Текст книги "Дочери Луны"

Автор книги: Сюзан Саллиз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

– Извините, я думала, что в доме никого нет, – поспешила объясниться Мэг.

Кивнув головой в ответ, мужчина ответил:

– Так и есть. Не желаете ли осмотреть дом?

– Ну… Пожалуй… Если, конечно, это удобно.

– Прекрасно. Меня прислал сюда агент по продаже квартир, поэтому я знал, что вы придете. Кажется, вас зовут мисс Пэтч?

– Ну… да, именно так.

Она ненавидела себя за то, что начинала каждое предложение с «ну». Выпрямив спину, Мэг прошла мимо него, попав в очень приличный, квадратный формы зал, по другую сторону которого тянулся проход. Впереди находился лестничный пролет.

Незнакомец закрыл за нею дверь, у Мэг появилось интереснейшее ощущение, будто дом принял ее. Это было поистине восхитительно.

Скинув с головы капюшон, она, улыбаясь, обернулась к незнакомцу:

– Вы тоже осматриваете дом? Тот неулыбчиво ответил:

– Да. Очевидно. До прошлой ночи я был уверен в том, что куплю его.

О Господи! Интересно, думала Мэг, какие он нашел в этом доме изъяны. Ее совершенно не беспокоило, тепло ли в доме или холодно, чисто или грязно. Главное, что ей очень нравилось это место.

– Жаль, не правда ли, – услышала она его ответ, в котором звучали саркастические нотки. Но в это самое время она вошла в дверь, что находилась слева, и оказалась в комнате, которая, очевидно, служила гостиной. Это была просторная, как в «Проспекте Вилла», комната с низкими потолками и маленькими окошками, из которых открывался великолепный вид на пристань.

Обрадованная, она пролетела мимо незнакомца, снова попала в зал и вошла уже через другую дверь. Теперь она находилась в маленькой столовой, где по обеим сторонам камина стояли посудные шкафы. Опустив свой взгляд на пол, она увидела под ногами сучковатые, с расщелинами доски, которые не выглядели гнилыми.

С намеренно преувеличенным апломбом он сказал:

– А вот здесь находится кухня, мадам. – Указывая на находившуюся перед окном дверь, он заметил: – Сюда также можно попасть через коридор.

Засмеявшись в ответ, Мэг направилась в кухню, где ее встретил довольно неприглядный интерьер: доисторическая газовая плита, неглубокая раковина из желтого камня – подобную она уже видела на предыдущей квартире, – пропитанная водой сушильная доска с запахом мокрой древесины. Значит, именно это стало для него камнем преткновения. Открыв еще одну дверь в коридор, Мэг неожиданно оказалась рядом с чуланом. Ей очень хотелось, отделавшись от непрошенного гида, обследовать каждый уголок этого замечательного места.

Подвал произвел на нее неизгладимое впечатление. Огромное помещение то там, то здесь нарушали массивные гранитные колонны, которые, очевидно, служили опорой для всего дома. В углу стоял старый пресс для соления рыбы. Воздух был пропитан запахом сардин. Два крошечных окошка, одно из которых выходило на улицу, а другое во двор, пропускали тусклый свет в подвальное помещение. Она представила себе, как приятно будет находиться здесь, если включить отопление и принести сверкающие кастрюли и стеклянную посуду.

Вдруг она услышала очередную критическую реплику:

– Ведь ужасная кухня, не правда ли? Сыро, как в преисподней. Придется потратить сотни фунтов, чтобы все привести в надлежащий порядок.

С замирающим сердцем Мэг произнесла:

– А я бы оставила все как есть, и кухню в том числе. Здесь вполне пригодное для приготовления пищи помещение.

– Тут, по-видимому, вообще отсутствует какая-либо гидроизоляция. Придется постоянно одевать на себя пахнущую плесенью одежду. Живя в таких старых домиках, трудно сохранить свои вещи новыми.

– А я об этом совершенно другого мнения.

Он, наверное, просто сумасшедший, взволнованно думала она. Готов отказаться от такого замечательного дома из-за одного влажного уголка.

– Вам, наверное, уже расхотелось идти смотреть ванную комнату?

– Почему же расхотелось? Напротив.

Ее совершенно не трогал его саркастический тон. Она купит этот дом во что бы то ни стало.

И вдруг он улыбнулся, обнажив ряд белых зубов, сверкнувших в зарослях густой бороды, и Мэг с удивлением отметила, что у незнакомца голубые глаза и похожий на клюв хищника нос.

– Ну ладно, – ответил он. – Если хотите, можете пройти через эту дверь.

Незнакомец прищурился, а Мэг искренне заулыбалась в ответ.

– Огромное вам спасибо за то, что показали мне дом, мистер…

– Сноу. Питер Сноу.

Мэг открыла рот от изумления, а он, в свою очередь, чувствуя огромное облегчение, начал долго и энергично трясти ее руку. У него были грубые, как наждачная бумага, руки, запястья которых были изрядно испачканы краской, ее пятна виднелись повсюду: на его манжетах и на синей блузе.

Сделав глотательное движение, Мэг произнесла:

– Значит, вы художник. Работаете в Ньюлине. Я видела ваши работы в местной галерее.

– Надо же, а обо мне раньше никто и не слышал.

С чувством искренней благодарности он снова стал трясти ее руку.

В ответ Мэг застенчиво заметила:

– Мне очень понравились ваши «Шахтеры в Дживуре».

– Спасибо. Большое спасибо.

Высвободив свою руку, Мэг открыла маленькую дверцу. Для того чтобы пройти, Мэг пришлось пригнуться, он тоже пригнулся, и его веселая, как у школьника, улыбка растворилась в темноте подвального помещения.

Немного поколебавшись, она все же сказала:

– Я так удивлена… Мне казалось, что это идеальное для вас место.

– Конечно, идеальное, – немедленно согласился он. – Мне абсолютно все равно, сыро тут или нет, но агент сказал мне, что вы готовы заплатить за этот дом на пятьсот фунтов больше, поэтому я изо всех сил старался как-нибудь отговорить вас. – Засмеявшись, он затем неожиданно заметил: – А у вас очень интересное лицо. Вообще-то я не занимаюсь портретной живописью, но мне очень хочется нарисовать вас, если, конечно, можно.

Чувствуя огромную досаду из-за потерянной возможности приобрести этот домик, она, глядя ему в лицо, сказала:

– Да… Возможно. – Затем, вздохнув и выпрямившись, добавила: – Мне надо идти. Надо позвонить сестре.

Отвернувшись, Мэг побрела под дождем, даже позабыв набросить на голову капюшон.

ГЛАВА 6

Пропустив ленч, Мэг отправилась в свою комнату и, присев у окошка, взялась за свой дневник. Неожиданно почувствовав острый приступ депрессии, Мэг заставила себя позвонить Миранде лишь в третьем часу. У нее страшно разболелась голова и появились признаки простуды.

По голосу Миранды можно было судить о том, что она тоже была не в духе.

– О, привет, Мэг. – Как дела? – А… Как погода? Я же говорила – Кихол самая настоящая дыра. Ты наконец в этом убедилась сама?

– А я считаю, что это очень своеобразный и милый уголок.

– Самая настоящая мокрая дыра.

– Да, может быть, ты и права, – ответила Мэг, чувствуя, что ее слова отлетают как от стенки горох. – У тебя такой унылый голос, как после неудачной репетиции.

– Да, мне постоянно приходится воевать с Олвен. Я бы могла тебе многое сказать по телефону, но боюсь, что она и сейчас подслушивает под дверью.

– Неужели?

– А как ты? Подыскала наконец себе дом?

– Похоже, что да. Только у меня на примете есть другой вариант. Большой и красивый дом. Если, правда, не считать небольшого препятствия.

– Предложи побольше денег. У тебя же они есть, дорогая. Поэтому трать их и добивайся своего.

– Этот покупатель первым присмотрел этот дом. Я же не могу стоять у него на пути.

– Не будь дурочкой, дорогая! А если бы дом продавался с торгов, тебя бы не мучили угрызения совести за то, что ты перебила цену.

– Да, но только это не торг, а что-то другое. И покупатель тоже художник.

– Клянусь, если бы ты была на его месте, он бы ни за что не уступил тебе. Все мужчины одинаковые.

Несомненно, в словах Миранды прозвучал цинизм. Но, вспомнив про хитрые уловки Питера Сноу, Мэг подумала, что, очевидно, Миранда по большому счету права.

– Я сразу не сдамся, – заявила Мэг.

– Ну и правильно. Помни, ведь я тоже буду к тебе приезжать. Мне бы очень не хотелось, находясь у тебя в гостях, спать на подвальном полу в спальном мешке.

Мэг стала было рассказывать сестре о том, что «Старый магазин» вовсе не такой, как она думает, но Миранда прервала ее:

– Наконец-то она ушла. Откровенно говоря, она не имеет ничего против того, чтобы за мной оставалась роль леди Уиндермир, ей ведь тоже досталась достаточно серьезная роль Эрлин. Но несмотря ни на что, она продолжает язвить по этому поводу.

– Послушай, Миранда, – обеспокоенно сказала Мэг, – поосторожней обращайся с деньгами, которые тебе оставила в наследство тетя Мэгги, ладно?

Услышав такой совет, Миранда, с минуту помолчав, огрызнулась:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, понимаешь… Ваша театральная труппа постоянно нуждается в деньгах, и поскольку они знают, что у тебя есть деньги…

– Ну хватит. Давай на этом закончим этот разговор, – разозлившись, оборвала ее Миранда. – Прежде всего запомни, что теперь это не тетины деньги, а мои. Она оставила их и тебе, и мне поровну. И я не указываю тебе, как лучше их использовать.

– Извини меня, пожалуйста, сестра. Я просто не подумала над тем, что сказала.

– Да нет, просто не люблю, когда мне лишний раз напоминают о том, что я ни за что не получила бы роль леди Уиндермир, если бы не имела денег. Только и всего.

В трубке послышались гудки. Разговор оборвался. Мэг, недоуменно поглядывая на трубку, размышляла про себя, что ей даже и в голову не приходило, что Миранда покупает себе роли.

Мэг медленно повесила трубку.

Забыв про состоявшийся разговор, Мэг подошла к стойке дежурного, чтобы наменять монет для телефонного разговора с агентом. Сперва было она захотела рассказать ему о своей экскурсии по дому, затем сдержалась.

Услышав на другом конце провода одобрительное покрякивание, Мэг продолжала:

– Судя по тому, что вы предлагали мне этот дом, он действительно продается?

– Конечно. У меня, правда, есть на него покупатель, но договор не заключен. Поэтому если вы предложите мне более высокую цену, то…

– А сколько вам предложили за этот дом?

– Две с половиной тысячи, – заявил агент тоном, в котором чувствовался неподдельный интерес.

– Хорошо. Я предлагаю вам за этот дом две тысячи семьсот пятьдесят фунтов.

– Конечно, мисс Пэтч! – обрадованно воскликнул агент. – Можно считать ваше решение окончательным?

Хотя эта цена превышала цену, объявленную за «Старый магазин», и, кроме всего прочего, ему требовался грандиозный капитальный ремонт, Мэг, глядя на стены с изображением птичьих стай на обоях, утвердительно кивнула головой.

– Да, это именно то, что мне нужно.

– Хорошо. Тогда попросите своего адвоката связаться со мною. У вас есть адвокат в Пензансе?

– Есть семейный адвокат в Плимуте.

– О, я надеялся, что мы немедленно возьмемся за дело… Знаете ли, вам следует найти местного адвоката.

– Меня устраивает прежний.

– Ну ладно, ладно… Как только он…

Мэг почти не слушала лившиеся как из рога изобилия речи агента. Чувствуя нервное возбуждение, Мэг намеренно не вспоминала больше о Миранде. Покупая понравившийся ей дом, она перебивала цену человеку, талантом которого так восхищалась. Но, с другой стороны, он ведь тоже хотел обхитрить Мэг и заставить ее отказаться от покупки дома. Поэтому сам Бог велел предложить за дом более высокую цену.

Остаток вечера Мэг провела сидя в кресле у камина и производя на бумаге математические подсчеты. Ей понадобится тратить на жизнь шесть или семь тысяч фунтов оставленных в наследство денег, пока она не станет талантливым художником… Если она вообще им когда-нибудь станет. Если с умом вложить эти деньги, то можно будет иметь весьма солидный доход в семьсот фунтов. Интересно, а какой тогда будет недельный доход? Приблизительно фунтов четырнадцать. Плюс налоги и расходы на коммунальные услуги. Отопление, газ, электричество… Она понятия не имела, сколько это все может стоить. Пятерку в неделю она может тратить на питание. А вот краски и холсты очень дорогие.

Было уже темно, когда Мэг решила прогуляться и, взобравшись на вершину утеса, полюбоваться оттуда морским простором. Ее возбуждение слегка улеглось, но нервничать от этого она стала не меньше. В голове пульсировала одна мысль: она взберется на эту вершину, а потом, вернувшись к ужину, пораньше ляжет спать.

Проходя мимо Артура, Мэг заметила, как он что-то резал на столе. Несмотря на довольно усталый вид, он был в норме. Выглянув в окно, он с отвращением передернул плечами.

– Льет, как из ведра. Там около дивана полыхает камин. Я сейчас принесу чаю.

Мэг объяснила ему, что и так провела весь день у камина и поэтому хочет прогуляться по свежему воздуху. Но, потрогав капюшон своей до сих пор невысохшей куртки, Мэг все-таки признала, что сегодняшний день не очень-то подходит для прогулок. Но все же она рискнула.

Осторожно пробираясь по дороге, она остановилась на набережной и, взявшись за металлический поручень, внимательно вглядывалась в темную морскую пучину. Через несколько минут холодный ветер, столь неприветливо встретивший ее на улице, не казался таким уж свирепым. Закрыв глаза и подставив лицо его дуновению, Мэг облизывала со своих губ дождевые капли. Миранда часто так делала в детстве. В голове Мэг прозвучал пронзительный голос Миранды: «Мэг, да ты попробуй дождик! Попробуй его!» Но Мэг ни разу даже и не подумала последовать примеру своей сестры. До этого момента.

Испытывая тяжелое чувство от глупой ссоры с Мирандой, Мэг устало бродила по городу. Спрятавшись под навес у городской стены, она стояла, вытирая ладонью мокрое лицо и стараясь разглядеть сквозь косые струйки дождя свет фонарей, что горели на мачтах судов и отражались в воде. В детстве Мэг считала большой удачей то, что у нее была сестра. Благодаря этому она никогда не чувствовала себя одиноко, даже когда их разлучили и Мэг определили в общежитие Хай-Комптона. Из доверительных бесед с Мирандой выяснилось, что и она чувствовала то же самое. Неожиданно между ними возник какой-то невидимый барьер. То обстоятельство, что Миранда за деньги могла лечь с мужчиной, превратило их тесную связь в оковы, вызвав одновременно массу поводов для всевозможных опасений. Мэг хорошо осознавала, что чувствовала по этому поводу Миранда.

Прищурив глаза и затянув потуже шнурок на капюшоне, Мэг подумала о том, какой здравомыслящей была их тетя Мэгги. Она единственная не старалась хоть как-то утешить девочек в день похорон родителей. «Когда у тебя все плохо, берись за какую-нибудь работу, а когда голоден, поскорей лопай», – говорила она. Мысленно послав привет своей усопшей тете, Мэг, улыбнувшись, вышла на дождь.

Она находилась на Воскресной улице, которая расположилась чуть выше Рыбной, поэтому, чтобы попасть на нужную улицу, ей пришлось идти задворками. Шествуя по дождливой улице, Мэг, улыбаясь, думала о том, как она, предварительно отремонтировав большой дом на Рыбной улице, превратит его в собственный, после чего обоснуется здесь и пустит свои корни в землю – родину горных утесов.

Кинув взгляд налево, где находились остатки стены, ограждавшей задний дворик, она с удивлением заметила в верхнем окне свет, мерцавший на фоне темного неба. Может быть, Питер Сноу в последний раз осматривает дом? Подойдя к стене, Мэг, поднявшись на цыпочки, заглянула через нее. Он же ничего не знает о том, что она скоро купит этот дом. Поэтому-то и считает, что имеет право находиться здесь. Снова почувствовав себя виноватой, она затем, здраво поразмыслив, успокоилась. В конце концов, агент предложил ей дом, и она не могла знать о том, что им интересуется еще и другой человек.

Она пыталась что-либо рассмотреть. Через омытое дождем окно не было видно ни зги. Свернув на извилистую дорогу, Мэг, оставив позади себя тупик, откуда шла тропа к «Проспекту Вилла», с трудом стала подниматься на вершину утеса. В этом месте неширокая дорога разветвлялась и уходила в разные стороны – одна на корнуоллские пустоши, другая – на Пензанс. Мэг пересекла дорогу и вскарабкалась до каменной изгороди. Здесь в уменьшенном, как на картинке, виде ее взору представился великолепный пейзаж. Мэг улыбнулась, глядя на пробивающееся через дождевую пелену мерцание света. Все увиденное напоминало Мэг картинку из старой детской книжки, которую так часто читала тетя Мэгги. Найди нужную картинку, соединив две точки. Мэг обожала такие задания. Медленно, но верно ребенок отыскивал нужную картинку. Зато как эти книжки раздражали Миранду!

Снова подставив лицо дождю, она попробовала капельки, после чего, спрыгнув с ограды, осторожно стала возвращаться назад. Карабкаясь в горы, Мэг покрыла расстояние в две мили, не встретив ни души. Неожиданно ей в голову пришла мысль о том, что, подверни она сейчас ногу, ей некому даже будет прийти на помощь до тех пор, пока Артур, не догадавшись, в чем дело, не организует какую-нибудь спасательную группу. Мысль о таком возможном неудачном стечении обстоятельств заставила ее съежиться от страха. Она почти ползком пробиралась по дороге, которая вела к «Проспекту Вилла», время от времени останавливаясь, чтобы перевести дух и осмотреться по сторонам. Именно в этот момент она заметила мерцавший в доме свет. Дом, по-видимому, был необитаем уже в течение очень долгого времени, во всяком случае так решила Мэг еще позавчера, заглянув в эти окна. Поэтому всякий находившийся там человек мог пробраться туда нелегально. Какое-то время она раздумывала над тем, стоит ли ей идти на разведку, затем решила, что осторожность в этом случае не помешает. Лучше уж позвонить в полицейский участок, находившийся недалеко от городской ратуши. Не успела Мэг принять такое решение, как свет в доме погас.

Теперь она была убеждена в том, что свет в доме был не чем иным, как отблеском маяка, что на Лендс-Энде. Только почему свет отражался только в одном окне? Может быть, это свет от лодочных прожекторов или фар машин? Или еще что-то? Передумав заявлять в полицию, она продолжала двигаться вниз по пологому спуску, проявляя теперь уже гораздо меньше осторожности. Сила разыгравшегося воображения рисовала картину преследования, а здравый смысл подсказывал ей, что все это плод ее фантазий.

Как бы там ни было, Мэг почувствовала огромное облегчение, добравшись наконец до Воскресной улицы, булыжная мостовая которой была освещена фонарями, а сигнальный молоток был подвешен у каждой двери дома. Чувствуя, как от усталости кровь приливает к ее лицу, она остановилась. Откинув капюшон, она встряхнула волосами, подставив шею свежему дыханию ветра. Затем пересекла дорогу и, взобравшись на стену, стала смотреть на застекленную крышу дома на Рыбной улице. Еще больше высунувшись над стеной, Мэг увидела крошечный дворик, освещенный стоявшим поблизости фонарным столбом, а прямо под кухонным окном целый ряд небольших бочонков, заполненных землей, которая, очевидно, была приготовлена для весенней посадки. Неужели эти приготовления были делом рук Сноу? А вдруг он снова претендует на этот дом?

В этот момент кто-то, хотя и не очень грубо, но и не ласково, положил ей руку на плечо. Сердце ее забилось, как отбойный молоток, и она чуть было не свалилась со стены. Она была готова завизжать, но крик застрял у нее в горле, когда, обернувшись, она увидела перед собой опять же Питера Сноу.

Бросив на него полный злобы взгляд, Мэг с негодованием стала говорить о том, что она думает о мужчинах, которые подкрадываются сзади к девушке среди темной ночи. Но, похоже, ему тоже не терпелось высказать свое негодование.

– Я понимаю, что лучшее средство защиты – это нападение. Думаешь, что я не знаю, как ты выслеживаешь меня по всему проклятому городу? – возмутился он. Свет фонарного столба осветил его перекошенное злобой, побелевшее лицо. – Что ты тут вытворяешь? – продолжал он. – Сначала сказала мне о том, что не интересуешься домом на Рыбной улице. А когда сегодня я пришел вместе со своим адвокатом, мне заявили, что ты, оказывается, предложила за этот дом большую цену. Наверное, ты подумала, что здесь какой-нибудь чертов аукцион?

Мэг стояла как будто пораженная громом, услышав так много ругательных слов, которые ей приходилось слышать лишь при жизни Эми и Теренса. И если уж быть до конца откровенной, то она действительно считала, что участвует в самом настоящем аукционе.

– Но я же не сказала, что меня не интересует этот дом… – промычала Мэг.

– Ты даже не захотела взглянуть на эти треклятые спальни! Я тоже собирался перебить твою цену, но мой адвокат посоветовал мне не горячиться, потому что твои действия противоправны. Поэтому не думай, что победа на твоей стороне. Ты можешь прилечь вон там, только знай, что я собираюсь незаконно вселиться в этот дом и уже начал сажать кусты.

Мэг буквально потеряла дар речи. Это было ужасно. Безусловно, она предполагала, что он может быть очень раздосадован тем, что на дом нашлись другие покупатели, но она и представить себе не могла, что он может так сильно разозлиться по этому поводу. Уж конечно, у нее и в мыслях не было того, что она совершает какой-то бесчестный поступок.

Ее молчание еще больше взбесило его.

– Итак, может быть, скажешь что-нибудь в свое оправдание?

– Нет, не скажу. Я… Мистер Ален сказал… И я думала… И почему вы называете мои действия противоправными?

– Я не знаю. Но как бы там ни было, я не вижу ничего хорошего в твоем поступке. А Алена стоит просто убить за то, что он дал тебе согласие. Я предложил купить этот дом, и он согласился его продать. И ты намекнула мне, что не очень-то нуждаешься в нем. Именно так обстояло дело.

Она стояла перед ним так же, как когда-то перед отчитывающей ее миссис Гитлер. Мэг понимала, как следовало ей вести себя в сложившейся ситуации. Ей нужно было доказать свою невиновность. Затеять разговор о свободе рыночных отношений и дать ему взбучку за то, что он напугал ее до смерти. Вместо этого она не произнесла ни слова.

Такая ее реакция заставила его немного поумерить свой пыл. Сначала он только тяжело дышал, но затем, почувствовав новый прилив агрессии, стал снова грубить.

– Я же говорил тебе, что это проклятое место почти необитаемо. Мне бы понять, что в тот момент у тебя уже родились свои соображения. Но ты прикинулась такой невинной овцой, эти глаза и волосы. Я даже и подумать не мог о том, что ты собираешься потратить столько денег, чтобы купить этот дом.

Наконец к ней вернулся дар речи.

– Я вовсе так и не хотела. Просто домик… показался мне превосходным.

После очередной паузы он сказал:

– Нет, этот домик больше подойдет мне. Не стоит покупать такой дом только для того, чтобы проводить в нем летние отпуска. Там слишком много неисправностей, поэтому необходимо, чтобы в нем постоянно кто-нибудь жил.

– Я знаю…

– Ты хочешь сказать, что тоже собираешься все время жить в нем?

– Да.

Он, видимо, решил переменить тактику и переубедить Мэг.

– Зимой это место просто ужасное. Да, я понимаю, что эта туманная дымка вперемежку с дождем навевает тебе романтическое чувство. Но учти, большую часть времени тебе придется находиться дома. За стенами дома тебе придется смириться с неприветливыми обитателями этого края. А к февралю ты можешь заболеть и оказаться в больнице.

– Я жила здесь, когда была ребенком, и хорошо знаю местный климат.

– А, понимаю, значит, у тебя здесь знакомые.

– Да нет. Миссис Гитлер давно умерла, а друзей мы здесь не заводили. Нам хватает друг друга.

– Что значит друг друга?

– Мы жили здесь с сестрой и уехали из этих мест, когда нам было пять лет.

– А кто такая миссис Гитлер?

– Да это просто кличка у нее такая. Она принимала на постой эвакуированных.

Понемногу мистер Сноу утихомирился. На лице его даже появилось какое-то подобие улыбки. Увидев это, Мэг поторопилась объясниться.

– Послушайте, извините меня, пожалуйста. Конечно же, я заберу свое заявление о покупке этого дома. Ну а сейчас я, пожалуй, пойду. А то они начнут беспокоиться обо мне.

– Ты остановилась здесь, в Киле?

– Да, в гостинице «Костгад». – Ничего не услышав в ответ, Мэг продолжила: – Спокойной ночи, мистер Сноу. – И зашагала прочь.

Он пошел за ней и довольно неожиданно предложил:

– Я провожу тебя. Я бы не советовал тебе забираться на вершину утеса в такую дождливую погоду. Можно ведь упасть оттуда, и никто не услышит твоих криков.

Они дошли до конца Воскресной улицы и повернули на Рыбную.

– А ведь это вы были на «Проспекте Вилла», а потом шли за мной, – предположила Мэг.

– Да, – ответил он без всякого извинения.

– А я-то удивилась… Считала, что это было отражение света маяка. В общем, навоображала себе Бог знает что.

– Я напугал тебя? Извини.

Затем они вышли к гавани. После небольших улочек она выглядела достаточно освещенной. Взглянув на своего спутника, Мэг подумала о том, что она ошиблась насчет его улыбки, потому что лицо его до сих пор носило угрюмое выражение.

– Я не знаю, – признался он. – С моей стороны это выглядело по-садистски. Но я был очень зол. Я видел, как ты вглядывалась в окна дома, да этот мерзавец Ален вручил мне ключи от «Проспекта Вилла». Это очевидно, что он никак не может сбыть этот дом. Как бы там ни было, я следовал за тобой по дороге, но, догадавшись, что ты идешь просто прогуляться, решил убедиться в этом. И совершенно случайно встретил тебя на обратном пути. Извини.

Неожиданно она улыбнулась:

– Вы уже два раза извинились. Это действительно нелегко сделать?

Так же неожиданно его лицо расплылось в улыбке. И он, усмехнувшись, сказал:

– Да.

Самое смешное заключалось в том, что они оба считали этот факт забавным. Облокотившись на решетчатые ограждения, они стояли, весело посмеиваясь, и казалось, что дождь смыл следы их обид и унес в море.

Наконец он сказал:

– Ты насквозь промокла. Не надо было тебе снимать свой капюшон. В нем ты выглядела как средневековая монашка, поднимающаяся в гору.

Волосы ее прилипли к голове. Но ей было наплевать, и от этого она чувствовала себя еще более замечательно.

– Когда-то мы очень любили гулять в дождик. Моя сестра обычно слизывала капли дождя. Она это делала вот так.

Подняв голову, она показала ему, как они это делали в детстве. Но она больше не увидела ответной улыбки. Он молча наблюдал за ней.

– Нет, я вправду хочу нарисовать твой портрет. Я никогда раньше не видел такой… не наполненной никаким содержанием… внешности.

Увидев ее удивленно вытянувшееся при этих словах лицо, он попытался объяснить:

– Я не имею в виду «пустоголовость». Я заметил в тебе… Какое-то ожидание. Как будто ты ждешь, чтобы кто-то пришел. О Господи! Я только порчу своими словами все дело.

Ее удивление переросло в какую-то задумчивость, и она медленно покачала головой.

– Да нет, вы абсолютно правы. Я действительно очень долго ждала этого дня. И именно сейчас… я чувствую, что… лед тронулся. – Ей хотелось объяснить очень многое, но вместо этого она беспомощно добавила: – А теперь я здесь в каком-то неопределенном положении.

– Да, я попытаюсь разгадать тебя, когда возьмусь за твой портрет.

Проглотив еще немного дождевых капель, она промолвила:

– Это как соединить две точки.

– Какие точки?

– Да так, ничего. Детские игры. Ну ладно, мне пора идти.

– Я ужасно себя чувствую после того разговора о покупке дома.

– Пожалуйста, не надо. Я даже не потрудилась осмотреть этот дом до конца! Я уже присмотрела помещение «Старого магазина», которое мне тоже вполне подходило. Но, увидев дом на Рыбной улице, я на него запала!

– Значит, ты можешь перебраться в другое место?

– Да, могу. Хотите, я покажу вам его? Идите за мной.

Мэг, вцепившись в рукав его шерстяного пальто, потянула его в сторону гавани. С компанейским видом он по-дружески взял ее под руку. Мэг приходилось шагать широкой походкой, чтобы поспевать за ним. Хотя ей раньше не приходилось дружить с кем-либо, с ним она чувствовала себя вполне нормально и, опираясь на его руку, шла в такт его походке.

Они затормозили перед витриной.

– Вот это он и есть. Я попрошу убрать витрину и сделаю здесь просторную гостиную. А мансарду я переоборудую в студию.

Сноу схватил ее за руку.

– Боже! Ты, оказывается, тоже художник. Так вот, значит, в чем дело. Я чувствовал, что мы с тобою родственные души. Как же это я раньше не догадался? И чем ты занимаешься? Рисуешь? Лепишь? Или занимаешься резьбой по дереву?

– Я рисую, – застенчиво ответила Мэг. Ведь Сноу был художник с именем, а она только начинала свою карьеру.

– А как тебя зовут?

– Маргарет Пэтч. Вы, наверное, еще не слышали обо мне. Я только прошлым летом закончила художественный колледж.

Почувствовав прилив энтузиазма, он начал:

– Да я помогу тебе обустроить мансарду! Так я, по крайней мере, буду чувствовать себя менее… ну, сама понимаешь.

– Это было бы замечательно. Вы действительно поможете мне?

– Конечно, помогу. Мы еще завтра поговорим на эту тему. И будет здорово, если ты поможешь мне навести порядок в доме на Рыбной улице. – Сразу помолодев на несколько лет, он стал похож на мальчишку-школьника. – Ты знаешь, это так забавно, – немного помолчав, сказал он, пристально глядя на нее. – Ведь это действительно так, не правда ли? У тебя, наверное, не очень много…

– Да нет. Это просто…

– Что?

Но Мэг не могла так просто сказать о том, что у нее никогда раньше не было друзей. Поэтому, снова засмеявшись, она отрицательно покачала головой.

– Нет, просто у меня нет знакомых среди корнуоллских работяг. Потом, я не знаю, сколько потребуется средств. Ну и разные другие вопросы…

– Знаю. А я уже давно работаю в Ньюлине, и у меня там есть несколько корешей, которые понимают, что требуется художнику. Мы навестим их вместе.

Мэг почувствовала прилив неописуемой радости оттого, что сумела перешагнуть барьер их безраздельной дружбы с сестрой и обзавестись новым другом, который не походит на Миранду. И это произошло как раз тогда, когда у нее началась полоса отчуждения с Мирандой.

Она вернулась в гостиницу «Костгад» в прекрасном расположении духа. Она улыбалась, несмотря на то, что с нее ручьем стекали капли дождя, а сапоги были в грязи до самого верха.

Погода, похоже, не думала меняться к лучшему. На следующее утро опоясавшая гавань железная ограда подернулась инеем, а над горой Сент-Мишель взошло бледное солнце. Не успела Мэг закончить свой завтрак, как в дверях появился Питер Сноу в мокром шерстяном пальто. И только вязаная шапочка и перчатки придавали ему спортивный вид.

– Извини, совсем забыл, что в гостинице накрывают настоящий завтрак.

Но в фойе он не вышел, хотя, если бы рядом был Артур, он наверняка бы попросил его удалиться из зала.

Мэг предложила ему присесть и угоститься ломтиками поджаренного хлеба.

– Я сейчас попрошу принести еще кофе. Расплывшись в улыбке, он снова произнес сказанные прошлым вечером слова:

– Вот я и говорю: все очень забавно, не правда ли? Глупо улыбаясь, она кивнула ему в ответ.

– Здесь очень хорошо готовят. Мистер Бауринг пригласил повара из местной деревни. И он не изощряется, а просто старается хорошо и вкусно готовить.