Текст книги "Начертательная магия (СИ)"

Автор книги: Светлана Шавлюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 21

Остаток вечера я провела в попытке осознать, что произошло. Пыталась поверить, что это не розыгрыш и не попытка поглумиться. Нет, Доминик не мог поступить со мной так подло, слишком он был честным и совестливым. Да и его рука, которая всегда находила мою и сжимала, была настоящей. На некоторое время я даже выпала из реальности, раз за разом прокручивая разговор с Домиником. И раз за разом с трудом сдерживала улыбку. Поднимала бокал при очередном тосте, но порой даже не делала традиционного глотка.

Никто не пытался привести меня в чувство, но иногда я ловила на себе понимающие взгляды. А на Натку и вовсе смотреть было страшно, в светящихся глазах подруги, словно бегущая строка с огромными буквами, сменялись эмоции, но главенствующим было жгучее любопытство, которое горело ярким пламенем во взгляде девушки. Я чувствовала, что сегодняшнее ее молчание обойдется мне очень дорого. Наверняка меня ждал допрос с пристрастием, но было очевидно, что Натка рада такому развитию событий. И, скорее всего, рада она в первую очередь за Доминика.

Тихое и спокойное застолье с плавными танцами и мирными беседами быстро наскучило молодым и энергичным студентам, и остаток ночи мы провели в менестреле, выплескивая накопившуюся энергию и праздничное настроение.

Нет, практически ничего не изменилось в наших отношениях с Домиником, и, наверное, это было правильным. Он чаще меня касался, практически не выпускал мою руку из своей, когда мы сидели за столом, обнимал, смеялся, улыбался, говорил комплементы, но дал мне время осознать, понять, что он рядом, и у нас может что-то получиться. Наверное, это время он давал и себе. Но даже при привычном поведении между нами незримо изменилась атмосфера, стало волнительной. И это волнение, от которого голова немного кружилась, было приятным. Счастливым.

На ночь мы отправились в уже знакомый гостевой дом, и, стоя у двери нашей с Наткой комнаты, Доминик крепко обнял меня, уткнувшись в макушку носом.

– Я же говорил, то, что ты пошла на его день рождения – к лучшему.

– Ты был, как и всегда, прав.

– Сладких снов, Саша, – он поцеловал меня в макушку и отстранился.

– Спокойной ночи, – улыбнулась и прошмыгнула к себе. Закрыла дверь и закрыла лицо руками, скрывая улыбку до ушей.

– Да наконец-то, – усмехнулась Натка. Подруга скидывала верхнюю одежду и смотрела на меня. – А я уж думала, что вы никогда не решитесь признаться друг другу.

– В смысле?

– Ой, Сашка, да только слепой не замечал, с какой нежностью вы друг на друга смотрите. Но вот же незадача, вы оба оказались слепыми. Не знаю, что сегодня толкнуло вас на этот шаг, но я рада, что это случилось.

– Сориан с Лексом. Это они намекнули.

– А, без посторонней помощи не обошлось. Я их завтра расцелую. В общежитии уже спорят, друзьями вы останетесь по своей глупости или все-таки зачатки разума у вас где-то есть. Ладно, Сашка, не обижайся, извини, что-то как-то грубо вышло. Но, гребанный свирстик, как вы меня бесили тем, что ходили кругами!

– Кто такой этот свистик? – рассмеялась я оттого, насколько искренне и зло возмущалась подруга. Это выглядело комично.

– Не свистик, а свирстик. Гадость неимоверная. Зимняя дрянь. Белый червь до тридцати сантиметров длиной, с острыми зубами и большим ртом. Он в снегах некоторых лесов водится. У него на передней части есть маленькие, но очень мощные лапки, он ими снег загребает и прорывает тоннели, а питается кровью и энергией магической. Вот и вы с Домиником, как два свирстика, всю кровь мне высосали вместе с энергией, пока я за вас переживала. Да я за себя так не переживала, когда у нас с Тхимом все начиналось.

– Ну, все, все. Не нужно за нас так переживать. Мы сами разберемся, правда. Но спасибо, приятно, когда за тебя кто-то так сильно волнуется.

– Разберутся они, – пробурчала Натка, – в следующей жизни такими темпами. Все. Я спать. Скоро уже солнце встанет.

– Ворчунья. Но я все равно тебя люблю.

– Ты бы себя видела, мне кажется, ты сейчас вообще весь мир любишь.

Да, наверное, весь мир. Хотелось взлететь от ощущения счастья. Это потрясающее чувство, но даже оно было не властно над недосыпом. Уснула я моментально, как только голова коснулась подушки. Снов не видела.

Проснулась от громкого стука, будто кто-то пытался вынести дверь в нашу комнату, села на кровати и пыталась продрать глаза. На соседней кровати такая же сонная, взлохмаченная и ничего не понимающая, сидела Натка.

– Я сейчас встану, – прорычала девушка, – открою дверь и запущу в того, кто ломится к нам, зарядом огня.

– Мне не страшно. Мне вчера вещицу подарили, которая меня спасет, – раздался из-за двери голос Лекса.

– Девчонки, мы вас уже полчаса разбудить пытаемся, – послышался голос Доминика, – уже собирались к хозяевам идти за запасными ключами.

– Мы проснулись, – крикнула я, – умоемся и спустимся.

Взглянула на Натку и перевела взгляд на окно. Солнца не было видно за темными тучами. Какое время суток, было не определить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ну вы и спите, – восхитились ребята, когда мы спустились вниз.

– У нас крепкий здоровый сон, – важно заметила я, подходя к столу, уставленному какими-то салатами, пирожными и чаем. Дария сдвинулась, освобождая место возле Доминика. Кивком поблагодарила ее, улыбнулась парню и обвела взглядом остальных ребят.

– Вас можно поздравить? – отхлебывая из чашки, спросил Сориан.

– Думаю, ты торопишь события, – с нажимом произнесла я, давая понять и остальным, что эта тема не обсуждается.

– Понял. Значит, еще рано.

Я метнула испепеляющий взгляд на сокурсника, но его совершенно это не тронуло. Он намазывал джем на кусочек светлого хлеба и не обращал на меня внимания. Зараза.

Оказалось, что время близилось к вечеру, и этот факт немало меня взволновал. Словно маленький надоедливый колокольчик, на задворках сознания висела мысль о докладе по кровавым ритуалам. Но, видимо, не у меня одной были такие колокольчики. Мы позавтракали, вернее, поужинали, поделились впечатлениями о празднике и отправились в родную академию, которая ждала своих студентов.

– Ты куда так бежишь? – спросил Доминик, когда мы практически дошли до ворот альма-матер.

– Да у меня доклад по клятвам на крови, а я его не сделала. Не знаю, будет ли время на неделе.

– Тебе помочь?

– Нет, спасибо, я смотрела, в учебниках все есть, и вроде понятно. Справлюсь. А если нет, то приду к тебе.

– Хорошо. Только, Саш, постарайся не оставлять ничего на следующие выходные, хорошо?

– Хм, постараюсь, а почему? – склонила голову к плечу, глядя на него.

– Чтобы провести время вдвоем. Без свидетелей. На водопаде, пока еще тепло и зима не нагрянула. Согласна?

– Это ты меня так на свидание приглашаешь? – протянула я и закусила губу.

– М-м, а ты кокетничаешь? – прищурился, улыбаясь.

– Я не умею, – рассмеялась, – и я согласна.

– А по-моему, у тебя отлично получается.

Мы шли чуть позади остальных, поэтому наши друзья не смогли испортить этот момент своими комментариями и советами. А я улыбалась, думала и представляла, как пройдет этот день. Хотелось бы, чтобы неделя пролетела в одно мгновение.

Вечер просидела, зарывшись в учебники. Грызла гранит науки. Магия крови была очень интересным предметом, но вряд ли когда-нибудь станет любимым, вот не нравился мне Лад, и я ему, похоже, тоже. Как и Сориан. Мы стали «любимчиками» преподавателя, а я и вовсе рекордсменкой по написанию рефератов по магии крови, а теперь еще и доклад. На прошлом занятии преподавателю не удалось подловить меня на незнании тонкостей связи рунной магии и магии крови. Руны я учила хорошо, особенно после подставы в общежитии, с Гардияс и ее предметом не возникало проблем. Я ни разу не писала рефератов и не делала дополнительных заданий по рунам. И, видимо, осознав, что с рунами я дружу, Лад решил нагрузить меня другим образом. Он дал мне тему, лекция по которой только состоится, и начну эту лекцию я. Поэтому моя нелюбовь к этому преподавателю росла с каждым занятием, и уже даже тот факт, что он таким образом вынуждал меня знать его предмет досконально, не казался оправданием.

Будни проходили со скоростью черепахи. Возможно, это только мне так казалось из-за ожидания выходных. Не любила я ждать. Благо, хоть на занятиях отвлекалась и сосредотачивалась на учебном материале, но как бы я ни старалась, все равно схлопотала реферат на практике у Лантаса по приманкам. Решила заняться им сразу, не откладывая на выходные, тем более следующая практика, я подозревала, пройдет снова в полевых условиях. Вскоре наступил день, когда мне предстояло выступить перед Ладом и ребятами. Волновалась я, как в первый раз, хотя опыт таких выступлений был большой, в земном институте часто приходилось делать доклады, чтобы заработать дополнительные баллы. Но здесь был Лад, и чего от него ожидать, я не знала.

Он вошел в аудиторию, как всегда, вовремя, привычно обвел высокомерным взглядом нас и расплылся в предвкушающей улыбке, взглянув на меня.

– Все на месте, Данияс?

– Да.

– Тогда вы можете начинать, – взмахнул рукой в сторону своего рабочего места. Сам попросил сдвинуться ребят и сел за учебный стол.

Руки подрагивали, а в голове крутились бесконечные строчки по теме. Я села, положила перед собой листы и обвела аудиторию взглядом. Как говорила преподавательница по макроэкономике пред опросом: «Перед смертью не надышишься», – сейчас было именно такое ощущение. Нашла глазами своих друзей и решила смотреть на них, а не на преподавателя.

– Итак, тема сегодняшнего занятия, как и моего доклада, называется клятвы крови.

– Рекомендую записывать то, о чем рассказывает Данияс, – вклинился Лад, – повторять ничего не буду.

– Клятвы крови, – продолжила я, – или, как еще их называют, нерушимые клятвы. Каждое слово, произнесенное при этом ритуале, закрепляется. Даже при большом желании нарушить такую клятву невозможно. Существует три основных вида клятв, которые применяются в условиях нынешней жизни: судебная, партнерская и брачная. Раньше, когда страной управлял король, была еще и королевская, о ней я тоже расскажу чуть позже. Итак, судебную клятву приносят те, кто попадает в зал суда. Ее действие ограничено во времени и месте. Действует такая клятва только в зале суда и во время слушания. Судебная клятва отличается в зависимости от того, какую роль в судебном процессе играет каждый. Судьи, свидетели, органы правопорядка и обвиняемый приносят разные по содержанию и функциям клятвы.

Говорила я долго и обстоятельно. Аудитория ожила и заинтересовалась только тогда, когда я начала рассказывать о партнерской клятве. Это был тот вид клятвы, которую приносили друг другу партнеры, работодатели и сотрудники. Всем рано или поздно предстояло принести эту клятву, найдя работу, суть ее заключалась в сохранении коммерческой тайны и в добросовестном выполнении обязанностей каждой стороны. Впрочем, как и соблюдение прав каждого. Но точной формы такой клятвы не было, Каждый работодатель действовал в своих интересах, включая нужные пункты.

А вот когда я начала рассказывать о брачной клятве, оживилась женская половина курса. Что уж скрывать, мне и самой было интересно почитать о таких клятвах, но, к сожалению, они стали большой редкостью. Раньше, при королевской власти, разводов не существовало, а клятвы были обязательным атрибутом церемонии заключения брака. В нынешних условиях такой шаг был добровольным. Бывали случаи, когда только один супруг приносил такую клятву, текст также оставался на усмотрение каждого, но современные пары за редким исключением не обременяли себя обещаниями, которые нужно было обязательно соблюдать. Смогла бы я принести такую клятву? Наверное, если бы рядом со мной был человек, которому я бы доверяла безоговорочно и любила бы до потери разума. Хотя если бы такие клятвы существовали на Земле, и каждая пара клялась хотя бы в верности, наверное, множество семей были бы сохранены.

Несмотря на то, что сильно волновалась, выступила я отлично. Даже не взглянула в испещренные буквами листы, но похвалы от Лада так и не получила, а множество дополнительных вопросов посыпались сразу по окончании, но и с ними справилась. И заработала свою отличную оценку. Слава Богу, хоть на этой неделе осталась без дополнительного задания. Надеялась, что до выходных все-таки не нахватаю рефератов и на свидании смогу полностью забыться.

Мое желание было настолько сильным, что неделя прошла без сучка и без задоринки, а в пятницу Доминик сказал, что зайдет за мной в четыре часа, и попросил одеться потеплее.

Глава 22

Волнение и предвкушение сыграли со мной злую шутку. Проснулась я ранним утром, хотя хотела хорошенько выспаться и сократить время ожидания встречи, но, увы, организм решил иначе. Пришлось подниматься. Душ, укладка, макияж – все хотелось довести до идеальности, чтобы выглядеть в этот день по-особенному. Так, чтобы понравиться Доминику.

Я достала из шкафа свой любимый свитер крупной вязки, голубые джинсы, сапожки. Все эти вещи были простыми, но я знала, как хорошо они сидели на мне. Оказалось, что, несмотря на долгую подготовку к этому особенному дню, я собралась гораздо раньше назначенного времени. Места себе не находила, а время, как назло, ползло с невыносимой медлительностью. Я уже и в окно посмотрела, и лекции полистала, и тысячу раз проверила, хорошо ли уложены волосы, и у зеркала повертелась, а стрелка часов сдвинулась лишь на четверть циферблата. Ужасное чувство – ожидание. Но, наконец, раздался долгожданный стук в дверь. Сердце подпрыгнула к горлу. Я подхватила куртку и открыла дверь.

На пороге стоял Доминик с большим букетом мелких белых цветочков. Они напоминали сирень и источали легкий запах шоколада. Букет оказался настолько большим, что я даже не знала, с какой стороны к нему подойти.

– Какие они красивые, – выдохнула я, приняв тяжелый букет и уткнувшись носом в него. – Спасибо, их так много, потрясающе.

– Ты выглядишь фантастически. Наверное, из-за улыбки. Идем?

– Зайди и подожди меня. Надо пристроить цветы, иначе завянут. Я быстро.

Пришлось спуститься к коменданту и просить у нее вазу, но уже через десяток минут мы под руку с Домиником выходили из общежития под светло-серое небо.

– Надеюсь, дождя не будет, – озвучил мои мысли Доминик. – Хотя нам он будет не страшен. Как настроение?

– Хорошее, даже отличное, только почему-то очень волнуюсь.

– Я чувствую, – положил он свою руку на мою, лежащую на локте, и я поняла, что мое волнение отдавалось дрожью. – Сашка, и чего же ты так волнуешься? Мы, вроде, не первый день знакомы.

– Обстоятельства изменились. Ты был просто другом, а теперь все так резко изменилось, закрутилось.

– И почему же это заставляет тебя переживать? Тебе не нравится, как все обернулось?

– Ты что? По-моему, у меня на лице написано, как я к этому отношусь. Просто… да не знаю я, почему так волнуюсь.

– Посмотри на меня, – остановился Дом и хмуро взглянул на меня. Я насторожилась. Его взгляд скользнул по лицу, внимательно осматривая каждый сантиметр.

– Что случилось? – удивилась такой резкой смене настроения. Испугалась, что сказала что-то не так.

Хмурая складка разгладилась, его губы дрогнули, но он все еще пытался сдержать улыбку. В конце концов, уголки разъехались, обнажая белоснежные зубы.

– Не знаю, не знаю, у тебя очень милое и чистенькое личико. Никаких надписей не нашел.

– Ты издеваешься? – шутливо возмутилась. – Я за каждым словом слежу, боюсь сказать чего-нибудь от волнения невпопад, а ты смеешься.

– Сашка, не надо ни за чем следить. Ты мне нравишься такой, какая есть, так что волноваться нет причин. Значит так, мне нужно будет заглянуть в одно местечко, а потом мы отправимся к водопаду.

Местечком этим оказалось небольшое кафе практически у самого водопада. Доминик зашел туда, а вышел через минуту, неся в руках темный плед. Надо же, как все продуманно.

Мы устроились в беседке. Доминик постелил один из пледов, которых оказалось два, на лавку, а второй накинул мне на ноги, и практически сразу в дверь постучали. Я была удивлена, а вот Доминик, как показалось, ожидал этого стука. Он открыл дверцу, и на пороге появился молодой парень в темном пальто и с двумя пакетами. Из них появилась чайная пара, сосуд, который выполнял роль термоса с горячим чаем, и пирожные, много разных пирожных. Напоследок этот парень оставил красную монетку для вызова официанта.

– Как все устроено, – восхитилась я.

– Все в столице знают, что ближайшие кафе обслуживают и беседки у водопада, – Доминик сел рядом, пододвинув ко мне чашку с ароматным горячим чаем.

– Но зачем так много? – обвела взглядом уставленный пирожными стол.

– Я не знал, что выбрать, решил заказать каждого по паре. К тому же я надеюсь, ты не попытаешься сбежать от меня в ближайшее время.

– И не надейся. Здесь красиво, – обвела взглядом беседку. Стенки были высотой чуть больше метра, а дальше крышу удерживали колонны, между которыми летом вились цветы, а сейчас был виден сам водопад и серое небо. – И твоя компания меня радует. К тому же за эту неделю я поняла, что ты ничего не рассказывал о себе, я только знаю о твоей жизни в пределах академии. Поделишься? – ухватила ближайшее небольшое лакомство странного фиолетового цвета. – М-м, как вкусно.

– Ты не спрашивала, да и ничего интересного в моей жизни нет.

– И все-таки. Ты обо мне знаешь все.

– Не все. Но я не тороплюсь, надеюсь, со временем узнаю подробности, такие как, например, что тебе нравится листиника, – кивнул парень на пирожное, которого и след простыл. – Ягода, которую в сыром виде употреблять опасно, а варенье из нее, которое и дает такой странный цвет крему, очень вкусное. Я его тоже люблю. Ладно. Значит, ты хочешь знать обо мне подробности.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Оказалось, что Доминик не из столицы, а из соседнего большого города, но здесь у него живет дядя, и Дом раньше был частым гостем этого города, а теперь и вовсе учится здесь. У него есть старшая сестра, но она оказалась без магического дара, у них очень крепкие и теплые отношения, а все мужчины в их роду с момента открытия факультета начертательной магии становились чертежниками. Но самым удивительным из его рассказа оказалось то, что этот парень тоже не так прост. Он потомок двух аристократических родов.

– Постой, но почему ты тогда так удивлялся тому, что у меня есть эти штучки? – продемонстрировала два кольца, которые почему-то не хотелось снимать. Я к ним прикипела душой.

– Потому что два кольца у одной обладательницы – это большая редкость. В нашей семье тоже есть такое кольцо, оно у отца. Когда умер дедушка, он завещал два кольца своим сыновьям, впрочем, как и торговые площади. Поделил пополам.

– О, твоя семья владеет целой торговой площадью?

– Да, Саша, я не люблю об этом говорить, но местные, особенно те, что родились и выросли в столице или Гордиване, моем городе, все знают мою фамилию, поэтому скрыть этот факт сложно.

– А что в этом такого? – не поняла я такой скрытности.

– Ничего, – хмыкнул он, – но слишком много оказывается желающих подружиться, когда узнают, что площадки Ли яс лави принадлежат моему отцу и его брату.

– А-а, о-о, – не сумела сдержать эмоций, когда поняла, о какой площадке шла речь. Тот самый огромный торговый центр, который поразил меня своими волшебными спецэффектами. – Как-то мне даже не по себе стало.

– Почему? Уж кого, а тебя укорить в каком-то нездоровом интересе ко мне нельзя. Ты ничего не знала.

– Просто я бы никогда не подумала ничего подобного. Ты такой… простой. Даже намека не было на то, что ты из элиты.

– Нас с сестрой воспитывали в строгости, уважении друг к другу и с понятием чести. Не знаю, насколько хорошо это вышло, но надеюсь, что родителям нечего стыдиться.

– Твои родители могут только гордиться таким сыном. Кстати, теперь понятно, почему Малика из кожи вон лезет, чтобы вернуть тебя.

– Меня она больше не интересует, это пройденный и забытый этап, во многом благодаря тебе.

– Я ничего не сделала, – развела руками.

– Ты появилась. Удивила тем, что оказалась не только милой внешне, но и очень доброй и ранимой. Признаться, первое время я был настолько шокирован, что не знал, как вести себя с тобой. На начерталку идут девушки боевые, с железной хваткой и сильные духом, а ты казалась такой хрупкой, да еще и с такой историей непростой. Я был уверен, что ты сдашься. Сразу. Но ты не переставала удивлять, оказалось, что в тебе есть твердый характер, смелость. Ты в себе сочетаешь такие поразительные качества, что этим невозможно не восхищаться.

– Ну все, ты завалил меня комплиментами, я смущаюсь. Спасибо, мне очень приятно. Всегда считала, что я знатная размазня.

– Глупости, ты сумела выстоять, получая многочисленные удары в жизни, и при этом осталась доброй и даже наивной. Но и приобрела многое, борясь с проблемами. Я рядом с тобой понял, что мои проблемы и не проблемы вовсе – ерунда. И стал задумываться, что страдать у меня нет причин. Ты, сама того не ведая, показала мне, как нужно жить, как нужно преодолевать все невзгоды. Спасибо. Мне всегда хотелось и хочется помогать тебе, будто этой помощью я себе помогаю больше.

– А давай не будем о грустном? Надеюсь, мы сможем помочь друг другу в итоге, и все неприятности будут позади. А ты рассказывал о своей семье и отвлекся на комплименты мне, – я подтянула воротник кофты повыше.

Доминик придвинулся ко мне, развернул плед и накинул на плечи, а потом обнял, продолжая свой рассказ. Я, не будь дурой, притихла и радовалась. Давно не чувствовала себя такой счастливой.

– Хорошо, – мягко улыбнулся парень и крепче обнял меня. – О семье, так о семье. На чем я остановился?

– Рассказывал про то, как вас с сестрой воспитывали.

Он с упоением говорил о своей сестре, и я искренне завидовала ему. Как же хотелось, чтобы и у меня был кто-то такой же родной и близкий.

– Мы так ругались в детстве, – с нежностью и весельем рассказывал Доминик. – Но у нас было одно безмолвное правило: родители не знали о наших ссорах. Это смешно, но мы не хотели их расстраивать, зная, как они любят нас и хвалятся, что мы дружны. Но со временем глупые детские ссоры сошли на нет, не оставив и следа, мы действительно стали дружны. Она мой самый лучший друг, а родители не переставали повторять, что мы связаны одной нитью и не должны забывать об этом. Ты бы видела, как она плакала, когда я уезжал в академию. Будто я в другой мир переселялся. Вы подружитесь. Вы даже похожи по характеру.

– Здорово, – с сожалением выдохнула я. – Обо мне только Кит переживает, но даже ему я не могу сказать всей правды. Приходится врать, и от этого противно.

Я почувствовала, как Доминик напрягся, а до меня стало доходить, что моя близкая дружба с Китом может стать камнем преткновения в отношениях. Придется искать решение и этой проблеме. Хотя, возможно, я зря накручивала себя. Дом знал о моем единственном близком друге, который был на Земле.

– Но теперь вокруг тебя столько друзей, что тебе многие бы позавидовали, – погладил парень меня по плечу.

– Я сама себе завидую, – призналась, выводя узоры на его ладони.

– Как это возможно?

– А вот так, – пожала плечами, – это все, – описала рукой круг, – будто не со мной происходит. Мне порой кажется, что я сплю и просто наблюдаю со стороны. Будто не могло мне так повезти. Ребята такие все замечательные. И Адан, и Сориан, а уж Натка – это вообще главная заводила, с которой невозможно заскучать, но при этом она старается обо всех позаботиться. И ты, – подняла голову и взглянула в темные глаза. – Таких, как ты, не бывает. Ты замечательный, и у меня дух захватывает от мысли, что все происходит по-настоящему.

Его улыбка становилась все шире по мере того, как я говорила. Его взгляд гладил мое лицо, остановился на губах и вернулся к глазам.

– Ты такая красивая, Сашка, – просто сказал он. Склонился и коснулся губами моих губ.

Я думала, меня подбросит от нахлынувших эмоций. Подалась вперед, отдаваясь чувствам. Его мягкие теплые губы дарили невероятные ощущения, от которых дрожь пробегала по телу. Хотя, возможно, эта дрожь была вызвана волнением. Думать о причинах не хотелось. Прикрыла глаза и потерялась в ощущениях. Он касался губ, слегка прикусывал их, целовал уголки, щекоча их дыханием, касался кончиком носа моего. Это было так нежно и упоительно, хотелось, чтобы это не заканчивалось. Сердце, казалось, остановилось, как и время. Словно весь мир замер вместе со мной.

– Вот видишь, и ты настоящая, и я настоящий, – отклонившись от меня, сказал Доминик.

Я приоткрыла глаза, закусила губу, которая еще хранила тепло его прикосновений, и улыбнулась.

– И снег, – выдохнула я.

– Что?

– Снег пошел, первый в этом году.

И от этого простого события стало почему-то еще приятнее, словно сама природа вознамерилась сделать этот миг счастья еще волшебнее, чтобы эта картинка навсегда отпечаталась в памяти. День, когда я впервые за много лет чувствовала себя самой счастливой, и это чувство затопило меня с головой, заставляя улыбаться до боли в скулах, но сдержать улыбку не было сил. День, когда в моей жизни случился первый настоящий поцелуй. Были и раньше, но другие, какие-то фальшивые. Не было в них и половины от того, что подарил мне Доминик.

– Ты невероятная, – он вновь поцеловал меня, но мимолетно.

– Волшебный день, – положила голову на его плечо.

– Да, немного таких дней, которые я запомню навсегда.

– А какие еще?

– Разные. Из тех, что прошли на начерталке, самый запоминающийся был, наверное, первый день, – с какой-то детской усмешкой сказал Доминик, – я, как потомственный чертежник, знал, какие порядки действовали в академии, поэтому был готов ко всему. Мне так казалось. Была традиционная демонстрация от старшекурсников, а после мы, первокурсники, пошли на занятие к Лантасу. Я тогда всего пару часов как приехал и успел только ключи от комнаты получить. Никого не знал, только понял, что рядом сидящие были такими же чертежниками первого курса и, выходя со стадиона, увидел, как один из них в сторонке толкается с каким-то парнем, а потом и вовсе получает по лицу, и завязывается драка. Я рванул туда, когда увидел, что к ним какие-то парни направляются. Хотел разнять, но тоже схватил по лицу оттого, что с чертежником дрался, а потом и еще кто-то подбежал, не видел, в общем, вместо того, чтобы разнять, оказался участником драки. Решил сдачу дать, а тут и преподаватели подтянулись, вместе с Лантасом. Тем чертежником оказался Лекс, и мы еще до начала обучения получили свое первое наказание, а когда Лантас узнал, что я всего лишь хотел разнять дравшихся, то заявил, что раз уж мне так хочется защищать всех, и я не могу сидеть на месте, то быть мне старостой. Так мы с Лексом и подружились. А потом в класс ворвалась Натка, которая принялась доказывать, что мы не виноваты, и она все видела. Лантас тогда лишь головой покачал и усмехнулся, посетовав на то, что наша тройка еще доставит ему проблем. К слову, как это ни печально, но так и получилось. Мы всегда оказываемся в центре событий.

– Лантас, видимо, всех инициативных в старосты назначает. И мне кажется, что та твоя просьба была специальной, чтобы и со мной так получилось? – прищурилась я, заглядывая в честные-честные глаза.

– Нет, я же не мог знать, когда ты сделаешь объявление, – расплылся он в хитрой улыбке и вновь мимолетно поцеловал, – я заранее с ним поговорил и предложил твою кандидатуру.

– Что? Вот ты хитрец, – возмутилась и восхитилась одновременно.

– Это было нужно в первую очередь тебе. Я уже тогда понял, что ты мне небезразлична, но боялся, что ты сбежишь с факультета. А ты показалась мне слишком ответственной, поэтому решил, что ты не сможешь бросить группу, к тому же за всеми заботами будет меньше времени для переживаний о Лексе. Да и я бы помог тебе, и с группой бы подружилась и познакомилась быстро.

– Да вам в политики нужно, господин хороший!

– Ну, ты не ругаешься, я хороший, значит, все правильно сделал.

– Наглец, – покачала головой.

– Я постараюсь больше так не делать, – он обезоруживающе улыбнулся.

– На тебя невозможно обижаться и ругаться, – прищурилась и вкрадчиво заметила, – но рано или поздно это очарование поумерится, и у тебя больше не выйдет мной манипулировать.

– Я даже пытаться не буду, как ты могла подумать? – шутливо возмутился он.

– Обещаешь?

– Хм, а что мне за это будет?

Я даже задохнулась от такой наглости. Видимо, выражение моего лица было настолько красноречивым, что Доминик рассмеялся и прижал меня к своей груди. А я не могла и слова вымолвить.

– А ты не так прост, как кажешься. Шантажист.

– А ты жадина. Могла бы что-нибудь предложить. Да хоть бы поцелуй.

– Поцеловать я тебя и так могу, – пробурчала.

– Ну так чего ты ждешь? – он ослабил объятия и подставил щеку. Со шрамом.

Мне отчего-то стало даже немного грустно. Этот шрам – след того времени, когда этот замечательный парень вынес столько боли. Провела подушечкой пальца по грубому рубцу. Доминик замер. Я, еле касаясь, скользила вверх, потом вниз.

– Все равно ты самый лучший, – робко улыбнулась и поцеловала его. Хотела в щечку, а он резко повернулся, встретив мои губы своими. – Хитрец, – выдохнула я и поцеловала его.

Мы еще долго болтали под крышей маленькой беседки. Смеялись, обнимались и целовались, но когда Доминик спросил о моей жизни, о семье, я поняла, что ничего не знаю о родных. Вернее, как оказалось, мои родители были не теми, кем мне думалось, а подробностей не рассказывали. Доминик, как и всегда, успокоил, сказав, что рано или поздно все встанет на свои места, и родители мне все объяснят. Нет причин расстраиваться.

Вокруг кружился снег, вскоре зажглись фонари, подсвечивая это снежное представление мягким светом, и было фантастически здорово. И ни капельки не холодно, особенно рядом с Домиником.

В общежитие возвращались уже затемно. Держались за руки и, казалось, освещали все вокруг своими улыбками.

Мы стояли у дверей моей комнаты, когда Доминик склонился, чтобы поцеловать меня. Но я увернулась, чувствуя, как краснеют щеки.

– Не здесь, – смущаясь, промямлила. Парень продолжал хмуриться, наверняка не понимая, что изменилось, пока мы возвращались в общежитие. – Они все на нас смотрят, – очень громко сказала, проследив взглядом за очередным соседом, который, не скрывая интереса и улыбки, шел мимо. – А я смущаюсь от такого внимания, – гораздо тише пояснила я.

– Ой, Сашка, – рассмеялся Доминик, – ты такая забавная. Сделай вид, что их нет. Мне не двенадцать лет, чтобы просто держаться за руки, и я хочу тебя обнимать и целовать. А они пусть смотрят, если им так хочется. Иди ко мне.