Текст книги "Тьма… и ее объятья"

Автор книги: Светлана Крушина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Я жду объяснений, – сухо сказал Кристиан.

– Да что объяснять? Поспорила с ребятами. И остриглась на спор, ясно? Вот и все.

Я смотрел на нее в тихом восхищении. На подобный поступок решился бы не каждый парень, а тут – девчонка! Скажите, много вы видели остриженных налысо девушек на улицах? Кристиан же восторга дочери и моего восхищения не разделял.

– Черт побери, Агни, ты хуже мальчишки! Надо же – на спор! Что за детская выходка? Мать видела?

– Ага.

– И что?

– И ничего. Ей сейчас не до меня, у нее новый хахаль. Я потому и тут.

– Не смей говорить в таком тоне о матери, – Кристиан, разговаривая с дочерью, смотрел почему-то на меня. Может быть, опасался, что разговоры подобного «семейного» содержания разбередят мое горе?

– Хорошо, в таком больше не буду… Пап, можно я у тебя поживу? Уж такая у этого типа морда мерзкая, да и смотрит он на меня так, что по зубам дать охота. Разреши, а? Я буду тихой-тихой, как мышка, честное слово.

Агни подошла к отцу, повисла у него на шее и с умильным выражением на мордашке заглянула ему в глаза. Кристиан колебался, не в силах отказать в просьбе любимой дочери, и вместе с тем испытывая тревогу за нее. Ведь в его доме теперь жил я, и я нес в себе некую угрозу. Кристиан готов был подставиться под удар неведомых сил сам, но не хотел навлекать опасность на Агни. Но и о «хахале» бывшей супруги, как я заключил, он был наслышан, и мысль о том, что дочь вынуждена находиться в его обществе, очень ему не нравилась. Он стоял и молчал, переводя взгляд с меня на Агни и обратно. Любопытно, о чем он думал в эти минуты? Решал, насколько я ему дорог? Может ли он из-за меня подвергнуть риску свою собственную дочь? Подленькое предположение, я ведь знал, что не чужой ему. Мне стало стыдно.

– Я сейчас позвоню твоей матери, – наконец, сказал Кристиан, не уточняя, впрочем, с какой целью будет звонить. Тем не менее, Агни смачно чмокнула его в щеку, после чего оставила в покое отцовскую шею и переместилась на покинутый им стул напротив меня.

Кристиан ушел к телефону, оставив нас вдвоем.

– А тебе нравится моя прическа? – поинтересовалась Агни с любопытством.

– Хм… что-то в этом есть.

– Ну и хитрюга, ну и дипломат! Если не нравится, так и скажи.

Я пожал плечами. Агни прищурилась на меня, закинула ногу на ногу и переменила тему:

– Как у тебя дела?

– Хреново, – ответил я честно.

Агни округлила глаза.

– Что, правда, плохо? Что случилось?

– Моего отца убили два дня назад.

– Как убили?! Ты серьезно, Илэр? Как… как это произошло?..

– Не возражаешь, я обойдусь без подробностей? – только заговорив об отце, я сразу почувствовал, как к глазам подступают горькие слезы. А если я еще мог бы плакать при Кристиане, то при девчонке – увольте. Замолкнув, я изо всех сил стиснул зубы и отвернулся, чтобы не видеть исполненного ужаса и сочувствия взгляда Агни. Она смотрела на меня огромными повлажневшими глазами, и жалела меня, а от этого становилось еще хуже.

К счастью, в этот критический момент в кухне вновь появился Кристиан и сказал строго:

– Избавь, пожалуйста, Илэра от расспросов, хорошо, Агни? И вот еще что… Илэр немного поживет у меня, а ты не очень об этом рассказывай своим друзьям. Лучше вообще не рассказывай. Ясно?

Агни с несколько потерянным видом кивнула, потом лицо ее прояснилось:

– Значит, мне можно остаться? Пап?

– Да, на пару дней можешь остаться. Твоя мать требовала, чтобы ты немедленно возвращалась домой, но я ее… переубедил.

– Ой, спасибо, пап! Я тогда пойду вещи брошу в комнату, – хитрая Агни, конечно же, заявилась сразу с вещами, изначально рассчитывая на согласие отца. – Вот увидишь, я тебе не помешаю. Пока, Илэр. Заходи ко мне, если захочешь поболтать, не стесняйся.

Он вспорхнула со стула, наклонилась ко мне и мазнула губами по щеке. И убежала. Я вспыхнул, не зная, как реагировать. Поступок Агни на несколько минут даже заставил меня забыть о моей беде. Кристиан терпеливо ждал, пока пройдет мое смущение, и пил вторую чашку кофе. Немного оживившись во время разговора с дочерью, он снова впал в задумчивость. Наконец, я смог собраться с мыслями и вернуться к прерванному Агни разговору.

– Так что насчет тех людей, Крис? Ты начал говорить, что…

Жестом прервав меня, Кристиан оглянулся на открытую дверь в кухню. Тихо ступая, подошел к ней; я подумал, что он сейчас запрет дверь на ключ. Но он ограничился тем, что плотно прикрыл ее и вернулся на место. Видимо, закрытая, хоть и незапертая дверь должна была послужить для Агни достаточно ясным сигналом того, что сюда соваться ей не следует.

– Видишь ли, Илэр… – Кристиан снова нахмурился. – Ах, черт, как бы сказать-то! В общем, те люди… то есть не совсем люди… они – вампиры.

– К-кто?!

Нет, я крикнул "Кто?" совсем не потому, что не знал, кто такие вампиры. Наоборот, потому что слишком хорошо знал это. Но, скажите, какой человек поверит, когда ему говорят, что к нему посреди белого дня заявились вампиры? Причем не просто так, а с автоматами и на черных лимузинах? И вместо того чтобы пить кровь, элементарно расстреляли моего отца очередью из автомата?! Все это как-то совсем не укладывалось в образ вампира, создаваемого книгами и видео-индустрией. Не то чтобы я был крупным специалистом по вампирам, но уж "Дракулу"-то читал, и сочинения Энн Райс и Лорел Гамильтон тоже, и «Хеллсинг» смотрел. Да и вообще, вампиры – это чушь, бред и сказки! Какой идиот в них верит в наши дни?!

– Вампиры, Илэр, – ровным голосом повторил Кристиан, пристально на меня глядя. – Или, если угодно, носферату. Впрочем, нет. Носферату – высшие, а те, что были у вас – мелочь, шушера. Вот на кладбище, возможно, ты видел одного из высших.

– Чушь! – крикнул я.

– Я же говорил, что ты не поверишь.

– Бред! Какая связь между моим отцом и этими… носферату?

– Увы, самая прямая. Так ты все-таки веришь мне, Илэр?

Я молчал. Разум отказывался принимать не укладывающиеся в нем факты, существованию которых противоречил весь мой жизненный, пусть и не очень большой, опыт. С другой стороны, мне вспоминалась встреча на кладбище и приснившийся вслед за тем сон. М-да, тот человек, пожалуй, смахивал на вампира в классическом представлении. Я поймал себя на том, что рассматриваю слегка обозначенную Кристианом картину так, как будто она могла быть реальностью, и немного разозлился.

– Если они вампиры, так почему же пришли среди дня? – пошел я в наступление. – Разве солнечный свет не убивает их?

– Далеко не всех. Видишь ли, Илэр, не все, что написано в книгах – истина. Вампиры вовсе не восставшие мертвецы, боящиеся чеснока, серебра и осины, не говоря уже о распятии. Это было бы слишком просто.

– Может быть, они еще и кровь не пьют?

– К сожалению, пьют. Это – главная составляющая их природы. И жертвы их часто погибают. Даже, я бы сказал, почти всегда. Но давай по порядку, Илэр. Мне очень не хочется читать тебе лекцию о вампиризме, не время и не место, но без этого я не смогу объяснить тебе, во что впутался твой отец. Так что, прошу, потерпи и послушай меня внимательно.

Кристиан мог бы и не говорить этого; я был само внимание. Неужели он думал, что я буду витать в облаках, в то время как он рассказывает мне, из-за чего убили отца?!

– Вокруг вампиров столько всего накручено за века их существования, что я даже не знаю, с чего начать, – сказал Кристиан, нервно хрустнув пальцами. – Наверное, стоит подчеркнуть, что большая часть так называемых общеизвестных сведений о вампирах – сплошные выдумки. Самое главное: это не поднявшиеся из гробов покойники, поддерживающие свежей кровью видимость жизни. Кровь они пьют затем, чтобы не расстаться с жизнью настоящей. Физиологически вампиры не умеют обходиться без крови. Она требуется их организмам, чтобы поддерживать жизнь. Если хочешь, это можно назвать болезнью. И это основное отличие их от обычных людей. Из него же, как полагают, вытекает все остальные. Дело в том, что в организме вампира происходят некие изменения. Например, вследствие мутаций глаза его становится весьма чувствительными к свету, именно поэтому вампиры не очень любят выходить на улицу днем, особенно в солнечную погоду. Меняются цвет и структура кожи, убыстряются реакции и усиливаются регенерационные функции. Кроме того, удлиняется срок жизни. Последнее у каждого индивидуально, но известно, что некоторые носферату живут не по одной сотне лет.

– А мой отец? – перебил я его нетерпеливо. – При чем тут он?

– Адриен знал о существовании вампиров. Он столкнулся с местным кланом давно, еще до твоего рождения, и так получилось… в общем, это отдельная, очень долгая история, подробностей ее я даже не знаю. Вампиры его не убили, хотя обычно стремятся уничтожить всех людей, которые проникают в тайну их существования. Твой отец очень заинтересовался способностями носферату. Он не мог спокойно пройти мимо подобного явления, которое, к тому же, лежало в области его профессиональных интересов; он считал, что вампиризм, как заболевание, имеет генетический характер. Адриен принялся исследовать… Тут нужно сказать, что, обладая такими замечательными свойствами, и имея склонность к темной стороне всего сущего, вампиры не могли не объявить себя высшей расой. Произошло это очень, очень давно; их ничуть не смущал тот факт, что расой, по сути, они не являлись. Вампиры практически не способны к размножению; лишь очень небольшая часть их может иметь потомство. Подобная ущербность происходит, по-видимому, оттуда же, откуда и остальные их свойства. Кроме того, даже родившийся у пары вампиров ребенок может не унаследовать их… особенностей. От подобных «неполноценных», как они говорят, детей избавляются: умерщвляют (как бы страшно это ни звучало) или просто отдают воспитывать на сторону. В паре с обычным человеком вампир может обзавестись потомством с большей вероятностью, но только на контакт с людьми вампиры идут в исключительных случаях. Они считают нас существами низшими и несоизмеримо более примитивными. Кстати, именно поэтому вампиры без угрызений совести могут «засосать» свою жертву насмерть, хотя это вовсе не обязательно; человек, укушенный вампиром, выживает, если только его не выпить досуха. Так вот, вампиры стараются свести свои контакты с людьми к минимуму, – я не говорю о периоде их «охоты», – или хотя бы вести себя так, чтобы никто не догадался об их природе. Они очень сильно держатся друг за друга, не допускают к себе посторонних и не отпускают своих "на сторону". В общем, нечто вроде закрытого клана, очень немногочисленного. Ведь количество вампиров пополняется почти исключительно за счет рождения детей с особенными свойствами – это, так сказать, истинные вампиры, именно они становятся носферату, если проживут достаточно долго…

– А можно сделать вампиром обычного человека?

Кристиан помолчал.

– Можно, но очень трудно. Для этого проводился специальный ритуал, который требует долгой и сложной подготовки и разрешения главы клана. А разрешение такое дается очень, очень редко. Но это уже не относится к делу… Твой отец, Илэр, занимался своими исследованиями не просто из любопытства. Он был одержим идеей разгадать тайну этой болезни, и… Нет, не пугайся, он не собирался сам примыкать к носферату, или делать людей такими же, как они. Наоборот. Он хотел найти способ излечения от вампиризма…

– И за это его убили?

– Вероятно. Видишь ли, я точно не знаю, до чего именно Адриен докопался и что стало известно носферату. В последнее время он часто говорил о каких-то новых открытиях, которые сдвинули дело с мертвой точки; ведь он много лет буквально топтался на месте. Но что это за открытия, он не говорил, а я не спрашивал… Видно, сведения, которые стали известны твоему отцу, представляли некую опасность для вампиров. Они сочли его опасным для себя. И вот Адриен мертв, а дом ваш перевернули с ног на голову в поисках чего-то, весьма для них важного.

– Они нашли?

Кристиан покачал головой.

– Не знаю. Если бы хотя бы знать, что они искали…

– Ну а я-то им зачем?

– Если допустить, что поиски не увенчались успехом… Они могут полагать, что искомая вещь находится у тебя.

– Могли бы подумать: ну когда бы я успел взять хоть что-то? Не говоря уже о какой-то ценной вещи. Я же убегал через окно, Крис…

– Объясни это им. Думаю, они подходят с той точки зрения, что всегда лучше перестраховаться. Странно, что они не добрались еще до кабинета Адриена в университете. Но, думаю, все впереди. Так что скажешь, Илэр? Теперь, когда я вкратце рассказал тебе, все что знаю, ты согласишься уехать?

– Да куда ты меня хочешь спровадить? – психанул я. – Куда мне ехать? К тетке? Ну и на кой черт я ей сдался? Да и вообще… если все так серьезно, как ты говоришь, меня найдут и у нее… – мороз продрал меня по коже при мысли, что я ведь уже все рассказанное Кристианом воспринимаю всерьез! И всерьез рассматриваю существование в реальном мире – моем мире! – каких-то там кровососущих человекообразных тварей. А фраза про темную сторону всего сущего, оброненная Кристианом, вообще звучала как джедайский бред из "Звездных войн". – Крис, а ты-то откуда столько знаешь? Тоже общался с… вампирами?

– Нет, не приходилось. Адриен кое-что рассказывал, но… ходил туда всегда один. И работал над своими исследованиями один. Кажется, он про них никому, кроме меня, никогда не рассказывал. Да и мне рассказал в общих чертах.

Удивительное дело: работать над темой полтора десятка лет, и ни единой душе не рассказать про свои открытия! Мой отец, конечно, замкнутый человек (то есть, поправил я себя с тоской, БЫЛ замкнутым человеком), но чтобы настолько… Кроме того, мне начинало казаться, что вот тут Кристиан что-то темнит. Слишком много он знал для человека, которому "в общих чертах", "кое-что рассказывали". Но я не стал придираться и уточнять, сделав мысленно пометку "разобраться позже". Мне бы разобраться с тем, что я уже услышал! Куда уж выяснять новые подробности…

– Что же теперь, Илэр? Разумеется, ты можешь оставаться у меня, но тебе нужна будет одежда… и вообще твои вещи. Придется известить полицию, чтобы они разрешили тебе вернуться в дом. Впрочем, об этом не беспокойся, я все устрою.

Я покачал головой. Вернуться в дом, где убили отца, я не мог. Во всяком случае, не сейчас. Когда-нибудь после, конечно, я захочу пойти туда, но, думаю, до этого момента пройдет немало времени. И дело тут, поверьте, не в обычном страхе.

– Когда похороны, Крис?

– Стоит ли тебе идти? – заколебался Кристиан. – Я все понимаю, но лучше, если бы ты не…

– Я хочу пойти! – прервал я. – Это мой отец! Могу я хотя бы в последний раз увидеть его? Когда, Крис?

– Похороны завтра, – произнес Кристиан тихо после долгого молчания. – Поедем вместе, Илэр.

Я кивнул, сглотнул подступивший к горлу комок и заплакал. Я ничего не мог с собой поделать. В синих глазах Кристиана была мука, но он сказал только:

– Тебе нужно отдохнуть, завтра будет трудный день. Мне придется уехать сейчас, а ты располагайся, как удобно. Если что-то понадобится, звони мне на мобильный или скажи Елене, она скоро придет, – (Еленой звали женщину, которая приходила каждый день, чтобы прибраться и приготовить еду). – Хорошо? А лучше попробуй поспать. Хочешь, я найду тебе успокоительное?

– Не нужно.

Я и впрямь чувствовал себя смертельно уставшим и разбитым после длинного разговора, но уснуть не сумел бы. Какой тут сон, когда завтра хоронят твоего отца, единственного родного человека? Но и успокоительные таблетки я принимать не хотел.

– Тогда до вечера, – сказал Кристиан, вставая. У дверей он обернулся и добавил мягко: – Крепись, малыш.

* * *

После того, как ушел Кристиан, я еще немного посидел один в кухне, пока тишина не начала отдаваться звоном у меня в ушах. В голове было абсолютно пусто; редко случается так, что не остается ни одной, самой завалящей, мысли. Ощущение неприятное, но сейчас я был ему рад. Казалось, начни я хоть о чем-нибудь думать, и голова лопнет; а мне и без того было достаточно плохо.

Потом, все так же бездумно, я поднялся наверх, в комнату, где провел ночь.

Дом у Кристиана был большой, а жил он один. Жена ушла от него давно, почти сразу после рождения Агни. Он жил на широкую ногу, многое мог себе позволить, будучи весьма обеспеченным человеком: последние пять лет он возглавлял крупное архитектурно-проектное бюро. Если не ошибаюсь, его дом был построен по его же проекту. Наверное, Кристиану бывало в нем очень одиноко. Впрочем, дома он проводил мало времени, чаще пропадал допоздна на работе или у нас.

Комната моя была в самом конце коридора, и мне пришлось пройти мимо еще нескольких дверей; все они, кроме одной, были заперты. Из-за приоткрытой двери доносилась приглушенная музыка. Я остановился послушать и узнал вступительные аккорды "Portrait Of The Dead Countess" Крэдлов. Удивительно, я не знал, что Агни слушает такую же музыку, что и я… Композиция пришлась очень в тему к произошедшему разговору, меня даже передернуло. Моя любимая группа, но слушать ее сейчас я бы не смог.

Я тихонько постучался в дверь.

– Заходи!

Агни, как была, в джинсах и свитере, валялась на застеленной постели на животе, подложив под подбородок сцепленные в замок пальцы. Она так и не удосужилась разобрать вещи, и застегнутая на «молнию» сумка валялась рядом с кроватью. Увидев меня, Агни живо перевернулась на спину, потом села.

– Не думал, что тебе нравится такое, – я кивнул в сторону музыкального центра, колонок которого доносилась уже "Lustmord And Wargasm". – Странное пристрастие для девушки.

– Ага, и ты такой же, как все. Никто не верит, что девчонка может слушать подобную музыку. Тебе нравится?

– Крэдлы – моя любимая группа, – ответил я, сам себе удивляясь. Надо же, я еще в состоянии вести разговоры о музыке.

Агни смотрела на меня, по-видимому, не имея ни малейшего понятия, как и о чем со мной еще говорить. Я тоже не знал, стоял молча и рассматривал комнату. Видно было, что здесь живут нечасто и не подолгу: абсолютно ничего лишнего, никаких постеров и фотографий на стенах, почти полное отсутствие безделушек и книг на полках. И обставлена комната сдержанно, без всяких медвежат и розовых бантиков, которые так любят девчонки. В общем, совершенно не девичья комнатка.

– Тебе лучше лечь поспать, – выдала вдруг Агни. Похоже, мысли ее двигались в том же направлении, что и у отца. – Вид у тебя совершенно убитый.

Еще бы не убитый! Впрочем, хорошо, что только вид, а не я сам. Я подавил неуместный истерический смех и повернулся, чтобы уйти.

– Пойду, правда, прилягу.

До вечера я пролежал на кровати в своей спальне, стараясь ни о чем не думать. Лучше всего было бы уснуть, но сон бежал от меня; а вот мысли потихоньку возвращались, и вместе с ними навалилась такая тоска, что впору было взвыть. Чтобы немного отвлечься, я принялся обдумывать все, что поведал мне Кристиан. Этой информацией нужно было как-то распорядиться, я не собирался просто принять ее к сведению и так все и оставить. Я, правда, не знал еще, что намерен предпринять и зачем. Знал только, что в лапы тех, кто убил отца, попадать мне не стоит, особенно, если они и впрямь думают, будто у меня есть нечто нужное им. А стоит, пожалуй, все-таки наведаться домой, и пошарить по оставленным там вещам; может, и найду то, что прятал отец. Он, наверняка, вел какие-то записи, и я должен найти их. А потом подумаю, что с этим делать.

До самого вечера меня никто не потревожил, и только Кристиан, вернувшись, зашел узнать, в порядке ли я. Заодно принес сумку с моей одеждой: он уже успел поговорить с полицией и поставить их в известность о том, что я цел и невредим. Ему разрешили забрать из дома некоторые мои вещи. Я поблагодарил. Выглядел Кристиан сильно подавленным, в каждом движении сквозила усталость, и мне снова стало его жаль. Даже чертовски элегантный темно-серый костюм смотрелся на нем помято и уныло. Я только сейчас подумал, что Кристиан, должно быть, взял на себя все заботы по организации похорон, переговоры с полицией, связь с родственниками и коллегами отца, а так же еще множество крупных и мелких забот. Да тут еще я на его голову. И Агни, которая, впрочем, ничего не знала, пока не появилась тут. И еще мне подумалось, что Кристиан, на самом деле, завяз в проблемах моего отца гораздо глубже, чем хотел показать. Только он ни за что не станет загружать ими меня, уж я-то его знаю…

– Как ты вообще, Илэр? – Кристиан все не решался уйти из дверей моей комнаты.

"Очень плохо?" – спросили его глаза, но губы – не решились.

– Я в порядке.

– Уверен, что не хочешь выпить успокоительного? Нет? Тогда, спокойной ночи, Илэр.

– Спокойной ночи, Крис.