Текст книги "Дверь с той стороны (Сборник фантастических рассказов)"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Сергей Снегов,Ольга Ларионова,Александр Шалимов,Виктор Жилин,Леонид Смирнов,Игорь Смирнов,Андрей Измайлов,Артем Гай,Марк Гордеев,Леонид Агеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

И вдруг Сероглазый стал приподниматься, ища опору… в воздухе. Так, будто рядом была стена. Она и была, должно быть, но только в его воображении. Попытка… Еще… Сел, устало опустив плечи. Бессвязно прошелестел голос. Франсуа не уловил смысла: это опять напоминало долгий выдох. Лебер вспомнил свой сон, когда явился ему молодой Ставс, говоривший на валлонском диалекте. То был оживший фрагмент отцовской молодости, и Франсуа, как в театре, исполнял роль своего отца. Неужели Сероглазый видит подобный сон, в котором вместо него действует его предок? В таком случае рядом с Франсуа в шалаше сидит человек. И этот человек – англичанин.

Пораженный своим открытием, он придвинулся к Сероглазому вплотную, заглянул прямо в глаза и прошептал по– английски, стараясь произносить слова как можно отчетливее:

– Как уйти из долины? Как выйти из долины?

Сероглазый насторожился. Вслушивался в слова? Франсуа еще и еще раз повторил сказанное. Наступила напряженная пауза. И вдруг австралопитек отодвинулся, с отчаянием обхватил левой рукой правое плечо. Боль отразилась на его лице. Он стал раскачиваться из стороны в сторону.

От нетерпения и сосредоточенности Франсуа затрясло, как в лихорадке. Еще минута – и он не выдержит этого напряжения. Сейчас от Сероглазого зависит вся его судьба. Он стиснул стучащие зубы, сжал кулаки. И вдруг… Раздался чуть слышный сип, будто кто-то пытался говорить очень простуженным голосом. Франсуа молитвенно прижал руки к груди. Весь превратился в слух. Еле слышно, с трудом орудуя губами, языком, Сероглазый пытался выговорить что-то. Святая Мария, это было очевидно!

Осторожно, словно к спящему ребенку, подполз к нему Франсуа, боясь спугнуть таинственный «сон». По движению губ ему удалось различить одно слово. Слово, черт побери! Кажется, тот произнес «плыть»!.. Продолжая раскачиваться, Сероглазый смолк.

Отчаяние охватило Франсуа. А что, если «сон» сейчас кончится! Или этот несчастный потомок австралопитека и человека разумного, измученный зовом наследственной памяти, упадет на бок и забудется здоровым сном сытой обезьяны! Собрав остатки мужества, Франсуа повторил свой вопрос:

– Как найти дорогу? Как вернуться к людям?

И вдруг ему ответил сиплый, потусторонний голос:

– Без руки не могу плыть. Только вода – дорога. Как? Как? – Сероглазый тер рукой плечо, на глазах его выступили слезы.

Водопад Дж. Ч.

Франсуа остановился в нескольких шагах от того места, где лежал Ву. Он уже все решил: нечего больше выжидать, риск – единственный для него выход. Другого удобного случая он ждать не хотел. Задержать его мог только Ву, расположившийся как раз на пути к той «дороге», о которой говорил Дж. Ч. голосом Сероглазого. Да, Франсуа не сомневался, что речь шла именно об озере, ибо в него втекали и из него вытекали все мыслимые в долине ручьи.

Если Ву уже очнулся, Франсуа придется придумать очередной фокус, чтобы отвлечь старика.

Затаив дыхание, он подошел к воде. Дно озера было пологим, и до глубины надо было брести довольно долго по щиколотку в воде. Он оглянулся. Вроде поблизости никого не видно. Стоп! Забыл спрятать схему, чтобы предохранить ее от воды. Единственным надежным местом была герметическая зажигалка. Значит, надо достать ее и вложить туда бумагу, предварительно превратив ее в маленький комочек. А если за ним все-таки следят?

Франсуа стал подбирать со дна камешки, делая вид, что очень увлечен этим занятием. Он перебирал их в руках, плюхал в воду, медленно, но верно удаляясь от берега по мелководью. И упаковывал схему. Проклятые камешки! Они так мешали… Едва вода достигла колен, на берег выскочили два австралопитека и бросились вслед Франсуа. Тот опрометью ринулся к глубине, на ходу заталкивая в карман зажигалку. Даже обезьяна не усомнилась бы теперь в его намерениях. Он оглянулся.

Австралопитеки крупными скачками, ловко отталкиваясь ото дна и почти не поднимая брызг, неслись по озеру. Они издавали тревожные всхлипы, каких Франсуа не слышал раньше. Изо всех сил старался он уйти с мелководья, но вода как будто остановилась на одном уровне и не поднималась выше колен. Ужасающая мысль билась в висках: а если дно сейчас вздумает подниматься! Звуки за спиной приближались. Франсуа плюхнулся в воду и, отталкиваясь ногами, скорее пополз, чем поплыл. И все же это было быстрее. Кажется, стало глубже. Он сделал гребок руками. Что есть мочи оттолкнулся ото дна… и поплыл.

О! Это была хорошо знакомая ему стихия. И совсем не освоенная австралопитеками. Мощными рывками Франсуа удалялся от берега. Там в неподвижных позах застыли изумленные обезьянолюди. На сей раз он обнаружил, что за ним наблюдает все стадо.

…Он плыл в сторону марева. Не спеша, внимательно разглядывая берега. Тот ручей, что спадал со скалы рядом со стойбищем, был не единственным. Метров через сто с другого берега в озеро впадал еще один. Франсуа подплыл было совсем близко к устью, но в это время увидел появившихся в кустах австралопитеков. Должно быть, они обогнули озеро слева и прибежали встретить его. Только тут Франсуа с сожалением понял, что их переполох вызван лишь опасением за его жизнь. Только такое событие, как плавающий человек, могло поднять всю эту ораву после тяжелого завтрака. Неужели они так и будут следовать за ним по побережью? От этой мысли Франсуа похолодел.

Солнце стояло уже в зените, когда Франсуа увидел край озера, ранее скрытый маревом. Он насчитал три ручья, стекавших с правого берега, и два с левого. Правый берег был покрыт лесом. Слева росли кустарники. Иногда они росли прямо из воды. Должно быть, в этих местах берег был топким. Да и воздух над ним насыщен парами. Вдоль леса, вровень с пловцом по-прежнему двигались несколько австралопитеков. Слева их уже не было. Видимо, топи задержали преследователей.

Край озера неумолимо приближался, а разгадки слов Сероглазого так и не было. «Доплыву до конца, – подумал Франсуа обреченно, – а потом? Одно из двух: выходить на берег или поворачивать к стойбищу на радость этим мохнатым… Шанс упущен, и теперь уж надолго. Черта с два подпустят они меня к воде». Решил: уж лучше выйти там, где их нет, и через топи пробраться к скалам. Может, не все потеряно? Топи тоже «вода», а значит, и они могут быть «дорогой».

Тут Франсуа услышал нарастающий гул. Он шел от скальной гряды на горизонте, примерно в полумиле от озера. Там же слева вдруг открылся еще один ручей, и Франсуа почувствовал, что вода в озере двинулась. Понятно! Ручей не впадал, а вытекал из озера. Значит, еще не конец! Он свернул, подчиняясь потоку, и плыл теперь среди кустарника. Берега проносились мимо с неожиданной быстротой. Там, куда текла река – да, река, а не ручей! Франсуа различил узкий проем в скалах. Гул доносился оттуда. Казалось, что в расщелине шумит гигантский насос, выкачивающий озерную воду.

Франсуа попытался было выбраться на сушу. «Вдоль берега, – думал он, скорее». Несколько часов в воде утомили. Устали руки. Бежать – вот чего ему хотелось! Река выведет и укажет путь среди скал. «Только вода – дорога», повторял он, как заклинание.

Но всякая попытка пристать к берегу кончалась неудачей. Мощный напор воды толкал в спину, не давая изменить направление. Франсуа понял, что вода не отпустит его больше. Гудящий створ каменной гряды манил и пугал одновременно. Что ждет его там, в самом источнике шума? Внезапная сила течения, захватившая его еще в озере, могла быть вызвана только одним: водопад! Едва успел подумать об этом, как река вынесла его в проем между скалами. В следующий миг Франсуа ощутил удар какой-то новой силы, и ему показалось, что он вырывается из воды и вот-вот… полетит.

Он успел увидеть распахнувшееся впереди небо и далекий горизонт, исчерпанный ломаной линией горных пиков. И тут же провалился, словно в колодец, подхваченный струей воды огромной скорости. Падающий поток повлек его вниз, словно щепку.

…Очнулся от озноба, мокрый до нитки. Это удивило. Разве он не в воде? Влажные лохмотья одежды облепили тело, вытянули из него все тепло. Только в ногах и спине Франсуа ощущал ласковое и теплое щекотание струек. Он лежал на боку посреди мелкого и широкого ручья. Насколько хватало глаз, земля вокруг зыбилась и журчала под тонким слоем прозрачной воды. Сзади шумел водопад, сбросивший Франсуа с горной долины через щербатый край каменной чаши. Как ни странно, он не испытывал никакой боли. Но тело ныло, как после тяжелой и длительной работы.

Он представил себя в потоке низвергавшейся воды и зажмурился. Высота водопада была равна четырехэтажному дому. Должно быть, он съехал по мощной, тугой струе, как по канату. Его спасло то, что дно реки и края скал, сквозь которые она пробивалась, были ровными и скользкими: вода и время сделали свое дело.

Впереди, метрах в двухстах, начинался пологий склон. Его покрывал кустарник. Совсем такой, среди какого разбили они с Питером свой последний лагерь.

Не тот ли это самый водопад, что обозначен на схеме Дж. Ч.? Он достал зажигалку из мокрого кармана. Руки дрожали. Развернул маленький бумажный комочек. В ладонях лежали мелкие клочки и труха. От многократных перегибов ветхая бумага рассыпалась. Франсуа побежал к кустам, ища сухое место, чтобы сложить из остатков бесценный документ. Это занятие напомнило ему забытую детскую игру в квадратики, из которых надо было собрать рисунок. Глаза утомились от напряжения. Если бы он помнил изображение, хоть в главных чертах! Но как восстановить цепочку знаков, которую видел однажды, в полутьме!

Франсуа попробовал чертить схему на земле. Кусая губы, пытался воскресить в памяти исчезнувшие линии и обозначения. И в этот момент невдалеке в кустах заметил большое темное пятно. Он замер и стал наблюдать. Неужели опять агогве?

И тут нервы сдали. Он сгреб в ладони клочки бумаги и двинулся прямо на неизвестный предмет.

Пятно не шелохнулось.

Подошел вплотную. Перед ним лежала груда камней. Это была невысокая пирамидка с полметра в ширину и метра два в длину у основания. Никаких других камней поблизости не было видно. Значит, их принесли сюда и сложили чьи-то руки! Австралопитеков? Но ничего подобного он не видел там, в долине. Значит, близко были люди! Может, это знак?.. Или что-то скрыто внутри? В любом случае это дело рук человеческих!

Сам не зная зачем, Франсуа стал растаскивать сооружение. Вот уже разобрана верхушка. Он схватил очередной камень, но тот не поддался. Франсуа ухватился сильнее и… тут же отдернул руку. Перед ним была человеческая кость.

Словно от толчка, пробудилась память, и он вспомнил крест, нарисованный на схеме рядом с водопадом. Сомнения не было: он вышел на тот самый маршрут.

Почти до заката провозился Франсуа со схемой. К вечеру он с трудом развел костер и запек пойманную мышь.

Засыпая, Франсуа еще и еще раз рисовал в воображении тот маршрут, который удалось прочесть на собранных обрывках. Самой схемы теперь не существовало. Костер съел ее клочки, как он – мышь.

И все же Франсуа был благодарен Дж. Ч. Разделяло их столетие, но объединяла тайна, которую хранит природа вот уже миллионы лет.

Эпилог

– Я поняла все, едва прочла ваше письмо, Франсуа, – Мари куталась в шаль, хотя за окном нещадно палило.

Он написал ей из первого же селения, до которого добрался через одиннадцать дней после фантастического низвержения с водопада. Подписав письмо: «От имени Вашего мужа – Ф. Лебер», просил помочь выбраться из названного им селения. О гибели Питера он умолчал. Через три дня к нему прибыл какой-то чиновник из Иоганнесбурга с поручением от Мари Йоргенс доставить Лебера к ней в дом. Чиновник вел себя сдержанно, даже, как показалось Франсуа, настороженно.

В Иоганнесбурге Франсуа поместили в гостиницу. Уходя, чиновник сухо сказал на пороге: «Не выходите никуда! К вам придут…»

Действительно, часа через два в номер без стука вошел какой-то господин в сером пиджаке.

– Смит.

И он без приглашения уселся в кресло.

– Рассказывайте все! – В голосе слышались нотки приказа. Сбивчивый рассказ Франсуа был выслушан в полном молчании. Затем Смит расстегнул портфель, и на столе оказалась карта.

– Покажите это место, Лебер. – Лицо Смита, ни разу не изменившее строгого делового выражения, вдруг сдобрилось поспешной улыбочкой. – Где находятся эти чудовища?

– Чудовища?!

И тут Франсуа понял, что происходит что-то не то.

– Скажите, вы знали Питера? – Он уставился на Смита. – Знал он вас?

– Это не имеет никакого значения. Где?! – Тот почти кричал. – Показывай! Это все, что от тебя требуется. Или ты врал?

– Я должен знать, зачем они вам нужны.

– Ты не дурак, парень, прекрасно понимаешь, какой сенсацией пахнет твое вранье! А если правда?.. Не бойся, тебе заплатят, если укажешь место…

«Ах вот оно что! – понял Франсуа, совсем было сбитый с толку. – Кто-то хочет сделать бизнес на чуде. Они хотят проникнуть туда, к агогве, и… отловить? Или показывать зевакам!!!»

Он представил вертолет над долиной-чашей, и его охватил тот первобытный ужас, какой обрушится на Ву и его сородичей.

– Я должен видеть миссис Йоргенс! – заорал Лебер. – Больше ни слова!

Смит приходил еще раз. Но Франсуа молчал. Через три дня его отвезли в дом вдовы Питера…

– Я совсем не знаю вас, – услышал он вновь голос Мари Йоргенс. – А то, что вы рассказываете, кажется слишком маловероятным. Достоверно пока одно: Питер погиб, а вы живы. Вы даже не можете показать на карте, где могила моего мужа.

– Тогда ответьте на мой вопрос, – перебил ее Франсуа. – Зачем я обратился за помощью именно к вам? Если я убил Питера – а вы намекаете на это! – стал бы я стучаться в ваш дом?

– Вы наивны или прикидываетесь наивным? – В ее голосе что-то дрогнуло. А к кому еще вы могли обратиться? Ведь никто, кроме меня, не принимал всерьез идеи Питера!.. Впрочем, научные круги тоже встревожены его… исчезновением. Да-да, они ждут фактов. Ваши россказни никто не может подтвердить даже теоретически! Никто, Лебер. – Отчаяние и ненависть исказили лицо Мари. – Уж не думаете ли вы сделать бизнес на своих сенсационных сообщениях? Если верить вам, то вы – единственный в мире человек, проживший полмесяца в доисторическом прошлом!

– Боюсь, он станет героем другой сенсации! – раздался голос Смита. Он вышел из соседней комнаты. – Хочешь узнать какой?

Серые глаза Смита нагло оценивали Лебера.

Франсуа охватил ужас загнанного в западню зверя. Всего в нескольких шагах от него стояли два странных существа, он видел их лица, глаза, но не мог понять, чего ждать от них. За их словами и действиями угадывались некие посторонние силы, как в театре марионеток. Вот кто-то дернул невидимые нити, и Мари опустилась в кресло, смотрит на Смита испуганно. У того губы расползлись в циничной улыбке:

– Каким бы странным ни был при жизни Йоргенс, мы не можем допустить, чтобы смерть его была странной… Ты говоришь – того зулуса зовут Нгосо?

– Да, так звали нашего проводника, – отозвался Франсуа. Мари внезапно вскочила и выбежала из комнаты. Смит подошел к Леберу почти вплотную.

– Если ты не убивал Питера Йоргенса, то его убил кто-то другой?.. – Он сжал локоть Франсуа. – Запомни: убийцу зовут Нгосо.

– Я же сказал, как было дело! При чем здесь старый зулус?

– Поздно. Скоро мы увидим эту старую обезьяну и послушаем, что скажет он про аго… агогве.

Смит хохотал.

Франсуа закрыл лицо руками, не в силах больше ничего ни видеть, ни слышать. Ему хотелось тишины. Той тишины, что закладывает уши и обволакивает теплым покоем. И он вновь ощутил в ладони руку Ву… «Ну нет! Лебер никогда не был предателем!»

– Хорошо, я покажу могилу Питера. Я сложил там пирамиду из камней.

Игорь Смирнов
Повесть о Белом Скитальце,
написанная на основе немногочисленных сведений, которые были сообщены разными людьми в период с 1471 по 1477 год

Мой жребий все остался тот же, страшный,

Каким он в первое мгновенье пал

На голову преступную мою.

Я людям брат; моя судьба забыта;

Ни прошлого, ни будущего нет;

Все предо мной земное исчезает…

В. А. Жуковский. Агасфер

Сообщение первое

которое служит скорее предисловием к предлагаемой истории, чем главой, поскольку здесь впервые упоминается о рыцаре Уайте и его белоснежном коне Тру

Ранним утром двое крестьян из деревни Ливьен торопливо погоняли свою лошаденку, впряженную в неуклюжую повозку, и лениво вспоминали жуткую грозу, которая с полночи не давала им спать.

Сначала дорога шла вдоль полей, потом пересекла небольшой лесок и вылилась на всхолмленную долину. И вот тут, неподалеку от каштановой рощи, старый Пьер попридержал лошадь и стал настороженно всматриваться в низкий кустарник. Толкнул задремавшего сына:

– Вроде человек…

– Пусть себе…

Проехали еще немного. Пьер свернул с дороги и вдруг натянул вожжи.

– Пресвятая дева! Рыцарь… неживой вроде. – Он глянул через плечо на сына: – Да ну же, Филипп! Чем дрыхнуть, пошел бы поглядел! Филипп недовольно поднялся с сена, протер глаза.

– Да нам-то какое дело, – сказал он ворчливо. – Пусть себе! Рыцарь – он и есть рыцарь, драчун и бездельник! И толку от него, что от воробья мяса!

Пьер махнул рукой:

– Э, что с тобой толковать!

Он бросил вожжи Филиппу и спрыгнул на землю.

Рыцарь лежал за пригорком, широко раскинув руки. В одной был щит, в другой копье. Длинный белый плащ, белые перья на шлеме и великолепной работы доспехи – все в нем выдавало не последнего сеньора.

Рядом тлело зажженное молнией дерево, вокруг на несколько ярдов была опалена трава, а чуть подальше лежал на боку бездыханный конь.

Старый крестьянин робко склонился над рыцарем:

– Сьер… ваша милость…

Тот даже не пошевелился.

– Ну, чего, чего там? – нетерпеливо спросил Филипп, вытягивая шею.

– Должно, гром небесный, – тихо отозвался Пьер. – Обоих. И лошаденку тоже…

– И ладно. Может, их давно ждали в преисподней! Давай-ка поехали, отец, а то как бы на нас чего не подумали.

– Погоди. Вроде не насмерть.

Пьер попробовал поднять у рыцаря забрало. Не получилось. Тогда он осторожно заглянул в черную щель шлема… Его охватил ужас, когда он понял, что у рыцаря нет лица. Там было что-то серое, размазанное… Старик отпрянул, упал, потом вскочил на ноги и с диким воплем бросился вдоль дороги.

Почувствовав неладное, Филипп отчаянно хлестнул вожжами по крупу лошади и в тот же момент краем глаза увидел, как пошевелился и поднял голову белый конь рыцаря. Но об этом он так никогда ясно и не вспомнил. Считал, что это ему просто привиделось.

Сообщение второе

которое своей несуразностью может озадачить любого нормального человека

Река Майенн в верховьях не так спокойна, как в долине. И если бы дед с внуком не слишком торопились, прошли бы лишних полтора лье до надежной переправы и горя бы не знали. Так нет же, толкнула их нечистая на эти вихлявые бревна! Ничего вроде и не предвещало беды: шли себе, шли спокойно, вот уж и рукой подать до противоположного берега – и тут неожиданно дед покачнулся и полетел в поток. Внук за ним. Догнал, одной рукой ухватился за него, другой – за скользкие сваи: здесь когда-то мост был, да паводком уж года три как смыло… Вот он берег – совсем близко, да не так-то просто добраться до него со стариком, в котором еле душа держится: вынесет в водоворот – и не выплывешь.

– Держись, держись, дедушка, – успокаивал внук. – Сейчас что-нибудь придумаем!

Он повернул голову и увидел спускавшегося к мосткам рыцаря. Тот сидел верхом на белом коне и, как видно, не очень торопился.

– Помогите! – закричал юноша. – Сударь, спасите нас! Рыцарь на мгновение остановился, лениво тряхнул пышным плюмажем и так же неторопливо проехал по шатким бревнам на другой берег: там было ближе и удобнее вызволять людей из беды. Он нехотя протянул к старым сваям копье и гулко приказал:

– Держитесь крепче!

– Дедушку, дедушку сначала, сударь! – попросил молодой человек.

– Делайте, как я велю!

– Но дедушке одному не удержаться, он слаб! Откуда-то вынырнул хромой францисканец, тощий, как жердь, в черной запыленной рясе, и суетливо забегал вокруг белого коня.

– Во имя господа нашего Иисуса Христа, – бормотал он, – помоги прежде немощному старцу, доблестный рыцарь!

– Не мельтеши, монах! – сердито сказал тот, и прозрачные камни на его шлеме будто вспыхнули. – Не мешай, иначе я заставлю тебя самого заниматься этим богоугодным делом!

Францисканец жалобно пискнул и торопливо перекрестился.

– Ну! – крикнул рыцарь молодому человеку, нетерпеливо стуча концом древка по свае.

– Сударь, дедушку! Прошу вас!

– Вот упрямый щенок!

Рыцарь изловчился и, подцепив юношу копьем за рубаху, выбросил того на берег. Но старик не удержался, поток тут же оторвал его от свай и потащил на стрежень. Вскочив на ноги, молодой человек закричал что-то невнятное и бросился в реку спасать своего деда.

– Глупец! – пробубнил рыцарь. Монах тоскливо запричитал:

– Где это видано, чтобы сперва вызволять сильного да забывать о немощном старце!..

– Уймись, монах! – прогремел голос рыцаря. – На что годен твой полудохлый хрыч? Какая от него может быть польза, когда он и тетивы натянуть не сумеет! – Он повернул щель своего шлема в ту сторону, где исчезали бедолаги, и тронул поводья. – Поехали, Тру. Что-то плохо мы стали соображать с тобой. Или они – глупцы?

Францисканец остался на месте. Он истово крестился и шептал молитвы о спасении невинных душ.