Текст книги "Зона особого влияния"

Автор книги: Светлана Литвакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Литвакова Светлана
Зона особого влияния

Магистр высшей магии, профессор оккультных наук, доктор философии и прочая, прочая, прочая, повернул голову в мою сторону и, хорошо поставленным голосом, сурово изрек:

– Белова, вас, как я понял, не интересует церемониальная магия.

– Ну что вы, профессор, – чуть не поперхнулась языком я, – очень интересует! – Меня всегда поражала способность магистра замечать, казалось бы, совсем неприметные вещи. Вот как он догадался, что я не слушаю?

– Надо же, – иронично протянул ректор Грофт, – Тогда я попрошу вас продолжить.

Моя голова была занята совсем другими мыслями, довольно далекими от темы лекции. Я в замешательстве ткнула локтем Лариску и вскочила на ноги, преданно глядя в насмешливые глаза профессора. Не успев открыть рот, я тут же получила ответный толчок в бок и безмятежную улыбку подруги. Она даже не соизволила помочь, с умным видом глядя на доску и усиленно делая вид, что внимательно следит за ходом мысли профессора.

– Этот вид магии не более чем общее название для коллективных магических ритуалов, которые совершаются публично и имеют ценность для всех членов общества, – наобум ляпнула я.

– Белова, – Грофт поморщился, – если бы вы меньше отвлекались на лекциях, то вероятно, смогли бы более точно сформулировать свою мысль. – Резким движением руки он поправил галстук, слегка ослабив узел, и обвел аудиторию оценивающим взглядом. – Я преподаю в этом институте более тридцати лет и впервые сталкиваюсь со столь нерадивыми учениками. Белова забыла, что публично магические ритуалы совершались туземцами Центральной Австралии и Меланезии, да и то в незапамятные времена! Как вы себе представляете танец дождя на Красной площади или во дворе любой московской многоэтажки? Даже первокурсники знают, что наши знания потому и называются тайными, что не предназначены для непосвященных людей! – Лицо Грофта слегка покраснело от справедливого негодования.

Я представила весь наш курс пляшущими в полуголом виде на Красной площади и невольно хихикнула. Картина была бы потрясающей!

– В церемониальной магии нет схемы " клиент – профессионал", хотя шаманы и знахари должны играть руководящую роль, – продолжал Грофт.

– Какая же он редкая зануда, – прямо в ухо прошептала Лариска, – лучше бы пару новых заклинаний подкинул!

Князева, – немедленно отозвался он, – я почти уверен, что вы и прошлую лекцию не успели записать, а тем более выучить заклинания!

– Почему? – растерянно пискнула Лариска.

"Так тебе и надо!" – злорадно подумала я.

– Потому, что много болтаете на лекциях, а у меня очень хороший слух, – отрезал Грофт.

Я с укоризной посмотрела на подругу. Скоро практика и нарываться особо не стоило, тем более что слух у Грофта и впрямь был замечательным. Он вообще был человеком выдающимся.

Студенты поговаривали, что наш ректор принадлежит к тайному ордену масонов, точнее к обществу Рейзенкрейцеров, которые всегда отличались огромным интересом ко всему магическому и использовали магию и колдовство в своих интересах. Я не очень то верила этим слухам, хотя кто знает? В нашем Московском Институте Оккультных Наук, коротко – МИОН, могло быть все, что угодно.

– На следующем занятии попробуем провести коллективный ритуал, но не надейтесь, что я не спрошу теорию, – закончил лекцию Грофт и величаво поплыл к выходу, стряхнув с плеча невидимую пылинку. Студенты стоя проводили ректора, с уважением глядя ему вслед.

Грофта было за что уважать. Иногда он был резковат, но всегда справедлив. Половина студентов нашего института попали сюда благодаря ректору.

В МИОНе, практически не было приемных экзаменов, студентов набирали не по знаниям, а по тому, насколько сильны магические задатки. Предпочтение отдавалось потомственным магам.

Лично я попала в институт сразу после школы.

На выпускном бале, где все танцевали до упада, мне в голову не приходило, что я продолжу образование в институте магических наук, я даже не подозревала о его существовании.

В тот день, по традиции, мы с одноклассниками гуляли по городу до утра, делясь планами на будущее. Я еще тогда сказала, что совершенно не знаю, куда буду поступать.

Когда, около пяти часов утра, я подошла к своему дому, то увидела высокого представительного мужчину у подъезда. Он прохаживался, заложив руки за спину, явно кого-то ожидая.

Он посмотрел на меня серыми пронзительными глазами и спросил, словно уточняя:

– Белова, Александра Сергеевна?

– А что вам нужно? – испуганно пролепетала я. Мало ли маньяков импозантного вида бродит по улицам города?

– Не бойтесь, – словно угадав мои мысли, сказал он приятным баритоном. – Мне нужно с вами поговорить о вашем будущем.

Вот так я и узнала о существовании МИОНа. Грофт объяснил, что министерство магии и сотрудники института разыскивают одаренных детей и приглашают их для дальнейшего обучения магии.

О своих необычных способностях я знала с самого детства, но не думала, что можно получить высшее магическое образование.

Вскоре умерла моя бабушка и я поняла, что другого выбора нет. Решив стать студенткой МИОНА, я ни разу не пожалела об этом.

Я вдруг вспомнила, что забыла узнать самое главное и кинулась догонять профессора, который уверенно шагал по запутанным коридорам института.

– Артур Викторович! – я чуть не споткнулась на повороте, зацепившись плечом об угол и, слегка вскрикнула от боли, быстро представив огромный синяк к завтрашнему утру.

Грофт остановился и, повернувшись ко мне недовольным лицом, спросил:

– Ну что вам еще, Белова?

– Артур Викторович, – торопливо заговорила я, боясь, что он уйдет, – я хотела узнать насчет практики.

– А что у вас с практикой? – Он удивленно приподнял бровь. – Сдаете зачеты, получаете допуск и вперед, так сказать, к свершениям!

– Я слышала, что в этом году второкурсников тоже допустят в Зону. Это правда? – робко поинтересовалась я, переминаясь с ноги на ногу.

– Да вы нахалка, – задумчиво протянул Грофт, рассматривая меня так, как будто видел в первый раз. Он немного помолчал, пока я с трепетом ждала ответа, а затем так же задумчиво добавил: – А, собственно, почему бы и нет? Все будет зависеть от вас. Если вам удастся с первого раза сдать черную магию, то у вас есть шанс. В этом году второй курс действительно допустят в Зону, если конечно кто ни будь из вас сдаст экзамены.

– Но, Артур Викторович! – отчаянно запротестовала я, – у Эльвиры Петровны еще никто с первого раза не сдавал зачет! Она обязательно отправит на пересдачу!

– Вот вы, Белова, и попробуйте, может, будете первой, – он равнодушно пожал плечами и, развернувшись, неторопливо зашагал дальше, кивая встречным студентам и преподавателям, которые с почтением здоровались с ним, уступая дорогу.

Я сжала кулаки и, мысленно приказав себе успокоиться, решила отправиться в общежитие, посоветоваться с Лариской. Надо было подумать о том, как я буду выкручиваться с этим дурацким зачетом.

С пол часа поблуждав по бесконечным коридорам, я, наконец, вспомнила про указатель и быстро отыскала его.

Надо сказать, что наш институт находится почти в центре Москвы, но кроме посвященных, мало кто сможет догадаться, что мебельный магазин с табличкой "ремонт" на стеклянных дверях и есть вход в МИОН.

Мы каждый день входили в двери магазина, точнее, сквозь них, так как стекла там просто не было. Иллюзией был и ржавый замок на двери и сама табличка, и даже паутина, свисавшая с потолка и опутавшая витражи.

Пароль менялся каждый день – без заветного слова просто невозможно было войти – он снимал наложенное заклятие, правда, совсем ненадолго, только чтобы перешагнуть порог. На этом меры предосторожности не заканчивались. Наши мудрые преподаватели чуть-чуть сдвинули пространство, поэтому мы сами смутно представляли себе, где именно расположены три этажа лабиринтов с классами, лабораториями, спортзалом, кабинетами и огромным общежитием. Коридоры института постоянно меняли свое направление – там, где вчера была столовая, завтра мог оказаться спортзал, поэтому специально для студентов, вдоль стен были расположены светящиеся указатели. От волнения, я совсем забыла о них и напрасно потратила пол часа своего времени. Как преподаватели могли безошибочно находить дорогу в этих запутанных лабиринтах, для меня оставалось загадкой.

Лариска сидела на кровати и, высунув язык от напряжения, подпиливала ногти, периодически вытягивая руку, чтобы полюбоваться своей нелегкой и кропотливой работой.

Я раздраженно смахнула с тумбочки маникюрный набор, плюхнулась рядом с подругой, демонстративно вздохнула и уставилась в стену перед собой, всем своим видом демонстрируя полную безнадежность.

– Не трогай мой набор! – заверещала Лариска, не сразу очнувшись от такой вопиющей наглости.

Маникюр – для нее святое. Она готова часами заниматься своими ногтями, выщипывая несуществующие заусеницы, подпиливая, полируя и смазывая всякой гадостью красивые ухоженные руки.

– Не ори! – коротко бросила я и отвернулась.

– Ты что? – переполошилась Лариска. – Что случилось? Ты только не расстраивайся! – заранее стала утешать она, соскочив с кровати и торопливо наливая воду в стакан.

Лариска – добрейшей души человек, имела один недостаток, ее настроение менялось как погода. От истеричного крика она могла перейти к тихим утешениям, от веселого смеха – к бурным слезам. А вот если впадала в ярость – берегитесь все кто оказался рядом! У меня часто возникало желание придушить ее, но быстро проходило, все-таки лучшая подруга.

– Не надо воды, – я оттолкнула ее руку со стаканом. – Дело просто труба! Мы не попадем в Зону!

– Тьфу, напугала! – Лариска с облегчением поставила стакан на место. – Я думала что случилось! Ничего страшного, – она беззаботно тряхнула головой и забралась с ногами на кровать. – Стоит ли из-за этого расстраиваться?! Пройдем практику в лаборатории, как большинство студентов.

"Ну что за дурацкий характер!" – подумала я, разозлившись на подругу. – "Живет одним днем! А то, что у меня трагедия, ее не волнует!"

– Ничего себе! – возмущенно сказала я. – Ты хочешь сказать, что тебе наплевать?! – Да ты…, – я не сумела подобрать слов, – ты ничего не понимаешь! – У меня даже зубы клацнули от злости!

– А что тут особенного, – пожала плечами она и брякнула вообще глупость: – Не попадем в этом году, попадем в следующем. – С беззаботным видом она продолжила рассматривать свои пальцы, с любовью поглаживая каждый из них.

– Вот уж, действительно, блондинки с мозгами не дружат! Ты хоть понимаешь, что без хорошей практики мы можем вылететь из института гораздо раньше?! Знаешь, сколько новых заклинаний мы можем там узнать?! Чему новому ты научишься в лаборатории? Звание мастеров получили только те, кто практику в Зоне проходил! – Я уже не знала, что сказать или сделать, чтобы достучаться до ее куриных мозгов и от этого злилась еще больше.

– Да ты что! – картинно всплеснула руками Лариска. – А остальные? – преувеличенно заинтересованно спросила она, дразня меня. – Неужели не закончили институт и не получили дипломов?

– Остальные получили только дипломы, а не звания мастеров, поэтому объявления в газету дают: " Сниму сглаз, порчу, приворожу, отворожу!", – опять разозлилась я. – Нравится тебе такая перспектива? Будешь, как дура, порчу снимать, да присушки делать для браков по расчету!

– Ах какие мы особенные! Порчу снимать нам не нравиться! Мы не такие, как все, мы – великие маги! Не слишком ли хорошо ты о себе думаешь? – ехидно спросила она. Увидев несчастное выражение моего лица Лариска смягчилась. – Ладно, не ной, будет тебе Зона. – Она хитро подмигнула голубым глазом.

– Да что ты можешь сделать? Зачет у Черепановой нам с первого раза не сдать! Разве у тебя могут быть нормальные идеи на этот счет? – отмахнулась я, в душе сгорая от любопытства.

При воспоминании о зачете по черной магии, у меня сводило челюсти. Я прекрасно знала, что практических навыков по черной магии на экзамене с меня никто требовать не будет, это запрещено институтскими правилами. Мало ли что наколдуют неопытные студенты, а преподавателям потом расхлебывать! Несмотря на то, что предстояло сдавать только теорию, все равно было страшно.

Все студенты, буквально с первого курса знали, что черный маг или колдун, решивший использовать свои знания, становился почти вершителем судеб человеческих. Все зависело только от его совести и моральных устоев. Не каждый колдун использовал черную магию во вред людям, но уж если хотел… он мог превратить жизнь человека в ад, как в моральном, так и в физическом смысле.

Особенно непредсказуемыми были колдуны " самоучки", обладающие наследственным даром, передающимся от отцов к сыновьям и от матерей к дочерям и сыновьям. Свой дар они, обычно, обнаруживают случайно и не получив разъяснений о том, как придется расплачиваться за каждую поломанную судьбу, безбоязненно творят, что хотят.

Нет, я, конечно, тоже была потомственной ведьмой – моя бабка Марья перед смертью передала мне свою силу, но вместе с ней она передала и человеческую мораль – относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. У меня не всегда это получалось, характер не сахарный, но я старалась. А потом, получив бабушкину силу, я сразу решила, сила – силой, а высшее магическое образование мне не повредит. Грофт меня в этом убедил, когда рассказал о МИОНе. Тем более, что в институте к этой самой морали относились очень трепетно и внушали студентам, что свой дар нужно использовать только во благо.

Я планировала закончить магическое обучение и получив звание мастера, посвятить себя дальнейшему изучению магических сил природы, а для этого нужно было, как минимум, попасть в аспирантуру. Из всех предметов, преподаваемых в институте, дорогу в эту самую аспирантуру преграждала суровая Черепанова со своей черной магией!

Лариске было проще. Потомственная ведунья-травница, она обладала меньшими амбициями и не парилась по поводу того, что она будет делать после института.

По примеру своей прабабки, Князева Лариса Ивановна, красавица семнадцати лет от роду, собиралась запереть себя где ни будь в глуши сибирских лесов и приносить пользу всем страждущим. Правда было не понятно, как она собиралась сочетать жизнь отшельницы и свои городские привычки: бегать по три раза за день в душ, менять шмотки каждые два часа, покрывать ногти лаком, а потом бояться мыть посуду, чтобы эти самые ногти не испортились.

Мои размышления прервала подруга:

– Я тут кое-что придумала! – Лариска просто сияла в предвкушении того счастья, которое должно меня охватить после того, как я услышу, что именно она придумала. – Эльвира Петровна – моя троюродная тетка! – радостно заявила она.

– Ну и что? – уныло спросила я, не видя никакой связи между предстоящим зачетом и этим заявлением. – Об этом весь институт знает. Что нам это даст? Эльвира принципиальная и не станет делать поблажек только потому, что ты ее родственница. Даже не надейся на это!

– Я знаю к ней ключик! – Лариска даже подпрыгнула от избытка эмоций. – Она не сможет отказать!

– Ну и какой? – спросила я, ни на что не надеясь.

Обычно "замечательные, потрясающие и великолепные" идеи подруги кончались обыкновенным пшиком, это в лучшем случае, а в худшем – просто неприятностями.

– Она влюблена в дядю Андрея! – торжественно заявила Лариска, ожидая моей бурной радости по этому поводу.

– Кто такой дядя Андрей? – не проявляя восторга, но с робкой надеждой поинтересовалась я. Вдруг, этот дядя Андрей окажется волшебником и исполнит три желания, как золотая рыбка?!

– Дядя Андрей друг моего отца и работает проводником в Зоне! – Она сказала это так, как будто я была просто обязана это знать.

– А он отвечает ей взаимностью? – начиная догадываться, куда клонит Лариска, спросила я. – Надеюсь, что он страстно в нее влюблен и просто мечтает о том, чтобы помочь нам попасть в Зону!

– Кто его знает? – задумалась подруга, – он человек скрытный, с него слова клещами не вытащишь. Я только знаю, что Эльвира каждую практику со студентами в Зоне проводит, прямо сама напрашивается! С чего бы это? Других достойных мужиков там нет, значит она влюблена именно в Андрея! По-моему, это вполне логично!

– Логично, – согласилась я и добавила, – а что, Эльвира у нас красавица! Почему бы твоему дяде Андрею и не влюбиться в нее? Я думаю, он к ней тоже неровно дышит! Иначе зачем бы она каждый год в Зону ездила? – сделала окончательный вывод я. – Значит, будем исходить из того, что он в нее по уши влюблен! Как будем действовать?

– Надо ему позвонить и встретиться для серьезного разговора. Я думаю, что он не откажет. Не будет же он, в самом деле, портить карьеру дочери своего лучшего друга! – Лариска решительно стукнула кулачком по нашей многострадальной тумбочке. – Вот прямо сейчас пойду и позвоню!

Утро было славным. Сентябрьское солнышко беззаботно начало свой путь, разгоняя по дороге легкие, но настырные облака, которые таяли после долгого и упорного сопротивления.

Под ногами, разноцветным ковром расстилались кленовые листья, которые еще не успели убрать дворники, придавая аллеям нарядный вид.

Кафешка, куда мы направились прямо с утра, располагалась недалеко от института. Кормили там вполне прилично, хотя и дороговато для вечно нищих студентов.

Мы с Лариской не успели позавтракать, поэтому лелеяли робкую надежду на то, что дядя Андрей не окажется жмотом и накормит нас вкусным завтраком, поскольку денег у нас не было. Разве можно считать деньгами пять рублей на двоих?

Лариска напялила на себя короткую юбку и блузку, с декольте почти до пояса, по крайней мере, мне так казалось, и многочисленные прохожие, непрестанно оглядывались на нее, мужчины – с одобрением и восхищением, женщины – с осуждением и завистью.

Посмотреть было на что. Лариска была достаточно высока, но при этом стройна, как молодая березка. Все было при ней: шикарные волосы цвета червонного золота, узкая талия, высокая грудь и широкие бедра, огромные голубые глаза и ноги от ушей.

Впрочем, Лариску совсем не трогали все эти взгляды, ее голова была занята совсем другим, а она не умела думать о двух вещах одновременно.

Я оделась гораздо скромнее. Надо сказать, что я достаточно равнодушно отношусь и к одежде и к своей внешности, поэтому, долго не раздумывая, надела синие джинсы, водолазку канареечного цвета и легкую ветровку, благо было достаточно тепло. Краситься тоже не стала.

Косметику я применяю редко, поскольку на моем веснушчатом лице для нее просто не хватает места. Рыжие волнистые волосы я незатейливо собрала в пучок, прицепив заколкой в виде зеленого крокодила. В общем, обыкновенная студентка с неброской внешностью. Единственное, чем я могу гордиться, так это глазами. Они у меня большие, кошачьи, густо зеленые, просто прелесть, а не глаза.

Вывеска при входе в кафе, с помощью нарисованного румяного поваренка, предлагала хорошо провести время и вкусно поесть.

Мы толкнули тяжелую дверь и вошли внутрь, немного волнуясь перед предстоящей встречей. Эта встреча должна была стать решающей в нашей дальнейшей карьере, по крайней мере, в тот момент нам так казалось.

В кафе было пусто. Не было никого, даже преувеличенно суетливые официантки отсутствовали, видимо, в подсобке пили свой утренний кофе.

Выбрав столик с веселенькой скатертью в красный горошек и букетом кленовых листочков в хрустальной вазе, мы стали ждать нашу надежду в лице влюбленного в Эльвиру дяди Андрея. "Надежда" не заставила себя долго ждать.

В кафе вошел высокий загорелый мужчина со светлыми волосами.

– Это он! – с восторгом прошептала Лариска, не скрывая своего обожания. – Ты только посмотри, какой красавец!

Восторг подруги стал понятен, когда мужчина подошел к столику: мужественное лицо, твердый подбородок с милой ямочкой, прямой нос, мудрые серые глаза, слегка сжатые узкие губы и малюсенький шрам на левом виске. Просто мечта, а не мужчина! В такого и я бы запросто могла влюбиться, поэтому чувства Эльвиры Петровны сразу стали понятны. Именно из-за него, она каждый год проводит практику в Зоне!

– Привет, – коротко бросил дядя Андрей и добавил, глядя на меня, – Аникин Андрей Павлович, можно просто Андрей.

– Здравствуйте, – откликнулась я, сразу решив, что красавца, которому на вид не дашь больше тридцати лет, вполне можно называть по имени.

Он не стал садиться за столик, а сразу ушел куда-то вглубь помещения. Через минуту он вышел, а еще через пять вокруг нас захлопотали официантки, быстро накрывая столик к завтраку. Они не спускали с него глаз, улыбаясь и всем своим видом демонстрируя полнейшее расположение. Девушки суетились, стараясь по очереди, как бы случайно, коснуться его то рукой, то бедром, то пышной грудью.

Обаяние Андрея действовало на них безотказно, хотя присутствие Лариски явно раздражало. Я заметила их неприязненные взгляды, которыми они одаривали ничего не подозревающую подругу. Ее красота действовала им на нервы, заставляя сравнивать себя с нею. Сравнение было, естественно, в пользу красавицы Лариски!

Андрей не произнес ни слова, молча наблюдая, с каким аппетитом мы поглощали завтрак, кстати, действительно очень неплохой.

Когда мы проглотили по последнему куску ватрушки, запив ароматным чаем, он спросил, обращаясь к Лариске:

– Зачем звала?

– Дядя Андрей, – Лариска заговорила на удивление хладнокровно, без обычных для нее эмоций, видимо, присутствие друга отца действовало на нее успокаивающе, – тут такое дело. Мы хотим проходить практику в Зоне.

– Ну и что? – неподдельно удивился он. – Проходите на здоровье! Я то здесь причем?

– Дело в том, – замялась Лариска, – что ректор подпишет направление, только в том случае, если мы с первого раза сдадим зачет по черной магии. – Она замолчала, выжидательно глядя на Андрея.

– Все равно не понял? – нахмурился он.

Я прошептала короткое заклинание. Невидимая рука стукнула Андрея по лбу. Он машинально потер лоб, почувствовав мое мелкое хулиганство, и с осуждением глянул в мою сторону. Я сделала вид, что меня сильно интересует муха на скатерти и, мысленно извинилась.

– Не за что, – буркнул Андрей, а я от неожиданности подпрыгнула на стуле.

Лариска выразительно покрутила пальцем у виска, что явно адресовалось мне, и продолжила:

– Еще никто никогда не сдавал зачет с первого раза у Эльвиры Петровны! – Она тяжело вздохнула и умоляюще сложила руки, – Помогите, пожалуйста!

– Ах, вот в чем дело, – нахмурил брови Андрей. – Ничего у вас, девочки, не выйдет! – Он с таким осуждением посмотрел на Лариску, что она невольно втянула голову в плечи. – От тебя, Князева, я такого не ожидал! Учить надо! – Он решительно поднялся и пошел к выходу.

– Дядя Андрей! – сделала еще одну попытку Лариска. – Помогите, пожалуйста! Вы наш последний шанс!

Он остановился, обернулся, и сказал голосом, в котором отчетливо прозвучали металлические нотки:

– И чтоб это было в последний раз! Я не выполняю просьбы подобного рода!

Мы опустили головы, а я попыталась мысленно стукнуть Аникина по затылку.

– Даже не вздумай! – насмешливо посоветовал он, взглянув на меня, и вышел.

– Облом! – констатировала Лариска, задумчиво глядя ему вслед.

– Без тебя знаю, – огрызнулась я. Идея Лариски, как обычно, превратилась в пшик. – Что делать будем?

– Попытаемся сдать зачет самостоятельно, – вздохнула подруга. – Что еще нам остается делать?

– И как тебя эта простая идея сразу не пришла в голову?! Постараемся сдать зачет! – передразнила я. – Проще полететь в космос! Зачет мы не сдадим, а это значит – прощай Зона! А кстати, откуда у твоего Андрея такая чувствительность? Другой бы не услышал моих извинений, если только он не телепат.

– Ты дура, – вдруг, разозлившись, брякнула Лариска. – Во-первых – он не мой, а во-вторых, в Зону кого попало не берут! Аникин обладает такой интуицией, что тебе и не снилось! Он, конечно, в отличие от нас, не учился в МИОНе, а, всего-навсего, закончил авиационный институт, но много чего знает и умеет! А вообще-то он уфолог-любитель, – с гордостью добавила она.

– Уфолог-любитель – это не профессия! – парировала я. – Ладно. Пошли в институт, мы и так опаздываем. Кстати, кто сегодня первую лекцию читает? – Мы уставились друг на друга и с воплем: " Караул! Эльвира!", выскочили на улицу.

Когда мы, запыхавшись, влетели в аудиторию, Эльвира что-то писала на доске.

– Доброе утро, Эльвира Петровна! – дуэтом поздоровались мы. – Можно войти?

– Вы уже вошли, – великолепным контральто откликнулась Черепанова. – И что же могло вас так задержать, юные дамы, если это конечно не секрет? – иронично поинтересовалась она. – Я могу узнать причину вашего вынужденного опоздания?

– Больше такого не повториться! Это случайность! Можно, мы потом все объясним? – заныла Лариска, надеясь что про объяснения Эльвира забудет.

– Ладно, садитесь, – великодушно разрешила Черепанова, как-то странно посмотрев на нас.

Мы с облегчением заняли свои места.

– Будильник забыли завести? – ехидно поинтересовался кто-то сзади.

– Отвянь, – угрожающе прошипела Лариска и голос испуганно умолк.

– Нужно проводить четкое различие между колдовством и знахарством, – продолжила Эльвира. – Колдун или ведьма почти всегда практикуют черную магию, хотя позиция Ордена колдунов России иная – нельзя однозначно отождествлять колдовство с черной магией. В то же время, знахари, также как колдуны и ведьмы, могут причинять не меньшее зло.

– Эльвира Петровна, – раздался чей-то голос позади нас. – Если черная магия – зло, то для чего она нам нужна? Нас учат применять волшебство только во благо!

– Черная магия, Крамаренко, – безошибочно определила говорившего Эльвира, – это не только средство причинения зла, это, в большей степени, способ устрашения. Людям свойственно бояться всего необъяснимого, загадочного. В этом смысле, колдун или ведьма страшнее потому, что никому не видно их действий, а, следовательно, трудно понять, каким именно образом колдун действует на человека, например, убивая при помощи своего двойника. Кроме того, если вы не будете знать черную магию, то не сможете защитить от нее ни себя, ни кого ни будь другого!

– А знахарь? Вы сказали, что он тоже может применять черную магию, – не унимался Крамаренко – толстый, ленивый и вечно ноющий тип с прыщавым лицом. – Чем тогда отличается знахарство от черной магии?

– Знахарство использует доступные действия и предметы, ритуал можно наблюдать и, если нужно, прервать. Это, по крайней мере, поддается определенному анализу. Действия же колдуна, обычно, ненаблюдаемы, в них нельзя вмешаться, они непредсказуемы и во многом зависят от его внутренней силы, хотя магические предметы также с успехом используются. Вопросы есть? – Эльвира обвела аудиторию лучистым взглядом.

Я невольно залюбовалась Черепановой – невысокая хрупкая брюнетка лет двадцати пяти на вид, с алебастровой кожей, стройной фигуркой и пронзительно синими глазами. Строгий костюм и закрытая блузка придавали ей немного чопорности, но в целом, абсолютно не портили впечатления. Аникин был просто обязан в нее влюбиться! Правда, характер у нее был еще тот! Властная, жесткая, несгибаемая, в общем – настоящая ведьма!

– Многие разделяют магию на черную, белую и серую, – не успокоился Крамаренко. – Как вы к этому относитесь?

– Отрицательно, Крамаренко! Черной магией я называю ту магию, которая направлена во зло, хотя это тоже относительно. Предположим, что твой отец ушел к другой женщине, твоя мать страдает, но ты можешь вернуть его. Ты это сделаешь?

– Естественно! – не задумываясь, отозвался Крамаренко.

– А какая это будет магия на ваш взгляд? Белая? Черная или серая?

– Конечно белая! – с умным видом ответил этот придурок.

– А вы, Белова, как считаете? Какого рода магию применит в данном случае Крамаренко? Стоит возвращать этого человека в семью? – неожиданно обратилась ко мне Эльвира.

Я поняла, что у меня появился шанс хоть немного задобрить преподавателя, если я отвечу правильно.

– Только в том случае, если он захочет этого сам, – твердо ответила я, хорошо помня тему предыдущей лекции.

– Объясните, – Эльвира смотрела на меня с интересом.

– С точки зрения Крамаренко, – я повернулась и показала ему язык, – и его мамы, если конечно предположить, что она очень любит своего мужа, я бы сделала доброе дело, вернув этого человека в лоно семьи. Но…

– Продолжайте, – подбодрила Черепанова.

– С точки зрения этого мужчины – моя магия зло! Можно заставить человека совершить поступок против его воли, но невозможно изменить то, что у него внутри. Он будет несчастлив, сам не понимая почему. Кроме того, несчастлива будет и его жена, оттого что несчастлив он.

– Хорошо. Немного путано, но, в принципе, верно. – Эльвира довольно улыбалась. – Еще вопросы есть?

– Эльвира Петровна, – не выдержала Лариска, – а по какому принципу набирается группа для прохождения практики в Зоне? Туда могут попасть все желающие?

– А разве вам не сказали? – удивилась Эльвира.

– Нет! – дружно загудели мы. – А сколько человек? А когда? А где находиться Зона? А что там происходит? – посыпались вопросы.

– Тихо! – рявкнула хрупкая Черепанова так, что все разом умолкли. – Объясняю. В группе будет десять человек. Отбирать кандидатов будет Совет преподавателей. При отборе учитываются личные качества и познания в той или иной области. Группа должна состоять из специалистов разных направлений. К сожалению, не многие из вас попадут в Зону, а только самые лучшие!

– А другие группы? – спросил кто-то. – Из каждой группы по десять человек?

– Вы не поняли. Десять человек со всего института, – пояснила Эльвира.

По аудитории прошелестел вздох разочарования.

– Зачет можно сдать и со второго раза, – подвела итог я. – Чего зря париться? Нам все равно ничего не светит! Маловероятно, что мы попадем в эту десятку, скорее всего наберут старшекурсников! У них и опыта побольше и знания получше! Как жаль, что у нас нет шансов!

– Жаль, – согласилась Лариска, но по ее лицу было видно, что она не сильно расстроилась. – А может оно и к лучшему?! Ну, ее, эту Зону! – беспечно махнула рукой она. – Проживем и без нее как ни будь! Не мы первые, не мы последние!

Я вынуждена была с ней согласиться. Действительно, что я, не проживу без Зоны?

– Ты права! – махнула я рукой, а на душе заскреблись кошки.

Следующий день прошел без особых потрясений. Мы почти свыклись с мыслью о том, что в Зону нам не попасть, поэтому сосредоточились на других занятиях – зачеты, к сожалению, никто не отменял.

В отличие от студентов других вузов, у нас не было летних каникул – нужно было собирать травы и изучать зельеварение, поэтому экзамены приходились на осень, а практика, соответственно, прихватывала часть зимы.

Зимние каникулы это, конечно, хуже, чем летние, но деваться было некуда – издержки магического образования.