Текст книги "Ведьмовские развлечения"

Автор книги: Светлана Графная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)

Вирда за его остроту тут же пырнули ножом в бок, но тот, к счастью, успел предугадать быстрое (но не молниеносное: я бы увернулась) движение противника, чуть отклонившись и подставив под удар руку, защищенную курткой. Ровная, тонкая полоса разрезанной ткани тут же обагрилась кровью, правда, судя по сохранившейся резвости его движений, рана была несерьезной.

Впрочем, уже этого мне хватило, чтобы понять: шутить здесь никто не собирается.

Хмель мигом повылетел из голов, ребята хмуро скучковались и пошли в атаку. Один "кожаный" согнулся пополам, получив ногой ниже пояса (ботинки с тяжелой подошвой – неплохая замена острым шпилькам), второй с шипением и руганью отступил, зажав руками живот. Хотя и в наших рядах не обошлось без потерь: Вирд, орудуя только одной рукой, с трудом отбивался от насевших на него противников, в Кидранна полетел нож и, недоуменно брякнув, отскочил от невидимой простым взглядом кольчуги. Сам Кирн ещё несколько минут упрямо разглядывал плечо, силясь узреть там застрявший клинок.

Похоже, пора бы и мне вмешаться.

Второго "кожаного" я сняла тихо и осторожно: никто и не заметил, как он, задев ногой невидимую энергетическую ниточку, осел на землю без сознания. Дальше пошло хуже: пришлось бросить на Кирна дополнительный щит, ибо этот олух теперь, обнаружив радостное свойство своего организма: невосприимчивость к колюще-режущим предметам, кидался под все ножи без разбору!

И тут меня заметили…

"Кожаные", не наши: нашим было не до того, чтобы смотреть, кто там на крышах сидит, а вот лучник заинтересовался скромной особой, косящей его собратьев за здорово живешь.

– Ну, ехидна… – премерзко ухмыльнулся он, натягивая двумя пальцами тетиву.

– Приятно попрощаться, – согласно фыркнула я, уворачиваясь сразу от двух стальных птичек, чирикнувших над грудью и под головой (по какой дуге выгнулось тело, даже представить себе не могу).

Лучник оскорблённо вспыхнул, полез в колчан, но – поздно: белесая искра обездвиживания, каплей воды сорвавшись с моих небрежных пальцев, настигла его быстрее, чем он сообразил, что такое вообще творится.

Между тем Вирд справился ещё с одним противником, а единственный оставшийся логично рассудил, что лучше уж он отнесет скорбную весть родственникам и близким павших в неравном бою – и драпанул куда глаза глядят.

Победа была за нами!!!!! Правда о моем незначительном участии никто из прочих победителей не подозревал. Обидно, но… Наступим на горло мании величия…

"Великие люди должны быть скромными!" – как всегда не ко времени высунулся мой голос разума.

Молчал бы уж! Великий и скромный!

"Ха! Да ты б меня тогда уже забила!"

Вот именно! Так что сиди и не вякай!

"Угу, си..дю. Давай лучше поговорим о другом"

О чем, о другом?

"Ну, например, о том маге, которого ты встретила в таверне…"

С чего это мы с тобой должны о нем говорить?!!

"Ну, вдруг ты решишь поделиться сердечными терзаниями…" – издевательски промурлыкал он, словно кот.

Иди ты в…!!!

"Мне и до туда недалеко…"

…Пока я препиралась с самой собой, Вирд увел своих подопечных. То ли по домам разошлись, то ли опять пьянствовать – благо, повод теперь есть.

Что ж, пора бы и мне уже слезать с этой осточертевшей крыши! А то там что-то в доме подозрительно шумят…

Слезть я не успела.

Из двери выскочил всклокоченный мужик с вилами наперевес, одной рукой держащий орудие защиты и нападения, второй отмахивающийся от выглядывающей из-за приоткрытой двери жены, а третьей придерживающий спадывающие штаны. Ей-ей, вид у него был до того эпотажный, что я бы расхохоталась… если бы не выглядела ещё смешнее.

Стоит на крыше девка. Растрепанная, разрез на юбке до середины бедра развевается, шпильки по черепице скрипят, искры высекают. Страх, да и только!

– Ты чаво туда залезла?!!!!!!!!

– Я… эээ… да вот, – "поведьмачить чуток решила" – так и лезло на язык, но увы, учитывая название переулка, шутить с такими вещами не стоило. – Да я на спор! Пообещала на вашу крышу залезть! Спорили с одним недотепой, что он и трех шагов не пройдет по "высотке", а он – надо ж, гад какой! – четыре прошел! Вот и пришлось… Да вы не беспокойтесь, я ничего не поломала!

…Забор не в счет – он от старости прогнил…

Мужик смерил меня КРАЙНЕ недоверчивым взглядом ("смотри, девка: я тебя запомнил!") и решительно заорал:

– Так слезай, дура! Или ты ещё и петухом там орать на рассвете подрядилась?!!!

Я легко оттолкнулась и по-кошачьи мягко приземлилась на землю рядом с остолбеневшим от такого финта мужиком. Второй шов на юбке треснул, не выдержав тягот нынешней ночи.

– Спокойной ночи, – страстно выдохнула я в лицо виловооруженному представителю местного населения и растворилась в ночи.

– Чаво уставился, будто девок сроду не видал?! – тут же заорала на него жена, невесть когда успевшая найти скалку. – А ну шагай домой!

– Ага, – потерянно откликнулся мужик, с сожалением вздыхая и заходя в избу. Звук скалки, отскочившей ото лба забывшегося мужичка, перепутать нельзя было ни с чем…

Я устало привалилась к плетню соседнего огородика (предыдущий и так изрядно от меня пострадал!). Ну и денек выдался! Вроде бы все по мелочам, по мелочам, а усталость и раздражение копятся, чтобы вечером накинуться на тебя голодным волкодлаком и разодрать в клочья.

Я тяжело вздохнула, отрываясь от полюбившегося заборчика. Зеленоглазый кот у обочины сочувственно мяукнул вслед.

Кидранн не помнил, где они опять пили, да и что (судя по звенящей голове – какую-то дрянь), и сколько (опираясь на тот же факт – ОЧЕНЬ МНОГО) пили, тоже, собственно, не помнил. Но к дому ноги машинально принесли.

Привычно споткнувшись о порог, он уже выставил было руки вперед, чтобы смягчить удар о пол, когда вдруг понял… что не падает. Подозрительно… И уже не в первый, между прочим, раз!

Лестница жалобно заскрипела под тяжелыми ботинками, седьмая чуть подгнившая, продавленная ступенька совсем прогнулась, грозя переломиться пополам. Давно уже надо бы починить, да вот никак руки не дойдут. А у дяди просить денег на плотника неудобно…

Весьма небрежно сбрасывая с себя одежду по пути к спальне (куртка осталась на полу в прихожей, ботинки повесились за шнурки на ручке двери в гостинную), Кирн на рогах дошел до своей комнаты, наощупь открыл дверь и плюхнулся в кресло.

Абсолютно почему-то не удивившись ингре, непринужденно расположившейся на его кровати.

– Как дошел? – скептически осмотрев хмельное тело, развалившееся в кресле и даже не могущее толком сфокусировать взгляд, спросила она.

– Ыыы, – кивнул головой тот.

– Мило!…Знать бы ещё, что это означает…

– Ыыы! – начиная сердиться, повторил Кидранн. Голова болела, что никак не располагало к задушевным пространным беседам.

– Я так и поняла! – насмешливо кивнула девушка.

Ингра решительно встала, подошла к недовольно замычавшему Кирну и, сдавив холодными пальцами виски, прошипела что-то нечленораздельное (а уж для пьяного-то уха…).

В голове словно в набат ударили. Звук раскололся об одну стенку точно пустого черепа, эхом откатился к другой, расплескался болезненными отголосками – и затих, будто круги на воде. А голова так и осталась пустой… но совершенно трезвой!

– Как ты это сделала? – ошалело спросил Кирн, подняв глаза на неспешно расположившуюся снова на кровати ингру.

– Есть способы, – пожала плечами она, потягиваясь всем телом, как кошка: от ушек – и до кончика хвоста…

Брр! Какая кошка?! Ну и ерунда в голову лезет…

– Так как ты дошел?

– Нормально… Точнее – не помню!

– Типичный синдром, – задумчиво подтвердила девушка. – Ничего, к утру вспомнишь!

И, напряженно застыв, вгляделась прямо ему в глаза. Словно ниточку протянула взглядом…

Кидранна вдруг странным образом потянуло рассказать всё, что было в этот вечер. Вспомнить, расписать, похвастаться, в конце концов!

– Мы тут подрались ночью в переулке, – неуверенно начал он.

– Я знаю, – раздосадованно перебила ингра, словно её поманили сантэром, а сунули в руку медяшку. Да ещё и пнули под зад на прощанье.

Первое рвущееся "Откуда?!!", пройдя некоторую мыслительную обработку, трансформировалось в обличающее:

– Ты за мной следила?!

– Нет, – чуть прищурившись от любопытства, ответила она. И повторила, делая ударение на двух последних словах: – Я за тобой не следила.

Кидранн внимательно всмотрелся в испытующие глаза, слегка изогнутые в вечной насмешке губы…

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, – улыбнулась ингра. – Ничего лишнего. Я ответила на вопрос. Так, как ты его задал.

– А именно?

Девушка тягуче, точно рысь, поднялась, села, мягко закинула ногу на ногу:

– Задавать вопросы – это искусство. И большое искусство, надо заметить.

– Да ну?

– Ещё как! Потому что, если ты хочешь узнать мое имя, род и социальный статус, глупо спрашивать "Кто ты?".

– Это ещё почему?

– Потому что я отвечу "ингра", а кто-нибудь другой имеет полное право ответить "человек" – и будет прав! На все сто процентов!

Кидранн сел прямее, пытаясь разобраться в хитросплетениях логики и риторики. На только-только протрезвленную голову, это давалось нелегко:

– То есть получается, что ты…

– Отрицаю факт слежки, – подхватила девушка. И, видя, что одному ему из софистических дебрей не вылезти, добавила: – Факт тайного следования за человеком с целью получения информации.

– А если убрать "цель получения информации"?! – догадался Кидранн.

Девушка довольно усмехнулась, вставая с постели и отправляясь в свою спальню:

– Шевели почаще мозгами – и из тебя выйдет толк!

Всю жизнь скрипевшая дверь беззвучно затворилась.

…Итак, она за ним следила… Тьфу ты, то есть не следила, а… как это? Следовала. Впрочем, особой разницы Кидранн не видел. Следила, следовала, защищала, помогала… Стоп!!!

Но ведь тогда получается, что и выигранная драка – совсем не его, Кидранна, заслуга!!!! Что это просто какая-то ингра помогла ему одержать победу, при этом не допустив появления на его теле ни одной царапины! Девчонка!!! А он тогда, выходит…

Э, нет, так не пойде-е-ет!!!!!

Кирн со злостью рванул дверь в смежную спальню, с порога заорав:

– Да как ты вообще посмела?!!!!!

– Что? – невозмутимо спросила она, поморщившись, но даже не пытаясь поднять только что скинутый халатик или прикрыться лежащей рядом ночной рубашкой.

Кидранн конвульсивно сглотнул, подавшись назад. Помялся в дверях: ни туда, ни сюда. Но уйти было выше его сил! Равно как и продолжать разговор прежде, чем она, совершенно не торопясь, хотя и не растягивая удовольствие, надела через голову рубашку и села к трильяжу расчесывать волосы.

– Так что я посмела? – нетерпеливо напомнила ингра, устало глядя на него из зеркала. Гребень легко проходил через, казалось, намертво спутанные прядки.

– Ведь это только из-за тебя мы выиграли драку! – спохватился великий обличитель, растеряв и пыл, и львиную долю уверенности.

– Ну и что? – спокойно пожала плечами она, даже не пытаясь отпереться. И, заметив растерянно-недоуменное выражение его лица, добавила: – Ты бы предпочел в гордом одиночестве её проиграть?

– Нет, – вырвалось у него.

Девушка, отложив в сторону гребень, непонимающе нахмурила смоляные брови:

– Так в чем дело?

Собственно, в чем дело, Кидранн уже и сам не знал, но осознание того, что его провели, как сопливого мальчишку, действовало на нервы сильнее, чем гарнец ртути на дракона.

– Да как я теперь им на глаза-то покажусь?!! Наших там ножом истыкали, а я без синяка ушел!!! Трусом же окрестят, скажут, за чужими спинами отсиживался!!!

Ингра тяжело вздохнула ("Как же у вас, мужчин, всё сложно!") – и решительно открыла ящик тумбы, безапелляционно приказав:

– Садись в кресло!

– С чего бы это… – начал было отбрехиваться Кирн, но под её раздраженным взглядом стих, завял и послушно сел.

Девушка, достав какую-то небольшую сумочку, пристроилась рядом на полу. Закатала правый рукав его нательной рубашки, быстро перебинтовала руку от запястья до локтя, а при попытке раздраженно вырваться, ТАК посмотрела, что дальше Кирн предпочел сидеть молча и не играть в последнего из могикан.

– Закрой глаза!

– Зачем?!!

– Затем!!!!!!!!

Левый глаз слегка защипало, Кирн недовольно дернулся, но ингра зашипела разъяренной пантерой, так что прошлось сидеть смирно, даже когда было очень щекотно. Тоненькие волоски быстро-быстро порхали над веком, словно смахивая пыль.

– Всё! – решительно заявила ингра, пряча что-то в сумочку и застегивая "змейку". – Надеюсь, теперь проблема исчерпана?

– Каким образом? – скривился Кирн. Раздражение, накопленное за вечер, плескало через край. И всё мимо неё!

– Скажешь, что тебя ранили в руку, – медленно, почти по слогам, словно очень больному на голову ребенку, объяснила ингра. Только что на пальцах не показала.

Внутри забилась ярость. Да как эта девчонка, которая ни кворра не делает вот уже два дня, при этом получает бешенные деньги, может себе такое позволять?!!!!!!!

– А кто-нибудь станет меня об этом спрашивать?!! Под курткой, между прочим, не видно!!!!

Кирн резко рванулся – и тут же зашипел от резкой боли в перебинтованной руке. Это ещё что за взграхх?!! Неужели она… Да когда вообще успела?!!

– Ты меня порезала?!!!!!!!!

Ингра со свистом втянула воздух, медленно выдохнула, ещё медленнее поднялась с полу и отошла к кровати. Лениво откинула одеяло, залезла, недовольно поворочалась, взбила и без того высокие подушки… и только тогда удостоила возмущенного Кирна ответом:

– Нет. – Коротко и по существу.

– А что тогда? – совсем глупо спросил он, недоуменно кивая на ноющую руку.

Девушка немного побуравила его сочувственно-презрительным взглядом, потом подняла глаза в потолок и тягуче, лекторским тоном, завела:

– В обязанности ингры входит ограждение материального тела Заказанного от любых повреждений. Поэтому ингра не может нанести своему объекту никакого вреда. В силу наблюдений, сделанных за последние два дня, ингра пришла к выводу, что в Заказанном актер скончаться не соизволил, а посему Заказанному станет затруднительно с достаточной степенью достоверности сыграть ощущение боли. Плохая же игра Заказанного, учитывая настоящее положение вещей, может повлечь за собой тяжелые, а то и непоправимые последствия. Посему ингра, приняв во внимание, что ощущение боли – это не повреждение материального тела, взяла на себя смелость одарить этим ощущением Заказанного, дабы он мог правдоподобно отыграть дебют. Если Заказанный уверен в собственных силах, ингра в состоянии забрать ощущение боли назад.

Кирн, с трудом отсеяв официальную шелуху, мешавшую пониманию, подумал, представил, как он, забывшись, размахивает во все стороны "больной" рукой… и не стал настаивать на своем. Пусть уж лучше болит!

– Что же до видимости, – не обращая внимания на его моральные терзания, так же скучно и на одной ноте продолжала девушка, – то, чтобы увидеть результаты работы ингры, Заказанный может посмотреть на себя в зеркало.

Кидранн, в этот раз и не подумав спорить, послушно подошел к трильяжу.

Оба-на! Этакий фингал под глазом, зловеще переливающийся всеми оттенками лилового, не всякий получить сумеет! Синяк грозно обрамлял весь глаз, расходясь желтизной к щеке. Таким украшением сам Вирд бы не погнушался! Вот только…

– Смоется, – мрачно буркнул Кирн, отворачиваясь от отражения.

– Смой, – равнодушно отозвалась ингра, зевая и накрываясь одеялом.

…Через пятнадцать минут безуспешных попыток отмыть неведомую краску, Кирн пристыженно вернулся в свою комнату и осторожно приоткрыл дверь смежной спальни…

Черноволосая спала.

Итак, "иди гулять по городу, я сам тебя найду!". Гуляю. Уже два часа гуляю. А толку – сами понимаете, сколько…

На фоне утреннего раздражения (сначала я увидила, ЧЕМ собираются протравить меня в этот раз на завтрак, а потом Кидранн недовольно протянул: "А почему завтрак готовила не ты?!"!!!), злобности, равно как и вредности, мне это только добавляло.

Погода в Версаре откалывала такие коленца, что оставалось только преклоняться перед неприхотливостью и долготерпением местных жителей. Я никак не могла привыкнуть к тому, что пробирающий до костей, позднеосенний ветер вечером совсем не означал, что утром будет зябко. Напротив – рассветные лучи решительно разгоняли небесную хмарь, щедро поливая землю плододарским теплом. А ведьме, решившей "предусмотрительно" взять с собой шаль, оставалось только тихонько ругаться сквозь зубы. Почему тихонько? Потому что здесь я не ведьма, которой позволено всё и ещё немножко, а ингра. Девушка-воин, живущая только по своим, но от того ничуть не менее – а то и более! – строгим законам морали. Этакая послушница с двумя вращающимися мечами в руках и арбалетом у пояса (вы можете представить себе такую картинку?.. Вот и я нет…).

Дома сияли свежевымытыми стеклами: приближался какой-то городской праздник, и хозяйки расстарались на славу, кое-где даже украсив несколько вычурные и тяжеловесные, на мой взгляд, перила балконов яркими лентами и живыми цветами. Дворники, закончив утренний "моцион" с метлой, теперь умиротворенно сидели на лавочках и со злорадной ухмылкой на лицах наблюдали, как спешащие горожане поскальзываются на свежевымытой брусчатке. Я, прошедшая мимо на высоченных (по местным меркам: в Варильфийте на такое даже внимания бы не обратили) каблуках и даже ни разу не подвернувшая ногу, удостоилась уничижительного взгляда и презрительного плевка семечной шелухой вслед.

Улица резко разошлась, раздвинулась и мягко перетекла в центральную площадь, главным украшением которой служил, разумеется, огромный фонтан. Ей-ей, из десяти городов на этой Ветке девять имеют на главной площади фонтан! Похоже, на большее у людей фантазии не хватает…

Заметив скромно притулившуюся в уголке "Тайну луготравья" и, с трудом, но все же признав в ней лавку знахаря, я отложила осмотр фонтана на потом. Тем паче, что "гулять по городу" мне, похоже, предстояло ещё долго…

За тяжелой дверью меня встретил сумрак и… вонь. Не скажу, чтобы последнее было так уж нехарактерно для подобных заведений, но эта вонь являла собой нечто совершенно непостижимое.

Каждая лавка при создании профессионального ореола таинственности, как правило, выбирает один-два "ведущих" аромата. Лавочник, приходя на работу, просто сжигет веточку того или иного растения (его может в итоге даже не оказаться в составе ни одного рецепта) – и божественный (кстати, как ни странно, многие полагают, что, чем отвратительнее зелье на вкус и запах – тем действенней) аромат на весь день обеспечен. Потому что, что бы вам кто ни говорил, но в самой лавке ни один знахарь не станет готовить зелья: нужны определенные условия, утварь. Здесь их только продают, причем в плотно закупоренных баночках, изначально исключающими возможность распространения запаха (хотя бы потому, что для многих противоядий соприкосновение с воздухом губительно). А знахарская лавка, где ничем "эдаким" не пахнет, изначально вызывает подозрения у покупателей, не посвященных в подоплеку трудов травника – вот и выкручиваются торговцы, как могут.

В этой же комнате пахло так, словно здесь сожгли не одну-единственную веточку, а целый веник!

Впрочем, у факта было очень простое объяснение: стоило только перефокусировать глаза на "кошачий" взгляд, как сразу стало видно, что в одном помещении собрались сразу несколько травников, работающих в условиях жесткой конкуренции: постоянном присмотре за собственными снадобьями и непрекращающимися попытками плюнуть в ступку соседа.

При виде меня тетка лет этак пятидесяти с явным сожалением оторвалась от вышеупомянутого занятия и подхватила потенциальную клиентку под локоток, жарко зашептав на ухо:

– Чего, милка, хотела? Хошь, приворотное зелье продам, самое, что ни на есть, действенное?! Ей-Хранящие, я с ним всю жизнь не меньше, чем с тремя мужиками крутила!

– Нет, спасибо, сама как-то справляюсь, – я аккуратно вытащила руку из цепких клешней торговки, скривившись при упоминании о Хранящих, как королевский отравитель при виде трупного яда.

Тетка, не растерявшись, суетливо забежала за свой прилавок и, достав чуть ли не из кармана баночку крайне сомнительного вида, стала совать её мне под нос:

– А вот, смотри, отличное средство от запора!

Банка пахла поза-поза-поза-поза-позапрошлогодним сеном. Причем однажды пожеванным буренкой, но выплюнутым, ибо он не соответствовал вкусовым качествам еды. По крайней мере от корову это средство от запора однажды спасло…

– Нет, спасибо!

– Ну так глянь вот это! – очередной бутылек, вытащенный из-под полы, радовал паутиной на крышке и подозрительным болотно-коричневым цветом содержимого. – Все морщины враз разгладишь, будто утюгом по ткани!

Я, содрогнувшись от садистского сравнения и праведного возмущения (в свои восемьдесят два я искренне считала, что в подобных вещах не нуждаюсь!), хищно прищурилась, перегнувшись через прилавок, наклонилась прямо к огромному уху торговки (от волос пахло дешевыми, значительно разбавленными духами), ехидно прошептала:

– А что, неужели оно такое дорогое, что вы даже саму себя не в силах им побаловать? Или вы уже безнадежны?

И, не дожидаясь, пока разевающая рот от переполнявшего её гнева торговка придумает что-нибудь в ответ, отошла от прилавка.

Заспиртованные в стеклянных банках змеи меня не впечатлили, весьма посредственные чучела ворон с запыленными крыльями и повыдерганными перьми – тоже. Одним словом, обычная лавка. Но неужели здесь нет ни одного настоящего травника?

Есть. Причем не просто травник, а Слышащий. Вот его-то мне и надо.

Старичок в дальнем углу комнаты удивленно поднял карие глаза, когда я подошла и негромко хмыкнула над его плечом.

– Вам что-то угодно?

– Угодно, – улыбнулась я, чуть наклонив голову и пристально разглядывая выставленные на покрытом чистым отрезом хлопка столе бытулочки. – Настойку женьшеня, толченый корень белоцвета и листья ринницы.

Слышащий внимательно присмотрелся к странной покупательнице и вдруг сказал:

– Вам лучше обратиться к кому-нибудь из них, – широкий жест в сторону конкурентов. – Мои цены на порядок выше.

– Знаю. И верю, что ва?ши травы того стоят. – Искра, проскочившая между выбивающими дробь по столу пальцами, наконец-то прояснила травнику, кто перед ним и почему этот кто-то готов заплатить столько, сколько потребуется, чтобы заполучить настоящие травы, а не перетертую в пыль траву.

Травник улыбнулся, в глазах промелькнула хитринка:

– Так что вы хотели? Повторите, пожалуйста…

– Женьшень на спирту, корень белоцвета и ринницу, – послушно напомнила я.

Травник отошел, завозился с мешочками:

– А женьшень вам, не подскажете, для чего?

– Подскажу, – усмехнулась я. – Иммунитет повышать.

– ВАМ? – удивленно вскинул глаза травник. И тут же смущенно пояснил: – В смысле, что некоторые особенности организма, как я слышал… и вы ещё так молоды…

– Зато здоровье ни к йыру, – пожала плечами я. – Да и потом, с нашей сквирьфовой работой год за два считать надо!

Ясно, – улыбнулся травник, возвращаясь к прилавку с двумя бутылочками темного стекла и парой мешочков. – В дополнение к женьшеню для таких целей могу посоветовать экстракт релови.

– Давайте, – кивнула я.

– Итак, сколько же трав вам нужно?

– Ммм… Пожалуй, лот белоцвета и пару золотников ринницы, – решилась я.

– Хорошо, – флегматично кивнул Слышащий, отмеряя на весах чуточку больше того и другого… – Ещё что-нибудь?

– Нет, спасибо. Сколько с меня?

– Три сантэра…

Я с сомнением оглядела настойки и травы: редкий, цветущий только неделю в году, белоцвет, дорогущую ринницу… И молча, словно в порядке вещей, выложила на стол семь монет. Его "конкуренты" с меня за труху больше бы содрали…

Молчаливый договор завершился: травник убрал деньги со стола, открыто пододвинув к моим покупкам небольшую баночку с плотно притертой крышкой. Поднял глаза, пробежался по моей одежде, широкому каменному браслету, перехватившему запястье, и усмехнулся:

– Янтарь… К лицу ли горечь мудрости столь молодой леди?

Я невесело усмехнулась и наклонилась близко-близко к его лицу:

– Те, кто так решил, умерли ещё во младенчестве. Спасибо.

– Помоги вам Хранящие, – привычно благословил на прощание старик.

– Да уж постараюсь! – пробурчала я себе под нос.

Сгребла в кошель на поясе все покупки и, благодарно кивнув, вышла.

Фонтан – это удивительное произведение искусства!

За свою недолгую жизнь я успела перевидать никак не меньше сотни фонтанов! От конусообразных нагромождений камней под самое небо, между которыми брызжут струйки, расцвечивающие всё вокруг сотнями маленьких радуг, до миниатюрных эльфиек, льющих неиссякающий поток воды из маленького (но, по логике архитекторов, – бездонного) кувшинчика. От прямых струй, взрывающих темную зеркальную поверхность, до шутих, обливающих тебя в самый неподходящий момент водой, взявшейся просто из-под земли! От добрых чародеек (ха-ха и ещё раз хи!), одаривающих живительной влагой всех страждущих, до совсем уж непристойных плюющихся русалок и мальчиков, исторгающих воду из самых неподходящих мест.

Фонтаны – это место бурной общественной жизни! У фонтанов ругаются насмерть и мирятся навсегда, встречают любовь всей жизни и расстаются навек, женятся и разводятся, приносят кровные клятвы друзья и расплевываются враги, пишут величайшие произведения ве?ка и топятся, но чуть позже, когда "век" пресловутые произведения не оценит (потом потомки найдут, прочитают и зальются слезами раскаяния), прощают великие обиды и вынашивают планы жестокой мести, разжигают конфликты кровопролитных войн и заключают мирные договоры, разрабатывают планы государственных переворотов и просто пускают по воде бумажные кораблики!

В книгах фонтаны также занимают центральное место! У фонтанов встречаются главный герой с главной героиней (он её спасает или она его топит), у фонтанов они впервые ссорятся (т. к. она вовсе не тонула, а он хотел ещё пожить), у фонтанов же мирятся (иначе дальнейшее повествование зайдет в тупик), у фонтанов нас настигает кульминация произведения (придумайте сами, в меру своей распущенности), и там же, не отходя далеко, секут в капусту главных злодеев (а чего бегать-то?!).

Но, как бы избито это ни звучало, я сидела на бортике фонтана.

Фонтан откровенно не поражал воображение: в центре бассейна с небольшого, в пядь с кувырком высотой, возвышения стекала тоненькая струйка, поблескивающая на солнце. Единственное, чем мог похвастаться фонтан – это непривычная, никак не меньше косой сажени, глубина (видимо, чтобы топиться было сподручнее) и кристальная чистота воды. Впрочем, я подозревала, что второе – явление временное и продержится в лучшем случае до окончания праздника.

Рыбок не было, лягушек, впрочем, тоже. На дне темнели, вспыхивая металлическим отсветом на солнце, монетки. Серебро и медь – золота, видимо горожане жалели. А если…

"Ты что, с ума сошла?!!!"

А почему бы и нет? Я же теперь богатая! Ингра, как ни как!

"Транжирка ты, а не ингра!"

Ну и ладно!

"Ну зачем тебе это надо?" – горестно всхлипнул разум, осознав, что отговорить от дурацкой затеи меня уже не удастся.

Не знаю! Но если я стану каждый раз задумываться и делать только то, что "надо", то перестану быть ведьмой!

"А так ты будешь глупой ведьмой!"

Умных ведьм не бывает!

"Это камень в мой огород?!!"

Ыгы.

И, не дожидаясь, пока он придумает достойный ответ, я бросила в воду радостно сверкнувшую золотом монету. Фонтан благодарно булькнул, монетки чуть слышно звякнули, принимая новенькую в свои ряды.

"Дура ты!" – обиженно решил разум. И ушел. "Навсегда". То есть до следующего самого неподходящего момента.

– Не помешаю? – я, вздрогнув, резко повернула голову влево и обнаружила вчерашнего мага, непринужденно усевшегося рядом на бортик.

– Ты что, с ума сошел?! Так подкрадываться?!!

Он усмехнулся кончиками губ:

– Что ты, я и не пытался!

Ах, вот мы какие?! Отлично, сам напросился!

Я медленно скрестила руки на груди, ехидно улыбнулась и, издеваясь, протянула:

– А что ж ты так рано? Небось все ноги переломал в спешке?

Тот, признавая поражение, развел руками:

– До ног дело не дошло. Тебя не так просто найти.

– С чего бы это? – искренне удивилась я.

– Ты – ведьма, – просто пояснил маг. И значительно добавил: – Причем Настоящая ведьма.

Я напряглась, вглядываясь в спокойные, кристально честные глаза:

– Откуда тебе это известно?

– Давай не будем настаивать на раскрытии маленьких секретов, – улыбнулся он.

Я, прикусив губу, отвернулась. Посидела, отстукивая пальцами на мраморном бортике похоронный марш, и, устав ждать неизвестного, раздраженно спросила:

– У тебя, кажется, был ко мне разговор?

Он, будто уже успел забыть обо мне, сосредоточенно разглядывал небо, исполосованное высокими слоистыми облаками.

– А? Что? Прости, я не расслышал…

– Разговор, – терпеливо повторила я.

– Ах, да! Я хотел рассказать тебе всё, что тебя интересует относительно шайки Вирда и её планов.

– Да ну? С чего бы? – непонимающе нахмурилась я. Несмотря на всю самоуверенность, мне слабо верилось, что такие вещи подносятся на блюдечке за красивые глазки. Даже за очень красивые глазки.

– Разве важно, с чего? – обескураживающе улыбнулся он. – Давай я расскажу, что сочту важным, а ты потом спросишь о том, что я забуду.

Я пораженно молчала, а маг, не дождавшись ответа, невозмутимо продолжил:

– Шайка Вирда сформировалась пять лет назад. Они называют себя "кулаки" и соперничают с "ножами" – с ними-то как раз и была драка вчера вечером. Впорчем, не так давно, насколько я знаю, "ножи" и "кулаки" хотели объединиться, но что-то там не склеилось. Наверное, главари не сговорились – или ещё чего. За пять лет "кулаки" успели многое: они возвысились над всеми остальными разбойничьими шайками, промышляющими по городу, и теперь им приходится постоянно отстаивать свое право на пальмовую ветвь первенства. С чем пока успешно справляются. Примерно полгода назад они решили выйти на более высокий уровень противозаконных работ, но для этого им понадобился "свой" человек в министерстве. Чтобы покрывать, доносить и защищать при случае. Выбор был невелик: все, кроме министра финансов, готовили себе преемника, и, если бы с ними даже что-то случилось, то тот занял бы освободившееся место. Есть подозрение, что именно министр финансов выбран и ещё по некоторым причинам, но о непроверенных фактах я лучше умолчу. А теперь можешь спрашивать.

На кой йыр это ему понадобилось?!!!!!!

"Только попробуй спросить такую ерунду, когда тебе готовы выдать любую государственную тайну!" – грозно возопил ушедший навсегда пять минут назад глас разума.

И я в кои-то веки его послушалась…

– Каким образом Кидранн оказался в шайке?

Маг расплылся в довольной улыбке:

– Теперь я вижу, чем профессионал отличается от обычной ингры…

Я, с трудом сдерживая триумфальную ухмылку, серьёзно напомнила: