Текст книги "Мафиози из гарема"
Автор книги: Светлана Славная
Соавторы: Анна Тамбовцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Глава 22
Запирая своего заклятого врага на территории гарема, Сонька и не подумала, что делает хлопцу Андрийко подарок, о котором любой нормальный мужчина может лишь мечтать. Уже через десять минут после ареста янычар почувствовал себя настоящим султаном, обласканный десятками прекрасных гурий из лучшего гарема славного города Истанбула.
Однако его «коханая Ксюня» представляла себе текущую ситуацию совсем иначе. Услышав о том, что ее возлюбленный посажен под арест в ожидании придворного лекаря, она в срочном порядке подняла все старые связи. Уже через час, нарядившись знахаркой, Ксюха спешила в сторону гарема, сжимая в руках записку от одной из его обитательниц. Вот только предъявить этот клочок бумаги с изящной арабской вязью было некому – двери гарема были гостеприимно распахнуты, охрана отсутствовала.
«Неужто мой Андрийко перерезал всех евнухов?» – ужаснулась казачка и, миновав просторный холл, нырнула под лестницу, чтобы кратчайшим путем добраться до подсобных помещений. Привычно лавируя извилистыми коридорами, Ксюха дивилась той непривычной тишине, которая царила в гареме.
– Все замерло, как перед грозой. Ой, чует мое сердце, не к добру это…
Бывшая фаворитка Абдул-Надула Великовозрастного осторожно скользила вдоль стены, замирая и прислушиваясь под каждой дверью. И вдруг из противоположного крыла до нее долетел дружный взрыв женского хохота, в который вплетался знакомый до боли в сердце баритон. Недолго думая женщина рванула по коридору и распахнула обитую медью дверь.
Голый янычар Андрийко, блаженно улыбаясь, возлежал на мягких шелковых подушках. Вокруг него стояли, лежали, сидели, плясали и пели юные красотки из султанского гарема. Бедняжки, обделенные мужским обществом, изо всех сил старались наверстать упущенное. Две темпераментные черкешенки в упоении массировали заскорузлые янычаровы пятки, несколько девиц колдовало над его длинными усищами, то заплетая их в витые косицы, то вновь расправляя и умащивая репейным маслом для густоты роста. Ни одна часть мускулистого тела не осталась без внимания, искусно обласканная и нежно зацелованная.
Не всякая женщина смогла бы устоять на ногах, застав своего возлюбленного в подобном положении. Но знойная казачка Ксюха видала в своей жизни и не такое. Издав рык раненой в сердце львицы, она яростно кинулась в самую гущу полуобнаженных девиц.
– Ах ты, подлый изменник! Я-то думала, его жизни лишают, примчалась на помощь, а он тут развлекается! – Ксюха кинулась на янычара, намереваясь самолично превратить возлюбленного в евнуха.
– Не виноватый я, они сами пришли! – старательно прикрывая то место, за судьбу которого мужчины переживают больше всего, Андрийко проворно вскочил с подушек и принялся носиться по комнате.
– Значит, сами пришли! Сейчас я им покажу, где выход! – Схватив тяжелый золотой поднос, на котором лежали горкой нежно-фиолетовые сливы, казачка вознамерилась огреть одну из гурий по беспутной голове, но, к сожалению, не успела. Девчонки, выйдя из ступора, дружно завизжали и всем скопом навалились на Ксюху, подминая ее под себя вместе с подносом и сливами. Казачка не удержалась на ногах, рухнула на подушки и поняла, что это конец: разгоряченные красотки увлеченно раздирали на ней одежду, осыпали тумаками, а в качестве апофеоза явно предполагали выцарапать глаза и выщипать волосы. Задыхаясь, бедняжка сопротивлялась из последних сил, которых становилось все меньше и меньше.
– Руки прочь от моей Ксаны! – Грозный рев янычара разом перекрыл женский визг.
Прикрывая вышитой подушечкой причинное место, Андрийко свободной рукой принялся растаскивать в разные стороны вошедших в азарт красоток.
– Держись, коханая, я тебя спасу! – вопил он, стряхивая со своей казачки злобно шипящих и кусающихся жительниц гарема. Схватив казачку за высвобожденную руку, Андрийко рывком выдернул ее из кучи-малы и потащил к двери, продолжая отбрыкиваться от особо ретивых преследовательниц. Выпихнув Ксюху в коридор, янычар проворно выскочил следом и, навалившись на тяжелую дверь, заклинил ее снаружи ножкой изящного столика, предусмотрительно захваченного по пути.
Тяжело дыша, любовники прислонились к стене и какое-то время наслаждались злобными воплями, доносящимися из-за двери. Разъяренные женщины колотили руками и ногами, но тяжелые дубовые створки, обитые медью, даже не вздрагивали.
– Прости меня, любимая, я был в безвыходном положении! – виновато пробормотал Андрийко, неловко поеживаясь и переступая босыми ногами.
– Ладно, потом поговорим, – снисходительно усмехнулась казачка, снимая с головы разодранную накидку. – Вот, прикройся пока. Я тебя сейчас спрячу в одном уютном чуланчике, а сама сбегаю за одеждой.
Но осуществить этот план беглецам не удалось. За очередным поворотом они нос к носу столкнулись… с султаном.
– Что это вы тут делаете? – произнес светлейший повелитель, останавливаясь и пристально разглядывая голого мужика и всклокоченную женщину в изодранной одежде.
– А мы тут… заблудились, – пролепетал янычар.
– Ага… потерялись, но уже нашлись, – добавила Ксюха.
– Мы пойдем, а? – предложил Андрийко, преданно заглядывая султану в глаза.
– Ну куда же вы в таком виде пойдете? – удивился тот. – Давайте за мной, я дам вам что-нибудь из одежды.
От подобного заявления казачку с янычаром едва не хватил удар. Однако от предложений султана не отказываются, и они покорно потащились следом за сиятельным владыкой, понимая, что это, скорее всего, последняя прогулка в их жизни.
…Иван Птенчиков трусил на Васькином Горбунке по залитым солнцем улицам Истанбула. Погода установилась наиприятнейшая, и ничто не напоминало о недавних катаклизмах в виде снежных «сугробиков», лежавших на крышах и улицах города. «Бабье лето, – думал Иван, любуясь золотыми листьями, срывающимися с деревьев. – Совсем как у нас в Москве во второй половине сентября». Однако стоило повернуть голову в другую сторону, как взгляд натыкался на какую-нибудь пальму, и становилось ясно, что находишься не в Москве.
Иван направлялся к дому Алишера. У него оставался должок перед жителями славного города Истанбула – данное им некогда обещание, – и учителю совсем не хотелось, чтобы его имя, пусть и вымышленное, склоняли в нелицеприятном контексте.
Почтенный ашджи-баши находился во дворце, но на улице возле его дома царило оживление: всхлипывающая Зульфия провожала в дальний путь многочисленное семейство соседки, к которому за последние дни успела весьма привязаться. Была здесь и ее сестрица, вдова Фатима, с обожаемым сыном, который так и не освоил искусство преодолевать возникающие на пути к облакам крыши, но вспоминал своего Учителя с благодарным трепетом в душе. За Фатимой преданной тенью следовала дочь престарелого гончара, которого добрая женщина приютила под своим кровом. Впрочем, взгляды юной красавицы, которые не могла скрыть даже плотная паранджа, предназначались в основном не вдове, а ее могучему сыну. Птенчиков увидел и жену разорившегося купца, и семейство излишне азартного чеканщика, и множество других жителей Истанбула – от бывших богачей, привыкших к роскоши и достатку, до скромных тружеников, считающих каждую попавшую в их руки монетку великой милостью Аллаха. Всех их сплотила общая беда и та надежда на избавление от злобных демонов, терзающих город, которую подарил в памятную ночь удивительный бухарец Хасан.
– Приветствую вас, благородные жители Истанбула! – весело окликнул Иван собравшуюся толпу, спрыгивая с Горбунка на устланную шуршащими листьями дорогу. – Да пошлет Аллах мир и любовь в ваши сердца!
– И тебе благоденствия, – вяло откликнулись собравшиеся, слишком занятые трогательной процедурой прощания. Разумеется, полежавшего в Реабилитационном центре Птенчикова никто не узнал.
– Братец Хасан просил передать вам привет и сказать, что он никогда не забывает своих обещаний, – громко продолжил Иван. Толпа мигом всколыхнулась – на мэтра обратились десятки взволнованных глаз:
– Где он?
– Не попал ли в беду?
– Так, говоришь, ты его брат?
Иван едва успевал отвечать:
– Он жив-здоров, но вынужден был покинуть Истанбул по семейным обстоятельствам. А чтобы не обмануть ваших ожиданий, попросил меня закончить начатое им дело, расквитаться с вашими обидчиками и уничтожить стамбульские казино на корню. Словом, знайте: закладывать имущество, расставаться с домами и идти в рабство никому больше не придется. Все ваши долги скоро будут аннулированы.
– Да как же это? – заголосили боящиеся поверить неожиданному счастью горожане.
– Следите за выпусками последних известий, – таинственно улыбнулся Птенчиков и вскочил на Горбунка.
– Имя! Скажи нам свое имя, чтобы мы могли денно и нощно возносить молитвы Аллаху за твое поистине бесценное здоровье! – раздались благодарные голоса.
– Какая разница? – откликнулся Иван, пуская Горбунка тряской рысью. – Зовите меня… Синдбад-мореход!
Он поддал шенкелей и исчез за поворотом. Толпа перед домом Алишера замерла в благоговейном молчании.
– Нет, это не Синдбад-мореход, – торжественно начал чеканщик.
– Никогда Синдбад-мореход не путешествовал на ишаке и не рисковал своей жизнью ради благополучия посторонних людей, – согласно кивнул разорившийся купец.
– Только один человек способен на такие деяния! – звонко воскликнула Зульфия.
– И только один человек способен избавить полгорода от долгов, не раздав при этом ни единой монеты, – усмехнулся в седую бороду старый горшечник.
– От великой Бухары до славного Истанбула, от Багдада до Самарканда и от Коканда до Ходжента гремит его имя…
– Султаны и эмиры при одном упоминании о нем начинают трястись от ярости…
– А честный люд хохочет в чайханах, передавая из уст в уста легенды о его похождениях!
– Возмутитель спокойствия…
– И сеятель раздоров…
– Несравненный Ходжа Насреддин! – возликовала толпа.
– Подождите, подождите, – внезапно обеспокоился сын вдовы. – Разве знаменитый ишак Ходжи Насреддина был горбат?
– Зри в корень, юноша, зри в корень, – снисходительно посоветовал бывший купец, получивший неплохое образование.
И все снова принялись возбужденно кричать и смеяться, предвкушая удивительные события, которые вот-вот произойдут в их родном городе. Только глупый башмачник, случайно проходивший мимо и присоединившийся к толпе «потусоваться», озадаченно чесал длинный нос. Он никак не мог сообразить, где же у ишака корень.
Пока отдельно взятый городской квартал бурлил энтузиазмом, прославляя имя легендарного Ходжи Насреддина, остальные жители славного Истанбула трепетали от ужаса, пересказывая друг другу историю о жене придворного казначея, страшном морском чудище и Черном евнухе, обращенном в белую женщину и съеденном на глазах у двух вооруженных до зубов воинских подразделений. К разочарованию бесстрашных зевак, насытившееся чудище опустилось на дно Босфора и, по всей вероятности, решило там вздремнуть для улучшения пищеварения. Однако вскоре стало известно, что ко двору явился его полновластный представитель, именующий себя Синдбадом-мореходом, и потребовал немедленной аудиенции у сиятельного султана. Это вызывающее требование было тотчас удовлетворено, однако наглец не остановился на достигнутым и предложил затмевающему собой все подряд властителю побеседовать с ним наедине. К изумлению придворных, Абдул-Надул Великолепный послушно поднялся с трона и сделал приглашающий жест по направлению к личным покоям.
Когда они наконец остались вдвоем, Иван смерил султана неодобрительным взглядом и произнес:
– Что ж, Антипов Антип Иннокентьевич, пора бы нам определиться с нашими планами.
Реставратор с изумлением выслушал рассказ об игорном беспределе, творящемся в древнем Истанбуле, без возражений написал указ, продиктованный Птенчиковым, и пообещал надрать уши своему сиятельному сыну, как только тот вернется во дворец.
– Хотя, – протянул он с сомнением, – скорее всего, парень о казино и не знает. Он не особо интересуется делами империи. Творческая натура…
– Теперь придется заинтересоваться, – жестко отрезал Птенчиков. – Соню мы уже отправили в будущее, так что управлять государством за него будет некому.
– Соня в будущем! – ахнул Антип. – Тяжело ей придется, бедняжке.
– Эта женщина всегда умела приспособиться к жизненным обстоятельствам, – усмехнулся Иван. – Нам же осталось забрать отсюда ее младшего сына и ликвидировать систему казино. Единственная проблема – надо бы разыскать вторую «гаремную» авантюристку, составлявшую достойную конкуренцию вашей… э… знакомой. Лихая казачка Ксюха и ее верный помощник, янычар Андрийко…
– Как вы сказали? – подскочил Антипов. – Ксюха и Андрийко? Так они прячутся в моей опочивальне!
– Зачем?! Хотят убить султана и устроить государственный переворот?
– Нет, что вы! Их самих тут чуть не убили. А я предложил им временное укрытие.
И вот Егор Гвидонов, зевающий перед иллюминатором батискафа, получил по радиосвязи, заменившей контуженым детективам связь телепатическую, ответственное задание.
Гарная парочка тихо дрожала в султанской опочивальне, пытаясь угадать свою дальнейшую судьбу, когда из-под кровати сиятельного владыки вдруг раздался страшный грохот и отборное русское словцо, перемежаемое нездоровым хихиканьем.
– Демоны! – взвыл бесстрашный янычар, кидаясь на пышную грудь своей пассии.
Словно в подтверждение его слов, тяжелая кровать заходила ходуном, сбросила с себя подушки и матрац, и из черной дыры показался… давний знакомый Ксюхи!
– Привет, – сказал он и сдавленно хихикнул. – Вот, ударился макушкой о дно кровати. Первый раз иду во дворец этим путем. А мне, знаете ли, после недавней контузии совсем нельзя биться головой.
Он снова хихикнул, смущенно прикрыл рот рукой, взглянул на онемевшую от ужаса парочку и вдруг буквально закатился от хохота:
– Ой, не могу! Ну у вас и физиономии!
Гарный янычар Андрийко повалился на колени и быстро забормотал душеспасительную молитву, призывая Аллаха немедленно прийти на помощь. Хитроумная Ксюха, памятуя о московском происхождении Егора, попыталась на всякий случай перекреститься, но забуксовала, успев за долгие годы стамбульской жизни позабыть, в каком направлении это делается.
– Успокойтесь, ребята, – отсмеявшись, произнес Гвидонов. – Я здесь для того, чтобы выполнить свое обещание. – Он выбрался из развороченной кровати и подошел ближе к Ксюхе. – Помнишь, я говорил, что отправлю тебя на родину? Все готово. А чтобы тебе не было страшно, можешь захватить с собой приятеля.
– Ты Иблис? – уточнил Андрийко. – Собираешься утащить нас в преисподнюю?
– Что ты, я Егор, а это подземный ход, которым пресветлый султан пользуется на досуге для одиноких прогулок под луной. Ну как, идем? – Он сделал еще шаг и хотел помочь Ксюхе подняться, но та взвизгнула и отчаянно затрясла головой. – Неужели вы хотите остаться здесь? – удивился Гвидонов и обвел глазами опочивальню султана. – Боюсь, ваше уединение очень скоро будет нарушено.
Жинка с хлопцем переглянулись. Их положение и впрямь было незавидным.
– Ты действительно хочешь нам помочь?– взяла себя в руки отважная казачка.
– Я об этом толкую уже десять минут, – хихикнул Егор.
– Но как мы доберемся до родных мест?
– На корабле. Он уже стоит подо всеми парусами на выходе из подземного лаза. Давайте-ка пошустрее, время – деньги.
Слово «деньги» оказалось магическим, хоть и не имело прямого отношения к сути разговора – Ксюха мигом мобилизовалась и энергично тряхнула за шиворот своего растерянного кавалера:
– Он прав, медлить не стоит.
Казачка решительно шагнула к кровати и исчезла в черной дыре.
Когда беглецы выглянули из расщелины на склоне холма, они и впрямь увидели покачивающийся на волнах парусник, в который превратился подводный батискаф Птенчикова. Не зря Мамонов так долго трудился над мобильной моделью «Хамелеон» – аппаратом прибытия, который может принимать форму любого транспортного средства, характерного для заданной эпохи. Правда, программа этого аппарата была рассчитана не на историческое соответствие, а на многообразие видов водного транспорта: от утлой лодчонки, на какой Иван Птенчиков совершил путешествие на остров Буян, до вполне функционального атомного ледокола. Разумеется, не слишком большого.
На берегу Мраморного моря было пустынно – все население Истанбула собралось на Босфоре караулить, не соизволит ли выспавшееся чудище выглянуть на поверхность. Егор незаметно щелкнул пультом, и от борта корабля протянулся длинный – очень длинный! – трап, лениво покачивающийся на волнах. Вся троица быстро перебралась на судно и наконец вздохнула с облегчением.
– А где же команда? – поинтересовался янычар Андрийко, с интересом оглядываясь по сторонам.
– Это необычное судно, – туманно пояснил Гвидонов. – Очень быстроходное! Пойдемте в каюту, я вам все объясню.
Он провел своих гостей в кабину перемещений. Программа «плавания» была составлена заранее. Оставалось лишь нажать кнопку «старт».
– Вставайте сюда, держитесь за поручень, корабль может качнуть, – командовал Егор. – Теперь потерпите, нас ждет небольшое испытание…
Каюта внезапно завибрировала.
– А-а-а!!! – завизжала испуганная Ксюха, но неприятные ощущения закончились так же быстро, как начались – парусник уже качался на берегу Днепра.
– С мягкой посадочкой! – ободряюще хихикнул Егор и пригласил всех подняться на палубу.
– Днипро… – прошептала Ксюха, вглядываясь в очертания родных берегов. – Да как же такое возможно?
– По щучьему велению, по моему хотению, – небрежно пояснил Егор.
– Хорошие у вас, у русских, сказки, – завистливо вздохнул Андрийко, ни на минуту не усомнившийся в правдивости его слов. Да и то сказать: как иначе средневековый хлопец может объяснить моментальное перемещение в пространстве, если не волшебством?
– Ну бывайте, – заторопил пассажиров гений технической мысли, ненавязчиво подпихивая их к трапу. – Будьте счастливы на новом месте, любите друг друга вечно и все такое.
– Спасибо тебе! – всхлипнула Ксюха, заключила Егора в жаркие объятия и крепко расцеловала. Гвидонов собрал всю свою волю, чтобы не хихикнуть в столь торжественный момент.
Едва дождавшись, когда пассажиры сойдут на берег, гений технической мысли снова нажал кнопку «старт», и чудо-парусник с легким хлопком исчез с голубых просторов Днепра.
…Выспавшийся Васька сладко потянулся на мягких подушках, размышляя о том, что жизнь прекрасна. Вот так, дорогие взрослые! Он все-таки нашел свою маму, и никто их теперь не разлучит. Правда, оказалось, что живет она не у Месяца Месяцовича, а во дворце турецкого султана. Но это даже круче – теперь у него есть старший брат и целых пятеро сестер!
Васька бодро вскочил с постели. Ему предстояло множество неотложных дел: нужно было обследовать дворец, познакомиться с султаном, показать маме Горбунка, и… ой, сообщить в ИИИ, что он нашел свою семью и за него теперь можно не волноваться!
Он накинул принесенный служанкой стеганый халат и выскочил во двор. От двери тут же отделился толстый человек нездорового вида и что-то почтительно залопотал. Васька недовольно нахмурился. Человек испуганно икнул и согнулся в поклоне. «Что ему от меня нужно? – тревожно думал Васька. – Надо поскорее выучить турецкий язык, чтоб не попасть впросак». Он соскочил со ступеньки и пошел через сад. Человек хотел последовать за мальчиком, но бывший сын Кришны одарил его столь грозным взглядом, что бедняга снова затрясся от испуга и замер на месте. Зато навстречу Ваське тут же высыпали новые заботливые подданные – беспрестанно кланяющиеся и жутко назойливые.
– Ну вот, – буркнул мальчишка, ускоряя ход и принимаясь петлять по дворам, в надежде избавиться от почтительной группы преследования, – и как же я теперь доберусь до машины времени, чтобы отправить записку Сапожкову с Мамоновым?
Однако дело обстояло даже хуже, чем ему показалось вначале. Когда Васька дошел до ворот, дорогу ему преградили дюжие стражники с явным намерением охранять новоявленного сына султан-валиде до последней капли крови, а главное – не выпускать его на волю, где он, не приведи Аллах, может снова потеряться. Непонятные крики разъяренного мальчишки не заставили их отступить от служебного долга: стражники понимали, что несравненная султан-валиде в случае чего криками не ограничится.
Ваське пришлось признать свое поражение. Ничего другого не оставалось, как найти поскорее маму и объяснить ей ситуацию. Уж она-то поможет ему добраться до машины времени и связаться с ИИИ. Он повернулся к своим сопровождающим и громко крикнул:
– Мама! – топнув для убедительности правой ногой. Те снова попадали, будто от землетрясения. – Мама! Мама! Отведите меня к маме! – продолжал притопывать Васька, будто исполнял какой-то ритуальный танец.
«Сейчас начнет пинать», – поняли евнухи, неохотно поднялись с земли и решились все же поискать султан-валиде, резонно предположив, что не выполнить столь настойчивое требование ее сына может быть так же опасно, как обратить на себя ее гнев несвоевременным появлением.
Дело осложнялось тем, что Угрюм-Угу, надежное связующее звено между султан-валиде и ее подчиненными, умчался спасать ее младшую дочь и, судя по слухам, погиб смертью храбрых. Сама же сиятельная правительница из своей комнаты не выходила, и евнухам было страшно даже предположить, в каком она сейчас может находиться настроении.
Посовещавшись, они наконец нашли гениальнейший выход: довели Ваську до дверей в ее покои, постучались и тут же спрятались за бархатными портьерами, украшающими коридор. Из комнаты султан-валиде никто не откликнулся. Однако снова рисковать жизнью евнухам не пришлось: Васька догадался побарабанить в дверь самостоятельно, а потом просто пнул ее ногой и вошел внутрь. В Сонькиной комнате было пусто. Он выбежал в коридор и заорал дурным голосом:
– Мама!!!
Евнухи прыснули из-за портьер, как тараканы, освещенные яркой вспышкой электрической лампочки.
– Что за люди, – покачал головой Васька, прислушиваясь к торопливому шарканью и старательному пыхтенью.
Гарем оживился, как муравейник, в который сунули банан: все носились по переходам, сталкиваясь и снова разбегаясь, в честном стремлении изобразить великое усердие в поисках султан-валиде.
– Бесперспективно, – понял проницательный Васька и снова направился во двор, изредка потопывая на пробегающих мимо «старателей», чтоб не расслаблялись.
Теперь он направился в другую сторону и вскоре с территории гарема выбрался на простор третьего двора, где размещались корпуса дворцовой школы. Здесь готовили так называемых пажей султана, – готовили долго и тщательно. Образовательный процесс затрагивал все аспекты воспитания и развития личности: интеллектуальный, физический и религиозный. Дисциплина была жесткой, однако бастинадо – битье палкой по пяткам – разрешалось лишь один раз в день. Васька с интересом уставился на крепких мальчишек, бегающих по двору трусцой в одних шароварах и босиком (в целях спортивного закаливания организма). Остальная одежда «школьников» была свалена на краю площадки аккуратными кучками.
Стараясь не привлекать к себе внимания, юный брат великого султана начал бочком продвигаться ближе к потертым халатикам форменного образца, но тут снова услышал за спиной преданное сопение.
– Мама!!! – прошипел Васька яростно, оборачиваясь и прожигая неосторожного евнуха испепеляющим взглядом. Того как ветром сдуло: приказ есть приказ, уж лучше потоптаться в саду, раздвигая ветки увядших розовых кустов в поисках султан-валиде, чем вступать в пререкания с ее сыном. Васька проследил за стремительно удаляющейся фигурой, скинул свой царственный наряд и быстро облачился в чьи-то пропахшие трудовым потом обноски, не забыв также сменить и головной убор. Теперь на воротах его не остановят – мало ли куда и с каким поручением может спешить запыхавшийся паж?
Операция прошла без сучка без задоринки: Васька выбрался на первый двор, доступный даже простым горожанам, и уверенно продвигался к последним воротам, отделяющим его от желанной свободы. И вдруг до его ушей донеслось громкое, ликующее ржание, перекрывшее на минуту все звуки двора. Едва не оглохшие люди побросали свои дела и уставились в сторону коновязи, где радостно подпрыгивал Горбунок, подмигивая хозяину увлажнившимся от восторга глазом. Взмахнув правым передним копытом, биоробот ловко перерезал краем подковы удерживающую его толстую веревку и уже собрался прыгнуть Ваське на шею с дружескими объятиями, но мальчик быстро присел, скосил глаза к переносице и поднес палец к губам с многозначительным шипением типа «Чш-ш-ш!». Затем сделал ослику знак следовать за собой, но ни в коем случае не признаваться, что они знакомы. Биоробот понятливо тряхнул ушами, тоже скосил глаза к переносице и элегантно зацокал копытцами по мостовой в ритме «Цыган вошел на цыпочках, сказал цыпленку „цыц!“.
Его не задержали – кому ж охота связываться с взбесившимся ишаком? Четко соблюдая дистанцию, Горбунок прошел вслед за хозяином через ворота, свернул в густые заросли увядающей растительности и лишь там позволил себе облобызать драгоценное двуногое существо, счастливо дергающее его за длинные уши.
Когда радость встречи немного утихла, Васька вскочил Горбунку на спину и поскакал к оставленной на берегу машине времени. Мальчик не знал, что вскоре после его прилета в древний Истанбул машиной воспользовался воспылавший жаждой приключений султан…
Горбунок быстро нашел место, но знакомого валуна там не оказалось. Васька присел на холодную гальку, почесывая репу. Вот тебе на, и что же теперь делать? Вдруг над камнями затрепетало жаркое марево, раздался хлопок – и Васька едва успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться раздавленным кабиной перемещений.
– Ексель-моксель! – раздалось из валуна, и наружу протиснулся Абдул-Надул Великолепный, чуть не застрявший в заклинившем от неумелого обращения выходном отверстии.
– Вы говорите по-русски? – удивился Васька, таращась на взъерошенного султана.
– Ага, – кивнул тот, – мама в детстве приучила.
Тут он, видимо, вспомнил, что является повелителем этой страны, и грозно уставился на мальчишку, так не вовремя оказавшегося на берегу:
– А ты, собственно, кто таков?
