Текст книги "«К» – значит кара"

Автор книги: Сью Графтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

24

Я оставила машину на стоянке за домом и поднялась по черной лестнице на второй этаж. Большая часть располагавшихся здесь контор в субботу не работала. В здании царили тишина и пустота, которые создавали странную иллюзию заброшенности. Я прихватила с собой толстый деловой блокнот, надеясь поразить Гордона Титуса своим профессионализмом. Блокнот был совершенно чист, за исключением записи, когда-то сделанной мной на самой первой странице: «Найти Венделла». И вот опять приходится начинать с нуля. Непостижимо. Мы были так близки к тому, чтобы заполучить Джаффе. Больше всего меня угнетало то, что я сама видела его собственными глазами, видела, как он держал внука на руках. Слышала, как он разговаривал с Майклом, как он делал вид, будто пытается что-то исправить. Хоть Венделл и был, конечно, мерзавцем, все-таки с трудом верилось, что все его слова – одно лишь притворство. Я готова была допустить, что он передумает и не пойдет добровольно в полицию. Готова была поверить, что он мог угнать яхту, чтобы вывезти на ней Брайана и таким образом спасти его от тюрьмы. Но я никак не могла принять саму мысль о том, что он способен вторично предать свою семью. Даже Венделл, да простит его Бог, не был, на мой взгляд, настолько низок.

Официально "Калифорния фиделити", как и другие обосновавшиеся тут конторы, по субботам закрыта, однако через стеклянную дверь было видно, что с внутренней стороны из замка торчит массивная связка ключей. За столом Дарси никого не оказалось, но за стеклянными перегородками в офисе Мака – единственном, где горел свет – я разглядела Гордона Титуса. По комнате шел Мак, неся в руке две кружки с кофе. Я постучала по стеклу. Мак поставил кружки на стол Дарси и отпер дверь.

– Мы в моем кабинете, – сказал он.

– Я вижу. Сейчас, только налью себе кофе и присоединюсь к вам.

Ничего мне не ответив, он взял кружки и направился к себе. Кажется, он был в скверном расположении духа, признаться, я ожидала совершенно иной встречи, скорее чего-то вроде салюта. Мак рассчитывал, что успешное расследование этого дела позволит ему уйти в отставку с чувством исполненного долга и гордо поднятой головой, а на его личном деле в архивах компании навсегда останется сиять золотая звезда гения. Одет он был в красно-зеленые спортивные брюки и красную рубашку для гольфа, и я подумала, не вызвано ли его дурное настроение тем, что оказалось нарушенным его привычное субботнее расписание.

На рабочих местах не было ни души, телефоны молчали. Гордон Титус, безукоризненно одетый, с ничего не выражающим лицом, сидел сложив перед собой руки, за письменным столом Мака. Мне всегда бывает очень трудно заставить себя доверять человеку, способному сохранять невозмутимость при любых обстоятельствах. Ихотя внешне Титус казался уравновешенным и не теряющим присутствия духа, я сильно подозревала, что на самом деле ему просто-напросто все было глубоко безразлично. Самообладание и безразличие со стороны очень часто выглядят совершенно одинаково. Я налила себе кружку кофе, и плеснула в нее немного обезжиренного молока. Только после этого решилась открыть дверь кабинета Мака, подставить себя под леденящий холод, который, казалось, постоянно исходил от самой личности Титуса.

Мак сидел в одном из предназначенных для посетителей мягких кресел, по всей видимости, не придавая никакого значения тому факту, что Титус как бы выставил его с его собственного законного места.

– И вот еще что я вам скажу, – продолжал Мак начатый до моего появления разговор. – Кстати, Кинси, можете передать мои слова миссис Джаффе. Я буду держать ее счет под замком до тех пор, пока Венделл не помрет от старости. А если она захочет получить из этих денег хоть один паршивый цент раньше, ей придется притащить сюда, ко мне на стол, труп Венделла.

– Доброе утро, – поздоровалась я с Титусом, усаживаясь во второе кресло. Таким образом, мы с Маком хотя бы территориально оказались по одну сторону стола и вроде бы в одном лагере.

Мак мрачно посмотрел на меня и покачал головой.

– Этот сукин сын опять нас надул.

– Я так и поняла. А что именно произошло? – спросила я.

– Расскажи ей, – кивнул Мак Титусу.

Тот пододвинул к себе лежавший на столе гроссбух, открыл его и принялся листать, отыскивая свободное место.

– Сколько вам на данный момент причитается?

– Две с половиной тысячи долларов. Это базовая такса за десять дней. Вам крупно повезло, что я не беру с вас за пробег машины. Я каждый день по два-три раза езжу в Пердидо и обратно, так что получилась бы кругленькая сумма.

– Две с половиной тысячи, и за что? – проговорил Мак. – Мы там же, с чего начинали. Ничего для себя полезного так и не узнали.

Титус провел пальцем по колонке, вписал карандашом какую-то цифру и перевернул сразу несколько страниц, открывая другой раздел книги.

– По-моему, все не так плохо, как кажется, – проговорил он. – У нас достаточно свидетелей, которые смогут подтвердить, что Венделл Джаффе был жив и здоров не далее как на этой неделе. Конечно, мы уже не вернем ни цента из тех денег, которые миссис Джаффе успела потратить – эти суммы можно списать, – но оставшуюся часть мы получим, а это снизит наши убытки. – Титус поднял глаза от гроссбуха. – Думаю, на этом дело закончено. Вряд ли миссис Джаффе станет ждать еще пять лет, чтобы снова выдвигать претензии через суд.

– А где отыскали яхту?

Титус принялся что-то писать и ответил, не поднимая головы:

– Какой-то шедший на юг танкер обнаружил ее на экране локатора, прямо у себя по курсу. Вахтенный помигал прожектором, но с яхты не ответили. Танкер сообщил в береговую охрану, и те с первыми же лучами солнца прибыли проверить.

– И "Лорд" дожидался их на том же самом месте? Интересно.

– Похоже, Венделл доплыл на ней до Уинтерсета, а потом направил яхту в сторону островов. Паруса он оставил поднятыми. На море сильного волнения не было, однако из-за недавних штормов ветры, которые обычно дуют в это время на северо-запад, видимо, изменили свое направление. Скорость дрейфа у "Лорда", наверное, около семи узлов, так что при нормальном ветре яхта должна была бы уплыть гораздо дальше. Но когда ее нашли, она фактически стояла на месте. Главный парус и бизань были подняты на набор ветра, а кливер, наоборот, развернут с наветренной стороны на отъем ветра, чтобы тормозить движение. Видимо, яхта так и стояла на одном месте, пока на нее не наткнулись.

– Не знала, что вы занимаетесь парусным спортом.

– Сейчас уже нет, но давно когда-то занимался. – Титус еле заметно усмехнулся, но я никогда прежде не видела у него и такой-то улыбки.

– И что теперь с ней будет?

– Отбуксируют в ближайший порт.

– То есть сюда, в Пердидо?

– Вероятно. Я не очень представляю себе, чего в данном случае требует закон. Потом яхту осмотрят полицейские. Не думаю, что они найдут там что-либо интересное, да и, откровенно говоря, полагаю, что это уже не наша забота.

– Как я понимаю, Венделла на яхте не было и следа? – перевела я взгляд на Мака.

– Все его личные вещи находились на яхте, в том числе четыре тысячи долларов наличными и мексиканский паспорт, но это, конечно, само по себе еще ничего не доказывает. У него мог быть хоть десяток паспортов.

– Значит, что же мы теперь должны думать? Что он мертв или в очередной раз исчез?

Мак сделал раздраженный жест, впервые за время разговора демонстрируя свое нетерпение.

– Он смылся. Никакой предсмертной записки насчет самоубийства нет, но он и в прошлый раз проделал все то же самое.

– Господи, Мак, откуда такая уверенность? Возможно, все это не более чем трюк, призванный отвлечь от чего-то наше внимание.

– От чего именно?

– От того, что происходит на самом деле.

– А что происходит на самом деле?

– Понятия не имею, – призналась я. – Но посуди сам. Когда он проделывал все это в прошлый раз, то бросил "Лорда" недалеко от побережья Байи, а сам воспользовался надувной лодкой. Рената Хафф встретила его на полпути, и они скрылись уже на "Беглеце". На этот раз спустя час после исчезновения Венделла она сидела у меня в конторе. Это было вчера в полдень.

Однако Мак не был расположен соглашаться со мной.

– С того самого момента, как Рената вышла из твоей конторы, она находилась под наблюдением полиции. Лейтенант Уайтсайд счел за лучшее последить за ней. Она отправилась прямо домой. И с тех пор сидит дома, выходила только несколько раз по мелочам.

– Вот и я тебе о том же говорю. Когда Венделл скрывался в прошлый раз, у него был сообщник. А кто может ему помогать теперь, если считать, что он опять вознамерился скрыться? Карл Эккерт или Дана Джаффе, безусловно, не станут этого делать, и кто остается? Конечно, вчера еще был на свободе Брайан, его сын, есть еще второй сын, Майкл. Возможно, у Венделла были какие-то друзья. Не исключено, что на этот раз он решил действовать в одиночку. Но мне все-таки кажется, что что-то здесь не то. Не может всего этого быть, я чувствую.

– Кажется, Кинси и в самом деле уверена, что на этот раз он мертв, – проговорил Титус, обращаясь к Маку. Рот его при этом слегка скривился от удивления. Титус аккуратно согнул по линии перфорации и вырвал из гроссбуха чек.

– Он хочет, чтобы мы так думали, хочет чтобы его считали мертвым! – отпарировал Мак. – Он и в тот раз проделал точно такой же трюк, на который мы и попались, как миленькие. А сейчас сидит себе на какой-нибудь яхте, плывет на Фиджи или еще куда и смеется над нами.

Гордон закрыл гроссбух и подтолкнул чек по письменному столу в моем направлении.

– Погоди, Мак. В четверг поздно вечером в нас кто-то стрелял. Тогда Венделлу удалось скрыться и добраться до дома, но что, если на следующий день его каким-то образом выманили из дома? И посчитались с ним, даже убили его. – Я взяла чек и как бы между делом посмотрела на него. Он был выписан на мое имя, на сумму в две тысячи пятьсот долларов. – Спасибо. Очень мило с вашей стороны. Обычно я предъявляю счета только в конце месяца.

– Это под расчет, – ответил Титус и сложил перед собой руки на столе. – Должен признаться, я не был расположен подряжать вас, но вы отлично провели это дело. Полагаю, миссис Джаффе больше не станет нас беспокоить. Как только вы представите отчет, мы передадим дело своему юристу, он возьмет у свидетелей показания под присягой. Возможно, не придется даже выносить дело в суд. Она просто вернет нам оставшуюся часть суммы, и на этом дело закроется. А с вами, полагаю, мы сможем сотрудничать и в будущем, но, конечно, на контрактной основе.

– Нельзя прекращать расследование. – Я удивленно уставилась на него. – Мы ведь понятия не имеем, где сейчас находится Венделл.

– Где он находится, не имеет ровным счетом никакого значения. Мы наняли вас для того, чтобы вы его нашли, и вы это сделали... Очень ловко сделали, должен я добавить. Нам надо было только доказать, что Венделл жив, мы это и доказали.

– Но что, если он уже мертв? – спросила я. – Тогда ведь Дане причитается эта сумма, верно?

– Пусть она вначале докажет, что он мертв. А что у нее есть? Ничего.

Я перевела взгляд на Мака, чувствуя себя запутавшейся и разочарованной. Но Мак старательно избегал смотреть на меня. Он поерзал в кресле, явно чувствуя себя неудобно и, видимо, в душе надеясь, что я не стану поднимать скандала. Я тут же вспомнила, как в самый первый день, у меня в конторе он жаловался на новые тенденции в работе "Калифорния фиделити".

– По-твоему, это справедливо? По-моему, так абсолютно несправедливо. Если выяснится, что с Венделлом что-то случилось, то страховка должна будет остаться у нее. В таком случае она не обязана будет возвращать деньги.

– Да, но вначале ей придется заново обратиться за этой страховкой, – ответил Мак.

– А что, сами мы уже отвыкли решать дела честно? – спросила я, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Лицо Титуса не выражало ничего, очевидно, у него это было обычной манерой маскировать свое отвращение не ко мне лично, но ко всему миру вообще. Мак выглядел по-собачьи – виноватым. Да, с Гордоном Титусом ему в жизни не сравниться. Тот ни за что не стал бы жаловаться. И никогда ни по какому вопросу не стал бы занимать никакой позиции.

– Что, разве истина никого тут не интересует?

Титус поднялся с кресла и надел пиджак.

– Ну, вы здесь заканчивайте, – сказал он Маку. Потом повернулся ко мне. – Мы ценим добросовестность, с какой вы относитесь к делу, Кинси. Если нам снова случится отстаивать сумму в полмиллиона долларов, не сомневаюсь, из всех частных детективов мы первым делом вспомним о вас. Большое вам спасибо за то, что согласились сегодня прийти. В понедельник прямо с утра ждем ваш отчет.

После того, как он ушел, мы с Маком посидели еще некоторое время молча, не глядя друг на друга. Потом я встала и тоже вышла.

Усевшись в машину, я прямиком направилась в Пердидо. Мне нужно было выяснить все до конца. Ни за что на свете я не согласилась бы теперь бросить это дело. Возможно, Мак и Титус правы. Возможно, Венделл снова скрылся. Возможно, ему абсолютно безразличны и его бывшая жена, и сыновья, и внук, и он о них даже и не думает. Конечно, он не отличался силой характера. У него явно отсутствовал внутренний моральный стержень, не были ему свойственны и угрызения совести, и тем не менее что-то в ходе событий настораживало меня. Я чувствовала необходимость выяснить, где Венделл. Должна была понять, что с ним произошло. Его окружало гораздо больше врагов, чем друзей, и ничего хорошего в этом не было, наоборот, нечто тревожное и зловещее. Предположим, его убили. Предположим, что все случившееся было ловушкой. Со мной уже расплатились и пожали мне на прощание руку. Теперь я тратила на продолжение расследования свое собственное время и вольна была поступать так, как сочту нужным. Я твердо решила, что сегодня же должна докопаться до истины.

Население Пердидо составляет около девяноста двух тысяч человек. К счастью, некая толика этого населения, едва услышав по радио сообщение о том, что "Лорд" обнаружен, уже успела позвонить Дане Джаффе. Когда у кого-то беда, все бывают рады выразить свое сочувствие. Мы наделены удивительной способностью: затаить дыхание и со смешанными чувствами любопытства, ужаса и благодарности наблюдать с безопасного расстояния за страданиями и неудачами других. К тому времени, когда я добралась до дома Даны, ее телефон, по-видимому, трезвонил не переставая уже не меньше часа. Мне не хотелось оказаться именно тем человеком, который бы принес ей известие о том, что Венделл в очередной раз смылся. С другой стороны, сообщение о его смерти бесконечно обрадовало бы ее, но, в то же время, я не считала возможным делиться своими сомнениями и подозрениями, не имея никаких доказательств. Да и какой был бы для Даны толк от этой информации, коль скоро трупа Венделла все равно нет? Не исключено, конечно, что она могла убить его сама, но в таком случае ей должно было быть известно об этом больше, чем мне.

Желтый "фольксваген" Майкла стоял на дорожке перед домом. Я постучала в дверь, открыла мне Джульетта. На плече у нее, повиснув мешком, крепко спал Брендон, измученный настолько, что даже не протестовал против своего вертикального положения.

– Все на кухне. Я пойду, положу его, – тихонько проговорила Джульетта.

– Спасибо.

Она повернулась и, пройдя через комнату, направилась вверх по лестнице, видимо, довольная тем, что у нее появился повод не присоединяться к остальным. От телефона доносился записываемый на автоответчик женский голос, весьма торжественно произносивший: "Ну, всего хорошего, дорогая. Я просто хочу, чтобы ты знала: если мы можем чем-нибудь помочь, обязательно позвони нам, хорошо? Мы перезвоним тебе через пару деньков. До свидания".

Дана сидела на кухне за столом, выглядела она бледной и необыкновенно красивой. Серебристо-светлые волосы, подобранные сзади вверх и собранные в небрежный пучок, казались в солнечном свете шелковыми. Одета она была в бледно-голубые джинсы и шелковую с длинными рукавами блузку голубовато-стального оттенка, такого же, как и цвет ее глаз. Дана затушила сигарету, потыкав ее в пепельницу, посмотрела на меня, но ничего не сказала. В кухне плотно висел табачный дым, смешанный с запахом серных спичек. Майкл наливал матери в чашку только что сваренный кофе. Дана казалась впавшей в какое-то бесчувственное состояние, по лицу же Майкла, наоборот, видно было, что он сильно переживает.

Я в последнее время так часто появлялась в этом доме, что на сей раз никто не поинтересовался, почему и для чего я здесь. Майкл налил кофе и себе, потом открыл буфет и достал кружку для меня. На столе уже стояли пакет с молоком и сахарница. Поблагодарив, я присела.

– Есть какие-нибудь новости?

Дана отрицательно покачала головой.

– Даже не верится, что он мог опять так поступить.

– Но мама, мы ведь не знаем, где он, – возразил Майкл. Он стоял, прислонившись к рабочему столу.

– Именно это меня и бесит. Появился, заморочил нам всем головы и снова исчез.

– Вы с ним говорили? – спросила я.

Дана немного помолчала, потом опустила глаза.

– Он заезжал, – ответила она, как бы оправдываясь. Потом поерзала на стуле, потянулась за сигаретами, снова закурила. Если она не избавится от этой привычки, то очень скоро станет выглядеть гораздо старше своих лет.

– Когда это было?

Дана наморщила лоб.

– Не помню, но точно не вчера, скорее позавчера вечером. По-моему, в четверг. От меня он поехал к Майклу, чтобы взглянуть на внука. Я ему дала их адрес.

– И долго вы с ним разговаривали?

– Я бы не сказала, что долго. Он извинялся, говорил, что совершил страшную ошибку. Сказал, что теперь готов был бы сделать что угодно, лишь бы вернуть эти пять лет назад. Конечно, все это одна трепотня, но говорил он вроде бы искренне, да и мне было приятно это услышать. Я, разумеется, пребывала в ярости. Сказала ему что-то примерно такое: "Венделл, так не поступают! Какое ты имел право объявляться снова после всего того, что ты заставил нас пережить и через что пройти?! Плевать мне на то, что ты сожалеешь – подумаешь! Мы все сожалеем".

– Вам показалось, он говорил искренне?

– Он всегда говорит искренне. Только ежеминутно меняет свои взгляды и позиции, а говорит всегда искренне.

– И после этого вы с ним больше не разговаривали и не виделись?

Дана отрицательно помотала головой.

– Одного раза было более чем достаточно, поверьте. Этот разговор должен был стать последней точкой, но я злюсь до сих пор, – добавила она.

– Значит, примирения не состоялось?

– О Господи, нет, конечно! Я бы ни за что на свете не согласилась мириться. На меня подобные трюки не действуют. – Взгляд Даны встретился с моим. – И что же теперь? Я понимаю так, что страховая компания хочет получить свои денежки назад?

– Они не настаивают на возврате того, что вы уже успели израсходовать, но и не могут оставить вам все полмиллиона долларов. Если, конечно, Венделл не мертв.

Дана застыла и отвела глаза в сторону.

– Почему вы так говорите?

– Ну, все люди рано или поздно умирают, – ответила я, отодвинула кружку с кофе и поднялась. – Позвоните мне, если вы о нем что-нибудь узнаете. Его судьба волнует многих. Одного-то человека уж точно.

– Проводи ее к выходу, малыш, хорошо? – обратилась Дана к Майклу.

Тот отклеился от стола и дошел со мной до двери. Он сутулился и был погружен в задумчивость.

– Как ты? – спросила я.

– Да не очень здорово. А как бы вы себя чувствовали на моем месте?

– Я думаю, что дело пока еще не кончилось. У твоего отца были какие-то причины поступать так, как он поступил. Это не было с его стороны намеренным выпадом против тебя, просто он думал тогда только о себе, – сказала я. – Не принимай все, что случилось, на свой счет.

Майкл резко мотнул головой.

– Не хочу я его больше видеть, никогда. И надеюсь, что не увижу.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И не собираюсь защищать твоего отца. Но он все-таки не такой уж плохой человек. Не суди его слишком строго. Не исключено, что когда-нибудь ты изменишь мнение о нем в лучшую сторону. Ты ведь не знаешь всего, что там произошло на самом деле. Тебе известна только одна версия. А там было гораздо больше всего – событий, надежд, конфликтов, разговоров. Но всех подробностей этого мы уже никогда не узнаем. А поступки твоего отца диктовались всей суммой этих обстоятельств, – сказала я. – Ты должен понять, что у него были какие-то очень весомые причины для его поступков, причины, о которых, быть может, ты никогда ничего не узнаешь.

– Знаете что я вам скажу? Плевать мне на эти причины. Видит Бог, плевать.

– Возможно, тебе и плевать, но Брендон в один прекрасный день может спросить о них. Такого рода истории обычно передаются от поколения к поколению. И касаются всех. А попытки все забыть не приносят никому ничего хорошего.

– Наверное.

– Знаешь, в подобных ситуациях я всегда вспоминаю одно выражение: "грязное море правды".

– И что оно означает?

– Что правда не всегда бывает приятной. И иногда ее оказывается слишком много, чтобы можно было переварить сразу всю. Правда захлестывает тебя с головой и грозит утопить. Я много раз наблюдала нечто подобное.

– Ну, а я нет. У меня это первый опыт, и он мне не очень понравился.

– Я тебя понимаю, – ответила я. – Ладно, береги своего малыша. Он у тебя чудесный.

– Единственное светлое существо рядом.

– Ну, есть еще и ты сам, – не удержавшись, улыбнулась я.

Он стоял, опустив глаза в пол, ответная улыбка получилась у него какая-то вымученная, но думаю, смысл моих слов не прошел мимо него незамеченным.

От Даны я поехала прямо к Ренате. Какими бы недостатками ни был наделен Венделл Джаффе, ему удалось связать свою судьбу с двумя очень незаурядными женщинами. Они были предельно непохожи друг на друга – Дана с ее холодной элегантностью и Рената, отмеченная печатью какой-то мрачной экзотичности. Я оставила машину у тротуара и пешком прошла по ведущей к дому дорожке. Если полиция все еще продолжала держать Ренату под наблюдением, то делали они это очень неплохо: вокруг не было видно ни фургонов, ни машин какой-либо техслужбы, в соседних домах при моем появлении не шелохнулась ни одна занавеска. Я позвонила и стала дожидаться перед дверью, поглядывая на улицу. Потом, сложив ладони трубочкой и приставив их к одному из цветных стекол входной двери, попыталась рассмотреть, что делается внутри. Снова позвонила.

Наконец из глубин дома появилась Рената. Одета она была в белую хлопчатобумажную юбку и ярко-синюю, тоже хлопчатобумажную безрукавку, белые сандалии удачно подчеркивали сильный загар ее ног. Она приоткрыла дверь и посмотрела, кто пришел, прижавшись на мгновение щекой к дереву.

– А-а, это вы. Здравствуйте. Я слышала по радио, что нашли яхту. А он в самом деле исчез, да?

– Не знаю, Рената. Честное слово, не знаю. Можно мне войти?

– А почему же нет. – Она распахнула передо мной дверь.

Я прошла за ней через холл в гостиную, которая тянулась вдоль почти всего фасада дома. Широкие многостворчатые стеклянные двери открывались из гостиной на задний двор, представлявший собой голую бетонную площадку, лишь по краям окаймленную кустарником и цветами, в основном однолетними. Сразу за площадкой начинался спуск к воде, где у причала по-прежнему стоял "Беглец".

– Хотите "Кровавую Мэри"? Я как раз собиралась себе сделать, могу и вам. – Рената подошла к бару, сняла крышку с банки со льдом, тонкими серебряными щипчиками взяла несколько кубиков и со звоном бросила их в старомодной формы стакан. Когда-то я часто воображала себя в роли барменши, именно так бросающей в бокалы лед.

– Спасибо, но я не привыкла пить так рано. А вы не обращайте на меня внимания.

Рената выжала на лед сок лайма[24]24
  Разновидность цитрусовых.


[Закрыть] и добавила примерно с дюйм водки. Достала из небольшого холодильника банку томатного сока, встряхнула ее, чтобы взболтать, и налила поверх водки. Двигалась она как-то вяло, безразлично, выглядела совершенно измученной. На лице – ни следа косметики, и по ее виду было ясно, что она только что плакала. Наверное, и ждать-то у двери, пока она откроет, мне пришлось так долго потому, что Рената в это время приводила себя в порядок.

– Чему я обязана удовольствием вас видеть? – спросила она, горько усмехнувшись.

– Я была у Даны. И раз уж все равно приехала в Пердидо, решила заглянуть к вам и спросить, нельзя ли мне осмотреть личные вещи Венделла. Не могу отделаться от мысли, что он мог что-нибудь упустить из виду. Что-то забыть, оставить, что может дать нам хоть какую-то информацию. У меня нет никакой другой возможности выйти на его след.

– "Вещей" как таковых никаких нет, но если хотите, смотрите все, что вам интересно. А полиция осматривала яхту, снимала отпечатки пальцев и все такое, что они обычно делают?

– Я знаю только то, что мне сегодня утром рассказали в страховой компании. Яхту нашли, это точно, но никаких следов Венделла на ней не было. Где деньги, я пока не знаю.

Прихватив стакан с коктейлем, Рената перешла в другую часть гостиной, уселась там в большое мягкое кресло, жестом показав мне на другое.

– Какие деньги?

– А разве Венделл вам не говорил? Карл спрятал где-то на яхте и хранил там три миллиона долларов.

Несколько мгновений Рената молчала, постигая смысл сказанного мною. Потом откинула голову назад и захохотала, правда, смех ее сильно смахивал на рыдания. Наконец, она взяла себя в руки.

– Вы шутите? – спросила она.

Я отрицательно помотала головой.

Снова короткий взрыв смеха, затем Рената медленно покачала головой.

– Непостижимо, просто непостижимо. И такие деньги были спрятаны на "Лорде"? Даже не верится. Ну что ж, по крайней мере, теперь кое-что проясняется.

– Что именно?

– Я не могла понять, почему он так одержим этой яхтой. Постоянно говорил только о ней.

– Я вас не совсем понимаю.

Она помешала в стакане палочкой, тщательно облизала ее.

– Ну, конечно, он любил своих сыновей, но никогда прежде не допускал того, чтобы эта любовь мешала ему делать то, чего ему хотелось. С деньгами у него всегда было туго, но для меня это не имело никакого значения. Видит Бог, у меня вполне достаточно средств для нас обоих. Месяца четыре назад Венделл начал говорить о том, что надо бы сюда вернуться. Дескать, ему хочется повидать сыновей. Увидеть внука. Извиниться перед Даной за то, как он с ней поступил. Я думаю, на самом-то деле ему захотелось наложить лапу на эти деньги. Знаете что? Я готова поклясться, что он именно это и сделал. Теперь не удивительно, что он стал тогда так скрытничать. Три миллиона долларов! Удивительно, как это я сама не догадалась.

– Что-то вы не кажетесь удивленной, – сказала я. – Скорее уж подавленной.

– Наверное, да. Теперь, когда я все узнала. – Она сделала большой глоток. Мне показалось, что Рената успела выпить еще до моего прихода, и даже не раз. На глаза у нее навернулись слезы. Она снова покачала головой.

– Что? – спросила я.

Рената откинулась назад, запрокинув голову на спинку кресла, и закрыла глаза.

– Мне так хочется в него верить. Так хочется думать, что его интересуют не только деньги, а что-то еще. Ведь если это не так, то кто же я сама такая? – Ее темные глаза широко раскрылись.

– Не думаю, что Венделл Джаффе всерьез задумывается над своими действиями, – заметила я. – Я и Майклу то же самое говорила. Не принимайте поступки Венделла на свой счет.

– Страховая компания возбудит против него иск?

– В общем-то на данный момент сам Венделл не представляет для "Калифорния фиделити" никакого интереса. Фирму волнует лишь то, жив он или нет. Деньги по страховке получила Дана, с ней они и будут разбираться. А все остальное им безразлично.

– А полиции?

– Ну, конечно, могут возобновить против него дело – и я, откровенно говоря, надеюсь, что так они и поступят, – однако сомневаюсь, что они захотят и смогут выделить для этого достаточное число людей. Даже если дело будет квалифицировано как обман и кража в особо крупных размерах, вначале ведь надо еще найти Венделла. Потом доказать обвинение. А легко ли это сделать по прошествии стольких лет? Да и какова цель всех этих усилий, сами подумайте.

– Ловлю вас на слове, давайте подумаем. Какова же на самом деле цель? Я полагала, что вы работаете на страховую фирму.

– Работала. Сейчас уже нет. Я вам так скажу. У меня есть к этому делу свой собственный интерес. Последние десять дней я ничем, кроме Венделла, не занималась, и не хочу бросать дело незавершенным. Мне самой нужно довести его до конца, Рената. Узнать, чем и как оно завершится.

– О Господи, да вы, оказываетесь, еще и фанатик. Только этого не хватало. – Она снова закрыла глаза и приставила ко лбу стакан с плавающими в нем кусочками льда, как будто пытаясь снять мучающий ее жар. – Как же я устала, – проговорила женщина. – Кажется, целый год могла бы проспать, не вставая.

– Не возражаете, если я взгляну, не забыл ли Венделл чего?

– Ради Бога. Чувствуйте себя как дома. Венделл забрал все подчистую, но в общем-то я после него еще ничего не проверяла. Простите, что я сейчас в таких растрепанных чувствах. Но мне все еще трудно примириться с мыслью, что после пяти лет совместной жизни он мог меня бросить подобным образом.

– Я пока еще не совсем уверена, что он действительно окончательно от вас ушел. Но взгляните на это с другой точки зрения: если он был способен бросить Дану, то почему нельзя поступить так же и с вами?

Она улыбнулась, не открывая глаз. Вид у нее был какой-то странный. Сомневаюсь, слышала ли она мои слова. Казалось, что Рената уснула. Я вынула у нее из руки стакан и с негромким стуком поставила его на стеклянную крышку стола.

Следующие три четверти часа ушли у меня на то, чтобы самым тщательным образом осмотреть все углы и закоулки дома. В подобных ситуациях никогда не знаешь заранее, что полезного можешь найти: какие-нибудь личные бумаги, записи, записки, номера телефонов, письма, дневник, записную книжку. Пригодиться может что угодно. Но Рената оказалась права. Венделл действительно забрал все свои вещи подчистую. Мне ничего не оставалось делать, как пожать плечами. Если бы мне очень повезло, возможно, я бы могла отыскать нечто такое, что позволило бы без труда раскрыть тайну его нынешнего местонахождения. Но ничего нельзя загадывать, пока сама не посмотришь, есть там что-нибудь или нет.

Я спустилась по лестнице вниз и, стараясь не шуметь, направилась через гостиную к выходу. Когда я проходила мимо дивана, Рената зашевелилась и открыла глаза.

– Повезло? – спросила она. Язык у нее под влияния выпитого сильно заплетался.

– Нет. Но все равно попытаться стоило. Вы как, справитесь?

– Когда у меня пройдет это чувство унижения? Да, конечно.

Я помолчала, потом все же спросила:

– А Венделлу не звонил некто по имени Хэррис Браун?