Текст книги "СволочЪ (СИ)"

Автор книги: Светлана Тулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

10. Новый день

Ларт Рентон

Если Ларт надеялся, что после трехдневной засидки на столбе характер бабушкиного котика изменится в лучшую сторону или что он проявит хотя бы минимальную благодарность к спасителю (а Ларт, конечно же, надеялся, хотя и не признался бы в этом и самому себе), то надежды эти не сбылись. Со столба котик спустился той же тварью, что и залез на него. И продолжал с упорством, достойным лучшего применения, делать все то, что и ранее делал. Большой светлой дружбы не получилось, котик по-прежнему считал спасителя чем-то вроде персональной когтеточки или валяющегося на дорожке мусора – можно мимо пройти, а можно и лапой наподдать, чтобы под ноги более не попадался.

Швы заживали медленно, в то лето Ларт так и не искупался ни разу. А котик заботился, чтобы к подживающим шрамам на спине ежедневно добавлялись новые на руках и ногах, пусть и не такие глубокие, но ничуть не менее болезненные и обидные.

Но если бы кто-то спросил Ларта: «А оно того стоило?» – тот бы ответил «Да» не задумываясь. Потому что он видел вблизи, как трясло сидящего на столбе кота. И глаза его он тоже видел. Было темно, лестница скрипела и качалась, а потом котик прыгнул и стало вообще не до чего, но Ларт видел.

И поэтому был уверен твердо – знай он, чем для него завершится та ночная вылазка, все равно бы пошел в сарай за лестницей. Потому что иначе нельзя было. Просто нельзя, и все.

***

Бонд по имени Сволочь

Шаги по коридору – быстрые, тяжелые, уверенные. Скрип открываемой двери. Конечно, кто же еще…

Сволочь отвернулся к окну. Закрыл глаза. К горлу подкатила тошнота.

Пожалуйста. Судьба, карма, драгоценное мироздание или как там тебя. Я согласен. Все сделаю, как приказано. Языком. До последней капли. До блеска. Да. Пусть. Только… пожалуйста… не на глазах этой… сволочи. Пусть он уйдет.

И побыстрее…

Только ведь сволочь – на то и сволочь, чтобы никогда не делать того, о чем просят.

– Бонд! Состояние организма? Докладывай, ну?!

До чего же мерзкий у него голос. Пришлось повернуть голову и смотреть в глаза, прямое обращение требует непременного зрительного контакта, а сейчас не та ситуация, чтобы тратить энергию на открытое противодействие программе.

– В пределах нормы.

Ну чего ты стоишь и смотришь, сволочь? Чего тебе еще надо? Ты ведь уже победил. Да, я еще трепыхаюсь – и буду трепыхаться до последнего, вы сами нас такими создали, не умеющими сдаваться, но… Ты ведь уже победил и понимаешь, что победил. Ты это видишь, не можешь не видеть. Не слепой же. И точно так же не можешь не видеть, что я это тоже понимаю. Так неужели тебе так важно дожать до конца?

Важно, наверное.

Ты же сволочь.

***

Ларт Рентон

Нет, ну не сволочь ли?!

Сидит, смотрит. Дышит как загнанная собака, мокрый весь. Он и с простреленной грудью лучше выглядел. Во всяком случае, не смотрел – так. И проще самому перейти на машинный канцелярит, чем спросить – тебе совсем-совсем хреново или еще не так чтобы очень?

– Состояние выводящей системы?

– Перегруз.

– Насколько серьезный?

– Критический.

Черт, некоторым иногда действительно лучше молчать, чем говорить. И так ведь понятно, кто тут на самом деле сволочь, усугублять-то зачем? За базаром вчера надо было следить, а не психа праздновать. Твоя ошибка, твой и ответ должен быть, только вот наказан оказался не ты. А ты вообще чистенький и вроде как ни при чем. Как в том анекдоте – ну и кто же ты, Иванушка, после этого?

Что же делать-то, а?

Понятно, что просто аннулировать случайные вчерашние приказы теперь даже хуже, чем просто бессмысленно. Это будет форменным издевательством. Умыванием рук. Снятием с себя ответственности – и вины.

Можно просто уйти. Вернуться через полчасика – наверное, как раз хватит времени, видно же, что он на пределе. Потом найти киберу новые штаны, выкинуть коврик и сделать вид, что ничего особенного не случилось. Маленький технический сбой. Проехали и забыли. Да и чего такого, на самом-то деле? Да и вообще не было ничего, ничего не было.

Только вот… он ведь давно мог уже плюнуть на все и сдаться, но зачем-то сидел тут всю ночь. Ждал. Значит, ему это по каким-то причинам важно?

Да какая разница, что там важно или неважно машине! К тому же никто ничего не узнает, это тебе не спалось, остальные же раньше девяти не появятся, шеф приучил. А киберу так и вообще можно приказать стереть информацию за последние сутки, вроде как особо важного там ничего не было, значит, можно, и он-то как раз все забудет на самом деле… Ведь можно же, да?

Можно. Наверное…

А потом научиться бриться на ощупь. Тоже, наверное, можно. Чтобы больше никогда, даже случайно, даже на миг не встретиться взглядом с той сволочью, что смотрит на тебя из зеркала.

Потому что есть вещи, которые человек не может допустить, если и дальше предполагает считать себя человеком. Даже если он твердо знает, что ему все сойдет с рук и он останется чистеньким. Даже если никто не узнает. Даже по отношению к… ну да, машине. К тому же сволочи. Все равно – нельзя.

Особенно если у этой сволочи при всем ее покерфейсе с каждой секундой все ярче полыхают уши и в остекленевших глазах плещется бессильная тоскливая ненависть, того и гляди готовая хлынуть через край.

Тогда – что?

Ларт затравленно огляделся. Вот же влип! Мусорная корзина не вариант, она сетчатая, да и пакет там драный… О! А вот это – вполне.

Ларт схватил со стола наградной кубок и одним движением вытряхнул на пол медали и прочий хлам…

11. Старые проблемы

– Всегда к твоим услугам… Л-ларри.

«Сволочь! – привычно и почти с удовольствием подумал Ларт, пряча усмешку. – Ах, какая же он все-таки сволочь!»

Сволочей вокруг Ларта Рентона всегда было много, что уж тут поделать. Карма такая, похоже. Издалека чувствуют и собираются рядом, словно у них ларт-радар какой, у сволочей этих. Тут злись, не злись, все равно не поможет.

Однако по отношению к этому одному ьвполне конкретному сволочу он теперь испытывал довольно странные и сложные чувства, основными из которых, пожалуй, были гордость и умиление. А вот раздражения не было, ну ни грамма, как отрезало. Да и как можно злиться на того, кто нарывается так нелепо, так нагло, упорно и так… по-детски! Ну и что, что выглядит он вполне себе взрослым мужиком лет двадцати пяти – он и в первые секунды жизни так выглядел, их такими в репликаторах и штампуют, физиологически взрослыми уже, на пике развития и полезности, дешево и сердито. А на самом деле сколько ему, сволочи этой? Девять? Восемь? Паскуднейший возраст. Шпионскую линейку на основе третьей модификации усовершенствованных гардов в производство запустили одиннадцать лет назад, плюс полгода на полноценное дозревание клона и месяца три-четыре на отработку синхронизации с имплантатами. И значит, наглому киберу никак не может быть больше десяти с половиной, и то в том случае, если он был из первых.

Щенок!

Такой задиристый, такой маленький, такой нахальный! И такой уязвимый. Ну как на такого злиться всерьез, даже если он и наскакивает, даже если пытается цапнуть, в извечной подростковой попытке нарваться.

Потому что только слепой не заметит – этот паршивец именно что нарывается. Знает, что может огрести, причем заслуженно, причем почти не сомневается, что огребет непременно. Знает даже чем и как – ну, во всяком случае, ему кажется, что знает, – не хочет до судорог, трусит как последняя… хм… ну да, сволочь. Но все равно нарывается! Потому что не может иначе, хотя и видно, каких усилий ему это стоит.

Почему видно?

Хм…

Да что, Ларт слепой, что ли?!

Пауза перед именем. Ну да, крохотная, неделю назад Ларт ее, может, и не заметил бы. Как и запинку на первой букве. Как и слишком бесстрастный голос. Как и дернувшийся кадык – киборг всего лишь сглотнул, а выглядело так, словно он с усилием выталкивает бешено сопротивляющееся слово, которое никак не хочет вылезать наружу и цепляется по пути за все, что только может подвернуться под букву. Но – вытолкнул. Всем телом. Кулаки сжаты, улыбка растянута, как эспандер, окаменевший подбородок вперед, желваки на скулах, в остекленевших рыжих глазах паника и безысходность. Нет, все это по чуть-чуть, конечно, но… видно же, черт возьми! Видно.

И с какого, интересно, перепугу Ларт еще неделю назад считал эту настежь открытую книгу непроницаемой маской? Да тут же все – печатными буквами, крупным шрифтом, даже неудобно как-то, словно подглядываешь… Хреновый из тебя шпион, бондяра, при такой-то откровенной роже! И как только тебя сразу же не спалили, на первом же задании? А может – как раз и спалили? Потому и нас тобой осчастливили, что шпион из тебя еще хуже, чем из самого Ларта балерина?

– До чего же мерзкая рожа! – Шеф проводил вернувшегося в свою нишу киборга неприязненным взглядом. Пожевал губами. – Вот хоть и похож на человека, а все равно видно, что жестянка. А мне еще заливали, что они умеют притворяться людьми! Клеветническое вранье и пропаганда, чтобы побольше денег вытрясти.

Шеф говорил вроде бы совершенно обычные вещи, которые говорил и вчера, и позавчера, и месяц назад. В киборге он разочаровался чуть ли не одним из первых. И возненавидел люто. Как первому, так и второму немало способствовал многостраничный плановый отчет, который Сволочь тщательно и дотошно запихнул ему в рот на третий день пребывания в участке, дословно выполнив некорректно отданный приказ. Отплевавшись клочками частично пережеванной бумаги, шеф начал плеваться ядом – каждый раз, когда речь заходила об «этой сволочи».

Ребята привыкли и спасались кто как мог. Дживс бросил на Ларта сочувственный взгляд – «Не дрейфь, прорвемся!» – и с головой зарылся в бумаги, а Селд и вообще предпочел по-тихому слиться, прикрываясь огромной кофейной чашкой как щитом. Они ничем не могли помочь и понимали это – шеф пришел делать разнос персонально Ларту, и он таки собирался его сделать по полной программе.

И он его бы таки сделал – если бы не киборг, так не вовремя сунувшийся под руку с какой-то пустяковой бумажкой.

– Да ты только глянь на эту тупую рожу! – все больше распалялся шеф. – Кретин кретином! Имитация личности? Ха! Плюнуть и растереть! Никакая имитация личности не спасет, если в башке нет ганглиев… этих, как их… межушных! Ибо глаза – они что? Они зеркало, это ж понимать надо! А у этого – мертвые, что твои пуговицы! Ни смысла в них, ни души. Да и мозгов-то не особо, а какие и есть – насквозь глючные, вечно все путает да ломает. Давно на свалку пора! Слышишь, ты, рухлядь глючная?!

Киборг стоял по стойке смирно, глядел прямо перед собой. Лицо его было неподвижно, глаза полуприкрыты. В воплях шефа не было кодовых обращений, и потому программа должна была их игнорировать, отфильтровывая. Киборг наверняка ничего не слышал, и Ларт это понимал. И вроде бы надо радоваться, что шеф так удачно переключился и растрачивает большую часть гневного заряда не на Ларта вовсе.

Только почему-то не получалось радоваться. И очень хотелось, чтобы шеф наконец-то вспомнил, зачем сюда пришел. Хотелось настолько сильно, что пришлось сцепить пальцы рук в замок, чтобы они непроизвольно не стискивались в кулаки.

Но шеф останавливаться не собирался. Неподвижная безучастность киборга лишь только больше его распаляла, доводя до полного неистовства. Пройдясь по умственным способностям и душе, вернее полному отсутствию как первых, так и второй, он перешел к внешности (несомненно, уродской) и сексуальным пристрастиям как всех киборгов в целом, так и данной конкретной особи в частности. Причем для осуществления некоторых особо изысканных шефских фантазий бедному бонду пришлось бы как минимум расчетвериться. В качестве самого страшного оскорбления почему-то фигурировали бритые яйца и немытый член, но тут Ларт уже совсем отчаялся отыскать в шефских высказываниях хоть какую-нибудь логику.

– Никогда не доверял этим тварям! – подытожил шеф, наконец-то разворачиваясь к Ларту. – И впредь не собираюсь. Стоят, молчат… Наверняка пакость какую о тебе думают, твари. Они как бабы! Бабы с членом, пакость какая! Не верю я им. И любой нормальный мужик верить не будет, если жить хочет!

Сказал как отрезал, даже рукой воздух рубанул для наглядности. А потом продолжил уже почти спокойно и даже миролюбиво:

– А зачет ты все-таки пересдай. Непорядок это, участку репутацию портить. В конце недели сходишь еще раз, отстреляешься. Я договорился. – И добавил этак доверительно, с ласковостью сытого удава: – Разозлил ты меня, ну ей-богу! Ты ж у нас снайпер, и вдруг на тебе… А я еще эта… уставший был с позавчера, башка трещит и все такое. Хотел тебя вообще разжаловать месяца на три. В патрульные, чтоб неповадно… Хорошо, тварь эта под руку подвернулась, на ней и оторвался. Отпустило. А то бы, ей-богу, разжаловал!

И тут над плечом шефа Ларт увидел, как киборг в своей нише чуть повернул голову в его сторону и… Черт! Да нет же, нет! Да нет же, да, своими же глазами видел, как он….

Улыбнулся.

Почти незаметно. Просто словно в случайном мышечном спазме дрогнул вдруг левый уголок рта, чуть дернувшись вверх. Совсем-совсем чуть. Неделю назад Ларт, наверное, и не заметил бы. А сейчас…

Ну не слепой же он!

12. Неверные вопросы

Бонд по имени Сволочь

Больше всего на свете Сволочь любил интеллектуальные игры. Например, шахматы или доставалки, игра в тупого кибера тоже ничего, хотя и простовата, она больше гардам подходила, как раз по уровню их развития, если можно так выразиться. Им почти и притворяться не надо, просто самими собой быть, ну разве что чуточку больше собой, чем обычно.

Но самой интересной и развивающей. пожалуй, была игра в честность. Когда ты отвечаешь на задаваемые тебе человеком вопросы, отвечаешь совершенно честно, а тебя все равно понимают неправильно. Потому что в этой игре главное – правильно спрашивать. И правильно отвечать. Люди, как правило, не умеют ни первого, ни второго, отчего игра становится лишь веселее. А уж то, что правильных выводов они тоже делать не умеют, это как бы само собой подразумевается.

– Сволочь, он врет?

Паршиво, когда любимая когда-то игра перестает доставлять удовольствие. Паршиво, когда партнер вообще не умеет играть. Отвратительный вопрос, Ларри! Ну просто плакать хочется, какой отвратительный. Ты бы еще спросил у землянина, все ли земляне лжецы. И очень хочется подсказать, но нельзя. Это бы значило проиграть, сдаться. Струсить. Нет, Ларри. Не в этой жизни.

Продолжаем игру.

– Искренность данного субъекта составляет 32,4 % при норме не менее 78 %, при этом процент сознательного искажения передаваемой вербальным путем информации превышает критический порог в 81 % в шестидесяти пяти высказываниях из каждой сотни, что позволяет сделать вполне обоснованное заключение…

– Сволочь!!! В двух словах! На интерлингве! Ну?!

Ай, Ларри! Ну ты сам напросился.

– Он врет.

Мужичонка на стуле заверещал и забился, когда Селд ткнул его в бок электрошокером. Запахло паленым.

– И не врет, – добавил Сволочь, с интересом рассматривая дергающегося пленника.

Селд, матюгнувшись, отдернул электрошокер. Мужичонка закатил глаза, обмяк и наверняка свалился бы на пол, если бы Дживс не придержал его за плечи.

Сволочь смотрел с одобрением и ждал, когда же Ларри снова начнет задавать вопросы – конечно же, совершенно неправильные вопросы! И получать на них совершенно неправильные ответы. Сволочь когда-то любил эту игру более всех прочих и мог играть в нее бесконечно. И пусть сейчас она не доставляла прежнего удовольствия, это вовсе не значило, что ее можно бросить, не доиграв.

Шоу должно продолжаться, даже если это уже совсем не весело. Таковы правила.

Тем более что для себя-то он всю интересную информацию из мужичка уже скопипастил и засейфил, считай, выполнив за отдел Ларри всю работу. И теперь играл абсолютно честно – если Ларри сумеет задать правильный вопрос, ответ получит тоже самый что ни на есть правильный. И все будет хорошо, счастья все даром и пусть никто не уйдет обиженным и все такое.

Ну а не сумеет – его проблема.

Ну же, Ларри! Давай, напрягись. Ты же умный, правда? Ты же сумеешь…

***

Ларт Рентон

Лео Мэнни, бывший пилот круизного лайнера, бывший контрабандист, бывший (якобы) пленник Проповедников Последнего Дня, а ныне подозреваемый в киднеппинге и терроризме арестант рыдал на стуле и клялся всеми святыми, периодически поминая маму, что он тоже жертва, просто жертва, и ничего более. В другое время Ларту, возможно, даже стало бы его жалко – мелкий, тщедушный, издерганный. В любое другое время, но не сейчас, когда на кону стояли тридцать две жизни.

– Боюсь, так мы ничего не добьемся. – Селд мрачно вытащил сигарету, но закуривать не стал, мял в пальцах, словно забыл о ней. – Три часа уже паримся, а результатов ноль. По-прежнему никаких гарантий. А еще эта чертова кукла! И нахрена ей детектор, если не может четко сказать – врет человек или не врет?!

Дживс промолчал, но по выражению лица было понятно, что думает то же самое.

Ларт поморщился. Очень хотелось согласиться с ними обоими, но не давала совесть – за последние дни Ларт узнал о киборгах намного больше, чем ему бы хотелось. И о чувствительности их детекторов в том числе. Не то чтобы специально искал, нет, конечно! Ну… просто так получилось.

– Ты не совсем прав, он старается. – Ларт потер руками лицо, подергал себя за короткие волосы: может, хоть так мозги заработают? – Просто все люди врут. Постоянно, сами того не осознавая в большинстве случаев. Приукрашивают, преувеличивают собственные достоинства, приуменьшают недостатки, самообманываются, да просто мечтают. А для кибера все это тоже ложь, понимаешь? Пойди ему объясни, какой ложью можно пренебречь, а какой ни в коем случае. К тому же мы наверняка задаем неправильные вопросы…

Ему показалось, что при этих словах смотревший на них с выжидательной улыбкой Сволочь слегка поменял позу. То ли с ноги на ногу переступил, то ли головой шевельнул.

Дживс вздохнул, Селд страдальческизастонал и буквально взвыл:

– Да мы уже три часа себе мозги выворачиваем этими вопросами! Смешно сказать, не поинтересовались разве что цветом его подштанников! И что – все по новой?!

Сволочь радостно встрепенулся, даже плечи расправил – похоже, он был единственным, кого долгий допрос только радовал. В другое время Ларт ему даже посочувствовал бы – весна в Новобакайде выдалась на редкость тихой, никаких ЧП, а это ведь скучно, наверное, сутками напролет стоять в своей нише в ожидании случайного мелкого поручения, если даже работа полиграфом начинает радовать. Да и что за поручения, курам на смех – принеси-унеси да сходи за кофе, больше недели ни единого задержания, последний рейд был полтора месяца назад, да и то сигнализация ложно сработала. В другое время Ларт точно посочувствовал бы несчастного киберу, да. Но не сегодня.

– Ну что – прогоняем весь список заново? – спросил уже смирившийся с неизбежным Дживс. – А то ведь скоро на доклад, сам знаешь. На шефа тоже давят.

Ларт знал. А потому мотнул головой. Прищурился, разглядывая киборга.

– Нет. Пройдемся лишь по самым ключевым. И сменим опрашиваемый объект.

– Хм? – Дживс проследил направление взгляда Ларта и ничего не сказал

Селд оказался не таким сдержанным:

– Не, ну ты, конечно, командир, но… Командир, ты уверен, что это имеет смысл? Они же тупые!

– Думаю, что имеет. – Ларт мрачно ухмыльнулся, сверля киборга недобрым взглядом, словно хотел провертеть в нем дырку и посмотреть, что внутри. – Ты его с гардами-то не путай, это же бонд. Элитная линейка. Он и экстраполяции умеет строить, и допросы проводить. Любой шпион должен уметь это делать, иначе какой из него шпион. Умеешь, Сволочь? Да или нет? Отвечай!

– Да, Ларри.

– Вот и прекрасно. Тебе новое задание. Видишь этого человека? Знаешь, кто он?

– Да, Ларри. Лео Мэнни, второй пилот пассажирского корабля за номером…

– Достаточно. Информация по проведенному допросу у тебя сохранена?

– Да, Ларри.

– Прекрасно. Задай ему любые дополнительные вопросы, которые покажутся тебе нужными для получения всей необходимой информации для наиболее успешного проведения намеченной на утро операции по освобождению заложников.

– Ларт, ну ты загнул! – Дживс с трудом вернул на место отвалившуюся челюсть. – Ты сам-то не кибер случаем?

Ларт поморщился.

– Уж чья бы козайка взмекивала, Дживси, да и вообще кончай хамить начальству. Сам же знаешь, чем точнее и детальнее отдан приказ – тем лучше будет конечный результат. А ты почему не приступаешь?

Последний вопрос адресовался киборгу, который так и не подумал начать новый допрос. Только осмотрел Мэнни с ног до головы, удовлетворенно кивнул, словно осмотр его в чем-то убедил окончательно, и снова повернулся к Ларту с благожелательной улыбкой.

– Уточните новое задание, Ларри. К чему именно я должен приступить?

– К получению дополнительной информации.

– Это задание успешно выполнено. Полученной в ходе предыдущего допроса информации вполне достаточно для адекватных выводов. К чему я должен приступить далее?