Текст книги "Мафиози из гарема"
Автор книги: Светлана Славная
Соавторы: Анна Тамбовцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Светлана СЛАВНАЯ, Анна ТАМБОВЦЕВА
МАФИОЗИ ИЗ ГАРЕМА
Глава 1
В ночь с 26 на 27 ноября 2106 года в Институте исследования истории произошло ЧП: взорвался Центральный компьютер Лаборатории по переброскам во времени. Пламя – этот многоголовый прожорливый монстр, плотоядно потрескивающий от нетерпения, – распустило свои языки, пытаясь одновременно заглотить и пол, и стены, и соседние помещения, и верхние этажи… Похрумкивая электропроводкой, огонь помчался по Институту, уничтожая по пути главное лакомство – техническое оборудование, тающее на языке расплавленной пластмассой и пикантно вспыхивающее электронной начинкой. Огненные челюсти с треском перемалывали перекрытия. Пожираемый изнутри Институт взвыл от боли аварийной сиреной, глаза-окна вылезли из орбит, рассыпаясь звоном треснувшего стекла. И вдруг в утробное чавканье ненасытного зверя вклинился посторонний звук: с победоносным бульканьем противопожарная система ощетинилась крепкими струями пены, хлещущими во все стороны, будто кнут дрессировщика цирковых лошадей, по ошибке запущенных в загон к носорогам. Огненный исполин зашипел, выпустил из ноздрей устрашающие клубы черного дыма, попытался проскользнуть в обход неожиданного противника, чтобы обрушиться на него с тыла, но непослушные мокрые лапы разъехались в разные стороны, и он позорно забарахтался под перекрестными струями пожарных брандспойтов, давясь собственными языками и натужно кашляя. Наконец поле боя опустело. От поверженного чудовища остался лишь едкий запах его негодования. Аварийная система еще некоторое время самозабвенно покрывала все вокруг клочьями пены, но ее внутренние ресурсы оказались ограничены. Все стихло, лишь мерное журчание стекающих по этажам ручейков да негромкие хлопки приземляющихся с потолка капель старательно заполняли звуковой фон.
Могучий электронный разум, заложенный в Центральный компьютер Института, вспыхнул последней искрой и угас. Надо сказать, сопротивлялся он огненному монстру долго и отчаянно. Для начала компьютер ИИИ скинул в Интернет все архивные файлы, в спешке свалив их в единую кучу. В итоге рядовой пользователь, заглянувший в «информационную паутину» узнать метеопрогноз или результаты недавнего футбольного матча, с изумлением читал, что отмашку к началу ледового побоища, судьбоносного для заселяющих в начале Юрского периода территорию Африки японцев племени майя, дал Юрий Гагарин, который вскочил для этой цели на спину ухмыляющемуся сфинксу и сказал: «Поехали»… Понимая, что агония близится, электронный разум ИИИ выпустил в космос сигнал SOS, посеяв панику на станциях и кораблях, где решили, что любимой планете грозит как минимум геологический катаклизм или же нашествие агрессивно настроенных пришельцев. Затем он попытался спастись, подключившись к не менее могучему разуму Центрального компьютера сети коммерческих банков, и с изобретательностью отчаяния взломал сразу все степени его защиты. Огонь уже пожирал материнскую плату. Стремительно теряя свой электронный разум, компьютер Института упорно продолжал действовать. Вместо расписания движения общественного транспорта на всех табло города внезапно высветилась полная информация о коммерческих тайнах головного банка с подробной инструкцией, как этой информацией воспользоваться. Последним импульсом догорающий компьютер запустил в эфир сообщение об экстренной отставке президента с последующим единогласным избранием на пост главы государства Верки Сердючки. Потрясенные до самых внутренних органов сотрудники госбезопасности тут же кинулись на поиски женщины с таким именем, но вскоре выяснили, что она была мужчиной. Причем сто лет тому назад.
В неравной борьбе с огненным монстром компьютер Института погиб. Однако страна еще долго расхлебывала последствия этого сражения: политические, экономические, научные и социальные. Многие специалисты были разбужены среди ночи и призваны к немедленным действиям. Восстанавливали попранную честь президента, возвращали на орбиту корабли и космические станции, блокировали банковские счета, налаживали движение транспорта, сортировали историческую информацию по соответствующим разделам архива… И только поутру бригада автоуборщиков, расчищающая место катастрофы, доложила, что на полу Лаборатории по переброскам во времени обнаружен обгоревший человек…
Под вой сирены пострадавшего доставили в Реабилитационный центр. Он был без сознания. Он балансировал на грани жизни и смерти. Через три дня, к облегчению врачей, стало ясно, что жизнь все-таки побеждает.
Тело потерпевшего было обезображено страшными ожогами. Специалисты Центра спустили с него три шкуры, прежде чем сумели добраться до неповрежденных тканей. Пациента поместили в физраствор с регенерирующим действием, пополняемый слезами жалости, которые вытекали из круглых глаз питательных капельниц. Эти милые животные, выведенные специально для лечебных целей, были способны сконцентрировать в своих организмах весь набор существующих в природе витаминов и минералов, но они быстро дошли до полного истощения и были отправлены восстанавливаться на плантации ботанического сада.
Когда кризис миновал, за дело взялись специалисты по пластической хирургии. Человек утратил свое лицо! Нужно было ему помочь. И тут перед врачами встал неразрешимый вопрос: как же должен выглядеть их пациент? Дело в том, что личность пострадавшего до сих пор так и не была установлена. Усилия полиции не принесли результата, а сам он лишь стонал, не приходя в сознание. Об исчезновении родственника или знакомого никто так и не заявил, и даже база данных брачного архива, куда автоматически заносилось все население страны с полным описанием психофизиологических параметров (ДНК, и т.д., и т.п.) не смогла идентифицировать его с кем бы то ни было. Человека с такими показателями гамма-параграфа просто не существовало!
Сотрудники полиции резонно предположили, что пострадавший мог оказаться иностранцем. По дипломатической линии были незамедлительно разосланы официальные запросы, но ни одна страна мира не признала его своим гражданином. В душу начальника полиции закралось нехорошее подозрение: неужели в его руки попался шпион, существование которого иностранные державы отрицают из конспиративных соображений? Зачем ему понадобилось пробираться среди ночи в Институт исследования истории? Виновен ли он во взрыве, потрясшем всю страну, и если да – то чего хотел добиться? А может, взрыв произошел случайно, и загадочный шпион не успел довести задуманное до конца из-за полученной контузии? Вопросы копились, запасы терпения истощались, а человек по-прежнему пребывал в бессознательном состоянии.
Время шло, откладывать дальше пластическую операцию было опасно. Специалисты Реабилитационного центра взялись творить внешность пациента на свой страх и риск. Операция прошла успешно, новое лицо пострадавшего, скрытое до поры защитно-питательной маской, обещало быть весьма симпатичным. Восстановленные хирургами лицевые мышцы начали воспринимать нервные импульсы. К стонам прибавилось невнятное мычание, постепенно усложняющееся по мере тренировки и укрепления челюстно-речевого аппарата. Вскоре эти звуки уже можно было назвать бормотанием. Потерпевший бредил!
Изнывающий от неизвестности начальник полиции принял смелое, но единственно возможное решение: поместить в палату к оживающему шпиону подсадную утку. Не в смысле физиологических надобностей лежачего больного, а в смысле полицейского наблюдения. Роль «утки» поручили лейтенанту Забойному. О, это был закаленный экстримом расследований агент! Он выделялся из числа коллег изобретательностью и – только подумайте! – фантазией, что было совсем не характерно для доблестных сотрудников Управления полиции. Не так давно ему довелось допрашивать самого Пушкина, явившись к нему под видом Музы (правда, Александр Сергеевич живо переименовал посетителя в Музона). Гений русской словесности почти согласился творить с ним в соавторстве. Впрочем, это отдельная история. В Реабилитационном центре лейтенант Забойный уже бывал. В качестве пациента. Начальник полиции и старший следователь сошлись во мнении, что человеку, изображавшему из себя кораблик, бегущий по волнам к острову Буяну, побыть «уткой» будет совсем несложно.
В палате потерпевшего установили дополнительную койку, Забойного увешали проводами и капельницами, и он приступил к несению бессрочной вахты, жирея на глазах и покрякивая от удовольствия.
И тут следственную группу, обложившую таинственного «шпиона» со всех сторон и приготовившуюся к терпеливому ожиданию, потрясло сенсационное сообщение из Института истории. Егор Гвидонов – гений технической мысли, зачисленный в штат ИИИ около года назад ввиду особых заслуг, – разбирая останки Центрального компьютера и пытаясь восстановить хоть какие-то из погибших программ, пришел к выводу, что причиной взрыва послужило несанкционированное использование машины времени!
Куда планировал переместиться шпион? Успел ли совершить свое грязное дело? Эти вопросы так и остались без ответа: да, машина времени была включена и приведена в стартовую готовность, но восстановить информацию о дальнейших событиях не мог даже признанный гений технической мысли.
Меж тем бормотание пострадавшего становилось все отчетливее. Добросовестный Музон (извините, лейтенант Забойный) передвинул свою койку к самому изголовью объекта и, издавая ободряющее покрякивание, постарался вызвать его на откровенность. Однако получить премию за самостоятельное раскрытие тайны Забойному не удалось: бред пострадавшего состоял из постоянно повторяющегося набора бессмысленных звуков. Пришлось записать его на пленку и передать начальству для расшифровки специалистами. Результат превзошел все ожидания: «шпион» бредил на одном из средневековых диалектов турецкого, повторяя как заклинание: «Я должен ее спасти! О, я должен ее спасти!»
Тут уже запаниковали сотрудники ИИИ. Загадка разрешилась: человек, физиологические параметры которого не были занесены ни в одну из современных баз данных, оказался пришельцем из далекого прошлого! Но это означало, что где-то в средневековой Турции без надежды на возвращение застрял их современник… И кстати, кого так срочно требуется спасти?
…Серый ноябрьский денек без энтузиазма доживал свои последние часы. Тяжелая туча, нависшая над лесом, так и не решилась расстаться с упакованным в нее снегом, отложив это мероприятие на завтра.
Иван Иванович Птенчиков вышел на порог своей лесной избушки, очередной раз глянул на небо и сокрушенно вздохнул: нет, на лыжах ему сегодня не покататься. Вернувшись в дом, он принялся ходить из угла в угол, мучительно раздумывая, чем бы себя занять. Надо сказать, с тех пор как Иван волею случая перенесся из начала XXI века в начало века XXII, его жизнь не отличалась однообразием – скорее, она походила на волшебный калейдоскоп, где одна картинка моментально сменяла другую, причем которую даже не успели толком рассмотреть. Затеянная молодым учителем литературы школьная реформа явилась своеобразным катализатором, спровоцировавшим множество невероятных событий, непосредственным участником которых и стал сам Иван Птенчиков. Да, ему было что вспомнить: перемещение на сказочный остров Буян, по возвращении с которого он получил в полицейских кругах почетное звание «мэтр по неразрешимым вопросам», поиски знаменитой библиотеки Ивана Грозного, древняя Индия, страхи джунглей и страсти Камасутры, мифическая Шамбала, в которой Иван едва не застрял на веки вечные… Что произошло с ним в этой «райской стороне», Птенчиков не рассказывал никому, но возвращаться туда явно не торопился. От любимых занятий йогой ему пришлось отказаться: ведь даже в примитивной позе Лотоса мэтра моментально начинало «шамбалить» и он утрачивал связь с реальностью. А как было бы здорово сейчас выполнить комплекс асан, провести сеанс очистительного дыхания, а затем погонять туда-сюда непослушную прану! Лучший способ скоротать тоскливый осенний вечерок!
«И кто только выдумал каникулы?» – раздраженно поинтересовался Иван у закипающего чайника. В колледже, где Птенчиков преподавал литературу, сейчас было затишье. Очередной спектакль экспериментальной студии сдан, ребята разъехались кто куда. Впереди гастрольный тур по столицам мира с показательными постановками и лекциями на тему: «Театральная деятельность как средство борьбы с излишней компьютеризованностью современного общества», а пока – еще целых два дня вынужденного каникулярного безделья.
Ожидая, когда заварится чай, Иван поплелся в библиотечную пристройку, которую собственноручно соорудил несколько месяцев назад. Но даже вид книг, аккуратно расставленных по полочкам, не вызвал в нем былого душевного подъема. Да, нервишки «пошамбаливают»… Душа и тело совсем раскисли без привычного тренинга. Чем бы заменить ставшую опасной хатха-йогу? Говорят, помогает физический труд на свежем воздухе. Может, заняться археологическими раскопками в ближайшей чащице?
В углу пристройки сиротливо валялись столярные инструменты, кучка гвоздей, остатки пиломатериалов… И тут Птенчикова озарило. Схватив топор и пару досок, он стремительно выскочил во двор.
Мобильный видеофон, забытый в избушке, отчаянно свиристел, призывая хозяина, но Иван ничего не слышал, в порыве энтузиазма кромсая топором ни в чем не повинные доски и сколачивая гвоздями то, что от них осталось. Собственно, поэтому появление дежурного аэробота полиции стало для Птенчикова неожиданностью.
Смахнув стекающие со лба капельки пота, Иван с трудом оторвался от столярных экзерсисов и поприветствовал спрыгнувшего с подножки аэробота адъютанта начальника полиции. Парень поступил на службу недавно и пока не сумел избавиться от привычки смущаться и краснеть по поводу и без. Мэтра Птенчикова он чтил глубоко и искренне, потому был счастлив, что получил редкую возможность лицезреть легендарную личность в домашней обстановке.
– Это макет какого-то древнего орудия пытки? – уважительно поинтересовался полицейский, разглядывая нелепую деревянную конструкцию, сооруженную Птенчиковым и действительно смахивающую на дыбу.
Вообще-то Иван планировал сколотить многофункциональную кормушку для местных зверей и птиц, воображая, что лоси, зайцы и прочие обитатели леса потянутся к его избушке и скрасят надоевшее одиночество. Однако, окинув сооружение свежим взглядом, незадачливый мастер понял, что его творение способно скорее распугать все живое на многие километры вокруг. Широко улыбнувшись адъютанту начальника полиции, он заслонил кормушку спиной и непринужденно сменил чему разговора:
– Думаю, вас привело ко мне какое-то важное дело?
– О-о! – благоговейно простонал молодой полицейский, сраженный догадливостью мэтра. – Так точно. Вы, конечно же, в курсе последних событий…
– Нет, я ничего не знаю. А что произошло?
– Ах, простите, мэтр! Я совершенно упустил из виду, что в вашей дыре… то есть норе… – Молодой адъютант совсем смутился.
– Да-да, продолжайте, – подбодрил его Птенчиков. – Может, вы хотели сказать «в берлоге»?
Полицейский на секунду задумался и честно признался:
– Нет, не хотел.
– А напрасно. Я чуть не впал тут в спячку от тоски и безделья.
– Как можно, мэтр! – встрепенулся адъютант. – В такой момент… Это было бы невосполнимой потерей для общества!
– А что все-таки случилось? – забеспокоился Птенчиков. – Я в своей… э… избушке и впрямь запретил устанавливать современную технику. Живу в единении с природой, отдыхаю от излишеств цивилизации и совершенно не интересуюсь новостями.
– Неделю назад в ИИИ произошел сильный взрыв.
– Не может быть! Есть жертвы?
– К сожалению, есть.
Иван побледнел, а полицейский скорбно вздохнул и уточнил:
– Центральный компьютер Института трагически погиб…
– Да что вы мне про эти железяки толкуете! – возмутился Птенчиков. – Меня интересуют люди! Олег, Аркадий, Егор, Варя – с ними что?
– С ними как раз все в порядке, – утешил его адъютант. – Однако среди людей тоже есть пострадавший.
– Кто?
– Если бы мы знали! То ли иностранный шпион, то ли авантюрист, то ли пришелец из прошлого… Все очень надеются, что вы сможете ответить на этот вопрос.
– Вы полагаете, это кто-то из моих бывших современников? Нужно его опознать? Так что же мы медлим! – разволновался Иван.
– Нет, опознать его вам не удастся. Бедняга слишком обгорел при пожаре.
– Так он погиб?
– Что вы, живехонек! Сегодня поутру окончательно пришел в сознание. Охотно общается и даже пытается шевелиться.
– Не понимаю, что вам тогда от меня нужно, – начал раздражаться Иван. – Почему бы не спросить самого человека, кто он таков?
Адъютант печально потупился:
– Дело в том, что он ничего не помнит. Полная, беспросветная амнезия. Однако есть одно обстоятельство, вынуждающее нас к немедленным действиям: еще в бреду пострадавший постоянно кричал: «Я должен срочно ее спасти!» Эта мысль засела в его подсознании и не дает покоя, мешая выздоровлению, а мы как честные люди тоже не можем оставаться безучастными, не зная, справилась ли таинственная незнакомка с угрожающей ей опасностью или нет. Лейтенант Забойный, помещенный в палату к пострадавшему для круглосуточного наблюдения, был вынужден экстренно выучить старотурецкий, погрузившись в служебном порядке в языковую среду…
– Подождите, подождите. При чем здесь старотурецкий?
– Пострадавший говорит только на этом языке.
– Ага. Значит, он выходец из древней Турции, – произвел безупречный логический вывод Птенчиков.
– Все не так просто. – Полицейский виновато развел руками, краснея оттого, что вынужден возражать мэтру. – Психологи Реабилитационного центра утверждают, что. наш современник, вернувшийся из прошлого и сразу угодивший в катастрофу, тоже мог заместить родной язык тем, на котором разговаривал последнее время, так как более поздняя информация, связанная к тому же с сильными переживаниями, является для его мозга приоритетной.
– Вот незадача! – искренне возмутился Иван.
– Мэтр! Этот человек может оказаться как неповинной жертвой чьей-то авантюры, так и засекреченным шпионом иностранной разведки. – Молодой адъютант просительно изогнул бровки домиком. – Вся надежда на ваш талант и проницательность. Главшеф ИИИ и начальник полиции просят вас осмотреть место происшествия и помочь разобраться: кто куда улетел, кто и почему взорвался, кого нужно спасать, а кого наказывать за все это безобразие.
– Я готов, – просто ответил Иван и, швырнув топор в кусты, решительно направился к аэроботу. От былой меланхолии не осталось и следа.
Глава 2
Спустя семнадцать минут аэробот приземлился на стоянке ИИИ. Однако попасть в сам Институт удалось не сразу. Когда Птенчиков с адъютантом начальника полиции приблизились к огромной входной двери, та гостеприимно распахнулась, но тут же с грохотом захлопнулась, едва не оттяпав носы несчастным визитерам. Последующие попытки проникнуть в Институт успехом так же не увенчались.
– Налицо последствия гибели головного компьютера, – пропыхтел взмокший полицейский. – Техника вырвалась. из-под контроля, почувствовала свободу и теперь… пошаливает.
Он опустился на колени и попытался проникнуть в Институт ползком, за что едва не поплатился головой.
– Видимо, настало время для подвига, – тяжело вздохнул молодой офицер. – Мэтр, за меня не переживайте. Бегите!
Развернувшись на 180 градусов, он мужественно пожертвовал не менее важной, чем голова, частью тела и заклинил непослушную дверь, дав таким образом Ивану возможность проскочить внутрь.
Мэтра ждали. Кибервахтер тут же набрал код приемной главшефа ИИИ, и навстречу Птенчикову выпорхнула изящная секретарша, знакомая ему по прежним визитам.
– Иван Иванович, наконец-то! Начальство совсем извелось. Президент не может простить историю с Веркой Сердючкой, владельцы банков требуют выплаты компенсаций, сотрудники чуть не передрались, пытаясь вспомнить даты исторических событий, чтобы хоть как-то разобрать архив, а тут еще этот обгоревший человек со своими старотурецкими заморочками…
Птенчиков искренне посочувствовал главшефу: у него от одного перечисления проблем голова пошла кругом.
– Да, вновь наладить работу такой большой и сложной организации, как ваша, будет не просто, – отозвался он.
– Вот, посмотрите, что творится! – Секретарша остановилась, негодующе указывая в темный угол. – Без Центрального компьютера вся техника словно взбесилась!
Иван взглянул в указанном направлении и заметил утилизатор мусора, который развлекался тем, что без конца извергал непереработанное содержимое своего контейнера и тут же втягивал его обратно. Секретарша погрозила ему кулаком. Утилизатор оскорбленно загудел и – выпустил в нее прицельную струю химического раствора.
– А-а-а! – завизжала перепуганная девица, проворно скидывая с себя растворяющуюся на глазах одежду. Птенчиков попятился.
– Что за шум? – Из соседней двери высунулось недовольное лицо Олега Сапожкова, практика-испытателя Лаборатории по переброскам во времени и давнего друга Птенчикова. – Иван! Вот это здорово!
Тут его взгляд упал на обнаженную секретаршу:
– Ох, ребят, извините, не хотел мешать…
– Дурак! – взвизгнула разъяренная девица и вихрем помчалась по коридору.
– Это она мне или тебе? – неуверенно переспросил приятеля Олег.
– Утилизатору, – буркнул Птенчиков. – Неужели ты думаешь, что я способен вот так, в коридоре…
– Конечно нет! После практического изучения Камасутры в условиях древнеиндийских реалий… Прости, был не прав. – Олег расхохотался, ловко увернувшись от дружеского подзатыльника. – Заходи, поболтаем.
В восстановленной после взрыва Лаборатории по переброскам во времени было на удивление просторно и пустынно. Аркадий Мамонов, главный теоретик и ведущий инженер по техническому обеспечению этих перебросок, уныло пялился в белую стену, которая прежде была полностью заслонена ярусами сложных технических приспособлений.
– Весь запас антикварного кофе из вокзального буфета середины двадцатого века погиб в огне, – вместо приветствия горестно сообщил другу Аркадий – известный гурман, ради любимого напитка готовый пренебречь даже служебными инструкциями. Его тучная фигура, способная разместиться лишь в кресле с программой автоматической трансформации, выражала полное разочарование жизнью.
– Ничего, восстановите машину, вырветесь в командировку – еще не такую гадость раскопаете. Помню, на углу дома, где я жил в детстве, была премерзкая пельменная…
– Дашь адресок, – вяло кивнул Аркадий. – Только боюсь, мы еще не скоро сможем куда-нибудь полететь. Дело не в машинах – аппараты прибытия хранятся в гараже, до которого огонь, к счастью, не успел добраться. Там остались и мобильные «Хамелеоны» – модели, принимающие облик любого транспортного средства, соответствующего заданной эпохе; и более тяжелые «Макси» – стационарные аппараты с большим запасом резервно-вспомогательных средств; и облегченные «Мини», вроде той «скатерки», что изобрел в свое время Гвидонов… Суть не в этом: без Центрального компьютера вся эта техника теряет не только управление, но и связь с Институтом, без чего становится невозможным курировать экспедицию, оказывать помощь и т.д.
– Гвидонов молодец, благодаря ему уже восстановлены многие программы. Но слишком уж рьяно он взялся задело, не выдержал перенапряжения. Теперь ждем, когда Варвара восстановит его самого, – грустно подхватил Олег. – Хорошо, когда любящая жена по совместительству является светилом натурологии.
– Так вот почему они не объявлялись у меня последнее время, – присвистнул Иван. – Да, вам сейчас приходится несладко. А я и не знал ничего.
– Зато теперь впряжешься по полной программе. Ты ведь приехал в ИИИ разобраться, что здесь произошло?
– Только покажи мне мерзавца, который заварил всю эту кашу, и я собственными руками с него шкуру спущу! – грозно пробасил Аркадий.
– Поздно. Я так понял, что шкура с него уже слезла во время пожара, – мрачно усмехнулся Иван.
– Не факт. Может, он теперь спокойненько разгуливает по древнему Стамбулу, а поджариваться вместо себя отправил какого-нибудь наивного средневекойца.
– Средневековца, – поправил Сапожков.
Они вопросительно уставились на учителя литературы.
– Ну, ребята, даже и не знаю, что вам сказать, – чистосердечно признался тот.
– Мэтр! Какое счастье. А мы уже теряемся в догадках, где вы могли так задержаться. Разве вас не встретила моя сотрудница? – Главшеф ИИИ нервно пожал Птенчикову руку.
– Да и я направлял адъютанта для вашего сопровождения, – подхватил начальник полиции. – Куда запропастились эти бездельники?
– Они отстали в пути, став жертвой непредвиденных обстоятельств. – На лбу Птенчикова пролегла трагическая складка. Он живо представил молодого адъютанта, заклинившего дверь собственным за… гм, телом, и изящную секретаршу, мечущуюся по коридорам в поисках хоть чего-нибудь, что смогло бы прикрыть ее наготу. – Наше общение не было продолжительным, но я успел оценить их по достоинству.
– Звучит как эпитафия, – с подозрением уставился на мэтра главшеф.
– Что вы, эти люди еще не раз сумеют вас удивить! – утешил его Птенчиков.
Начальник полиции значительно прокашлялся, готовясь приступить к серьезному разговору:
– Думаю, мэтр, вас уже ввели в курс дела?
– В общих чертах.
– Тогда предлагаю начать с осмотра места преступления.
– Прошу! – засуетился главшеф ИИИ. – Хотя отчего же сразу «преступление»? На вверенном мне объекте преступлений не совершается! Так, небольшое недоразумение…
– Небольшое? – насмешливо прищурился начальник полиции.
– Все в мире относительно! – Главшеф оскорбленно поджал губы и распахнул дверь своего кабинета.
Они пошли по этажам. Всюду стоял запах свежей краски, неутомимые киберремонтники без остановки сновали под ногами.
– Эпицентр взрыва был здесь. – Главшеф остановился у дверей Лаборатории по переброскам во времени.
Иван вновь шагнул в знакомую комнату. Олег с Аркадием успели куда-то исчезнуть, и лишь кресло-трансформер, принесенное Мамоновым с другого этажа, нарушало чарующую пустоту интерьера.
– М-да. Стерильненько, – констатировал Иван.
– Старались, – приосанился главшеф.
– А как насчет отпечатков, следов, волосков, кусочков одежды, окурков, огрызков, грязных стаканов с остатками губной помады и прочих улик?
– Все сгорело, – мрачно отозвался начальник полиции. – Вы просто не представляете, что тут творилось после взрыва.
– Ну, хорошо; а нельзя ли в таком случае взглянуть на головешки, обломки, ошметки, огарки…
– Что вы, мэтр! – в праведном негодовании прервал его главшеф. – На подведомственной мне территории подобный мусор не задерживается. Киберуборщики все вычистили в то же утро, а уже к полудню мы всерьез приступили к ремонту. Утилизаторы всю неделю работают в режиме повышенной нагрузки!
– Да, я уже встретил одного перегревшегося, – пробормотал Иван. – Не пережимайте гайки, не то они устроят вам забастовку с требованием установить нормированный рабочий день и повысить заработную плату.
– Не понял? – вытаращился на мэтра главшеф.
Однако в этот момент их беседа была грубо прервана несущимися с первого этажа отчаянными воплями:
– Не хочу! Пустите! Спасите!! Мамочка-а!!!
– Что за бардак в этом Институте? – возмущенно рявкнул начальник полиции, и они на пару с главшефом рванули в сторону лифтов.
– Подождите! Что-то не доверяю я вашей беспризорной технике, давайте-ка лучше спустимся по лестнице, – остановил их Иван. Кряхтя и спотыкаясь с непривычки, почтенные начальники припустили за ним. Пожалуй, одолевать столь сложный спуск пешком им довелось впервые в жизни.
В холле первого этажа их ожидало удивительное зрелище: невозмутимый киберуборщик пытался запихнуть в утилизатор истерически вопящего адъютанта начальника полиции. Несчастный парень из последних сил растопыривал конечности, извивался и напрягался, стараясь застрять в горловине входного отверстия. Киберуборщик беспристрастно оценил ситуацию, приподнял свою жертву за ногу и проговорил в микрофон радиосвязи:
– Взываю резчика-крошильщика. Попался неформат. Требуется подрихтовать.
– Что здесь происходит? – в ужасе взвыл начальник полиции. – Да вы хоть знаете, что с вами будет за покушение на жизнь моего офицера?
Главшеф ИИИ лишь потрясенно распахивал рот, будто рыба, принудительно сменившая среду обитания.
– Не хочу в утилизатор! – вопил обреченный адъютант.
– Ты – мусор, – безапелляционно заявил киберуборщик. – Ты подлежишь немедленной ликвидации.
– Мусора, менты поганые, волки позорные… – забормотал Птенчиков, завороженно наблюдая за происходящим. – Кнопка! Где у него кнопка?
Он подскочил к взбунтовавшемуся роботу и принялся шарить по гладкой поверхности.
– Да что вы его щекочете! – раздался звонкий девичий голос, и взглядам присутствующих предстала обнаженная секретарша. – А ну, пропустите!
Она бесцеремонно отодвинула Птенчикова в сторону, подцепила изящным ноготком квадратную черепушку киберуборщика и запустила руку в микросхемы. Робот дернулся и затих.
– Вот так, – удовлетворенно произнесла секретарша. – Ишь, разошелся!
Получивший свободу адъютант грузно шмякнулся на пол. Присутствующие облегченно перевели дух.
– Мадам, вы были великолепны! – Птенчиков склонился в галантном поклоне.
– Вы и сейчас… великолепны… – прохрипел адъютант, потрясенно таращась на голую девицу.
– Вот нахал! – возмутилась секретарша. – Я не дала вам бесславно погибнуть в утилизаторе, можно сказать – спасла честь вашего мундира, а вы!..
– Не честь, а часть, – возразил изрядно потрепанный парень.
Начальник полиции решительно вклинился в зарождающийся диалог:
– Хотелось бы все-таки узнать, почему моего адъютанта чуть не спустили в утилизатор?
– А… э… – смутился офицер.
– Извольте отвечать по форме!!! – рявкнул теряющий терпение генерал.
– Так точно! – Адъютант преданно вытаращил глаза. – Согласно полученной инструкции, я имел честь доставить мэтра Птенчикова к пункту назначения. Однако проникнуть внутрь нам не удалось ввиду непредвиденных действий агрессивно настроенной входной двери. Я изучил диспозицию и сменил дислокацию, заняв стратегически важный пункт между косяком и створкой, что дало возможность мэтру совершить марш-бросок к ставке командования. Однако киберуборщик, заметив, что моя… – Офицер неожиданно запнулся.
– Да-да?
– Спина! – подсказал Птенчиков.
Адъютант благодарно моргнул.
– Так точно, спина является помехой для движения двери, удерживая ее в полуоткрытом состоянии, классифицировал меня как предмет, нарушающий порядок в помещении, иначе говоря – мусор.
– Великолепно! – протянул начальник полиции. Секретарша, слушавшая адъютанта с большим вниманием, хихикнула в кулак. Генерал неодобрительно взглянул в ее сторону: – Мэтр, кажется, совсем недавно вы что-то говорили по поводу достоинств этой парочки?
