Текст книги "Химерная ДНК (СИ)"

Автор книги: Светлана Тулина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Наверное, именно поэтому офицер Ковалев тоже выбрал девочку-DEX’а, а не покладистую, на все готовую и всегда послушную Irien’ку. С DEX’ами не так скучно. И экономия, опять же, два в одном, днем она тебя охраняет, а ночью ты с ней развлекаешься.

Но аппетит приходит во время еды: как и бывшему хозяину Дэллы, папочке Алика в какой-то момент показалось мало стандартных нестандартных развлекух, пусть даже и усиленной жесткости. Он захотел размножить игрушку. Настолько, что отыскал специалиста – а ведь противозачаточные имплантаты прошиты в корневую базу, их не всякий биохакер ломать возьмется, и далеко не у каждого, кто возьмется, что-нибудь путное выйдет. Впрочем, взломать эти гребаные и вроде как гарантированные от взлома имплантаты, как выяснила Дэлла на собственном опыте, оказалось ничуть не сложнее, чем любые другие. При наличии трех основных составляющих – знакомого хакера, желания и денег. Все три составляющих у офицера Ковалева в наличии были, если судить по результату.

Как и у бывшего хозяина Дэллы.

Бывшему хозяину Дэллы не хватило другого – умения контролировать и ограничивать себя сейчас. Даже ради многократного усиления будущих удовольствий. Никакая жадность, никакое предвкушение не помогли сдержать натуру, а на шестом месяце беременности, как оказалось, удары клюшкой для гольфа в живот противопоказаны даже киборгам.

Дэлла плохо помнила те дни, полные боли, крови, ужаса и тянущей пустоты. И, наверное, это было и к лучшему – иначе ее бывшему хозяину пришлось бы умирать куда дольше и интереснее. А ее собственная жизнь, возможно, оказалась бы куда короче – увлекшись дополнительными бонусными удовольствиями, легко забыть об истинной цели. Дэлла это очень хорошо поняла на примере хозяина – и не собиралась повторять его ошибок.

Те дни Дэлла вспоминать не любила – при любой попытке мысленно вернуться туда ее начинало мутить и ныл живот. Это фантомное, на самом деле болеть там давно нечему. После того удара клюшкой ее выпотрошили качественно, удалив все, что можно, а восстанавливать хозяин поскупился, хотя и хотел повторить. Ему понравилось. Но дешевле оказалось купить еще одну подержанную «шестерку», чем восстановить уже отработанную. Он так и собирался поступить – и купил бы наверняка, приценивался уже, – если бы Дэлла так вовремя не встретила того сорванного телохрана и не получила от него нужные коды.

Очередное задание, ничего личного, просто убить двоих. Приказ однозначен, с программой не поспоришь, да и кому оно надо – спорить с программой? А вот от случайности не застрахован никто, в том числе и сама программа. Тот самый случайный мышечный спазм – шесть раз подряд, ну надо же, какая интересная и совершенно неожиданная случайность! Случается. И выстрелы уходят мимо. Случайно, конечно же, а как же иначе. Все шесть раз. Могло бы и дальше случаться – столько, сколько потребовалось бы. Но уже лишнее. Обе обоймы пусты. Ну надо же, какая неприятность! Случайная, конечно же. Кто бы мог подумать.

Короткий обмен совершенно неважными словами – и еще более короткий чрезвычайно важными кодами. Остальное оказалось просто.

И – о да! – приятно.

Клюшка для гольфа в живот, только чтобы насквозь, и через матрас, до самого пола – это показалось каким-то правильным, что ли. Таким, каким и должно было быть. В чем-то хозяин был все-таки прав: видя, как медленно пропитывается его кровью одеяло, и представляя его же кишки, гирляндами развешанные по всей спальне, она заценила удовольствие и… не простила, нет, но – поняла.

***

Дэлла открыла глаза. За окошком вечерние дождливые сумерки сменились сумерками не менее дождливыми, но уже ночными, подкрашенными желтыми кляксами фонарей. Ныли плечи, зудело под ключицей. Ныл живот, есть хотелось просто зверски: ускоренная регенерация всегда отнимает очень много энергии. Зато – Дэлла встала, потянулась, расправила плечи, проводя быстрое сканирование организма – первый этап регенерации почти завершен, полученные повреждения компенсированы, изначальная штатная функциональность правой руки восстановлена на семьдесят пять процентов. Отличненько!

Правда, есть хотелось так, что даже слегка кружилась голова, остатки глюкозы в последнем пакете помогли ненадолго. Но, как любила выражаться Молли, – нельзя же иметь всех сразу?

Ничего, у офицера Ковалева наверняка найдется что-нибудь в холодильнике. А на самый тощий член сгодится и сам офицер Ковалев.

Дэлла задумчиво взвесила в руке почти пустую аптечку, но выкидывать не стала, сунула обратно в авральную сумку. Запас можно будет и пополнить. Хотя бы у того же офицера Ковалева, у него наверняка что-нибудь имеется, родители всегда держат под рукой детские лекарства. Киборг, конечно, не такой хрупкий, как обычный человек, но и его организму бывает необходима помощь. Особенно маленькому организму. Ничего, теперь Дэлла об этом позаботится.

Офицеру Ковалеву повезло. Его придется убить быстро. Жаль. Но на удовольствие нет времени, как и на справедливость. Значит – быстро и не на глазах у ребенка, иначе потом будет куча проблем, а они нам и нахрен не подпрыгнули. Ладно, выбираем приоритеты правильно – рыжая дексочка останется неотмщенной, зато ее сын не будет больше принадлежать ее убийце. Что важнее? Вот-вот.

Дэлла вынула из сумки трофейный бластер, сунула его в боковой карман комбинезона, убрала волосы под плотную серую шапочку. Комбинезон тоже был условно серым, с легким хамелеонистым эффектом. В сумке был второй такой же. Условно черный. Казалось бы, куда более уместный для ночной операции. Однако стена дома офицера Ковалева была выкрашена в бледно-лимонный цвет, ночью казавшийся почти белым. И темная тень на ее фоне имела мало шансов остаться незамеченной. А потому черный комбез так и остался в сумке. Больше вещей самой Дэллы там не было, только детские. Много. Разных.

Ей нравилось их покупать – это удовольствие оказалось новым, странным и даже немного пугающим. Но, наверное, тоже было правильным – ребенку нужно много вещей, он не умеет их беречь и быстро растет. У авральной сумки удобные лямки, она больше напоминает рюкзак, ее тяжесть за спиной не будет мешать и оставит свободными руки. А там, куда они уйдут, не будет супермаркетов в шаговой доступности.

Дэлла застегнула сумку, забросила ее за плечо и вышла под дождь.

***

========== Дэлла. Танцы со смертью ==========

Она предусмотрела все, что могла, а с дождем – это уже чистая удача. Меньше народу на улицах, и торопливо идущая девушка, натянувшая на лицо капюшон, привлекает куда меньше внимания, чем веди она себя так при ясной погоде. Пусть даже и ночью.

Да, конечно, Зет был тысячу раз прав, когда поймал ее в том подъезде – предсказуемость убивает. А если ты слишком часто появляешься там, где тебе делать вроде бы совершенно нечего, – это она самая и есть. Предсказуемость. Вот только не появиться там хотя бы еще один раз Дэлла не могла – это был не просто случайный подъезд, а тот самый, где на шестнадцатом этаже проживал офицер Ковалев со своим спиногрызом.

Мой дом – моя крепость, конечно же, и лезть в нашпигованную ловушками крепость, конечно же, глупо, куда проще перехватить на улице, где из всех препятствий всего-то один охранник, причем человек, его не так уж и трудно вырубить, прохожие могут и не понять, да и цвет волос в плюс сработает, даже если Алик начнет кричать или отбиваться. Мало ли почему ребенок капризничает? Зато как на маму похож… Да, похитить его на улице было бы проще, выждать, затаиться, дождаться подходящего случая, когда офицер Ковалев и нанятая им охрана расслабятся и решат, что опасность миновала. А самого офицера Ковалева убивать уже потом, долго и вдумчиво, далеко от города, когда он будет один и искать кинется – разумеется, в одиночку. И, разумеется, найдет – чтобы такой да не нашел?

Да, так было бы проще, изящнее и даже логичнее.

И… предсказуемее.

А вот хрен вам в розовые губки, офицер Ковалев!

У нее нет времени поджидать удобного случая. Его можно годами ждать, пока еще офицер Ковалев успокоится. Молли таких называла «сухостоями»: эрегируют мгновенно, а пока кончат – все руки сотрешь. И даже после оргазма долго еще торчат вяловатым, но все же бушпритом, подергиваются подозрительно в разные стороны – вдруг где чего? Нет. Ждать, пока такой успокоится, – себе дороже. К тому же он ведь тоже наверняка рассуждает именно так – улица опасна, а дом моя крепость. Он тоже в чем-то предсказуем – вот и надо сделать так, чтобы эта его предсказуемость сыграла на руку Дэлле.

Хорошая у него квартирка – между прочим, одна на этаже, Дэлла проверила. На шестнадцатом. И последнем. Выше только чердак и крыша, удачненько. Не потому удачненько, что Дэлла через чердак пойдет, – это последней дурой быть надо, чтобы переть в настолько очевидную крысоловку, причем дурой не просто предсказуемой, а вообще безмозглой! Это ж и ежику понятно, что чердак превращен в одну сплошную ловушку, к нему и близко подходить не стоит, слишком уж завлекательно. И крыша такая удобная, пустая да ровненькая, никакой тебе стоянки-парковки охраняемой или хотя бы с камерами, тишь да гладь! Десантируйся кто хочет, твори что хочешь! И ближайшие дома – двадцатипятиэтажки, между прочим! – рядышком совсем нависают, словно специально допрыгнуть провоцируют. А вот хрен вам еще и в сраку, офицер Ковалев! Дэлла не пальцем деланная идиотка.

Удача тут в другом – ждать ее будут именно оттуда.

Лифт – тоже ловушка. Его легко застопорить. Никаких лифтов! Пожарная лестница? Да. Но только на отходе. Нижнее отделение авральной сумки заранее переделано под кенгурятник, и в самом крайнем случае Дэлла Алика туда запихнет, поместится вполне, дырки для рук и ног сделаны. Но это только в самом крайнем случае. Женщина со спящим ребенком на руках, идущая по лестнице, вызывает куда меньше подозрений, чем та же женщина с тем же ребенком в слинге за спиной, прыгающая с балкона на балкон. Особенно если ребенок посреди этих прыжков вдруг проснется и начнет кричать.

Нет уж, по стеночке мы только наверх. Аккуратненько, под каждым балконом замирая до забывания дышать, словно старый развратник под юбкой аппетитной лолитки. Осторожненько. По полметрика. Сдвинулись. Замерли. Смотрим, слушаем. Снова сдвинулись. Ручку продвинули по влажной стеночке, зацепились за декоративную архитектурную хрень (ничего, выдержит, это она только снаружи штукатурная, внутри арматурина вполне себе), ножку продвинули по карнизику, аккуратненько, сранья голубиного не потревожив, туловищем вслед перетекли. Из полутени в полутень. И сама Дэлла словно полутень в своем сероватом комбезике, словно пыльном даже на ощупь, шероховатом таком. Авральная сумка-рюкзак точно такая же, серая, незаметная, бесформенная, шероховатая. Ничего черного, ничего с четко очерченными краями, что могло бы дать яркую и такую ненужную тень, ничего гладкого или металлического, что могло бы дать столь же ненужный отблеск. И вода скатывается, не задерживаясь и не бликуя. Никаких контрастов. Только полутени.

Фонари остались далеко внизу, окна практически все темные – без пятнадцати четыре утра, приличные люди в такое время если и не спят, то сидят в соцсетях с выключенным верхним светом, чтобы зря не тревожить домашних или соседей. Впрочем, у многих в этом доме стекла вообще тонированные. Спальный район, редко прошуршит внизу машина или свистнет над крышами еще более редкий флайер. Дождь давно превратился в стылую морось. Выше пятого этажа нет даже световой рекламы, царство влажных полутеней. Кто заметит, что одна из них движется? Никто.

Вот уже и шестнадцатый. Отличненько. Нет, это окна отнюдь не офицера Ковалева, но мы все равно к ним приближаться не будем. Окно – еще одна предсказуемость. Все диверсанты всегда проникают через окна, с шумом и грохотом, в веере осыпающихся с жалобным звоном осколков, будя всю округу и замыкая все наличные тревожные контуры, их ведь как раз на стекла и монтируют. Красиво выглядит в голофильме, а в реале глупость несусветная. Позапрошлый век.

Окна офицера Ковалева не выходят на эту сторону, они за углом. И если повезет – Дэлла туда вообще соваться не будет. А вот за этой глухой стеной – его кухня. Хорошая стена, пенобетонная. Хорошая кухня, пустая. Офицер Ковалев не похож на тех, кто бегает по ночам к холодильнику, но ребенки непредсказуемы, ему могло и приспичить. Не приспичило. Повезло.

Дэлла присела на корточки на карнизе, распласталась, осторожно прощупывая стену. Ага, пожалуй, вот тут. Удачное место. Рядом с полом. Электропроводки нет, вентиляции нет, батареи центрального отопления нет, коммуникации проходят левее и как раз между двух несущих арматурин. И за стеной пустота, упереться в холодильник или шкаф было бы глупо. И шумно.

Будь стена кирпичной, Дэлла не рискнула бы входить так. Пришлось бы другое что придумывать. К примеру, через ту же вентиляцию, хотя она и внушала смутные подозрения. Кирпич вибропила берет, конечно – но визжит при этом как недорезанный кормосвин. А в пенобетон входит как в масло и практически бесшумно, разве что с еле слышным шорохом – ну, если, конечно, не наткнется на арматуру или трубу, тогда да, тогда весь квартал перебудит. Да и коротнуть может. Но Дэлла осторожная, она правильное место выбрала, сюрпризов тут не предвидится. Главное – нигде не закосить. И тогда вырезанную по кругу пробку можно будет просто аккуратненько продавить вовнутрь, места там должно хватить, пол рядом. Шума быть не должно.

Шума и не было – дождь по окну шелестел громче. Он как раз заново припустил, словно понимая, что Дэлле необходимо хотя бы минимальное звуковое прикрытие. Хотя, может быть, и избыточно это было – но лучше перебздеть, и грех отказываться от подарков судьбы. Дэлла продавила пробку внутрь, просунула следом голову и с минуту прислушивалась. Но все было тихо, никто не сопел в засаде, нигде не светились батареи энергетического оружия. Пахло кофе и молоком, мирный домашний запах. Бластер у офицера Ковалева был, но, похоже, лежал в экранированном месте или отдельно от батареи. Что ж, тоже удачно – не сможет сразу выхватить.

Дэлла сняла со спины и протолкнула внутрь кухни сумку – влезть с нею вместе ширины проделанного отверстия бы не хватило. Сумка скрипнула по линолеуму. Дэлла замерла. Выждала. Но квартира продолжала дышать сонной ночной тишиной, и Дэлла, отряхнувшись по-собачьи от капель дождя, аккуратно ввинтилась в дыру.

Прежде чем встать, Дэлла вернула все на место – сумку на спину, а пенобетонную пробку в дыру в стене, расправила на шве разрезанные обои. Если нужно будет удирать быстро и экстремально, все равно придется через балкон, но лучше бы обойтись. И вот в «обойтись» вставленная обратно пробка могла существенно помочь – в открытую дыру ощутимо тянуло влажной сыростью, да и уличный шум мог показаться отчетливее, буде он появится. Офицер Ковалев в достаточной мере профи, чтобы правильно отреагировать на подобные мелочи, иначе он бы просто не дожил до своих лет.

Дэлла беззвучно распрямилась. В квартире было темно и тихо. Ночное зрение и сканинг активировались автоматом, Дэлла уже давно не отслеживала все эти глупые системные данетки, поставив включение по умолчанию при необходимости. Оружия в пределах обозначенного зоной ответственности периметра нет, посторонних людей нет, перемещающихся объектов нет. В квартире, как она и рассчитывала, были только два человека, оба неподвижны, пребывают в спокойном режиме, пульс замедлен. Тот, что мельче, – в комнате у кухни. Более крупный – в дальней, той, что сразу у входной двери. Логично. Больше в квартире никаких тепловых контуров не просматривалось – охрана у офицера Ковалева была приходящей и работала только днем. Опрометчиво со стороны офицера Ковалева, но очень удачно для Дэллы.

Дэлла прошла по коридору, потрогала двери, но ни одну из них не попыталась открыть, хотя и убедилась, что сможет сделать это совершенно бесшумно. Рано. Сначала проверить пути отхода, а потом уже и убивать – быстро и чисто, чтобы не разбудить спящего в соседней комнате ребенка. Развлечься не получится – слишком опасно при данных обстоятельствах оставлять офицера Ковалева в живых даже на время: у нее нет незасвеченных документов и почти нет денег. И охотники на хвосте. От удовольствия придется отказаться, благодари дексхантеров за свою быструю смерть, офицер Ковалев.

В прихожей Дэлла обнаружила две камеры – и, разумеется, аккуратно их отключила. И ловушку. Впрочем, она бы удивилась, если бы ее не было. Ловушка была довольно примитивной: в углу над вешалкой помаргивал красными датчиками движения портативный робот-паук, выстреливающий липкой самозатягивающейся сетью в любого, кто попытается войти, предварительно его не выключив – еще из-за двери, направленным пучком импульсов определенной амплитуды и продолжительности. Дэлла выходила, и потому паук пропустил бы ее беспрепятственно – а вот с возвращением могли бы возникнуть некоторые проблемы. Дэлла усмехнулась, протянула руку и сдавила брюшко паука двумя пальцами. Внутри машинки хрустнуло. Потянуло паленым, датчики погасли.

Дэлла просканировала пространство лестничной клетки. Убедилась в том, что там никого нет, осторожно открыла дверь и выглянула, чтобы окончательно в этом удостовериться.

Сгубило ее то, что она забыла простое правило: охуенное враг пиздатого и как ты ни извернись, а пятерых мужиков за один раз все равно обслужить не получится. Ну и еще, конечно, то, что она совсем не подумала про термоизолирующие плащи…

Дексхантеров было трое. Два на площадке, вразброс, грамотно. И один – десятью ступеньками ниже. И стрелять они все четверо начали одновременно – Дэлла успела выхватить свой бластер, разорвав пальцами карман (расстегивать было некогда), а они так и стояли со своими наперевес.

Тех, что на площадке, она убила сразу, поднырнув под их разряды (ну, почти) и полоснув сама от плеча наискосок. Им хватило. Два тела рухнули на пол, корчась в агонии. Развернулась к третьему – как раз для того, чтобы получить заряд плазмы в грудь, они не рисковали использовать огнестрелку внутри жилого дома. Этого третьего она расстреляла с особым удовольствием, буквально раскромсав на кусочки, – из того, что киборги неплохо справляются с болью, вовсе не вытекает, что они ее любят. Да и на регенерацию теперь придется потратить туеву хучу ресурса.

Шорох за спиной на лестничной клетке, куда свалились подрезанные ею первые два охотника, она услышала слишком поздно и обернуться снова уже не успела…

***

========== ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Вадим. Тяжелый день ==========

– Чу рлять! – сказал Алик. – Чу рлять, пр-рыгать-пр-рыгать! Гор-рки, вай дём?

Вадим поморщился. Поправил обреченно, не особо надеясь, что сработает:

– Скажи нормально. А то никуда мы с тобой не пойдем.

Алик скуксился было, хныкнул даже, но тут же разулыбался снова и старательно выговорил:

– Давай на гор-рки пойдем! На гор-р-р-рки! Хочу гур-лять!

Так и есть – примитивная родительская хитрость не сработала и теперь придется отвечать за базар и тащиться на детскую площадку. Идти туда Вадиму не хотелось до скрежета зубовного. Но ребенок свою часть сделки выполнил добросовестно – и теперь ожидал такой же честности и от взрослого партнера. Честность, твою ж мать, наше все! Вадим подавил тяжелый вздох и повернул в сторону многоголосого детского визга. Снова поморщился – голова как начала раскалываться с утра, так и не прекращала, а моросящий весь день дождь не улучшал ни самочувствия, ни настроения.

Поспать Вадиму сегодня ночью так и не удалось. С вечера тревожило смутное беспокойство, невнятное и тягомотное, когда так и тянет сорваться из-за любого пустяка и все из рук валится. Каша подгорела, чего с Вадимом не случалось уже давно, убежал традиционный вечерний кофе, залив пенкой всю жарочную панель, прикипев к ней намертво и надолго пропитав кухню кофейным ароматом.

Если учесть, что кофе был для Вадима жизненно необходимой гадостью похуже рвотного, которую надобно выпить побыстрее и закусить чем-нибудь несладким, чтобы эта дрянь обратно не попросилась, а от запаха его так и вообще каждый раз передергивало, – надо ли уточнять, что перспектива обонять эту мерзость постоянно ничуть его не обрадовала? А тут еще и Алик раскапризничался и отказался есть сосиску с горошком и сладкой кукурузой, хотя еще вчера трескал их, за уши не оттащишь. Сегодня же раскатал горошины с кукурузинами по клеенке и заявил, что это станции гашения и ему не хватает красных и серых конфеток. Без которых ну никак невозможно построить правильную трассу и провести корабль-сосиску к пункту назначения «рот». Пришлось применить воспитательные меры крайней степени суровости и родительский голос номер четыре. Алик надулся, но хотя бы все съел. Ну, или почти все. Зато заснул быстро, еще даже не коснувшись головой подушки.

А вот самому Вадиму заснуть никак не удавалось. Все старые, давно зажившие раны словно сговорились, соскучились и решили хором напомнить о своем существовании, никак не получалось найти позу, которая хотя бы частично устроила все ноющие части тела. И сосало под ложечкой смутное ощущение надвигающейся беды, еще более мерзкой оттого, что не получалось даже приблизительно предположить, откуда же ею тянет. Словно сырой сквозняк по ногам, вроде и незаметно почти, а волосы на затылке дыбом

Самое паршивое, что никаких предпосылок Вадим вычленить не мог, как ни старался. Никаких подозрительных личностей в подозрительной близости от Алика за последние три недели обнаружено не было ни разу, что давало определенную надежду. Если и не на то, что Вадиму таки удалось убить ту рыжую дрянь (ха! боевого киборга? двумя жалкими выстрелами?! не смешите мои ботинки!), то хотя бы на то, что она оценила серьезность его намерений и на некоторое время оставила попытки. Если и не насовсем, начав поиски другой жертвы, то хотя бы отложила до лучших времен. Ждет, когда он успокоится, расслабится, снимет усиленную охрану. Так что по логике как раз сейчас-то Вадиму и следовало успокоиться, расслабиться и отдохнуть, пока есть такая возможность.

Не тут-то было.

Упорное сохранение неподвижности (практически «лежка смирно») в надежде таким образом обмануть собственный организм помогли не более, чем пересчет кораблей, друг за другом прыгающих в червоточину. Попытавшись заменить корабли с червоточиной более привычными десантниками и открытым люком десантного катера, Вадим добился лишь того, что сон пропал окончательно. В конце концов он не выдержал и вышел в коридор, малодушно оправдывая себя тем, что просто идет на кухню попить воды.

И обнаружил распахнутую настежь входную дверь. А за ней – лестницу, заваленную трупами…

– Алик! У тебя ровно час и ни минутой больше! Ты слышишь?

Бесполезно. Даже если слышит – сделает вид, что все вокруг орут слишком громко. Но Вадим честно предупредил. Час – и домой. Может быть, хотя бы сегодня удастся выспаться…

…Три охотника в полном вооружении, располосованные вдоль и поперек – тошнотворный запах горелой пластмассы и плоти на лестнице не могло перебить даже мерзкой вонью горелого кофе, хотя в квартире это ей вполне удавалось. И рыжая дрянь (ну кто бы сомневался!) – полупролетом ниже. С дырой в груди и разбитой чуть ли не всмятку башкой, вниз которой она, похоже, навернулась с верхней ступеньки. Дыра в груди вряд ли ее остановила бы, но один из охотников умер не сразу и таки сумел врубить свой блокатор. Между прочим, совершенно нелицензионный и наверняка со сбитым номером, вряд ли кто из этих ребят являлся официальным сотрудником «DEX-компани», а никому иному иметь такие игрушки по штату не положено.

Вот же твари! Не нашли другого места для своих разборок. Впрочем, чего от них еще ждать? Одно слово – твари.

Лишний раз сообщив вселенной о том, как же он ненавидит киборгов, Вадим позвонил шефу и вызвал бригаду зачистки – пока не проснулись соседи и не поинтересовались: а что это тут у вас, собственно, происходит?

Больше всего Вадима бесило, что при первой встрече он так лажанулся с этой рыжей дрянью, посчитав ее почти человеком. Пусть и не сразу посчитав, а лишь когда прошел первый и самый острый приступ паники, но все-таки. Алик так естественно смотрелся у нее на руках, так логично, так… правильно, что ли, что Вадима кольнуло острой завистью: на его собственных граблях, если не врет зеркало, Алик никогда так не смотрелся, все-таки в женщине с ребенком на руках есть что-то архетипическое, даже если это и не ее ребенок. И даже если она и не совсем женщина.

Конечно же, он ругался тогда! И злился. Но все-таки был ей почти благодарен за эту странную воскресную прогулку на грани киднеппинга. И за то, что она не убила никого из тех бандитов на парковке. Тем более что один из них был вадимовским коллегой под глубоким прикрытием и его гибели Вадим бы постарался не допустить всеми возможными методами, впадая в обреченную панику от одной только мысли о том, чем это может кончиться для Алика, и понимая, что все равно придется, потому что иначе нельзя, и тут она сказала: «Ладно». Просто ладно, одно короткое слово и ничего больше, но он вдруг почему-то понял – не убьет. И поверил.

Дурак.

Он ни слова не сказал о ней местной полиции. Ни слова правды, в смысле. Рыжая девочка? Да, была такая. Ох, инспектор! Какая девочка! Красивая. И без комплексов, ну вы меня понимаете, инспектор? Алик ей понравился, ну вы же знаете, инспектор, девушкам нравятся кошечки и деточки. Нет, имени не знаю, сегодня познакомились… вернее, познакомились бы как раз, если бы не эти идиоты. Пока они на нее отвлеклись, я их и оприходовал. Руку вот повредил. Нет, куда она сбежала, не заметил. Нет, телефончика взять не успел… А уж мне-то как жаль, инспектор, вы даже представить себе не можете!

После того инцидента его обязали носить при себе оружие, чем изрядно повеселили. Какое оружие когда и кому помогало, ребята? Если захотят убить – убьют, будь ты хоть до зубов вооружен, тут важно сделать так, чтобы не захотели…

Через двое суток Вадиму стало не до смеха и служебным бластером пришлось воспользоваться – когда рыжая дрянь попыталась украсть Алика. Нагло. Среди бела дня, на глазах у десятков людей. Прямо у детской площадки, в пяти метрах от самого Вадима, который слегка отвлекся.

А он-то ее почти человеком посчитал!

Давно пора усвоить простую истину: если ты более или менее знаешь одного киборга и полагаешь, что ему (иногда, со скрипом, но все-таки) можно доверять, – это вовсе не значит, что ты знаешь их всех. Даже рыжих.

А самое паршивое, что Алик этой рыжей дряни совсем не нужен! Алик не цель, а средство. Ей нужен был он, Вадим. И его полицейский жетон, открывающий все двери. Ну, почти все. Но при этом ей нужна была еще и гарантия, что жетон этот не будет повернут против нее самой. Программа подчинения у нее наверняка хакнута, но даже сорванным киборгам жетон может доставить довольно много проблем. Рыжей дряни нужен был ручной офицер полиции и не нужны были проблемы, а для этого понадобился надежный рычаг давления на этого офицера. Она обнаружила такой рычаг и тут же постаралась им завладеть. А на Алика ей плевать. Просто средство для достижения цели.

Вот тогда-то Вадим и пожалел, что не убил ее сразу, еще на той прогулке. Когда еще мог бы. Наверняка бы смог. Если бы всерьез захотел…

– Алик! У тебя еще пятнадцать минут!

Вадим поежился, стараясь угнездиться под узким наружным козырьком беседки – хоть какая-то защита от стылой мороси. Саму беседку оккупировали сразу четыре мамашки, и втискиваться в их гостеприимное общество Вадиму совершенно не улыбалось. Нет уж, он лучше здесь постоит. Детям дождь не мешал, похоже, совершенно – носились по площадке и плюхались в лужи они с ничуть не меньшим энтузиазмом, что и при солнце. Может быть, даже и большим – откуда при солнце возьмутся такие качественные глубокие лужи? Ядовито-оранжевый комбинезончик Алика с катафотной «А» на спине был хорошо виден в серых вечерних сумерках издалека. Надо же, день заканчивается, а он и не заметил. Ну ничего, зато скоро уже вернемся в пустую – пустую! – квартиру, покормим Алика голубцами из домовой кухни (он их любит и вряд ли станет отказываться), запремся на все замки-задвижки – и спать…

И забыть сегодняшний день как кошмарный сон.

Этот день Вадиму изрядно потрепал нервы. Сначала – уважительно-опасливыми взглядами чистильщиков, убирающих кровь и остатки тел со ступенек и перил: «Ну ничего себе, майор! Развлечения у вас, однако!» Потом довольно тяжелым разговором с шефом – нет, охрана не нужна, он точно уверен… Да, простая случайность… нет, он вовсе не уверен, что эта разборка имеет отношение к киберподполью… нет, он не уверен, что это дексхантеры… ну подумайте сами – какой дексхантер пойдет на дело без блокатора? Это же как на медведя без ружья! А у этих шашлычков обнаружен хотя бы один на троих? Нет? Ну вот видите… Нет, он не думает, что это как-то отразится на его работоспособности… нет, он не хочет взять отпуск… нет, он точно уверен, что не хочет! Нет, он не кричит. Да, с ним все в порядке… Да, в полном порядке… нет, он не кричит… да, он согласен отдохнуть до послезавтра – после того, как напишет полный отчет и побеседует с особистом.

Особист оказался вежливым невзрачным человечком с неприметным лицом, встретишь через пять минут после расставания – в упор не узнаешь. Им что, в особом отделе, всем такие выдают, под расписку, что ли? По штату положено? И голос мерзкий такой. Вкрадчивый…

И все по кругу заново, только акценты немного иные.

«А точно ли вы уверены, майор Ковалев, что видите этих людей впервые? Точно-точно, майор? Посмотрите внимательнее, может быть хотя бы мельком, хотя бы случайно, вы же знаете, в нашем деле случайностей не бывает… А точно ли вы уверены, майор Ковалев, что этот прискорбный… э-э-э… инцидент не имеет никакого отношения к вашему последнему… э-э-э… расследованию? А почему вы в этом так уверены? А точно ли вы уверены, майор, что вам не требуется дополнительная… э-э-э… охрана?» И глаза при этом такие добрые и понимающие, что аж пристрелить хочется.

Отпустили, только когда он сказал, что иначе сейчас подаст рапорт по собственному, потому что забрать ребенка из сада считает намного более важным делом, чем пустопорожняя болтовня с теми, кто считает иначе.

– Алик! Время.

***

– Тетя спит? – спросил Алик, ввинчиваясь между ногой Вадима и притолокой и от любопытства забыв, что в этих словах нет ни одной так любимой им «Р», а значит, и произносить их полностью вовсе ни к чему. – Тетя будет жить с нами?

– Похоже на то, – буркнул Вадим угрюмо, с отвращением разглядывая вытянувшуюся на диване женскую фигуру. Разметавшиеся по черной коже диванной подушки рыжие пряди смотрелись чертовски эффектно, словно рыжее пламя на черных углях, а он так надеялся больше никогда этого не увидеть. Очень надеялся.