Текст книги "Ричард III"

Автор книги: Светлана Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Скрипнула дверь. В щель скользнул подол светлого платья. Джордж отвернулся от своей пленницы и резко выкрикнул:

   – Прочь!

Кто это был. Изабелла? И почему она не препятствовала Джорджу?! Она ведь всегда считалась набожной. Разве Господь учит жестокосердию и может оправдать измывательства над слабой женщиной, что бы ни совершили её отец и муж?!

Дик хотел бы кинуться на брата, но законы сна ему не позволили. Более того, пока он размышлял над невмешательством Изабеллы, комнатушка исчезла. Вместо неё Ричард оказался в грязной кухне.

В углу висели пучки трав. От очага валил режущий глаза дым и шёл запах, настолько отвратный, что Дик не мог понять, как можно вкушать приготовленную здесь пищу. На давно не метённом полу валялись черепки. Видимо, кто-то разбил кувшин и не удосужился убрать за собой. Рядом лежала грязная тряпка и стояло ведро помоев. Об него и споткнулся буквально влетевший в кухню слуга, толстый и неповоротливый, облачённый в одежду ярко-малинового оттенка.

Толстяк запнулся о ведро, расплескал помои и едва не протаранил головой стол. Вовремя уцепился руками за столешницу. Стоящие на той сковородки и горы посуды затряслись, но не посыпались на пол.

Слуга грязно выругался, восстановил равновесие и, осторожно выпрямившись, направился к очагу. Ходил он вразвалочку, как бывший мореходец.

   – Поднимайся, живо!.. – прикрикнул он.

Тьма в углу зашевелилась. Присмотревшись, Дик разглядел ту самую женщину, на которую кричал Джордж. В том же рубище, всё так же закрывавшую лицо. Вот только руки у неё не казались больше белыми и ухоженными. Кожа потемнела, на запястьях выступили синяки, и многочисленные порезы изуродовали кисти. Она не реагировала на слова, и тогда слуга грубо ухватил её за плечо. Женщина... почти девочка отняла от лица руки...

Дик ахнул. Перед ним стояла Анна. Его леди Анна!

   – Надевай! – слуга швырнул младшей дочери графа белоснежный передник.

Послышался шум, и в кухню, запнувшись о то же многострадальное ведро, влетел роскошно одетый вельможа. Наверняка хозяин замка. Стол устоял, но тарелки на этот раз не удержались и посыпались на пол.

   – Как фы шмеете?! – заорал вельможа, видимо, некто пока невидимый дал ему хорошего пинка. – Мой ферцог, – зубов у хозяина замка явно недоставало, – не шпуштит этого... Я фассал ферцога Кларенса!

   – Превосходно! – в кухню вошёл Ловелл. – С вами разберусь лично я. А мой сюзерен, герцог Глостер, разберётся с вашим... Кларенсом.

   – Френсис! – выкрикнул Дик.

Конечно же друг его не услышал. Он увидел леди Анну и теперь находился в растерянности не меньшей, нежели Ричард. Лицо Ловелла словно окаменело, а глаза налились кровью. Пальцы побелели, стиснув рукоять меча.

   – Как вы посмели?! – выплюнул Френсис с презрением.

   – Она готовила еду, – запричитал малиновый слуга. – Вот, видите, передник? Мы держали её на сытной должности и...

Договорить он не успел. Резкий удар обрушился на толстяка, поднял его над полом, словно тот весил не больше пушинки, и обрушил на стену. Вновь посыпались тарелки. Слуга так и застыл, не издавая даже стона. Возможно, Френсис убил его.

   – Кухарка?! – гневился виконт. – И вы думаете, будто я поверю? Никто не доверит принцессе готовить еду! Особенно при нынешней дороговизне на продукты.

Он повернулся к хозяину замка, сжимая кулаки. Ещё никогда Дик не видел друга столь разъярённым.

   – Я не стану вызывать вас на поединок, – нарочито ласково пообещал он. Выдержал паузу и рявкнул: – Я учиню над вами расправу немедленно! Я сожгу этот замок дотла!..

Скорее всего, хозяин отправился бы вслед за слугой в котёл к чертям, но Ловелл застыл на полуслове, прерванный тихим кашлем.

Дик ощутил, как внутри всё оборвалось. Анна стояла, зажимая ладошкой рот.

   – Моя леди! – Френсис мгновенно потерял к вельможе всякий интерес, преклонил колени перед принцессой и коснулся губами изувеченной руки. – Простите меня! Вам пришлось видеть всё это...

Анна кивнула и снова закашлялась.

   – Ричард... – прошептала она полузадушенно.

   – Жив и невредим, – заверил Ловелл. – И всё это время денно и нощно искал вас.

Она прикрыла глаза и покачнулась.

   – Госпожа, – проронил Ловелл, – вы совсем больны. Простите мне мою дерзость.

С этими словами, наплевав на этикет, Френсис подхватил девушку на руки и вынес из этой чёртовой кухни.

   – Я так и знал! – Дика ухватили за плечо, мгновенно вырывая из сна.

Глостер поперхнулся колючим воздухом и мучительно закашлялся, казалось, он сейчас задохнётся.

   – Мои извинения, герцог! – Бэкингем похлопал Ричарда по спине, заставив его забыть на мгновение, как следует дышать вообще.

   – Не стоит, герцог, – хрипло проговорил Дик.

   – Но вы могли бы сказать и раньше, – заявил Бэкингем. – A-то... я, право, не знал, что предпринимать. Герцогство Йоркское... У французской волчицы и снега зимой не допросишься!

Дик кивнул.

   – Теперь-то мы зададим Ланкастерам жару! – Генри Бэкингем рвался немедленно вскочить в седло и показать себя в бою. Его, видимо, не смущал недостаток людей и оружия.

– Боже, храни короля, – прошептал Ричард, прикрывая глаза и стараясь поудобнее устроиться у костра. – А если не ты, то я.

Глава 3

Эдуард продолжал усердно играть роль смиренного просителя. Его отряд тихо и мирно продвигался вперёд, пока не был захвачен людьми герцога Кларенса.

Означенному герцогу едва успели доложить. Сам Джордж, улыбаясь, вышел из шатра, намереваясь ехать к пленнику, когда внимание его привлекла неразбериха в рядах собственных телохранителей.

Люди ругались, кричали и отбегали в сторону. Кто-то хватался за оружие, но большинство вело себя, словно овцы при виде волка. Зверем же выступал не кто иной, как его младший брат, герцог Глостер.

Ричард восседал в седле, управляясь с огромным жеребцом одной рукой. В другой он вертел боевой топор и казался самим богом войны, вышедшим из храма римских язычников. Вот он заставил гнедого встать на дыбы, обрушивая передние копыта на голову несчастного воина, всё же решившегося на атаку. И Джордж тотчас же передумал сравнивать брата с Марсом. Куда какому-то древнему идолу до подобной мощи!

Однако стоять и восхищаться до бесконечности не представлялось возможным. Следовало предпринять хоть что-то, пока Ричард не разогнал его армию. Всё больше воинов хватались за оружие, и всё больше людей сминал Серри. Дик тоже в долгу не оставался, хотя и старался не отнимать жизней и не калечить. Джордж в равной степени не желал лишиться брата и подчинённых. Он уже было открыл рот, но замер, прислушиваясь.

– Именем Сесилии Невилл... герцогини Йоркской и нашей матушки! – кричал Дик. – Именем Маргарет!.. Нашей сестры, герцогини Бургундской... Заклинаю, остановись!

Джордж поднял руку, приказывая своим людям отступить. Ричард спрыгнул на землю, но топора из рук не выпустил.

   – Дикон... Оружие-то убери, – выдохнул Кларенс. Он уже пожалел о принятом решении.

Вид у Ричарда оказался страшен. Брата он одарил таким взглядом, каким не смотрят и на злейших врагов.

   – Отпусти его сейчас же! – выплюнул Дик, но топор убрал.

   – Поговорим? – Джордж кивнул на шатёр.

Он ожидал отказа, поединка и Господь ведает чего ещё, но Ричард неожиданно согласился.

   – Боже Всемогущий, я уж думал, ты меня вызовешь, – заметил Кларенс, когда они остались наедине.

   – А ты этого опасаешься? – поинтересовался Дик.

   – Слава твоя впереди Серри бежит, – усмехнулся Джордж. – Причём впереди намного, – Кларенс не догадывался, чему младший обязан столь воинственным настроением. Иначе непременно поберёгся столь неосторожно шутить. – Кстати, это тот же жеребец, из Миддлхейма? Мне он показался больно крупным. Или ты всех своих лошадей величаешь одинаково?

   – Я не о скакунах пришёл разговаривать! – прервал его Ричард. – Отпусти Эдуарда!..

   – Иначе что, Дикон?.. – Кларенс поморщился. Грозный младший брат ему не нравился. Обычно Ричард избегал ссоры, лишь обозначал собственное мнение. Даже если и спорил, то недолго. Но сейчас Глостер смотрел с гневом и яростью, волей-неволей вспоминалось животное, которое он носил на своём гербе. – Людей у меня больше.

Дик не ответил. Всего лишь улыбнулся. Но так, как, наверное, не скалятся самые опасные твари из древних легенд.

   – Знаешь, почему я остановил своих воинов? – поспешил сменить тему Джордж.

   – Боялся остаться без эскорта.

   – Мне писала Маргарет. И матушка тоже. Уж не знаю, как Эдуард сумел примириться с ней. Герцогини в один голос просят братьев помириться и приводят соответствующие строки Писания.

   – Не юли, будь добр, – поморщился Ричард.

   – И не собирался, – нахмурился Джордж. – Я откровенен сейчас, как никогда, Дикон. Король Генрих безумен, и, поверь мне, сын Анжуйской не лучше. Кроме того, я не желаю довольствоваться подачками.

Глостер сощурился и скрестил руки на груди.

   – Вот я и подумал... – Кларенс отвернулся. Лучше уж глядеть на полог шатра, чем на такого брата. Впрочем, он тут же изменил своему решению. Ричарда следует держать в поле зрения, мало ли. Совсем обезумел мальчишка. – У меня большая армия. Если она поддержит Эдуарда, он простит прошлые обиды.

   – Вполне возможно, – Дик повёл плечом, но глядеть сущим вепрем перестал.

   – Он будет благодарен мне... Кроме того, Уорвик в качестве близкого родича отвратителен. Он считает, будто я обязан ему.

   – А разве нет?

   – Я сам принимаю решения, пора понимать это. Особенно создателю королей!

Дик усмехнулся. Он понял, почему Невилл не пожелал заменить одного брата другим и предпочёл сына Анжуйской:

   – А как же верность, Джордж?

Кларенс махнул рукой, словно отгонял нечто невидимое, но надоедливое до невозможности.

   – Я передам брату твои слова, – пообещал Глостер.

   – Когда я распоряжусь выпустить его.

   – Ты сделаешь это немедля! – прорычал Ричард. – Когда ждать армию?!

   – Позже, – пообещал Джордж. – В Ковентри я присоединюсь к вам.

Войска ещё следовало собрать.

Кларенс подозвал начальника эскорта и отдал все необходимые распоряжения. Ричард кивнул и отправился к своему обожаемому Эдуарду.

Джордж действительно размышлял над тем, как бы ему вновь перейти на сторону Йорков. Он ожидал гораздо большего от Ланкастеров, а получил невесть что. Стать королём, если принц Уэльский умрёт бездетным. И сколько же ждать в таком случае? Да и после Анны Невилл, которая мужа от себя откровенно гонит, принц Уэльский может жениться на ком-нибудь посговорчивее и поплодовитее.

А у Йорков герцог Кларенс первый в очереди на трон. Ведь брак Эдуарда с Елизаветой заключён не по правилам и будет аннулирован сразу же после смерти короля. Сколько б ни произвела на свет эта старая ведьма, все её отпрыски будут всего лишь бастардами.

Такое положение обнадёживало, и изрядно. Старший брат может погибнуть в бою. Он, конечно, неплохой воин, но до Ричарда ему далеко. И кто тогда возглавит дом Йорка? Дик никогда не хотел короны, да он и не знал бы, что с ней делать. Правильно говорил Уорвик на его счёт: идеальный рыцарь, но не король.

* * *

О чём подумал Эдуард, когда увидел пленителей, Ричард решил не интересоваться. Воины герцога Кларенса втрое превышали численность их небольшого отряда. Приветствовать младшего брата и своё освобождение Его Величество вышел слегка растрёпанным и бледным. Держался, однако, ровно и смиренно, а большего и не требовалось от короля... пока.

Они продолжили свой путь и даже осадили Ковентри. В нём находился Уорвик, и пройти мимо для Эдуарда оказалось невозможным. Но ни захватить город, ни выманить Невилла оттуда и навязать сражение не удалось. Старый лис никуда не спешил и наверняка рассчитывал на подход ланкастерских сил.

В конце концов, Маргарите надоела бы армия бывшего короля, неспешно бредущая к столице. Она выступила бы навстречу, и тогда воины Йорка оказались бы в капкане между Ковентри и подошедшими войсками Ланкастеров. Вряд ли кому-нибудь удалось бы выжить.

   – Он тянет время, – день ото дня повторял Дик.

   – Я знаю. Я жду Кларенса, – отвечал король.

По правде говоря, Ричард на брата уже не рассчитывал. Сон и произошедший разговор словно разрушили в душе плотину, удерживающую столь долго копившееся раздражение. Раньше Дик оправдывал Джорджа практически во всём. Глостер видел его неуёмную жажду власти и умение подстраиваться под людей и обстоятельства ради малейшей выгоды. Но, казалось, все плохие поступки Кларенс совершает случайно, а не по злому умыслу.

   – Думаешь, он заодно с Уорвиком?

Ричард потупил взгляд. Он и сам не знал ответа.

   – Я думаю, корона важнее и этого городишки, и графа, – неловко сменил тему Глостер.

В этот момент полог шатра распахнулся. Вошедший караульный доложил о подходе армии герцога Кларенса.

   – Ну? Я молодец! Молодец же? – с довольным видом восклицал Джордж.

Кларенс освободил от своей тяжести спину серого в яблоках жеребца и обнял брата-короля. Рассмеялся, рассказал забавное происшествие, постигшее его в дороге, – едва ли не под ноги коню бросилась чёрно-бурая лисица, – и вообще вёл себя так, словно последних лет и не было.

   – Дикон! – Кларенс посмотрел на младшего брата и распахнул объятия.

   – Рад приветствовать тебя в рядах наших сил, – сухо произнёс Ричард и раскланялся с ним, как с посторонним.

Кларенс слегка спал с лица и наверняка затаил обиду. Дик лишь повёл плечом и поспешил покинуть шатёр Эдуарда, сославшись на важное дело.

Объединённое войско повернуло к Лондону. Уорвик же покинул Ковентри и теперь преследовал Эдуарда. От своего плана он не отказался. Кингмейкер считал, что перед Йорком закроют ворота. И тогда бывший король окажется в весьма затруднительном положении – между городом и движущимся за ним по пятам войском графа. Оказавшиеся в подобном положении рыцари либо сдавались на милость победителям, либо героически гибли. Оба варианта Невилла устраивали.

Однако он ошибся и не учёл, насколько надоели Ланкастеры собственной стране.

Уже на подходе к Лондону эскорт Эдуарда вырос, и значительно. Йоркисты словно только и ждали, когда бывший монарх подойдёт к столице. Неподдельной радостью светились и лица рядовых лондонцев. Для Эдуарда не просто оставили открытыми ворота. Старейшины Лондона самолично вышли навстречу и вручили ключ от города.

Глава 4

Копыта коней стучали по мостовой, однако их цокота практически не было слышно. Отовсюду раздавались выкрики и здравицы. Подобного оживления Ричард не видел даже во время торжественного въезда в город перед турниром. Челядь выстроилась по пути следования королевского эскорта, образовав шевелящийся и галдящий живой коридор. Все окна в этот весенний день оказались открыты. Из них выглядывали дамы и бросали цветы. Откуда-то вдруг зазвучали слова старой песни. Их подхватили первые аккорды лютни, но и они очень быстро смолкли в общем гуле. Лондон встречал монарха и ликовал.

Речи о смирении и просьбы о герцогстве Йоркском не звучали более. Эдуард во всеуслышание заявил:

   – Я пришёл за своей страной и короной!

Последние его слова потонули в восторженном рёве толпы.

Заминка произошла лишь непосредственно у королевского дворца. Оказалось, Генрих VI запёрся в тронном зале.

   – А вы объявили ему, что это более не его зал? – поинтересовался Эдуард у вышедших к нему растерянных слуг.

   – Его Величест... – запнулся старший из них.

   – Генрих Ланкастер, – нашёлся более молодой, – не желает слышать ни о чём, – бойко отрапортовал одетый в синее мужчина, покосился на окружившую короля толпу и понизил голос до шёпота. – Он полагает себя хрустальным сосудом и боится быть разбитым.

Эдуард кинул на Ричарда удивлённо-смеющийся взгляд:

   – Точно хрустальным? Возможно, ты ошибся, и король полагает себя глиняным кувшином?..

Слуга покраснел, затем побледнел, но ответил ровно, с должным почтением и твёрдостью:

   – Нет, мой король. Именно хрустальным.

   – Полагаю, – прервал Ричард не ко времени затеявшуюся шутку, – пара стражников вполне в состоянии справиться с этой проблемой.

Он кивнул нескольким воинам и, спешившись, первым вошёл во дворец. Король направился за ним. С губ Эдуарда не сходила довольная улыбка. Не покинула она их и тогда, когда на просьбы открыть раздался душераздирающий вопль, а в стену с той стороны ударило нечто тяжёлое и массивное.

   – Уж не разбился ли то наш Генрих Ланкастер? – вопросил король.

   – Приступайте! – распорядился Ричард.

Воины налегли на двери, но не успели они что-либо предпринять, как те распахнулись сами. В коридор выбежал бывший правитель. Его бледное лицо перекосилось от ужаса. Глаза выпучились, а изо рта стекала слюна.

   – Помогите! – визжал Генрих.

Ланкастер скользнул безумным взглядом по лицам присутствующих. Кто-то начал шептать молитву. Стоящий справа от Ричарда герцог Бэкингем осенил себя крестом, а воин, застывший слева, схватился за оберег, висящий на шее, и чуть вышел вперёд, прикрывая плечом герцога Глостера.

   – Ты! – выкрикнул Ланкастер, наконец разглядев Эдуарда. Его палец, странно скрюченный, ткнул Йорка в грудь. Рот скривился в почти зверином оскале и немедленно изобразил благодушную улыбку.

Ричард ощутил боль в ладони, и только потому понял, насколько сильно сжал рукоять меча.

   – Брат мой! – взвыл король, раскрыл объятия и кинулся на Эдуарда. Тот не успел отпрянуть и вообще предпринять хоть что-то. – Брат! Ты ведь защитишь меня? Я сосуд... Сосуд! А они так жаждут разбить меня!..

   – Защищу, – пообещал Йорк, тщетно пытаясь высвободиться. – Я спрячу тебя в Тауэре.

   – Тауэр? – вопросил Генрих. По лицу Ланкастера пробежала судорога. Брови сползли к переносице в попытке вспомнить. – Тауэр! Да! В нём хорошо и спокойно. Хочу! Хочу в Тауэр.

   – Вот и хорошо, – проговорил Эдуард. – Да отцепите его от меня кто-нибудь! Дикон!..

Ричарду совершенно не хотелось прикасаться к умалишённому. Благо его опередили. Воины, которым так и не выдалось выломать двери в тронную залу, – а ведь сколько историй могли бы рассказать они приятелям у костров, девицам на постоялых дворах и собственным внукам, – подскочили к Ланкастеру. Вышедший вперёд Гастингс едва успел их остановить. Из того, как бывшего короля отдирали от короля нынешнего, уж точно вышла бы байка на века!

   – Прошу вас, идёмте со мной, – произнёс лорд ровным голосом, в котором не прозвучало и нотки эмоции. – Я отведу вас в Тауэр.

   – Ваше Величество! – капризно провозгласил Генрих.

Ричард почувствовал, что больше не выдержит. Ещё минута... Одно-единственное мгновение... и он обрушит на полоумного Ланкастера всю силу своего меча. Дику было уже безразлична бессмысленность этого поступка.

   – Ваше Величество, – спокойно повторил Гастингс. – Следуйте за мной.

«Кровь... – подумал Ричард. – Я, наверное, смог бы отсечь Генриху голову с одного удара. Но кровь тогда зальёт всё вокруг и запачкает Эдуарда. Нет. Этого я делать не буду. Скоро всё кончится, следует лишь потерпеть».

Генрих вздохнул, всхлипнул, словно маленький ребёнок, отпустил наконец Эдуарда и пристально впился взглядом в Ричарда.

   – Ты... – просипел он. – Это ты замышляешь против меня! Мерзавец! Изменник! Это ты хотел разбить... разбить меня.

Дик прикусил губу.

   – Исчадие... Да! Тебя все... все сочтут исчадием ада, юный герцог Глостер. И забьют... забьют, как кабана! – Ланкастер захихикал, потирая руки. – Да-да, это будет великолепная шутка, – и, тотчас посерьёзнев, возопил: – Да будь ты проклят!

Дик ощутил солоноватый привкус во рту и лишь сильнее сжал пальцы на рукояти меча.

   – За мной, – напомнил Гастингс, одновременно кивая воинам. Те расположились вокруг безумца.

Ланкастер безумно расхохотался и поплёлся за лордом без какого-либо принуждения.

   – Отвратительно, – выдохнул Эдуард, когда процессия скрылась из виду.

Дик кивнул и глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от чувства гадливости.

   – Ты ведь не воспринял слова умалишённого на свой счёт?

   – Нет, конечно. – Дик устало прикрыл глаза. Провёл по векам кончиками пальцев. – Побеждать глупцов просто, но скучно, – зло проронил он.

   – Когда глупца поддерживают столь рьяно, вовсе нет, – возразил король и тронул младшего брата за локоть. – Что с тобой?

   – Ничего! – Дик открыл глаза и едва не стряхнул руку брата. Вдруг вспомнилось, что Ланкастер хватался за Эдуарда. – Мне гадко! Ради безумца, не считающего себя человеком, умирали достойные и смелые люди...

   – Больше такого не будет, – пообещал Его Величество, сжимая локоть Ричарда сильнее, почти до боли. – Идём же.

Они вступили в тронный зал и тотчас вышли обратно. На полу валялись кубки и черепки. Далее обстановка выглядела и вовсе непотребной.

   – Позовите слуг, – распорядился Генри Бэкингем. – Здесь необходимо прибраться.

* * *

   – Барнет, – Гастингс водил рукой по карте, указывая нахождение войск противника. – Уорвик расположился здесь...

   – Уже нет! – в зал то ли вбежал, то ли всё же вошёл Ричард. В запылённой одежде, с растрёпанными волосами и счастливый до неприличия. – Мы выбили его оттуда ещё утром.

   – Весьма своевременно, – заметил Эдуард.

   – Прошу извинить за опоздание, Ваше Величество! – в голосе Дика звучало одно сплошное веселье. Ни нотки или намёка на сожаление. – Я спешил.

   – Вижу уж, – рассмеялся Эдуард. – Ну и куда ты его загнал?

Глостер навис над картой, пробежался взглядом по названиям и наконец возвестил:

   – Вот! К северу от Барнета.

   – Неприятно, – нахмурился Гастингс. – Он на возвышенности, а мы в низине. Ланкастерская армия превосходит нашу вдвое, никак не меньше. Уорвик и так имел значительное преимущество, теперь его положение и вовсе выигрышное.

   – Лучше оставался бы там, где был, – внёс свою лепту Джордж. – А теперь граф ещё и закрепится на позициях.

Ричард поймал на себе хитрый взгляд короля и обрадовался ещё сильнее. Эдуард, может, и не разгадал его замысла, но почувствовал. Возбуждение, исходящее от младшего брата, говорило само за себя. В этот раз Дик придумал нечто потрясающее. Если всё получится, сражение войдёт в историю как самое грандиозное из когда-либо происходящих.

«Несомненно, получится! – сказал самому себе Глостер. – И мы не просто совершим невозможное, но и разобьём Ланкастеров раз и навсегда!»

   – Лорд Гастингс, – обратился он к соратнику. – Вы помните основные условия победы?

   – Несомненно, – ответил тот. – Важную роль для победы играет личность полководца.

   – Этого у нас хоть отбавляй, – хмыкнул Кларенс, но его шутку никто не поддержал.

   – Численность армии, её боевой дух, наличие в ней конницы и пушек.

   – Артиллерии у нас также нет, – влез ещё кто-то. – Если, конечно, не считать за таковую...

   – Ландшафт, – спокойно продолжал Гастингс, не обращая внимания на реплики, – погода...

   – Подождите! – прервал его Ричард. – Неужели из присутствующих только мне известно, куда стремится туман поутру? Сейчас весна, а значит, он обязательно выступит. Послушайте, там же будет как в молоке!

   – И как ты вообще намереваешься сражаться в таких условиях? – буркнул Джордж.

   – Не только сражаться, братец, но и побеждать! – Дик снова склонился над картой.

   – Граф построит свои войска в линию с востока на запад по другую сторону Великой Северной дороги, пролегавшей через Барнет, – Гастингс также не сводил взгляда с карты. – Своего брата, Монтэгью, наверняка поставит в центре. Себе оставит резерв. Правый фланг отдаст Джону де Веру, графу Оксфорду. Левый – графу Эксетеру. Хотя по поводу последних я не могу сказать с большой уверенностью.

   – Оксфорд, – мечтательно протянул Дик.

   – И что тебе не нравится в нашем противнике? – поинтересовался Эдуард.

Ричард повёл плечом и хитро улыбнулся:

   – Наоборот, меня в нём всё устраивает! Граф, насколько я знаю, слишком серьёзен, мой король. К тому же, когда дело требует немедленного разрешения, он неспособен ничего предпринять. Случись что, де Вер станет действовать сообразно полученных указаний и только. Я собираюсь сыграть на этом.

   – Каким образом?

Дик повертел головой и потянулся за перьями, в беспорядке разбросанными по столу.

   – Вот, – три из них Глостер положил в ряд. – Я согласен с вами, лорд Гастингс, именно так ланкастерцы и встанут. Для них это наиболее удачная позиция, да и Уорвик не расположен к безумствам... в отличие от меня.

Кларенс что-то пробурчал себе под нос, но внимания на него никто не обратил.

   – Это мы, – Ричард положил на карту ещё перья. – И, расположись мы точно напротив Уорвика, поражение неизбежно. Но, объясните мне, зачем нам подставляться под их пушки и стрелы?! Когда ляжет ночь, мы сместимся чуть ближе к позициям противника... Вот сюда.

   – Если сюда, – Гастингс всё ещё хмурился, пусть и не столь сурово, – мы подставим Оксфорду свой левый фланг.

   – Пусть для начала граф отыщет его в этаком тумане, – рассмеялся Глостер. – Зато правый сможет атаковать! И вы не учитываете один очень важный момент, лорд Гастингс, в отличие от Невилла, мы точно будем знать расположение ланкастерских сил. Вот вам главное преимущество, перекрывающее и численность, и ландшафт, и что бы то ни было! – Дик переместил несколько перьев. – Именно это знание – залог нашей победы! А незнание Уорвика повлечёт за собой потерю того самого боевого духа у ланкастерского войска, о котором вы упоминали.

   – Ты, конечно, желаешь оставить за собой правый фланг? Я правильно понимаю, Дикон? – Эдуард внимательно посмотрел на младшего брата и едва заметно прищурился.

Ричард выпрямился, отступил от карты и почтительно склонил голову перед королём:

   – Да, Ваше Величество, я очень хотел бы этого.

   – Хорошо, – согласился Эдуард. – Тогда за собой я оставляю резерв и центр. Кто же возглавит левый фланг? Джордж, может, ты?

Кларенс поднялся. Он показался Ричарду слегка побледневшим, но даже при нынешнем отношении к брату представить, будто тот трусит, не получалось. Скорее снова обижен, ведь Джордж привёл с собой армию, а теперь от него требуют участия в битве, да ещё и на заведомо проигрышных позициях.

   – Позвольте мне, Ваше Величество? – спросил лорд Гастингс, и Ричард искренне обрадовался такому предложению. В роли, предстоящей левому флангу, именно этот немногословный и всегда спокойный человек казался незаменимым.

   – Да будет так, – сказал король.

К утру план был полностью готов.

По прибытии на место йоркисты смогли убедиться: почти все их предположения оказались верными. Граф Оксфорд действительно возглавил правый фланг, и это особенно порадовало герцога Глостера.

Как только опустилась ночь, подчинённые Йоркам войска придвинулись к противнику и немного сместились в сторону. Конница Ричарда, действуя как можно тише, подошла максимально близко к тылам левого фланга, чтобы внезапно их атаковать и на этом выиграть время. Сидя в укрытии, воины слышали, как ланкастерцы расходуют боеприпасы, отстреливаясь в пустоту. Пушки йоркистов молчали, сохраняя их расположение в тайне.

14 апреля 1471 года в четыре утра обе армии приготовились к битве.