Текст книги "Принцесса Иляна (СИ)"

Автор книги: Светлана Лыжина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Дракула, узнав о предстоящем браке, весьма обрадовался. Так, по крайней мере, говорил Его Величество, собрав всю семью Силадьи в одной из комнат своих покоев за трапезой. Илона, её родители, тётя и сестра, сидя за столом, слушали рассуждения короля о том, что Дракула собирается выказывать будущей родне всяческое почтение, поскольку осознаёт, как велика оказанная честь.

– Дайте возможность вашему будущему родственнику проявить уважение к вам, – с улыбкой произнёс король. – В этом единственная цель вашей первой встречи. Об условиях брачного договора и прочих делах поговорим в другой раз. Иначе начнётся спор, а это при первой встрече совсем не нужно.

– Что ж, посмотрим, что это за человек, – вполголоса проговорил отец Илоны, а мать не сказала ничего, лишь вздохнула.

* * *

И вот этот день настал! Тётя Эржебет пригласила в свои покои Илону, Маргит, своего брата Ошвата Силадьи и его супругу, чтобы все, рассевшись по углам комнаты, ждали, когда Матьяш приведёт к ним обещанного «жениха».

Илона почла за лучшее взять с собой вышивание: устроившись у дальнего окна и занимаясь делом, ей было гораздо проще скрыть смущение и растерянность.

Маргит вела себя бодрее. Ещё бы! Ведь не ей выходить замуж! Но и она казалась смущённой, поэтому, сидя рядом, с нарочитым увлечением играла с кошкой, пытавшейся поймать кисточку золотого шнурка. Обычно этим забавлялись четыре красавицы, жившие при тёте Эржебет, но сейчас их отправили в другую комнату, а игривую зверушку они позабыли.

Родители Илоны, устроившись на пристенной лавке, сидели молча, выпрямив спины и уставившись куда-то вдаль, так что Эржебет, по обыкновению сидевшая в кресле, ободрила их улыбкой:

– Да, выдавать дочь замуж – тяжёлое испытание, но вы не беспокойтесь.

– Как же тут не беспокоиться, – начал было Ошват, но жена легонько пихнула его в бок локтем, чтобы помалкивал. Выражать недовольство предстоящим браком Илоны стало уже поздно и ни к чему.

Наконец, большая дверь в комнату открылась, и слуга, показавшийся на пороге, доложил:

– Его Величество король Матьяш и господин Ладислав Дракула.

Илона почувствовала, что у неё не хватает духу поднять глаза и посмотреть на вход. Она просто отложила вышивание и встала, когда увидела, что старшая сестра встаёт, а затем вслед за сестрой склонилась в поклоне.

– Вот человек, о котором мы столько говорили, – услышала Илона голос Матьяша, но так и не смогла поднять взгляд, а вместо этого сосредоточенно рассматривала бордовые плитки пола у себя под ногами.

– Матушка, – говорил король, – тебе моего кузена представлять не надо, ведь ты и так его знаешь. Просто давно не видела.

Затем послышался голос тёти:

– Неужели это тот самый мальчик, который приезжал погостить в замок к моему Яношу много лет назад?

А затем раздался низкий мужской голос, которого Илона ещё ни разу не слышала:

– Да, это я, госпожа Эржебет.

Мужчина говорил небыстро, иногда растягивал слова, а один раз ошибся в букве. «Конечно, он говорит медленно, ведь наш язык ему неродной», – вспомнила Илона и продолжала вслушиваться.

– Как ты изменился, – меж тем произнесла Эржебет. – Тебя не узнать. Сколько же лет минуло с тех пор, как мы виделись в последний раз?

– Боюсь, что очень-очень много, госпожа Эржебет, – отвечал мужчина. – Больше тридцати.

– Вот как? – засмеялась тётя. – А я-то думала, когда же успела так постареть!

– Как видите, госпожа Эржебет, я тоже не молод.

Стало слышно, как Матьяш громко хмыкнул:

– Да брось, кузен! Давай-ка я представлю тебя остальным, – Затем, король, очевидно, повернулся к отцу Илоны: – Ошват, а ты ведь тоже хорошо знаком с моим кузеном.

На несколько мгновений в комнате воцарилась тишина, а затем мужчина, которого Илона теперь должна была называть женихом, сказал:

– Однажды мы вместе с Ошватом хорошенько прищемили хвост туркам. Только вот не знаю, помнит ли Ошват.

– Помню, – неохотно произнёс отец Илоны, но Матьяш будто не заметил, как это было сказано, и с нарочитым воодушевлением продолжал:

– Тогда, Ошват, я представлю своего кузена твоей супруге. Агота, это – мой кузен Ладислав Дракула и, надеюсь, ваш будущий зять. Кузен, это госпожа Агота, мать невесты.

Никто ничего не сказал. Наверное, мать Илоны и мужчина, на которого Илона до сих пор не решилась взглянуть, молча поклонились друг другу.

После этого послышались шаги, которые всё приближались, и невеста смутилась ещё сильнее, чем прежде, когда увидела совсем рядом ярко-красные остроносые башмаки своего кузена. На них были пряжки в виде ворона, державшего в клюве кольцо – птица с герба Гуньяди – так что угадать владельца не составляло труда.

– Ну, – торжественно произнёс Матьяш, – вот те самые сёстры. Так и быть, кузен, я не стану просить тебя угадать, которая из двух – Илона. Я сам скажу. Вот старшая – Маргит.

Послышался шорох одежд. Значит, с обеих сторон последовал молчаливый поклон.

«Сейчас дело дойдёт до меня», – сказала себе Илона. Ей казалось, она готова упасть в обморок, но знакомиться с женихом всё равно бы пришлось, поэтому не имело смысла растягивать эту пытку.

Меж тем Матьяш и «его кузен Ладислав» оказались напротив Илоны. Она подняла голову и удивилась. Именно удивилась, а не испугалась, как ожидала.

«Надо же, он совсем не высок. Одного со мной роста», – подумала невеста о своём женихе. А ещё она сразу обратила внимание на его глаза. Карие глаза, обрамлённые лучами мелких морщин, которых не было на портрете. Обычно морщины вокруг глаз бывают у тех, кто много улыбается. Да и сам взгляд оказался не такой, как изобразил художник. Дракула сейчас смотрел прямо на Илону, а не мимо, и во взгляде не было ни отчаяния, ни безысходности – скорее радость.

Илона совсем этого не ожидала. Она думала, что если Дракула не станет смотреть на неё с затаённой тоской, то посмотрит грозно и испытующе, но нет. Он смотрел очень приветливо и с умеренным любопытством. Казалось даже странно, что человек, у которого такие прямые и острые черты лица, может так смотреть. Прямой нос, острый подбородок и острые скулы были те же, как на портрете, но приветливое выражение глаз придало всему лицу больше мягкости, которой на картине не отразилось.

А ещё обнаружилось, что плечи у этого человека шире, чем на картине. Их делал ещё более широкими просторный кафтан из синего бархата, надетый поверх другого – зелёного. Сами одеяния выглядели новыми, и было заметно, что их обладатель ещё не успел к ним привыкнуть, поэтому его движения выглядели не вполне свободными, осторожными. Именно так – немного скованно – Дракула поклонился Илоне, и она поклонилась ему так же, поскольку не смогла до конца преодолеть смущение.

– Илона, это мой кузен Ладислав. Твой будущий супруг, – произнёс Матьяш и с улыбкой добавил. – Видишь? Он совсем не страшный.

– Да-да, моя девочка, – подхватила Эржебет. – Я ведь то же самое тебе говорила.

Любопытство в глазах жениха сменилось лёгким недоумением, а Илоне вдруг почему-то стало досадно. Она произнесла тихо, но твёрдо:

– Я и не боюсь. С чего вы взяли?

– Мы шутим, дорогая кузина, – ещё больше заулыбался Матьяш. – Мы просто шутим.

Затем король уселся в резное кресло, указал невесте и жениху на два кресла, стоявшие рядом, предложил всем остальным своим родственникам тоже присесть и начал рассказывать о кузене, всячески расхваливая его. Могло бы показаться удивительным, что так лестно говорят о Дракуле, которого называли и извергом, и кровопийцей, и тираном, но Матьяш рассыпался в похвалах.

Его Величество напомнил всем присутствующим, что «кузен Ладислав» и отец Илоны вместе воевали против турок пятнадцать лет назад, когда большая турецкая армия сожгла венгерскую крепость Северин на Дунае, а затем зашла в валашские земли и захватила в плен много мирных людей. Матьяш сказал, что армия его кузена и армия Ошвата, объединившись, догнали турецкую армию и воздали туркам по заслугам.

– Вот замечательный пример единения, которое может послужить на пользу христианству, – важно произнёс Его Величество и, сделав многозначительную паузу, добавил: – Я надеюсь, что брачный союз, который мы скоро заключим, так же послужит на благо всем христианам.

После этого Матьяш рассказывал о некоем зимнем походе, совершённом Дракулой, когда оказалось сожжено множество турецких крепостей. Поход состоялся четырнадцать лет назад, но Матьяш почему-то помнил все подробности. Возможно, прочитал некий старый отчёт, чтобы освежить память.

Венценосный рассказчик лишь иногда спрашивал:

– Верно ли я передаю ход событий, кузен?

Жених Илоны иногда говорил «верно», иногда что-то добавлял, а остальные слушали.

Затем король принялся рассказывать о войне, которая была тринадцать лет назад. Турецкую армию возглавлял лично султан, и эта армия, которая вторглась в валашские земли, была огромна, но «кузен Ладислав» не побоялся бросить ей вызов.

Матьяш говорил о том, как его кузен стремился задержать врагов во время переправы через Дунай, а затем – о кровопролитном ночном бое недалеко от валашской столицы, причём этот бой оказался для влахов очень успешным, ведь кровь лилась в основном турецкая. Рассказ получился очень красочный и убедительный, но «кузен Ладислав» почему-то погрустнел, и уже делал над собой усилие, чтобы бодро подтверждать:

– Да, верно. Всё верно.

Кажется, король так и не завершил своё повествование. О том, чем же закончилась война, он сказал весьма неопределённо. Вначале упомянул, что тоже собирался участвовать в деле, помочь влахам против турок, но затем лишь выражал сожаления о том, что война, которая «так хорошо начиналась», оказалась проиграна.

Илона помнила, что Дракула был обвинён в предательстве и арестован именно в то время, когда Матьяш собирался в поход, но ведь Матьяш сказал ей недавно, что никакого предательства не было. Что же в итоге произошло?

Всё казалось очень запутанно, однако просить разъяснений сейчас Илона не стала. «Я слишком взволнована и всё равно ничего не пойму», – подумала она. К тому же, король заставил её взволноваться ещё сильнее, вдруг предложив:

– А может, оставим жениха и невесту ненадолго наедине?

Мать Илоны сразу встрепенулась:

– Что!? Это ещё зачем!? – но Эржебет поддержала сына:

– А почему бы и нет.

– Как же так, – пробормотала мать Илоны, оглядываясь на мужа, который сидел с непроницаемым лицом, и на старшую дочь, которая тоже немного встревожилась. – Нас о таком не предупреждали.

– Агота, чего ты боишься? – улыбнулась Эржебет. – Или ты думаешь, они могут сыграть свадьбу раньше времени?

– Мой кузен со всем возможным почтением относится к семье Силадьи, поэтому волноваться совершенно не о чем, – заявил Матьяш. – Верно, кузен?

– Верно, – ответил жених Илоны, но теперь заметно повеселел.

Илона нахмурилась.

– В чём дело? – шутливо спросил у неё Матьяш. – Ты же сама сказала, что не боишься.

Не дожидаясь ответа, король встал и начал выпроваживать всех из комнаты:

– Пойдёмте-пойдёмте. Пусть поговорят немного наедине. А то в нашем присутствии они не сказали друг другу ни слова.

* * *

Никто не должен сидеть в присутствии короля. Разве что его матушка может себе это позволить, да и то не всегда, поэтому, как только Матьяш поднялся с кресла, поднялись все присутствующие – в том числе Илона и её жених.

Провожая Матьяша взглядом, Ладислав Дракула ненадолго отвернулся от своей невесты, чем она немедленно воспользовалась, чтобы опрометью кинуться в другой конец комнаты.

Сделав шесть или семь шагов, Илона вдруг опомнилась и спросила себя, куда и зачем бежит. Чтобы хоть как-то оправдать своё бессмысленное бегство, она взяла вышивание, которое не так давно оставила, села на скамеечку возле самого окна, схватила иголку, но не могла сделать ни одного стежка – всё прыгало перед глазами, или у неё просто дрожали руки.

«Дальше бежать некуда. В окно не выпрыгнешь», – сказала себе невеста, слыша приближающиеся шаги жениха, а он сел на скамеечку напротив и, помолчав немного, спросил:

– Значит, ты меня не боишься?

– Нет, не боюсь, – ответила Илона и, чтобы доказать это, оторвалась от вышивания.

Посмотреть в глаза своему собеседнику она не решилась, поэтому смотрела на его подбородок и подумала, что в портрете этого человека всё-таки довольно много сходства с оригиналом. Подбородок был покрыт едва заметной щетиной, как на картине. Конечно, жениха брили сегодня утром, но к нынешнему часу, а была уже почти середина дня, щетина успела отрасти.

– Ты смелая, – очень серьёзно произнёс собеседник. – Ты знаешь, кто я, и не боишься.

– Меня уверяли, и не раз, что мне нечего бояться, – сказала Илона.

– Значит, ты просто смущена? – спросил жених.

Илона не ответила. Лишь подумала, что действительно смущается – настолько, что не может назвать жениха по имени даже мысленно. Ладислав или Ласло – так она могла бы звать его, но ни Ладиславом, ни Ласло он для неё не был. В голове вертелось либо «Ладислав Дракула», либо просто «Дракула», либо «жених», безымянный жених.

А он сидел напротив неё и продолжал допытываться:

– Почему ты смущена? Мне сказали, что ты уже успела побывать замужем. Я полагал, что только девицы смущаются, а те, которые узнали замужество, должны смотреть прямо. Разве не так? Скажи мне.

– Я не могу говорить за всех, – отвечала Илона. – Я могу говорить только за себя.

– Тогда скажи за себя, – ободрил Дракула.

– Я... я... уже пять лет не... уже пять лет одна, и за это время отвыкла от всего того, что мне теперь приходится делать.

– Неужели за пять лет к тебе никто не сватался? – удивился собеседник. – Не может быть, чтобы никто.

– Четыре года назад сватались двое, – призналась Илона. – А три года назад – ещё один, но я всем отказала. И с тех пор мне больше не приходилось говорить с мужчиной о том, о чём я сейчас говорю, – она снова уткнулась в вышивание, но теперь успокоилась, даже сумев сделать пару стежков, пусть и не очень ровных.

– Ты уже была замужем, но ведёшь себя так, как если бы замужем не была, – подытожил жених, а затем добавил с какой-то особенной интонацией в голосе: – Мне нравится, что ты такая.

Илона не знала, что на это ответить, но, к счастью, отвечать не потребовалось. Скрипнула дверь – это вернулся Матьяш и остальные.

III

В следующий раз жених явился во дворец, когда состоялось официальное объявление о помолвке и пир по случаю неё. Перед лицом собрания в тронном зале Матьяш вложил руку своей кузины в руку «своего кузена Ладислава» и объявил, что будущий союз заключается ради блага и процветания всех христиан.

Илона волновалась уже не так, как прежде. Взгляды собравшихся, устремлённые на неё, не вызывали смущения, потому что через всё это она уже проходила семнадцать лет назад, когда Матьяш объявил о её скорой свадьбе с Вацлавом. И вот теперь Илона точно так же стояла перед троном, а король вкладывал её руку в руку жениха, но теперь – другого человека, не Вашека. Жизнь пошла на новый круг.

Бракосочетание назначили на начало июля. Церемония должна была состояться всё в том же главном городском соборе, где Илона уже венчалась когда-то. Правда, в сравнении с теми временами здание выглядело иначе, получив новую колокольню и множество резных каменных украшений на фасаде. И всё же это оставался тот самый собор, пусть даже его называли не церковью Божьей Матери, а церковью Матьяша, потому что заново освятили в честь апостола Матфея. Всё менялось, и в то же время повторялось. «Как странно. Как странно», – думала Илона.

Невеста невольно сравнивала те чувства, которые испытывала семнадцать лет назад, и нынешние. Кажется, ни тогда, ни сейчас она особенно не ждала свою свадьбу. Уж точно не было радостного нетерпения, как у многих девиц и женщин, особенно если они знают, что всё окажется очень красиво и торжественно. Нет, Илона никогда не испытывала такого. Особенно сейчас. Ну, как можно с нетерпением ждать свадьбу с Дракулой! А кроме того она вдруг обнаружила, что оказалась предметом такого же пристального внимания окружающих, как семнадцать лет назад, но если тогда это было связано с тем, что все ждали её первых регул, то теперь всеобщий интерес вызывало то, что она думает о своём новом женихе.

Семнадцать лет назад многие почти не знакомые ей женщины считали себя вправе спросить Илону, не ощущает ли она «приближение кровотечения». У невесты узнавали, не тянет ли у неё внизу живота или ещё что-то подобное, и это казалось на грани приличий. Так и хотелось ответить: «Оставьте меня», – но Илона сдерживалась, а теперь ей так же приходилось сдерживаться, когда чуть ли не каждая дама из свиты тёти Эржебет, улучив минуту, приставала:

– Вы уж простите мой вопрос. Как вам показался этот Дракула?

– Человек как человек, – отвечала невеста и отворачивалась, мысленно добавляя: "А кто вы такая, чтобы расспрашивать меня?"

Больше всего настырности проявляли четыре юные особы, пользовавшиеся у тёти особым благоволением:

– Илона, а портрет твоего жениха по-прежнему у тебя в спальне? – хитро улыбнувшись, спросила одна из них.

– Да, – ответила невеста. – А что?

– Он закрыт покрывалом или открыт? – так же хитро спросила другая шалунья.

– Почему вы спрашиваете? – удивилась Илона.

– Закрыт или открыт? – повторила вопрос третья и почему-то готова была прыснуть со смеху.

– Кажется, открыт. Последние дни я не обращала внимания, – призналась невеста.

У всех четверых красавиц сделались круглые глаза, а Эржебет, сидевшая рядом, тоже начала хитро улыбаться.

– А в чём дело? – принялась допытываться Илона, в очередной раз вспоминая слова старшей сестры, о том, что все четыре юные красавицы – дурочки.

– Как можно не обращать внимания! – всё с такими же круглыми глазами произнесла Орсолья. – Ведь если портрет открыт, то смотрит на тебя всё время. Вот ты переодеваешься, а он смотрит. Разве тебе всё равно?

Остальные три юные особы захихикали, прикрывая ладошками рты, а Илона не знала, что и ответить на эти рассуждения, которые казались ужасно глупыми.

– Или вот, например, ты спишь, а он смотрит на тебя из угла. Всю ночь, – многозначительно произнесла Орсолья и тоже захихикала в кулачок. – Неужели, тебе всё равно?

Илона не смогла ничего ответить и просто пожала плечами, а юные придворные дамы продолжали веселиться.

* * *

В те дни даже Маргит, казалось, вела себя странно и глупо, а ведь она делала то же, что и всегда – собирала сплетни, чтобы пересказывать младшей сестре. Наверное, Маргит таким способом стремилась проявить заботу об Илоне, но получалась не забота, а почти издёвка.

Сплетница, сидя в покоях младшей сестры во дворце, то и дело качала головой:

– Ах, сестрёнка. И как же ты выйдешь замуж за этого Дракулу. Я про твоего жениха такое слышала! Знаешь, как он с женщинами обращается?

– Тётя Эржебет говорила, что он способен быть любезным и обходительным, а у меня была возможность в этом убедиться, – спокойно произнесла Илона, уткнувшись в вышивание, но Маргит продолжала:

– Ты всё-таки послушай. Говорят, был случай с какой-то женщиной, из простых. Дракула однажды ехал куда-то и встретил её мужа, который работал в поле. А Дракула начал расспрашивать того человека про жизнь, как у влахов принято, и увидел, что у него, то есть у мужа той женщины, рубашка криво сшита. Дракула спросил, кто шил рубашку, и услышал "жена". Дракула спросил, где она сейчас. Оказалось, что дома. И Дракула немедленно поехал в тот дом и велел своим слугам отрубить ей руки за то, что она плохо шьёт. Вот так! Только представь!

Илону передёрнуло, но она всё же смогла спокойно спросить:

– Маргит, ты, в самом деле, хочешь, чтобы я это представила? Зачем?

– Ты же должна знать, за кого выходишь замуж, – ответила старшая сестра, будто не замечая, что этот разговор нежелателен. – Вот ты решишь ему что-нибудь сшить сама, а ему не понравится. И что будет? Ты знаешь? А я не знаю.

– Маргит, перестань, – отмахнулась Илона. – Зачем мне что-то ему шить, если можно нанять швею?

– Значит, он велит, чтобы руки отрубили швее.

Младшая сестра ничего не ответила, только вздохнула, но старшая даже не думала угомониться:

– А ещё мне рассказывали, что однажды, когда Дракула воевал с кем-то в Эрдели, то приказал казнить целую толпу пленных женщин. Дракула сразился со своим врагом, а когда разбил его армию, то увидел, что за этой армией шла целая толпа женщин... ну... проституток, которые ходят за солдатами. И Дракула велел всех этих женщин посадить на колья.

Илона опять промолчала, а Маргит, многозначительно подняв палец, изрекла:

– Вот такой он суровый человек, твой жених.

Младшая сестра отмалчивалась, а старшая всё говорила и говорила:

– Мне рассказывали, он очень не любит женщин, которые ведут себя свободно. Говорят, что в этой своей Валахии он, пока был у власти, казнил прелюбодеек так же, как тех проституток – сажал на кол. А знаешь, почему для них выбирали именно такую казнь?

Илона всячески стремилась показать, что ей это не интересно, но Маргит продолжала:

– Меня уверили, что влахи называют колом не только заострённое бревно, но ещё и часть мужского тела... В общем, понятно, которую часть... Так вот поэтому Дракула и сажал проституток и прелюбодеек на кол. Это было что-то вроде шутки. Дескать, если хочешь на кол, тогда получи то, чего хочешь.

– А я-то здесь причём? – наконец, заговорила Илона. – Что у меня общего с этими женщинами?

– А если Дракула станет подозревать тебя в неверности?

– У него не будет оснований.

Маргит усмехнулась:

– Мужчинам не нужны основания, чтобы подозревать. По крайней мере, моему мужу не нужны. Он меня чуть ли не каждую неделю подозревает, если я куда-нибудь отлучусь. Хорошо хоть, запереть меня дома этот дурак не может. А так бы наверняка запер.

Илоне вдруг вспомнились слова тёти: «Если всё окажется совсем плохо, то жить с мужем ты не обязана», – и теперь, наслушавшись ужасных историй, невеста Дракулы решила: «Наверное, так и сделаю. Поживу с ним немного, а затем мы разъедемся. Мои родители ведь живут раздельно, и я со своим мужем стану жить так же. Ничего особенного сплетники в этом не усмотрят».

* * *

С каждым днём Илоне становилось всё тяжелее выслушивать неприятные истории про её будущего мужа, но, возможно, Маргит рассказывала их нарочно. Может, старшая сестра задалась целью отговорить младшую от предстоящего брака, во что бы то ни стало?

Вспоминая подробности услышанного, Илона уже всерьёз начала представлять, что явится к Матьяшу и скажет: «Я передумала, я отказываюсь». И пусть отказываться казалось поздно, но ведь помолвка – ещё не свадьба!

Конечно, король оказался бы очень недоволен и спросил бы о причине, но Илоне было, что ответить: «Я внезапно узнала столько всего ужасного о своём женихе, сколько раньше не знала. Пусть Ваше Величество говорили мне, что это всё слухи, которые Дракула не стремится опровергать, потому что страх – его оружие в войне с врагами, но я не хочу участвовать в подобной войне. Для меня это слишком!»

Подозрение, что старшая сестра действует с тайной целью, появилось у Илоны и в то утро, когда ожидалась ещё одна встреча с женихом. Он должен был прийти в покои Эржебет, поэтому Илона сидела там, а Маргит, которая теперь имела право беспрепятственно приходить туда, с таинственным видом подошла к сестре и села рядом.

Старшая сестра хотела что-то сказать, но пока молчала, очевидно, стесняясь присутствия тёти, по обыкновению сидевшей в окружении своих четырёх юных любимиц. Одна из любимиц читала вслух книгу о святом Франциске, три другие вместе с госпожой Эржебет молча слушали, и если бы Маргит стала что-то говорить Илоне, это оказалось бы сразу замечено.

Вот почему Маргит выжидала, но юные болтушки, конечно, не смогли долго сидеть в тишине, поэтому, как только те отвлекли Эржебет разговором, старшая сестра зашептала в ухо Илоне:

– А знаешь, что недавно сделал твой жених?

– Маргит, не сейчас. Он, наверное, уже скоро придёт, – зашептала ей в ответ младшая сестра, которая в ожидании гостя даже вышиванием решила не заниматься и просто сидела, сложив руки на коленях.

Дракулу по-прежнему содержали под стражей в доме рядом с венгерской столицей – на противоположном берегу Дуная. Переправа на пароме через реку отнимала не менее получаса, а иногда – почти час, поэтому точное время, когда явится жених, было не известно, но существовала вероятность, что он придёт с минуты на минуту.

– Скоро придёт? – продолжала Маргит. – Вот ты у него и спросишь, зачем он сделал то, что сделал.

– А что он сделал?

– Подрался с городской стражей, – сообщила старшая сестра.

– Ну, и пусть, – пожала плечами Илона, и тогда Маргит ехидно добавила:

– Подрался из-за какого-то разбойника.

– Из-за разбойника? – это невесте не понравилось. – Как же так вышло? – спросила она.

– Это было в Пеште, – охотно начала рассказывать старшая сестра. – Пештская стража гналась за разбойником по улице, а разбойник забежал в тот дом, где сейчас содержат твоего жениха, и спрятался во дворе. Городская стража вместе со стражей, которая была в доме, нашли этого разбойника, но тут Дракула увидел всё из окон своих комнат, схватил меч, выбежал во двор и велел: "Отдайте мне этого человека!" – а когда понял, что никто не собирается исполнять повеление, то напал на городскую стражу, и одному стражнику отрубил голову...

Маргит не успела договорить, потому что в комнату вошла одна из старших придворных дам:

– Госпожа Эржебет, госпожа Илона, госпожа Маргит, – присев в поклоне, сказала дама, – он здесь. Впустить его?

– Да, впусти, – оживилась Эржебет, пусть дама и не назвала имя посетителя. Кто явился, было понятно и так.

Теперь Илона уже не стеснялась смотреть на дверь, поэтому увидела невысокую широкоплечую фигуру гостя ещё тогда, когда он не успел переступить через порог.

«Неужели, то, что слышала Маргит, действительно было? Неужели, Дракула всегда остаётся Дракулой?» – думала Илона, глядя на вошедшего жениха, в то время как он оглядел комнату, поклонился госпоже Эржебет и четверым юным особам возле неё, а затем приблизился к своей невесте и её старшей сестре.

Перед сёстрами Силадьи гость также склонил голову в поклоне, а затем, сделав ещё два шага вперёд, и подойдя к невесте совсем близко, протянул ей правую руку ладонью вверх. Не очень понимая, что происходит, Илона вложила в руку жениха свою, а тот поднёс её руку к губам и едва ощутимо поцеловал.

Наверное, жениху так и полагалось вести себя с невестой, но казалось удивительно, что Дракула ведёт себя, как обычный человек. Как мог он, недавно отрубив голову несчастному городскому стражнику, вести себя так спокойно и непринуждённо!?

– Я вижу, в этот раз моя невеста не смущена, а озадачена, – полушутя произнёс Дракула. – Что-то случилось?

Илона молчала, но вместо неё ответила Маргит:

– Да, она весьма озадачена и не только она.

– Я не знаю, чем они озадачены, – подала голос тётя Эржебет.

Дракула оглянулся на неё:

– Тогда, с вашего позволения, это нужно выяснить.

– Илона, девочка моя, что случилось? – повторила Эржебет недавний вопрос Дракулы, а Илона промолчала, чтобы не втягиваться в неприятный разговор, в который старшая сестра пыталась её втянуть.

Тогда Маргит взволнованно произнесла:

– Госпожа Эржебет, я сегодня узнала об одном случае, который произошёл в Пеште, в доме, где сейчас размещён господин Ладислав.

– Случай в моём доме? – спросил Дракула и удивлённо приподнял брови.

– Да, – жёстко произнесла Маргит, но её собеседник нисколько не смутился от такого поворота событий и только хмыкнул:

– Очень интересно. А что за случай?

– Господин Ладислав не знает, что происходит в его же жилище? Не знает о своём собственном поступке? – язвительно спросила Маргит, но Дракула лишь пожал плечами:

– Увы, я не знаю и не могу знать всего, что обо мне доносит молва. Поэтому и прошу поведать мне, чтобы я тоже знал, что совершил.

Меж тем Эржебет предложила гостю присесть, чтобы вместе послушать, и он, опустившись в деревянное кресло неподалёку от своей невесты, спросил:

– Так что же я такого натворил? Вам известно, дамы, что я сейчас живу под присмотром стражи Его Величества. И даже в таком положении я сумел натворить что-то, что озадачило мою невесту?

Ещё мгновение назад Илона не собиралась ничего говорить, но вдруг не выдержала и произнесла:

– Я не просто озадачена. Я в смятении.

– Вот как? – Дракула теперь уже не шутил, он казался встревоженным, и это придало Илоне смелости:

– А что я должна чувствовать, – спросила она, – когда мне говорят, что от руки моего жениха недавно погиб невинный человек?

– Человек лишился головы! – добавила Маргит. – Я узнала, что господин Ладислав недавно отрубил голову городскому стражу в Пеште.

– Ого! – на лицо Дракулы вернулась улыбка, и он даже рассмеялся бы, но сдержался. – И как же это случилось?

Маргит, по-прежнему сохраняя в голосе жёсткость, повторила то, что недавно нашептала Илоне – о том, как в доме Дракулы оказался пойман разбойник, и о том, как Дракула не хотел отдавать этого человека, а в итоге убил городского стража.

– После того, как голова стража слетела с плеч, – произнесла старшая сестра Илоны, – его товарищи испугались и бросились прочь. А разбойника господин Ладислав сам отпустил и сказал, что в своём доме будет вершить суд по своему усмотрению, и никто, в том числе городская стража, не имеет права вмешаться. Хозяин дома в пределах своего дома – полновластный господин. Это закреплено законом, и потому господину Ладиславу не пришлось отвечать за свой поступок.

По окончании рассказа все ждали, что теперь скажет Дракула, поэтому в комнате воцарилась полнейшая тишина, а он почесал скулу и всё тем же полушутливым тоном спросил:

– Так значит, я схватил меч и выбежал во двор?

– Мне сказали именно так, – кивнула Маргит.

– Странно, – Дракула пожал плечами. – Я ведь нахожусь под присмотром стражи, которая меня всюду сопровождает, и носить оружие мне пока не разрешено, – он посмотрел на свой пояс, на котором сейчас не висело даже кинжала. – Откуда же у меня оказался меч?

– Мало ли, откуда, – старшая сестра Илоны тоже пожала плечами.

– Нет-нет, это важно, – Дракула вдруг сделался очень серьёзен и внимательно оглядел всех присутствующих. – Откуда у человека, который де факто остаётся узником, возьмётся меч? Узнику нельзя носить оружие. А ведь это важная деталь! Не будь у меня меча, я не смог бы отсечь голову тому несчастному, о котором так печалится моя невеста. К тому же в рассказе, который мы только что слышали, утверждается, что я выхватил свой собственный меч, а не отобранный у кого-нибудь. Так откуда у меня взялся меч?

– А если он всё же был отобран у одного из стражей? – продолжала горячиться Маргит.

– Да простит меня уважаемая сестра моей невесты, – всё так же серьёзно отвечал Дракула, – но женщине я не смогу доказать, что нельзя отобрать у человека меч, если этого человека защищают другие люди с мечами. Зато мужчину я бы отвёл в другую комнату, где ждёт королевская стража, приставленная ко мне, и предложил бы ему отобрать меч у одного из стражей. Я бы с удовольствием посмотрел, что из этого выйдет.