Текст книги "Большая книга ужасов 34"

Автор книги: Светлана Ольшевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Под колпаком и в кулаке, – со злостью поправил Боря. – Никому не пожелаю жить в таких условиях! Секта – она и есть секта, вместо бога организатор. Он же и за хозяина…

– Да ну его! – отмахнулась Фишка. – Нам сейчас о нашей группе подумать надо! Сектанты, как я понимаю, хотят нашими руками сокровище себе добыть, а нас потом пристукнуть. Или что-то еще сделать, помнишь, говорили: займемся ими…

– Наверное, собираются и нас в секту свою затащить, чтобы мы на них ишачили. Эта тетка, может быть, экстрасенс: загипнотизирует тут всех, и будем, как те в деревне…

– Эта тетка настоящая ведьма! – в сердцах воскликнула Фишка.

– Тем более. Давай обо всем расскажем Ивану Евгеньевичу.

– Давай, прямо сейчас!

– Сейчас его будить? А он нас не пошлет никуда?

– Пошлет, так пойдешь! А медлить с этим нельзя.

Профессор расположился в маленькой угловой комнатке напротив кухни, там имелась старая деревянная кровать. Немного потоптавшись у двери, ребята все же рискнули войти.

– Иван Евгеньевич… – робко позвала Фишка.

– Я вас слушаю. – Профессор тут же сел на кровати. Он вовсе не казался сонным. «Вот это профессор! – восхитился Боря. – Среди ночи разбудили, а он словно на лекциях со студентом разговаривает!»

– Нам угрожает опасность! – выпалил он. – Нам всем!

– Что именно? – спокойно спросил Иван Евгеньевич. Похоже, он не спешил пугаться.

– Мы только что были на раскопе, – продолжил Боря.

– Зачем вас среди ночи туда понесло? Не наработались за день?

– Просто… из любопытства, – пробормотала Фишка.

– И?

«Мы там видели сектантов», – хотел продолжить рассказ Боря и… не смог. Горло сдавил такой сильный спазм, что он еле сделал вдох. Отдышавшись, он снова набрал в грудь воздуха, чтобы рассказывать, и вновь повторилось то же самое, только еще хуже, Боря едва не задохнулся. В растерянности он оглянулся на сестру – та широко раскрытым ртом ловила воздух. Вдруг Фишка заметила лежащую на столике ручку. Она схватила ее и попыталась что-то написать на газете, которой был застелен столик. Боря был шокирован: руки Фишки на его глазах начала сотрясать сильная дрожь, словно у отпетого алкоголика. То, что она написала на газете, больше напоминало кардиограмму…

Иван Евгеньевич внимательно в эту кардиограмму всмотрелся и улыбнулся:

– С вами все понятно, гаврики. Идите лучше спать.

– Неужели вам действительно понятно, что здесь написано? – Эти слова у Бори получились нормально, словно и не было никаких спазмов.

– Нет, Боря, читать кардиограммы я не учился. Но вот с вами мне как раз все ясно.

– Ничего не ясно! – воскликнула Натка, сердито тряхнув разноцветными кудрями. – Вы же видите – мы не можем говорить, нас…

Она снова стала ловить ртом воздух.

– Вот с этим-то мне как раз все и понятно. Я уже, хм, сталкивался с таким. Не бойтесь ничего, идите спать. И прошу вас, не надо больше по ночам никуда ходить!

И Боря с Наткой отправились спать – а что им еще оставалось?

Глава IV
Ночной переполох

Встали, как обычно, почти с рассветом. Умывшись у колодца в последних рядах, Боря и Степа с Лешей направились обратно к дому, и тут из-за угла вышли две девушки в платках и длинных платьях. Их появление было столь неожиданным, что Боря даже ойкнул – ему сразу вспомнилась ночная встреча на раскопе и женщина в таком же платке. Но секунду спустя он убедился, что перед ним совершенно другие лица. Это оказались всего лишь две девчонки лет шестнадцати-семнадцати. Одна была ростом повыше, светловолосая, с тонкими чертами лица, вторая выглядела моложе – рыжая, курносая и веснушчатая. Первая держала в руках большой пластиковый бидон.

– Доброе утро, красавицы! – Балагур Леша сделал пару шагов в их направлении и элегантным жестом снял воображаемую шляпу. – Что привело вас в нашу скромную обитель?

– Здравствуйте, – несмело ответила старшая. – Вы вчера заходили в нашу деревню…

– Мы? Никоим образом. Вы нас с кем-то путаете, сударыня! – тем же театральным тоном возразил Леша, но тут Степа не слишком деликатно пнул его в сторону. Рыжая хихикнула.

– Это мы с ним заходили. – Степа кивнул на Борю.

– Надеюсь, вы пришли затем, чтобы их за это побить? – снова встрял Леша. – Пора, давно пора! О, а давайте вместе вот его побьем!

– А давай тебя лучше побьем! – ответила рыжая.

В этот момент на пороге дома появился профессор, а за ним Саша, Ольга и Фишка.

– Что тут за гости к нам пожаловали? Здравствуйте, девчата, – произнес Иван Евгеньевич, спускаясь с крыльца.

– Здравствуйте, – ответила светловолосая и вновь повернулась к Степе: – Мы вас видели, вы обращались к нашей маме, хотели купить молока, а она очень невежливо вам ответила. Вы, пожалуйста, простите нашу маму. Она хорошая, просто…

– Просто слишком предана святому учению, – докончила рыжая. – И во всем слушает учителя Дормидонта.

– Кого-кого? – прыснул Леша. – Эээ… это кто ж такой?

– Это наш духовный учитель, – ответила светловолосая. – Он руководит всей жизнью в деревне и не допускает, чтобы кто-нибудь из нас общался с посторонними. По его словам, все, кто не следует святому учению, полны грязи и скверны…

– Мы вам молока принесли, – перебила рыжая, взяла у своей спутницы бидон и поставила на крыльцо. – Еще парное, только что коров подоили. И не обижайтесь, пожалуйста, на маму.

– Спасибо, – ответил Иван Евгеньевич. – Сколько мы за него должны?

– Ну что вы, – смутилась светловолосая. – Мы же просто так, от чистого сердца.

Тут на пороге появилась Таня:

– Идемте чай пить!

– Прошу вас, барышни, к нашему столу! – галантно предложил Иван Евгеньевич.

– Нет-нет, мы не можем! Мы ненадолго отлучились, пока родители на собрании, и должны успеть вернуться вовремя, – забеспокоилась старшая.

– Да ладно тебе! – отмахнулась рыжая. – Они еще часа два там торчать будут, не меньше. Успеется!

Степа шагнул к светловолосой и сказал, глядя ей в глаза:

– Пожалуйста! Мы ведь тоже – от чистого сердца…

И она согласилась. Спустя несколько минут вся компания пила душистый чай с оладьями, а Леша, как всегда, первым расправившийся с завтраком, принялся травить анекдоты. Светловолосая гостья смущенно улыбалась, рыжая хохотала вместе со всеми.

– Да, мы же так и не познакомились! – заявила Фишка, отодвигая пустую чашку. – Меня зовут Натка, а чаще Фишка, это мой брат Боря.

– Я Машка, а эту кисейную барышню зовут Анюта, – охотно отозвалась рыжая.

Остальные тоже представились, и Иван Евгеньевич спросил:

– Вы, как я понимаю, родные сестры?

– Угу. Просто Анюта с родителями уже лет десять в общине живут, когда они переехали, ей было шесть или семь. А я у бабушки жила, она им меня не отдавала. Но полтора года назад бабушка умерла, и родители забрали меня в общину. – Маша улыбнулась, но было видно, что ей совсем не весело.

– И вы никогда свою деревню не покидаете? – удивилась Марина.

– Почти. Иногда со всеми к реке ходим. Они там какие-то идиотские обряды совершают, а мы просто так стоим, толпу создаем. Это там, где недавно река сменила русло, а на ее бывшем дне год назад раскопали потом какой-то алтарь, как они его называют…

– Но как вы нас нашли? – спросил Степа.

– Да вы же на стене написали: «Здесь был Боря Псих», – ответила Анюта. – Это ведь вы написали, да?

– Это он, – с видом ябеды указала Фишка на брата. Профессор строго посмотрел на Борю, а тот покраснел и опустил глаза.

– И что? – пожал плечами Степа. – Ведь не адрес же он оставил!

– Нет. Но мы случайно пару дней назад услышали, как Митяйкин говорил учителю Дормидонту, что у реки в доме Сычевых поселились какие-то психи и что-то раскапывают. И когда после вашего ухода обнаружилась эта надпись…

– То вы сразу поняли, что мы и есть эти психи. Молодцы! – завершила Фишка. Все засмеялись.

– Вот классический пример логики блонди… э-э, женской логики! – резюмировал Леша.

– Логика заключалась в том, что прийти к нам в поисках молока могли только…

– Психи! – вставил до сих пор молчавший Саша.

– … только приезжие. Ведь в деревнях у всех свои коровы есть, зачем куда-то идти? – продолжила Анютка.

– И при чем тогда надпись?

– Да так, натолкнула на мысли.

Все снова засмеялись, а потом Маша сказала:

– Ну что ж, теперь нам уже в самом деле пора, нужно успеть до окончания собрания.

Фишка воскликнула:

– Вы что же, так всю жизнь и ходите по струночке? Платки эти носите в такую жару… Сам он псих, этот ваш Дори… Дури…

– Дуремар! – не удержался от подсказки Леша.

Машка прыснула, а Анюта поправила:

– Дормидонт.

– Постойте, – сказал вдруг Боря. – Это не он такой высокий, крупный, с темной бородой?

– Да, именно так он и выглядит, – ответила Машка. – Дуремар! Хи-хи-хи!

– Если он действительно так выглядит, то это уже скорее Карабас-Барабас, – резюмировал Саша. – Дуремар должен быть мелкий, вертлявый…

– И в желтом пеньюаре, – довершил Боря.

– Постой, Боря, а где ты его видел? – спросил Степа. – Мы хоть и заходили в деревню, но никакого Дурема… это… Дормидонта там не видели.

– Нет, я его видел не в деревне, а… – Горло Бори снова сдавил знакомый спазм. Он закашлялся, с трудом глотая воздух. Наконец мальчик отдышался и только теперь уловил внимательный взгляд профессора. Но Иван Евгеньевич лишь понимающе кивнул и ничего не сказал.

Марина отдала Маше пустой вымытый бидон, и сестры направились к выходу.

– Хорошо здесь у вас, весело, – сказала Анюта Степе, вызвавшемуся их проводить. – У нас совсем не так.

– У нас – полнейший отстой, гнилое болото с заплесневелыми домостроевскими обычаями! – добавила Машка. – Ни музыку послушать, ни кино посмотреть!

– А вы приходите к нам еще! А лучше – бросайте этого своего Дуремара и поехали с нами в город. Выучитесь, профессию получите.

– А разве… так можно? – широко раскрыла глаза Анюта, но сестра не дала ей договорить, дернула за рукав:

– Идем, нам и так бежать придется! Нет, Степа, дальше провожать не надо.

Анюта на прощание махнула рукой, и они исчезли за зарослями орешника.

Степа медленным шагом вернулся в дом.

– А что, нормальные девчонки, не какие-нибудь забубенные монашки! – выразила общее мнение Таня. – Если, конечно, не считать нарядов. Платки эти…

– Красивую девчонку никакие платки не испортят, – ответила ей Фишка.

– Испортит только обилие косметики! – не преминул вставить Леша, покосившись на нее. В самом деле, Натку еще ни разу не видели без яркого макияжа, даже во время работы. Дорогие стойкие краски позволяли ей всегда быть при полном параде.

Она открыла уже рот, чтобы высказать Леше все, что о нем думает, но тут заговорил Степа:

– Платки, косметика – глупости все это. На нее если долго смотреть, то начинает казаться, что попал в сказку. Красивую русскую сказку…

Все разом замолчали. Каждому было без объяснений понятно, о ком речь.

День прошел как обычно, разве что работоспособность у всех была явно повышенная. Когда окончили работу, прежде чем уйти с раскопа, Фишка задала профессору вопрос:

– Иван Евгеньевич, а что может находиться под этим бугром? Странный он какой-то.

– Кто знает, Наталья. Возможно, кусок стены или обломок колонны. Знаешь, у меня насчет этого бугра немалые надежды имеются. Но говорить о них сейчас не вижу смысла, потому как с такими темпами мы завтра, самое позднее послезавтра, до него доберемся. Удивили вы меня сегодня, гаврики: за один день сделали больше, чем за два предыдущих.

– А и верно, – оглядевшись по сторонам, произнес Саша. – Главное, я как-то и не устал почти.

– Действительно, – согласились остальные. – Сейчас перекусим и айда купаться!

Растянувшись на мягкой прибрежной травке, Боря с удовольствием наблюдал за проплывающими розоватыми облаками. Журчала речка, синели лесные дали, ветерок пробегал по траве. И вспоминались Степины слова, сказанные утром, – о красивой русской сказке. Это место казалось сейчас Боре именно сказкой, в которой обязательно есть и красивые резные терема, и былинные богатыри, и Баба-яга со Змеем Горынычем… В детстве Боря очень любил эти сказки, да и сейчас при случае перечитывал. И всегда в голову приходил вопрос: а кем бы стал он сам, окажись в такой сказке? В детстве мечталось стать могучим воином, скакать по необъятным просторам верхом на быстром коне… Боря улыбнулся – наивные детские мечты; едва ли ему с такой слабой физической подготовкой удалось бы справиться с тяжелым древним оружием. Вот с лошадью – дело другое. В прошлом году в деревне он без проблем научился ездить верхом, даже сам себе удивился, как легко нашел к лошадям подход. Лошади… Боря, прикрыв глаза, с наслаждением вспомнил прошлогодние скачки по полю до заброшенного хутора и обратно. Надо будет еще туда съездить.

– Все мечтаешь! – Фишка в своем полосатом купальнике уселась рядом на траву и стала выжимать мокрые волосы. Она только что с Сашей и Степой ныряла со скалы, а теперь вылезла обсохнуть и согреться.

– Угу. Вот представь – скачет по земле, по верхушкам деревьев, по облакам огромная сказочная лошадь, белая-белая, разгоняя скопившуюся тьму и нечисть, и на смену мраку приходит свет.

– Бо-о-оря, у тебя все до-ома? – протянула Натка.

– Все, кроме любимой сестрички. Просто сейчас закрыл глаза, и такое представилось. А вообще хорошо здесь, красиво!

Фишка бросила взгляд на кромку леса:

– Красиво, конечно. Но вот насчет хорошего – сомневаюсь. Эта ведьма еще себя покажет…

Боря встал и начал натягивать брюки. Любимая сестричка в своем репертуаре – вечно настроение норовит испортить! Конечно, она права, но неужели нельзя хотя бы днем немного расслабиться, помечтать! Такая картина предстала перед мысленным взором, что до сих пор приятно на душе, а тут лезут всякие не к месту.

– Да ладно, может, и обойдется! – сердито ответил Боря. – Еще не факт, что она ведьма.

– Не факт? – изумилась сестра. – Ты меня поражаешь своей логикой! Не далее как сегодня мы с тобой чуть не задохнулись, но не смогли рассказать о ней ни слова, как она и пригрозила.

– Может, это был гипноз.

– Может, и так. Нас она вполне могла загипнотизировать – тебя и меня. Но если бы только это!

– А что еще?

– Ты помнишь, как ей сказали, что нас очень мало и из-за этого раскопки могут затянуться? Предложили помощь, но она отказалась, сказала: сами справятся! А потом ходила там, значки чертила.

– Ну?

– И посмотри на результаты сегодняшнего дня! Профессор точно подметил: сделали больше, чем за два предыдущих. И, по логике вещей, должны с ног валиться от усталости. Скажи-ка, ты сильно устал?

– Хм… Пожалуй, ты права! Но тогда…

– Тогда получается, что над нами нависла серьезная опасность! Она обещала заняться нами…

– Так что же делать?

– А что можно сделать, если ничего обо всем этом не знаешь? – развела руками Натка. – Тут и без ведьмы всякой чертовщины немало произошло – почему-то главным образом с тобой, если не считать Эдика Левченко.

– Кого?

– Ну, Сашкиного брата, пропавшего в позапрошлом году. Кстати, я сегодня невзначай спросила у девчонок, отчего наша группа такая маленькая. Ожидала услышать в ответ что-нибудь о проблемах финансирования. Но нет! Оказывается, в этот раз почти никто не захотел сюда ехать, под угрозой отчисления не захотели! Кто-то умный об исчезновении Эдика таких страшилок насочинял, что уши вяли: там и вампиров приплели, и зомби, и инопланетян, и маньяков. Кто верил в эти страшилки, кто не верил, но факт остался фактом – человек пропал! Вот и не хотел никто ехать. Впрочем, Иван Евгеньевич и не настаивал. Но Сашка Левченко, напротив, рвался сюда вернуться – по понятным причинам. А остальные… Как я поняла, эти шестеро крепко дружат, неразлучная компания. Вот и получилась такая маленькая экспедиция. Шесть человек, не считая профессора. И в прошлом году тоже была маленькой.

– Это ладно, но что нам делать? Сидеть и дожидаться, пока однажды ночью за нами всеми не придут? – вопрошал Боря. Фишка поежилась и потянулась за одеждой. – Сказать-то мы никому ничего не можем…

– Значит, надо что-то делать самостоятельно. Помнишь, сектанты говорили о книге? Может быть, в ней есть какая-то зацепка?

– Точно! Эти девчонки – Анютка и Машка – вполне адекватные и нормальные, на оголтелых фанатичек не похожи. Может, они нам как-то помогут добраться до книги! И у меня есть еще одна идея, – произнес Боря и сунул руку в карман. – Неспроста мне этот сон снился, точно неспроста! А проснувшись, я обнаружил у себя в кулаке этот камешек. Может, он сохранил в себе информацию о том, что здесь происходило?

– Ты хочешь сказать, что такое действительно могло когда-то быть? Хотя… Почему нет? Тут уже ничему не удивляешься!

– Вот и я так думаю. И сегодня проведу эксперимент: лягу спать с камешком в руке, может, еще что-то покажет.

– А вдруг опять увидишь какой-нибудь кошмар?

– Да ты что! – воскликнул Боря. – Чего мне бояться, если у меня в руке будет оружие против любой нечисти, действующее хоть во сне, хоть наяву!

– Не потеряй гляди, – хмыкнула сестра. – Ну-ка, дай посмотреть еще раз. Странной он формы: с одной стороны гладкий, с другой – многогранный. Может, он составлял часть ожерелья?

Боря только пожал плечами.

– Эй, пионеры, пойдемте, а то скоро стемнеет! – окликнул их Леша. Ребята повернули головы в его сторону и увидели, что все уже собрались и поднимаются по дорожке от реки к дому.

В этот вечер Боре было жутко как никогда. Едва стемнело, он старательно завесил окна, еще и подпер снизу шторы спинкой разломанного дивана, стоявшей в углу.

– Еще и гвоздями прибей! – с серьезным видом посоветовал Леша.

– Да ладно тебе, Лешка, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы ночью всех не будило, – махнул рукой Саша.

Боря внимательно все это выслушал, потом в который раз перевел взгляд на висящий на одном гвозде засов…

– Да, кстати, о гвоздях: есть они у нас? – спросил он. Лешка захохотал:

– Решил внять умному совету? А если б тебе посоветовали окно досками заколотить?

– Должны быть, – ответил Степа. – В чулане посмотри.

Боря молча взял фонарик и вышел.

Чулан находился через стену и представлял собой крошечную каморку без окон, заваленную всякой домашней утварью. Искать пришлось довольно долго, Боря разгребал вещи, и когда что-нибудь с грохотом падало, из-за стенки доносился смех. Наконец банка с гвоздями, а также ящик с инструментами нашлись на полке перед самым Бориным носом. Он взял все необходимое и отправился в комнату.

– Зря я раньше этим не занялся, – проворчал он, приступая к починке засова.

Выровнять, потом прибить… Леша, даром что насмехался, взялся помогать, а потом девушки попросили их починить засов еще и в своей комнате – там, оказывается, он был и вовсе оторван и валялся на подоконнике.

Спать по этой причине легли поздно. Боря едва вспомнил о своем намерении взять камешек. Держа его в руках, долго не мог уснуть, то и дело поглядывал на окна. И хотя все было спокойно, чувство тревоги не отпускало…

– Борька, вставай, вставай! – вопила над самым ухом сестра. Да мало того, что вопила, так еще и трясла немилосердно!

– Ну что тебе надо? – недовольно проворчал он и закрыл глаза руками, потому что в комнате горел свет.

– Что тут происходит? – раздался недовольный голос кого-то из парней.

– Вставайте скорее! Ольги нет!

– Как нет? А куда она могла деться? – Леша сел на своем матрасе, протирая глаза.

– Может, в туалет вышла? – предположил Саша.

– Может, и вышла, только обратно не вернулась, и дверь нараспашку! Мы обыскали двор – нет ее! – ответила Фишка.

Сон с парней как рукой сняло, они принялись спешно одеваться. В комнату вошел профессор, тоже уже одетый:

– Не понимаю, почему мне ни о чем не сказали, еще хорошо, что я проснулся от шума! Где Таня с Мариной?

– Во дворе, всех дожидаются…

– Одни во дворе?! У вас ум есть? Все бегом, фонарики не забудьте!

Боря подумал о самом страшном, что могло произойти, вспомнил о своем камешке. Но в руке его не было – Боря во сне выронил его и теперь еле отыскал рядом с матрасом.

– Ну что ты копаешься, идем скорей! – крикнул Степа, выходя за дверь. Боря торопливо сунул камешек в карман и поспешил за остальными.

Не сговариваясь, вся группа побежала через раскоп к скале. Боре было страшновато вновь увидеть раскоп ночью, но на этот раз там никого не оказалось. Впрочем, у скалы тоже не было ничего и никого подозрительного. Все остановились, стали оглядываться по сторонам, светя во тьму фонариками. Боря принялся усердно изучать гладкую поверхность камня, словно надеясь найти там какую-нибудь зацепку.

– Ну что, придется искать в лесу, – сказал Иван Евгеньевич. – Предлагаю разделиться на две группы…

– Не надо разделяться! – возразил Саша. – Давайте все сейчас пойдем на ту сторону, на место нашего прежнего раскопа…

– А и верно, – согласился профессор, и другие одобрительно закивали.

– А если там не найдем, предлагаю навестить деревню сектантов! – быстро выпалила Фишка. Она не ожидала, что у нее получится это сказать, опасалась очередного спазма.

– Зачем? – удивилась Марина. – Ты думаешь, это сектанты похитили Ольгу?

Натка только пожала плечами. Иван Евгеньевич подошел к ней и медленно, взвешивая каждое слово, спросил:

– У тебя есть основания для такого подозрения? Да или нет?

Фишка пару секунд помедлила, а потом решительно кивнула.

– Ну что ж, идем. Все равно туда идти мимо старого городища.

Перейдя мост, группа свернула с привычной дорожки вправо. Миновав березовую рощицу, все вышли на большую, заросшую сорняком пустошь.

– Вот это и есть городище, – сказал Степа ребятам, после чего во весь голос закричал: – Ольга!

– Ольга! Ольга! – подхватили другие, разбредаясь в разные стороны. И тут – Боря не сразу понял, в чем дело – впереди раздался сдавленный крик, кто-то из парней метнулся в том направлении, за ним поспешили остальные.

Боря бросился туда же, и первое, что он увидел, была высокая каменная плита, перед которой лежали на земле большой плоский камень и еще одна плита, поменьше. Рядом с ними на траве сидела Ольга, прижав руки к груди, и явно находилась в полной прострации. Однако взгляды Степы, Маринки, Натки и профессора были устремлены не на нее, а вперед, в сторону леса. Боря тоже посмотрел туда, и ему на мгновенье показалось, что там что-то мелькнуло.

– Знаешь, Борька, я тебе теперь верю! – подал голос Степа.

– В чем?

– Помнишь, ты рассказывал про старуху? Извини, что сразу не поверил… Но ведь, согласись, верится в такое с трудом. А теперь увидел…

Вмешалась Фишка:

– Это я увидела первая! Показалось – что-то большое шевелится, подошла ближе. Смотрю, а здесь эта плита, и рядом с ней три фигуры, две из них такие скрюченные, а между ними Ольга. Я закричала, бросилась вперед, тут и остальные со всех сторон…

Тем временем Таня с Мариной склонились над Ольгой, осматривая, нет ли ранений.

– А я успел посветить фонариком, – продолжал Степа. – Видели б вы эту бабку! Чисто Баба-яга, а ловкость прямо обезьянья! Но самое страшное – ее руки…

– Постой, ведь речь шла о трех фигурах! – перебил Леша, подошедший последним. – Кто же был третий?

– Не разобрал, мужик какой-то. Когда мы подоспели, эти двое Ольгу бросили и бежать…

– Да еще так быстро, как-то по-звериному, – прибавила Фишка. – Думаю, теперь их уже не догнать.

– Это точно, – согласился профессор. – Ну как она, девчата?

– Цела, – ответила Таня. – Но в состоянии шока, испугалась сильно.

… До дома Ольгу довели под руки. Она шла довольно уверенно, но за всю дорогу не произнесла ни слова, напрочь игнорируя все вопросы. А уже в кухне, после стакана чего-то крепкого, неожиданно залилась слезами.

– Что случилось, почему ты плачешь? – некстати спросила Натка.

– Погоди с вопросами, – тихонько сказал ей Иван Евгеньевич. – Пусть сначала успокоится, наплачется вдоволь.

– Да она каждую ночь плакала! – неожиданно заявила Маринка. – И куда-то выходила прошлой ночью, с полчаса ее не было.

Ольга моментально затихла, залпом выпила стакан воды и злобно воскликнула:

– Ну и что? Великая сенсация! Да, плакала, да, выходила, так что из этого?

Воцарилось неловкое молчание. Такой грубый выпад был совершенно несовместим со спокойной, молчаливой Ольгой, какой ее все привыкли видеть. Наконец Иван Евгеньевич очень мягко спросил:

– Позволь полюбопытствовать, куда же ты выходила, если не секрет? Поверь, я спрашиваю не из праздного интереса, а исключительно из желания тебе помочь.

Ольга медленно повернулась к профессору. Ее взгляд был колючим и недобрым:

– Да какой уж тут секрет, разве от них что-нибудь скроешь! Эдик звал меня, вот и выходила.

– Как звал?! – вырвалось сразу у нескольких.

– Во сне? – с неуверенной надеждой спросила Таня. Ей, видимо, очень хотелось, чтобы вся эта муть происходила только во сне, не переходя в реальность.

– Ха, размечталась! К окну подходил и звал.

– А… ты уверена, что это был он? – цеплялась за последнюю соломинку Таня. – Может, опять Лешка прикалывался?

– Ничего подо… – начал было Леша, но Ольга перебила:

– Он подходил к окну, и я видела его лицо, как сейчас твое. И звал так тихо: «Ольга, Ольга!» Я этот голос ни с чьим не спутаю.

Боря помимо воли оглянулся на окно кухни, которое никто закрывать и не подумал. Конечно, он ничего там не увидел, но мурашки пробежали по коже.

– Постой, Оленька, – вновь мягко заговорил профессор. – Если, как ты говоришь, это был Эдик, то почему он не зашел внутрь?

– Потому что вы все его ненавидите! Разбегались, гнали прочь, Сашка кричал, что это не его брат! Зачем к таким заходить? – В голосе девушки зазвучали визгливые истеричные нотки. – И вообще, что вы ко мне прицепились, отстаньте! Все равно ничем не поможете, а если он меня снова позовет, я просто уйду к нему.

– Ты что, Ольга! – ужаснулась Марина. – Разве мо…

– Отстань!

В воцарившейся тишине прозвучал голос Фишки:

– Это, наверное, так романтично – встретиться после долгой разлуки и уже никогда не расставаться! Я тут единственная не видела твоего Эдика, скажи – он красивый?

Боря с величайшим изумлением воззрился на сестру. Чего угодно он от нее ожидал, но все эти сюси-пуси обычно вызывали у Натки лишь скептическую усмешку. Она не слушала попсы, не читала дамских романов, а если в каком-то фильме встречалась любовная сцена, то Фишка начинала над ней иронизировать. Похоже, здесь все немного тронулись!

Ольга впервые улыбнулась:

– Красивый… Он не только красивый, он… он лучше всех! Всегда поймет, всегда поможет…

– А как он выглядит?

– Высокий, спортивный, волосы темные… Раньше коротко стригся, а сейчас отрастил до плеч. Немного на Сашку похож, только красивее!

– Я тебе прямо завидую, – испустила глубокий вздох Фишка, а потом на секунду повернулась ко всей компании и подмигнула – учитесь, дескать, как надо! После чего ее лицо снова приобрело туповато-восторженное выражение. – И ты с ним уже дважды встречалась?

– Да нет, не дважды, – сбивчиво заговорила Ольга. Она, казалось, совершенно не смущалась откровенничать при всех. – Прошлой ночью я действительно увидела его в окно, вышла… Мы стояли и смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Я не могла насмотреться… А потом Эдик и говорит: «Пойдем со мной, Ольга! Я хочу, чтоб мы были вместе в вечности!» Не знаю почему, но эти слова про вечность меня испугали. Может, потому, что он очень изменился. Смотрит совсем по-другому, жестко, властно, ростом будто выше стал, манеры какие-то чужие, и глаза вдруг так… почернели, как дыры какие-то… Но я-то знаю, что все равно это Эдик, где-то в глубине его настоящая душа запрятана… В общем, я тогда испугалась и убежала. И весь день ругала себя за малодушие… А в нынешнюю ночь снова услышала зов, только как-то тише и глуше: «Ольга, Ольга!» В окне ничего не увидела, но вышла, твердо решив остаться с ним. А дальше… Дальше не помню. Куда-то шла, рядом кто-то был… Не помню!

– Ты хочешь сказать, что не помнишь тех двух уродов, что вели тебя под руки? – вмешалась Маринка. – И неизвестно, куда бы завели, если бы Фишка не подняла всех!

– Каких еще уродов? Что ты несешь?! – повернулась к ней Ольга. – Прикалываешься или напугать меня решила?

С лица Фишки исчезла идиотская улыбочка:

– Нет, Ольга, к сожалению, это не шуточки. Я, Степа, Марина, Иван Евгеньевич – все мы видели двух уродов, которые при нашем приближении бросили тебя и убежали с обезьяньей ловкостью. Ты точно не помнишь? Одна – такая скрюченная старуха, второй…

Фишка замялась, второго она не разглядела. Ей на помощь пришел профессор:

– Второй столь же мерзкого вида мужчина. Я бы его назвал стариком, если б не это их звериное проворство. Кстати, знаешь, куда они тебя привели?

– Не помню…

– К алтарю! Тому самому, из городища! И боюсь представить, что бы было, если бы мы не подоспели.

Ольга жалобно всхлипнула, потупила глаза.

– Извините… – произнесла она наконец. – Я всем вам нагрубила, я была не в себе… Простите. Сама не знаю, что на меня нашло.

Все принялись хором заверять, что это ерунда и что главное – она жива и здорова. Наконец Ольгу отправили спать, с ней пошла Марина, но остальные не спешили расходиться.