Текст книги "Ведьмовские развлечения"

Автор книги: Светлана Графная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Садись! – пират кивнул на один из подвешенных к потолку гамаков.

Я, мысленно поблагодарив себя за то, что утром надела брюки, а не юбку, уютно угнездилась в гамаке, подтянув колени к груди. Пират помолчал несколько минут, словно ожидая вопросов от меня, но не дождался и заговорил:

– Ты ничего не хочешь спросить?

Я ехидно улыбнулась, покачав головой. Волосы расстелились по плечам.

– Нет, не хочу. А ты хочешь мне что-то сказать?

Он независимо пожал плечами:

– Нет, не хочу. Но неужели в тебе молчит вечное женское любопытство? Обычно пленницы попросту забрасывали меня истеричными вопросами…

– У вас тут что, целый гарем, что ли? – скептически фыркнула я. Пират оскорбленно сверкнул глазами. – А насчет любопытства… Как тебя зовут?

– Фрель, – от неожиданности ответил он, но тут же досадливо поджал губы, чтобы не выболтать ещё что-нибудь.

– Очень приятно, – флегматично отозвалась я, рассеянно оглядывая комнату, куда меня привели, как только лодчонка достигла корабля.

Кресло, на котором сидел мой пират, явно было прибито гвоздями к доскам, вокруг висело несколько гамаков, один из которых занимала я, да по периметру стен кто-то прибил доски так, что их можно было использовать как столы. Гамак тихонько покачивался, мягкий плеск волн за кормой ласково напевал какой-то ненавязчивый мотивчик, и глаза закрывались против воли, послав пиратов и иже с ними куда подальше…

– М-да, ну и экземпляр нам сегодня попался, – покачал головой Фрель. – Что-то мне это не нравится!

– Не нравится – нечего было меня сюда тащить, – недовольно пробурчала я, лениво открывая глаза. – Я никого, между прочим, с мечом у горла не заставляла!

Глаза пирата смешливо сверкнули. Ему явно нравились эти мои опасные, на грани приличия фразочки.

– И что ты думаешь делать дальше? – с любопытством глянул он.

Я пожала плечами:

– Интересного мало. Всё банально и прозаично до одури. Через час у меня занятия, так что, боюсь, вам недолго осталось наслаждаться моим милым обществом.

Фрель опустил на меня разом потемневший, тяжелый взгляд и веско напомнил:

– Ты – пленница.

– И что? Моё социальное положение, по-видимому, оставляет желать лучшего? – иронично хмыкнула я.

– И ещё как, – медленно отозвался пират. – Судьба таких, как ты, обычно грустна и незавидна до крайности. Сначала с ними развлекаюсь я, потом – команда, а в конце концов – попросту выбрасываем за борт на съедение.

Фрель внимательно вглядывался в моё лицо, ожидая, по-видимому, приметить первые признаки ужаса, брезгливости, отвращения… И ехидная улыбка, в которой искривились мои губы, мало оправдала его ожидания.

– Прелестно, – язвительно протянула я, скептически вздергивая левую бровь. – А с учетом того, что в этом море ничего крупнее камбалы отродясь не водилось – просто великолепно!!! Уточни, пожалуйста, кто кого должен есть?!

– Для обычной пленницы ты слишком языкастая.

– Для обычного пирата ты слишком много со мной церемонишься. И вообще, я на твой корабль не рвалась. Сам подписался – сам и мучайся.

– Слишком много церемонюсь? Отлично!

Он одним быстрым, резким движением оказался рядом и, запрокинув мне голову, впился в губы поцелуем.

Оригинальная реакция, не правда ли?! Но подобные действия были наказуемы, и ещё как наказуемы! Один несильный, но весьма болезненный электрический разряд отбросил пирата на пять шагов назад, так что тот едва удержался на ногах:

– Что за…

– Никогда. – Холодно, выбрасывая каждое слово как отдельную колкую льдинку, проговорила я. – НИ-КОГ-ДА не пытайся взять что-то у меня силой. Попроси. Заслужи. Выиграй. Но не бери просто так, "по праву сильного"! Никогда!

Пират ошарашенно глядел на меня, не решаясь теперь сделать и лишнего шага.

За дверью послышался тяжелый гулкий грохот сапог по деревянной палубе – и дверь с громыханьем раскрылась, впустив запыхавшегося пирата в черно-белом, как и все прочие на корабле, плаще:

– Капитан!

– Да, – негромко отозвался Фрель, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Там пришла "Веста" – точнее, то, что от неё осталось. Она наткнулась на патрульных – половина экипажа перебита, корабль в преотвратном состоянии, еле довели до сюда. Несколько раненых и умирающих. Что нам делать?!!

Лицо Фреля резко помрачнело и даже как-то постарело:

– Сколько убитых?

– Не знаю, мы не считали. Около дюжины. Раненых – человек шесть.

– Корабль примкнул к нам?

– Конечно! Точнехонько, борт о борт!

Не дожидаясь продолжения, я соскочила с гамака, по-кошачьи ловко просочилась мимо пирата в дверях и бросилась на палубу. Рядом с нашим кораблем и вправду стояло ещё одно судно. Но как оно всё ещё держалось на воде, я вообще не понимала: паруса были сбиты, в днище зияли три огромные пробоины, корма тоже заметно пострадала в схватке, зачерпывая воду завалившимся боком. Пираты уже соорудили что-то типа мостика, по которому медленно переходили на целый корабль те, кто ещё мог передвигаться самостоятельно.

На плечо с силой опустилась тяжелая рука и одним резким нервным рывком развернула меня. Фрель стоял рядом, так рядом, что, не отшатнись я от неожиданности – и мы бы соприкоснулись телами. В серых глазах полыхал бессильный гнев и отчаянье.

– Уйди! Иди, куда хочешь! Если не можешь уйти сама – вернись в каюту, и мы потом отвезем тебя на берег! Только уйди с моих глаз сейчас! Не мешай!

Я жестко сжала губы, напряженно щуря глаза.

– А лечить тех шестерых ты будешь сам? Или какой-нибудь незадачливый лекарь, вынужденный работать с пиратами, ибо нигде больше его на работу не брали за профнепригодность?!! – Я сильно тряхнула его за плечи. – Возьми себя в руки, Фрель!!! Это ты не должен мне мешать!!!!!

В глазах пирата гнев медленно уступал место недоверию. Я, осознав, что это поле битвы осталось за мной, быстро развернулась к тонущему кораблю – и вовремя. Пираты как раз примерялись, как бы им половчее перенести раненых.

– Стойте!!! Нельзя их трогать!!!!

Пираты недовольно выругались, послав меня куда подальше, и продолжали заниматься своими делами. Но тут над палубой раскатился резкий, повелительный окрик:

– Отойти от раненых! Не перечить девушке!

Команда испуганно замерла, словно над головами людей в небе грянул гром.

Не размениваясь даже на благодарности, я птицей пролетела по мостику и подсела к раненым. Фрель оказался рядом через мгновение.

– У вас бинты есть? – коротко, не тратя сил и времени на разговоры, бросила я.

Фрель кивнул одному из пиратов – и передо мной тут же оказалась горка чистых бинтов. Пальцы быстро, почти что машинально плели обезболивающую сетку на груди умирающего, пока Фрель рылся в моей наспех материализованной сумке в поисках нужных настоек.

– Там темный такой маленький бутылек, пахнет отвратительно, – подсказывала я сквозь зубы, стараясь не спутать канву заговора. Умирающий блаженно прикрыл глаза, наконец-то получив избавление от изматывающей, рвущей на части тело и волю боли. Ловко плеснув на его рану дымящейся жидкостью из бутылька, я легко сомкнула края тяжелейшей рваной раны и "спаяла", словно прореху на своем плаще.

– Переносите, но очень осторожно.

Фрель кивнул двум пиратам, тут же аккуратно подхватившим пострадавшего на руки и понесшим на корабль.

Вода, несмотря даже на короткие, но емкие распоряжения Фреля и все искренние старания команды, затопляла "Весту" быстро, быстрее, чем я рассчитывала. Приходилось работать на грани скорости, молясь только о том, что меня достаточно хорошо натаскали в Храме, чтобы я не спутала ни одного слова, ударения и жеста. Ибо от них сейчас зависели жизни.

Прошло всего двадцать минут, а казалось, что я уже целую вечность кружусь среди стонущих людей, которым так нужна моя помощь. Нужна сейчас, сию секунду, а не через четверть часа, когда от неё уже не будет никакого толку.

– Эх, Таю бы сюда, – себе под нос пробормотала я, с трудом отходя от последнего вылеченного пирата и удовлетворенно наблюдая, как его уносят на корабль. – Она бы мной гордилась.

– Ты идешь?! – тряхнул меня за плечо Фрель. – Корабль затонет через минуту-другую, так что поторопись!

– Ага…

А перед глазами всё уже плыло, отправляясь в дальние чудные страны…

– Какого йыра она вообще на "Весту" кинулась?!!! – размеренно, довольно равнодушно фыркнул кто-то над ухом. – Квартанка какая-то!

"Мило!" – проскользнуло в голове.

Я приходила в себя медленно, толчками, с порциями ритмично выбрасываемой сердцем крови. Первым вернулся слух, и его тут же принялись услаждать двое незнакомых мужиков, перемывающих мне кости.

– Ты мне лучше объясни, какого йыра с он с ней так носится?!

– А я знаю? Его вообще кто-нибудь на этом корабле знает?

Сознание медленно расползалось по телу, возвращая мне не только слух, но и осязание.

Я осторожно повращала кистями, проверяя, не связаны ли руки. Нет, до такой крайности дело пока ещё не дошло. Зато мои шевеления не укрылись от глаз сидящих.

– Глянь, в себя приходит.

– Точно. Надо пойти капитану сказать – а то получим потом перца!

Две пары сапог прогрохотали по дощатому полу, с силой бабахнула дверь. Я медленно провела ладонью по правому боку, придя к выводу, что одета все в свою же хлопковую зеленоватую рубашку и лежу на чьей-то мягкой, застеленной свежим бельем постели.

Дверь едва-едва слышно раскрылась, по полу прошуршали три осторожных, мягких шага. На лицо упала тень склонившегося надо мной пирата.

– Иньярра?

– С утра была ею…

Я с неохотой разлепила веки и тут же наткнулась на настороженно-вопросительный серый взгляд. Фрель уже успел где-то снять свой плащ, оставшись в одной белой рубашке. Кинжал у пояса неясно бряцал при ходьбе.

– Ты как? – осторожно спросил он, внимательно заглядывая мне в глаза.

– Не знаю, – пожала плечами я. – Сейчас проверим.

И долю секунды спустя я с зажженным в руке шэритом уже стояла у него за плечом, переметнувшись мгновенно, словно рыжий лисий хвост. Пират вздрогнул и резко развернулся. Я, неспешно гася шэрит, задумчиво проговорила:

– Знаешь, не так плохо, как могло бы быть.

Голова не болела, тело слушалось беспрекословно, аура успела восстановиться более, чем на половину. Нет, определенно, занятия теоретической магией пошли мне на пользу. Отдельное спасибо векторной постоянной энергосохранения.

Фрель философски усмехнулся, пораженно покачав головой, и сел на столь эффектно покинутую мной постель. Судя по привычно закинутым на изголовье ногам – его же собственную.

– Как раненые? – спросила я, осторожно подсаживаясь рядом. Пират оценивающе окинул взглядом пядь свободного пространства между нами, но отодвигаться ещё дальше не стал.

– Живы и почти здоровы, – откликнулся он и, помолчав, словно с усилием добавил: – Благодаря тебе. Спасибо.

– Из спасибо шэрит не сляпаешь, – машинально отшутилась я и, ощутив, что мне чего-то сильно не хватает, заоглядывалась по сторонам.

Каюта небольшая, без окон, но подозрительно чистая и уютная, разве что на столе в беспорядке навалены всевозможные карты и свитки. Хотя, если вспомнить, что у меня самой на столе – а точнее, на заменяющем его подоконнике – делается… Там напрочь перемешаны конспекты, зелья, стрелы, меч валяется, а сверху сидит черный ворон и гнусаво каркает. Кстати, о вороне…

– Фрель, а где Велир?

– Велир? – непонимающе нахмурился он, но тут же спохватился. – А, это ворон? Он на палубе. Полетал над тобой кругами почета, убедился, что убивать тебя никто не собирается – и уселся на плечо нашей Лирте. Слетать не желает ни под каким видом.

– А кто такая Лирта? – ревниво поинтересовалась я. До этого Велир демонстрировал похвальное равнодушие ко всем особам слабого пола за исключением меня. И меня этот факт более, чем устраивал!

Пират пожал плечами, словно речь шла о чем-то общеизвестном.

– Покровительница всех флибустьеров. У нас её фигура на носу стоит и по её же имени бриг называется.

– А-а-а, – облегченно выдохнула я. – А поближе на неё взглянуть можно?

– Конечно, – и Фрель легко поднялся с постели, распахнув передо мной дверь каюты. – Прошу!

На палубе мне в лицо жизнерадостно ударил разгулявшийся ветерок. Раненых, видимо, разместили в каютах или ещё где-то, но в пределах моего видения их не было. Дали прояснились, и далеко до горизонта, покуда хватало взгляда, везде расстилалась ярко бликующая солнечными зайчиками морская гладь. "Веста" уже затонула, не оставив после себя никаких следов, так что, если бы не дурные воспоминания, денек мог бы быть просто великолепным.

Велир и вправду сидел на плече женской деревянной фигуры, но, завидев хозяйку, тут же сорвался с насеста, променяв его на мое собственное плечо. Шифоновый шарфик жалобно заскрипел под вороновыми когтями. Солнце, ещё не докатившееся и до середины небосклона, говорило о том, что утро в самом разгаре. Странно…

– Фрель? А я долго была без сознания?

Пират подошел и оперся рядом о корму, тоже вглядываясь куда-то вдаль.

– Нет. Минут десять-пятнадцать. Вряд ли больше.

Я напряженно прищурилась, быстро просчитывая в мыслях варианты дальнейшего развития событий сегодня. Вот за это и не люблю быть привязанной к чему-то: только и делай, что считай собственное время, вместо того, чтобы равнодушно махнуть на всё рукой и по-страннически нахально рассмеяться над ворохом человеческих условностей.

– Значит, я ещё всё успею, – пробормотала я себе под нос, с тяжелым вздохом вспоминая о море предстоящих дел.

Фрель добродушно усмехнулся:

– И что теперь?

Я резко тряхнула волосами, приводя себя в рабочее состояние, и трезво посмотрела на него:

– Теперь? А теперь я, пожалуй, воспользуюсь твоим любезным разрешением покинуть этот бриг и отправлюсь по своим делам.

Усмешка на лице пирата растянулась ещё шире:

– Покинуть этот корабль? Каким, интересно, образом?

Вместо ответа я отыскала взглядом свою брошенную на палубе сумку, дематериализовала её щелчком пальцев, коротко попрощалась:

– Удачи! – и закрыла глаза, мысленно взывая к Храму.

Кажется, он что-то сказал в ответ, но я уже не слышала, во мгновение ока оказавшись в собственной комнате…

* * *

Неприятности неизменно выскакивают из-за угла. Сигают, словно разъяренная кошка, тебе на плечи, цепляются надоедливой репейной плетью за рукав или вгрызаются в новый сапог отчаянно трусящим Бобиком. Таррэ, которая, в сущности, и была одной огромной ходячей неприятностью, вела себя в точности так же и, когда она в очередной раз внезапно выскочила из-за угла, моему далеко разнесшемуся по гулким коридорам воплю:

– Изыди, нечисть!!!!!!!!! – позавидовала бы и идущая на посадку с потусторонним подвыванием гарпия.

– Нечисть?! Где? – тут же вскинулась чародейка.

– Нигде, – перекосившись, как студентка на экзамене, проворчала я. – Умерла от вашего внезапного появления и умчалась выбивать себе вид на жительство на том свете. Больше она вас не побеспокоит, не переживайте.

– Не смешно! – с достоинством ответствовала Таррэ.

Я равнодушно пожала плечами и предприняла заранее обреченную на провал попытку прощемиться по стеночке мимо чародейки, но была тут же уличена и поймана железной хваткой за рукав.

– У меня для вас неприятная новость!

– Кто бы сомневался, – пробурчала себе под нос я. Достаточно громко, чтобы она услышала, и достаточно тихо, чтобы подумала, что для её ушей это вообще-то не предназначалось. Таррэ смерила меня очень недовольным взглядом, но от комментариев воздержалась, размеренно продолжая:

– Вы знаете, что через три дня приезжает проверяющая комиссия из Гильдии?

Через ТРИ дня?!!!!!! Я коротко, но емко выругалась в мыслях и, подумав, решила:

– Теперь – знаю!

– Что значит "теперь"?!!! – взбеленилась общественная активистка. – Я вам об этом уже третий месяц говорю, а вы не слушаете…

Вся лекция была рассчитана на четверть часа, но, увы, у меня в запасе этой четверти не было, так что пришлось позорно спасаться бегством прямо по коридору. Толкнувшись в нужную дверь и тут же захлопнув её за спиной, я мысленно возблагодарила Галирада за изматывающие утренние пробежки, ибо тяжелое дыхание Таррэ слышалось ещё только за поворотом…

– Ну здравствуй, ведьма, – улыбнулся маг за учительским столом. – Опаздываешь…

– Извините, – выдохнула я, торопливо присаживаясь напротив.

– Ничего-ничего, – рассеянно отозвался он, неспешно перерывая кипу свитков на столе. – Это нам, старикам, уже некуда спешить, а молодые вечно за день на обоих концах Древа побывать успевают…

Слышать подобные речи из уст сорокалетнего на вид мага было бы очень странно, не знай я, что на деле ему под триста. Но научные исследования в области теоретической магии не проходят даром, и в искусстве продления жизни и сокрытия истинного возраста Винрагеру не было равных.

Маг завел речь о теме прошлого занятия, намереваясь неспешно подвести её под сегодняшнюю, а я тоскливым взглядом уставилась в окно. Там, далеко внизу, вовсю буяла весна. Деревья кокетливо встряхивали нежно-салатовые, только-только покрывшиеся бахромой листьев веточки, звери торопливо долинивали, оставляя повсюду клоки зимней свалявшейся шерсти, всё вытаивало, цвело и смердело. Единственным же украшением моего окна мог служить едко-зеленый плющ, от которого я меланхолично и последовательно отрывала листики. Не от рассеянности, а из мстительности.

Точно такой же плющ стоял на подоконнике моей комнаты, притащенный Таей в порядке "озеленения пространства". На деле же эта вреднющая ведьма попросту решила устроить подлую диверсию. Помнится, дело было как раз после приснопамятного совета, на котором меня и было решено вмуровать в стены Срединного Храма вплоть до момента биологической смерти в тщетной надежде, что из самой злобной на Древе ведьмы выйдет добрый дух, оберегающий Храм. Я разъяренно металась туда-сюда по комнате, изрыгая несусветные проклятья и машинально грызя попавшийся под руку листик плюща.

– Да как они вообще могут мной столь бесцеремонно распоряжаться?!!!

– А ты в Гильдию жалобу напиши, – едко посоветовала подруга. – С пометкой "для скорейшего рассмотрения".

Я досадливо зашвырнула в неё молнией, но промахнулась. Тая же, приметив начинающиеся военные действия, торопливо сменила дислокацию (то бишь спряталась от меня за кресло) и язвительно сообщила:

– Будешь себя так вести – вообще никогда не выпустят, за буйнопомешанную примут!

Ха, и будут очень недалеки от истины! Я недовольно скривилась:

– Слушай, ты,… доброжелательница! Ты здесь, собственно, вообще откуда?!

– Что значит, откуда? – возмутилась ведьма. – Меня, в отличие от некоторых, можно найти по кристаллу! И попросить приехать!

– Зачем? – непонимающе нахмурилась я, садясь на кровать и отрывая следующий листок от многострадального растения, горшок с которым я машинально крутила в руках.

– Чтобы я на тебя положительно повлияла!

Волосы встали дыбом.

– И как ты собираешься это делать?!! – ошарашенно выдала я.

Таирна посмотрела на мою однозначно вредную физиономию, меч в ножнах, вспомнила про бесконечный запас экспрессивных выражений с негативной окраской вкупе с бронебойными заклятьями… И вздохнула:

– Самой интересно!…Кстати, хватит плющ пожирать! Он, между прочим, ядовитый!!!

Следующим в неё полетел, собственно, плющ и, в отличие от предшественницы, цели своей достиг. Но ему это ничуть не повредило. С тех пор у нас с этим растением категорическая антипатия. Чем я его только не поливала: и кипятком, и ядами, и кислотой – а всё без толку! К вечеру плющ, божественным способом реанимированный Таей, снова неизменно красуется у меня на подоконнике, явно возжелав стать последним украшением на моей неприкаянной могилке.

Положительно на меня повлиять Таирне не удалось, так что через месяц воспитательной работы, увенчавшейся жутким скандалом с применением грубой магической силы, была вызвана на подмогу тяжелая артиллерия в лице Ильянты. Вот с того-то момента на двери моей комнаты и появилась печальная руническая надпись: "Не мешай упокою скорбного духа…", – а ниже, для особо понятливых, была приписочка, сделанная мною уже от руки, прямо на двери: "Зайдешь без стука – убью накворр!!!". Ильянта злобно шипела, но стучалась…

За месяц она меня извела настолько, что я поняла одно: достойной Хранящей Храма мне не стать!!! Так какого, спрашивается, йыра надрываться?!!!

А тут ещё и эта Таррэ со своей Гильдией, будь она неладна…

– Иньярра!!! Где ты летаешь? – удивленно тряхнул меня за плечо магистр. – Так что ты думаешь по этому поводу?

Позорно спрашивать "Какому?" стала бы только семикурсница. Мне же моя голова в последнее время стала напоминать некий механизм, который, в случае необходимости, можно было переключить только на одну линию приема, заблокировав накворр все остальные. Что я тотчас и сделала, мгновенно возродив в памяти последнюю фразу Винрагера: "Получается, что одной силой воли мы можем заставить свое тело быть таким, каким захотим. Значит, первична воля, а не тело, не так ли?".

– Не всегда! – тут же заспорила я. – Ведь если вспомнить, то ни одно определение жизни не существует без привязки к материальной оболочке. И, какой бы волей человек ни обладал, если тело состарилось или заболело – то ему уже будет не до своей гениальной миссии в этом мире! Так или иначе, но наша жизнь слишком сильно зависит от организма, чтобы сбрасывать его со счетов.

Маг заспорил было, но очень быстро сдался. Помолчал немного, а потом задумчиво пробормотал:

– Знаешь, мне порой кажется, что ты ставишь всей целью своего обучения посадить в лужу учителя!

Я ответила ему нежной улыбкой вьютры перед свежим трупом и послушно с головой окунулась в "сладостный" мир энергий, векторов, констант и тому подобной дряни…

Еле дотянув до долгожданного окончания вечерней (но затянувшейся в силу энтузиазма энных личностей на половину ночи) тренировки, я устало плюхнулась на землю, жестом показав Галираду, что поднимать мое хладное тело и тащить в Храм нет надобности: вот посижу чуток, помедитирую на холодное черное небо – да, глядишь, и сама встану.

– Ладно, заканчиваем на сегодня. А то, гляжу, тебя уже ноги не держат, – проницательно заметил мечник и строго добавил: – А сейчас – иди спать.

– Ага, – машинально согласилась я, бессмысленно пытаясь поплотнее запахнуться в плащ, хотя и без того было жарко.

– Не "ага", Иньярра! – одернул Галирад. – Спать, а не как всегда!

– Ага, – уже с усталой улыбкой на губах повторила я. – Доброй ночи.

Мечник ещё раз внимательно на меня посмотрел, прикидывая, сумею ли я вообще сегодня подняться с этой земли, задумчиво хмыкнул и коротко кивнул головой на прощанье, беззвучно разворачиваясь и уходя в ночь.

Звезды стеклянно белели между рваными клочьями рыжеватых облаков, от леса, стоявшего темной стеной в десяти локтях левее, интуитивно веяло сыростью и теплом.

Над головой захлопали черные крылья, и Велир привычно опустился на плечо. Я с хитрой усмешкой повернула голову и заглянула в зеленые, вопреки всякой логике, птичьи глаза:

– Ну что, Велир, снова бесстыже нарушаем все существующие и половину несуществующих заповедей?..

Ворон стыдливо спрятал голову под крыло и ехидно раскаркался.

– Значит, единогласно, – задумчиво заключила я, поднимаясь с холодеющей земли.

Шумная корчма после половины версты темного, призрачно-зыбкого леса, обнимающего со всех сторон зловещими ветвистыми тенями, казалась уже единственным оплотом дерзкого света и хохота в этом мире. Я, облегченно выдохнув (ибо вторую часть пути шла уже чисто интуитивно, уверенная в том, что наглухо заблудилась) и зябко передернув плечами – весенние ночи бодрили – торопливо толкнула дубовую дверь. Над головой тонко тренькнул колокольчик, но на него никто и не обратил внимания, ибо разобрать что-либо во всем этом шуме, гаме и пьяных воплях было довольно сложно.

Велир злобно щелкнул клювом, попав в чью-то наглую руку, по неведомой причине решившую, что меня можно бесцеремонно хватать за плечи. Я тут же развернулась и добавила уже от себя лично, резко выбросив пальцы в ударной Рюргена. Нахал тотчас загнулся, скрючившись пополам и по инерции откатившись на несколько шагов назад. Инцидент особого внимания не привлек: половина студентов Храма большую часть свободного времени проводили именно в "Волчьем стоне", распуская пьяные сопли на тему "как плохо жить" и требуя, чтобы их пожалели. И неизменно находились добросердечные личности, действительно готовые пожалеть жертву собственной бесхарактерности.

Я подошла к стойке, деловито просмотрела меню, заказала себе кубок красного вина и кусок хорошо прожаренного мяса и ленивым взглядом окинула зал. Шумная компания студентов угнездилась в углу, наверняка без спроса сдвинув сразу три стола, посредине комнаты на спор танцевал стриптиз какой-то парень, причем его "мощные" бицепсы лично меня ни на что не вдохновили. У темного, распахнутого настежь, но не спасающего от духоты окна, свободно откинувшись на спинку стула и забросив ноги на соседний, восседал Фрель, поймавший мой рассеянный взгляд и тут же кивнувший на свободное место рядом.

Я пожала плечами, поняла, что других незанятых мест в корчме нет, и решила, что от меня не убудет.

– Ночь добрая, – с хищной улыбкой на губах поздоровалась я, непринужденно усаживаясь рядом с пиратом.

– Добрая, – усмехнулся он. – А ты, я вижу, спать по ночам привычки не имеешь?

– Что ты! – возмутилась я. – Я с воспаленными, красными от бессонницы глазами летаю над Новью и злорадно вою, прикидывая, кого бы мне в этот раз загрызть!

– Я так и понял, – с такой непроницаемо серьёзной физиономией подтвердил Фрель, что я, не выдержав, рассмеялась. Пират довольно, словно пригревшийся волк, прищурился и как-то искоса на меня глянул: – Эх, и кто ж ты всё-таки такая, а?

…По-моему, мы сегодня это уже проходили…

– Инь-яр-ра, – медленно, почти по слогам ответила я и, хитро прищурившись, доверительно сообщила: – Знаешь, повторение одного и того же действия с ожиданием иного результата – первый признак ненормальности.

– А какой нормальный пират пошел бы ночью в корчму, где до кворра и больше ненавидящих его людей? – не растерявшись парировал он.

– Зачтено, – кивнула я. – Ещё острословие предвидится?

– Сколько угодно! – обнадежил меня Фрель и задумчиво продолжил: – Значит, чародейка…

– Ведьма, – привычно скривившись, поправила я.

– Ну, ведьма, – согласился пират, явно не видя особой разницы. Я в объяснители набиваться не стала. – А живешь ты, по-видимому, в Храме?

– По-видимому, Храме, – язвительно предположила я, с удовлетворением отметив, что корчмарь пробирается сквозь толпу ко мне с подносом. На оном вольготно распластался шикарный кусок хорошо прожаренного мяса, оплетенная бутыль с темно-багровым вином и резной кубок.

– Так ты студентка? – докапывался пират, злорадно следя, как я даже не знаю, с какой стороны мне подступиться к мясу. Ситуация из разряда "в какой руке джентльмен должен держать вилку, если в левой у него котлета?". Впрочем, уж лучше так, ибо, когда есть нечего, то всё равно, в какой руке вилка и нож.

– А что, похоже? – иронично отозвалась я, кивая головой в сторону студентов, уже давно руководствующихся мантрой "если вы можете лежать, ни за что не держась – то не так уж вы и пьяны!".

– Не очень, – согласился пират. – А что ж ты тогда в Храме делаешь?

Я честно задумалась и с отвращением объяснила сквозь первый сочный кусок мяса:

– Гублю лучшие годы жизни!

Фрель честно попытался скрыть смех за кашлем, но не преуспел. И, решив переменить тему, поднял свой фужер с ликером:

– Что ж, твое здоровье!

Я скептически скривилась, но вино всё же пригубила – и тут же с совсем уж перекошенной физиономией отставила кубок куда подальше, зарекшись брать его ещё раз.

– Ты чего? – удивился Фрель, без смущения стаскивая с моей тарелки кусочек мяса и невозмутимо кладя себе в рот. – В вине – истина!

– В вине – истина, – согласилась я. – В пиве – сила. В воде – микробы. Кому что больше нравится. Просто настолько паленого вина я ни разу в своей жизни не пила!

Пират слегка нахмурился, протянул руку за моим кубком, слегка поболтал, подозрительно принюхался и осторожно сделал маленький глоток, сразу же сплюнув дивный напиток в салфетку.

– Дрянь какая!!!

– А я так и сказала, – флегматично отозвалась я, почти физически ощущая, как давит на плечи усталость и желание завалиться в кровать.

Флибустьер недовольно заоглядывался по сторонам, явно собираясь высказать корчмарю всё, что он думает о его гостеприимном заведении в общем и об этом вине в частности, причем в глубоко нецензурной форме, но я успокаивающе положила руку ему на плечо:

– Брось. Глупо было надеяться, что за дюжину сантэров мне предложат что-то стоящее.

Пират только усмехнулся:

– Приходи к нам – угостим настоящим вином. Ручаюсь, ты такого ни разу в жизни не пила!

Лично я в этом сильно сомневалась, ибо чего только за свои восемьдесят лет в этой жизни не перепробовала и чем только не перетравилась. Но разочаровывать Фреля не стала, только иронично прищурившись в ответ:

– Значит, приглашаешь?..

Он серьёзно кивнул:

– Приглашаю. Только не завтра, а дня через три. Приходи на побережье – отправлю кого-нибудь за тобой.

– А почему только через три?

– Дело есть, – отрезал пират, и я поняла, что больше никаких объяснений не получу. Впрочем, Фрель и сам почувствовал, что ответил резче, чем хотел, и постарался смягчить впечатление: – Так ты придешь?

Я пожала плечами. В принципе, планов особых не было, но соглашаться вот так сразу было неинтересно.

– Посмотрим.

…В Храм я попала только на рассвете и завалилась спать прямо в одежде, с ужасом предвкушая пробежку через полтора часа…

* * *

Взяв в руки камень, обезьяна, мстительно хихикая, повесила его на шею всему будущему человечеству. Впрочем, лично я избытком трудолюбия никогда не страдала, успешно подменяя его талантом или умением сваливать совсем уж противную работу на кого-нибудь ещё. Вот и сейчас вместо того, чтобы в поте лица зубрить длиннющий свиток заклятий, пройденных вчера с магистром Винрагером, я вольготно развалилась на кровати, расплескав по зеленоватому шелковому покрывалу гриву тяжелых волос.

– Эх, Велир, ну кому будет легче, если надо мной будут измываться не только наставники на этих йыровых тренировках и пробежках, но и я сама, в порыве нездорового мазохизма?! – нудно провыла на одной ноте я.

Ворон, лениво прикрывший глаза, молчаливо соглашался, что никому, так что хватит отвлекать его своими сопливыми стенаниями, призванными заглушить вяло вякающую на задворках сознания совесть. На тренировках или пробежках его со мной никогда не бывает: видимо, боится – и небезосновательно! – случайно получить мечом по шее. Боюсь, для него это вряд ли пройдет так же неприятно, но всё же не смертельно, как для меня или Галирада.

Дверь после короткого, до душевного стука распахнулась и на пороге материализовались ведьмы.