Текст книги "Супружеская жизнь"
Автор книги: Сюсаку Эндо
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Воротник попался жёсткий, жмёт – сил нет!
– Ничего, привыкнешь. – Иноки достаёт сигареты и предлагает Кэнкити закурить. – У всякого мужчины есть в жизни такой день, когда его называют талантливым юношей и прочат блестящее будущее. Сегодня твой черёд. Сейчас ты услышишь это собственными ушами.
Мать и сваты смеются.
– Выбор такой очаровательной невесты, – вмешивается в разговор госпожа Ханаки, – уже свидетельствует о таланте, а женитьба на ней сама по себе обещает блестящее будущее.
– Неплохо сказано! – ухмыляясь, говорит Кэнкити. – Но как бы не объесться моти.
Мать и супруги Ханаки в недоумении. О чём это говорит жених? Им даже неловко слышать такую бессмысленную фразу. Но Иноки тут же догадывается, что хочет сказать приятель. Он напоминает о давнишнем их разговоре за столиком в баре. Иноки тогда сказал:
«…Иной раз хочется забыть, что ты – «муж», «отец», хочется быть мужчиной. Женщины видят в нас мужчин, пока мы за ними ухаживаем, а потом мы для них мужья. Это быстро приедается, как моти на Новый год…»
Иноки усмехается.
– У некоторых мужчин крепкий желудок, – говорит он загадочно, – всё переваривает.
– К месту ли теперь такой медицинский разговор? – возмущается госпожа Ханаки. – При чём тут процесс пищеварения, когда человек женится… О своих желудках после поговорите!
Кэнкити и Иноки, не выдержав, хохочут.
2
В холле, где ожидают гости, накурено. Здесь и пожилые люди в визитках, и молодые в новомодных светло‑синих и тёмно‑синих костюмах. Сверкают белоснежные воротнички сорочек. Весело порхают нарядные, как цветы, подруги Митико.
У входа два студента, родственники жениха, встречают гостей. Чуть поодаль, вытянувшись, точно по команде «смирно», стоит Микио Тамура. Каждому входящему он кланяется, протягивает кисточку, книгу и просит оставить памятную запись. Служащему мэрии как нельзя лучше подходит эта роль.
Покойная жена Тамуры Сатоко до замужества некоторое время была приходящей прислугой в семье Оуги. На свадьбу они преподнесли Сатоко богатый подарок, а когда она заболела, справлялись о её здоровье, присылали передачи.
Незадолго до свадьбы Кэнкити и Митико сестра Фусаэ сказала Тамуре:
– Оуги выдают барышню замуж, поздравь их и предложи свои услуги. Может, понадобится в чём‑нибудь твоя помощь.
Украдкой следя сквозь толщу очков за прибывающими гостями в визитках и нарядных кимоно, Тамура вспомнил свою свадьбу. Он не пригласил на неё ни сослуживцев, ни начальства – одних родственников, да и то не всех, а самых близких. Они сидели за столом, веселились, а невеста прислуживала им, то и дело бегая на кухню. Да, свадьба свадьбе рознь. Когда есть деньги, по‑другому получается.
С тайной ненавистью наблюдал Тамура за собравшимися. Лицо его, как обычно в таких случаях, стало холодным, непроницаемым.
После смерти Сатоко прошло два года, но Тамура и не помышляет о женитьбе. Правда, сестра Фусаэ несколько раз пыталась его сватать, но он и слышать об этом не хочет.
– Всё никак Сатоко не забудешь? – робко спрашивала сестра.
Тамура не отвечал.
Его жизнь вошла в прежнюю колею. На работе он всё так же неразговорчив, а когда в обед все служащие собираются возле железной печурки поболтать о женщинах, по‑прежнему сидит в стороне и жадно слушает.
В дни получки он, как когда‑то до женитьбы, отправляется на Синдзюку, выпивает для храбрости чашечку‑другую сакэ и покупает женщину. Лёжа с ней в сыром номере какой‑нибудь дешёвой гостиницы, Тамура вспоминает Сатоко. Перед его глазами пробегают строки, написанные детским корявым почерком:
«Если я выздоровею, я сделаю для тебя даже невозможное. Но, увы, я не выздоровею, я умру твоей должницей…»
В глазах Тамура, за толстыми стёклами очков, накипают слёзы.
3
Главный распорядитель, Иноки, приглашает гостей к столу. Гости медленно покидают холл. После них остаются наполненные окурками пепельницы, стаканы с недопитым лимонадом и на диване забытый кем‑то японский веер.
Сумико Танака в холле одна. Она рассеянно смотрит на веер и думает: «Вот и Митико выходит замуж».
Сумико вышла замуж четыре года назад. Что её принудило? Она сама не знает. Просто надоело дома. Тяготило неопределённое положение девушки на выданье, хотелось положить этому конец.
И она вышла за Кацуо. Он прирождённый семьянин. Человек положительных качеств. Со стороны такая партия выглядит редкой удачей… Удачей!.. Почему же тогда у неё так холодно на душе? Почему она не чувствует ничего, кроме щемящей пустоты? Однажды она не выдержала и сказала мужу:
– Всё у тебя рассчитано… один плюс один неизменно равняется двум… А почему, хотя бы иногда, не трём, не четырём, не пяти?.. Меня гнетёт твоя строго арифметическая философия, где один плюс один – два, и только два!
Кацуо как раз вернулся с работы, разумеется, как всегда, с точностью почтового голубя и, лёжа на татами, слушал радио.
– Что‑что? – переспросил он, приподнявшись на локте, и тут же раздражённо заметил: – Несёшь какую‑то чепуху!
И Сумико снова ощутила, насколько муж ей далёк и чужд.
В такие минуты ей вспоминался кузен мужа. Вспоминался тот далёкий снежный вечер, когда парень приехал в Токио устраиваться на работу. Он бросил прежнее место из‑за любви к молодой вдове. Начальство предлагало ему другой брак, а он отказался. Кацуо рвал и метал, обзывал кузена дураком, и всё потому, что… один плюс один равняется двум… Кацуо всюду ищет только выгоду. А она – нет! Она восхищается этим парнем. Он поступил, как настоящий мужчина. Она наверняка не решилась бы на такое.
Как твёрдо и уверенно ушёл он тогда в ночь. Падал снег. Он уходил всё дальше, дальше… В сумерках поблёскивали его влажные волосы. Сумико долго провожала глазами его одинокую заснеженную фигуру. Да, он поступил, как настоящий мужчина…
Она как‑то спросила мужа:
– Где он? Не знаешь?
– Кто? А, мой ненормальный кузен! – хихикнул Кацуо, почёсывая ногу. – Повесил себе на шею камень – бабу с ребёнком – и отправился на Хоккайдо.
– Как у него дела?
– Гм… Кто его знает. Но если плохо – сам виноват!
А что, если бы Сумико вышла за такого «ненормального»? Была бы она счастлива? Ах, не всё ли равно, за кем быть замужем. Все мужчины одинаковы. Нет, неправда! А он? Он – другое! Он – мечта. А мечты неосуществимы, их нужно прятать поглубже, таить от людских глаз.
Сумико продолжала сидеть в холле. Она рассеянно глядела то на стакан с недопитым лимонадом, то на пепельницу, то на веер и думала… вернее мечтала, о том, чему не суждено сбыться…
– Почему вы не идёте в зал, оку‑сан? Вам нехорошо?.. – участливо спросил чей‑то голос.
Сумико вздрогнула. Перед ней стоял метрдотель.
– Нет, нет, спасибо… Я иду.
Войдя в коридор, она услышала аплодисменты. Это сват обращался к гостям. Сумико крепче сжала сумочку и поспешила в зал.
4
– Наш уважаемый жених Кэнкити – Кусуноки, – говорил сват, – окончил университет Иккио и теперь служит в торговой фирме Ф. Это талантливый юноша с блестящим будущим…
Потом председательствовавший за столом Иноки объявил следующую фамилию… Затем ещё… ещё… И ни один из выступающих не забыл назвать жениха «талантливым юношей с блестящим будущим».
Кэнкити не выдержал и прыснул в кулак. Сидевшая рядом Митико, которой Кэнкити передал свой разговор с Иноки, еле сдерживаясь от смеха, дёргала его за рукав.
В этот момент на неё взглянул начальник Кэнкити – Итиро Аримура. И подумал: какое весёлое, жизнерадостное лицо… Хорошая будет пара… Даже в такой торжественной обстановке невеста не чувствует себя скованной.
Аримура любил выпить. Это каким‑то особым чутьём угадал официант. Он то и дело подходил и подливал гостю вина. Аримура пил и вполголоса беседовал со своим соседом справа – господином Сакаем, директором бумажной фирмы. Он встречался с ним и раньше, в промышленном клубе.
Орудуя ножом и вилкой, Аримура расправлялся с дичью, когда официант подал ему записку.
«Дорогой господин Итиро!
Очень просим выступить. Вы единственный представитель начальства. Заранее вам благодарны.
Председатель».
– Ну что ж, выступить, так выступить! – вслух подумал Аримура.
Сосед обеспокоенно спросил:
– Вы что‑то сказали?
– Меня просят выступить. А я, честно говоря, плохой оратор…
– Скажите что‑нибудь оригинальное, – хохотнув, посоветовал господин Сакай. – Гости не выносят свадебных речей. Смотрите, они готовы захрапеть от всех этих без конца повторяемых «невеста умна», «жених талантлив»… Вот погодите, сейчас я выступлю…
– Ну, после вас я и вовсе не смогу, – сказал Аримура.
Пока выступал господин Сакай, Аримура думал, что бы такое сказать, и ничего не мог придумать. Господин Сакай сел на место, а он всё ещё ничего не придумал. Вдруг Иноки назвал его имя. Аримура встал.
– Я… я совсем не думал выступать… – начал он смущённо, упёршись руками в стол, – я даже не предполагал, что меня попросят выступить… Что я могу сказать?.. Жениха я хорошо знаю и разговариваю с ним ежедневно… на работе… Я желаю ему всего наилучшего… и его невесте тоже…
Он поднял глаза и взглянул на молодых. И вдруг его словно осенило.
– Я хочу рассказать небольшую историю, – сказал он. – Герой этой истории был женат около пятнадцати лет, у него был сын пяти лет, но однажды ему понравилась другая женщина…
Все гости повернули головы и стали внимательно слушать. На свадьбе не часто услышишь подобную историю.
Аримура продолжал рассказ. Тот человек шёл на свидание с женщиной и по дороге купил сыну музыкальную шкатулку. Жена этого человека лежала в больнице, и он впервые шёл на свидание с другой женщиной. Они зашли в ресторан. Сели в отдельном кабинете, выпили вина. И когда этот человек собирался обнять женщину, музыкальная шкатулка вдруг сама собой заиграла. Это было настолько неожиданно, что мужчина оцепенел. Он вспомнил о сыне, о жене, лежавшей в больнице. Так случай уберёг его от серьёзной ошибки.
Аримура, разумеется, ни словом не намекнул, кто был тот человек. Он надеялся, что Кэнкити и без того поймёт.
Кэнкити действительно понял и взглянул на своего начальника с благодарностью.
– К чему я это рассказал? – продолжал Аримура. – Я хотел напомнить, что даже у самой идеальной супружеской пары бывают ошибки. Какой‑нибудь нелепый случай может привести к конфликту, даже к разрыву… Мало быть уверенным в себе или в своём любимом… нужно уметь прощать ошибки… Все мы обыкновенные люди… с обыкновенными человеческими слабостями. Умейте прощать друг друга… Прощать ради любви… Вот основное правило супружества… Но и сами остерегайтесь ошибки… Даже если вам очень хочется совершить её. Чтобы потом не раскаиваться… Вот это мне и хотелось сказать…
Аримура понимал, что к концу он говорил не совсем ясно. Его могли не так понять, хотя ничего дурного он не имел в виду.
Он сел, вытер платком вспотевший лоб. Его сосед справа, господин Сакай, налил ему полный бокал вина и не то серьёзно, не то шутя сказал:
– Молодцом!.. Хорошо выступили!.. Выпьем!
Внимательнее всех Аримуру слушала госпожа Эдзаки, которая сидела чуть поодаль от него. Она подумала: действительно, ничего нельзя знать заранее. Даже в её испытанной временем благополучной семье мог возникнуть конфликт… Это дала ей понять женщина, пришедшая однажды вечером в её контору.
«Да, я тогда чуть не совершила ошибки, – подумала госпожа Эдзаки. – Но всё же сдержалась. И тем самым спасла и сохранила семью…»
Машина заскользила по асфальту. Кэнкити ласково обнял Митико за плечи и, заглянув ей в глаза, спросил:
– Устала? Потерпи немного. Приедем в Хаконэ, примешь горячую ванну прямо из источника.
Митико улыбнулась. На душе у неё было легко и радостно. Этот сидящий рядом человек уже не чужой ей, как несколько часов назад… Теперь они муж и жена…
5
После банкета Кэнкити и Митико переоделись в дорожное платье и, сопровождаемые родственниками и друзьями, спустились вниз. Теперь им предстояло отправиться в свадебное путешествие. Кроме букета в руках невесты и орхидеи, приколотой к пиджаку жениха, ничто, казалось, не напоминало уже о свадьбе.
– Кэнкити‑сан, – сказала мать Митико, утирая слёзы, – прошу вас, заботьтесь об этой взбалмошной девчонке.
– Буду стараться изо всех сил, – низко кланяясь родителям невесты, ответил Кэнкити. – Спасибо за всё!
Потом он повернулся и поклонился Иноки и другим приятелям.
– Пойдём, Митико, – обратился он к невесте, впервые не употребляя почтительных «сан» или «кун».
Все рассмеялись.
– Глядите! Уже настоящий муж! – сказал кто‑то из друзей. Когда новобрачные садились в машину, раздались аплодисменты.
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Автор повести «Супружеская жизнь» японский прогрессивный писатель Сюсаку Эндо родился в 1923 году. Печататься он начал после второй мировой войны. Эндо уже знаком советскому читателю. В 1961 году в Издательстве иностранной литературы вышел сборник «Японская новелла». Там опубликован один из лучших рассказов писателя – «В больнице Журден». В 1964 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла в свет его повесть «Море и яд».
Эндо пишет о многом, тематический диапазон его творчества обширен. Он напечатал несколько рассказов о расовых предрассудках. В 1955 году за рассказ «Белый человек» он получил одну из высших литературных премий. Повесть «Море и яд» – суровый правдивый рассказ об одном из преступлений против человечности, совершённых японскими милитаристами в годы второй мировой войны. Она была опубликована в 1958 году и получила две литературные премии.
Повесть «Супружеская жизнь» написана в 1962 году. Это повесть о высоком предназначении семьи в человеческом обществе. Как бы ни было тяжело людям, какие бы испытания ни выпали им на долю, они должны пронести через всю жизнь облагораживающую человека любовь, должны остаться верными своему чувству, а следовательно, и себе. Только прочная семья, основанная на взаимном уважении, может воспитать высокие человеческие качества, сделать человека добрым и помочь ему найти своё место в жизни.
Повесть состоит из нескольких отдельных новелл, но все они объединены одной темой, и не случайно, что в конце повести все герои новелл сходятся на свадьбе юноши и девушки, которым посвящена новелла «Прелюдия».
В отличие от многих японских писателей своего поколения Эндо стоит на жизнеутверждающих, оптимистических позициях, он верит в человека, верит в его разум, в его высокое назначение, в его светлые идеалы.
