Текст книги "Начертательная магия (СИ)"

Автор книги: Светлана Шавлюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Недоумок косорукий, – выплюнула Ната, вылетев из здания под моросящий дождь.

Глава 6

Люди спешили укрыться от мелких капель, а мы с Натой шли вперед, не обращая внимания на погоду.

– Что это было? – спросила я, когда мы отошли от торгового центра. – Вернее, кто это был?

– Ай, не обращай внимания, – отмахнулась девушка.

– Ната, Доминик мне уже рассказал о том, что вас не любят в академии, и объяснил почему. Этот, – мотнула головой назад, – тоже из академии, судя по тому, что я услышала, его отчислили в этом году, но что за намеки на интим?

– Почему Доминик тебе все рассказал? – она остановилась посреди улицы, людям пришлось обходить нас, но никто даже не толкался и не возмущался, только с недоумением глядели на нас, которых совершенно не волновал моросящий дождь.

– Ну, скажем так, ему пришлось. Я умею слушать, мне хватило пары намеков и оговорок, чтобы понять, что не все так хорошо на факультете, как расписывал Доминик.

– Только не говори пока…

– Я в курсе, – остановила ее, – сами потом остальным расскажете. Ну, так что за намеки?

– Ой, этот недоумок – наш однокурсник. Вылетел в этом году. Наконец-то. А намеки его, знаешь, я подозреваю, что у него какие-то проблемы, – хмыкнула она, – он пока учился с нами, так с ним общаться невозможно было. Что не разговор, то обязательно скатывается в тему секса, в очень похабной форме. И шутки у него всегда были слишком сальные. Мерзкий тип. К Малике приставал, однажды до слез довел, за что по морде от Лекса схлопотал. На боевку ушел, а намеки, да пусть говорит, что хочет, какая разница? Уж мы-то знаем правду.

– Не знаю, смогу ли я учиться в такой атмосфере, – поморщилась я. Дождь уже не моросил, а весело барабанил по асфальту. Подхватила Нату под руку и поволокла в сторону академии. Не хватало промокнуть и простыть.

– Не переживай, не все такие идиоты. Много студентов, которые не верят во все эти россказни и вполне нормально с нами общаются. В основном проблемы со стихийниками и боевиками. И то, после совместной практики четвертого курса боевки и пятого курса чертежников очень многие боевики меняют свое мнение, а многие становятся друзьями.

– А что там за практика? – я стерла с лица воду, которая застилала глаза и попадала в рот. Ливень уже разошелся на полную. Футболка прилипла к телу, штаны потяжелели. Я была мокрая до нитки. И Ната тоже. Мы уже практически бежали, прижимая к телу пакеты с покупками, черт бы их побрал. Лучше бы сидели в академии, буковки рисовали.

– Полгода практики в полевых условиях. Парами. Один боевик, один чертежник. Жить захочешь – найдешь общий язык. А там и до понимания с симпатией недалеко.

Отвечать уже не было желания. Небо затянули темные, практически черные тучи. Казалось, что вечер настал внезапно. Где-то вдалеке послышались первые раскаты грома, мы припустили еще быстрее. Добежали до академии, когда над нами сверкнула первая молния, разрезая темные тучи. А следом громыхнуло так, что Ната подпрыгнула на месте, взвизгнула и рванула в общежитие. Я вошла следом, смеясь и пытаясь отдышаться. Вода ручьем стекала с нас на пол, образовывая мелкие лужи на каменном полу.

– Ох, девки, – всплеснула руками комендант, увидев нас. Я взглянула на Натку. Волосы висели сосульками, косметика потекла, под глазами огромные черные круги, от которых по щекам расходились темные разводы. Бумажный пакет в руках промок, и казалось, прямо сейчас расползется на лохмотья. Одежду только выжимать. – Вы не в себе, что ли? Кто ж в такую погоду из дому выходит, а ну быстро по комнатам сушиться.

– Шикарно выглядишь, – не удержалась я.

– Ты тоже, – хмыкнула Ната, мокрой рукой стерла воду с верхней губы и оглядела себя. Нервно хмыкнула и похлюпала вверх по лестнице. Я хлюпала следом. Вода весело булькала в обуви.

– Ничего не говори, – сразу сказала Ната, встретив Адана на лестнице, – передай Доминику, пожалуйста, что мы вернулись, но в ближайший час будем приводить себя в порядок. Никакой учебы до вечера не будет.

– Вам это, может, чаю? – уже уходя, спросил Адан.

– Спасибо, мы потом сами заварим, – откликнулась Ната, завернув на наш этаж.

* * *

Через час мы сидели в гостиной, попивая чай. Тепло, хорошо, шелест дождя доносился из приоткрытого окна. Запах земли, травы и чая с какими-то специями, что еще нужно для счастья? Мне – ничего. До тех пор, пока я не вспомнила о письме, которое хотела отправить родителям.

– Дом, – протянула я, – а ты обещал показать, как тут письма отправлять на Землю. Мне надо. Очень.

– Вот прямо сейчас? – сморщился он. – Это в другое здание идти, а там дождь.

– Зонтики же есть, Ната говорила. Ну Дом, пожалуйста, я потом забуду за всеми событиями, а мне очень-очень надо, – сложила руки в умолительном жесте и состроила невинную просительную мордашку.

Уж не знаю, или мордашка получилась убедительной, или Доминик слишком добр, что не смог отказать, но через полчаса мы под двумя зонтами шли в главное здание. Я прижимала к себе лист, боясь намочить, а Доминик сопел, но ничего не говорил. На первом этаже учебного корпуса, в самом дальнем углу, какой только могли придумать, была небольшая комнатка, примерно два на два метра, не больше, и два ящика: один огромный, прям сундук, а другой – не больше привычного почтового ящика для писем. Один простой, гладкий, серого цвета, а второй необычный. На передней стенке несколько кругов с символами. Доминик подошел к этому ящику и начал вписывать мелом в пустые промежутки какие-то символы в один круг за другим.

– Все, кидай письмо, – скомандовал он, – обратные координаты у твоего отца есть. Их в письме пишут всегда, которое родителям отсылают.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Нет, сначала объясни, как это работает.

– Вот, – махнул он рукой в сторону сундука, – две книги, одна с координатами нашего мира, другая – твоего. Находишь нужные, вводишь их на этом круге, капаешь каплю крови, кроху магии, и все. Работает, как портал, только энергии затрачивается меньше. Письмо в ту же секунду попадает в твою квартиру.

– Это же сколько тут символов должно быть, чтобы на каждую квартиру координаты? – взглянула на круги. Их оказалось семь, вписанных один в другой. И все усыпано в мелких символах.

– Семь кругов, Земля, Теллурис, координаты страны, города, улицы, дома, квартиры. Все. В тех книгах все есть. Это только кажется, что очень сложно. Смотри, первый круг – Теллурис, видишь, пусто, потому что отправка на Землю, – ткнул в небольшой единственный значок второго круга, который был выгравирован заранее. Дальше просто вписываешь нужное из книги и все. Это несложно. У вас, в России, в каждом городе улицы называются одинаково, только координаты города меняй. В общем, чтобы научиться им пользоваться самостоятельно, нужно как минимум уметь читать на теллурийском. Ты пока не можешь. Кидай письмо, я активирую.

Бросила сложенный лист в прорезь ящика. Доминик проколол палец откуда-то взявшейся иглой, сцедил каплю крови, прошептал какие-то слова, и ящик вспыхнул, заставив меня шарахнуться назад.

– Все, ушло твое письмо. Завтра сходишь к секретарю, узнаешь, не приходило ли чего тебе. Если твоему отцу не отправили еще координаты комнаты после распределения.

Я была восхищена работой почты Теллуриса, не то что у нас в России, отправил письмо и жди полжизни ответа. А тут сегодня отправил, завтра ответ получил. Круто.

* * *

Мы только вышли из учебного корпуса, когда сзади нас кто-то окликнул. Я развернулась. Лекс и какой-то парень. Доминик покосился на меня, а я смотрела в сторону, делая вид, что мне безумно интересно дерево, по листьям которого били крупные капли.

– Доминик, Саша, – крикнул Лекс, – стойте, ждите нас, мы без зонтов, – они бегом рванули к нам.

Я надеялась, что рядом со мной встанет второй парень, зонтика всего два, так что придется ютиться, но мои надежды рушились прямо на глазах. Лекс направлялся ко мне. Ему оставалась пара шагов до меня, когда Доминик притянул меня к себе, забрал из моих рук зонт и всучил подоспевшим парням. Тихой мышкой я пристроилась под боком у Доминика. Даже не знала, как отблагодарить его, понимала, что к себе он меня забрал из-за Лекса. Чуть повела головой и улыбнулась. Он понял мою молчаливую благодарность, подмигнул и взглянул на парней.

– Еще одни любители гулять под дождем, – фыркнул Дом. – Будто во всем общежитии зонты закончились.

– Да не думали, что так лить будет, – пожал плечами русоволосый парень, – мы же рано утром ушли, тогда сухо было.

– Да идите уже, зонт у вас есть, – Доминик подтолкнул меня в спину и зашагал к общежитию.

– Смотри-ка, – раздался сзади хитрый голос Лекса, – Сашу к себе под зонт забрал. А я так надеялся. Так бежал к ней. Это ж романтика, мы вдвоем под зонтиком, запах свежести, дождь.

– Ага, – хмыкнул Доминик, – а еще сыро, лужи вокруг, грязь и холод. Романтика.

– Но Сашу ты к себе все-таки забрал, – хмыкнул русоволосый парень.

– У вас там свои подопечные, вот с ними под зонтиками и гуляйте, романтикой наслаждайтесь. А если моя простынет, мне и попадет, я за нее ответственность несу в эти два месяца.

– Мои подопечные обе, как на подбор, по два метра, что в длину, что в ширину, к тому же каждая из них – он. А я девушек люблю, – парни догнали нас и пристроились рядом. Как бы Доминик не старался, а мне все равно пришлось идти рядом с Лексом. – А у тебя такая хорошенькая, повезло. Только какая-то тихая она, молчит постоянно.

– Потому что скромная, а всякие настырные поклонники ее смущают, дай девчонке освоиться. А еще лучше не приставай вообще, – Дом обнял меня за плечи и прижал к себе. Я не сопротивлялась. Все, что делал он, было выгодно и мне, пусть уж лучше Лекс думает, что между нами с Домом что-то есть, зато приставать не будет. А я, возможно, со временем привыкну к тому, что он живет рядом и мне придется с ним пересекаться.

– Ну, это мы еще посмотрим, – Лекс открыл дверь, пропуская меня вперед, – осваивайся, Саш, нам три года жить рядом, времени навалом. Кстати, милые кудряшки, – подмигнул, отдал зонтик Доминику и ушел.

Я стояла и смотрела в пустоту. Кудряшки. Чертов дождь и чертовы кудряшки. Провела в сантиметре от головы ладонью. С утра пришлось собрать все волосы в тугой пучок. Утюжок здесь не работал. Электричество если и существовало, то как-то иначе. Ни одной розетки не нашлось во всем общежитии. И вот сейчас от высокой влажности некоторые волоски, как пружинки, закрутились и создали ареол вокруг головы. И услышать о них от Лекса было странно. Даже лак для волос не решил проблему. Наверное, где-то глубоко в душе я ожидала всего, чего угодно, но не комплимента. Настолько крепко в памяти сидели другие слова о моих кудряшках, что, наверное, я ожидала чего-то обидного. Хотя, если верить Доминику, этот Лекс уже совсем другой.

Перед глазами проносились лица смеющихся одноклассников, которые не чурались дернуть и за волосы. Кудри. Моя вечная проблема, если с лишним весом удалось разобраться, то волосы постоянно скручивались в тугую спираль. Сашка-одуван, Сашка похожа на барашка, мочалка – многие считали, что это было смешно, а я серьезно подумывала побриться и носить парик. Одноклассники, кстати, и эту тему активно обсуждали. Прикидывали, насколько мои волосы схожи с шерстью овцы. И можно ли меня побрить на носки кому-нибудь. Тогда мне стало страшно за свои волосы. Мало ли, могли ведь и побрить ради смеха. Локон волос отрезали. Ради забавы. А я могла только плакать, потому что боялась ответить. Их много, а я была совсем одна.

– Эй, – потрепал меня за руку Доминик, – ты чего?

– Задумалась, спасибо, кстати.

– Не за что, пока привыкаешь, постараюсь ограничить твое общение с Лексом, я не всесилен, сама понимаешь, но все-таки. А потом, глядишь, и поговорите с ним, решите все свои проблемы. Ты, главное, так не сжимайся рядом с ним, а то вопросы возникнут очень быстро. Слишком уж ты на него странно реагируешь.

– Ничего не могу поделать, – развела руками, – но я буду стараться. Честно. Мне и самой не нравится то, что происходит. Все-таки мне уже не десять лет.

– Вот и правильно, сейчас иди, алфавит поучи, а вечером приходи в общую, будем привыкать к факультету и Лексу.

* * *

Алфавитом позаниматься удалось недолго. Вскоре пришла Ната, которая утащила меня в кухню общежития. Здесь были еще пять девчонок помимо нас двоих, которые все вместе, сообща, готовили что-то очень вкусное. Запахи витали очень аппетитные, рот наполнился слюной. Оказалось, что я жутко голодна. Мне показали всю кухонную утварь, рассказали, как она работает, и приобщили к делу. Девчонки готовили ужин.

– А продукты вы откуда берете?

– Покупаем, – объяснила Ната, которая, как и я, шинковала овощи, – либо каждый сам, либо, когда ожидается какой-то праздник, собираем деньги и отправляем парней за покупками.

– А в столовой что?

– Там так готовят, что только от безвыходности есть можно. Мы поэтому иногда сами и готовим, чтобы организм не забывал, что такое нормальная пища.

– Понятно, – протянула я, – вечная проблема общепита.

Работа шла весело. Девчонки много рассказывали и о факультете, и о парнях, и вообще, о жизни на Теллурисе, никто не ругался, не мешал друг другу, каждый делал свою часть работы, и было в этом что-то потрясающее. Наверное, то, чего мне не хватало все эти годы – теплой простой дружественной обстановки. Я дружила с девчонками из группы земного института, но это было по-другому. А здесь была такая сплоченность, такое понимание. Девчонки понимали друг друга с полувзгляда, и я была счастлива, что оказалась среди них.

Вечернее собрание факультета ничем не отличалось от вчерашнего. Только на этот раз без алкоголя, с чаем, пирожками, мясным гуляшом и овощным гарниром. Рядом со мной сел Доминик, открыто улыбнулся и протянул бумажный пакет.

– Это тебе.

Приняла пакет, поблагодарила и заглянула внутрь. Это был подарок. Банальный, но нужный и приятный. Доминик не уставал меня поражать своей внимательностью и заботой.

– Спасибо, – я глупо улыбалась, вытаскивая из пакета кружку и две тарелки. Белые с синим рисунком, напоминающим технику гжель. Очень красивые и необходимые. Мне и в голову не пришло взять с собой набор посуды, а вчера, как и сегодня, ею меня обеспечила Ната. Здесь, в общежитии, каждый имел собственную кружку и тарелку.

– Уже? – спросила Ната, глядя на Доминика. – Ты не подумай, я очень одобряю, но не думала, что так быстро.

– Это мое решение, – Дом пожал плечами и принялся за пирожки, любовно слепленные одной из нас.

– О чем вы? – нахмурилась и огляделась. На меня смотрели многие. И все были удивлены.

– У нас есть своеобразный ритуал принятия на факультет, – принялась за объяснения Ната, пока Доминик невозмутимо ужинал. – Мы же говорили, что факультет – это семья. А в семье у каждого должна быть своя кружка и тарелка. И стало традицией, что третьекурсники дарят своим подопечным эту посуду в знак принятия на факультет. Это выказывание одобрения перед сокурсниками. Тот, кто тебя опекает, прилюдно заявляет, что уверен в тебе, как в соратнике. Насколько я знаю, впервые этот момент наступает через два дня после поступления. Но сомневаться в разумности Доминика я не буду, слишком хорошо его знаю. Вот только любопытно, чем ты заслужила такое расположение? – хитро улыбалась Ната.

Я знала ответ на этот вопрос. Доминик просто решил поддержать меня. Выразил таким образом то, что говорил вчера. Он будет помогать мне и не даст в обиду. И это было так трогательно, что сердце защемило от волны благодарности к этому парню. Но объяснять всем причину такого скорого решения Доминика не собиралась. Главное, что я знала ее. Доминик, словно услышал мои мысли, повернулся, подмигнул и улыбнулся.

– Спасибо, – тихо, искренне поблагодарила его. Поддержка – именно то, что было мне сейчас необходимо.

– Да чего тут думать, – хмыкнул Лекс, но выглядел серьезным, – Доминик после ранения сильно изменился, он же первое время даже не улыбался. А тут второй день с его лица не сходит улыбка. И все из-за Саши.

– Какой ты внимательный, – все так же улыбаясь, ответил Доминик. – Молодец, возьми с полки пирожок. Или твоя внимательность оттого, что ты мне завидуешь?

– Завидую, конечно, – Лекс не остался в долгу, – конкуренцию тебе составить хочу, вот и наблюдаю. А может, я и не один такой. Но буду первым. Сашка, пошли на свидание к водопаду?

– Нет, – слишком резко ответила и опустила голову. Лекс был настолько ошарашен, что молча ожидал продолжения. Пришлось судорожно искать причину отказа. – Мне, э-э, учиться надо, хм, дождь к тому же, а я не люблю. Не до свиданий мне.

– Не сегодня же, – улыбнулся Лекс, – а вообще, как время будет, так сразу и пойдем, – теперь он уже не спрашивал, а говорил о своем решении. Ничего не приходило в голову, чтобы отказать и не выглядеть странно.

– Не до свиданий ей, сказала же, – видимо, Ната поняла, что я не хочу идти на свидание, и пришла на помощь. – К тому же я обещала показать Саше все лучшие магазины. Так что в свободное время она занята мной. Если ты, конечно, не хочешь с нами по магазинам погулять! Будешь пакеты носить, нам же легче.

– Вот уж нет, спасибо, я подожду, – открестился Лекс, – вот же, только в академию попала, а уже нарасхват, – покачал он головой.

Я промолчала. Разговор, наконец, сменил свое русло, и все отвлеклись от обсуждений моей скромной персоны, которая почему-то стала привлекать слишком много внимания.

– Ничего не расскажешь? – прошептала Ната на ухо.

– Нет, – мотнула головой. Хватит и того, что пришлось поделиться своей проблемой с Домиником. Но сейчас я совершенно не жалела о том, что открылась ему.

– Ладно, – просто согласилась девушка, – будет желание, обращайся.

– Спасибо, я запомню.

* * *

Время летело стремительно. Каждое утро начиналось с обучения чтению. Выучить буквы оказалось не так просто. Слишком много тонкостей: палочки, черточки, точечки и петельки – их оказалось очень много, и стоило спутать одну точечку, как получалась каша. Некоторые буквы были слишком похожи, но я была старательной ученицей. В школьные годы мне ничего не оставалось, как только учиться. Друзей практически не было, поэтому все свободное время посвящала книгам и урокам. Натренированная годами усидчивость и терпеливость играли на руку. Уже к середине июля я научилась читать. С ошибками, медленно, но дело пошло. Буквы складывались в слова, которые до произношения вслух оставались неведомой тарабарщиной, а стоило хотя бы шепотом произнести сочетание звуков, как их значение сразу становилось понятным. Странная магия. Но Доминик сказал, что это нормально. Обещал, что я привыкну. Вечерами Доминик заставлял меня чертить. Наверное, за два месяца я начертила тысячу окружностей разных размеров. Мы могли говорить о чем угодно, но я была обязана во время разговора чертить круги.

– Это для тренировки, – с видом знатока говорил он. Я безропотно подчинялась, если решусь остаться на начерталке, то все пойдет на пользу.

Мы сдружились с Натой и Маликой, и с двумя переселенцами. Наверное, оттого, что проводили много времени вместе. Ребята-третьекурсники по очереди занимались с нами. Им было удобнее, а нам все равно. После уроков чтения нам рассказывали об академии, о мире и о городе. Ната лукавила, когда говорила Лексу о походе по магазинам, но, видимо, эта идея пришлась ей по вкусу, поэтому мы часто с ней и Маликой уходили в город. Девчонки показывали разные уголки, достопримечательности, магазины и кафе. Мне нравилась та атмосфера, которая витала на этом факультете. И мне нравилось чувствовать себя частью этого поистине волшебного места. Только частые встречи с Лексом заставляли каждый раз возвращаться к мысли о переводе. Он был приветлив, улыбчив и даже мил, но я не могла скрыть, насколько тяжело для меня его общество. Ната и Малика хмурились, но не задавали вопросов. А вот Лекс к концу второго месяца застал меня врасплох.

Вечером я возвращалась из душа, завернувшись в мягкий халат. В последнее время все мои мысли крутились вокруг предстоящего обучения. Все казалось сказкой, будто сон, который закончится, как только распахну глаза, но это было реальностью. И до начала обучения оставались две недели. Я представляла море приключений и опасностей, когда кто-то аккуратно ухватил меня за локоть. Обернулась. Лекс.

– Надо поговорить, – спокойно сказал он, глядя в глаза. Неужели узнал?! Втянула голову в плечи. Оставаться с ним один на один еще не приходилось. – Вот опять, – он поджал губы, – что с тобой? Что не так? Почему ты так странно себя ведешь?

Я хлопала глазами и думала, как бы сбежать. Понимала, что виновата сама, нужно научиться делать вид, что все в порядке, но как тяжело, проходя мимо него, не бросить опасливый взгляд.

– Сашка, – воскликнула Ната, которая вышла из комнаты и увидела нас, – а я к тебе как раз. Поговорить надо, срочно.

– Ната, давай чуть позже, – Лекс не отводил от меня взгляда.

– Лекс, мне очень надо. Срочно. Пожалуйста, – втиснулась девушка между нами, убрала чужую руку от моего локтя и втащила в свою комнату. – Спасибо, буду должна, – закрывая дверь перед носом Лекса, сказала она. Обернулась ко мне, и улыбка сползла с ее лица. Ната была обеспокоена. – Что происходит, Саша? Я никогда не настаивала на правде, но это уже перебор, – потянула меня к зеркалу, – смотри, – кивнула на зеркало, – это ненормально.

Я была бледна. Серые глаза широко распахнуты, губы сжаты в тонкую полоску, а взгляд был словно замороженный. Впервые за много лет увидела себя в таком состоянии. Со времен школьных издевательств я не видела такого отражения в зеркале. Взглянула на Нату.

– Что он тебе сделал? Он угрожает тебе чем-то?

Помотала головой.

– Сядь, Ната, я тебе все расскажу, но ты должна пообещать, что не скажешь никому.

Долго уговаривать ее не пришлось. Я рассказала всю правду, которая ввела девушку в ступор. Мне показалось, что в ее глазах заблестели слезы.

– Кошмар, – прошептала она. Голос дрожал.

– Вот так, – горько улыбнулась. – Мне казалось, что за эти два месяца я немного привыкла к нему, но оказаться с ним наедине была не готова.

– Саша, он другой. У меня стойкое ощущение, что ты вообще о другом человеке говоришь. Ох, я, конечно, понимала, что не все в порядке, но такого не ожидала.

Вот так в мою историю была посвящена Ната. Девушка пообещала помогать мне, пока я набираюсь смелости поговорить с Лексом. Она-то и уговорила меня остаться на факультете. Сказала, что, возможно, именно это решение поможет мне навсегда избавиться от прошлых страхов и комплексов. К тому же целый факультет, который принял меня в семью, дал возможность почувствовать себя частью коллектива, был тем, о чем я мечтала, когда была изгоем. Решение было принято, оставалось озвучить его на распределении и окунуться в изучение нового искусства. И, конечно, я надеялась, что смогу побороть свой страх и решить все вопросы прошлого.