Текст книги "Стальной Региос. Том 2. Сайлент ток (ЛП)"

Автор книги: Сюсукэ Амаги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Пойти, что ли, в тренировочный зал?

Она выразилась ясно, и Лейфона там быть не должно.

В противном случае пришлось бы искать другое место.

– Хм?

Вставая, она заметила что-то под скамейкой.

Сделано. Ей удалось незаметно подложить письмо под портфель Лейфона. И теперь, может быть, он решит, что, может быть, случайно принёс его в портфеле. Она неумело заклеила конверт, и Лейфон, может быть, ничего и не заподозрит. В конце концов, он же до смешного невнимателен.

Мысленно улыбнувшись, но сохраняя вечно серьёзное выражение лица, Фелли победно вскинула сжатую в кулачок руку и пружинистым шагом вышла с площадки.

* * *

Наступил вечер, потом его сменила ночь. Лейфон снова пришёл на боевую площадку. В темноте неосвещённой площадки трещали, тревожа ночной воздух, спрятавшиеся в кустах насекомые. Виднеющиеся возвышения площадки будто парили в чёрной пустоте.

В руке Лейфон держал меч, который принёс Харли. Сжимал рукоять огромного, тяжёлого, опутанного проводами меча и ждал, пока глаза привыкнут к темноте.

Он резко выдохнул. Пропустил внутреннюю кэй через всё тело и начал движение.

Сначала он повторял базовые удары, которые опробовал ещё в тренировочном комплексе. Поднялся сильный ветер, которого прежде на площадке не было.

Вес меча сбивал центр тяжести Лейфона. Тогда он стал подстраиваться под движения меча, смещая центр тяжести. Чтобы не позволить весу меча управлять своим телом, Лейфон сам двигался вслед за мечом. Он использовал это движение.

Через некоторое время он уже не мог оставаться на одном месте и стал метаться по площадке, не прекращая удары. Перемещался туда, куда его тянул зажатый в руке груз.

А ещё через некоторое время стал контролировать свои перемещения. Хаотичность исчезла, площадка позволила за короткое время сделать большой шаг вперёд. Движения Лейфона теперь полностью отличались от тех, что были в начале. Это уже не были базовые приёмы.

Он взмахнул мечом, и ноги оторвались от земли – он оказался в воздухе. Перевернувшись в полёте, он воспользовался инерцией меча для нанесения следующего удара. Отдача от него, в свою очередь, дала энергию, которую он использовал для ещё одного удара. Во время всей этой цепочки он почти не касался земли.

Меч воткнулся в землю, и Лейфон остановился. Не обращая внимания на брызнувший фонтан песка, он сосредоточил кэй в ногах. Внутренняя кэй, кэй-вихрь. Он укрепил ноги, и Лейфон прыгнул вверх. Грациозно развернулся в воздухе и стал наносить удары. Пока он летел к земле, сила меча, словно маятник, бросала его из стороны в сторону.

Он приземлился и снова прыгнул. Он прыгал снова и снова, и понемногу время спуска стало возрастать. Управлять весом меча в воздухе оказалось намного сложнее, чем стоя на земле. Лейфон не прекращал попыток, стараясь научиться контролировать клинок.

Он остановился, сделав больше десятка прыжков. Сделал очень долгий выдох, рассеивая скопившуюся кэй. Площадку залил свет, словно вознаграждая его за труды.

– Знаешь, у меня… просто слов нет, – произнёс подошедший Харли. Его сопровождали Фелли и Кариан. – Ну, как ощущения?

Лейфон честно описал свои впечатления. Харли кивал и делал пометки в блокноте.

– Похоже, изобретение оказалось удачным? – вставил Кариан, дождавшись паузы в разговоре.

– Никаких проблем. Когда Лейфон поступил, основная теория была уже готова. Вопрос лишь в том, будет ли работать настоящий, когда его изготовим. Ну, в крайнем случае понадобятся мелкие доработки. Им мало кто способен орудовать, и я даже не предполагал, что появится повод его создать, – пояснил Харли и помрачнел.

Наличие гряземонстра держалось в тайне, но от изобретателей скрывать такое нельзя, так что команда Харли была в курсе. Но даже остальные члены взвода, то есть Нина и Шарнид, ничего не знали. Лейфон попросил Харли ничего им не рассказывать.

– Такова судьба города, придётся ей подчиниться.

– Вы правы, но судьба эта мне не по душе, – вздохнул Харли, прогоняя мрачные мысли.

– Кстати, а ничего, что разработчик базовой теории не пришёл посмотреть?

– Он чудак. Потрясающее знание мечей и золотые руки, но ужасный характер.

– Наверное, настоящий творец?

– Что вы под этим подразумеваете? По-моему, чудак он и есть чудак.

– Ха-ха-ха, ты жесток.

– Сами согласитесь, если встретите.

По пути к выходу Кариан задержался, чтобы закрыть площадку, а когда они вышли, Харли сообщил, что его товарищ, наверное, до сих пор в лаборатории… И чтобы встретиться с этим изобретателем, имя которого Харли так и не назвал, он отправился в лабораторию алхимического факультета. Лейфон и Фелли остались ждать Кариана. Они стояли на освещаемой тусклым светом уличных фонарей безлюдной улице перед боевой площадкой.

– Любишь ты всем помогать, – со вздохом прошептала Фелли.

– Но ведь больше некому, верно? – грустно улыбнулся Лейфон, и Фелли изучающее на него посмотрела.

– Может, конечно, и так, но тебе не кажется, что ты просто сдался?

– Сдался?

– Отказался от цели, ради которой приехал.

– …

– Разве ты не хотел жить нормальной жизнью?

– Я от неё и не отказываюсь.

– Тогда зачем взялся за это задание?

– Ну… – он отвёл взгляд. – Выбора нет, самцы очень опасны.

– Пусть так. Но когда ты разберёшься с гряземонстром, появится что-нибудь ещё, разве нет?

– Возможно.

Возразить было нечего, и улыбка Лейфона стала неловкой. Вне города обитают гряземонстры. И число их огромно.

– Человечество как-то без тебя справлялось, не считаешь, что и теперь обойдутся?

– Человечество – это слишком широкое для меня понятие. А если что-то могу только я, то я и должен, верно?

– А ты уверен, что иначе никак?

– А?

– Можно ведь победить, если не бояться потерь? Ты сам говорил. Пусть и с жертвами, но победить можно.

– Можно. Но я считаю, что неправильно бездействовать, если что-то можешь.

– …

– Прости.

– Ничего. Сама знаю, я из тех, кто будет бездействовать.

Лейфон смотрел на профиль Фелли.

– И я не считаю, что это подло, – сказала она. – Таковы мои убеждения. Мой выбор. И я не буду о нём сожалеть до самой смерти, что бы ни думали окружающие.

Лейфон чувствовал силу её убеждений. Она жила в плену способностей, обладать которыми не хотела. Но объявила войну собственной судьбе. Неизвестно, можно ли её выиграть – но воля к победе у Фелли была. И Лейфон не винил её за такой выбор.

– Но я не хочу, чтобы из-за моего бездействия кто-то погиб. Например, ты, сэмпай.

– Что?

– Я и в Грендане всё пытался решить в одиночку. Мне не было дела до тех, кто считал меня подлым и презирал. Я просто не понимал, почему про меня говорят такое.

Но он не знал, хотели ли обитатели приюта, чтобы Лейфон делал то, что делал. Он не спрашивал. Незачем было спрашивать. Он считал, что и так знает. Быть может, он ошибался. Кончилось всё переездом в Целни. Лейфон не держал ни на кого зла.

Но если бы его способ заработка оказался неприемлем, он нашёл бы другой. Потому что не хотел, чтобы директора, Лирин и остальных тяготила их бедность. Лейфон всё пытался решить сам.

– Наверное, я просто наивный.

– Очень.

– Жестоко.

– Между прочим, мне не нравится это традиционное «сэмпай». Зови меня как-нибудь иначе.

– А?

– Тебя ведь одноклассницы Лейтоном прозвали? – недовольно заметила Фелли.

Столь внезапная смена темы поставила его в тупик.

– Это, конечно, так, но… не хотелось бы, чтобы это прозвище распространилось, так сказать…

– Тогда придумаем другое. Лей, Лей-тин, Лей-кун, Лей-тян, Лейтти…^[3] Что больше нравится?

– А? Что, только из этих можно?

– Есть ещё варианты?

– Нет, сам себе прозвища придумывать я как-то не привык…

– Тогда будешь Лей-тин.

– Подожди, дай ещё подумать.

– А что? Разве не мило, Лей-тин?

– Нет, лучше бы что-то более звучное…

Очень странно слышать, как лишённый эмоций голос зовёт тебя «Лей-тин». Впрочем, если она звала бы его сюсюкающим голосом, легче бы не стало. Лейфона озноб пробил, когда он представил эту картину.

– Тогда пусть будет Лей Молния? Каждый день при встрече я буду говорить «доброе утро, Лей Молния», «добрый день, Лей Молния», «доброй ночи, Лей Молния», и в любых других случаях, когда понадобится звать тебя по имени, буду говорить «Лей Молния», да?

– …

– Неловко звучит.

– Ну так не произноси вслух, раз сама знаешь!!! И почему Молния?

– Не нравится Молния?

– Да не в этом дело.

– Капризный ты.

– Издеваешься, с чего это я капризный?

– Тогда будешь Фонфон.

– Ух, это уж слишком! Будто экзотическое животное – что за имя такое?

– Разве плохо, Фонфон? Хочешь конфетку?

Она заботливо достала из кармана плитку шоколада, и у Лейфона больше не было сил спорить.

– Я тебе домашний зверёк, что ли?

– Самый настоящий.

– Ох…

– Просто будь зверьком. Тогда не придётся ничего делать.

– А?

– Брат пришёл.

Не успев закончить мысль, Фелли быстро отвернулась от Лейфона.

– О, я вас задержал. Впрочем, не думал, что вы будете меня ждать.

– Но ты же не сказал, что ждать не нужно? К тому же ты слабый, тебе нельзя одному ночью по улице ходить.

– Ха-ха-ха, невежливо. Виноват, я вас задержал, но у меня ещё дела, зайду в кабинет школьного совета. Так что вы идите.

– Следовало бы раньше сказать.

– Увы, совершенно не подумал. Простите. Кстати, Лейфон-кун, наверное, проголодался после таких упражнений? Из-за нас ты здесь допоздна. Фелли, сделай одолжение, своди его в хороший ресторан, – сказал Кариан и тут же достал из бумажника и вручил Фелли несколько купюр, после чего развернулся и ушёл, не давая никому возможности возразить.

– Какая удача, – шепнула Фелли лишившемуся дара речи Лейфону, сжимая деньги в обеих руках. – Раз выпал такой случай, зайдём в какой-нибудь приятный бар. Опрокинем пару рюмочек, любуясь видом ночного города. И закажи в отеле номер получше.

– Стоп, не надо решать всё за меня. А спиртное нам по возрасту нельзя.

К тому же в подобных заведениях и Лейфон, и Фелли чувствовали бы себя не в своей тарелке. Лейфон просто не мог представить себя в баре, а Фелли с её чистым изящным лицом вообще не выглядела взрослой. И раз уж речь о заведении, где ей самое место…

Семейный ресторан – ресторан, обслуживающий семьи с детьми… Если не считать красоты, Фелли похожа на ребёнка, притворяющегося взрослым. Капризничает и рассматривает выставленные возле кассы игрушки… Ух, картина предстала взору Лейфона с пугающей отчётливостью. К сожалению, в школьном городе Целни вряд ли есть рестораны для семей с детьми. А вот магазин игрушек вполне может быть.

– Ты сейчас что-то нехорошее про меня думаешь.

– Вовсе нет, – запротестовал Лейфон, но взгляд девушки остался подозрительным.

– Ну хорошо. Пойдём в ресторан возле моего дома, я там часто бываю. Работает допоздна.

– А можно? Как-то нехорошо получается, за чужой счёт.

– Об этом не беспокойся. Давай, пошли, Фонфон.

– Постой, а с прозвищем ты окончательно решила?

– Решила. Давай догоняй, а то брошу здесь.

Высказаться против нового прозвища ему не дали, и Лейфон бросился догонять Фелли, чувствуя, что потратил здесь больше сил, чем на площадке.

* * *

После ужина с Фелли он вернулся к себе, принял душ и рухнул на кровать. Изнывающий от усталости организм получил наконец долгожданный покой и начал проваливаться в сон, а Лейфон стал прокручивать в голове события этого дня. Он долго пытался собрать единую картину происходящего.

Даже когда он упражнялся с мечом, в голове время от времени проскакивала одна и та же мысль. Он вспоминал сказанные Ниной слова. «Парные тренировки на время отменяются». Неужели эти слова так его потрясли? Ему казалось, что нет – но он не был уверен.

– И всё-таки дело не в потрясении.

Скорее это… нехорошее предчувствие. Внутренний голос подсказывал, что что-то не так. На секунду он вдруг отчётливо увидел то непонятное, что происходило с Ниной… Точнее, так ему показалось, но сущность происходящего от него ускользнула.

– Да, что-то такое припоминаю.

Охватившее его беспокойство прогнало сон. Он чувствовал, что на секунду что-то понял, а потом понимание ушло.

– Уу… ай!

Со стоном ворочаясь по кровати, он случайно свалился. От неожиданности даже не успел сгруппироваться.

– Ох…

Забираясь обратно, он потёр ушибленный нос, и взгляд упал на запястье. Вокруг запястья виднелись мелкие белые шрамы, словно от ожогов. Следы контакта с загрязнителями. После сражения, в больнице, ему сказали, что со временем они заживут, но следы виднелись до сих пор. Он не особо волновался по поводу шрамов – пока не увидел лица Нины и остальных. Было бы здорово, если бы никто не чувствовал себя виноватым, глядя на эти шрамы.

Но сейчас Лейфон смотрел не на них. Чёрный шрам тянулся от запястья к локтю. Он, наверное, останется на всю жизнь. После лечения кожа вокруг шрама так и не восстановилась. Это часть прошлого.

Следы ранений при желании можно было найти на любом участке тела. Раны от тренировок, городских боёв, сражений с гряземонстрами. И не только такие. Порез на колене, которым он в детстве, катаясь по земле, налетел на острый камень, и менее заметный на лбу, когда он, носясь как угорелый, врезался в стену.

– Было больно, – прошептал Лейфон, сидя на кровати и разглядывая шрам на руке.

Шрам появился во время тренировки со стальными нитями.

Примерно в то же время, когда Лейфон стал Обладателем Небесного Клинка, другой Обладатель стал учить его сражаться с гряземонстрами. Этот Обладатель пользовался стальными нитями. Звали его Линтенс Харден.

Начал Лейфон с одной нити. Он уже умел пропускать кэй через оружие, делая оружие частью нервной системы. Но для владения стальной нитью этого мало. Линтенс сказал, что нить должна стать его мышцей. Лейфон счёл это пафосным бредом, но увидев, как Линтенс на одном дыхании подстриг деревья дворцового сада своими бесчисленными нитями, прикусил язык.

С непривычки было тяжело, но Лейфон постепенно учился подчинять нити своей воле. И вот вместо одной нити стало две, вместо двух четыре, вместо четырёх восемь, вместо восьми шестнадцать… Их становилось всё больше.

Но увеличивалось лишь их число – он не мог владеть ими так, как владел мечом, они не были продолжением рук Лейфона, не были частью его тела. Нынешний Лейфон понял бы. Тогдашний не понял.

Он увидел то, чего не должен был видеть. Когда число подвластных ему нитей достигло трёхзначной величины, на Грендан напали гряземонстры. Личинки были взрослее, чем те, что напали на Целни. Линтенс уничтожил всех.

Лейфон решил, что сможет так же, и захотел попробовать. Как раз в это время Линтенс стал всё реже появляться, чтобы присматривать за ним на тренировках. Выбрав время, когда надзора не было, Лейфон попробовал…

Порезавшись собственной нитью, он потерял сознание от болевого шока и кровопотери. Очнулся уже на больничной кровати.

– Ты дурак? – услышал он, открыв глаза – это было первое, что сказал Линтенс. – Паук застрял в собственной паутине? Зачем такому пауку жить? Это про тебя. Ты не паук, а хочешь им стать. Для этого нужно в сто, в тысячу, в миллион, в миллиард раз больше сил, времени, и таланта, чем настоящему пауку. Понял, дурак? Ты беспомощнее, чем крошечный новорождённый паук. Рано тебе паутину плести, ты даже шёлк выпускать не научился. Будешь учиться с самого начала.

Отповедь была суровейшей.

– Ну и ругался же он, – вспомнил Лейфон, но ощущал не злость, а какое-то другое, странное чувство.

Он молча улыбнулся, глядя на шрам. Произошедшее ничего не изменило. Чтобы быть Обладателем Небесного Клинка, нужно лишь одно – становиться всё сильнее, и бояться оружия было некогда. Он продолжил тренироваться с нитями в одиночку, а Линтенс, как и прежде, открывал рот лишь когда в этом была необходимость.

Каждый Обладатель знал, что путь к вершине одинок, что они друг другу соперники – знал это и юный Лейфон, и объяснять ему ничего не надо было, так как он уже был в их рядах. Просто он стал немного осторожнее. Он понял, что неуправляемая сила может причинить вред тому, кто её применяет. И решил запереть эту силу внутри себя до тех пор, пока не научится управлять ею.

Линтенс не стал учить его ничему, кроме основ владения нитями. Обладатель Небесного Клинка обязан становиться сильнее, а не делать сильнее других. Обучив Лейфона работе со стальными нитями, Линтенс уже нарушил это правило, и Лейфон, не требуя большего, продолжал тренироваться сам. Таких серьёзных ран он больше не получал, но было много более лёгких. Все они зажили, но следы остались.

С каждой новой раной он узнавал очередную свою слабую сторону. И устранял её прежде, чем рана успевала зажить. Так повторялось до тех пор, пока он не достиг нынешнего уровня владения нитями.

– О… Неужели…

Почему он это вспомнил, причём вспомнил специально? Не то чтобы воспоминание было особенно неприятным, но ностальгии сильной тоже не вызывало.

Наверное, он бессознательно пытается спроецировать свои чувства на чувства Нины. Именно в то время он чувствовал те же беспокойство и непонимание, какие, как ему казалось, испытывает она. Быть может, Нина в одиночку пытается стать сильнее? Поставила себе цель кого-то превзойти, и теперь эту цель преследует? Но тогда…

– Я, наверное, не смогу ей помочь, – подумал он вслух, ощущая странную боль в груди.

Глава 4. Окончательное решение

В то время как Лейфон разговаривал сам с собой…

Опустив ставшие неподъёмными железные хлысты, Нина хватала ртом воздух, пытаясь отдышаться. Она жадно втягивала воздух, но ненасытный организм требовал ещё и ещё. Было тяжело, но она пыталась успокоить дыхание. Ноги дрожали, хотелось упасть прямо здесь, но Нина, собрав последние силы, продолжала стоять. Разгорячённый организм понемногу остывал. Правильное дыхание – основа работы с кэй. Сбивать его нельзя. Тело тоже нельзя расслаблять сразу. Остывать надо постепенно, шаг за шагом.

В ушах стоял ритмичный гул. Шумела кровь в голове. К этому шуму примешивался доносившийся снизу грохот гигантских ног Целни. Звуки множества механизмов сливались с воем бушующего снаружи ветра в единый гул.

Ей нужно было место, где никто её не увидит, где никто ничего не скажет – такое возможно лишь на краю города.

– Так…

Дыхание успокоилось, и Нина снова подняла хлысты. Было тяжело, но внутренняя кэй пока позволяла держаться. Для этого и надо было успокоить дыхание.

На этом самом месте Лейфон показал свою полную силу – а теперь Нина отрабатывала здесь удары хлыстами, одна. Что надо сделать, чтобы стать сильнее? Не прекращая ударов, она задавала себе этот вопрос.

От простых движений она перешла к более сложным. Движения любого оружия, как правило, сводятся к вариантам, состоящим из трёх этапов: замаха, накопления сил и удара. Но ради того, чтобы меч мог нанести рубящий удар, или копьё – колющий, приходится пройти долгий путь, нарастить число вариантов движений соответствующего оружия, объединить их в комбинации, найти способы противодействовать движениям противника. Это не значит, что простое повторение ничего не даёт. В пылу схватки, когда разум не успевает оценить ситуацию, тело инстинктивно выполняет заученные действия. Со временем повторяемые снова и снова действия придадут движениям отточенность, тело станет сильнее. И уже за счёт одной этой силы она может получить преимущество над противником.

– Уфф, уфф, уфф, уфф…

Снова перерыв. Восстанавливая дыхание, Нина вытащила из лежащего рядом портфеля полотенце, чтобы вытереть пот. До начала школы было холоднее, и тепло сразу уходило из разогретого организма, но теперь было легче – даже ночью. Целни, наверное, двигался в сторону тёплого климата. Благодаря этому тело не теряло тепла. Пот продолжал струиться, и она раздражённо запрокинула голову, глядя в ночное небо сквозь невидимое воздушное поле.

Не опуская головы, Нина села на землю. На твёрдой и, конечно же, холодной земле было приятно. Не чувствуя в себе сил снова подняться, она сидела и смотрела на небо. Там плавала лишь половинка луны на фоне бездонного мрака. Луна словно обозначала границу ночи.

Свёрнутые хлысты лежали рядом с Ниной. Она нащупала их, не отрывая взгляда от луны. Луна источала с небосклона мягкий голубой свет, и на секунду показалось, что её можно потрогать. Но протягивать руку Нина не стала. Смущалась собственных наивных мыслей и прекрасно знала, что до луны не достать.

– Далеко, – прошептала она.

Кажется, что можно достать – а достать нельзя. Луна плыла между иллюзией и реальностью. Делала вид, что до неё можно дотянуться рукой, а на деле находилась в сотнях тысяч килумелов от Нины. Вытянутая рука не покроет и доли этого расстояния.

Надо как-то до неё дотянуться, подумала Нина. Если не достаёт рука, надо взлететь… Девушка невольно рассмеялась над собственными дурацкими фантазиями. Летать она тоже не умеет. Такие мечты ей не помогут. Поможет лишь понимание собственных слабостей – а слабость заключалась в том, что она захотела надеяться на какие-то чудеса, которые помогут достичь желаемого.

– Так… нельзя.

Нина не считала, что оттачивание движений лишено смысла. Она верила, что это неотъемлемый элемент роста. Но таким образом она тренировалась всегда. Ещё с тех самых пор, как узнала о существовании кэй внутри себя и решила стать военным. И в то же время понимала, что простое повторение движений не даст качественного скачка. Неужели нет способа как-то резко сделаться сильнее…

Она отлично понимала, что это просто мечты. Но не могла выбросить эту мысль из головы. Это её злило.

– Чёрт.

Она решила, что и так сможет стать сильнее. Верила, что при должном усердии, если приложит побольше времени и старания, сможет сравняться с Лейфоном. Но какой срок нужен, чтобы достичь его уровня? Год? Два? Вряд ли… Это было бы слишком просто. На то, чтобы достичь нынешней силы, ушла вся её жизнь. За один-два года усердных тренировок ей не догнать Лейфона, который в два-три, а то и больше раз сильнее её. К тому же у неё не было даже года.

– Не успею.

Нужна не какая-то возможность в будущем, а то, чего можно добиться здесь и сейчас. Чтобы исправить дисбаланс семнадцатого взвода, она должна стать сильнее. Никто за неё этого не сделает. Ведь именно она решила защищать Целни.

– Успею ли?

Нина убрала руку с хлыста. И медленно вытянула в сторону луны. Пальцы ухватили лишь воздух, но выглядело так, будто рука коснулась луны. Воображаемое прикосновение. Выдуманный успех. Она понимала, что это бессмысленно, и всё же…

– Обидно.

Глядя на расплывающуюся в глазах луну, Нина опустила руку. В самом ли деле она испытывает лишь обиду – или же зависть? Потому что у Лейфона есть то, чего она так желает? Или же…

Письмо. Она прочитала письмо, которое выпало из упавшего конверта. И после прочтения её беспокойство, казалось, немного усилилось. Усилилось желание сравняться с Лейфоном. Она не знала, как относиться к Лирин, девушке, знавшей Лейфона лучше Нины. Тревога её почему-то усилилась. Что-то не давало Нине покоя.

– Заканчивать, что ли?

Она смахнула пот со лба и вдруг вскочила на ноги.

– Рано ещё заканчивать.

Вскочила, встряхнулась, отгоняя усталость и ненужные мысли, и подняла хлысты. Ночь длинная. Времени мало – но мало не значит недостаточно. Она в это верит…

– Ха!

Нина пустила кэй.

* * *

Следующий бой взводов был назначен на следующие выходные.

Лейфон невольно вздохнул. Последние дни у него не было возможности пообщаться с Ниной. Во время занятий пересечься было не так просто, поскольку учились они на разных курсах. На тренировках поговорить наедине было просто некогда, а после тренировок Нина сразу же исчезала. В отделении центрального механизма встретиться тоже не получалось. Раньше они работали вместе, но в какой-то момент их назначили в разные группы, и они оказались на разных участках.

В результате столь неудачного стечения обстоятельств у Лейфона возникло ощущение, что он болтается в пустоте. Вдобавок Лейфон был Лейфоном: Харли приносил ему макет меча для испытаний, нужно было общаться с Карианом и техниками с алхимического факультета, и свободного времени не оставалось. Не было времени даже на то, чтобы расслабиться, но это Лейфона не особо волновало. Однако…

– Ты что, сильно занят последнее время?

Шёл обеденный перерыв. Мифи задала свой вопрос, когда они, по уже заведённой традиции, ели приготовленные Мэйшэн бэнто.

Они расположились на крыше школьного здания, куда пускали учащихся – крыша была обнесена металлическим ограждением, стояли скамейки. Обедали здесь, расположившись на скамейках, и другие группы студентов.

– А? Заметно?

– Конечно.

– Да… – кивнула даже Мэйшэн, соглашаясь с Мифи, и Лейфон почесал голову.

– Мы пытались позвать тебя погулять после тренировок, но ты куда-то исчезал. А я ведь выбирала время, когда ты свободен от работы.

Как она вообще узнала график его работы в центральном механизме? Талант Мифи к добыче информации просто пугал.

– Скоро следующий бой взводов, – предположила Наруки. – Ты поэтому занят?

– Нее, его ведь и после тренировок нету, – возразила Мифи. – Странно это.

Она уже начала сплетничать, словно забыв, что объект сплетен сидит рядом. Да и Наруки явно не верила причине, которую сама же и предложила, и, по-видимому, просто хотела исключить один из вариантов и заставить Лейфона проговориться.

– А почему странно?

Мифи, сходу отбросившая вариант, предложенный Наруки, стала развивать успех.

– Подготовка к бою взводов. Такое разве надо скрывать?

– Зачем ты меня спрашиваешь?

– Вот бы узнать.

– Издеваешься.

– Нет, серьёзно.

– Хм.

Мифи быстро бросила на Лейфона изучающий взгляд. Тот опустил глаза на приготовленный Мэйшэн бэнто, стараясь выглядеть невозмутимым.

– Девушка появилась?

– С чего ты взяла?

– Между прочим, последнее время вас с Лосс-сэмпай часто видели вместе. Было ведь? Такое не утаишь, сэмпай девушка заметная.

– Да нет же, – замахал руками Лейфон, увидев, что Мэйшэн бледнеет. – Просто мы живём в одной стороне.

– Так это из-за того, что вы живёте в одной стороне, ты постоянно с ней ужинаешь?

– А это ты откуда знаешь?

В самом деле, с той ночи на боевой площадке они неоднократно вместе ужинали. И почти каждый раз за счёт Кариана – но он ни разу к ним не присоединился, и ужинал Лейфон только с Фелли.

– Не надо недооценивать информационную сеть Мифи-тян, – гордо выпятила грудь Мифи, и Лейфон пришёл в замешательство.

– Нет, правда, это случайность, – попытался объяснить он, но взгляд Мифи остался подозрительным.

– Случайность, и только? Она ведь мила и привлекательна. Когда ты с ней наедине… разве не начинает бить ключом энергия юности? Разве не создаёт вспыхнувшая молодая страсть иллюзию вседозволенности, позволяя пламени безумства взять верх над разумом?

– Как ты сложно выражаешься…

– Иными словами, ты её уложил или как?

– Это уж слишком прямолинейно…

Лейфон, всё отрицая, замотал головой. Он бы ни за что не осмелился так поступить с Фелли. Нет, нет, причём тут смелость, дело же не в этом…

– Тогда чем ты занят?

– …

– Хм… Не можешь сказать?

– Не разрешают.

Кариан попросил держать всё в тайне. Известие о гряземонстре на пути Целни может вызвать панику у студентов, не привыкших иметь дело с гряземонстрами. Когда напали личинки, в городе начался хаос, помешавший проведению оборонительных мер. Впоследствии было решено пересмотреть эти меры, но за один день такие вопросы не решить. Выходило, что противостоять нынешней угрозе способен лишь Лейфон. И будет лучше, если он решит эту проблему без ведома остальных.

Мифи некоторое время внимательно смотрела на Лейфона.

– Скуучно, – буркнула она наконец, признавая, по-видимому, своё поражение, и встала, держа в руках бэнто.

– Ми?

– Скуучно с вами, буду есть одна. Пока!

Мифи, махнув рукой, направилась к выходу с крыши и скрылась в дверном проёме.

– Как маленькая… Зачем же так обижаться?

Ну и дела… Теперь встала и Наруки.

– Ты уж её извини.

– Что ты, это я виноват.

– Думаешь? Даже если и так, она слишком многого от тебя хочет, – пожала плечами девушка и посмотрела на обеспокоенную Мэйшэн. – Пойду поговорю с Ми, а ты посиди с Мэй.

С этими словами Наруки взяла свой бэнто и отправилась догонять Мифи.

– А… – попыталась что-то сказать Мэйшэн, но было поздно. Пока она заикалась, Наруки ушла с крыши.

Такое вроде как уже было…

– Извини, – сказал Лейфон растерянной Мэйшэн, продолжая испытывать странное дежа вю.

– Ты же… не виноват?

Она немного пришла в себя и теперь мотала головой так, что волосы разметало во все стороны.

– Нет, мне всё-таки кажется, что виноват.

– Но ты же… не можешь сказать?

На её прямой вопрос он не мог дать ответа. Если скажет «не могу», то признает, что ему есть что скрывать, если скажет, что скрывать нечего, враньё легко будет разоблачить. Рассказать он не мог, врать не хотел. Тем более врать Мэйшэн с подругами. С ними он хотел быть честным.

Оставалось лишь молча пожать плечами.

– По-моему, если ты чего-то не можешь сказать, мы не должны спрашивать и не должны даже слушать, если кто-то расскажет… Потому что если можно будет рассказать, ты когда-нибудь расскажешь.

– Спасибо.

– Ми тоже всё понимает…

– Надеюсь.

– Но она любопытная… – улыбнулась Мэйшэн. Лейфон позавидовал её умению так искренне улыбаться. – Когда появляются секреты у меня или у Накки, Ми сразу всё узнаёт. А твоего секрета не знает. Ей, наверное, обидно. Что она не знает, и что ты не позволяешь узнать.

– Не позволяю узнать?

– Она хочет получше тебя узнать… Сама она так не скажет, но Ми любопытна, и хочет, чтобы ты позволил узнать твои секреты. А Накки просто молча попытается разузнать всё сама, и на этом остановится. А я… – Мэйшэн остановилась и покачала головой. – Поэтому Накки тоже беспокоится. Особенно Накки.

– Особенно?

– Да… Особенно.

– Почему?

– Разве ты… не помог ей тогда? А теперь, когда она видит, что у тебя проблемы, она хочет сделать хоть что-то, но ничего не может, и потому места себе не находит.

– Я понятия не имел, – растерянно пробормотал Лейфон.

– Она очень терпелива…

– Я помог, конечно, но мне заплатили, и я думал, Накки не станет беспокоиться о таких вещах… – возразил он, но понимал, что ошибся.

Лейфон пришёл на помощь, когда у неё были проблемы, а теперь проблемы у него, и она не может помочь в ответ – чувство не из приятных. И неважно, что он на этом заработал.

– Вот как… Да, я виноват.

– Нет, не виноват…

– Нет, виноват.

Девушки так хотели узнать его поближе. А он не понял, и уже в этом его вина.

Кстати, Мэйшэн ведь так не разговаривала, когда они только познакомились. Она всегда была немногословна, и если и говорила, то короткими фразами. А теперь сама начинала разговор. Так она пыталась сблизиться с Лейфоном.

– У меня такой озабоченный вид?

– Не то чтобы озабоченный, скорее… обеспокоенный?

– Обеспокоенный? – не понял Лейфон.

– У тебя иногда такой вид… – нахмурилась Мэйшэн.

– Правда?

– Угу…

– Понятно…

У самой Мэйшэн вид всегда такой вид, будто она вот-вот заплачет, но этого он не скажет даже под пытками.