Текст книги "Дочери Луны"
Автор книги: Сюзан Саллиз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)
ГЛАВА 4
Роль Офелии удалась Миранде лучше всего, и она хорошо сознавала это. В труппе за ней укоренилось прозвище «Пэк», поэтому роль тронувшейся умом Офелии можно было считать естественным прогрессом. Для сцены сумасшествия Миранда вплетала в свои волосы искусственные цветы, подкрашивалась губной помадой и одевала разорванное от горловины до талии платье. Олвен пришла бы в негодование, узнав об этих экспериментах Миранды. Но в первый же день премьеры, как будто бы в наказание за слишком усердную игру Миранды, выпало немало снега, так что многие театралы-любители предпочли остаться дома. Поэтому во время премьеры в зале насчитывалось не более тридцати человек.
Среди присутствующих в зале Миранда сразу же заметила Джона Мередита. Он сидел в партере, слегка спрятавшись за колоннами. Не успела Миранда появиться на сцене и быстрым взглядом оглядеться вокруг, как между нею и господином Мередитом завязался незримый магнетический контакт. Теперь Миранде стало совершенно ясно, почему Брету очень хотелось обсудить с Олвен вопрос о том, кто будет исполнять роль Офелии. По телу Миранды пробежала дрожь при мысли о том, что аренда театра Челтнема, выбор пьесы и артистки на роль Офелии – дело рук мистера Мередита. Он прождал два года, выжидая благоприятный момент… Но для чего? Силясь поднять глаза на Лаэрта, Миранда, еще сильнее облокотившись на его руку, невнятно стала произносить строки своей роли:
– Вас одолевают сомнения?
Лаэрт делал все возможное, чтобы вытянуть эту сцену. Держа Миранду на расстоянии вытянутой руки, он затем покружил ее и, обняв, закатил длинную речь, предоставив своей партнерше возможность обдумать ответное слово. Когда же он закончил свой монолог, Миранда вместо ответа, отвернувшись от своего партнера и уставившись прямо на колонны, служившие опорой для балконов, продекламировала:
– Не будь как грешный пастырь, что другим указывает к небу путь тернистый…
Да, несомненно, между ними существовала какая-то магнетическая связь. Ей опять пришла на ум мысль о Свенгали и его Трильби. Пусть все так и идет своим чередом, пусть он властвует над этим спектаклем. Главное, что она уверилась в том, что прекрасно справилась со своей ролью.
После спектакля в старомодную актерскую были присланы цветы «для Миранды Пэтч, самой великолепной Офелии, которую мне когда-либо приходилось видеть».
Мистер Мередит присутствовал и на втором представлении. После шумной хвалебной статьи в журнале «Эхо» в зале театра неожиданно собралось множество зрителей, которые были по горло сыты унылым времяпрепровождением за телевизорами и, невзирая на погоду, прибыли на спектакль. На этот раз Миранде вручили цветы прямо на сцене. Улыбаясь зрителям, Миранда посылала им воздушные поцелуи. В этот момент она испытывала приятнейшее чувство того, что она способна покорить мир. Она не обиделась даже тогда, когда Брет после заключительной сцены потащил ее в угол актерской комнаты, попросив не валять дурака. Обычно настроение Миранды целиком и полностью зависело от взгляда, улыбки и немого одобрения Брета, а теперь благодаря Мередиту она смотрела на Брета свысока, что придавало ей мощный прилив энергии.
Миранда возразила игривым тоном:
– Я не считаю, что валяю дурака, Брет! Мне кажется, вам просто захотелось немного попререкаться.
Брет начал без обиняков:
– Миранда, этот человек положил на тебя глаз. Ты достаточно взрослая девушка, ставшая более мудрой после того печального случая, который произошел с тобой в детстве. Поэтому нетрудно сообразить, что я имею в виду и какие это может иметь последствия.
Такая тирада вызвала усмешку на губах Миранды, которая не видела ничего плохого в том, что ей оказывал внимание господин Мередит. Ведь и приставания дядюшки Седрика не очень-то ей навредили. Правда, по этому поводу слишком сильно переживала Мэг, в то время как Миранда была абсолютна спокойна. Если честно, то во всей этой истории если кого и надо было пожалеть, то одного только бедного дядюшку Седрика.
Но Миранда оставила при себе свои колкие замечания, потому что надеялась и очень ждала, что сегодня вечером господин Мередит снова появится за кулисами, чтобы поздравить ее. Но вопреки ее ожиданиям он не пришел в этот вечер.
Не получив в знак признательности цветов и не почувствовав никакого заряда магнетизма во время спектакля, Миранда чувствовала себя совершенно опустошенной. Погода была отвратительной, и ехать на машине было почти невозможно, но ведь Свенгали не может обходиться без Трибли.
Брет похвалил ее:
– Ты сегодня замечательно играла, Миранда. Чувствовалось неподдельное горе, задумчивость и неуверенность твоей героини. Обращаясь прямо к зрителю, ты сегодня не переигрывала. Великолепно.
Даже эти слова Брета ее не утешили. Она действительно чувствовала себя неуверенной и задумчивой, если не сказать опустошенной.
В этот вечер, когда вся труппа, за исключением Олвен, до сих пор не оправившейся после сильной простуды, собралась за столом, Миранда услышала очень много добродушных шуток, отпущенных в адрес Мередита.
– Он не подходил к тебе близко, Миранда? Может быть, при более тщательном осмотре своей богини он успокоится?
– А может быть, он успокоится, когда убедится, что ты ничего не подкладываешь в лиф своего разорванного платья?
Члены труппы часто шутили по поводу того, что Миранда не могла претендовать на роль пышногрудых дам.
Марджори, поглаживая руку Миранды, пыталась успокоить ее.
– Ну ладно вам, может быть, он настоящий поклонник Миранды.
Брет заявил:
– Я с ним перекинулся парочкой слов. Окружающих удивлял тот факт, что слова, сказанные в адрес этого господина, приводили Миранду в негодование и трепет, ярость и блаженство одновременно.
– Я просто не понимаю тебя, Брет, – говорила она, заикаясь по причине раздиравших ее противоречивых чувств. – Ведь он же наш спонсор. Мы же, наоборот, должны одобрять его действия!
– Да, я согласен с тобою. Все эти шуточки как-то унижают достоинство этого господина. Мне нужно твое содействие.
Дженнифер, услышав беседу, в которой главным действующим лицом была Миранда, сказала:
– Ради всего святого, давай попросим хозяйку дома выделить нам горячую грелку, а то мои ноги отвалятся.
Но единственная в доме теплая грелка была отдана Олвен.
– Ноги быстро согреются, если подняться наверх в комнату и включить газ, – заметил Брет.
Как всегда, возникли споры о том, кто будет платить за коммунальные услуги, пока наконец все не поднялись и не стали вылезать из-за стола. Брет, поманив рукой, задержал Миранду.
– Миранда, мне нужно быстренько поговорить с тобою, пока ты не ушла.
Миранда остановилась, предположив, что Брету просто понадобилась ее помощь. Сомкнув губы и подперев одной рукой щеку, Миранда другой рукой вертела бутылочку из-под уксуса. Оливер захлопнул дверь так энергично, что из каминной трубы выскочили клубы дыма, заполнив всю комнату.
Поднявшись, Брет аккуратно подвинул экран камина.
– Мередит опять был в зале сегодня вечером, Миранда.
– Правда? А я его не заметила.
Совершенно позабыв о ранее принятой позе, Миранда, живо развернувшись на кожаном сиденье своего стула, внимательно уставилась на Брета. Дело в том, что в этот вечер она не только не видела Мередита, она даже не чувствовала его присутствия в зале.
– Он просто не хотел быть замеченным.
– Почему?
– Это был его третий визит в театр. Люди, особенно живущие в провинции, очень быстро замечают такие вещи.
– Вот как.
Повернувшись к столу, Миранда просыпала немного соли на скатерть. Ей ужасно хотелось расхохотаться и показать свой триумф.
– После спектакля у нас с ним состоялась короткая беседа, во время которой он задавал мне разные вопросы.
– А мне показалось, что ты сам искал с ним разговора.
– Хватит представлять себя героиней какой-то пьесы, Миранда. Постарайся представить себя малюсенькой мышкой, а Мередита огромным котом.
– Ну, ради Бога, не надо так, Брет! – заявила она, втирая пальцем в скатерть остатки соли.
Снова присев, Брет устало откинулся на спинку стула. И именно в этот момент Миранда хорошо осознала, сколько же ему на самом деле было лет.
– Послушай, Миранда, он давно интересовался деятельностью труппы «Третейский судья». Однажды он присутствовал на спектакле «Купец», который состоялся в одной из деревенек Котуолда. В спектакле участвовали две девушки приблизительно одного с тобой возраста, которых звали Маргарет и Салли и которые играли роль Порции и Джессики. В тот же день, сразу после окончания спектакля, Салли ушла вместе с господином Мередитом. Он немного профинансировал спектакль, который мы ставили в Вустере. Вся группа молилась на него, считая его своим спасителем, и одна только Олли думала иначе, полагая, что этой финансовой поддержкой он расплатился за Салли. Сделав пару достаточно щедрых подарков, он затем упросил Маргарет перебраться с ним в Лондон, где он якобы собирался оказать ей содействие в кинопробах, используя свои связи. После этого девушки никто не видел. Вскоре мы узнали о том, что Салли пребывает в больнице Глостера, куда она попала в результате происшедшего с ней несчастного случая – падения с лошади. Олли встретилась с ней незадолго до ее смерти.
– Что вы говорите?
– Я рассказываю тебе о случившемся. Олвен была убеждена в том, что этот господин просто избил девочку. Поэтому, сильно беспокоясь о судьбе Маргарет, она наконец отыскала ее. Девушку нашли в убогой лачуге, где она жила, выражаясь термином викторианской эпохи, «в совершенной бедности».
Миранда просыпала на скатерть еще немного соли.
– Итак, из-за этого Олвен убеждена в том, что мистер Мередит является убийцей и насильником? – спросила Миранда будничным тоном.
– Не совсем так, – ответил Брет уже более твердым голосом. – Олвен считает, что он сперва использует девушек для ублажения собственной плоти, а потом отделывается от них, как от ненужных вещей.
– А как вы думаете, Брет, – спросила Миранда, подняв глаза и улыбаясь, – зачем ему понадобилось сперва… «разорить» двух артисток вашей труппы, а потом субсидировать вас деньгами?
При этих словах лицо Брета по непонятной причине залилось краской.
– Я понимаю, на что ты намекаешь. На наш сговор. Если он аморален, то я еще хуже.
Услышав такой ответ, Миранда почувствовала угрызения совести.
– Я совсем не хотела… Я только хотела сказать о том, что нельзя очень сильно полагаться на мнение Олвен. В противном случае для вас станет просто невозможным получение денег, которые вкладывает господин Мередит.
Кивнув головой, Брет ответил:
– Да. Только этим я себя и утешаю. И все равно я не имею права рисковать твоей жизнью, Миранда.
Стряхнув соль со скатерти, Миранда улыбнулась:
– О, Брет. Ты такой… милый и надежный. Но только прошу вас, не беспокойтесь обо мне. Являясь поклонником молодых талантов, господин Мередит, похоже, больше всего уважает их украшенные цветами головки и разорванные лифы их платьев…
– Пожалуйста, не говорит так, Миранда.
– Брет, мы живем в 1960 году. Неужели ты думаешь, что я до сих пор не слышала такого слова, как… – На минуту задумавшись, она затем многозначительным тоном произнесла: —…извращенец?
Неожиданно вздрогнув, будто бы от удара, Брет совершенно лишился присутствия духа. Он выдал банальную фразу:
– Ты такая юная.
– Я артистка, Брет. И кроме того, в моей жизни был дядя Седрик. Поэтому меня трудно чем-либо удивить.
Почувствовав на себе взгляд Брета, Миранда подняла глаза. Брет действительно постарел.
– Он предлагал мне большую сумму денег, сотню фунтов, если я уговорю тебя провести с ним всего одну ночь. – Сама того не ожидая, Миранда почувствовала себя польщенной. – Конечно же, я попросил его убраться вон.
– О, Брет! Как это было любезно с твоей стороны – защитить мою честь и все такое прочее… Но ты только вдумайся в цифру: сотня фунтов всего за одну ночь, – как бы сожалея о несостоявшейся сделке говорила Миранда, отрицательно качая головой. Но мысли ее уже неслись вперед, ведь это был шанс самоутвердиться и получить репутацию «женщины-покорительницы», материально поддержать театральную труппу хотя бы еще несколько месяцев и… приобрести власть над Бретом. И кроме всего прочего, ей не терпелось снова увидеться с господином Мередитом, при воспоминании о котором волна возбуждения обжигала ее плоть. Свенгали не может обойтись без своей Трилби.
Накрыв ладонью руку неподвижно сидящего Брета, Миранда сказала:
– Брет, дорогой. Милый Брет. Я распрощалась с честью в возрасте 14-ти лет, и теперь я могу сделать очень многое для тебя и твоей замечательной труппы. Неужели ты этого еще не понял?
– Осторожно, Миранда, – предупредил ее Брет. – Как только он приблизится к тебе, поворачивайся и уходи прочь. – Отдернув свою руку, Брет поднялся со стула. – Если бы речь шла лишь о твоей чести, моя дорогая. Это очень опасное мероприятие. Мы ничего не можем ему предъявить. Так же как и не можем сбросить со счетов наличие множество косвенных улик.
Снова поправив экран камина, Брет шагнул к двери.
– Погаси, пожалуйста, свет, Миранда, когда будешь подниматься наверх. Спокойной ночи.
Миранду охватила злоба. Брет только что дал ей почувствовать, что она молодая и неопытная простушка. Но она тоже сумела высказаться: ведь дядюшка Седрик, несомненно, был извращенцем, раз поднялся такой шум по поводу знаменитой скандальной истории. И для чего ей понадобилось обхаживать дядю Седрика? Только для того, чтобы получить немного карманных денег. Ну и в чем же тогда разница? Что страшного, если Джон Мередит проведет с ней ночь так, как ее проводят настоящие любовники?
Еле сдерживая гнев, Миранда направилась в свою спальню. Чтобы больше не вспоминать про Брета, она намеренно вызвала в воображении образ неуловимого Джона Мередита. Она очень хорошо запомнила его. Ведь когда-то она смотрела сверху вниз, пока он сидел в зале, подняв на нее глаза. Очевидно, в ту самую встречу она и покорила этого человека, который, должно быть, безумно в нее влюбился. Он был одним из тех самых парней, которые обычно толпились у служебного входа театра, с одной только разницей, заключавшейся в том, что он очень богат. Это обстоятельство было самым замечательным, и, кроме того, ей очень хотелось что-то продемонстрировать Брету. Хотя, по правде говоря, она очень смутно представляла себе, что именно она хочет ему продемонстрировать.
В течение следующих двух спектаклей в зале не было видно почитателя ее таланта. Но в субботу вечером, когда Миранда пыталась пробраться сквозь сугробы у порога запасного выхода, мистер Мередит неожиданно дотронулся до локотка девушки.
– У меня здесь машина. Может быть, мне подвезти тебя?
Внезапно позабыв свои недавние фантазии, Миранда стала испуганно оглядываться по сторонам. На нем были черная шляпа и плащ. Миранда терпеть не могла мужские шляпы, а черный цвет всегда вызывал у нее ассоциации, связанные с похоронами. Несмотря на это, Миранда голосом быстрым и четким, слегка похожим на голос Джеймса Мэйсона произнесла:
– Я что-то не заметила вас на сегодняшнем спектакле.
– Я был в театре.
В этот момент по телу Миранды как будто бы пробежал электрический ток. Призадумавшись над тем, было ли это знаком судьбы, Миранда затем стала оглядываться по сторонам, пытаясь разыскать глазами Дженни или Марджори. Вокруг не было ни души. И даже ее собственные глубокие следы уже занесло снегом.
Он взял Миранду за руку, и девушка вновь почувствовала волну электрического тока. Испытывая покалывание в сразу онемевшей руке, Миранда с удивлением заметила, что подгибаются и ее колени.
– Ну идем же, – скомандовал он, свернув к автомобилю.
Поскользнувшись, Миранда чуть было не шлепнулась оземь, но Мередит удержал ее и, открыв дверь салона, усадил туда свою спутницу. Когда дверь машины с грохотом захлопнулась, Миранда успокоила себя тем, что этот господин просто подвозит ее домой и является спонсором их театральной труппы. Следовательно, нет причины для волнений. И вовсе она не собирается сжигать за собою мосты. Да и куда приятнее было находиться в салоне машины, чем тащиться по этому проклятому снегу.
Автомобиль покачнулся, когда Мередит забрался в кабину и, усевшись рядом с ней, стал заводить двигатель. Он повернулся к ней лицом, на котором при свете уличного фонаря хорошо была видна его сияющая улыбка. Совершенно забыв про то, что именно этот человек хотел с ней поразвлечься, Миранда на минуту почувствовала себя ребенком, которого решили немного побаловать.
– Быстро мы сбежали, не правда ли?
– От кого? – с кислой миной на лице спросила Миранда.
– От твоего ангела-хранителя или компаньонки, – засмеялся он. – Нет, скорее от компаньонки.
Миранда не могла допустить издевательского тона, прозвучавшего в адрес Брета.
– Мой опекун доверил мою судьбу Брету, который очень серьезно относится к своему долгу.
– Да, еще бы, если тут замешаны деньги!
На колеса были надеты цепи, поэтому машина двигалась крайне медленно. Вряд ли можно было назвать такое передвижение побегом. Миранда испытывала жгучую боль от слов, сказанных в адрес Брета. И это несмотря на то, что она всегда подозревала, что Брет проявляет повышенную заботу о ней только из-за будущих денежных инъекций с ее стороны.
– Второй переулок налево, прямо напротив пивной, – холодным тоном сказала она.
– Не будь дурочкой, я специально договорился с другом, чтобы он предоставил нам дом в районе Лекгемптона. Там мы можем находиться до самого утра.
Задыхаясь от злобы, Миранда возразила:
– Вы же предложили подбросить меня до дома. Я думала…
– Ничего ты не думала. Сент-Клэр рассказал тебе о том, что мне от тебя надо. Да ты и сама это знаешь. Ты сама хочешь того же. – Он повернул к ней свое бледное лицо, и она снова, словно это был какой-то автоматический рефлекс, почувствовала очередное покалывание в теле. – Нам надо быть с тобою вместе, Миранда. Ты об этом знала уже два года назад, когда жила в этом замусоренном Ньютон Абботе.
У нее снова перехватило дыхание.
– Ну и как? Ты все еще намерена что-то отрицать? – спросил он.
Миранда не знала, что ответить. Отрицать – значит отрицать наличие между ними какого-то невидимого электрического поля. Но что он имел в виду под словами «быть вместе»? Может быть, он хочет жениться на ней? Или просто провести с ней одну только ночь любви, и ничего больше?
Увидев ее молчаливую реакцию, он засмеялся:
– Ты же сама видишь.
– Я не знаю. Мне в октябре исполнится только девятнадцать лет, – бессвязно бормотала она.
Рассмеявшись, он положил свою руку на бедро Миранды. Покалывание переросло в сильное содрогание ее тела. Почувствовав это, он торжествующе засмеялся.
Даже несмотря на то, что слова его звучали довольно оскорбительно, в них чувствовалось какое-то благоразумие.
– Именно поэтому это должно случиться сейчас, моя любовь, моя Офелия. В следующем году ты уже не будешь девственницей. А меня интересуют только невинные девушки.
Борясь с неразберихой чувств, нахлынувших на нее, Миранда попыталась уцепиться за спасательный круг, прибегнув к знакомому оборонительному приему. Итак, он назвал ее Офелией. Она действительно играла Офелию, пленившую Гамлета. А Миранда была далеко, в безопасности.
Ее колени обжигало прикосновение его рук. Но ее нисколько не испугало, так как на ней было плотное пальто и чулки, а его руки были в перчатках. Абсолютно запутавшись в том, что за роль она играет сейчас, Миранда нервно засмеялась.
– Свенгали было абсолютно все равно, была ли его Трильби девственницей или нет!
– Ты считаешь меня своим Свенгали? Я действительно оказываю на тебя гипнотическое воздействие?
Движение его руки оборвало ее смех.
– Почти.
– Хорошо.
Машина покачнулась, наехав колесом на ледяной ком, и у Миранды снова перехватило дыхание, даже несмотря на то, что ее ноги были укутаны полами пальто.
– Это самое лучшее для актрисы, – довольным тоном сказал он.
Она попыталась восстановить свое достоинство:
– Тебе нужно быть со мною понежнее, если ты хочешь сделаться героем моего романа.
Несмотря на то, что это было довольно умное и деликатное замечание, оно все равно его сильно рассмешило.
– О, я буду очень нежен с тобою! Невероятно нежен!
Пока она пребывала в раздумье, прислушиваясь к своему стучавшему сердцу, стараясь унять дрожь в коленках, машина повернула на извилистую дорогу, по обе стороны, как привидения, стояли столбы от ворот. Через снег проглядывались темные очертания огромного, безлюдного, неосвещенного здания, похожего на замок Мэндерлей Дафны дю Мюрье или скорее Дракулы. Сердце Миранды заколотилось так сильно, что ей даже показалось, что она может отсчитать количество ударов в минуту.
– Вот мы и приехали, – сказал Мередит. – Слава Богу, там никого нет. Подожди немного, Офелия. У меня есть ключи, пойду открою дверь.
Девушка продолжала дрожать, сидя в салоне автомобиля в то время, как Мередит скрылся в темноте у входа, сделанного в виде портика. Затем вспыхнул свет, и от неожиданности у нее снова перехватило дыхание. Появившись из двери, Мередит поманил ее рукой, что очень раздосадовало Миранду, ожидавшую, что он хотя бы подойдет к машине и поможет ей пробраться сквозь снег к двери незнакомого дома. Да, начало у обещанного им удовольствия не очень-то впечатляло. Выкарабкавшись из машины, она захлопнула дверь, прищемив полу пальто, поэтому ей пришлось открыть ее снова. Мередит почти втолкнул Миранду в огромный вестибюль.
– Ты что, не можешь быть порасторопнее? Если ты будешь еле шевелиться, нас увидит вся деревня.
Он сделал шаг к выключателю, и они снова погрузились в мрачную тьму.
– Когда вы говорили о том, что собираетесь доставить мне массу удовольствия, я думала, что вы по крайней мере предложите мне поужинать в освещенной комнате, – возмутилась Миранда. – А вместо этого вы ведете меня в промозглую, холодную темноту…
– Хватит причитать. Лучше подойди ко мне поближе.
Не дожидаясь, он сам шагнул ей навстречу и, обняв, начал целовать. Мощная электрическая волна сладострастия пробежала между ними. Несмотря на то, что тела их были внешне холодны, внутренняя температура заметно повысилась. Он целиком и полностью поглотил ее сознание. Все это время, пока они, спотыкаясь, карабкались наверх в поисках кровати, Миранда пребывала в состоянии какого-то необъяснимого транса, чувствуя себя «настоящей Трильби».
Самое странное заключалось в том, что за все это время он не проронил ни слова. Ни разу не назвав его по имени, она несколько раз произнесла его фамилию «Мередит», не услышав в ответ ни единого слова и все больше чувствуя его грубую силу, под напором которой она сперва всхлипывала, а потом пронзительно визжала. Он заглушил ее крик своими губами и на какое-то мгновение очень нежно прильнул к ее телу. Он был настоящий садист, но ни Офелия, ни Трильби не имели ничего против этого. Только почувствовав пронзительную боль, Миранда наконец позабыла о том, что исполняет роль, почувствовав настоятельную необходимость собраться с силами. Она держала в плену своего Гамлета или была загипнотизирована Свенгали, и поэтому ее реакция была не менее грубой.
Потеряв счет времени, Миранда уже не осознавала, как долго продолжалось это извращенное занятие любовью. Когда он наконец сполз с нее, он почти уже спал. Миранда же лежала в ожидании новой яростной атаки с его стороны, чувствуя, как постепенно остывает в ледяной комнате ее разгоряченное тело. По мере остывания ее тела она выходила из роли, явно осознавая, что же она натворила. Не то, что натворил господин Мередит или Офелия-Трильби, а именно то, что натворила она сама.
Ясно осознав, что никакого дальнейшего продолжения любовной игры не предвидится, она медленно стала подниматься на ноги, натягивая на себя одежду. Склонившись, чтобы потянуться за одеждой, она вдруг почувствовала какое-то физическое чувство стыда. И именно тогда, посреди ночи, она как будто испытала на себе укоряющий взгляд Мэг. Чувство стыда с удесятеренной силой охватило сознание Миранды, потому что Мэг была в курсе всего, что произошло с ее сестрой. Это был самый страшный момент в их жизни. Затем послышались странные причитания: это рыдала сама Миранда.
Прошло немало времени, пока ее снова не начал донимать холод. Чувствуя запах своего влажного тела, Миранда поднялась и направилась по дому. Сходив сперва в туалетную комнату, она затем залезла в ванну, где пролежала долгое время в чуть теплой воде, отдраивая кожу щеточкой для ногтей и вытираясь огромным, висевшим на перекладине полотенцем. Снова облачившись в свои одежды, Миранда тяжелой, старушечьей походкой побрела вдоль лестничной площадки, открывая на ходу двери и заглядывая в спальные комнаты, буфеты и еще одну ванную комнату. Наткнувшись на детскую, Миранда потихоньку влезла в кровать, застланную пуховым стеганым одеялом, где, положив голову на расшитую подушку, начала плакать безутешными слезами до тех пор, пока не уснула.
Мередит разбудил ее, несмотря на то, что за окном по-прежнему было темно.
– Одевайся, к семи часам мы должны очистить помещение. И вообще тебе не следовало заходить в эту комнату.
На этот раз сила его магнетизма оказалась бездейственной. Растерявшись, она даже не знала, что сказать в ответ. Сейчас, как никогда раньше, она испытывала беспредельное чувство голода, ведь она поужинала бутербродом с чаем вчера. Ей хотелось есть, но завтрака не было, как, впрочем, и ужина.
В то время как машина катилась под гору, они не проронили между собою ни слова. Между ними все было кончено. И Миранду мучила лишь одна мысль: почему она позволила ему так легко овладеть собой. Ноги ее ныли от усталости, область таза напоминала одну пульсирующую рану, плечи и маленькая грудь изнывали от боли, видимо, покрытые синяками. Все произошедшее с нею было ужасно, и при одном только воспоминании об этом ей становилось плохо.
На этот раз остановив машину возле какого-то рва, он все же вылез наружу и открыл дверцу. Не говоря ни слова, Миранда молча шагнула вперед, тогда он, взяв ее за плечо, развернул к себе лицом.
– Ты никогда не забудешь эту ночь. Теперь ты будешь моею.
На какое-то мгновение девушку вновь охватила нервная дрожь, но, совладав с собой, она двинулась прочь. Обернувшись, она увидела его стоящим на том же месте с вытянутым от удивления, бледным лицом.
После того представления, которое состоялось прошлым вечером, Миранда считала, что у него есть полное право удивиться, увидев ее пренебрежение. Вместо какого-то объяснения она лишь крикнула:
– Сегодня воскресенье, и мне нужно ехать в Плимут, чтобы повидаться с сестрой!
Мередит так и не понял, что Мэг была положительной половинкой Миранды и что она отвернулась от своей дурной половины, чтобы навсегда покончить с нею.
Миранда плакала на груди у Брета.
– Извини, я так виновата, – беспомощно рыдала она.
Страшно рассерженный, Брет пытался как-то оправдаться:
– Это я во всем виноват. Мне нужно было быть с тобою рядом. Как нарочно, мне пришлось ждать, когда принесут эти дурацкие квитанции.
– Все равно я бы не послушалась тебя…
– Он тебя обидел?
– Не знаю. Не очень. Мне так стыдно. Я представляла себе, – начала она, силясь улыбнуться, – Трилби, которая находится в руках у Свенгали.
– О Господи! Миранда, я сойду с ума! Тебя немедленно нужно показать доктору…
– Нет! – в ужасе крикнула Миранда. – Со мной… все в порядке, и вообще ничего между нами не было. – Не могла же она сказать ему о том, что она сама охотно отвечала на пылкие притязания Мередита и даже больше того – провоцировала его неистовство. Чувство стыда с новой силой захлестнуло ее, и она вновь запричитала:
– Я так виновата!.. Так виновата!.. Я совсем не хотела подводить тебя. Ты единственный в моей жизни человек, которым я восхищаюсь и которого люблю…
Она пыталась приблизить свои ноющие от боли губы к его губам, но Брет не позволил ей сделать этого, крепко держа ее за плечо.
– Послушай, Миранда. Ты для меня еще ребенок. Или, еще точнее, объект попечительства, который достался в наследство от твоего отца. Надеюсь, это тебе понятно?
Продолжая тереться щекой о его твидовый пиджак, она кивала в знак понимания головой.
– Считай меня своим Пигмалионом. Ты моя Галатея, а я твой Пигмалион.
Как великолепно прозвучала эта фраза! Прямо как Свенгали и Трильби! Больше ей не нужно этих сумасшедших гипнотизеров, которые якобы вдыхают в нее жизнь. Ей нужен скульптор, Пигмалион, который сделает из нее личность, обучит ее хорошим манерам. Так, как это было с Галатеей. Подумав об этом, она снова зарыдала.
– Миранда, что я могу для тебя сделать? – спросил Брет.
– Ничего не надо. Я поеду повидаться с Мэг. Не мог бы ты довезти меня до вокзала и выяснить, когда уходит ближайший поезд?
– Поживи немножко у сестры и не вспоминай больше про «Гамлета».
При этих словах Миранда судорожно дернула головой:
– Да нет же! Представление должно продолжаться! Прежде всего я актриса, а потом уже – личность!
Его темные глаза печально смотрели на Миранду.
– Так же как и все мы, – сказал Брет.
Через несколько часов Миранда прибыла в Плимут и пошла пешком до Хай-Комптона. Сестра, вероятно, заметила ее из окошка, кинулась, рыдая, обвивая ее руками и прижимаясь к ней всем телом.
Миранда снова почувствовала нестерпимую боль, когда, подняв голову, увидела в ясных голубых глазах Мэг отражение агонии прошлой ночи. Она напоминала себе одну большую рану. В голове у нее промелькнула фраза: «Как будто бы в сердце мне вонзили нож». Может быть, эти слова звучали и не очень естественно, как в мелодраме, но ощущение было очень похожим. Прижавшись щекою к щеке Мэг, Миранда, чувствуя рядом плечо сестры, как бы отгородилась от окружающего мира высокими крепостными стенами их единства.
Дорога сильно утомила Миранду. В Плимуте выпало мало снега, но от этого было не менее холодно. Всматриваясь во время прогулки в укутанное свинцово-серыми тучами небо, девушки предавались полностью завладевшей их душами меланхолии. Мэг прервала молчание.
– Я так рада видеть тебя. Я уже думала, придется ждать дотемна, а затем позвонить по оставленному тобой номеру. Я чувствовала, что если ты не приедешь, то, значит, больше не нуждаешься во мне.
– И почему ты пришла к такому выводу?
– Ты же знала, что я чувствую то же, что и ты. Необходимо было разделить эту боль пополам или навсегда разойтись.
– Мы неразлучны… – вырвались у Миранды гудевшие в ее голове слова. – Наши тайные мысли… Мы читаем на расстоянии мысли друг друга. Поэтому между нами не может быть никаких секретов.
– Необходимо делиться своими тайнами. Разве ты этого не понимаешь?
– Да, я тоже так думаю, – трясясь мелкой дрожью, отвечала Миранда. – Я почти не спала всю прошлую ночь. А сейчас чувствую что-то странное.
