Текст книги "Ричард III"

Автор книги: Светлана Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 5

Серый куда-то провалился, подняв завесу брызг и окатив собственный бок вместе с хозяйским сапогом. Хорошо не при скачке, а то так и шею свернуть недолго. Джон де Вер неприязненно поморщился, вглядываясь в туман.

Начало кампании ознаменовали артиллеристы и лучники, произведя одновременный залп в сторону йоркистских войск. Когда словно из неоткуда валятся стрелы и ядра, особенно не повоюешь. Столь стремительная атака наверняка посеяла в рядах противника панику.

Вот только поле боя заволокло ещё больше. Пороховой дым смешался с туманом, который и раньше можно было хоть ложкой есть и ножом резать. А теперь над Барнетом висело сплошное серо-белёсое марево, в котором разглядеть что-либо не получалось вовсе. Несмотря на это, Джон двинул свои войска к месту предположительного расположения противника. Но йоркистов там не оказалось!

На залпы родной артиллерии тоже никто не отвечал. Казалось, войска Эдуарда проглотило легендарное безвременье – вездесущий туман, способный погубить своих жертв или сыграть с ними злую шутку, возвратив в прошлое или выпустив к времени подрастания внуков. Но, конечно, подобное было бы слишком хорошо. К тому же кто ныне верит в старинные легенды? Их если только внукам рассказывают.

Прославленный де Вер кружил по округе в надежде найти хоть кого-нибудь. Возвращаться с пустыми руками не позволяла родовая гордость. Собственных гонцов глотал туман. Так же как, должно быть, уорвиковских вестовых. Граф понятия не имел, что творится в центре и на правом фланге.

«И где же эти чёртовы йоркисты, дьявол их побери?!» – в который раз проголосил Джон про себя, и не иначе как упомянутый правитель ада услышал его мысли и решил помочь.

Впереди послышались голоса. Из тумана выступил небольшой холм. За ним, должно быть, и притаился враг. Но стоило Оксфорду обрадоваться скорой схватке и дать шенкелей серому Шерифу, как из тумана начали выбегать люди. Сначала по одному, а затем и вовсе посыпали, как яблоки-зеленушки из рук деревенского мальчишки, возомнившего себя жонглёром. Врассыпную!

   – Дьявол! – выругался Джон в полный голос и пришпорил коня.

Тот обиженно заржал и понёсся вперёд. Вскоре до слуха графа начали долетать отдельные фразы, выкрикиваемые врагами.

   – Ланкастер победил! – кричали они.

   – Победа досталась Ланкастеру! – раздавалось со всех сторон.

Туман поглощал фигуры, увидеть что-либо не представлялось возможным. Но Оксфорд всё понукал и понукал Шерифа. Правый фланг обогнал своего командующего. Воины с воодушевлением преследовали улепетывающих врагов и подхватывали:

   – Ланкастер!

   – Победа!

   – Разгром Йорка!..

Однажды де Вер услышал даже крик о смерти Эдуарда, которого на левом фланге и в помине не было.

   – Трусы! – заорал Джон почти в отчаянье. – Вернитесь! И сражайтесь!

На большее его не хватило. Сырость стояла такая, что и дышать удавалось с трудом.

Шериф сбавил аллюр, а вскоре и вовсе перешёл на шаг. Конь встряхивал головой и фыркал. А де Вер вновь вспомнил старинную легенду. В ней злые духи нападали из-за полога тумана, заманивали неосторожных путников в трясину, а потом губили и съедали их души. Однако поверить в то, что место йоркистов заняли какие-то волшебные создания, ненавидящие человеческий род, граф попросту не мог. Он вздохнул. Повертел головой и отправился искать своих людей.

Искать пришлось долго. Йоркисты показали такую прыть, что рванули аж до Лондона. По крайней мере именно так утверждали некоторые горячие головы. Воодушевлённая погоня рассыпалась по Барнету и окрестностям. И занялась излюбленным делом победителей – грабежом.

   – Сброд! Отродье! Висельники! – орал Джон.

Граф более не старался держать лицо – не перед кем. Первых дезертиров-мародёров он обнаружил на дворе какого-то несчастного крестьянина.

Хозяин убогой лачужки сидел у забора и тупо созерцал, как трое воинов грабят его пожитки. Судя по отсутствующему взгляду и блуждающей улыбке, брать у него так и так было нечего.

Пообещав вздёрнуть негодяев на первом же подходящем дереве, Оксфорд чуть ли не силой заставил тех оторваться от весёлого занятия.

Далее пошло только хуже. Разъярённый граф носился по Барнету, а собственный правый фланг скрывался от него. Пехотинцы, ощутившие вкус победы, стали обычным мужичьем. Они праздновали. Кто-то успел налакаться какой-то дряни и пребывал в состоянии, когда человек мало чем отличается от скота. Троих Джон лично снял с девиц на сеновалах. Крестьянки потеряли всякий стыд!

Самого Джона всё время мытарств не отпускали тревожные и злые мысли. В создавшемся положении он сам походил на дезертира. Когда Уорвик узнает о случившемся, позора не избежать. А узнает Невилл обязательно и хорошо, если не обвинит в тайном сговоре с Эдуардом.

«Следует как можно скорее вернуться в строй», – в который раз повторил себе граф. Де Вер уже проклял тот миг, когда ему надоело ждать и он выступил на поиски левого фланга йоркистов. Порой казалось, само провидение насмехается над ним.

От слаженного, готового схлестнуться с самим дьяволом фланга осталась какая-то треть. Бесцельно поблуждав некоторое время, граф решил, что потерял уже слишком много времени, и поспешил вернуться в строй. Проклятый туман над полем боя и не думал редеть. Казалось, он стал лишь гуще.

   – Какому идиоту пришло в голову разместить здесь войска! – взвыл Джон. Сзади раздались робкие смешки. Граф оглянулся, и висельники тотчас умолкли.

* * *

Туман висел покрывалом невесты. Эдуард своего присутствия ничем не выдал. То, что йоркисты на прежних позициях отсутствовали, выяснилось достаточно быстро.

   – Готовьтесь, – в который раз приказал граф Эксетер.

Сейчас его волновал даже не столько Йорк, сколько отсутствие графа Оксфорда. Пробившийся сквозь туман гонец – если судить по взмыленной лошади, явно заплутавший – поведал о намерении де Вера выйти навстречу левому флангу противника.

Сам Эксетер счёл подобный шаг преждевременным, если не откровенно глупым, но, конечно, оставил своё мнение при себе. Зато отправил уже своего гонца к Уорвику: вдруг вестник Оксфорда сгинул?

От Невилла вестей так и не пришло, и теперь граф стоял и ждал. В сущности, ничего другого ему не оставалось. Где враг – неизвестно. Где свои – понятно, но пользы от этого немного.

   – Глостер, – расслышал граф и чуть не вздрогнул.

   – Что Глостер? – бросил он.

   – Белый вепрь привычен к такому бою. Он северянин, а там туманы нередки, – прозвучал ответ.

   – Говорят, он так вышколил своих людей, что те и чихнуть боятся без его ведома, – произнёс ещё кто-то. – И верны ему безмерно.

   – Глостер не щадит своих людей, но и себя самого тоже.

   – Вот как выскочит сейчас из тумана...

   – Довольно! – прикрикнул граф.

Ему сейчас только паники не хватало в рядах собственных воинов. После таких разговоров кому-нибудь знамя с белым вепрем привидится, а это ни к чему абсолютно. Положение и так не блещет.

Справа и сзади послышался какой-то шум. Эксетер ещё не понял, что произошло, а сердце пару раз судорожно стукнуло и ухнуло куда-то в желудок.

От топота копыт задрожала земля, а в воздухе повис объединённый клич:

   – Йорк!

И:

   – Глостер!

* * *

Серри прял ушами и фыркал. Ричард потрепал коня по гриве и похлопал по змеиной шее, успокаивая. Гнедой чувствовал настроение хозяина слишком хорошо, он рвался в бой, а следовало стоять молча. Сейчас, когда победа зависела от мелочей, даже стук собственного сердца казался Дику слишком громким.

Наконец он тронул повод. Конь застыл изваянием. Глостер поднял руку, и растянувшийся отряд начал медленно становиться в боевой порядок. Ричард ждал.

Впереди скрытые туманом стояли ланкастерские тылы – тот самый резерв, который оставил за собой его кузен и бывший опекун. Тот, с кем юный герцог отстаивал Нортумберленд. С кем сражался. И с кем, в конце концов, делил кров и еду. Чей замок начал считать своим домом. А ещё создатель королей носил такое же имя – Ричард – и приходился Анне отцом.

Как же иной раз судьба замысловато играет с людьми. А может, как говорят отцы церкви, «сие происки Люцифера» или «непостижимый замысел Господа»? Глупость. Всё глупость. Так, как способен навредить себе и близким человек, никакой высшей силе неподвластно.

Дик ждал невообразимо долго. Казалось, мгновения растянулись в часы, а минуты стали днями. Но вот правый фланг полностью построился. Глостер несколько раз глубоко вздохнул – оказывается, он сдерживал дыхание всё это время – и дал сигнал к атаке.

   – Йорк! – раскололась тишина.

Серри прижал уши и прыгнул вперёд, сразу переходя на галоп. Конь сейчас казался огромной скалой, сорвавшейся в пропасть. Или горным селем, сметающим на своём пути любые преграды. Ничто на свете не смогло противостоять этой мощи.

   – Йорк!

Родился ветер. Засвистел в ушах, попытался обогнать, остановить, но смиренно пристроился рядом, став союзником. Туман всё ещё висел в воздухе. Капли влаги покрывали доспехи и всё вокруг. Ричард вдыхал прохладную сырость. Она бодрила и придавала сил. А по жилам разносился живой огонь, пьянящий лучше любого вина, восторг – предшествие схватки.

   – Йорк! – присоединился Дик к общим крикам. – LOYALTY! ME! LIE!..

И успел удивиться, услышав где-то рядом:

   – Глостер!

А кони всё набирали скорость, становясь горным обвалом, штормом, лавиной и лесным пожаром. Всей своей мощью йоркисты обрушились на левый фланг Уорвика и смяли его, почти не ощутив сопротивления.

Казалось, ланкастерцы даже не поняли, что произошло. Дик рубил и уклонялся. Серри бил копытами и скалился. Это была его излюбленная тактика, отчего-то внушающая страх и робость другим коням.

Герцог пригнулся к вороной гриве, пропуская над головой мокрое от росы лезвие боевого топора. Рубанул в ответ. Противник не успел вскинуть щит. Следующий попытался сблизиться с Диком и, блокировав его меч, ударить датой. Серри громоподобно заржал и укусил за шею ланкастерского жеребца. Тот отпрянул от гнедого точно от волка, взвился на дыбы и сбросил хозяина.

   – Йорк! – закричал Дик, схлёстываясь со следующим противником.

   – Глостер! – отвечали ему рядом и сзади.

Ланкастерец упал на землю и затих, не пытаясь подняться. Ричард повертел головой в поисках новых врагов, но те почему-то кончились. Левый фланг Уорвика был смят, опрокинут и уничтожен.

Глава 6

Стремительная атака Глостера сбила весь боевой порядок. В создавшейся ситуации оставалось только отступить. Уорвик, стремясь спасти положение, отправил одну из резервных частей на левый фланг, на помощь Эксетеру, но отчаявшийся граф не сумел переломить ситуацию. Оставшиеся силы Кингмэйкер бросил в центр боя, куда ударил Эдуард, лично возглавивший атаку.

Тем временем туман окончательно поглотил Джона де Вера и остатки правого фланга. Время шло, Оксфорд плутал. По пятам за серым Шерифом следовал знаменосец с фамильной серебряной звездой на стяге. Это было то малое, что вселяло в графа уверенность и заставляло поднимать голову. Попранная гордость требовала отмщения. В конце концов Джон рассчитывал вернуться в строй или всё же отыскать йоркистов и схлестнуться с подлецами в честном бою.

Граф уже представлял, как самолично оторвёт голову щенку-Глостеру. Ведь наверняка подлая ловушка – его проделка. Ни один из честных рыцарей не додумался бы до такого. И конечно же Джон не подозревал о том, как на самом деле выглядит в тумане его герб.

Союзным войскам, к которым Оксфорд всё-таки выбрел, звезда на его флаге показалась йоркистским солнцем – эмблемой Эдуарда IV. Немедленно прозвучал сигнал, а несчастный де Вер и столь же неудачливый отряд оказался атакован собственными силами.

Ланкастерские лучники нацелились на звезду графа Оксфорда. Они ударили градом стрел по своему исчезнувшему правому флангу. Закрывшись щитами, утыканными стрелами, словно ежи иглами, отряд поспешил нырнуть обратно в туман и окончательно покинуть поле боя.

   – Измена! – кричали бывшие ланкастерцы.

   – Измена! – орал Джон де Вер едва ли не громче всех.

Их крики были услышаны. Известие вихрем облетело войска, внеся сумятицу в сердца воинов, пока не участвующих в схватке, и панику в тех, кто уже сражался с йоркистами. Неизвестно, кто первым крикнул о предательстве. Ланкастерцы кинулись друг на друга. В общей свалке брат Уорвика, граф Монтэгью, погиб от руки союзника, и весть об этом немедленно распространилась в рядах армии.

К этому моменту туман наконец начал редеть. Серость неба подёрнулась голубизной, и наконец выглянуло солнце. Видимость улучшилась, и ланкастерские предводители смогли оглядеть поле боя. Представшая перед глазами картина повергла их в смятение.

Левый и правый фланги не существовали. Где-то на периферии ланкастерцы добивали друг друга. Центр боролся с наступающими йоркистами, которые теперь превосходили числом войско графа Уорвика. Весть о гибели брата стала для Невилла последней каплей. Кампанию он проиграл. В последний раз окинув взглядом поле боя, он поспешил к лошадям.

* * *

   – Ваше Величество!

Конь Эдуарда плясал под седлом. Вырвавшись из горнила схватки, молодой король отёр меч от чужой крови. Тотчас к нему подскакал оруженосец, принимая у правителя щит и шлем.

   – Мой король! – вестовой осадил взмыленного коня и покачнулся в седле. Доспехи его были сильно посечены, но выглядел мужчина счастливым. – От герцога Глостера. Победа!

   – Вижу, – Эдуард всмотрелся вдаль. – Что с моим братом. Он невредим?

   – Да, мой король.

Эдуард вновь вернулся к обозреванию окрестностей. Конечно, он не мог видеть Ричарда, но...

Небольшая группа всадников привлекла внимание короля. Довольно примечательные одежды и знамя. Слишком примечательные. Эдуард сощурился и поднял руку, подзывая своих людей.

   – Клянусь небом, это сам граф Уорвик! – воскликнул он. – Отрядите несколько рыцарей. Пусть скачут наперерез. Не дайте им скрыться!

С десяток всадников сорвались с места. Конь короля переступил передними ногами, но остался на месте.

Отряд быстро настигал Невилла. С графом было всего пятеро телохранителей, и он не мог оказать должного сопротивления. Создатель королей принял бы за лучшее сдачу на милость победителя. Однако, в отличие от вероломного зятя, герцога Кларенса, на прощение не рассчитывал. К тому же в сердце Уорвика тлела небольшая надежда. Ведь у Маргариты Анжуйской ещё оставались в Англии преданные силы. Пусть она и отдала их часть для барнетской битвы. Пусть она наверняка придёт в ярость. Пусть, в конце концов, попробует аннулировать брак её сына с Анной. Королева не может не понимать: на сегодняшний момент Кингмэйкер – единственный предводитель, способный возглавить ланкастерские войска.

Граф обернулся. Его преследовал отряд из десятка всадников. Они безудержно понукали коней, но были ещё далеко. Йоркисты, наверняка посланные Эдуардом, дабы покончить с кузеном, бывшим соратником и опекуном королевских братьев, раз и навсегда. Уорвик пригнулся к гриве и пришпорил жеребца. Тот заржал и поднажал так, что вырвался вперёд на полтора корпуса. Сил у серого шестилетки южных кровей ещё много.

Из небольшой рощицы впереди высыпали люди, но Уорвик продолжил мчаться вперёд, почти не обращая внимания на очередной незнамо кому подчиняющийся отряд. Возможно, это союзники? Не может же сегодня всё оказаться против него!

Скакавший слева от него Бернард вдруг вздрогнул и резко подался назад, словно натолкнулся на сук невидимого дерева. Вскрикнул и нелепо взмахнул руками соратник справа, имя которого Уорвик то ли забыл, то ли так и не удосужился узнать. А потом настала и его очередь. Путь преградил невесть откуда взявшийся всадник на коне неопределённой масти – то ли гнедом, то ли огненно-рыжем. Неожиданно заблиставшее солнце озарило жеребца ярким сиянием, и каждая шерстинка огромного животного словно вспыхнула под напором дневного светила. И это было очень красиво. И это был конец. Потому что незнакомец поднял боевой топор.

Невилл натянул повод. Оставшиеся в живых соратники промчались мимо, ощерившись мечами. Только разве могли они противостоять мощи неизвестного? Уорвик тоже потянул из ножен свой меч. Показалось или серый споткнулся? Очень плохая примета – как сказал бы Глостер. Мальчик всегда хмурился, говоря заведомые глупости... благоглупости, как называл их граф.

Почему в последние мгновения своей жизни он думал о мальчишке? Уорвик и сам не мог бы ответить на этот вопрос. Очень юный. Очень талантливый. Очень наивный. И потому – очень глупый. Ричард жил в каком-то придуманном уютном и маленьком мирке, в котором не существовало никого справедливее, сильнее и возвышеннее обожаемого старшего брата.

В нём царили справедливость и честность. И верность, которую неспособен поколебать никто и ничто.

Пробовал ли Уорвик раскрыть юноше глаза? Ещё как! Но все его усилия оказались напрасны. Правда, иногда Невилл смотрел на Ричарда и радовался его непоколебимости и незыблемости убеждений. Когда тот находился рядом с Анной. Потому что только в придуманном мирке есть место настоящей и чистой любви с первого взгляда и до последнего вздоха.

Дочь смотрелась рядом с Диконом не в пример лучше, нежели с принцем Уэльским. Всё же, вопреки собственной убеждённости и расчётливости, Уорвик был любящим отцом. Он хотел бы попросить у Анны прощения. Но, конечно, теперь не сделает этого – рыцарь уже занёс своё страшное оружие, слишком легко отбив первый удар графа.

Посланцы короля застали Уорвика мёртвым. Они не успели совсем немного. Граф погиб в бою, как и подобает рыцарю. Многочисленные грехи, запятнавшие душу, он смыл собственной кровью. Теперь никто из ныне живущих не смел вспомнить его дурным словом или проклинать за прошлые обиды.

   – Покойся с миром, – прошептал король, понизив голос до шёпота, и склонил голову.

Глава 7

Маргарита была вне себя! Мало того что она заложила Людовику XI все английские владения во Франции. Мало она унижалась перед ним, стараясь выпросить поддержку. Мало положила сил лишь бы собрать войско, способное разгромить Йорков раз и навсегда. Она отдала часть этого войска – причём большую! – графу Уорвику. А тот умудрился проиграть мальчишкам, которых сам же наставлял в воинском деле!

В обязанности Невилла вменялось вызволить из заточения её мужа. Генрих VI, в каком бы состоянии ни находился, вдохновил бы ланкастерцев на новые победы. Но разгром при Барнете не дал сбыться этим планам. Более того, поставил под вопрос успех всей кампании!

   – Если бы Уорвик не сложил голову в сражении, его стоило казнить! – ответила королева на невысказанный вопрос сына. Подумала немного и добавила: – А может, и повесить.

И принялась писать письма: своей подруге Анне Бошан, теперь уже вдове Уорвика, Людовику и паре верных сторонников на континенте.

По нелепой случайности она высадилась в Англии в день сражения – 14 апреля 1471 года. Безрадостные вести достаточно скоро достигли её. Но отчаиваться женщина себе не позволила. У неё остался сын, и низвергнутая королева собиралась сражаться за его судьбу.

Маргарита собрала остатки ланкастерских сил и поручила командование Эдмунду Бофору, герцогу Сомерсету. Верный сподвижник и опытный военачальник, он встретил её возле Керн-Абби. Оттуда они отправились в Эксетер, производить дополнительный набор войск.

Всё это время за ними следили йоркистские прознатчики. Прискакавший на взмыленной лошади вестник доложил о том, что узурпатор во главе армии покинул Лондон. Эдуард направлялся к ним навстречу.

Бофор предложил держаться принятого плана: пройти маршем через Таутон и Бат в Бристоль, а оттуда – через Глостер в Уэльс за подмогой. Анжуйская согласилась.

* * *

   – Скорее всего, здесь, – Эдуард ткнул пальцем в сторону моста. Он хмурился, но это не значило ровным счётом ничего.

Брат уставал, находясь в седле подолгу. Длительные переходы давались ему с видимым трудом, хотя слышать об этом король не желал. От постоянных наставлений Ричарда отмахивался и толстел день ото дня.

   – Там не пройдут, – заверил Дик. – Мост хлипкий. Второй год собираются подновить, да руки не доходят.

   – Тогда они пойдут в обход, – сказал король и подал знак слуге накрывать на стол.

   – Да, они пойдут в обход, – подтвердил Ричард, в свою очередь переводя взгляд на слугу и прищуриваясь.

Тот понял его правильно, и хотя бы сегодня трапеза Его Величества оказалась не столь сытна, как обычно.

   – Если всё пойдёт так же, – заметил король, осушая первый кубок, – поползёт слух о желании герцога Глостера уморить своего брата-короля голодом. Ты точно хочешь моей смерти? Ведь тогда на трон взойдёт Эдвард, а он совсем ребёнок. Его захотят сместить, начнётся новый виток войны. Кларенс приложит руку. Кстати, после смерти Уорвика он является первейшим наследником огромного состояния тестя. Скорее бы ты нашёл свою Анну, честное слово, когда вассалы становятся богаче королей, это не приводит ни к чему хорошему.

   – Найду, – уверенно пообещал Глостер. – Без неё я не смыслю жизни. А я желаю счастья, уж поверь.

   – О да! – рассмеялся Эдуард. – Рождение очередного бастарда произошло суть лишь по томлению сердечному.

Ричард фыркнул:

   – Мой король, мне напомнить о ваших похождениях?

   – Не стоит! – ещё сильнее развеселился Эдуард.

   – Что касается слухов, – Ричард посерьёзнел, – то они мне безразличны. Я сделаю ради тебя всё, что бы кто ни говорил.

Эдуард некоторое время смотрел на него очень внимательно.

   – Знаю, – наконец промолвил он. – И хочу поставить тебя в известность. Случись моя кончина, я оставлю тебя... Именно тебя и никого другого воспитателем моих сыновей... И регентом, – добавил он, помолчав. – Ни Кларенс, ни Елизавета со своей роднёй. Ни новый Уорвик, если таковой появится. Ты!

Ричард отвёл взгляд. И очень удачно наткнулся на карту.

   – Итак, они пойдут в обход, – произнёс он и потянулся ко второму кубку, который до того не удостаивал внимания. – Таутон, Бат и, наконец, Бристоль, – принялся перечислять Дик. – Они рвутся в Уэльс, больше некуда. Там находится граф Пемброк, скорее всего, он поддержит Ланкастеров. А пройти они намереваются через Глостер.

   – Твоя вотчина, – заметил Эдуард.

Ричард отпил вина, смакуя каждый глоток. «Кровь земли», как называли его на континенте. Пить его быстро казалось сродни преступлению.

   – Я уже послал гонца с распоряжением закрыть ворота Глостера. Ланкастерцы не войдут в город, не переправятся через реку Северн по глостерскому мосту и не пройдут в Уэльс. Я ручаюсь. Если желаешь, то головой.

   – Не желаю! – тотчас ответил Эдуард. – Но странно. Ты столь уверен в коменданте... А ведь Анжуйская – бывшая королева Англии. Страну лихорадит и...

   – Комендант Глостера закроет ворота и продержится до подхода наших сил, – уверенно повторил Дик и приподнял бровь. – Кто бы ни был правителем Англии, Ланкастер или Йорк, король не может отдавать приказы вассалам своих вассалов. Комендант Глостера, к слову, тоже Ричард, подчиняется лично мне и никому более. Он выполнит приказ или погибнет в бою.

* * *

Маргарита злилась и безуспешно пыталась сдерживать душившие её эмоции. Бофор мрачнел день ото дня. Ворота Глостера оставались закрытыми, и ни угрозы, ни обещания привилегий и наград не сломили волю его коменданта.

   – Осаждать город мы не в силах, – произнёс герцог Сомерсет. – У нас не хватает людей для этого, – он смотрел прямо перед собой, прекрасно зная мысли своей визави по этому поводу. – Ждать не можем тоже. Эдуард с братьями скоро будут здесь.

   – Братьями... – прошипела Маргарита. – Этих щенков следовало придушить ещё в Ладлоу или позже – в Ковентри! Сколько проблем удалось бы избежать... Но злостью дела не решить. Что вы предлагаете?

   – Промедление подобно смерти, – Бофор, казалось, не слышал её слов, а будущий план действий проговаривал лишь для себя, заведомо смиряясь с нелёгким положением, если не с будущим фиаско. – Мы рискуем оказаться запертыми между городскими стенами и армией Йорка. Комендант слишком верен хозяину. Как пёс, – добавил герцог, и Маргарита поняла, что не так уж Сомерсет и спокоен. Лишь желает казаться таковым. Ради неё? Это было бы забавным.

   – Я согласна с вами, Эдмонд, – королева позволила себе улыбнуться. Так или иначе, но она должна возвратить трон. Для этого хороши любые средства. И женское умение вызывать желание у мужчин, несомненно, входило в перечень таковых.

   – Люди измучены долгим переходом, – продолжал Бофор. – Мы пройдём вдоль Северна к следующей переправе у Тьюксбери.

   – Как скажете, Эдмонд, – прошептала Маргарита, поднимаясь.

   – Может случиться так... – он сглотнул, как показалось Анжуйской, нервно и нетерпеливо. – Армия Йорков подойдёт слишком близко, – Сомерсет тоже встал и шагнул к ней, подавая руку. Маргарите его поведение больше не казалось обычной учтивостью. – Переправляться через Северн в подобной ситуации слишком рискованно. Я не вижу для нас иного выхода, как закрепиться на позициях и дать сражение.

Маргарита царственным жестом вложила пальцы в руку своему командующему:

   – И вы выиграете его, Эдмонд?

   – Я приложу все усилия, моя королева, – герцог неожиданно смутился и опустил взгляд. – Численность обеих армий равна.

«Но Йорк умудрился разбить Уорвика. А армия графа вдвое превышала силы Эдуарда», – домыслила за него Маргарита. Что ж, иной раз следует вселять уверенность в своих командующих. От этого зависит боевой настрой армии, а значит, и победа.

   – Эдмонд, – повторила королева, обвивая руками его шею, не позволяя отстраниться, и первая потянулась к губам Бофора, даря тому поцелуй.

* * *

Утром 4 мая 1471 года обе армии приготовились к бою. Правый фланг Ланкастеров и общее командование взял на себя герцог Сомерсет. Маргарита вняла просьбе сына и позволила принцу Уэльскому встать в центре – рядом с лордом Уэнлоком, который головой отвечал за его безопасность. Граф Девон командовал левым флангом.

Перед ними находилось небольшое естественное препятствие из изгородей и канав, Бофор полагал его способным затруднить продвижение Йорков. В общем-то он оказался прав.

   – Коням тут не разогнаться, – с досадой заметил Эдуард.

   – Им тоже мешает маневрировать, – ответил Ричард. – Даже сильнее, чем нам. Смотри, здесь и здесь, – в подтверждение своих слов он указал на карту.

   – Предположим, – согласился король. – Ричард Глостер – залог победы, так говорят простые воины. И не мне спорить с народной молвой.

   – Они действительно утверждают это?

Король в удивлении поднял брови. Он давно не видел младшего брата настолько смущённым. Дик отвёл взгляд, и щёки его подёрнулись румянцем.

«Словно девица на выданье», – подумал Эдуард то ли с раздражением, то ли с теплотой.

   – Я вместе с герцогом Кларенсом займу центр, – сказал король.

   – Сегодня сбудется твоя мечта, Дикон, – усмехнулся Джордж. – Сыновья Йорка, движимые единым порывом, сотрут с лица земли Ланкастеров.

Он говорил будто бы и дружелюбно, но казалось, уста герцога Кларенса сочатся ядом.

   – Где ты станешь на этот раз, Дикон? – поинтересовался король.

Ричард тряхнул головой, стараясь избавиться от неуместных сейчас мыслей и чувств:

   – Я возьму на себя авангард на левом фланге, если вы не возражаете, Ваше Величество.

Возражений конечно же не нашлось.

   – Мне весьма приглянулась эта небольшая рощица слева от расположения войск, – хитро улыбнулся Дик.

   – В таком случае, – прозвучал холодно-спокойный голос лорда Гастингса. – Я возьму на себя правый фланг.

Король согласно склонил голову:

   – Да будет так.

   – Нынче вам идти в бой, а мне дожидаться в засаде, Уильям, – заметил Ричард, выходя из шатра вместе с лордом. После Барнета они начали обращаться друг к другу по именам. Иной раз пролитая кровь роднит сильнее выпитого вина.

   – Вы, несомненно, удивите нас и на этот раз, Ричард?

   – Прежде всего я надеюсь удивить ланкастерцев, – Дик весело рассмеялся.

   – Вам восемнадцать, и вы не мните развлечения лучше ратного, – вздохнул лорд Гастингс.

   – Вы ошибаетесь, – Дик мгновенно посерьёзнел. – Я терял слишком многих, чтобы развлекаться подобным образом. Но война много честнее и чище дворцовых интриг, несмотря на грязь, кровь и смерть. В битве всегда ясно, кто враги, а кто друзья.

   – Но предательства и измены на войне нередки, Ричард.

   – Несомненно, – Глостер вскинул голову и заговорил убеждённо, как никогда. – Но в таком случае остаются личная доблесть, честь, верность и возможность отдать жизнь за то, во что веришь.