Текст книги "Я с тобой не останусь (СИ)"
Автор книги: Светлана Шавлюк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Глава 1
Он навалился на меня и придавил своим телом к полу. Крепко удерживал одной рукой мои руки над головой, посасывал и покусывал губы, причиняя боль. Второй рукой шарил по телу, рванул рубашку, отчего пуговицы с тихим шорохом рассыпались по полу. Задрал бюстгальтер и сжал грудь, от наслаждения прикрыв глаза. Все это время терзал мои губы поцелуем, но если раньше в этом мне виделась дикая необузданная страсть, то сегодня я чувствовала агрессию. Он вымещал злость, и каждое его прикосновение вызывало волны мурашек. Только возбуждения в них не было ни капли. Мне было противно. Противно от себя, что не могла сопротивляться, противно от него, что он вновь это делает, противно от того, что я не могла набраться смелости и возразить. Продолжала лежать под ним, покорно принимая все его действия. Как безмолвная кукла, подчинилась своему кукловоду. Тяжело дышала, воздух вырывался с хрипами. Руслан наверняка думал, что все дело в диком желании, которое я должна была бы разделить с ним. А я всего лишь ощущала невыносимую тяжесть его тела и едва сдерживала желание расплакаться, отчего приходилось часто дышать, чтобы не пролить слезы.
Почувствовала, как он скользнул под юбку, без церемоний сдвинул трусы и проник пальцами в меня.
Я напряглась, сжала ноги, но Руслан сильно прикусил нижнюю губу и шепотом проговорил:
– Расслабься, сладкая, я не могу больше терпеть.
Скользнул губами по шее, прильнул к груди, втянул в рот сосок, и я впервые за вечер почувствовала признаки возбуждения. Он посасывал, облизывал и легонько покусывал груди, пока его пальцы танцевали внутри, разжигая огонь желания. Я вздрагивала каждый раз, когда чувствовала прикосновение к клитору, когда он проводил ладонью между ног и вновь входил пальцами во влажное лоно.
Ненавидела себя за то, что снова сдаюсь. Снова готова просить его о близости, снова с тем же рвением отвечаю на поцелуи, сжимаю его черные волосы и выгибаюсь навстречу губам.
Почувствовала, как пульсация нарастает, как тело напрягается в преддверии яркого оргазма. Но Руслан остановился, скинул свою одежду, сорвал с меня юбку с бельем и устроился между ног. Одним резким движением вошел в меня во всю длину своего крупного возбужденного члена. Вскрикнула, вцепившись ногтями в плечи, обхватила его талию ногами и двинулась вперед, требуя продолжения, и он не заставил меня ждать. Громкие стоны и шлепки заполонили всю квартиру.
И я вновь ощутила жар, заметалась на холодном полу, закрыла глаза, чтобы через секунду их распахнуть и вскрикнуть. От боли. Руслан с такой силой сжал сосок зубами, что из глаз брызнули слезы. Все возбуждение смыла волна боли, которая раскаленным железом прокатилась по всему телу. Но он словно не заметил этого, продолжая ритмично двигаться, наращивая темп. А вскоре содрогнулся, застонал сквозь сжатые зубы и упал сверху. Я чувствовала его пульсацию внутри. Он перекатился на пол и расслабленно выдохнул. Я лежала не двигаясь, смотрела в потолок и чувствовала, как по вискам стекают горячие слезы.
– Что с тобой? – сбоку раздался его голос. – У тебя кровь, – равнодушно проговорил он. – Ты ведь знаешь, что меня нельзя злить, – укоризненно произнес, я боковым зрением заметила, как дернулась его верхняя губа, в такие моменты он напоминал мне безжалостного зверя. – Ты сегодня вела себя, как последняя шлюха, и вот результат.
Он поднялся, оглядел меня обвинительным взглядом и ушел в комнату. А я так и осталась лежать среди разбросанных вещей на полу с кровоточащим соском и ненавистью к себе.
– Иди в душ, смой кровь и ложись спать.
Еще некоторое время лежала на неприятно холодном полу. В душе клокотала обида, которая перемешивалась со злостью и непониманием. Я не понимала, за что он так обращался со мной. В какой момент все изменилось? Что я сделала, что он из романтичного ласкового любящего мужчины превратился в жестокого тирана и манипулятора.
С трудом поднялась. Голова кружилась от клокочущих в душе эмоций. Собрала вещи, с пола и поплелась в ванную. Чувствовала себя использованной и опустошенной. А его грубые слова и вовсе выбивали почву из-под ног. Только подсознание вновь и вновь заставляло мысленно повторять их, отчего было только больнее. Но именно эта боль помогала не рухнуть на пол и не разразиться рыданиями. Она придавала сил и позволила сделать еще один шаг к освобождению души от оков, в которые я позволила заковать себя.
Закрыла дверь в ванную. Хотелось сбежать от всего мира. Сквозь шум воды услышала, как хлопнула входная дверь. Он ушел. Как и всегда.
***
– Доброе утро, любимая, – легкий поцелуй вырвал меня из объятий сна, которым я забылась лишь с рассветом.
Открыла глаза и увидела перед собой букет кроваво-красных роз.
– Прости, – проговорил Руслан и погладил меня по щеке, – я вчера погорячился, сделал больно. Прости, был зол. Давай вечером сходим куда-нибудь?
– Хорошо, – проговорила я и приняла букет.
– Отлично, мне пора, – он вновь коснулся моих губ, – люблю тебя.
– И я тебя, – на автомате проговорила и проводила его взглядом.
Поднялась с постели, даже нежный шелк сорочки причинял боль, когда касался груди. Руслан вновь наказал меня, но если раньше я неизбежно чувствовала свою вину, то теперь хотела бежать. Бежать от него, куда глаза глядят. Я была на пути к выздоровлению от этой больной любви. Юля, психолог и знакомая моей единственной лучшей подруги Ритки, помогла раскрыть глаза после двухлетнего забытья и веры во взаимную чистую любовь с Русланом, и теперь я, наконец, решилась на самый трудный шаг – пришла пора прощаться с этим затянувшимся кошмаром. Наконец, пришло понимание, что рано или поздно я окончательно потеряю себя, если не остановлю это безумие самостоятельно.
Глава 2
Оглядела квартиру. Равнодушно отмечала пустые полки, обнаженную вешалку, бардак, который я даже не пыталась скрыть. Сердце рвалось на части от того, что я собиралась сделать. Разум шептал, что этот шаг правильный, что именно к нему я шла столько времени, только этот путь приведет меня к счастью. Но душа содрогалась от страха, мучилась от сомнений. Хотелось плюнуть на все и разобрать чемодан. Ведь не все было так плохо. Были и рестораны, и цветы, и незабываемые ночи…
– Нет, – выдохнула и прикрыла глаза, – иллюзия. Только я сама придумала эти песочные замки, – как мантру повторяла слова Юлии.
Вновь оглядела квартиру, каждый уголок, каждая пылинка которой были знакомы. Теперь это место казалось мне серым, мертвым, здесь впервые я похоронила свои мечты, здесь умирала моя любовь. Но предсмертная агония ждала впереди, и я боялась, что не справлюсь с ней. Боялась, что сорвусь, как наркотически зависимая, вернусь к тому, от чего бежала, с чем боролась, вернусь к той войне, которую развернула внутри себя.
Кроваво-красный букет был слишком ярким пятном на фоне белой стены. Цветы стояли в вазе. Я любовно подрезала каждый стебель, поставила в ледяную воду, чтобы они не погибли и повинно не склонили головы к вечеру этого дня. Но понимала, что по возвращению Руслана от них ничего не останется. Записка, которая лежала у вазы, спровоцирует приступ животной, необузданной ярости. И цветы будут первым, что пострадает от его гнева.
Всего несколько слов, которые я с трудом вывела на клетчатом листочке: «Я больше не могу оставаться с тобой». Для него они будут, как инъекция, активирующая приступ бешенства. Он всегда говорил, что я никуда не денусь, но птичка в золотой клетке, прутья которой впивались в кожу, посмела упорхнуть. Я еще не верила, что могу распахнуть крылья, но уже глядела вдаль, туда, где начиналась новая жизнь.
Поняла, что пути назад больше нет. Страх сковывал, руки дрожали так сильно, что я долгое время не могла попасть ключом в замочную скважину. Каждое мгновение, которое я проводила в квартире, словно вытягивало из меня уверенность в правильности этого сложного решения. Отчаянного, сумасшедшего, но единственно верного. Я на это надеялась, но еще не до конца верила.
Тихий щелчок, показался оглушающим выстрелом. И пуля уже летела в наши отношения. Скоро она настигнет их и, наконец, убьет. Прислонилась спиной к двери и уткнулась затылком в прохладную поверхность. Слез не было, лишь горло сдавливало от переживаний и ноги наливались свинцовой тяжестью, отчего каждый шаг требовал титанических усилий.
Сумка оттягивала плечо. Чемодан был забит так плотно, что едва застегнулся. Я взяла только самые необходимые и дорогие сердцу вещи, но сколько же оставила! Обида за то, что мне приходилось покидать место, в котором прожила два года, словно преступница, в тайне, разъедала душу хуже яда. Ничего, я все переживу. Мамина фотография, облупившаяся собака – подарок отца на новый год, плюшевый медведь, с которым я провела множество бессонных ночей, бабушкина шаль – единственная вещь, которую я оставила себе на память от нее. Эти вещи пострадали бы первыми, оставь я их. Ведь они для меня дороже любых денег. Эти вещи – пазлы моей памяти и души, мое прошлое.
В последний раз взглянула на окно нашей квартиры. Его квартиры, в которой я надеялась построить счастье. Накинула капюшон, подтянула сумку на плече и пошагала под моросящим дождем за угол дома. Там ждало такси, которое навсегда увезет меня из этого кошмара. Я больше не хотела быть виноватой. В свои двадцать с крохотным хвостиком я хотела всего лишь жить. И ухватить кроху счастья, ведь жизнь никогда меня не баловала. Раз за разом наносила безжалостные удары, испытывала меня на твердость и на осколки разбивала веру в лучшее, но я не сдавалась.
Таксист помог уложить вещи в багажник. Только крохотную сумочку с деньгами и документами я оставила в руках. Устроилась на заднем сиденье и попросила водителя по пути на вокзал остановиться у одного из отделений Сбербанка.
Выскочила из машины и тут же укрылась в теплом бело-зеленом здании, где у банкоматов была вечная очередь. Но я не боялась опоздать. До моего рейса оставалось еще слишком много времени, а снять все накопленные деньги было необходимо. От одной мысли, что он найдет меня через влиятельных знакомых по активности карты, бросало в жар. Нет! Я не для этого прошла этот путь, преодолевала себя, страдала, противилась и ненавидела всех. Слишком много шагов сделала на пути к счастью, чтобы повернуть назад.
Вскоре расплатилась с таксистом и вошла в здание вокзала. Громкий женский заикающийся голос передавал о прибытии какого-то поезда, мужчины, женщины и дети суетились по огромному холлу. Купила билет и устроилась в уголке зала ожидания. Бездумно смотрела на расплывающиеся перед глазами строки. До моего поезда оставалось еще несколько часов.
Достала телефон и набрала номер Ритки.
– Да-а! – как и всегда бодрый голос подруги прибавлял мне сил, она словно лучик света согревала всех вокруг, в любой ситуации находила самые правильные слова и стала тем человеком, который сподвиг меня на этот шаг.
– Рит, я уезжаю, – едва выдавливала слова. Горло сковало, на глаза набегали слезинки, которые я вытирала рукавом толстовки. Нос заложило, отчего голос и вовсе был будто бы чужим.
– Что? – воскликнула она. – Подожди, объясни все по порядку, – я словно наяву видела, как она мотнула головой, всколыхнув копну волос.
– Я на вокзале. Уезжаю в Красноярск. Я больше так не могу, – содрогнулась от прорвавшихся рыданий и уткнулась лбом в коленки. – Не могу так больше. Если не уеду, это не закончится.
– Поезд через сколько? – резко спросила она. Ей не нужны были пояснения, чтобы понять, о чем я говорила.
– Через два с половиной часа, не приезжай, не надо. Будет хуже.
– Помолчи, Олеся, прекрати реветь, я через полчаса буду у тебя, – разговор прервался так внезапно, что я не успела возразить, лишь короткие ритмичные гудки звучали из динамика.
Глава 3
Прошло чуть больше половины часа, когда передо мной появилась моя единственная подруга, дружба с которой нередко становилась камнем преткновения в отношениях с Русланом. И мне раз за разом приходилось буквально отвоевывать право дружить с ней.
Темные волосы подруги были стянуты в тугой хвост, голова блестела от влаги. Ритка всегда храбрилась, делала вид, что ей все нипочем, но за несколько лет я научилась распознавать ее истинное состояние. Большие широко раскрытые глаза излучали беспокойство, слегка бледная кожа выдавала волнение, а руки, сжатые в кулаки демонстрировали решительный настрой.
Она села рядом и долго молча смотрела на меня. Ничего не спрашивала, как и всегда, ничего не говорила. Знала, что я не люблю расспросов. Ждала, когда я сама расскажу все, что посчитаю нужным. Но я никак не могла начать. Горло сжимал комок невыплаканной боли. Я будто чувствовала привкус железа от тех тисков, которые столько времени сковывали меня. Не выдержав взгляда подруги, уткнулась в ее плечо лбом. Слезы хлынули в момент, как она уткнулась щекой в мою макушку и взяла меня за руку.
– Не могу больше, Ритка, – захлебываясь, шептала я, – не могу. Не хочу. Не хочу так.
Казалось, что плотину, которая уже не первый год сдерживала поток боли, внезапно прорвало, и конца этому безумству не было видно. Я никогда не плакала, никогда не жаловалась, всегда винила только себя. Даже в откровенных разговорах с Риткой. Но раны, которые наносил Руслан своими грубыми словами, унизительными поступками оставляли глубокие раны на сердце, и им только предстояло затянуться.
Ритка, мой родной человек, всегда каким-то шестым чувством угадывала, что мне нужно. И сейчас, молча слушала мой бессвязный бред, крепко сжимала руку и не возмущалась из-за промокшего плеча. А я выплескивала все страхи, сомнения, всю боль, которая ледяной рукой сжимала сердце.
Когда я выплакалась и смогла взять себя в руки, Ритка принесла воды, салфетки, терпеливо ждала, пока я приводила распухшее лицо в более приличный вид и строго безапелляционно сказала:
– Рассказывай!
Я всегда завидовала ее решительности и сейчас, глядя на серьезное озабоченное лицо подруги, смогла лишь улыбнуться, несмотря ни на что. Мне всегда казалось, что в такие моменты, она бульдозером могла проехаться по любым обстоятельствам, сровнять их с землей и без сомнений пойти дальше, а мне недоставало хотя бы крохи ее решительности.
– Я решила уехать! – кое-как совладав с голосом, рассказала ей.
– Замечательно! – без доли сарказма или издевки ответила она. – Куда, почему и как? – словно очерствевшая ищейка она вела допрос, но я знала, что за этими отрывистыми словами скрывалась бездна беспокойства и заботы.
– Он вчера, – всхлипнула и схватилась за саднящую грудь. Договорить так и не сумела, но Ритка и без того поняла, что Руслан вновь прибег к своим излюбленным методам манипуляции, только на этот раз я не чувствовала вины, только обиду.
– Успокойся, – строго проговорила она, – он козел, я поняла, какие планы? Почему именно в Красноярск?
– Ближайший поезд, – пожала плечами, – утром посмотрела. Поживу, пока он успокоится, потом вернусь, сессия же.
– Деньги есть? – спросила она, я кивнула. – Хорошо! Телефон Руслан подарил? – снова кивок. – Давай его сюда, – протянула руку.
Я утерла слезы и озадаченно взглянула на нее, Ритка только пальцами поманила, поторапливая меня. Ничего не понимала, но отдала свой телефон, чтобы она не задумала, у меня не было повода сомневаться в ней. Она убрала его к себе в карман и достала из сумочки другой телефон.
– Держи, там мой номер записан, перепиши, пока есть время, все самые нужные номера, телефон ведь Руслан тебе покупал. Вот, не нужно, чтобы он смог тебя по геоданным каким-нибудь отследить. Там стоит моя вторая сим-карта. На входящие не отвечай, кроме меня естественно, ну и там, отец, квартиранты, звони мне сама, как приедешь, купи новую симку и сразу скинь мне смс. Так, что еще, что с квартирой?
– Ничего, девчонки там живут неплохие, пусть живут, деньги они мне скидывают на карту.
– Хорошо, позвонила бы ты им, предупредила бы, чтобы Руслану деньги не отдавали, и вообще его в квартиру не пускали, а то, чего хорошего, напакостит, чтобы тебе отомстить.
– Да, надо позвонить, ты права. Ритка, ты если сможешь, заезжай к ним иногда, пока меня не будет, присматривай за квартирой, ладно?
– Конечно, не переживай, только ты не теряйся, я буду звонить.
Мы еще долго обсуждали разные детали, я, наконец, сумела окончательно успокоиться, рассказала о том, что произошло вечером, о бессонной ночи и своем решении.
– Юле нужно позвонить, – вдруг вспомнила о групповом занятии в конце недели. – Знаешь, Ритка, спасибо тебе огромное, – сжала подругу в крепких объятиях. – Наверное, рано или поздно случилось бы что-нибудь непоправимое, если бы не ты.
– Если бы не я, эти отношения бы и не начались! – с горечью проговорила она.
– Ты не виновата. Ты ведь не знала, что все обернется вот так. Никто не знал и не знает до сих пор, какой он на самом деле, – горло снова стянуло от боли, я сделала несколько глотков воды и глубоко вдохнула.
Словно издеваясь, память подкидывала картинки из прошлого. Того прошлого, в котором я была счастливой и влюбленной. Там мои глаза искрились радостью, улыбка сверкала, а звонкий смех всегда был искренним. А рядом был нежный, обходительный и внимательный Руслан. Парень из сказки, который согрел своим теплом, окружил заботой и без конца повторял одну и ту же фразу «я никому тебя не отдам». Что же случилось, почему она со временем извратилась и превратилась в издевательское и насмешливое «ты никому не нужна»?
Да и нужна ли я кому-то? Разве что Ритка встретилась на моем ухабистом жизненном пути. Она бы, как обычно возмутилась, если бы узнала о моих мыслях. Раз за разом не переставала повторять, что мир не вертится только вокруг одного Руслана. Но он заполнил собой все. Шаг за шагом отвоевывал кусочек моего мира. Мне казалось, что он завоевывает меня, пытается объединить наши миры, создать единое счастье, а он кирпичик за кирпичиком выкладывал стену для моего заключения. Лишь одна брешь в этой клетке пошатнула его план – Ритка. Он всегда чувствовал опасность, которая исходила от нее. Препятствовал нашим встречам, пытался убедить, что эта дружба плохо влияет на меня, что Ритка будет мешать отношениям, что он сам сможет стать не только любимым мужчиной, но и преданным другом. Но я не могла отречься от нее. Не могла позволить себе забыть все то, что она сделала для меня, никогда не смогла бы обесценить ее помощь, ее значимость в моей жизни, и только благодаря этому сидела в зале ожидания и слушала противный голос диспетчера.
Глава 4
Ритка стояла на платформе и смотрела на меня. Поезд только набирал скорость, унося далеко-далеко от прошлого. По щекам подруги бежали тонкие ручейки слез, которые она даже не пыталась стереть. Я кусала губы, чтобы не завыть от отчаяния. Решение казалось сумасшедшим, неправильным, внезапно в груди вспыхнуло желание спрыгнуть с поезда, бросить все и остаться. Хотя бы ради Ритки. Ради того светлого кусочка жизни, тех воспоминаний, которые остались у меня в памяти. Ведь я ехала в никуда. Там в большом и незнакомом Красноярске не было ни близких, ни родных, ни даже знакомых. Чужой мир. А я не настолько сильна и храбра, чтобы покорить его или хотя бы подружиться с ним. Но поезд набирал ход, все быстрее убегая в неизвестность. Подруга уже пропала из виду, а я все стояла у холодного окна и смотрела вдаль, туда, где пережила слишком много горя. Я снова одна. И помощи ждать неоткуда. Почему жизнь раз за разом лишала меня самых дорогих сердцу людей. Забирала их, вынуждала меня выживать. Один за другим они сходили с моей дороги жизни, оставляя одну. Мама умерла, когда мне было девять. ДТП. Она две недели была в коме, а потом ее сердце остановилось. Тогда, еще ребенком, я впервые ощутила давящую пустоту, непонимание и всю несправедливость жизни. Я не видела маму после смерти, отец не пустил даже на похороны. Не знаю, хорошо это или плохо. Наверное, хорошо, я помню ее красивую и молодую, наверное, если бы не фотографии, то и вовсе уже забыла бы, как она выглядит. Папа тяжело переживал ее смерть. Лелея свое горе, забыл обо мне. Хотя мое детское сердечко рвалось от обиды, боли и чувства вины. Мне казалось, что я в чем-то провинилась, только в этом видела причину его холодности и безразличия. Но несмотря ни на что, он не стал топить свое горе в бутылке, как это бывает. Папа работал, кормил меня, одевал, но мы почти не общались, он не занимался со мной, не играл, почти не разговаривал. В девять лет я оказалась бы одна, предоставлена сама себе, если бы не бабушка. Она часто приезжала, готовила нормальную еду, учила и меня этому, делала со мной уроки, помогала и отвечала на множество вопросов пытливого ребенка. Мы вместе гуляли, много читали и разговаривали. Она водила меня в цирк, кино, парки. А потом, когда, спустя три года после смерти мамы, папа нашел себе женщину, то я и вовсе окончательно переехала к бабушке. У папы родился сын, ему вообще стало не до меня. Он регулярно давал деньги, редко приезжал, поздравлял с днем рождения, иногда несколько раз за год, потому что забывал точную дату. Бабушка заменила мне и отца, и мать. Она умерла, когда мне только-только исполнилось восемнадцать. Я уже училась в университете, где и познакомилась с Риткой. Именно она тогда помогла мне пережить эту трагедию. Тогда мне казалось, что мир рухнул в одно мгновение.
Я мало представляла, как буду жить дальше, но даже после смерти бабушка позаботилась обо мне – завещала квартиру. Видимо, и сама понимала, что без этой бумажки я могла бы остаться на улице. Отец очень удивился тому, как бабушка распорядилась своим имуществом. Но, благо, не пошел на поводу у своей новой и не очень дружелюбной по отношению ко мне жены. Он не стал устраивать скандалов и дележки, без слов согласился с решением матери. Я к тому моменту уже подрабатывала официанткой, а отец, каким бы не был, исправно платил алименты и оплачивал мне учебу. На булку хлеба я себе зарабатывала, иногда помогала Ритка, откровенно подкармливала, приносила продукты под видом гостинцев и не желала слушать возражения. После смерти бабушки я бы замкнулась в себе, если бы не Ритка. Она клещами вцепилась и не желала выпускать меня в объятия депрессии, одиночества и горя. Помогала с учебой, вытаскивала на прогулки, не давала унывать и вселяла веру в светлое будущее. Она просто заражала своим оптимизмом и излучала тепло. Когда вопрос с деньгами встал ребром, подкинула идею с квартирантами. Над этим вопросом я думала недолго, и вскоре обратилась в агентство недвижимости, в котором мне помогли найти двух девчонок, таких же студенток, как я. Они с радостью заняли две из трех комнат в квартире и исправно платили за жилье и счетчики. Это значительно облегчило жизнь, несмотря на некоторые неудобства. Я уже не выживала, а жила. Смирилась с потерей, лишь на могиле родных позволяла себе лить горькие слезы, а улыбка на лице все реже выглядела вымученной. А потом в компании, в которую меня притащила Ритка, познакомилась с Русланом, и жизнь моя изменилась абсолютно.
Вздрогнула, когда мысленный голос Руслана показался реальным. Сердце подпрыгнуло к самому горлу, чтобы с грохотом опуститься в пятки. Заозиралась. Люди, хмурые, улыбчивые, равнодушные, устраивались на местах, убирали вещи, знакомились с соседями, где-то чуть дальше галдели дети, предвещая беспокойный путь. Никого даже близко похожего на Руслана не было рядом. Мои соседи – молодая семейная пара пытались выяснить друг с другом, куда убрали документы и не обращали внимания на мой беспричинный испуг. С облегчением выдохнула и прикрыла глаза.
Еще на платформе я позвонила девочкам, которые жили в квартире, и предупредила их о своем отъезде, о Руслане и о Ритке. Девчонки были неплохими, за квартиру я не переживала, тем более с ней ничего не могло случиться под бдительным надзором Ритки. Звонок Юле отложила до следующей остановки поезда. Нужно было упорядочить все свои мысли, осознать свое решение, к которому я шла уже ни одну неделю, но которое так внезапно приняла, чтобы все рассказать ей.
Под мерный стук колес, смотрела на проносящийся мимо лесной пейзаж, где пушистые елки сменялись белыми тонкими березками, украшенными пышной сочной листвой. Но незначительную смену пейзажа я отмечала лишь краем сознания. Все мысли были заняты одним человеком.
Как отреагирует Руслан? Каково ему будет? Попыталась представить его реакцию, когда он поймет, что произошло. Как наяву увидела его горящие огнем ярости глаза, сжатые зубы, трепещущие крылья носа, как у хищника на охоте. Возможно, он что-нибудь сломает или разобьет в порыве гнева. Или не будет так злиться? Обведет равнодушным взглядом бардак, устроенный мной, с раздражением заметит разбросанные вещи и продолжит жизнь лишь с крохотным сожалением о потраченном на меня времени? Возможно. Ему есть, чем заняться. Масса друзей, работа, родители, которые с трепетом и всеобъемлющей любовью относятся к единственному сыну, девушки, которые никогда не скрывали своей симпатии к нему. Он не будет страдать от одиночества, в отличие от меня. Я одна, не нужная даже собственному отцу. Друзья исчезли. Как дымка растворились в прошлой жизни. Но в этом только моя вина. Сначала я бросила работу в небольшом кафе по просьбе Руслана. После того, как мы стали жить вместе в моем крохотном доходе пропала необходимость. Он хорошо зарабатывал и мог обеспечить нас обоих. После долгих уговоров я все-таки решилась оставить работу. А со временем и связь с дружным коллективом кафе «Вельвет» истончилась. Я была занята Русланом и университетом. Каждый раз, когда я хотела встретиться с кем-то из подруг, оказывалось, что Руслан запланировал какое-то мероприятие и очень расстроится, если я откажусь. Мне всегда казалось это милым, я просто не могла пренебречь таким трепетным отношением. Хотелось чувствовать себя важной для него, необходимой. И я погружалась в эти отношения все глубже и глубже, пока не начала тонуть. Возможно, я и до сих пор опускалась бы ко дну, подняться с которого уже никогда не смогла бы. Даже не думала, что это нужно, не видела проблемы, считала, что причина всех бед во мне. Да и вряд ли кто-нибудь вообще мог заподозрить эти проблемы. Руслан всегда вел себя очень галантно, был внимателен и заботлив, одаривал меня цветами, подарками, не показывал своего раздражения, если я допускала ошибку. На публике. За закрытыми дверями квартиры меня неизменно ждал вал упреков.
Каждый раз, когда я делала шаг за порог квартиры, приходилось анализировать каждое действие. Боялась разочаровать Руслана, обидеть его, сделать что-то не так, ведь он так много сделал для меня. Работал, старался, заботился, а я постоянно его разочаровывала. Раньше. Раньше мне казалось, что я все делаю не так, постоянно ошибаюсь. Винила себя и отца, который не был примером, не рассказал и не объяснил, как нужно жить, как нужно вести себя с мужчиной.
Сглотнула ком, который царапал горло, и прикрыла глаза. Все позади. Никогда. Больше никогда я не позволю вытирать об себя ноги. Не хочу. Не хочу чувствовать себя ничтожеством. Унижаться, вымаливать прощение, пресмыкаться… Нет! Хватит. Хочу жить ради себя, наслаждаться жизнью без оглядки на кого-либо. Просто улыбаться новому дню, восходящему солнцу, греться в его лучах и не ждать очередного потока недовольств.
Вечер быстро укрыл темным полотном лесной пейзаж. Я лежала на своей полке и бездумно смотрела в окно. Безумно хотелось забыться сном. В нем я видела свое спасение, укрытие от подлых мыслей, которые предавали меня раз за разом, отправляясь по закоулкам памяти в поисках счастливых моментов с Русланом. Отмахивалась от них, в противовес вспоминала все неприятности и горькие слезы, которые пролила из-за него, но коварная память не оставляла в покое мою истерзанную душу.
Наконец, когда солнце согрело макушки величественных деревьев своим лучами, а потом и вовсе спряталось за разлапистыми ветками, погрузилась в долгожданный сон. Мне ничего не снилось, не мешали голоса посторонних людей, храп соседей и стук колес. Я сладко спала, укачиваемая кромешной тьмой моего подсознания. Оно пожалело свою хозяйку и не стало терроризировать ее снами. Позволило отдохнуть и вытолкнуло в реальность только к утру следующего дня.
Мы проезжали какой-то небольшой городок. Выпила кофе и решилась на один из важнейших звонков, пока связь вновь не пропала на неопределенное время.
– Здравствуйте, Юля, это Олеся Орлова.
– Здравствуй, Олеся, что-то случилось? – тут же отозвались на том конце.
– Если честно, я еще сама не понимаю, случилось или не случилось, – нервно хмыкнула я, – звоню, чтобы предупредить, что на групповое занятие не приду. Да и вообще в ближайшее время не появлюсь.
– Что случилось? – в голосе отчетливо звучало напряжение и настороженность.
– Я решила уехать в другой город. Одна. Ушла от Руслана.
– Как он отреагировал?
– Не знаю, – истерически хохотнула я, – не стала дожидаться его. Сбежала, в общем.
– Ты осознанно приняла это решение? Это серьезный шаг. И это хорошо, что ты к нему пришла, но я не уверена, что вовремя. Не уверена, что ты готова дойти до конца.
– Я ни в чем не уверена, поэтому хотела вас попросить об услуге.
– Я слушаю.
– Если вы не против, я хотела бы иногда звонить вам. Когда буду сомневаться. Или по скайпу связываться, например, когда до места доберусь. Я буду платить, – тут же заверила психолога.
– Конечно, Олеся, я бы сказала, что это просто необходимо на данном этапе. Это твой новый номер телефона?
– Это временный, как доеду до места, скорее всего, сменю.
– Ты можешь сказать, куда едешь?
– В Красноярск.
– Хорошо. Как доберешься до места, позвони мне, я постараюсь найти информацию о групповых занятиях в этом городе. Сейчас, когда ты надорвала связь, необходимо не допустить отката. Если ты вернешься, то вся работа, которую мы с тобой провели, пойдет насмарку, понимаешь, а занятия в группе будут наглядно демонстрировать, от чего ты ушла, чтобы снизить желание вернуться к прежней жизни. Как ты себя сейчас чувствуешь?
– Плохо, – честно ответила я, – боюсь.
– Чего именно боишься?
– Боюсь остаться одна. Боюсь, что он найдет меня, что я сама вернусь.
– Начни строить планы. Очень детально. Думай о том, что тебе нужно сделать, когда ты приедешь, максимально занимай свое свободное время, пока обдумыванием, а потом и воплощением. Что ты будешь делать, когда доберешься до конечного пункта? Учиться, работать, отдыхать?
– Не знаю, наверное, поищу работу.
– Отлично, это то, что тебе нужно. Новые знакомства, новые связи, новые привязанности, не обязательно к людям, к местам. Тебе предстоит долгая и сложная работа над собой. Надеюсь, что я сумею помочь тебе, подберем тебе хорошего специалиста, отличную группу. Главное, не оглядывайся, ты начала идти вперед, значит, не останавливайся.
