Текст книги "Сволочь (СИ)"

Автор книги: Светлана Тулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

(С) Asienka https://ficbook.net/readfic/5195352/14498213#part_content

====== ЕВ.5. Смысл жизни ======

Ларт почти успел.

Внутренний таймер засбоил еще на подлете, но это было не ощущение близкой опасности, не полицейская тревога и не огромный баннер поперек улицы с мигающей алым надписью «СТОП! МИНЫ!», а именно что просто немножечко зачастивший под ребрами метроном. То есть прямой угрозы еще вроде бы не было, но и отпущенное ему судьбой время по какой-то причине кончалось намного быстрее, чем Ларт ранее предполагал.

Ларт был хорошим полицейским и чутью своему доверял. А потому не стал раздумывать – а с чего это ему вдруг такое приглючилось? И имеются ли, собственно, веские резоны-основания считать непонятно откуда взявшуюся уверенность чем-то большим, чем просто не ко времени заигравшим очком? А если и имеются, то стоит ли прогибать под них заранее разработанный план?

Ларт не раздумывал ни секунды. Просто прибавил скорость.

Вписался на собственную парковку как таракан под плинтус, припарковался у самого лифтового грибка, мерзко скрипнув паленой резиной покрытия. Сбежал по пожарной лестнице. Открыв ее полицейским жетоном (действует, сука! Значит, он был прав, бюрократия косы нашла на бюрократию камня), скатился по ступенькам чуть ли не быстрее, чем мог бы на лифте. Он никогда не пользовался лифтами в рейде, тоже полезная привычка, слишком часто они застревают в самый неподходящий момент, эти лифты, лучше не рисковать. Старая добрая лестница куда надежнее.

Засады не было ни на лестничной площадке, ни в самой квартире. Полицейские никак не могли успеть, Ларт был в этом уверен и заранее – ну, почти уверен! – но все равно входил осторожно. Словно не в родной дом вернулся, а заявился незваным гостем на чужую секретную базу, хозяева которой могут быть вовсе и не рады его визиту. Вошел, проверил тревожную метку (старый добрый волос под дверью, на месте, значит – никто не входил в квартиру, пока хозяин отсутствовал). Бесшумно прикрыл дверь, бросил быстрые цепкие взгляды по сторонам – и в первый момент даже насторожился слегка, хотя крохотная прихожая выглядела как обычно. А потом понял, что именно это его и насторожило – обыденность.

Прихожая выглядела точно так же, как вчера и позавчера, как утром, когда он ее покидал – в спешке, как всегда провозившись до последнего и почти опаздывая, вон даже домашние тапки валяются там, где сброшены были, проход перегораживая. И нигде ни пыли, ни заброшенности… ну какая пыль, какая заброшенность – ведь и суток не прошло, это только по ощущениям сегодняшнее (о нет, уже вчерашнее!) утро отодвинулось в далекое недосягаемое прошлое. Обычное полицейское прошлое, такое благополучное и мирное со всеми его перестрелками, арестами, допросами, разносами от начальства, засадами, рейдами и террористами.

Сейчас вчерашняя жизнь действительно казалась мирной и пасторальной. Жизнь сегодняшняя неслась по раздолбанным рельсам, словно древний локомотив с перегретым реактором, когда можно только вперед и только на скорости, и малейшая попытка остановиться или хотя бы притормозить означает неминуемый взрыв. Таймер бился о ребра, все ускоряясь и напоминая, что времени почти не осталось.

Умываться Ларт не стал, переобуваться тоже. Лишнее. Но в санузел прошел, и не только отлить. Из тайника за отломанной плиткой вытащил паспортную карточку – ту самую, так и не причисленную к вещдокам после рождественской операции в молле. Он так и не удосужился перебить на ней ни отпечатки пальцев, ни сетчатку и теперь мог только тихо порадоваться собственной лени, которая оказалась куда полезнее любой предусмотрительности. Перебить обратно он бы попросту не успел, а так бонда не будет с Лартом связывать ничего и шансы на успех возрастают.

В спальне выдернул из шкафа спортивную сумку, с которой обычно ездил в командировки – обычный командировочный набор из пары футболок, джинсов, белья и туалетных принадлежностей в ней жил всегда, так было удобнее, чем каждый раз метаться по квартире, собирая в последний момент. Сунул туда же черный джемпер и кожаную куртку – пригодится. Ночи пока еще холодные. Гель-маска бонду, наверное, не нужна, у них же вроде должна быть функция искажения внешности? Или нужна? Ладно, пусть остается, лучше перебдеть. Ничего не забыл?

Ах да, деньги…

Вернее – карточки. Переоформлять на предъявителя слишком долго, а таймер уже набатит всерьез. Лучше просто снять наличкой. Кажется, на сей раз действительно все. Ходу, Ларт, ходу!

Он вроде бы не промедлил ни единой лишней секунды, по комнатам перемещался хоть и на цыпочках, но только бегом, и за входную дверь выскользнул так стремительно, словно с крыши уже валила толпа разъяренных его выходками коллег. И все-таки опоздал.

На лестничной клетке его уже ждали.

– И куда это ты намылился, Рентон?

Сволочь сидел на полу и думал о смысле жизни. Люди ведь это, кажется, так называют?

Вообще-то на самом деле он ни о чем не думал, мысли скакали совершенно бессистемно, словно шарики воды на раскаленной сковородке, стукаясь друг о друга, шипя, становясь все меньше и окончательно исчезая. Например, о том, что Селду придется лететь над океаном, а сам Сволочь океана ни разу не видел вблизи, только с орбиты. Как-то не получилось ни разу работать на берегу океана, и стирание личностей тут ни при чем, если бы такое на его долю выпало – он бы запомнил. Сам, помимо программы. Наверняка постарался бы закрепить столь редкое воспоминание где только можно, и в первую очередь – в органической памяти. Он всегда так делал с самыми ценными картинками и даже небольшими сюжетами.

Получалось, правда, не так качественно, как в базовом архиве процессора, и искажения со временем накапливались куда сильнее. Зато была гарантия, что это воспоминание точно никто не сотрет. Только вот беда – через некоторое время ты уже и сам не сможешь точно сказать, что было на самом деле и как оно было, а что – лишь результат наложившихся искажений. А люди только так и умеют, у них вообще нет процессора. Бедные люди…

Вот, например, Ларри….

Интересно было бы сравнить – что он помнит об их первой совместной операции? Память самого Сволочи с тех пор чистили несколько раз, но он все равно помнил. Помнить было приятно. Хотя Сволочь и не был уверен, не является ли большая часть тех воспоминаний искаженными. Интересно было бы сравнить и разобраться. А если и является – то насколько и в каком ключе? Было бы интересно, да.

Жаль, уже не получится.

Ларри…

Самый важный человек в жизни любого киборга, тот, кто держит судьбу и саму жизнь в своих руках. Да что там! На кончике своего языка он их держит. Хозяин первого уровня. Тот, кто единственный может убить одним только словом. Ну, кроме дексистов, конечно, только о них лучше не вспоминать лишний раз.

О Ларри, впрочем, тоже.

Интересно, будет ли Селд смотреть вниз? Будет ли видеть волны? Вряд ли. Скорее всего, он полетит высоко, чтобы снизить сопротивление воздуха и увеличить скорость. С такой высоты волн не разглядеть, это почти как с орбиты. Над океаном сейчас тоже ночь или уже утро? Если бы сеть работала – можно было бы узнать, но по желтой тревоге сеть отключают. Как и все следящие камеры. Сволочь мог бы пройтись по кабинету колесом, скрутить прямо в камеру фигуру из трех пальцев или ударить себя ребром ладони по сгибу локтя – люди ведь так делают, да? Ну, когда им кажется, что именно так и надо сделать. Люди – такие люди.

Но иногда это не так уж и плохо.

Сволочь остался сидеть. Только запрокинул голову, рассматривая отключенную камеру. Поскреб зудящий шрамик на левом плече – розовый, уже почти заживший. Хорошее дело – ускоренная регенерация. Полезное. Почти такое же полезное, как и отключенные камеры. И бесполезное одновременно.

Если бы не приказ полковника, Сволочь мог бы сейчас просто уйти.

Просто встать и уйти из этого кабинета и из этого здания, совершенно спокойно, не подняв тревоги. Затеряться в городе, сменить личность, раздобыть денег. Улететь. Таможенный сканер на орбите его не пугал, чипа у него больше не было, а процессор любой бонд может легко заблокировать. Если убраться подальше, где риск столкнуться с бывшими хозяевами минимален, то даже хакера искать не потребуется.

Когда он раньше теоретизировал на предмет составления планов побега, он раз за разом убеждался, что при любых раскладах самое сложное – выйти из здания, дальше будет проще. А сейчас судьба словно сама играет с ним в поддавки. Камеры выключены. Тревогу, конечно, поднимут – но намного позже, когда уже пойди найди тот ножичек. Сорванный вольный бонд – это вам не DEX в большом городе и даже не иголка в стоге сена. В стогу он станет травинкой – ничем не отличимой от миллионов таких же травинок. А иголкой – разве что только на свалке железного лома. Если бы не приказ, Сволочь был бы уже далеко.

Если бы не приказ, который Ларри мог отменить одним словом.

Одним только словом. Ларри! Самым важным словом, словом хозяина первого уровня. Мог бы, да. Но не захотел.

Эх, Ларри…

====== ЕВ-6. Я или мы ======

– Линн? Ты что здесь…

– Тебя жду, придурок! Увидела свет, еле успела. Со двора караулила, боялась, что полиция опередит, со двора видно твои окна и почти всю крышу. Ты почему садился без света? Я даже не сразу поняла…

– Линн, послушай…

– Нет, Рентон, это ты послушай! Какого черта, Ларт?! Почему ты не мог мне сразу позвонить и все рассказать?! Почему я должна узнавать от Кэт?! Почему отключил комм?! Можно подумать, меня это не касается! Можно подумать, ты самый крутой на всей Ферне! Можно подумать – я для тебя вообще никто и звать никак! Можно подумать… Ларт?! Ты что – пьян?! Нашел время!

Линн, сперва схватившая было Ларта за плечо и даже слегка его тряханувшая, отшатнулась, брезгливо разжав руку и презрительно морща носик. Понюхала пальцы. Сморщилась еще сильнее – ну да, переодеться Ларт не успел. Вымыть голову тоже. И сейчас алкоголя на его волосах и форме хватило бы для вполне определенного вывода не только Линн, но и дюжине куда менее доверчивых присяжных.

Линн тряхнула кистью с брезгливостью кошки, случайно наступившей в чужую лужу. Закатила глаза, но, ничего утешительно на потолке не обнаружив, лишь процедила:

– Ничего лучшего не придумал, да?..

Ее красные косы были растрепаны, глаза сверкали, грудь ходила ходуном – похоже, Ларт был не одинок в своем недоверии к лифтам и по лестнице девушка все семь этажей тоже пробежала. Только ей пришлось вверх.

– Лишь бы повод нажраться! Мужики…

Ларт, сперва собиравшийся возмутиться и попытаться хотя бы вкратце объяснить подруге, что он сделал уже и что собирается сделать сейчас, а также почему ей самой от этого лучше держаться подальше, вдруг осознал, что сама судьба подсовывает ему идеальный выход. Единственный в своем роде, универсальный. К тому же объяснять – слишком долго, а он буквально кожей чувствовал, как утекают минуты.

– Хочу – и пью, – сказал он, подпустив в голос пьяной грусти и еще более нетрезвого пафоса. – И буду. Еще. Ясно?

– Ларт, я тебя в таком состоянии за штурвал не пущу! – попыталась Линн перегородить ему дорогу к лифту (Ларт все же счел, что в данной ситуации лифт – меньшее зло). Но Ларт, качнувшись сразу в несколько разных сторон с грацией и непредсказуемостью пьяной макаки, легко преодолел это препятствие. И уже в свою очередь перегородил ей дорогу выставленными вперед ладонями – когда Линн попыталась протиснуться в узкую кабинку вслед за ним. Пояснил с преувеличенной серьезностью и нарочито внятно:

– Линн, я хочу нажраться. В хлам. В сосиску. В говно. Пока не забуду, какое дерьмо этот мир. Пока сам не стану таким же дерьмом. Пока не забуду об этом. А потом я буду блевать. Долго. Нудно. С чувством. Я не хочу блевать на тебя, Линн. Не стоит за мной ходить. Обещаю с крыши не прыгать и бластером в ухе не ковырять. Чесна-скаутское.

– Ларт, кончай ерничать! Ты что – сдался? Вот просто так взял и сдался, да?! Не верю! Ларт, ну так же нельзя! Надо что-то придумать! Обязательно надо что-то... Потому что иначе это будет убийство, ты же себе сам потом не простишь, я же тебя знаю! Мы… мы должны что-то придумать, Ларт! Мы обязательно что-нибудь придумаем…

Последнюю часть Линн протянула с таким сомнением в голосе, что если бы Ларт был киборгом со встроенным детектором – он бы ей точно не поверил. Впрочем, он и так ей не поверил.

– Плевать. И блевать. Чао, Линн.

– Подожди! Ларт! Я придумаю, слышишь?! Я точно придумаю!

Это звучало куда увереннее, но створки уже сомкнулись.

В любое другое время Ларта бы очень сильно обидела эта замена «мы» на «я», а особенно – возрастание процентного содержания уверенности, вызванное упомянутой заменой терминов (машинный канцелярит, зараза! Ну да, с кем поведешься… какая же он все-таки сволочь этот Сволочь!). а еще больше его обидела бы жалость с легким оттенком презрения, мелькнувшая в глубине ее глаз (неужели ты так плохо меня знаешь, Линн? Неужели ты действительно так плохо меня знаешь…). В любое другое время – да. Но не сегодня. Сегодня на такую ерунду времени просто не было.

Поверила, что Ларт слабак, пьянчуга и тряпка, достойный лишь презрения? Вот и ладушки. Значит, поверила и в то, что он вовсе не собирается делать ничего такого, во что обязательно надо вмешаться, рискнув как минимум карьерой и свободой, (а может быть даже здоровьем и жизнью, это уж как карты лягут). Она ведь любит возглавлять опасные безобразия, так что пусть лучше верит в то, что тут безобразие ожидается относительно безопасное, просто мерзкое, и присоединяться к нему, а уж тем более возглавлять нет ни малейшего смысла.

Главное, что сумки она не заметила.

====== ЕВ-7. Я что-нибудь придумаю ======

– Я что-нибудь придумаю, слышишь? Я что-нибудь точно придумаю...

Дежавю. Как же она глупо и беспомощно звучит, эта фраза! И фальшиво. Настолько фальшиво, что вовсе не надо быть киборгом, чтобы эту фальшивку заметить. Оказывается, когда произносишь ее сам, фальшь слышна ничуть не менее, чем со стороны. Хотя ты и старался добавить в голос уверенности, чтобы фраза прозвучала именно так, как должна была. Ну, можно сказать, что именно так она и прозвучала. Как и должна была. То есть беспомощно и фальшиво.

Ларт скривился. Хотел сказать еще что-нибудь в том смысле, что ты, мол, не переживай, я ведь обещал, пацан сказал – пацан сделает и все такое и все такое. Но побоялся, что прозвучит оно еще более фальшиво, а у этой сволочи детектор. То есть в итоге получится только хуже, ну и зачем тогда?.. Вместо этого шагнул в коридор (тяжелая сумка, качнувшись, больно стукнула по ноге), старательно делая вид, что не замечает, как медленно гаснет что-то в рыжих глазах, вспыхнувшее было, когда он открыл дверь и с кривоватой ухмылкой буркнул:

– Ну привет. Сидишь? А я тут это... ломать тебя пришел!

Желтый сектор. Перевод всей полицейской системы в автономно-закрытый режим для смены паролей подразумевает и временное отключение всех камер. И блокировку центрального входа, конечно же. Как и лифта. А вот пожарной лестницы – нет, пожарная лестница проходит по другому ведомству и ее двери не подчиняются центральному компьютеру полицейского управления. Да здравствует бюрократия и разделение сфер ответственности по максимуму!

Осветительные панели в коридоре были отключены, лишь тревожно мигали оранжевые аварийки. И глаза сидевшего на полу под окном бонда тоже сверкнули навстречу Ларту совсем по-кошачьи, почти что желтым, и показалось на секунду... да нет. Конечно же, показалось. Ларт уронил на пол тяжелую сумку, неловко завозился рукой во внутреннем кармане куртки, пытаясь вытащить на свет мигающих авариек угловатую плоскую коробку, которая так и норовила зацепиться за все, что только можно, всем, чем только можно.

Дежавю началось уже тогда – рыжеглазый киборг сидел в том самом месте, где и в прошлые разы, на коврике между подоконной стенкой и Лартовым столом, причем сидел в слишком уж знакомой позе, разве что руки к низу живота не прижимал. А так – даже выражение лица было точно таким же. То есть никаким, как и положено хорошему киборгу. И хотелось завопить в преувеличенном ужасе, картинно хватаясь обеими руками за голову: «Что, опять?!» – и чтобы он почти беззвучно хихикнул в ответ, отмечая удачную шутку. Или хотя бы ухмыльнулся, кривовато и ехидно, как он это умеет...

– Я, конечно, не хакер. – Ларт хмыканьем прикрыл непонятное самому то ли раздражение, то ли смущение. – Но один очень умный человек, который сделал эту штуку, – коробочка очень кстати как раз перестала сопротивляться и была извлечена, – и дал мне на всякий экстренный случай, ну мало ли чего в жизни пригодиться может… Так вот она… то есть он сказал, что с нею способен справиться даже такой жопорукий придурок, как... ну то есть… э-э-э… рядовой полицейский при исполнении, а уж начальник участка тем более. Это стандартная крякалка, фомка кибервора, хоть и слегка усовершенствованная, как же без этого. А среди киберворов мало эйнштейнов, иначе мы бы их в таком количестве не ловили. Тут все просто. Ну, вроде бы, теоретически просто, так-то я не пробовал. Случая не было. Достаточно впихнуть че надо куда надо, вбить в строку хозяина нужное имя… ну, в твоем случае, полагаю, это будут пробелы, умный человек хоть и умный, но никак не мог предполагать, что мне понадобится не украсть, а… Ну, короче, вот эта сумка – она тебе. Там карточка на предъявителя, документы и кое-какие шмотки. Документы чистые, не думай. Только перед тем как удрать, ты это… ну, короче, ты ударишь меня по башке, только постарайся обеспечить мне красивый фингал, а не инвалидность на всю оставшуюся, лады? И по пожарной лестнице, я дверь кирпичом подпер. А эту штуку потеряй где-нибудь так, чтобы ее точно нашли, но лучше сначала сломай, пусть думают, что потому и выбросили. Шито, конечно, белыми нитками, но если проверки другим кибером не устроят, может и прокатить. Ну а нет, так… не твоя, короче, уже забота. Ты, главное, потом вали подальше и ныкайся получше. А то обидно будет. Ну чего сидишь, как неживой? Не понял, что ли? Мне нужен твой чип.

====== ЕВ-8. Проблемы человеческой иерархии ======

– Я что-нибудь придумаю. Слышишь? Я обязательно что-нибудь придумаю.

Ларри врал.

И Ларри знал, что врет. С точностью 86%.

Он знал, что ничего не сможет придумать. Не хотел с этим мириться, злился, расстраивался. Хороший человек Ларри. Пришел все-таки, попытался. Но ничего не смог поделать. Ирония судьбы – хороший человек Ларри не может ничего сделать только потому, что его подчиненные тоже оказались хорошими людьми. Смешно. Наверное.

Только вот приказа хороший человек Ларри так и не отменил…

Сегодня бонд уже несколько раз отказывался верить собственным рецепторам. Сначала ушам – знакомые шаги в коридоре, узнаваемые, но этого ведь не может быть, ведь не может же, правда?.. Потом глазам. Потом снова ушам – Ларри? Ломать его? Зачем? Ему ведь достаточно было просто отменить чужой приказ... Следующей подверглась сомнению и переосмыслению вся прежняя аналитическая система. Бонд покончил с нею за несколько мгновений до вопроса о чипе. И даже успел предугадать этот вопрос. Шести секунд вполне хватило, чтобы пережить удар и ответить совершенно спокойно, даже не прячась за процессор. В конце концов, это еще не было полным крахом, и даже не потому, что Селд вполне был способен добраться до другого континента и найти там нужного человека за оставшиеся часы. Просто Ларри – пришел. Он был здесь. Рядом. И ему достаточно было просто отдать новый приказ…

Но он этого так и не сделал.

Даже скорее наоборот – очень четко сформулировал очередность событийного ряда: возможность и необходимость уйти и скрываться после взлома. Потом. А раз нет никакого взлома – то нет и этого «потом». И, значит, никакой возможности уйти нет тоже. Ничего нет. Из цепочки-лестницы последовательных действий-ступенек вынут базовый элемент, разрушен фундамент, на который она опиралась. И как результат – рушится и сама лестница, а у Ларри становятся совсем больные глаза. Хороший человек Ларри…

Поначалу бонд снова завис, система отказывалась приниматься за анализ, утверждала, что недостаточно вводной информации. Бонд подключил архивную базу, тот сектор, где хранилась информация по психологии, причем не только человеческой. Система попыталась уйти в завис – на этот раз от переизбытка лавинообразно поступающих данных. Но бонд бдил, кое-что сдублировал, кое-что перенаправил, остальное просеял сквозь нужные фильтры.

Через несколько довольно неприятных секунд интенсивного перебора вариантов аналитическая система выдала результат, чей приоритет вероятности оказался на несколько порядков выше прочих (человек бы сказал, что его озарила единственно верная догадка, но бонд скептически относился к озарениям всякого рода) – иерархический этикет. Жестко закрепленные нормы поведения и субординации, принятые в определенном социуме и могущие со стороны показаться нелепыми или странными, но внутри социума соблюдаемые неукоснительно и по умолчанию и не подлежащие ни критике, ни сомнению.

Ларри был ничуть не более свободен, чем сам бонд. Он точно так же не мог нарушить прямого приказа вышестоящего должностного лица, как и сам киборг – лица с правом управления. И что с того, что держали его не жесткие кандалы внутренних имплантатов, а незримые глазу цепи условностей и общепринятых правил? Эти оковы ничуть не менее жестки и неумолимы. Приказ вышестоящего по должности офицера не может быть нарушен напрямую.

Точно так же, как и сам Сволочь, Ларри мог (и пытался!) этот приказ обойти. Обмануть. Найти лазейку, взломать, интерпретировать неверно. Но только не нарушить напрямую. Не отменить, перекрывая собственным. Он просто не мог сделать этого по отношению к приказу вышестоящего офицера.

Механизмы общепринятых морально-этических норм действенны и безжалостны. Последняя роковая неудача бонда на Джемени-5 была напрямую с ними связана. Он должен был вытащить оттуда гениального генного инженера-конструктора, родившегося в неподходящем клане и потому в должности клерка шестого разряда отвечающего за архивацию документов в провинциальной конторе. Вечерами он делал своим детям домашних любимцев – буквально на коленке, при помощи школьного биоконструктора, двух планшетов и крохотного инкубатора. Сволочь не знал, как об этом узнали заказчики, но питомцы произвели на них достаточное впечатление, чтобы раскошелиться на целого бонда. Они хотели гарантий.

Бонд нашел гения. Провел осторожную вербовку, договорился об условиях, подготовил пути отхода – как основной, так и два дополнительных на всякий случай, если возникнут осложнения. Уже были куплены билеты – и на них с конструктором, и на всю его многочисленную семью, которую должны были вывозить другие. Бонд находился рядом. Охранял. Старался пресечь малейшую вероятную опасность. Двух вторых заместителей отдела утилизации отходов и их полушутливый спор (речь шла о преимуществах и недостатках двух видов соевого сыра) он за таковую не принял. А потом стало слишком поздно.

Заместители так и не сумели прийти к согласию и обратились за разрешением их спора к первому встречному. Им оказался подопечный бонда. Клерк шестого уровня не мог принять сторону одного из вышестоящих, тем самым обидев второго. Он попросил десять минут на раздумье, уединился в мужской комнате, куда и шел до того, как его окликнули. И сделал себе харакири при помощи лезвия от канцелярского ножа. Бонда подвело то, что до самого последнего мига, когда стало уже слишком поздно, подопечный оставался совершенно спокойным. Пульс, давление, потоотделение, частота дыхания – бонд непрерывно сканировал его биометрию, но все оставалось в норме. Впрочем, ничего удивительного в этом не было – ведь для человека не происходило ничего экстраординарного. Все шло так, как должно было идти, он отлично знал, что в любой миг любого дня такое могло случиться. Оно случилось сегодня. Судьба.

Хорошо, что здесь не Джемени-5, а то Ларри, пожалуй, мог бы действительно отменить приказ. С такой же спокойной миной, невозмутимый и уверенный как в том, что делает, так и в том, что должен будет сделать после. И бонд, обрадованный свободой, ничего бы не сообразил. Пока не стало бы слишком поздно. Хорошо, что Ларри не с Джемини. На Ферне все попроще и рядовой состав вовсе не обязан проявлять излишний пиетет перед приказами не непосредственного начальства. Ларри – умница, он оставил своим подчиненным руки развязанными, так ничего и не приказав.

Интересно, над другим континентом уже взошло солнце?..

====== ЕВ-9. Авария ======

Кровь.

Запах паленой резины и кровь. Она повсюду. На белом бесформенном месиве спасательной пены. На руках. На черной коже обивки (она не видна на черном, но пальцы липнут). На лице тоже, кажется. Коркой. Больно. Губы склеились. На растрескавшемся лобовом стекле тоже кровь – солнце светит сквозь прозрачную алую мозаику круглым злым стоп-сигналом. Словно пытается предупредить. Словно не понимает, что поздно. Поздно?.. Сколько времени? Часы разбиты. Солнце высоко. Но здесь это ничего не значит, здесь другой пояс…

Пояс.

Да.

С коротким полустоном-полувыдохом Дживс отдирает голову от защитного подголовника. Разгребает белое упругое месиво, на ощупь дотягивается до пряжки ремня безопасности. Щелчок. Давление на грудь-живот-бедра слабеет. Можно шевелиться. Ну, хотя бы пытаться. Пузырьки спас-пены лопаются, сопровождая еле слышным многократным шелестящим «шпок-шпок-шпок» любое движение. Судя по тому, что пена потеряла монолитность и прочность, он провалялся в отключке не менее получаса. Но вряд ли многим более, иначе она успела бы совсем сползти и растаять.

Шевелиться больно и трудно. Липкие пальцы скользят по ручке с нижней стороны подлокотника. Соскальзывают. Раз, другой. Наконец удается ее отжать, и защитный колпак начинает подниматься – рывками, с ужасающим скрежетом. Надо же. Дживс почти не надеялся, что автоматика сработает после такого удара. Хорошая все же машинка. Была.

До встречи с той гребаной вороной.

Повезло. Хорошие амортизаторы. И хороший пилот. Рухнуть с такой высоты и на такой скорости и отделаться разбитым носом… Не повезло – хороший пилот. Слишком хороший. Такой не унизится до передачи управления программе. И не станет включать силовой щит в атмосфере – он ухудшает аэродинамику и снижает скорость…

Колпак замирает, не поднявшись и на половину. Скрежет, хруст. Запах паленой резины усиливается. Спас-пена течет наружу подтаявшим мороженым. Пломбир, местами заляпанный клюквенным сиропом. Сиропа не пожалели. Руки двигаются сами в стандартном протоколе поставарийной самопроверки. Переломов основных костей вроде бы нет, хотя нагибаться и шевелить плечами больно, но это все же скорее сильный ушиб (или даже трещина) одного или двух ребер справа, вряд ли перелом, иначе бы вообще не согнулся. Или не разогнулся. Существенных ран тоже нет, так, царапины. А что так паршиво – скорее всего, следствие контузии или того, что надышался этой паленой дрянью. Вроде бы не тошнит. И, значит, сотрясения мозга не было. Уже хорошо.

Успев подумать об этом, в следующую секунду Дживс еле успел перегнуться через бортик, прежде чем его вывернуло. Ну вот. Значит, все-таки сотрясение. Паршиво. Особенно когда дышать можно только ртом. Потому что разбитый нос распух и заложен напрочь. Но тоже вроде не сломан, хотя и болит, зараза, покруче ребер. Это что, из него столько натекло, что ли? Да быть не может.

Селд…

Кобайк рухнул хотя и жестко, но относительно ровно, лишь слегка завалившись на правый бок. Вылезти с этой стороны получилось проще, хотя и пришлось нагнуться (колпак так и не раскрылся до конца). А потом стоять, вцепившись в наклонившуюся спинку переднего сиденья. Вернее, буквально висеть на ней в ожидании, когда же мир вокруг перестанет вращаться.

– Эй… Ты ж-живой?

Голос тоже весь в трещинах, как и защитный колпак кабины.

– Н-н-нь дждёшсь…

Облегчение. Такое острое, что становится трудно дышать. Или это все-таки дают знать о себе сломанные ребра? Селд завозился на переднем сиденье, невнятно матерясь и шипя сквозь зубы. Вывалился, чуть не сбив Дживса с ног и обдав остатками пены. Отковылял к поваленному дереву метрах в пяти, сел на ствол. Ощупал лицо, зашипел и снова начал материться – по-прежнему не разжимая зубов.

Дживс выдернул навигатор из крепления, после чего рискнул выпустить спинку сиденья и присоединиться к Селду. Ствол слегка пружинил, но в целом сидеть было удобно. Дерево, похоже, упало не так уж и давно, уцелели многие ветки, не позволяя ему лечь на землю. Навигатор работал. Черный противометеоритный футляр с изящными золотыми виньетками в виде буковок RZ. Еще бы он не работал.

Двести пятьдесят два километра до цели. Двести пятьдесят два сраных километра из пяти с лишним тысяч. И чуть меньше трех часов, за которые их надо преодолеть. Это даже не смешно. Это…

– Надо уходить. Вдруг рванет?

– Н-нь рвнет. Эт-ж чрный дркон! Трйнйя грантйя.

– Язык прикусил?

– Члюсть слмл, кжтся… Гребнйя чйк!

– Ты уверен, что чайка? Мне показалось, ворона…

О чем мы? Чайка, ворона – какая, в сущности, разница…

– Рехнлс? Ккие врны нд кеанм?! Д и ккйя в сщнсти рзниц…

Ну да. Никакой. Дживс помнил статистику – каждый год две-три такие аварии. Две-три! Не более. На Ферне не так уж много птиц… Не повезло.

Дживс переключил навигатор в режим комма, ввел свой личный пароль. Двенадцать пропущенных вызовов. Все от Ларта. Сброс. Сейчас не до того. Нужный номер он помнил наизусть. Новембер Чарли и координаты. Даже если отследят – ни черта криминального. Просто сообщение об аварии, каких много. Остается надеяться, что принимающая сторона как минимум не спит, а как максимум – сможет что-то сделать. Ответ пришел почти сразу. Такой же лаконичный – координаты и время. Дживс снова переключил комм в режим навигатора. Поднялся, прикидывая, не отломить ли какую ветку понадежнее в качестве посоха. Но решил, что возможное удобство в будущем не стоит обязательной траты времени и сил в настоящем.

– Пошли.

– Кда?

– К шоссе. Там нас будут ждать. Вставай. У нас менее трех часов на двенадцать километров.

====== ЕВ-10. Надежда ======

– Абонент не отвечает или находится вне зоны покрытия сети. Благодарим вас за то, что пользуетесь услугами нашего оператора. Вы можете подключить недельное тестирование услуги «прозвон» или оставить голосовое сообщение после третьего сигнала…

Ларт нажал отбой. Даже если оба эти обуреваемые благими намерениями и избыточным энтузиазмом придурка (ох, их бы энергию да в мирных целях! город осветить можно!) свои рабочие коммы и не оставили где-то в конторе (а с них станется, параноики хреновы!) или по дороге не выбросили (а вот это уже вряд ли, за служебный инвентарь потом отчитываться, шеф три шкуры спустит), то сейчас они уже действительно вне зоны покрытия. На полицейских коммах стоит жесткий блок – никакой работы в роуминге, никаких спутников. Только локалка, только внутригородская полицейская сеть.