Текст книги "И мир, великий и ничтожный"

Автор книги: Светлана Львова-Запон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Title

Светлана Львова-Запон

…и мир, великий

и ничтожный

книга стихотворений

Петропавловск-Камчатский – Санкт-Петербург

2013

Published by

docking the mad dog

Содержание:

Женская жалость

Такая суета и круговерть…

Сегодня ночью умерли мечты…

Взлететь бы в небо, звёзды растолкать

Мой левый Бес и правый Ангел

Безответная любовь

Из жизни звёзд

О значенье табурета в жизни каждого поэта

Глубокое погружение

Случай

О солнце… и не только

Он наполнил бокал

Воспоминания о неслучившемся

Он звал её своею Ариадной

Бутылочное

Ты обнимал…

В тяжёлой плотной темноте

Кораблик

Тяжёлый день

Он так непрост. Эстет и сибарит

Упущенная возможность

Дождь на двоих

Пунктирность

Ему хотелось…

Улитка на склоне… осенью

Зеркальное

Предрассветное

Мы живы

Функция души

Я отправляю в небо sms-ки…

Он знает этот мир…

Закат на фоне заката

Река

Диагноз

Временной разлом

Сиюминутное

Цвет неба

Погремушка

Ей хотелось понять

Пасьянс

Случайно вспомнилось

Зимний ливень

Нежданный гость

Не разорвав объятий…

Печное

Мартель… по чуть-чуть

С нежность

Мы выжили с тобой…

Беглец

Ветреное

Предел терпения

Бесслёзное

По следу

Песочное

Бомжик

Глобальное

Белое

Не уводи меня из темноты…

Джинн

Пристанище

Предчувствие любви

Та, что ждёт…

Сивучиное

Она пыталась…

Ступа

На донышке

Отповедь

Ворота

Предрожденье

…а дальше

Умиротворённое

Сплин

Такая странная игра…

Сигаретное

Жизнь после смерти

Цветы на шлаке

Прощальное

Дождь

Да просто осень

Богиня

Спорное

Не бойся за меня…

Романтическое

Когда-нибудь…

Прозревшее

Асфиксия

Заметки на полях

Подранки

Зимнее

Инклюзия

Молчанье

Мелочное

Перестук

На авось

Прогнозное

Немного о счастье

Ода мухе

Запятая

Горькое

Отшельник

Ты рядом

Ты помнишь?

Оракул. Эпилог

неопределённое

Нюрино

Третий лишний

Ритуальное

Там за дверью

До последней черты

Аршинное

Народное

Координатное

Однажды он вернётся

Бескрылое

Ты так и знал

Тем дождём

Как девочка, придумавшая жизнь

Эталонное

Автор

Acknowledgements

Warning 451°

Copyright information

Женская жалость

Я не люблю в себе гадюку-жалость,

Но супротив природы

не попрёшь.

Мне от пещерной женщины досталась

К самцу родному жалостная дрожь.

Я вижу первобытную пещеру…

Мужик

в порватых шкурах и слезах,

Утративший в себя и в счастье веру,

Сочувственные женские глаза.

«Ах, подлый мамонт!..

мерзкая скотина…

Не мог башку подставить под копьё!

Не плачь,

ты самый сильный мой мужчина!

Дай пожалею… легче?..

Ё-моё,

сама бы толстокожего убила!..

Гляди-кась, как расстроил мужика…»

И вот уж гордо сопли вытер милый

И смотрит на подругу свысока…

***

Тебя утешу с жалостью печальной.

Ты лучший,

ты ни в чём не виноват.

Всё этот гадский мамонт…

тьфу! …начальник!

Люблю – жалею.

Правду говорят…

2010

Такая суета и круговерть…

Такая суета и круговерть –

Сама собою быть почти не вправе.

Вот взять бы, просто лечь и помереть –

Так ведь и то в покое не оставят.

Обмажут, чтоб лежала я в гробу,

Вся красотою и здоровьем пыша.

И на моём высоком умном лбу

Чегой-то непонятное напишут.

Замучают обилием речуг –

И я услышу радостно из гроба,

Что все мне тут товарищ, брат и друг,

И без меня им жить совсем стыдоба.

Расплачусь я, понятно и ежу,

Что вся незаменимая такая.

Пожалуй, помирать я погожу.

Любите же, покуда я живая.

2010

Сегодня ночью умерли мечты…

Сегодня ночью умерли мечты…

Скончались тихо

в собственной постели,

Под завыванья мартовской метели.

Отмучились от тщетной суеты.

Они всю зиму тяжело болели…

Чуть-чуть не дотянули до весны.

На их похоронах никто не ахал,

Не рвал от горя на себе рубаху.

И эпитафия:

смешны, грешны,

но всё же жаль усопших.

Мир их праху…

2010

Взлететь бы в небо, звёзды растолкать

Взлететь бы в небо, звёзды растолкать,

Сломать эклиптики, порвать орбиты!

И крикнуть сверху – ваши карты биты!

По новым картам будете играть!

Сушите вёсла, души, сухари.

Отменены небесные законы!

Повытоптаны райские газоны –

На месте их дымятся пустыри.

Заполнен до предела шумный ад,

Билеты в рай не пользуются спросом.

Смешными стали вечные вопросы.

Молитвы выдаются напрокат.

…Вот так бы я, забравшись в вышину,

Истошным криком сотрясала души,

Спасая от морального удушья…

Пойду пока, немножечко вздремну…

2010

Мой левый Бес и правый Ангел

Мой левый Бес и правый Ангел,

Послушайте меня немножко.

Не знаю я, в каком вы ранге,

Что весят крылышки и рожки.

Но что ж вы мне орёте в уши

Практически одновременно?

Я не пойму, кого мне слушать.

Скажу вам, братцы, откровенно –

Запутали меня вы, нафиг!

Вы б меж собой поговорили,

Составили б рабочий график

И в Высших сферах утвердили.

Вы разрываете мне душу

И подрываете здоровье.

Меня распределите лучше,

Оговорите все условья.

Я буду знать, что легитимно,

Утверждено и полномочно.

И как бы ни было противно –

Всё выполню предельно точно.

А на Суде скажу – ребята,

Я документ не утверждала.

Пардоньте, я не виновата!

Я просто график выполняла.

2010

Безответная любовь

Его любовь её смешила,

Она хихикала, как дура.

В мешке всегда таскала шило,

Такая подлая натура.

И это шило не таила,

Колола им и хохотала,

С такой совсем неженской силой.

И всё ей мало, всё ей мало!

А он, исколотый до крови,

Совсем не плакал, нет, не плакал!

Её портрет у изголовья

Хихикал на него из мрака.

А он стихи писал портрету

Всё той же кровушкой горючей…

Вот так он стал большим поэтом.

Спасибо гадине гадючьей.

2010

Из жизни звёзд

Она была звездой обычной.

Такой невзрачный жёлтый карлик,

Каких немало во Вселенной.

Зато была не переменной,

И уж, конечно, не пульсаркой.

Надёжная, как говорится.

Её планетная система

(Стандарт для звёзд такого класса)

Вокруг привычно мельтешила

По установленным орбитам.

Она же сквозь пространство-время

Легко тащила эту массу.

Пока не встретила гиганта,

Такого ярко-голубого

(Но только лишь в спектральном смысле).

Он молод был, горяч, массивен,

С такою буйной фотосферой,

И абсолютно одинокий.

Был притягателен, зараза,

И притянул её небрежно.

Она навстречу устремилась,

Влекомая вселенской силой,

Сорвавшись со своей орбиты,

Круша планетную систему,

Сгорая в недрах голубого…

А голубой гигант спектральный

Лишь только ярче засветился

От термоядерных реакций

Азотно-углеродных циклов,

Ускоренных нехилой массой

Звезды с планетною системой.

Но ведь она не виновата,

Что не смогла не притянуться.

И ведь никто не виноватый.

Всё это физики законы,

Вовеки будь они неладны…

2010

О значенье табурета в жизни каждого поэта

Он стоял на табурете и смотрел печально в петлю.

– Задуши в себе поэта! Пусть хрипит в петле болтаясь!

Пусть помучается, гнида!

      «Экзистенциальный кризис» – docking the mad dog

У поэта смешное призванье –

В вечном поиске бедный поэт.

Ищет он, бедолага, признанья,

На крайняк – подойдёт табурет.

Можно много суметь с табуретом.

Можно влезть на него в полный рост

И истошно вопить белу свету,

Что почти дотянулся до звёзд.

Можно взять его, словно дубину,

Размахнуться сильнее и –

                                           хр-р-рясь!

Сокрушить чьи-то холки и спины

И загнать неприятеля в грязь.

Ну, и самая крайняя штука –

Чтобы мир свои локти изгрыз,

Дотянуться верёвкой до крюка –

И шагнуть с табуреточки вниз…

2010

Глубокое погружение

Я обошла себя вокруг, себя пристрастно осмотрела. Услышала сердечный стук и в душу погрузила тело. Ну что ж, обычная душа… как и положено – потёмки. Не разглядят в ней ни шиша за мной идущие потомки. Пускай выходят с фонарём иль на крайняк – прихватят свечи. Там может встретиться зверьё, и путь на карте не отмечен. Да к ней и карты вовсе нет, и топография – загадка. Эх, надо провести в ней свет… избавиться от беспорядка…

2010

Случай

Подвернулись случай и нога –

И причём почти одновременно.

Чуть не сбил меня какой-то гад

На лазурно-синем Ситроене.

Всё-таки, нога была первей.

Случай подворачивался дольше.

Лишь когда я начала реветь,

Спохватился этот хренов гонщик.

До чего ж он всё же был хорош!

В смысле, джип, а не его водила.

Синяя мечта, ядрёна вошь!

Впрочем, и хозяин тоже милый.

Сразу стал заглаживать вину

Так напористо и вдохновенно!

Что нога! он мне мозги свернул,

Кровь закипятил в девичьих венах.

Так вину и гладит до сих пор

Этот «случай» в синем Ситроене…

Всяк автолюбитель как сапёр –

Может подорваться на колене…

2010

О солнце… и не только

Я на заре глаза свои открыла – в окно сочился неприютный свет, туман катился с сопок… серый, стылый, а солнца будто не было и нет. Я выскользнула тихо из квартиры, сумев не потревожить даже пса. Наедине оставшись с целым миром, я потянулась прямо в небеса.

Нет, солнца не достать, далековато… как на ступеньку, встала на вулкан – и облака порвала, словно вату, и лучик привязала за карман. Летела, вся в восторге и ожогах, слепящий шар за лучик волокла – приотпустила прямо у порога, сама едва не обгорев дотла.

Взлетело солнце, облака пробило, вибрировала огненная нить. «Смотри, что принесла тебе, мой милый! чтоб только ты не вздумал загрустить». …Оно тянулось буйной рыжей гривой, швыряло «зайчики» из-за стекла…

А ты зевнул и протянул лениво: «Уж лучше б ты оладий напекла…»

2010

Он наполнил бокал

Он бокал наполнял

горьким запахом крепкой полыни

И хлебал свою жизнь, и слезу утирал рукавом…

Мир отчётливо вдруг

разделился на две половины.

Или, может быть, просто

двоилось в глазах у него…

Две луны за окном молча чокнулись

и разбежались

Бесконечная ночь проглотила растаявший день.

Под рыдающий смех

он вливал в себя терпкую жалость –

И двоилась его

без того бесконечная тень.

Он понять не умел, для чего ему сразу два мира,

Если даже в одном

он себя

не сумел отыскать…

Опрокинул бокал,

на карачках дополз до сортира –

И летела по трубам с пугающим рёвом тоска…

2010

Воспоминания о неслучившемся

Мы танцевали под Deep Purple…

ты был отчаянно несмел.

Под музыку ушами хлопал, а сам меня глазами ел.

Твой взгляд пробил меня, как спица,

забушевал гормон в крови.

И мы пошли уединиться, отдаться таинству любви

Ты в джинсы лез ко мне и в душу,

дудел мне в уши всяких слов.

Мой организм был оглоушен и весь практически готов.

И в той студенческой общаге ты погасил поспешно свет,

Но долго тормозил в полшаге,

Покуда… не пришёл сосед.

Мы прыснули, как тараканы, надёрнув джинсы наскоряк,

Под возглас изумлённо-пьяный: «Реб-бята… где у нас коньяк?»

…Почти забылась эта осень…

Со мной случалось разных… тел.

Чего ж меня сейчас вопросит –

зачем тогда ты не успел?

2010

Он звал её своею Ариадной

Он звал её своею Ариадной… От этой глупости её бесило!

Он забавлялся с персональным адом и верил, что вернуться хватит силы,

Что нить её надёжнее каната, что Ариадна вечно наготове.

А дура Ариадна крыла матом и нитью душу резала до крови.

А ей бы запулить клубок подальше! порвать, смотать… или самой смотаться.

Бежать… бежать! от безнадёжной фальши, от слабых и безжизненных оваций.

Он приползал, едва живой, от зверя – измученный и проигравший битву.

Она поспешно открывала двери, мешая слёзы, ругань и молитву.

Вот так он уходил и возвращался, её неисправимый ненаглядный.

Такое непростое было счастье у современной дуры-Ариадны.

Порвалась нить… не стало путеводной. Он заблудился в Вечности… бывает.

Она… а что она? Она свободна. Не ждёт. Не плачет. Всё ещё живая.

2010

Бутылочное

Он носился по бурным бескрайним морям, он бросал, где попало, свои якоря, зацепиться надеялся тщетно, и срывало его, словно щепку. Небо плавало звёздною рябью в воде. Он себя потерял в безграничном нигде. Только палуба тонкою твердью отделяла от встречи со смертью.

Он почти разучился по суше ходить. И кильватерный след за кормой позади быстро таял, сливаясь с волною. А душа, иссушённая зноем, отмокала в настойке из рома и слёз. Он скулил на луну, как потерянный пёс. Безнадёжно стоял на коленях, позабросив секстант и счисленья. Он всё чаще бросал надоевший штурвал, через борт перегнувшись, похмельно блевал. И качалось бездонное море, принимая излитую горечь.

И безмолвная бездна вгляделась в него. Он увидел её безучастный кивок. И, велению бездны послушный, он извлёк свою стёртую душу. Запечатал в бутылку и за борт швырнул, и бутылка легко оседлала волну. Где же носит её буйный ветер?

Может, кто-нибудь где-нибудь встретит…

2010

Ты обнимал…

Ты обнимал…

мне было всё равно.

Я думала в тот миг о сигарете.

Крутилось чёрно-белое кино

И всё никак не проявлялось в цвете.

Ты был безоговорочно хорош,

И я

самой себе

казалась стервой.

Я долго

золотила медный грош тех чувств,

которых не было.

Наверно, ты понимал,

пытался понимать!

Что мы с тобой из разных измерений.

И твой беспомощный и горький мат,

Твоя лавина пьяных откровений не обижали.

Ты сходил с ума.

Ты звал меня высокомерной сукой.

И, из постели

ускользнув впотьмах,

Я выла от сочувствия и скуки.

Я исчерпала жалости предел.

Я не могла довольствоваться грошем.

И я ушла.

Ушла в своё 3D

А ты остался в чёрно-белом прошлом.

2010

В тяжёлой плотной темноте

В тяжёлой плотной темноте он сел на сбитую постель,

На лоб ей руку положил устало.

Она в горячечном бреду искала дальнюю звезду

И что-то неразборчиво шептала.

И в той бескрайности нагой она была совсем другой –

Счастливой, лёгкой и неуловимой.

Летели звёзды сквозь неё, и не пугало забытьё,

И выжидали молча херувимы.

Она ещё могла – назад, пыталась что-то рассказать

Тому, кто был так бесконечно рядом.

Она ещё могла, но там не отпускала темнота

И обещала вечную награду.

Тепло его руки у лба, его безумная мольба

Её держали тонкой, прочной нитью.

Она рвалась из этих пут, она была почти не тут,

Почти открылась вечная обитель.

Она почти ушла. Почти! А он её не отпустил.

Он никогда ни в чём её не слушал.

Был несговорчив и упрям, он всё решал по жизни сам.

«Ну, что, родная, кажется, получше?»

2010

Кораблик

Всё! Ничего не надо повторять: про «дважды в ту же реку» и про «грабли».

Я слышу, как грохочут якоря, и как причалил к берегу кораблик,

Залепленный опавшею листвой, как будто драгоценной позолотой.

Недолгое смешное волшебство навряд ли сможет обмануть кого-то.

Он не пытается. Он просто ждёт. И я уже качусь с высокой кручи,

Сейчас шагну стремительно на борт – и нас подхватит ураган могучий,

И мы умчимся с этих берегов, и я забуду, захмелев от виски,

Как проплывают трупы – не врагов, а, исключительно, друзей и близких.

И я прошу, не надо повторять про «грабли» и про «в ту же реку дважды»!

Ведь он опять приплыл сюда не зря, мой ненадёжный, глупый и бумажный.

Пусть он размокнет от тяжёлых волн, пускай безвестно мы утонем где-то.

Но я отныне не сойду с него. Мы вместе канем в эту реку – Лету…

2010

Тяжёлый день

День не задался с самого утра… башка трещит – ну, просто хоть об стену! Блин! вискарём усугубил измену… или как раз наоборот?

Дур-рак! ведь не придумал, что сказать жене! Она глядит… подозревает, стерва. Из-за неё сегодня весь на нервах. Вот-вот чего-нибудь предъявит мне. Ещё бы знать, когда пришёл домой. Проснулся, точно – в собственной постели…

Ой-ё! мотает, как на карусели! Мне б похмелиться – да подымет вой. Да и к тому же нечем – не припас, я ж не алкаш, не делаю заначки. Эх, напоить её бы до усрачки, чтоб знала, как хреново мне сейчас.

Ушла… ушла?! За пивом бы сгонять, да прикупить цветов – пускай не плачет! А что вчера? да ничего не значит… Эх, надо было телефончик взять!

2010

Он так непрост. Эстет и сибарит

Он так непрост. Эстет и сибарит. По памяти цитирует Монтеня.

Его задумчивый и томный вид меня доводит до остервененья!

Всегда корректен, сдержан и учтив, но никого не подпускает близко.

Он знает всё. Ну, на крайняк – почти. В постели – утомительно изыскан.

Он обожает погрузиться в сплин – вот просто так, без видимой причины.

Я для него проста, как пресный блин, который невостребованно стынет.

Мне до него, как до Луны пешком. И что я на Луне на той забыла?

Я лучше отогреюсь коньяком, чем греться у холодного светила.

2010

Упущенная возможность

Он стоял на ночном мосту

и смотрел в кромешную пустоту,

он плавал в пространстве,

он пространствовал,

а под ногами чувствовал твердь моста.

Повисли звуки, схлопнулась суета.

И это было так опьяняюще странно,

как будто в зале кино исчезли экраны,

и он оказался прямо внутри сюжета,

где он сможет найти ответы

на все вопросы, никем не заданные,

уже отвеченные и ещё не сформулированные,

прямые и завуалированные,

и он обязательно поделится с человечеством

всем, что узнает у вечности.

И это будет скоро… уже…

вот-вот…

сейчас.

Щщазз!

Какой-то прохожий,

сияя сытой и гладкой рожей,

походя, проходя, мимоходом сказал,

отсюда, мол, прыгать нельзя,

мол, запрещено, отойди от перил.

И дальше пошёл, и на ходу закурил.

Хочется верить, что он хотел, как лучше,

и просто так, на всякий случай,

произнёс эту краткую речь,

ну, чтобы отвлечь, предостеречь.

Он же не знал, что этот –

органически не переносит запретов,

что он тут же шагнёт в бездну –

поступок совсем бесполезный

для человечества.

Ведь, если он что-то узнал у вечности,

то уже никому не расскажет об этом.

А виноват прохожий, с его ненужным советом,

лишивший бедное человечество

шанса узнать все ответы…

2010

Дождь на двоих

Опутан город ливнями. Укутан завесою тяжёлой до земли. А мы смакуем тёплые минуты со вкусом золотистого шабли. Но, не допив бутылку, захмелели… Вино с дождём – дурманящий коктейль, покрепче всяких приворотных зелий…

Протяжный стон, измятая постель…

А за окном – шуршит, гремит и плачет. Похоже, ты сегодня не уйдёшь. Какая, всё же, редкая удача, что в целом мире только мы – и дождь.

Мне всё равно, что будет с нами после, когда снегами вздыбится зима. Но этот дождь нам на двоих ниспослан, чтоб мы сошли немножечко с ума…

2010

Пунктирность

Дискретно время, что тут говорить…

И я – пунктир, а вовсе не сплошная.

В другом отрезке было мясо-гриль

под радость от дешёвого вина… Я

тогда любила сказки про любовь,

вдыхала запах свежепавших листьев

и верила

незыблемости истин, что время

вылечит любую боль.

Да что о боли знала я тогда,

весёлая и глупая щеница…

И разве я могла предугадать,

как страшно больно падать в никуда…

Пунктирность…

перевёрнута страница, обрыв на линии,

глухая пустота…

И я другая. Новая черта.

Холодный взгляд, насмешливый оскал.

Крушу смешные замки из песка.

…Ты позвонил мне

с тех забытых троп, куда мне никогда

не возвратиться,

и получил ухмылкой прямо в лоб.

На что же ты рассчитывал, тупица…

2010

Ему хотелось…

Ему хотелось доброй драки – он откровенно заскучал.

Он так давно не рвал галактик и не рубил врагов с плеча,

не резал насмерть правду-матку и не проигрывал планет,

не трахал жён чужих украдкой, не подбивал их на минет.

Ему хотелось перестрелок, да так, чтоб кровушка рекой,

ему хотелось портить целок, но… он берёг жены покой.

Он укротил свой темперамент, он стал послушен и смирЕн

В субботу ковырялся в кране и хлопал коврик во дворе.

Он стрелки наводил у брючин, он перестал храпеть во сне.

И вскоре так себе прискучил, что скучен стал своей жене.

2010

Улитка на склоне… осенью

Как-то навалилось всё внезапно. Мир как будто в ожиданье замер.

В воздухе повис солёный запах – пахнет йодом, морем и… слезами?

Да какого чёрта! я не плачу. Просто осень дёргает за нервы,

просто раздувает неудачи до почти вселенского размера.

Только это, в общем-то, не страшно. Кофе с коньяком – и всё в порядке.

Эта осень станет днём вчерашним, старым потускневшим отпечатком.

Видно, ноют личные занозы где-то в недоступной части тела.

Можно просто увеличить дозу, впрочем, до разумного предела.

Всё пройдёт… спасибо Соломону (эк, сказал! внушительно и метко).

Я ползу улиткою по склону… А улитки плачут очень редко.

2010

Зеркальное

…но все-таки уйдет. Они всегда уходят

И далее – один по сумрачному сну

Ведь яблоневый яд уже наполнил полдень

Закройте зеркала и ждите тишину

  «бессвязное» – Иван Храмовник

…и всё-таки уйдёт. Они всегда уходят.

В ненужности своей погаснут зеркала.

Свидетель промолчит на тёмном небосводе,

От Млечного пути останется зола.

А в памяти зеркал под слоем звёздной пыли –

Ненайденный ответ неправильных дробей,

Под шёпот «навсегда» с мучительным усильем

Деление любви в бессмысленной борьбе.

Протрите зеркала, пока ещё не поздно,

И можете войти и раствориться в них.

И небо повторит танцующую звёздность

И шёпот «навсегда», и вечность на двоих.

…и всё-таки ушла, чему здесь удивляться?

Бездумно отключив межзвёздный перезвон.

Бессонница опять кольцом сомкнула пальцы…

Включите тишину – пускай заглушит стон.

2010

Предрассветное

Не пугай меня горящим нимбом,

я не знаю ваших иерархий.

Может, ты его на время снимешь,

чтоб поговорить со мной? Без страха

получить ожог сетчатки глаза

будет легче мне смотреть в бездонность.

Может, я рискну, пускай не сразу,

ощутить тепло твоих ладоней.

Закурю… не обращай вниманья,

нимб от дыма вовсе не тускнеет.

Мне привычней в голубом тумане –

как-то всё становится яснее.

Всё же, мне не по себе немного –

знаешь, ты избыточно эффектен.

Для чего явился без предлога

в эту эфемерность на рассвете?

Ты ушёл… я докурила молча

и в своё окно впустила утро.

Я узнала этой странной ночью –

смерти нет. Есть только перепутье.

2010