Текст книги "Дочери Луны"
Автор книги: Сюзан Саллиз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)
Миранда удалилась в переднюю комнату, где постоянно стояла коляска с ребенком. Мэг же поднялась в комнату, где находились семи– и восьмилетние дети, проверив обстановку так, как это делала своим зорким оком Дора Пенвит.
Уже вечерело, когда сестры наконец уселись на кухне. На велосипеде Мэг отсутствовала фара, но, несмотря на это, она воодушевленная невероятной историей сестры, не спешила с отъездом.
– Как подумаешь об этом с самого начала, то сразу начинаешь понимать, что у Теренса действительно, должно быть, было много знакомых артистов, и очень даже похоже на то, что один из них хотел создать собственную труппу. Им и стал Брет Сент-Клэр. Я просто совершенно случайно столкнулась с ним в перерыве между актами. Просто невероятно!
– И он действительно хочет принять тебя в труппу?
– Да, он так и сказал. Я рассказала ему о тебе. И еще о том, что нас опекают муниципальные власти, так как наши родители Эми и Теренс погибли. Услышав о том, что наших тети Мэгги и дядя Седрика тоже нет в живых, он очень расстроился. Мне показалось, что ему очень несимпатичны члены муниципального совета Плимута. Наверняка что-нибудь связано с неполучением каких-нибудь дотаций. После того как я назвала имя нашего опекуна мистера Брэкнела, рожденного в местечке Брэкнел и Пассмор, он крепко призадумался.
– А почему? – мгновенно спросила Мэг. Миранда рассмеялась в ответ.
– Понимаешь, если у тебя есть опекун, то в будущем ты будешь обеспечен деньгами. А театральные актеры вечно испытывают нехватку денег.
– Откуда ты все это знаешь?
– Теренс и Эми вечно кто-то поддерживал деньгами. Дядя Седрик и тетя Мэгги вложили все свои сбережения в компанию «Уэссекские актеры». Я однажды слышала их разговор, когда дела в компании шли из рук вон плохо.
– Значит, ты подслушивала? – без тени критицизма спросила Мэг. – А тебя не тревожит тот факт, что этому твоему мистеру Синклеру больше нужны твои деньги, чем ты сама?
– Я буду тревожиться? Еще чего! Даже не подумаю. Моя главная цель – стать сперва членом труппы. Ступай, Мэг! – продекламировала она, размахивая руками в крошечной кухне. – Я должна начать новую жизнь. – Положив руки на стол, Миранда добавила: – Между прочим, его зовут Брет Сент-Клэр, а не Синклер.
Чувствуя волну неприязни к незнакомому ей актеру, Мэг с раздражением начала:
– Я понимаю, что для тебя настали не очень легкие времена, но все же…
– А тебе разве очень легко? Можешь тоже ко мне присоединиться, работать над дизайном сцены и другими вещами.
– Нет уж. Я уже определила род своих занятий, сестра. Через два года я буду учиться в художественном колледже, а когда мне исполнится двадцать один год, я получу диплом и деньги, оставленные мне в наследство. Вот тогда-то и начнется моя настоящая жизнь.
– О, Мэг. И как ты только можешь столько времени ждать? А я так не могу. Ты не обидишься, если я все-таки пойду своим путем?
– Конечно, не буду. Я всегда знала, что ты используешь первую же появившуюся возможность. – Взглянув на загроможденную посудой раковину, Мэг сказала: – Дорогая, я вовсе не уверена, что тебе удастся уговорить мистера Брэкнела. Ведь он такой непреклонный человек.
– Ты имеешь в виду этого занудного старикашку?
– Он посчитает, что ты слишком уж молода, чтобы самостоятельно…
– Я наведаюсь к нему. Скажу, что убью его, если он не поможет мне в этом деле.
– Но ты же должна понимать, что не все зависит от него. Эта дама из органов социальной опеки…
– Он может оказать влияние и на нее, и на других служащих департамента. А еще мне думается, что и он, и этот идиотский департамент с радостью избавятся от меня.
– Знаешь, лучше уж ты там не ругайся! И, ради Христа, не горячись, лучше подождать и все хорошенько взвесить.
– Хорошо, тетушка Мэгги.
Мэг улыбнулась, услышав такой замечательный комплимент, после чего быстренько приказала:
– А теперь иди сюда. Нужно вымыть посуду.
Скорчив гримасу отвращения, Миранда взяла кухонное полотенце и начала размахивать им, как знаменем.
– Мы обязательно победим, Мэг, я это спинным мозгом чувствую!
А Мэг, представив, как она останется в Плимуте совершенно одна со своим «бесфарным» велосипедом, с трудом выдавила улыбку.
ГЛАВА 3
Пропустив занятия в школе, Миранда в четверг отправилась к мистеру Брэкнелу. Ее речь, изобиловавшая большим количеством таких аргументов, как «Я должна это сделать!», «Я умру на Северной улице, если вы мне не позволите сделать это», заставила его призадуматься и постараться понять ее. Но когда наконец до него дошел смысл речи Миранды, то ее поначалу страшно удивило и даже раздосадовало то обстоятельство, что он не сразу отклонил ее предложение. Но, тут же оценив преимущество такой неожиданной реакции мистера Брэкнела, она быстро решила этим воспользоваться.
– Если меня возьмет под свою ответственность мистер Сент-Клэр, вы же навсегда освободитесь от тяжелой обязанности быть моим опекуном, – сказала она, удивившись так складно получившемуся у нее предложению и запомнив его, чтобы потом похихикать над ним вместе с Мэг.
Но мистеру Брэкнелу было не до смеха, потому что он очень серьезно относился к обязанности опекуна, возложенной на него предсмертным завещанием Мэгги Пэтч. Взрывоопасный характер неуемной Миранды вносил много беспокойства в его жизнь. Ему больше нравилась спокойная Мэг, которая зарекомендовала себя старательной и способной ученицей. Он принял этих девочек под свое попечение только потому, что в свое время Мэгги и Седрик любили Теренса и вопреки его советам постоянно помогали брату материально.
– Дело, которым они занимаются, заключает в себе более возвышенный, чем деньги, смысл, – объяснял, вдаваясь в сентиментальные рассуждения стареющий Седрик, а здравомыслящая и рассудительная Мэгги кивала головою в знак согласия. – Он не может жить иначе. Знаешь, Эдвард, по-видимому, в наших жилах течет кровь Сарры Сиддонс. И если Теренсу не удастся создать труппу «Уэссекские актеры», он просто запьет с горя.
Обо всем этом Брэкнел вспоминал теперь, сидя за письменным столом, с противоположного конца которого на него глядело хотя и бледное, но полное жизни молодое существо. Стол был огромен, Эдварду Брэкнелу требовалось много места, свободного пространства, которое так часто ограничивала ему Миранда. Если эта девочка отойдет под ответственность Сент-Клэра, то тогда… он вздохнет легко и свободно. Она в чем-то была права. Конечно, он и дальше будет заботиться о ней в память о Мэгги и Седрике.
Не понимая сам, являются ли его действия разумными или эгоистичными, мистер Брэкнел все-таки согласился встретиться с человеком, носившем столь вычурное имя.
– Нам нужно встретиться, Миранда, и хотя бы поговорить с ним. Пусть моя секретарша устроит нашу встречу.
– Он заглянет к вам домой сегодня вечером, мистер Брэкнел, – запрыгав от радости, сказала Миранда, сцепив под столом руки, чтобы не выдать своего волнения и не взъерошивать свои кудрявые волосы.
– Сегодня вечером? Ко мне домой? – вопросил обескураженный таким внезапным предложением Брэкнел.
Миранда лукаво улыбнулась, вспомнив реакцию мистера Брэкнела, когда она предложила ему тот же вариант встречи. Мгновенно изобразив суровую гримасу, она пояснила:
– Не забывайте, что Сент-Клэр работает каждый день, а по утрам у него репетиции. Я сообщила ему о том, что дам вам день на раздумья, после чего вам необходимо будет встретиться.
– Я понимаю. Я удивился тому, что ты сама не смогла зайти ко мне вечером.
– Я хотела зайти к вам. Но мне опять пришлось сидеть с этими проклятыми детьми Барнсов.
– Они по-своему очень добры к тебе, Миранда. А ведь ты, куда ни придешь, везде показываешь свое возмущение.
– Я бы не возмущалась, если бы вы оставили меня вместе с Мэг, – упрямо возразила Миранда.
– Ты бы не смогла жить в общежитии, да и сестре ты стала бы мешать.
Миранда, которая почти уже вышла из комнаты, вдруг застыла на пороге, услышав последнюю фразу Брэкнела.
– Неужели я и вправду такая… деструктивная? – спросила она, употребив слово, которое частенько фигурировало в ее личных характеристиках.
На минуту ему стало очень жаль девочку. Ведь обидеть ее – все равно что оторвать крылья мотыльку. Улыбнувшись, он отрицательно покачал головой, полагая, что изобразил этим свое смирение, и поспешил помочь ей открыть дверь.
Он долго смотрел вслед удаляющейся Миранде, воистину убедившись в ее актерских способностях. А может быть, это вообще ее единственное и пожизненное амплуа, печально подумал Брэкнел.
Закрыв за девушкой дверь, он подумал, что «декструктивность» – слово, наиболее точно характеризующее характер Миранды. Но ведь она являлась кровной сестрой Мэг, которая была очень похожа на свою тетю. А он любил Мэгги. Если этому ловкачу-актеру нужно лишь оставленное Мэгги наследство, то это весьма печальный факт. Как бы там ни было, но Эдвард Брэкнел нес ответственность за доверенную ему судьбу девочек.
В четверг вечером Брет Сент-Клэр прибыл точно в назначенное время к мистеру Брэкнелу: после ужина, но до принятия рюмки портвейна. Мистер Брэкнел, сделав по поводу его пунктуальности комплимент, указал ему на стоявшее рядом глубокое кожаное кресло. Обдумывая вступительное слово для беседы, Брэкнел с минуту украдкой изучал внешность актера.
– Насколько мне известно, вы выдвигаете мисс Пэтч определенные предложения по части работы в вашей труппе…
– Я так понимаю, что вы имеете в виду Миранду Пэтч…
– И вы были знакомы с ее отцом…
– И то, что девочка сейчас находится под ответственностью попечительского совета после печальной кончины…
Каждая из сторон вела свою роль осторожно, стараясь избежать в своих высказываниях какого-либо чувства превосходства над оппонентом. Итак, в результате наметилось взаимопонимание.
Отпивая маленькими глотками портвейн, мистер Брэкнел попутно задавал вопросы, касающиеся отношений Сент-Клэра с Терри Пэтчем и труппой «Уэссекские актеры».
Выяснилось, что Сент-Клэр никогда не играл в труппе «Уэссекские актеры», но был знаком с Терри до того, как образовалась эта компания. Он познакомился с Терри, когда ему было всего восемнадцать. У Терри тогда была роль в одной довольно популярной современной комедии, с которой труппа гастролировала по центральным графствам. Терри предоставил Сент-Клэру по дружбе небольшую роль на выходах. Может быть, именно благодаря этому и окрепла их взаимная дружба. Это была более или менее исчерпывающая информация, касающаяся дружбы Терри с Сент-Клэром.
Поставив на стол порожнюю рюмку, мистер Брэкнел увидел, что то же самое сделал и Сент-Клэр. Он был весьма привлекателен. Даже слишком. Но было в нем и что-то располагающее к себе. Как и Терри, он был одержим абсурдной идеей своей миссии. Послушав его, можно было подумать, что вся страна ждет не дождется, когда же театр представит на суд зрителей постановки Шекспира, Марлоу, Шеридана и Уайльда.
– И вы действительно считаете, что мисс Пэтч годится для работы в вашей э… труппе? Ведь она молода и совершенно неопытна.
– Я мгновенно понял, что она может играть на сцене. А когда узнал, что она дочь Терри, для меня и вовсе отпала надобность в каких-либо рекомендациях.
Еще бы, подумал мистер Брэкнел, ведь ему известно, что у Миранды есть небольшое наследство. Но вслух он произнес:
– Послушайте, будет гораздо лучше, если вы точно раскроете мне, что у вас на уме. Я повторяю это слово «точно», потому что мне следует знать, что нужно и не нужно сообщать органам муниципальной власти.
Брет улыбнулся своей мальчишеской улыбкой. А мистер Брэкнел быстро сообразил, что если в 1938 году Сент-Клэру было восемнадцать, то теперь ему должно быть лет сорок. Неожиданно в голову Брэкнела пришла мысль о том, что Миранда будет чувствовать себя очень надежно в компании этого парня. Такая обнадеживающая мысль, возможно, была навеяна воспоминаниями о Мэгги, или, может быть, долгие годы службы на флоте и частое решение различных юридических проблем дали ему ключ к разгадке таких натур, как Брет Сент-Клэр, относившийся к разряду весьма неординарных людей. И тут он вспомнил о том, как однажды Миранда использовала американское жаргонное слово «чудак» в отношении Эрнста Бриммингтона.
Брету Сент-Клэру понадобилось много времени, чтобы «точно» изложить свои намерения. В конце же его повествования выяснилось, что он мог предложить Миранде не так уж много благ, но, во всяком случае, не меньше, чем получали их другие члены его труппы.
Он не располагал достаточной суммой денег, чтобы платить артистам хорошее жалованье. Они получали свою долю от количества представлений. В зимнее время тетя мисс Пак-Дэвис предоставляла им свой дом в Эксетере. Живя там, актеры ставили пантомимы, а также шили костюмы и проводили репетиции, готовясь к летнему сезону.
– Мне бы очень хотелось познакомиться с вашими книгами, – промолвил мистер Брэкнел.
– Книгами?
– Ну у вас, наверное, имеются книги с записями бухгалтерских расходов?
– А-а, понимаю. Я-то вначале подумал, что речь идет о текстах сценариев. Да, Олвен, то есть мисс Пак-Дэвис ведет бухгалтерский учет. Но театр, конечно же, работает вовсе не из-за денег.
– Конечно, нет. Я это понял давно, еще когда общался с труппой «Уэссекские актеры».
– Бывает, что в зимний период членам труппы приходится подряжаться на дополнительные виды работ для того, чтобы хоть как-то пополнить нашу общую казну. Обо всем этом я уже рассказывал мисс Пэтч, и она сочла такой шаг наших актеров довольно оправданным.
– Неужели?
– Она очень хорошо понимает принцип работы маленькой театральной труппы.
– Ей не было и семи лет, когда погибли ее родители.
– Я знаю. Наверное, любовь к театру передается с генами, – ответил Сент-Клэр, прокашлявшись. – Так я понял, что за трагическую гибель родителей девочки получили компенсацию?
– Они совершенно случайно оказались слишком близко от места бурения, несмотря на то, что территория была аккуратно ограждена и маркирована предупреждениями об опасности.
– Понимаю. Как это все ужасно.
– Родственники мисс Пэтч по линии отца оставили ей кое-какое наследство. Но о том, чтобы можно было каким-либо образом воспользоваться этими деньгами до достижения ее совершеннолетия, не может идти и речи. Надеюсь, вам это понятно?
Мистеру Брэкнелу говорили, что временами его лицо может принимать довольно угрожающее выражение. И теперь он сам в этом убедился, увидев, как заходили желваки у Сент-Клэра.
Но ответ молодого человека звучал весьма достойно.
– Я не покушаюсь на деньги Миранды, сэр. Я просто вижу в ней талантливую артистку, вот и все. А что касается наших с ней отношений, то… Я просто считаю своей святой обязанностью помочь ей, чем могу.
Мистера Брэкнела поразил собственный ответ, вырвавшийся после небольшой паузы:
– Я верю вам.
Он ни за что не мог позволить Брету предстать перед попечительским советом, потому что знал: они не смогут увидеть в Сент-Клэре то, что удалось разглядеть ему. Тщательно продумав все свои шаги, Брэкнел сперва посетил школу, в которой обучалась Миранда, стараясь не попадаться на глаза директрисе, которая произвела на него довольно неприятное впечатление во время их прошлой встречи. Он побеседовал лишь с учительницей, преподававшей любимый предмет Миранды. Та похвалила девочку за прекрасное знание Шекспира и пообещала написать характеристику Миранды.
Случайно встретив в коридоре учителя истории, Брэкнел поинтересовался, считает ли он Миранду хорошей ученицей.
– Миранду Пэтч? – зардевшись от энтузиазма спросил молодой человек. – Прекрасная ученица, все схватывает на лету. Особенно хорошо она чувствует историческую эпоху королевы Елизаветы и Плантагенетов… И кроме того, она очень живая девочка. Она, несомненно, очень далеко пойдет.
– Хорошо, – ответил мистер Брэкнел, припомнив ту ужасную сцену в своем офисе, когда Миранде было четырнадцать. Он всегда был уверен в том, что этакие повадки Миранда унаследовала от Эми, но после встречи с Бретом Сент-Клэром он засомневался, решив, что эта черта, возможно, досталась ей в наследство от Терри.
– Не могли бы вы написать Миранде характеристику? Девочка собирается поступить в театральную труппу, где она будет обучаться актерскому мастерству. Я являюсь ее опекуном и должен в благоприятном свете представить все бумаги на нее в отдел по детским проблемам.
– Что касается сдачи экзаменов… – начал было молодой человек, вспомнив некоторые замечания по поводу учебы Миранды, высказанные другими преподавателями, и одновременно взвешивая ее шансы на успех. – Да это, пожалуй, тот самый предмет, в котором она наиболее преуспела. Конечно, я сделаю все от меня зависящее. Мне будет очень жаль потерять такую ученицу, но раз…
Таким образом, мистер Брэкнел предстал перед отделом по детским проблемам хорошо вооруженный документами, свидетельствующими о полностью изменившемся в лучшую сторону характере Миранды. Поэтому его совсем не удивили похожие на извинения ответы членов совета по детским проблемам, которые соглашались отпустить Миранду при условии, что Брэкнел будет приглядывать за девочкой до тех пор, пока она не получит свое наследство. И поскольку мнение совета полностью совпало с его собственным, то с этим не возникло никаких проблем.
Однако такой разлуки девочки-близнецы за всю свою жизнь не испытывали ни разу. А поскольку это произошло по инициативе Миранды, то никто не мог повернуть события вспять.
– У меня нет такого чувства, что ты сожгла за собою мосты, – осторожно заметила Мэг. – Если бы мы проявили побольше энергии, то могли бы добиться того, чтобы миссис Пенвит поставила в моей комнате кровать, разрешив тебе жить здесь. Ну а сейчас ты, по крайней мере, свободна.
– Дорогая, я бы не смогла остаться здесь. Старик Брэкнел был совершенно прав, сказав, что я бы просто испортила тебе жизнь.
– Что он тебе сказал? – злобным тоном спросила Мэг.
– Ну, он не совсем так сказал, но именно так подумал. И был недалек от истины. Я бы не смогла привыкнуть здесь жить. Это все равно что жить у Барнсов, с единственной только разницей, что ты не имеешь права даже голоса повысить на Дору Пенвит. – Обняв сестру, Миранда заявила: – Как бы там ни было, все будет замечательно. Даже не верится, что такие изменения в моей жизни произошли благодаря Эми и Теренсу. Это вполне можно назвать знамением судьбы.
Согласившись, Мэг кивнула в ответ. Ведь и на самом деле создавалось впечатление, что кто-то там, на небесах, устраивает благополучную жизнь девочкам на земле. И все же было бы легче перенести все тяготы жизни, если бы им удавалось видеться друг с другом каждый вечер.
Миранда, взглянув на сестру, страстно обняла ее.
– Мэг, я, конечно, эгоистичная тварь! Я так сильно волнуюсь по поводу всего происходящего, что даже не беспокоюсь о том, что мы будем разлучены. – Облокотившись на спинку кресла, она почувствовала, как на глаза навернулись неожиданные слезы. – Ведь ты же будешь пытаться настраиваться на мои мысли?
– Ты имеешь в виду нашу тесную, присущую только близнецам связь? Но я не могу делать это по заказу, сестра. Я настраиваюсь на твои мысли как-то непроизвольно и не так уж часто.
– Я уверена, что ты сможешь это сделать, если постараешься, – сказала Миранда, вскочив с места. Приблизившись к окну, она повернулась спиной к Мэг и начала: – Слушай внимательно мою команду. Сконцентрируй на мне свои мысли. Постарайся разгадать то, о чем я сейчас думаю. – С минуту помолчав, она добавила: – Я собираюсь поразмышлять над одним отдельным предметом, который имеет непосредственную связь с тем, что я вижу из окна. Постарайся разгадать мои мысли.
Но Мэг не обманула такая попытка утешить ее.
– Миранда, я и так вижу, что находится за окном.
– Помолчи. Я начинаю думать.
Подчинившись требованиям сестры, Мэг, закрыв глаза, снова покорно уселась на кровать. В спальне воцарилась тишина, среди которой еще сильнее ощущался запах пыльных занавесок и нафталина. Открыв через некоторое время глаза, Мэг пристально глядя в потолок, удивленным тоном произнесла:
– Я думаю о береге реки, заросшем тимьяном. Услышав такой ответ, Миранда от радости взвизгнула на весь дом. Внизу раздался детский крик, дверь спальни распахнулась и на пороге появилась обеспокоенная Дора Пенвит.
Она увидела танцующую Миранду.
– Все замечательно, миссис Пенвит! Мы обе такие восприимчивые натуры! Мы ведь близнецы! Надеюсь, вам об этом хорошо известно!
Посмотрев на Миранду, Дора в душе благодарила Господа Бога за то, что в этом доме жила одна лишь Мэг, без своей сестры.
– Кто-то сильно визжал, – заметила она.
– Да, это я, – не переставая смеяться, сказала Миранда. – Я смотрела в окно на ваш заросший травой сад. Ведь в нем не растет ничего, кроме тимьяна?
Если бы здесь были Рэна. Барнс или Педди, то они непременно на все голоса начали бы орать и ругаться от злости или от смеха. Дора же, поджав губы, удалилась из комнаты.
Став членом труппы «Третейский судья», Миранда вместе со своими новыми коллегами поселилась в Эксетере на зимней квартире в стоявшем возле реки высоком старом доме, который принадлежал мисс Пак.
Мисс Пак имела телосложение тягловой лошади, и актрисой ее назвать было трудно. Но любовь к театру у нее была не менее сильной, чем у Миранды. В театре она могла выполнять любую работу: мыть зал, чинить костюмы, продавать программки и мороженое. Вот только играть на сцене она не умела так, как положено. Ее родители после своей смерти оставили ей дом в наследство. И тогда она нашла себе в жизни нишу и стала покровительницей актеров. Этот дом теперь отдавался театральной труппе. Ее гостевая книга была исписана именами и фамилиями порой очень известных людей и их комментариями, такими, как: «Лучший из домов», «Всем домам дом». Она с гордостью показывала автографы Жанны де Касалис и Томи Хандлея. В первый же день пребывания в этом доме Миранды мисс Пак устроила ей экскурсию по книге.
– А это ты видишь? – спросила мисс Пак, направляя лупу на сделанную размашистым почерком подпись. – Это автограф, оставленный на память Дональдом Волфитом. А здесь подпись самой Сары.
– Неужели самой Сары Бернар? – возбужденно спросила Миранда.
– А это Этель Бэримор, – заявила мисс Пак, быстро переворачивая страницу.
Восхищенно глядя на склонившееся лошадиное лицо мисс Пак, Миранда спросила:
– И вы со всеми были лично знакомы?
– Со всеми, моя детка, – ответила она. А затем, к великой радости Миранды, она сказала: – Ну а теперь и ты можешь дополнить своим автографом этот длинный список.
Даже если бы Миранда знала, что половина записанных имен было подделкой, ее самолюбию льстило то, что мисс Пак распознала в ней сразу же артистку.
Разумеется, Брет и Олвен тоже поселились в этом высоком доме. Олвен делила спальню со своей тетушкой, в то время как Брет занял огромную спальню, находившуюся за залом. Из окон спальни открывался вид на плотину, лебедей и кафедральный собор, гордо возвышающийся над беспорядочно разбросанными группами домов, выстроенных из песчаника. Миранда много времени провела в стенах этой комнаты, слушая то, как декламируют свои роли Брет и другие актеры. Так она обучалась. Другая молодежь труппы – обоим лет по двадцать – постоянно негодовала по поводу присутствия Миранды на репетициях и упорно оказывала девочке весьма холодный прием. Но Миранду, получившую закалку в доме Барнсов, было трудно чем-то расстроить. Поэтому она не очень-то обращала внимание на этих двух игравших до смешного неестественно артисток. У Миранды была своя собственная кровать, несколько ящиков и гардероб. Кроме того, у нее всегда было много снеди, которой ее угощала мисс Пак в благодарность за то, что девочка помогала ей мыть посуду между репетициями и накрывать стол.
Затем Миранда решила поближе познакомиться с остальными членами труппы.
Двух девушек, вместе с которыми Миранда делила комнату, звали Дженнифер и Джанет. Девушкам нравилось, когда их называли на манер знаменитых кинозвезд – Джоне и Скотт. Но по всему было видно, что карьера кинозвезд для них недосягаема, и они навсегда останутся при своих обычных именах. В труппу входили еще две замужние, сорокалетние артистки. Марджори, которая была замужем за Элиотом, раньше работала в другом театре – она дала ему едкое название «коммерческий» – до тех пор, пока не встретила на пути Брета и не перешла в его труппу. Но увидев, что Брет принадлежит Олвен, она вышла замуж за другого, чуть менее красивого актера по имени Элиот Маркхэм. Считая, что им нечего стесняться своей любви, они даже во время завтрака держались за руки, раздражая всех остальных.
Каролина Дэкер по возрасту была даже старше Марджори и получила кличку Шустрая Любовница. Она была замужем за человеком, который ждал ее, проживая в Лондоне. Дженнифер рассказывала Миранде о том, что тот поселил свою любовницу в их квартире на набережной, а Каролине пришлось остаться ни с чем. Олвен однажды с горечью заметила, что, если бы он тратил на Каролину столько денег, сколько на ту женщину, ни одному члену театральной труппы не пришлось бы подрабатывать или мыть посуду в кафе. Но юридически он был волен поступать как хочет, потому что Каролина покинула его.
В труппе было еще несколько мужчин-актеров: Оливер Фрер, Джеймс Коттон, Джозеф Лэннхэм. Оливер очень прочно обосновался в труппе. Его нельзя было назвать блестящим актером, но способность очень быстро перевоплощаться позволяла ему играть сразу четыре роли в спектакле. Два других актера умудрились вскоре исчезнуть в неизвестном направлении. Поэтому их быстро заменили другими «Джимами» и «Джо», выпускниками драматической школы, в скором времени намеревавшимися попытать счастья, снявшись в какой-нибудь телепередаче или фильме, рассматривая время пребывания в труппе полезным для того, чтобы поднабраться опыта. До прихода в труппу Миранды ядро составляли десять актеров. Если позволяли финансы, то иногда для игры привлекали и других актеров. Но в период проживания у мисс Пак основная труппа насчитывала ровно десять человек. За огромным обеденным столом не было одиннадцатого стула для Миранды. Чтобы поправить положение, мисс Пак принесла и поставила для нее табурет, получивший известность как «трон Миранды». У каждого в этом доме был собственный стул. А у Миранды был табурет. Это обстоятельство придавало ей какое-то своеобразие. На Миранду смотрели как на талисман труппы, который непременно должен был принести им удачу.
В течение всей осени Брет и Олвен работали над пантомимой, которую хотели представить на сцене местных школ и других учебных учреждений. В спектакле были скомбинированы фрагменты из сказки «Белоснежка и семь гномов» и «Златовласка». Олвен играла роль принца, который сбился с ног, разыскивая принцессу. Брет же, одетый в пышные женские одежды, играл роль госпожи, которой поручили держать на цепи трех рычащих медведей, разбрасывающих повсюду пищу. Дженнифер играла роль гнома, пытавшегося проникнуть во владения Брета и стать хозяином этих медведей. Джанет играла роль злой мачехи, а Миранда – медвежонка.
Поначалу Миранда очень несерьезно отнеслась к этой постановке, считая все это чепухой. Но уже после первой репетиции в костюмах, состоявшейся в комнате Брета, ее полностью захватил процесс подготовки к премьере. Вспомнив вислоухого плюшевого медвежонка, с которым они играли по очереди с Мэг, когда находились в Кихоле, Миранда, медленно и неуклюже передвигаясь, задирала голову и с застенчивым видом всматривалась в лица зрителей.
– У нее здорово получается! – визжала мисс Пак, сидя на стуле возле окна. – Она станет любимицей зрителей.
И она действительно стала их любимицей. Премьера спектакля состоялась в середине ноября в деревенском клубе возле Тивертона. В зале было много свободных мест, потому что местные власти посчитали кощунством праздновать Рождество до середины декабря, но собравшиеся в зале ребятишки были очарованы медвежонком в исполнении Миранды. Когда один из детей неистово закричал, увидев, как злая мачеха протягивает отравленное яблоко, Миранда, спустившись со сцены и пройдя мимо первого ряда с наполненной конфетами сумкой, подошла к испугавшемуся ребенку и успокоила его.
Олвен считала, что Миранда занимается подобными импровизациями ради того, чтобы стать в центре внимания зрителей. А Брет, широко улыбаясь и потрепав ее лохматую голову, снова похвалил ее за естественную манеру игры. Сияющая Миранда любила его в эту минуту так же сильно, как Теренса, со всеми его недостатками.
Следующий спектакль в честь начала святок должен был состояться в театре Уэймутского порта. А это значило, что на Рождество Миранде не удастся встретиться с Мэг, которая планировала приехать на спектакль-пантомиму, но не смогла это сделать из-за того, что мисс Пенвит попросила ее посидеть с маленькими детьми.
Труппа праздновала наступление Рождества прямо на сцене двадцать пятого декабря. Актеры передавали друг другу бутерброды, термосы, наполненные горячими напитками, и бутылочку спиртного. Сразу после обеда началась генеральная репетиция. На святки они играли в переполненном зрительном зале. Всем понравится спектакль и игра актеров, но неподалеку от них, в театре порта Борнмут, показывали «Нормандскую мудрость», и огромное количество зрителей хлынуло на этот спектакль. Брет объяснял такой мощный отток зрителей в соседний театр большим профессионализмом актеров и более эффективной рекламой. Но Миранда, сильно расстроенная таким оборотом дела, изо всех сил старалась исправить ситуацию. Она танцевала, скакала и ходила, как медведь, переваливаясь с ноги на ногу. Но все ее старания приносили мало успеха. Для того чтобы продолжить свои импровизированные выходы, требовался полный зрительский зал, о котором только и оставалось мечтать в эту зиму.
Вернувшись в дом мисс Пак, труппа стала готовиться к летнему театральному сезону. Для Миранды не нашлось ролей в шекспировских пьесах, поскольку роли были распределены в прошлый сезон и замен не предвиделось. Брет посоветовал Миранде обратиться на биржу труда, чтобы там подыскать какую-нибудь работу.
Это предложение разочаровало ее настолько, что она стала довольно агрессивно выдвигать собственные аргументы.
– Вам хорошо известно, что я должна обучаться театральному мастерству, – лучшее, что она могла придумать.
Брет улыбался в ответ.
– Миранда, дорогая, это и есть настоящая школа жизни. – Затем еще более дружественным тоном он добавил: – Я же тебя с самого начала предупреждал об этом, с самого первого дня…
– Я думала, что роли могут получать почти все члены труппы, и я в том числе.
– Значит, ты чувствуешь себя обманутой?
– Да!
– Ты не усматриваешь в этом свои положительные стороны? Ты же можешь делать все возможное, чтобы наш общий корабль держался на плаву, пока у тебя нет работы.
