Текст книги "Открой мне себя (СИ)"
Автор книги: Светлана Головьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Глава 25
Мия
Как же я устала, кажется, я бегу не один час. Меня окружает непроглядная тьма, а тело то и дело хлещут и царапают острые ветви деревьев. То тут, то там раздаются женские крики, и я пытаюсь следовать за ними.
–Она должна быть здесь, – бормочу я про себя. ― Она должна быть здесь.
Я выбегаю на большую поляну, окружённую величественными дубами, в небе светит огромная и яркая луна. Взглянув на поляну, я прикрываю рукой рот, заглушая вырывающийся из меня крик. Лунный свет, словно яркий прожектор, выставляет напоказ ужасную картину. На холодной земле в луже алой крови лежит Скарлетт, а вокруг неё словно дикий зверь кружит Стентон.
– Не трогай её! – выкрикиваю я, но звук застревает в горле.
Я пытаюсь подбежать к ней и спасти, ведь она ещё жива, но я не могу сдвинуться с места.
Стентон смотрит на меня, оскалив зубы в злой насмешке.
– Она моя, и всегда была моей, – рычит он и вгрызается зубами в её горло.
– Неееееет!
Я распахиваю глаза и сажусь на кровати. Вся постель мокрая от пота, ночная сорочка неприятно липнет к телу.
– Это всего лишь сон, только сон, – пытаюсь я себя успокоить, но проблема в том, что всё это я видела наяву, пусть и не буквально, но на моих глазах этот зверь выстрелил в мою тётю. Я до сих пор не могу и не хочу этого признавать, ведь она была моей семьёй, единственным близким человеком. Пусть она и оступилась, но ещё неизвестно, как я сама поступила бы на её месте. Я уверена, что ещё не скоро приду в себя, такие вещи не забываются, они будут преследовать меня вечно. Весь вчерашний день был словно в тумане, после убийства Скарлетт Стентон накачал меня какими-то успокоительными, и я смутно помню, что происходило на поляне. Помню, что видела Эвана и отца, помню, как они привезли меня домой, странно было называть это место домом, но теперь так оно и было. Потом отец вызвал врача, и меня долго осматривали, но не выявили серьёзных травм, снова дали мне успокоительное, и я уснула.
Я смотрю на часы, которые показывают два часа ночи. Комнату освещает лишь лунный свет, проникающий сквозь лёгкие бирюзовые шторы.
Поднявшись с кровати, я подхожу к шкафу и переодеваюсь в чистые пижамные штаны и футболку. Видно, что отец подготовил эту комнату специально для меня. Шкаф забит всевозможной одеждой и обувью. Вся спальня выполнена в моих любимых бежевых и голубоватых тонах, всё здесь просто, но со вкусом, в углу даже стоит шкаф с книгами, а на тумбе возле кровати я замечаю несколько фото в рамках. Подойдя поближе, я беру одну из фотографий и вижу на ней себя. Тут мне годика три, и я качаюсь на качели из покрышки. Мои светлые волосы развивает ветер, и я заливисто смеюсь, отчего глаз моих почти не видно. На другой фотографии я стою вместе с папой на берегу небольшого озера, у папы в руках удочка, а я держу огромную рыбу и довольно улыбаюсь. На последнем фото изображены мои родители с маленьким кульком в руках, судя по дате это мой день рождения. Мама выглядит измученной, но счастливой, а у отца в глазах стоят слёзы. Я не замечаю, как у меня по щекам тоже бегут слёзы. Я так хочу вернуть назад своё детство, свою семью, которую у меня отняли, но это невозможно. Я возвращаю фото на место и вытираю слёзы. У меня снова появился отец, и я благодарна судьбе за подаренный мне шанс.
Я решаю спуститься вниз и выпить воды. В коридоре немного прохладней, чем в спальне, и я ёжусь, сложив руки на груди. Дом очень большой, и я с трудом нахожу кухню. Свет я не включаю и в потёмках добираюсь до холодильника.
– Тоже не спится? – звучит мужской голос у меня за спиной. От неожиданности я даже подскакиваю на месте, сердце бешено колотится.
– Эван, ты с ума сошёл? У меня чуть сердце не выскочило от страха, – громким шёпотом сказала я и смотрю на него. В кухне темно, и его освещает лишь свет от холодильника, который я успела открыть. Выглядит он не очень хорошо. На подбородке и щеках щетина, под глазами тёмные круги, волосы взлохмачены, словно он только что убрал из них руки. Мне хочется подойти к нему и обнять, пригладить эти непослушные волосы, прижаться к нему, но я не двигаюсь с места. Сколько раз я думала о нём, пока сидела взаперти, сколько молила о том, чтобы он меня спас, и это наконец случилось. Он пришёл, и было видно, что ему тоже пришлось не сладко. Сердце болезненно бьётся в груди, глядя на него.
– Прости, не хотел тебя пугать, – голос его тихий и уставший, – как ты себя чувствуешь?
– Бывало и лучше, – грустно улыбнувшись, я сажусь за стол напротив него, – не могу спать, и не уверена, что когда-нибудь смогу.
– Мне очень жаль, Скарлетт была хорошим человеком, – произносит он.
Я не разубеждаю его и решаю никому не рассказывать об ошибке Скарлетт. Пусть все знают, что она была лучшей тётей и замечательным человеком, не смотря ни на что.
– Она была лучшей, – тихо говорю я.
– Прости меня, Мия! Прости! Я так виноват, я обещал, что не дам тебя в обиду, не упущу из виду, но я ошибся, всё это произошло по моей вине, – я слушаю его и вижу, как по его лицу бегут слёзы. Он винит себя во всех бедах. В этом весь Эван Уокер. Но иногда плохое просто случается, и мы ничего не можем сделать. Весь этот ад начался ещё до нас с Эваном. Во всём этом нет его вины. Я хочу сказать ему это. Но он вдруг встаёт и подходит ко мне. Я смотрю на него снизу вверх, а в горле встаёт ком, мешая не то, что говорить, дышать.
Эван опускается передо мной на колени и берёт мои руки в свои. Я так скучала по этому простому жесту. По этому ощущению моей руки в его.
– Боже, как же я хотел тебя увидеть, и как же я был зол, увидев ту фотографию, – он умолкает, глядя мне в глаза, – думаю, я люблю тебя.
Из меня вылетает сдавленный вздох, и я чувствую, как по щеке скатывается горячая слеза. Скажи он это раньше. До похищения, до смерти Скарлетт. Я бы отреагировала иначе. Но сейчас? Сейчас я так сбита с толку. На меня навалилось так много. Во мне смешалось столько эмоций, что я не могу ни в чём разобраться. Эван мне нравится. Я хочу быть с ним. Но правда, ли он любит меня?
– Эван, только не сейчас, пожалуйста! – возможно я возненавижу себя за то, что сейчас скажу, и возможно у меня не будет больше второго шанса, и всё же с болью в сердце я произношу, – я не могу сейчас, это может быть вина, а не любовь, Эван. Это эмоции, нам нужно сделать перерыв, мы столько пережили за это время. Я должна справиться со своими чувствами, я хочу провести время с отцом, мне нужно похоронить Скарлетт. Сейчас я просто ни в чём не уверена. Я даже в себе не могу разобраться. Понимаешь?
Меня душат слёзы, но я знаю, что всё делаю правильно. Нам нужно время, он может ошибаться в своих чувствах, и ему нужна свобода. Он должен разобраться в себе и в том, что он на самом деле чувствует, как и я сама. Эван внимательно меня слушает, после чего отпускает мою руку и встаёт. Я мгновенно чувствую всепоглощающее одиночество. Мне хочется схватить его за руку, броситься в его объятия и забыть все те слова, что были сказаны. Но я ничего не делаю.
– Я понимаю, тебе сейчас сложно, но знай, что в себе я уверен, и я буду ждать, – произносит он серьёзным тоном и, поцеловав меня в щёку, тихо выходит из кухни.
Я закрываю лицо руками и даю волю слезам. Почему же в жизни всё так сложно и почему так больно, когда делаешь правильные поступки. Иногда надо отступить, чтобы выиграть. Остаётся надеяться, что я не совершила самую ужасную ошибку в своей жизни. Говорят, если любишь, отпусти, и он к тебе вернётся, но так ли это на самом деле?
Я вытираю слёзы и возвращаюсь к себе в спальню, надо хоть немного поспать. Завтра мне предстоит трудный день, ведь я должна опустить в землю самого близкого мне человека.
Эван
Билл поговорил с полицией и всё уладил, всё выставили как бандитские разборки, и дело закрыли. Не знаю, сколько он им заплатил, но я рад, что всё закончилось, пусть и не совсем так, как я планировал.
Когда, я сказал Мие о своих чувствах, я ожидал другой реакции и совсем не предвидел, что она мне откажет. Конечно, я был шокирован, но немного подумав, я все понимаю и согласен с ней. Нам нужно отдохнуть друг от друга, разложить всё происходящее по полочкам, определиться со своими чувствами. Прошло всего две недели с нашей первой встречи и конечно, это малый срок, чтобы говорить о любви, но я уверен, что люблю её. Даже с Элейн я не был так уверен, хоть и сделал ей предложение. Элейн была моей первой сильной любовью. Я был готов на всё ради неё. Уже представлял, как мы будем жить в красивом доме, как наши дети будут бегать с громким криком в саду. Я хотел всего этого с ней. Но она хотела другого. Она хотела свободы. Хотела развлечений. Хотела спать с кем пожелает. И ей было плевать на всё, кроме себя. С Мией всё иначе.
Ей нужно время, она только что встретилась с отцом и потеряла тётю. Я всё это понимаю и готов ждать.
– Ты уверен? Может, останемся? Сегодня похороны Скарлетт, – Мелани уже полчаса уговаривает меня остаться здесь, но я всё решил ещё ночью.
– Мел, мы уезжаем сразу после похорон, и не уговаривай меня. Мы вернёмся в Лондон, там наш дом.
– Хорошо, как скажешь, – она закидывает последние вещи в рюкзак и бросает его на кровать, – пойду, загляну к Мие, ей нужна поддержка.
Мел выходит, прикрыв за собой дверь, а я остаюсь со своими чувствами наедине. Я решил уехать так быстро, лишь бы не терзать ни себя, ни Мию. Мы вернёмся в Лондон, приведём наш дом в порядок, и я попытаюсь привести свою жизнь в норму. А что будет дальше, зависит от обстоятельств.
Я складываю свои немногочисленные вещи в сумку и кладу её рядом с рюкзаком Мел. Нужно подготовиться к похоронам, поэтому я иду в ванную привожу себя в человеческий вид.
Мия
Утром я просыпаюсь с головной болью, всё тело жутко болит, погода за окном стоит пасмурная, и кажется, вот-вот грянет дождь. Я встаю с постели и иду приводить себя в порядок. После многочисленных процедур я наконец похожа на себя прежнюю, даже удаётся замазать синяк. Былой блеск моих глаз сменился усталостью и опустошённостью. Я больше не та весёлая и беспечная девушка, я изменилась, узнала горькую правду жизни и стала другим человеком.
В дверь кто-то стучит и, накинув халат, я смешу её открыть. В коридоре стоит Себастиан с чехлом для одежды. Этот мужчина всегда выглядит очень стильно. Вот и сегодня он в чёрном костюме и такой же чёрной рубашке с галстуком.
– Доброе утро, дорогая! Я принёс тебе платье для похорон.
– Доброе утро, Себастиан! Спасибо большое, – я пытаюсь ему улыбнуться, но выходит не очень.
– Прими мои соболезнования, я знаю, что она много для тебя значила, – он осторожно заключает меня в объятия, – Если захочешь поговорить, я всегда готов тебя выслушать.
– Спасибо, – отвечаю я, сдерживая слёзы, а Себастиан ободряюще мне улыбается на прощание и уходит.
Я закрываю дверь и начинаю собираться. В чехле оказывается классическое чёрное платье-футляр, которое идеально садится на мою фигуру, единственным минусом становится молния, которую я никак не могу застегнуть до конца.
Тут снова раздаётся стук в дверь, и в приоткрытую дверь заглядывает Мелани.
– Помощь нужна?
– Ты как раз вовремя, я не могу застегнуть молнию, – отвечаю я и поворачиваясь к ней спиной.
– Ну, это мне под силу, – она подходит и застёгивает моё платье, – ну вот и всё. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, думаю, этот вопрос меня будет преследовать не один день, так что я заготовила дежурные фразы.
– Иди сюда, – она притягивает меня к себе и крепко обнимает. А когда я обнимаю её в ответ, то не могу сдержать слёз.
– Я совсем раскисла, – говорю я спустя минуту, – прости, я испортила твоё платье.
На Мел такое же чёрное платье-футляр, как и у меня, но поверх надет чёрный жакет, а её красные волосы собраны в красивый узел.
– Ничего страшного, это всего лишь слёзы, они высохнут, – она улыбается, но улыбка быстро покидает её губы. Она смотрит на меня как-то задумчиво.
– Что-то случилось?
– Мы уезжаем после похорон, Эван так решил, – тихо отвечает она.
– Ох, – я не ожидала, что он так скоро уедет.
– Что между вами двумя происходит? Он сам не свой, хотя должен радоваться тому, что ты жива. Но его что-то гложет.
– Он сказал, что любит меня, – на Мел словно вылили ведро холодной воды, – а я сказала, что нам нужно подождать и разобраться в себе. Я нужна отцу, неизвестно, сколько ему осталось, я хочу быть с ним рядом.
– Боже, как всё сложно! А ты любишь его?
– Отца? Конечно!
– Да, не отца, глупая, я и так знаю, что ты его любишь. Я про Эвана, ты его любишь?
– Да, наверное… – шепчу я, – я не знаю, у меня сейчас столько чувств, что я не знаю, что правда, а что нет.
– Тогда, это правильное решение. Вам надо привести свои чувства в порядок, – она смотрит на свои наручные часы, – думаю нам пора идти.
– Да, пойдём, – киваю я и надеваю туфли.
– Ты готова?
– К такому сложно подготовиться, – ответила я, Мел берётменя под руку, и мы выходим из комнаты.
Дождь всё-таки пролился, и всю церемонию мы стоим под зонтами. Черные люди под чёрным небом, даже природа оплакивает смерть Скарлетт. Священник произносит речь, и мы кладём на гроб по алой розе. Хорошо, что гроб закрыт, иначе я бы опять разрыдалась. Мы прощаемся с тётей и идём к нашим автомобилям. Отец крепко обнимает меня за плечи, и мне становится спокойней от того, что он рядом, но от мысли, что скоро я окажусь здесь без него, сердце моё словно сжимают железные тиски.
– Билл, мы решили уехать сегодня, – говорит Эван, нагоняя нас.
– Не знал, что ты так скоро решишь нас покинуть, – папа как-то странно переводит взгляд с Эвана на меня и обратно.
– Нам пора, нужно привести дом в порядок, – уклончиво отвечает Эван, не глядя в мою сторону.
– Ну, раз так, то поезжай. Спасибо, за твою помощь, – отец пожимает Эвану руку и по-отечески ему улыбается. Не знаю, какие отношения их связывают, но видно, что отец относится к нему, как к сыну.
– Вы всегда можете на меня рассчитывать, – гордо произносит Эван. – Прощай, Мия, – кивнув мне, он садится в машину.
– Пока, Эван, – мне хочется броситься ему в объятия и никогда не отпускать его, но я не двигаюсь с места. Так надо, твержу я себе.
– Не забывай мне звонить, в любое время дня и ночи, я буду скучать, – говорит Мел, и мы обнимаемся на прощание.
– Я тоже буду скучать, – смотрю на машину, в которой сидит Эван, – береги его, ему нужна поддержка.
– Конечно, – Мел кивает мне, прощается с моим отцом и скрывается за тонированными стёклами автомобиля.
Отец прижимает меня к себе, и в этот момент я понимаю, что он всё знает о наших непростых отношениях с Эваном, но он ничего не говорит, и я благодарна ему за это.
А машина Эвана тем временем срывается с места и удаляется всё дальше от меня.
– Надеюсь, ты вернёшься, – думаю я напоследок.
Полгода спустя
– Мия, вставай немедленно, или я сам тебя подниму, – кричит мужской голос, и мне это точно не снится.
– Ещё пять минут, – бормочу я, накрывая голову подушкой.
– Ну, уж нет, твои пять минут истекли полчаса назад, – не унимается мужчина.
– Ладно-ладно, уже встаю. Ты настоящий деспот Себастиан, – кричу я, вставая с кровати.
– За это ты меня и любишь, дорогая, – произносит он, заходя в спальню с подносом еды.
– Вот за что я тебя и люблю, так за эти блинчики по утрам, – говорю я и откусываю это восхитительное съедобное творение.
– Не разговаривай с полным ртом, – поучительным тоном говорит он, качая головой, – давай быстрей, а то опоздаешь.
– Хорошо-хорошо, только не ворчи.
Папа умер три месяца назад, рак всё-таки взял верх. Мы почти всё время проводили вместе, он многое узнал обо мне, а я узнала о прошлом своих родителей и своём детстве. Врачи просили его лечь в больницу и делать химеотерапию, но он отказался и сказал, что хочет умереть дома. Поэтому мы вернулись в Нью-Йорк в наш старый дом, который, как оказалось, пустовал все эти годы. Себастиан конечно же поехал с нами, он уже был частью нашей семьи. Папа показал мне могилу мамы и завещал похоронить его рядом с женой, мы так и сделали. Мне его очень не хватает, но я рада, что у нас было это время, и мы провели его вместе. С Эваном мы не общались, зато часто созванивались с Мелани, которая рассказывала мне все новости. Она открыла свою галерею и теперь выставляет там свои картины и работы начинающих художников. Эван устроился в полицию, и теперь охраняет порядок Лондона. А я приобрела ветеринарную клинику, отец оставил мне достаточное состояние, и в деньгах я не нуждалась. Я перевелась в медицинский колледж в Нью-Йорке и теперь учусь там. После окончания планирую сама заниматься клиникой, а пока у меня работает прекрасный доктор Мелисса Беннинг. А я набираюсь у неё опыта.
Позавтракав, я быстро умываюсь, одеваюсь и, схватив сумку с учебниками, спускаюсь вниз, где меня уже ждёт Себастиан с пальто в руках.
– Боже мой, Себастиан, я могу и сама одеться, – бормочу я, просовывая руки в рукава пальто.
– Позволь старику за тобой поухаживать, – со счастливой улыбкой произносит он.
– Никакой ты не старик, – я надеваю ботинки и чмокаю его в щёку, – всё я побежала, буду вечером.
– Ключи не забудь или ты собралась пешком идти, – кричит он мне, когда я уже выхожу на улицу.
– Уже взяла, не беспокойся, – отвечаю я и сажусь в свой маленький желтый жук.
До колледжа я доезжаю спустя почти час и, конечно же, опаздываю. С этими пробками никогда не успеваю вовремя. Никак не могу привыкнуть к этому огромному и шумному городу. И иногда очень скучаю по своему маленькому городку вблизи Лондона.
День проходит как всегда, лабораторные, лекции, зачёты. К концу дня я уже выжата как лимон. Выхожу из колледжа и иду к своей машине, но встаю, как вкопанная, увидев того, кого я не ожидала увидеть, хотя и очень хотела.
Кажется, он стал ещё выше и даже старше, на лице лёгкая щетина, волосы как всегда в беспорядке, словно он только что провёл по ним рукой. На нём тёмные джинсы и моя любимая чёрная байкерская куртка, в которой он был при первой нашей встрече. Глаза его сейчас кажутся полностью чёрными и взирают на меня с интересом и нескрываемым голодом.
– Эван, – шепчу я, не до конца веря своим глазам. На негнущихся ногах я осторожно подхожу к нему, а он двигается мне навстречу. Осторожно, словно боясь его спугнуть, я касаюсь его лица рукой. Он закрывает глаза и прижимается щекой к моей ладони.
– Это точно ты, – произношу я, кидаясь в его объятия. Боже, как я скучала по этому мятному запаху свежести. Слышу, как быстро бьётся сердце в его груди, словно маленькая птичка в клетке.
– Это я, детка, это я, – он сжимает меня в своих руках, и мне становится трудно дышать, но я не отодвигаюсь от него ни на дюйм. Сколько раз я представляла нашу встречу и каждый день, не видя его, говорила себе, что он не вернётся. Но вот он здесь, и обнимает меня так, как никто никогда не обнимал.
– Я так скучал по тебе, ты не представляешь, – шепчет он, покрывая поцелуями моё лицо.
– Почему же ты не пришёл раньше? – он замирает, и я смотрю в его тёмные глаза, боясь пошевелиться. Весенний ветер треплет его волосы. Мимо нас проходят спешащие прохожие. Где-то в отдалении громко заливается сирена. Проезжают машины, лают бездомные собаки. Но всё, что я вижу, это его глаза.
– Нам нужно было время, тебе нужно было время, ты была права, когда сказала, что мы должны отдохнуть от произошедшего, мы многое пережили.
– И что ты решил?
– Ничего не изменилось. Я люблю тебя! Не прошло и дня, чтобы я не думал о тебе. Я люблю тебя, Мия Брукс! – он целует меня в губы сладким и пьянящим поцелуем, от которого ноги мои подкашиваются, а живот заполняют электрические существа.
– Но ты не спросил, что я решила, – говорю я, прерывая наш поцелуй.
– Меня это не волнует: если ты не чувствуешь того же, моей любви хватит на двоих, – он снова впивается в мои губы поцелуем, не принимая отказов и сопротивлений.
Я снова прерываю поцелуй, хоть и с большой неохотой, Эван непонимающе на меня смотрит.
– Ну что ещё? – спрашивает он.
– Я люблю тебя, Эван Уоккер.
Эпилог
– Алиса, иди к маме, маленькая вредина, – кричу я с кухни.
– Я не буду это есть, – звучит тоненький голосок моей дочери, судя по звуку, она сидит под столом.
– Это очень вкусно и полезно, вот увидишь, тебе понравится, – отвечаю я и ставлю на стол тушёные овощи. В духовке тем временем запекается мясо.
– Если съешь, я дам тебе конфетку, – говорю я, улыбаясь, уж конфеты она любит.
– Ладно-ладно, иду, – бубнит она, вылезая из-под стола, пряча улыбку.
– А кто у нас тут опять вредничает? – в кухню заходит Эван и, подхватив дочь на руки, принимается её щекотать.
– Ну, хватит, папа! – визжит Алиса, отбиваясь от отца руками. – Мне же щекотно!
– Если съешь все овощи с мясом, мы пойдём в парк аттракционов, – говорит Эван, целуя дочку в лоб.
– Ура! А мама с нами пойдёт? – спрашивает дочка, и они оба смотрят на меня.
Как же они похожи друг на друга. У доки такие же карие глаза, как у отца, такие же тёмные волосы. Она даже улыбается, как он.
– Конечно, пойдёт, она любит кататься на колесе обозрения.
– Мы все пойдём, но для начала, нам нужно покушать, – отвечаю я и достаю мясо из духовки. Все радостно кричат и усаживаются за стол. Вся семья в сборе, что ещё нужно для счастья. Хотя кое-кого всё же не хватает.
И как раз вовремя раздаётся стук в дверь.
– Вы опоздали, – говорю я Мел, которая держит на руках полугодовалого сына.
– Гаретт снова провозился с машиной, эта колымага сведёт меня с ума, – возмущается она, проходя в дом.
– Это не колымага, а раритет, – серьёзным тоном произносит мужчина, – привет, Мия.
Муж Мел, целует меня в щёку и спешит к Эвану. Эти двое напарники. Работают в полиции вместе уже несколько лет. Так они и познакомились с Мел. Никогда бы не подумала, что творческая натура Мел, влюбится в такого, как Гаретт. Он ничего не смыслит в искусстве. Но безумно любит Мелани. А больше ведь и не надо.
– Давайте раздевайтесь и проходите к столу.
– А где Себастиан? – спрашивает Мел, оглядывая дом.
– Он уехал на море, сказал, что пора погреть свои старые кости, – отвечаю я, раскладывая еду по тарелкам.
Наконец все располагаются за столом и принимаются за еду. Эван, сидящий рядом со мной, берёт мою руку в свою и смотрит мне в глаза. В его взгляде столько любви и нежности, что я в который раз вспоминаю тот тёмный вечер, когда он постучал в мою дверь. Я буду всегда благодарна судьбе, за то, что она свела меня с Эваном. Благодаря ему я обрела семью, в которой так нуждалась.
