Текст книги "Черный абеллург (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Зорина Светлана Владимировна
Чёрный абеллург

Оглавление.

Глава 1. Лаборатория главного абеллурга.

Глава 2. Валлондол – страна озёр.

Глава 3. Владыки Линдорна.

Глава 4. Камешек гальфинит.

Глава 5. Белый замок.

Глава 6. Остров Вигд.

Глава 7. Цветочный павильон.

Глава 8. Игры богов.

Глава 9. Маски.

Глава 10. Эриндорн.

Глава 11. Гнев богов.

Глава 12. Чужая страна.

Глава 13. Лаборатория главного абеллурга. В ожидании рассвета.

Глава 1. Лаборатория главного абеллурга.

– Ан-абеллург1! Мы спасены!

Таггон появился так неожиданно, что Айнагур едва не выронил флакон. Он уже не помнил, сколько просидел тут в угрюмом оцепенении. Кто мог это сделать? Убить всех охранников – и двуногих, и четвероногих, отключить сирену… Где она отключается, знают только Айнагур да ещё двое. А охранники… Ни ран, ни признаков отравления – и мертвы! Борьбы, похоже, не было. Как будто просто упали, кто где стоял, и умерли. Все разом. Эти дикари сантарийцы, наверняка, сказали бы, что у них похитили нафф. Но главное-то сейчас не это. До праздника меньше двух тигмов2. Что делать? Всё рушится… Сколько он уже тут сидит, тупо уставившись на этот гранёный тёмно-синий флакончик. А может, так даже лучше? Он ведь давно уже устал. От всего.

– Ан-абеллург, есть выход!

Айнагур смотрел на помощника с нескрываемым раздражением. Что он тут несёт? Есть выход? Уж не он ли нашёл выход? Сам Айнагур отчаялся его найти.

– Абеллург, я кое-кого привёл…

Таггон отмахнул назад прилипшие ко лбу потные волосы и кинулся из комнаты. Вернулся он тут же и не один.

– Входи-входи, не бойся. Никто не сделает тебе ничего плохого. Взгляни-ка, абеллург! Это же просто чудо…

Перед Айнагуром стоял мальчик лет десяти. В огромных прозрачных глазах застыли испуг и удивление. Длинные волосы растрепались и густыми волнистыми прядями спадали на плечи. Волосы… Светло-пепельные, чудесного голубоватого оттенка. Нежный овал лица, продолговатый, как у чистокровных лирнов. Маленький пухлый рот, матово-белая кожа. Призрачное сияние беноновых ламп ещё больше подчёркивало эту белизну и делало мальчика похожим на статую из светлого сурдалина. Такими сантарийцы изображают линнов – юных водяных божков. Как это поразило Айнагура сто сорок лет назад, когда он привёл сюда свой народ. Но сейчас-то его поразило другое… На мгновение ему показалось, что время повернулось вспять. Он снова был в замке Линд, и его снова преследовала та белая маска, от которой он никак не мог убежать…

Таггон смотрел на своего повелителя и явно ничего не понимал. Он ожидал увидеть на его лице радостное изумление, но никак не ужас. Айнагур поспешил взять себя в руки.

– Откуда… Где ты его нашёл?

– А там, где я говорил, – осклабился помощник. – Помнишь? Ты мне тогда не поверил. Сказал, спьяну и не такое можно увидеть. А я ведь на охоте никогда не пью, а только…

– Ладно, ладно… Зажги-ка лучше побольше света.

Таггон кинулся выполнять приказание. Прозрачные шары один за другим вспыхивали на стенах и потолке комнаты. Мальчик растерянно озирался, словно не понимая, как эти шары зажигаются, если к ним никто не прикасается.

"Надо бы взглянуть, как он сложен", – подумал Айнагур.

– Раздень его.

Помощник двинулся к мальчику, но тот, словно очнувшись от полузабытья, посмотрел на Таггона с истинно царским недоумением. В прозрачных, льдисто-голубых глазах вспыхнул гнев. Детская рука привычным жестом потянулась к расшитому кожаному поясу. Айнагур только сейчас обратил внимание на одежду мальчика. Высокие белые сапоги с заострёнными носками, серые кожаные штаны, куртка из короткого белого меха и широкий пояс. На груди вышит какой-то знак. Айнагур пригляделся – голубой харгал! Так вот оно что! Поистине, молва не всегда ошибается.

Не найдя на поясе оружия, мальчик нахмурился.

– Я дал ему вдохнуть тальгу, – сказал Таггон. – Ещё там. Кажется, действие кончается. Надо ещё…

– Не надо, – остановил его Айнагур. – Пожалуй, я тут сам управлюсь. Можешь идти.

Таггон поклонился, но на его круглой физиономии было написано разочарование.

– Ты прекрасно знаешь, что я никогда ничего не забываю, – пристально глядя на помощника, произнёс абеллург.

Таггон ещё раз поклонился и выскользнул за дверь.

Мальчик стоял посреди комнаты и молча смотрел на Айнагура. Он был слишком горд, чтобы кричать. Или понимал, что это бессмысленно? И глядя на него, Айнагур вдруг вспомнил белую птицу с серебристо-голубым хохолком, которую он в детстве так хотел поймать руками. Эти птицы вечно кружили над самой головой… И он ужаснулся, вспомнив свою странную, невероятно долгую жизнь. И невольно попятился, как будто прямо перед ним разверзлась пропасть…

– Учитель, осмелюсь заметить, ты плохо выглядишь. Тебе надо принять хармин. И может быть, даже провести курс хоматина. В последнее время было столько волнений. Немудрено обо всём позабыть.

Айнагур смерил юношу внимательным взглядом. Тем взглядом, который не выдерживал никто. Впрочем, Килд и так никогда не поднимает глаз. Бледное непроницаемое лицо, вечно поджатые губы, гладкие тёмно-пепельные волосы, перехваченные широкой белой повязкой – знак ученика третьей ступени. Красивые узкие руки с голубоватыми ногтями смиренно сложены на животе. Почему он никогда не смотрит в глаза? Кто это сделал? Кто?! Килд знает, как отключить сигнализацию. Но он в тот вечер был в Зале Совета – Айнагур его видел. Он, конечно, мог и поручить кому-нибудь… Да нет… Вряд ли. Килд из всех учеников самый замкнутый, необщительный. Самый усердный. И самый способный. Все считают его преемником Айнагура. Ан-абеллург и сам не против, но знать бы ещё, что за человек этот Килд. Хотя, тут все хороши. Все друг за другом следят, и не поймёшь, что у кого на уме. Килд если не лучше, то и не хуже других.

– Да, ты прав, мой мальчик. Душа моя теперь спокойна, и мне следует позаботиться о своём теле. Ты только сам хармином не увлекайся. Тебе пока можно обойтись и без него. Да и мало ли… Может, захочешь стать отцом.

Он улыбнулся и потрепал Килда по плечу. И вдруг почувствовал невольное отвращение. В этом красивом юноше было что-то безликое, бесполое, безжизненное. Айнагуру на мгновение почудилось, будто он прикоснулся к статуе или хорошо сохранившемуся трупу.

"Выродок, – подумал абеллург. – Все мы тут выродки. Хорошо сохранившиеся трупы".

– Можешь идти, Килд. Сегодня мне больше не нужна твоя помощь.

Юноша поклонился и, не поднимая глаз, бесшумно покинул лабораторию.

Айнагур подошёл к сербиновому зеркалу и долго, внимательно изучал своё лицо. Да, за эти дни он постарел сразу на несколько циклов1. Народу таким показываться нельзя. Ну ничего, дней десять-пятнадцать – и он приведёт себя в порядок. И снова будет выглядеть, как моложавый мужчина неполных пяти циклов. Мало кому из простых смертных удаётся дотянуть до конца девятого цикла своей жизни, а он, Айнагур, доживает уже двадцать пятый.

Зеркало отражало худощавое смугловато-бледное лицо с резкими чертами и пронзительным взглядом тёмно-серых глаз. Высокий лоб, сросшиеся брови, крупный, красивой лепки нос, тонкие плотно сжатые губы. Густые волосы, перехваченные на лбу чёрной лентой, спускались на плечи. В молодости он был темноволос. Конечно, не так, как сантарийцы, у которых космы отливают синевой, но когда-то он чувствовал себя среди изящных светловолосых лирнов неуклюжим чёрным птенцом, затесавшимся в стаю белых птиц. Теперь волосы посветлели от седины, а лицо наоборот стало темнее. Чёрный абеллург. Его прозвали так ещё в эриндорнской школе. Он всегда держался особняком. Сперва его мучила тоска по тому, что осталось позади – Линдорн, Белый замок, человек, которого он любил и ненавидел, по которому он тосковал и которому страстно желал отомстить… Потом он с головой ушёл в учёбу и вскоре прослыл самым одарённым учеником в школе. И вместе с тем – самым нелюдимым и странным. Его угрюмый, замкнутый характер, тёмная шевелюра – достаточная редкость среди валлонов, за исключением уроженцев Вириндорна, а также манера одеваться в тёмное делали это прозвище вполне оправданным, но Айнагур помнил, как ему стало не по себе, когда он услышал его впервые. Чёрный абеллург… "Мы с тобой встретимся… В Эриндорне…"

У кого в школе не было прозвищ? Но учёба закончилась, а прозвище осталось. А после войны с Линдорном оно разнеслось по всему Валлондолу. Чёрный абеллург. За такие слова можно было угодить в темницу. Кто смеет так называть слугу светлого бога? Айнагур пытался это выяснить, но так и не сумел. Казалось, ни одни уста не произносили этих слов, но прозвище жило. Оно как будто жило своей собственной жизнью. Оно витало над ним, словно тень харга. Он до сих пор вскакивал по ночам, разбуженный хриплым, пронзительным криком:

– Хайна-гурр!

В Сантаре они тоже водятся.

– Их здесь нет, абеллург, – уверял слуга-сантариец. – Они живут на севере, там, где скалы и рощи вирна. Всё больше по ущельям. А в наших краях их нет.

– Может, кто держит… Ручного.

– Что ты, господин! Они не бывают ручными.

Айнагур провёл по зеркалу пальцем. Надо будет сказать Таггону, чтобы задал уборщику хорошую трёпку. Сколько дней он не натирал это зеркало? Сербин так быстро темнеет. Аллюгиновые зеркала были бы лучше, если б не эти фокусы. У Айнагура до сих пор мороз пробегал по коже, когда он вспоминал…

Это было на восьмой год их пребывания в Сантаре. Его люди обнаружили в Ингамарне аллюгиновую пещеру. Что такое аллюгин? Сантарийцы говорят, это застывшие слёзы богини земли. Валлоны сначала приняли его за лёд. Потом удивились: где это видано, чтобы лёд излучал свет и, несмотря на неровную поверхность, так чётко всё отражал. Валлоны были вне себя от восхищения, попав в чудесный сверкающий дворец, где не то капли воды, не то и впрямь слёзы богини, струясь по стенам, застывали и превращались в зеркала, а с потолка свисали огромные причудливые сосульки. Иные, доходя до самого низа, образовывали зеркальные колонны. "Совсем как в том павильоне Белого замка!" – бурно восхищался Таггон, не замечая, как хмурится и темнеет лицо ан-абеллурга. Таггон был верный человек, порой даже незаменимый, но он не всегда понимал, что следует говорить, а что нет.

Это был явно не лёд, потому что в тепле не таял. Странное вещество легко откалывалось от стен пещеры и в качестве зеркала не требовало никакой обработки. Даже неровная поверхность аллюгина давала совершенно нормальное, ничуть не искажённое, а главное, объёмное отражение, а кроме того, излучала мягкий, серебристый свет и создавала потрясающую иллюзию пространства. Если повесить в помещении несколько таких зеркал, то даже ночью будет светло. Комната, отражённая в аллюгиновом зеркале, казалась не просто больше. Зеркало словно раздвигало пространство, создавая ощущение бесконечноcти.

Валлоны решили, что на этом и кончаются чудеса аллюгиновых зеркал, но когда они принялись украшать ими свои жилища, началось такое… Двое умерли от разрыва сердца. Кто-то поседел, иные остались заиками. Были и случаи помешательства. А многие потом до конца дней своих боялись смотреться в зеркала. Даже в сербиновые.

Айнагур никогда не был трусом, да и многое повидал за свою долгую жизнь. Но даже он до сих пор содрогался, вспоминая ту историю.

Зеркало уже несколько дней висело в его кабинете напротив входа. Ступив за порог, он сразу видел своё отражение. А тогда он вернулся с совета поздно вечером и, войдя в комнату, чуть было не кинулся обратно. Из зеркала на него смотрело чудовище. Точнее, полуистлевший труп. Скелет, покрытый клочьями бурой кожи, с зияющими глазницами и ртом, оскаленным в зловещей ухмылке. Айнагур усилием воли подавил вопль ужаса. Как?! Неужели это правда?! Волшебное зеркало Ханнума, которое отражает истинный облик… Неужели это он? Неужели он был бы сейчас таким, если б не… Бред какой-то… В коридоре послышались шаги. Айнагур захлопнул дверь и немного постоял, прижавшись лбом к прохладному косяку. Наконец собрался духом, повернулся к зеркалу и увидел… своё отражение. Лицо землисто-серое, губы трясутся, мокрые волосы прилипли к вискам. Он решил, что сходит с ума. А может, просто переутомился? Надо отдохнуть, отоспаться, забыть пока о работе, а то ещё не такое почудится.

Несколько дней всё было в порядке. Айнагур успокоился, только ругал себя за то, что ударился в суеверие. Подумать только – волшебное зеркало! Он и в детстве-то не особенно верил в дедовы сказки.

"Это" повторилось дней через семь. Войдя в комнату, Айнагур сразу упёрся взглядом в зеркало и почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. На него опять смотрел тот полуразложившийся мертвец. В дверь постучали – слуга принёс ужин. Айнагур крикнул, что ничего не надо, и не узнал собственного голоса. А слуга, наверняка, даже не удивился. Он давно уже привык к угрюмому, раздражительному нраву своего господина. Айнагур медленно обернулся… По поверхности зеркала, словно по водной глади, пробежала лёгкая зыбь – и он увидел своё смертельно-бледное лицо. Так значит, это странное изображение появляется, если из коридора падает свет беноновых ламп! А если дверь закрыть, исчезает, но не сразу. Дождавшись, когда утихнут шаги слуги, Айнагур снова распахнул дверь. Невероятным усилием воли заставил себя обернуться. Чудовище было там. Оно таращилось на него из глубины зеркала чёрными провалами глазниц и ехидно скалило жёлтые зубы. Айнагур выключил в коридоре свет и вернулся в комнату. В зеркале никого не было. Даже его отражения. Подошёл поближе – всё равно никого. Вот так фокус! Когда-то в Валлондоле его раздражало озеро Сан-Абель. Но в нём хоть вообще ничего не отражалось, а тут… Айнагур растерянно смотрел в пустое зеркало. Там не было ни его отражения, ни комнаты, ни тёмного дверного проёма. Только серебристая, прозрачная пустота и глубина, длящаяся до бесконечности. Она притягивала к себе, засасывала… Айнагур опустился в кресло и долго сидел, закрыв глаза. Уже совсем стемнело, когда он, наконец, встал и направился к окну – раздвинуть шторы. В зеркале что-то шевельнулось. Айнагур замер, чувствуя, как по спине струится прохладный ручеёк пота. Скосил глаза – в зеркале был он и… Проклятие! Там был не только он! Кто-то стоял за его спиной. Айнагур оглянулся – нет, в комнате он один. А там… Он бросился к стене, включил свет. И увидел в зеркале себя одного. И отражение комнаты. Всё как обычно.

В следующий раз фокусы начались, когда он зажёг лампу слева от зеркала. Он уже убедился, что многое зависит от освещения. На это раз он увидел своего старого знакомого с оскаленным ртом, а за ним… В глубине зеркала стоял кто-то едва различимый, со смазанными чертами бледного застывшего лица.

Айнагур попытался исследовать это явление, но вовремя остановился. Почувствовал, что это свыше его сил. Сперва его мучила мысль о возможном помешательстве, но вскоре об аллюгиновых зеркалах заговорили всюду. Матери лишились сна, успокаивая по ночам перепуганных детей. Естественно, вспомнили о колдовстве. Айнагур велел изъять зеркала из всех домов, да люди и сами их выбрасывали. Теперь ими завалены нижние склады лаборатории. Айнагур объявил всю информацию, касающуюся аллюгина, секретной. Народу говорили, что всё это нехитрые фокусы, которые сантарийские колдуны придумали для того, чтобы пугать валлонских детей. Разумеется, ненависть к колдунам от этого не уменьшилась. Но и страх перед ними тоже. Для более или менее образованной части валлонского общества Айнагур сочинил «научное» объяснение этому явлению – чтобы люди знали: ничего необъяснимого, не доступного пониманию абеллургов не существует. Он знал – вникать в это всё равно никто не станет. Ну а если станет, то управа на таких всегда найдётся. Когда главный абеллург вспоминал о «волшебных» зеркалах, лежащих в подвалах его лаборатории, у него тут же портилось настроение. Он до сих пор не нашёл всему этому хоть сколько-нибудь разумное объяснение.

Сантара – странное место. Всё здесь не так. Страна загадок, перед которыми отступают разум и здравый смысл. Айнагур ненавидел эту страну. Он прожил в Сантаре уже почти полтора больших цикла и до сих пор не мог с ней примириться. Он с самого начала объявил ей войну. Он здесь правил, но каждое мгновение своей жизни чувствовал неотвратимость поражения. И из-за этого ненавидел Сантару ещё больше.

Глава 2. Валлондол – страна озёр.

Сантара-Гина – "прекраснейшая земля". Не согласиться с этим трудно. Айнагур помнил, как впервые увидел её с вершины Ай-Турн. Голубые рощи хага в серебристом тумане, а над ними – дымчато-синий полог неба, кое-где высветленный солнечными лучами. Туман в просветах был розовым, а на снегу дрожали фиолетовые тени. Конец Великой Ночи. И конец перехода. Долгого, трудного перехода через горы, разделяющие Сантару и Валлондол. Вернее, то, что от него осталось после потопа и землетрясения. Вулкан довершил дело. Страна озёр и замков-островов превратилась в огромную лужу мутной воды, отравленной ядовитой лавой, и долго ещё потом грязно-бурые волны выбрасывали на скалы мёртвых рыб и килонов. Когда уходили последние переселенцы, Валлондол представлял собой сплошное зловонное болото, где ещё много циклов ничего не должно было расти… А вдруг уже что-нибудь растёт и можно жить? Не исключено, что бывшие земли валлонов заселили племена из северных лесов.

Айнагур закрыл глаза и попытался представить, как Валлондол может выглядеть сейчас, через полтора больших цикла после катастрофы. Вернее, не Валлондол, а то, что от него осталось. Но каждый раз, закрывая глаза, он видел высокие башни и белые мосты, отражённые в голубой воде, островки яркой зелени и длинноносые лодки, рассекающие озёрную гладь… И белых птиц с серебристо-голубыми хохолками, летавших так низко, что, казалось, можно было ловить их руками. "Это души наших предков, – говорил Айнагуру дед. – Потому и держатся поближе к людям. Вроде, и не боятся совсем, а попробуй-ка, поймай! Душу не поймаешь – ни руками, ни сетью. Не обижай этих птиц". А мальчик Айнагур, щурясь от солнца, смотрел вверх. Так хотелось поймать такую птицу и хоть немножко подержать в руках, погладить её шелковистые белоснежные перья. И ещё он с завистью смотрел на высокие башни замков. Что там, за этими стенами? Какая там жизнь? Почему он не родился в семье лимнарга, коннума или хотя бы просто в богатой семье? Неужели эта убогая дедова лачуга, маленькая лодка да тысячу раз залатанная сеть – всё, что он получит в наследство? До чего же всё несправедливо устроено!

Прошло немного времени, и судьба привела его в Белый замок. Он узнал, какая там жизнь. И даже приобщился к ней. Там никто не напоминал ему об его происхождении, но сам он ни на минуту не забывал, что он всего лишь внук рыбака с маленького острова Милд. Он мог приходить в Белый замок, когда ему вздумается, и торчать там, сколько угодно, и никто бы сроду его оттуда не прогнал, но всё же он ни на мгновение не забывал, что дом его не здесь. Его дом – старая, покосившаяся лачуга на маленьком острове Милд. До чего же всё несправедливо устроено!

А потом появился тот незнакомец. Якобы из Эриндорна. Айнагур встретил его в замке. Это было уже после истории с Линной и после того жуткого маскарада. В Эриндорне открываются какие-то бесплатные школы, куда принимают всех, независимо от происхождения. Там три ступени обучения, и на третью попадает не каждый. Отбор – исключительно по способностям. "Как ты думаешь, что даёт власть над другими? Нет, мальчик, не происхождение. И не сокровища, которые хранятся в подземельях всех этих замков. Знания! Вот что может дать человеку подлинное могущество. Езжай в Эриндорн, мальчик. Будущее за ним, а не за этим болотом с замками на холмах. Когда ты увидишь город, ты сам пожелаешь стать солнцепоклонником. Да и какая разница, какому богу молиться? Люди выдумали богов, чтобы стремиться к совершенству. И чтобы потом самим уподобиться богам".

Айнагур решил: он едет в Эриндорн. Понравится это деду или нет – ему всё равно. Он должен попасть в такую школу. Знания дают человеку могущество и власть. Знания делают человека богом! Он, Айнагур, всего добьётся. Он станет богом. Он даже придумает средство, как стать бессмертным! Душу не поймаешь? Глупости! Да и есть ли она? И зачем ловить птиц руками, если есть сети и самострел?

Айнагур уехал в город. Дед и не пытался его удержать. Дед так и не признал Эрина верховным богом и до самой смерти молился Линду и Лайне. А умер он вскоре после отъезда внука в Эриндорн. Его домишко занял кто-то из местных рыбаков. Айнагуру было всё равно. Какое ему дело до этой жалкой халупы?

Учился он лучше всех. И на два года раньше стал учеником третьей ступени. Потом даннелургом, абеллургом… А к концу четвёртого цикла своей жизни возглавил коллегию абеллургов. Теперь его звали ан-абеллург. Ещё никто не добивался этого звания в столь молодом возрасте.

Дальше события развивались всё более стремительно и бурно. Война. Мятеж непокорных лимнаргов. Они не хотели признавать единого бога и подчиняться его слугам. Они не хотели считать Эриндорн столицей, баламутили народ… Восстание милльских рыбаков, рундольских земледельцев… Отравленные поля, голод, трупы, уносимые по каналу в озеро Лан-Голл… Эпидемия. Снова мятеж. Кровавая пена с шумом бьётся о белые башни замков… Непокорный Линдорн. Самый большой и богатый лимн Валлондола. Самый древний и славный род. На советах в Большом зале наместники смотрят в пол. – Ан-абллург, народ не хочет отказываться от своих богов. – Народ или мятежники-лимнарги? Главное, чтобы нам верил народ.

И народ поверил. Благодаря ему, Айнагуру. Главное, чтобы верил народ, а непокорных лимнаргов проще совсем убрать с дороги. Айнагура не мучила совесть. Править должны мудрецы. Те, у кого есть знания, а не те, у кого длинные родословные, лучшие корабли и сокровища в подземельях замков. Кстати, сокровища нужны стране. Нечего им пылиться в подвалах. Один за другим сдавались старые замки. Остатки древних родов бежали в горы или в леса Вириндорна. Их не преследовали. Только один род следовало истребить под корень – род правителей Линдорна. Прежде всего, как самых упорных мятежников. И была ещё одна причина…

Итак, народ поверил. Благодаря Айнагуру. Правда, у него ещё не было главного доказательства, зато помогло одно событие, до смерти перепугавшее всех жителей Валлондола, – нашествие варнов.

Племена этих низколобых желтоглазых дикарей обитали в Холодных лесах. Ростом они были на голову выше валлонов, их огромные покрытые белесой щетиной ручища, которые свисали едва ли не до колен, казалось, умели только хватать и убивать. Жили они исключительно разбоем и охотой. Причём, не гнушались и человечинкой.

Крестьяне и рыбаки в панике покидали свои посёлки, укрывались в замках и городах. Все с ужасом смотрели со стен и башен, как с севера движется светлая копошащаяся масса. Варны одевались в шкуры белых кавгов – крупных хищников, которые водились только в северных лесах, а их длинные белесые волосы развевались на ветру, придавая им ещё более дикий и устрашающий вид. Их было так много, что валлоны уже потеряли надежду на спасение, тем более что во время смуты погибла значительная часть мужского населения страны. Дружинники лимнаргов составляли костяк воинской силы Валлондола, а большинство из них были преданны своим господам и погибли вместе с ними. Или бежали в горы.

И всё же валлоны отразили нападение дикарей. И внушили им такой страх, что варны больше никогда не осмеливались даже близко подходить к Валлондолу. И всё благодаря Айнагуру. Изобретённые им взрывающиеся ядра за короткий срок уничтожили столько врагов, сколько не перебили бы за целый день боя тысячи хорошо вооружённых воинов. Оставшиеся в живых дикари в ужасе бежали.

– Это Эрин поразил наших врагов своими огненными шарами, – говорил Айнагур людям. – Эрин всемогущ. Чтите его, и он будет хранить вас. А когда он окончательно убедится в вашей преданности, он явится к вам в человеческой ипостаси, и вы будете наслаждаться, созерцая и слушая его. А самые преданные даже смогут общаться с ним. Молитесь ему каждый день, чтите его превыше всего. Нет бога, кроме Эрина!

Он так говорил, но богом чувствовал себя. Поистине, знания делают человека богом.

– Как коротка наша жизнь, – вздыхал старый Ульгин. – Мы успеваем гораздо меньше, чем можем.

– Ничего, учитель, я найду средство, которое сделает нас бессмертными или хотя бы намного продлит нашу жизнь, – уверял его Айнагур.

– А ты не боишься нарушить естественный ход вещей?

– Нет, не боюсь. Ведь я же не собираюсь давать это средство всем и каждому. Большинству оно ни к чему. Но мудрецам необходимо. Чем дольше живёт мудрец, тем лучше народу, которым он правит.

Ульгин с сомнением качал головой. Он не дожил до того дня, когда его любимый ученик сделал своё очередное блистательное открытие.

"Эрин дарит самым преданным слугам частицу своего бессмертия! Только самым преданным слугам, которые своею мудростью и добродетелью заслужили его особую любовь. Эрин – бог, абеллурги – полубоги. Они выполняют волю бога, служат ему и народу. Бог и его слуги заботятся о народе, а народ должен чтить бога и слушать абеллургов. Тогда страна процветает!"

Валлондол и впрямь процветал. Это была могущественная держава, которая простиралась от северных лесов до горного хребта. В северных лесах жили варны и саввиды, на западе марканги – это знали все. А вот что за горами? Какие там земли? Какие люди?

Валлоны издревле боялись гор. Народное суеверие окружало их тайной. Горные божства были коварны, в пещерах обитали свирепые хищники – хургалы, а над заснеженными вершинами парили гигантские серебристо-белые птицы – ханны. Выследив жертву, ханн кидался на неё с молниеносной быстротой, хватал своими острыми когтями и столь же стремительно скрывался с добычей, унося её в пропасть. Видимо, ханны гнездились где-то внизу. В народе их называли слугами бога смерти Ханнума, владыки подземных пещер. Тот, кого уносил ханн, живым попадал в царство мёртвых, и бог делал его своим слугой и охотником. Поэтому о человеке, который пропадал в горах, говорили: "Наверное, он стал ханном". Правда, мало кто из валлонов ходил в горы дальше, чем на два скандия. Только высокомерные владыки Линдорна охотились далеко в горах. Владыки Линдорна презирали страх. Они презирали всех и всё. За что и поплатились, когда пришло время.

Айнагур, конечно, не верил в глупые россказни о боге Ханнуме и царстве мёртвых, но то, что путь через горы опасен, он знал. Чего стоят глубокие пропасти и крутые обрывы, стремительные горные реки, водопады и снежные лавины. Да и хищники… Служат они каким-то там богам или нет, а попадаться им в когти не хочет никто. И всё же интерес к землям за хребтом в Валлондоле рос с каждым циклом. Этому способствовала и одна весьма популярная в народе легенда очень древнего происхождения. Дескать, есть за горами сказочно-прекрасная страна, где урожай снимают несколько раз в год, а люди запросто общаются с богами, умеют творить чудеса и знают язык животных. Разговоры о богах и чудесах Айнагур всерьёз не принимал, а вот то, что там действительно может оказаться богатая страна… Эта мысль давно уже не давала ему покоя. К счастью, не только ему. Отчаянные люди всегда найдутся, а если тут ещё и выгодой пахнет…

Первая экспедиция, вернее, просто два десятка купцов с небольшой охраной, вернулась через полтора хельма. Всё оказалось не так уж и страшно. В дороге погибли всего двое, да и то из-за собственной неосторожности. Зато сколько было разговоров о стране за горами. Сантара – на древнем языке тамошних жителей означает «прекраснейшая». А чтобы понять, как она прекрасна, её надо видеть своими глазами. Ибо никакими словами не описать все красоты этой земли. Купцы привезли с собой кое-какие товары: тончайшие ткани, покрытые затейливыми узорами, металлическую посуду изумительной чеканки и ювелирные изделия, при виде которых валлонские модницы только что в обморок не падали.

А вообще-то они самые настоящие дикари – эти сантарийцы, смеялись купцы. Посмотрели бы вы на их оружие! Это как у нас три больших цикла тому назад. Да и не удивительно – они почти не воевали. И охотятся мало. У них же столько всего растёт. Они не особенно разговорчивы, но обожают петь. Они вполне миролюбивы, но лучше с ними не связываться. Похоже, они и впрямь знают язык животных, и вообще… Странные они какие-то. Говорят, ихние колдуны умеют ловить человеческие души.

До чего суеверны люди, думал, слушая это, Айнагур. И до чего неразумны в большинстве своём. Потому и легко ими управлять. Что ж, так устроен мир. Одни рождены, чтобы править, а для других лучше, чтобы ими руководили. Последним большие знания не нужны. Зато таким нужна вера. Ну а где вера, там и суеверия. Особого вреда от них нет.

Вторая экспедиция в Сантару должна была отправиться в начале следующего цикла. Сразу после Великой Ночи и праздника возвращения бога. Но получилось иначе.

Это была странная зима. В Валлондоле ждали снега, а он всё не выпадал. А потом произошло то, что не на шутку встревожило Айнагура. Да и не только его. Такое уже было однажды. Полтора больших цикла назад. Айнагур знал об этом от своего деда, тот от своего и так далее… Тогда тоже затмение Эрны наблюдалось раньше обычного, а бледная Арна несколько дней подряд появлялась на небосводе, не дождавшись захода солнца. Эрна – яркая луна, мать и божественная супруга Эрина, – всегда возникала в вечернем небе до захода солнца и некоторое время красовалась там вместе с ним. Вторая луна, бледная Арна, показывалась только после того, как Эрин покидал небосклон.

Арна – покровительница злодеев и колдунов. Она делает землю бесплодной, вызывает наводнения и другие бедствия. Согласно древним легендам, Арна – дочь Эрны, но не от небесного бога, как Эрин, а от бога тьмы Танхаронна. Она родная сестра бога подземного царства Ханнума, так что имеет власть над мёртвыми и повелевает призраками. Арна посылает людям страшные видения и тяжёлые сны. Она обожает кровавые жертвы. Тот, кто замышляет недоброе колдовство и ищет благосклонности Арны, должен ночью привести к лесному омуту животное белой или хотя бы просто светлой масти, перерезать ему горло, кровь вылить в омут, а тело оставить диким вульхам. Народ, живший в глуши, где вера в старых богов была ещё очень крепка, до сих пор боялся белых вульхов. Их с незапамятных времён считали священными животными Арны. Белые особи – большая редкость и среди диких, и среди домашних вульхов. Если владелец самки вульха обнаруживал в её помёте белого детёныша, он относил его подальше в лес и оставлял там – отдавал Арне.