Текст книги "Укрощение строптивых"

Автор книги: Светлана Успенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава 11

Он не понимал, что все это значит. Какая-то передача, где показывают остров, их дом, их жизнь? Чудовищно и нелепо! В это невозможно поверить! Это просто чушь! Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

Но включенные кем-то мониторы в то утро… А ведь он точно помнил, что выключал их перед уходом! Неужели кто-то смог проникнуть в святая святых, в его бункер? Эх, нужно было и комнату управления для верности оборудовать видеокамерой. Не пришлось бы сейчас ломать голову, имея видеозапись. Но тогда он посчитал, что это лишнее. Тогда…

Конечно, в последнее время он потерял бдительность, расслабился.

Перестал просматривать кассеты, фиксирующие жизнь небольшой колонии на острове.

Посчитал, что все под контролем, что пленницы ныне полностью покорны его воле…

А вдруг за островом ведется тайное наблюдение, а потом изображение передается в эфир? Абсолютно нереально! Это потребовало бы такой дорогостоящей аппаратуры и такого вложения средств, которые не под силу средней телекомпании.

Да и зачем? Скорее всего, волноваться нечего: девчонка увидела какой-то фильм по телевизору и возомнила себе Бог знает что.

Все же он решил просмотреть последние кассеты с записями. По экрану поползли привычные, ничем не примечательные кадры: пустые комнаты, обыкновенная размеренная жизнь огромного дома. А вот консилиум у постели больной, испуганные лица, стоны умирающей…

А вот ночные съемки… Рыжие пятна на экране: камера в саду зафиксировала странные огни возле дома, как будто кто-то подавал знаки горящими факелами в темноте. Отблески огней бросают розовые тени на лица…. Ба, да это наша парочка, Юля и Алеша! Вот слышен гул взлетающего вертолета. Все ясно! Они пытались привлечь внимание летчика. И, видимо, безуспешно…

Хорошо же! Вот и первые кандидаты на усмирение… Наказание ослушникам последует незамедлительно.

Поехали дальше… Лиза говорила, будто в передаче показывали, как ее столкнула с обрыва рыжая красотка… Это было примерно неделю назад. Кассета должна находиться в, стопке, куда он складывает записи для создания хронологии.

Он подошел к обширному стеллажу во всю стену. Попытался аккуратно вытащить из стопки бумажную коробку. Одно неловкое движение – и вся пирамида рассыпалась с легким шуршащим звуком. Коробки от кассет оказались пустыми.

Записей не было.

С ошеломленным лицом он сидел на полу посреди разбросанного хлама и не мог собрать разбегающиеся мысли. Ему казалось, что вся его с таким трудом налаженная жизнь разваливается на глазах.

* * *

В назначенное время вся честная компания, кроме нынешней фаворитки хозяина, Лизы, собралась возле телевизора. Лариса была готова к обороне и предусмотрительно сбила все настройки канала.

– Вы видите, девочки, на частоте НТК только снег да помехи! – убедительно проговорила она, щелкая пультом.

– Знаем мы эти помехи, – усмехнулась Юля к попросила елейным голоском:

– Пожалуйста, Алеша, попробуй ты…

Алексей с серьезным видом взял у нее из рук телевизионный пульт. С техникой у него всегда были лады. Девочки в шоу вечно просили его помочь с аппаратурой. Настройка заняла не более минуты. Вскоре на экране появилось четкое изображение с логотипом НТК. После рекламы возник диктор со слащавой мордочкой и подведенными, точно у женщины, глазами и, оптимистически сияя, возвестил:

"В нашей программе произошли изменения… Художественный фильм…

Новости… Встреча с политиком… А потом, дорогие телезрители, вы наконец сможете узнать, что происходит сейчас на далеком южном острове. Вы узнаете, отчего погибла Надя, как развиваются отношения юных влюбленных. Юли и Алеши, удалось ли коварной Лизе покорить сердце своего хозяина и выпустили ли из карцера Ольгу Витальевну. Сегодня в эфире пятьдесят шестая серия документального шоу «Укрощение строптивых»!"

Женщины удивленно переглянулись. Лариса сидела ни жива ни мертва.

Пришлось вытерпеть скучнейший художественный фильм, программу новостей и даже встречу с известным политиком. Наконец, когда терпение было на исходе, вновь появился диктор с оптимистическим лицом и произнес, натужно сияя:

"По техническим причинам очередная серия документального шоу «Укрощение строптивых» сегодня в эфир не выйдет. Вместо этого смотрите передачу «Новые голоса нашей эстрады».

– Ну, что я говорила! – торжественно объявила Лариса. – Тебе все показалось, дорогая, – обратилась она к Юле.

Озадаченные женщины разошлись по комнатам. Однако тот, кто пристально наблюдал за ними из своего убежища наверху, конечно же, заметил откровенно торжествующее лицо Ларисы. Он видел то напряжение, которое сохранялось на нем до объявления о переносе показа, видел чувство облегчения, которое разлилось по нему, когда передача не вышла в эфир.

Страшное подозрение закралось в его душу… Нет, его бывшую жену голыми руками не возьмешь, это он знал лучше других. К укрощению этой строптивицы следовало основательно подготовиться.

Сладкая парочка, Юля и Алексей, его давно раздражала. Они словно не желали ничего видеть вокруг себя. В том числе и его лично. Они плавали в безвоздушном пространстве собственной влюбленности, мало что замечая вокруг.

Кто бы мог подумать, что эти крошечные каморки на чердаке, поначалу предназначенные для технических служб, придется использовать по особому назначению. Карцер в подвале уже был занят Ольгой Витальевной, мест для содержания строптивых узников катастрофически не хватало.

* * *

Дверь каморки распахнулась, и в лицо пахнуло душным горячим воздухом – днем крыша дома раскалялась до такой степени, что на ней можно было жарить яичницу, и на чердаке держалась температура градусов под сорок, ночью же наваливалась вечерняя свежесть, и там становилось чересчур холодно. Пришлось наскоро прорезать в двери крошечное, не больше кулака, окошко для передачи пищи и установить ведро в углу для отправления естественных потребностей.

Юля как будто специально попалась ему навстречу в холле. Слава Богу, она была без своего преданного кавалера.

– Идем со мной! – приказал он ей, и по его встревоженному лицу девушке стало ясно: что-то произошло.

– Что случилось? – встревожилась она. В ответ он лишь неопределенно мотнул головой в сторону лестницы. – Что-то с Алешей, да?

Новый кивок. Она сама дала ему отличный предлог.

– Он просит тебя прийти, – торопливо проговорил он. – Быстрее!

Главное, чтобы никто не попался им навстречу…

Лицо Юли выглядело встревоженным, а ее сердце испуганно билось при мысли о том, что Алеше плохо. Она летела вперед, не чуя под собой ног.

Отворив дверь чердака, ее спутник посторонился, галантно пропуская даму вперед. Близоруко щурясь в пыльном сумраке. Юля сделала шаг в темноту – и услышала металлический скрежет замка у себя за спиной.

– Ты будешь сидеть здесь, пока я не решу, что с тобой делать! – прозвучал мрачный голос по ту сторону двери. – Я давно предупреждал вас: каждая попытка побега будет нещадно караться! Вы подавали знаки летчику!

Только теперь она разгадала его уловку.

– Но мы хотели помочь Наде! – жалобно оправдывалась Юля, приложив губы к двери. – Мы не виноваты! Мы не хотели бежать, мы хотели, чтобы летчик привез врача!

– Вы нарушили мой запрет! – произнес ледяной голос.

Безжалостно загремел ключ в замке.

– Но ведь она могла умереть! – Ответом ей было молчание. Юля еще пуще заколотила кулаками в дверь и закричала что было силы:

– Послушайте, Алеша не виноват! Это я все придумала! Я одна!

Пожалуйста, накажите меня, только его не трогайте…

Его лицо неприятно дернулось от ее слов. Такая в них звучала боль и такая любовь… Тяжелые шаги быстро удалялись по коридору.

* * *

– Там Юля… Она… Ей плохо… – сбивчиво произнес он, стараясь не глядеть в испуганно расширившиеся глаза Алексея, – Что с ней? – Алеша с готовностью вскочил ему навстречу. Он выглядел сильным, гибким, как девушка, и, как девушка, красивым. Если бы только он остался девушкой…

– Ей плохо… Она… Она зовет тебя…

Алексей послушно заспешил за ним по многочисленным коридорам и винтовым лестницам, ведущим под крышу здания. Открылась невысокая дверь с крошечным, не более кулака, окошком на уровне глаз.

– Она… Она там… Иди.

Алексей шагнул, доверчиво вглядываясь в темноту. В ту же секунду за его спиной загремел ключ в замке.

– Эй, что происходит? – удивился Алексей, поняв, что он угодил в ловушку. – Где Юля?

И тут же он догадался, что произошло на самом деле.

– Это все я придумал! – закричал он, прижимаясь губами к замочной скважине. – Юля не виновата, отпустите ее!

Безжалостный тюремщик молча опустил ключ в карман и поспешил прочь.

Итак, двое готовы. Еще одна, Ольга Витальевна, в подвале. Итого трое. Из оставшихся только Лиза его союзница. Остаются Надя и его бывшая жена.

Но Надя хотя и способна на решительные поступки, но в данный момент серьезно больна и потому не опасна. Можно оставить ее на потом. А вот Лариса… Ею и займемся, решил он.

С женщинами без иезуитской хитрости обойтись нельзя – быстро останешься в дураках, усмехнулся он. Поднявшись к себе наверх, он отыскал в ящике стола диктофон и вернулся к своей первой пленнице.

Подкравшись к двери, он поставил включенный диктофон на пол. А потом отошел в сторону и закричал измененным голосом:

– Юля, ты где?

Как он и рассчитывал, уловка сработала блестяще. Юля вскочила и что есть силы заколотила в дверь кулаками:

– Я здесь, Алеша, помоги мне! Меня заперли! Я здесь!

– Юля-а-а…

– Я здесь! Эй! Помогите, хоть кто-нибудь! – надрывалась девушка.

Посмеиваясь в душе, он забрал диктофон и заспешил вниз. У него было очень мало времени, он торопился.

* * *

Лариса напряженно размышляла, что ей делать. Рано или поздно ее махинации вскроются, и тогда не сносить ей головы. Разъяренный муж может сделать с ней все, что угодно. Нужно придумать опережающий удар. Но какой?

Может, организовать пожар в бункере, чтобы замести следы? Выглядит привлекательно: короткое замыкание, плавящийся пластик, тлеющие деревянные панели. Пожарных здесь нет, так что…

Нет, слишком опасно, решила она. Кроме того, пожар в бункере будет означать, что больше никаких серий «Укрощения строптивых» уже не будет: огонь повредит аппаратуру. Нет, она не может собственными руками разрушить с таким трудом построенное здание собственного успеха. Но что тогда?..

– …ите-е! – послышался отдаленный крик. Лариса замерла, прислушиваясь. Кажется, показалось.

– …оги-те-е! – Крик донесся чуть яснее и ближе. Не раздумывая, она выбежала в коридор. Чей это голос? Может быть, что-то с Надей? Неужели она умерла? Лариса побежала туда, откуда доносились крики.

Завернув за угол коридора, она остановилась и прислушалась.

Тишина… И вдруг опять, уже отчетливее и ближе: «Кто-нибудь, помогите!»

Еще один коридор, поворот налево и – тупик! И в тупике – одна-единственная дверь, из-за которой доносился надрывный зовущий голос.

Не долго думая, Лариса рванула на себя ручку. И в ту же секунду кто-то схватил ее за шею, повалил на пол (она больно ударилась бедром), затащил сопротивляющееся тело в комнату и быстро захлопнул дверь.

– Кто это? – крикнула Лариса и тут же догадалась:

– Это ты?!

Молчание было ей ответом. Молчание – и удаляющиеся по коридору шаги.

Поднявшись с пола, Лариса огляделась. Она отметила про себя узкое оконце с фигурной решеткой под потолком, душный застоявшийся воздух и небольшой диктофон, расплющенный ее падающим телом. Ей хотелось в голос завыть оттого, что она так глупо, как девочка, попалась в расставленные сети.

* * *

Поздно вечером Кузовлев возвращался проходными дворами к себе домой, чутко реагируя на появление запоздалых прохожих. Даже теперь, удалившись от дел, он придерживался одной из заповедей разведчика: не возвращайся дважды одной и той же дорогой… За эту часть пути он был спокоен, но оставался еще подъезд…

Двое парней неслышно отделились от стены, когда черная грузная тень миновала лифтовый холл. Один короткий взмах – и сильный удар согнул мощное тело пополам. Ни слова не говоря, нападавшие заломили пленнику руки за спину и втолкнули в машину. Через несколько минут он уже сидел в ярко освещенном кабинете следователя.

– Что ж вы так грубо работаете-то? – ухмыльнулся Кузовлев, потирая вывернутую руку. – Могли бы культурно пригласить, я бы сам к вам пришел!

– Так вы же не шли! – Следователь с телячьими глазами улыбнулся обезоруживающей белозубой улыбкой. – Как же, Алексей Михайлович, еще прикажете поступать? По повестке вы не являетесь…

– А я газет не выписываю, в почтовый ящик не заглядываю…

– Дома вас не бывает…

– Дела все, дела!

– Вот и пришлось вас принудительно препроводить для…

– Для допроса?

– Нет, для беседы, пока только для беседы. Хотелось узнать, что вам известно об авантюре, которую затеял ваш шеф.

– О какой еще авантюре? – допрашиваемый вскинул на следователя удивленные глаза. На дне их читалась тщательно ретушируемая тревога.

– Вы что ж, телевизор не смотрите, шоу «Укрощение строптивых»?

– Нет, не смотрю.

– Ну, тогда я объясню… Тропический остров, компания похищенных девиц, издевательства над ними, преступления и так далее…

– А от меня-то что вам нужно?

– Координаты острова… А также все, что вы можете сообщить по этому поводу.

– Я ничего не могу. Ничего не знаю. Я старый человек, на пенсии давно, ничего не помню…

– Нам известно, что вы курировали строительство на острове, собирали данные о потенциальных жертвах…

Он понял: ничего не зная наверняка, следователь только закидывал удочки.

– Я? В первый раз об этом слышу, – откровенно рассмеялся ему в лицо Кузовлев.

Следователь напрасно старается – ведь он не из тех, кто предает своего Хозяина. Он будет служить ему до последней капли крови. Чьей крови – не уточняется.

По слухам, Ларик Кедров ныне был неплохо устроен. Он работал начальником службы безопасности крупного банка. Строгий черный костюм, галстук, белоснежная рубашка, тонкие золотые очки – ни дать ни взять, преуспевающий банкир.

Судя по выражению лица, бывший подчиненный Кузовлева был не слишком рад визиту коллеги. Вероятно, он подозревал того в стремлении устроиться на работу и ждал униженных просьб. Хотя, возможно, тот пришел по поводу вчерашней повестки из милиции. Все это было чертовски неприятно!

– А, это ты… – кисло вымолвил Ларик, отводя взгляд.

– Надо поговорить, – сурово произнес Кузовлев. По его безапелляционному тону стало ясно: он настроен очень серьезно.

– Где будем говорить?

– У меня в машине.

Через несколько минут они рука об руку вышли из зеркального здания банка и сели в видавший виды «москвичонок». Автомобиль, паралитически дергаясь, отъехал по направлению реки. Престижный офисный район остался позади, дорога стала расхлябанной и ямистой, как стиральная доска, а вдоль обочины потянулись захламленные пустыри промзоны.

– Тебя уже вызывали? – коротко спросил Кузовлев.

– Завтра пойду, – с недовольным выражением лица ответил Кедров.

– Не ходи.

– С чего это вдруг?

– Не надо.

– А дальше что? – невесело усмехнулся Ларик. – Привод под конвоем?

Ты знаешь, Михалыч, я сейчас солидный человек, мне свое место терять неохота.

– Догадываешься, о чем речь будет?

– Есте-с-с-сно…. Не дурак же я.

– И что, расскажешь?

– По мере сил.

– Хозяина заложишь? – жестко произнес Кузовлев.

– Он мне больше не хозяин. У меня нынче новый шеф.

Он замолчал, напряженно глядя перед собой.

– Слушай, – нарушил молчание Кузовлев, – связь с ним нужно наладить, с Хозяином… Надо его предупредить!

– Связи у меня нет никакой. Он сам так решил. Ну, ты же сам знаешь: что ему в голову втемяшилось, не выбьешь. Разве что через вертолетчика предупредить… Да и то, наверно, бесполезно: я сам лично инструктировал его насчет контактов. Дохлое дело! – уверенно заметил Кедров.

– А как вертолетчика найти?

– Да я же говорю тебе, дохлое дело…

– Мне решать… Как его найти?

– Костаки Тео, живет в городке на побережье…

– Погоди, сейчас запишу. – Кузовлев медленно полез рукой в нагрудный карман. – Память стала что-то подводить.

Кедров ухмыльнулся, терпеливо ожидая окончания неприятного разговора.

– Значит, все-таки пойдешь? – промолвил Кузовлев, неторопливо доставая ручку.

– Конечно, пой… – Кедров не договорил. Неожиданно он захрипел и стал плавно заваливаться на левый бок. Рубашка в просвете расстегнутого пиджака медленно окрашивалась красным. Лицо покрылось смертельной бледностью, а глаза закатились под лоб, точно подергиваясь белесой пленкой.

– Я же говорю, не надо ходить, – будничным голосом проговорил Кузовлев и, перегнувшись через обмякшее тело, дернул дверцу машины.

Тело Кедрова, мягко всплеснув руками, повалилось в битые кирпичи, пачкая черной липкой жидкостью чахлые кустики чуть тронутой заморозками травы.

Пистолет с глушителем Кузовлев выбросил по дороге в небольшое озерцо, куда местная артель сливала промышленные стоки.

Ему нужно было торопиться.

* * *

Огромные библейские глаза Тео Костаки, казалось, грозили вылезти из орбит. Говорила же ему его жена: не связывайся… Говорила ему любовница София…

Высокий седовласый тип в широкополом плаще, карман которого выразительно оттопыривался, скрывая, по-видимому, что-то огнестрельное, на ломаном английском потребовал отвезти его на остров.

Тео что-то бессвязно залопотал в ответ на его просьбу. Он жалобно блеял про свою жену, про любовницу Софию, детей Ласту, Косту, Александрину и даже про любимца Теократиса, но этот сумасшедший русский его не слушал. Он выразительно опустил руку в карман просторного плаща.

– Мне запрещено инструкцией брать на борт посторонних, – лопотал летчик, но проклятый карман плаща, точно магнитом, приковывал испуганный взгляд бедного Тео.

И тогда, дрожа от ужаса, бедный пилот сдался.

– Позвольте попрощаться с женой, – жалобно пролепетал он, шмыгая носом. Но незнакомец его не понял, кивнув на готовый к взлету вертолет.

Тео не сомневался: нынешний рейс на проклятый остров окажется последним для него. В своей жизни он сделал всего три ошибки, и все три – смертельные. Первая ошибка – что он вообще согласился на эту работу, вторая – что за дополнительные деньги согласился забрать пакет с острова, а третью он совершает сейчас, в эту минуту. Третья ошибка обычно бывает последней…

Разогнав вокруг себя клубы пыли, вертолет наконец нехотя вздрогнул, натужно взвыл и неторопливо оторвался от земли. Он нес на борту двоих людей.

Глаза одного из них были выпучены от ужаса.

* * *

– Эй, кто-нибудь! – слабо пролепетала Надя, приподнимаясь на локте.

Выздоравливающий организм требовал еды, ей хотелось пить. Она чувствовала себя забытой. С самого утра к ней в комнату никто не входил. Неужели что-то случилось?

– Юля! – слабо крикнула Надя, спуская ноги на пол. Тишина отозвалась ей тревожным шепотом деревьев за окном.

Преодолевая дурноту, девушка поднялась с постели и, шаркая по полу ослабевшими ногами, выглянула в коридор.

– Эй, кто-нибудь! – слабо позвала она. Внезапно странный вихрь налетел на нее сбоку и втолкнул ее обратно в комнату. Надя испуганно ойкнула.

– Чего ты орешь! – прошипела ей Лиза прямо в лицо. – Лежишь в своей кровати, вот и лежи тихо…

– А где все?

– Где-где, на бороде! – Лиза затравленно оглянулась. – Тут такие дела! Слышь, Юльку с Алешкой заперли на чердаке, Ольга Витальевна кукует в подвале, а Ларису в кладовку засадили.

– За что? – Брови Нади изумленно поползли вверх. На фоне случившегося было не до старых счетов.

– За что, за что… За то самое! – Лиза вновь воровато обернулась.

– Слышь, выходит, Юлька-то не врала. Ну, насчет передачи… Хозяин в бешенстве – кассеты пропали. Ну, те, на которые с камер все пишется.

– Как пропали? – удивилась Надя.

– Вот так и пропали!

– Но ведь отсюда ни одна живая душа…

– Значит, по воздуху, с попутным ветром… Вот он и лютует. Ш-ш-ш!

– зашипела Лиза и прижала палец к губам. – Кажется, идет!.. Прячься!

Вдали послышались твердые тяжелые шаги.

– Ну, что, Игорь Георгиевич? – расплылась Лиза в угодливой улыбке и выскользнула за дверь. – Узнали что-нибудь новое?

После этих слов раздался странный утробный хрип – и все стихло.

В щель Надя видела, как сильная мужская рука схватила девушку за горло и, придушив, как котенка, поволокла за собой. Лиза только хрипела, вращала белками глаз да заливалась багровой удушливой краснотой. Ее ноги безжизненно волочились по полу, как у трупа.

Надя с тревожно бьющимся сердцем прислонилась к стене. Ей было жутко.

Глава 12

Как там называлась эта передача, о которой говорила Юля…

«Укрощение строптивых», что ли? Что ж, название как нельзя лучше отвечает текущему моменту. Ну ничего, сейчас все «строптивые» у него в кулаке, он их укротил, как опытный дрессировщик обуздывает кровожадных животных…

Он включил компьютер. Если такая передача существует, на одном из сайтов телекомпании в Интернете должно быть упоминание о ней. Что-нибудь да должно найтись – действующие лица, краткое содержание, анонсы, реклама, рейтинг… Через несколько секунд поисковая система вывалила целый список ссылок.

«Конференция. Тема для обсуждения: действительно ли в шоу „Укрощение строптивых“ используются съемки скрытой камерой, или это игра профессиональных актеров?» Далее, статья: «Критики теряются в догадках относительно личности сценариста знаменитого шоу, у которого уже существует масса подражаний…», «Знакомьтесь: главные героини шоу…», «Мы влюблены в них всем классом!» – пишут школьники из Магадана…"

Ага, вот! На экране развернулась яркая страница сайта, целиком посвященного шоу «Укрощение строптивых». Под пляшущими буквами он неожиданно увидел свою фотографию – мелкую, расплывчатую, плохо узнаваемую. Чуть ниже – действующие лица крупным планом: Юля, Лиза, Надя, Ольга Витальевна, Лариса, Алексей (он же Алена)… Краткое содержание прошлой серии… Критика, отзывы…

Рейтинг – один из самых высоких среди сериалов. Кадры из шоу: фигурка (в которой с трудом угадывается силуэт Лизы) летит в пропасть, Ольга Витальевна, печально подперев щеку, сидит в карцере, Надя на кухне пьет вино с Лизой на брудершафт.

Закрыв глаза ладонью, он отвернулся от экрана. Это какой-то бред!

Этого не может…

Ледяные пальцы сжали виски. Так, надо соображать… Логика такая: кто-то узнал о случившемся и похитил кассеты. Но ведь это невозможно, на острове нет посторонних! Значит, свои?

Итак, надо узнать, кто и каким образом мог похитить кассеты. Кто-то из тех шестерых ангелочков со змеиными душами, что обманули его льстивыми речами и чарующими улыбками.

Кто же из них? Если бы не некоторые сомнения, он бы с уверенностью указал на свою бывшую жену. Это в ее духе – организовать подобную шутку. Но как она могла проникнуть в бункер? Вход в святая святых охраняется электроникой.

Кто еще? Юля, Алеша? Они были заняты друг другом, им не до этого. Ольга Витальевна? Вряд ли она стала бы готовить побег с топором и бечевкой, если бы у нее наклевывалось такое выгодное дельце! Надя? Слишком простодушна для такой тонкой работы. Неужели Лиза? Но ведь Лиза целиком на его стороне, она всегда помогает ему…

Дубровинская была единственной, кто побывал в бункере!

Подстегиваемый интуицией, он раскрыл ящик стола, в котором хранились запасные пластиковые карты для входа наверх. Всего их было заказано пять штук про запас. Одна у него, значит, должно остаться четыре. Но их только три!

Итак, виновник происшедшего был найден. Им оказалась льстивая козочка с миловидным личиком и черной пакостной душонкой. И эту козочку, козу отпущения, нужно было немедленно наказать. Он во что бы то ни стало дознается, каким образом Лиза провернула эту махинацию.

Надо спешить.

Монитор показывал, как две девушки о чем-то шептались в коридоре, испуганно озираясь. Две, еще остававшиеся на свободе. Если, конечно, это можно было назвать свободой… Что ж, по крайней мере одна из них и такой свободы не заслужила…

Отшвырнув клавиатуру, он решительным шагом направился к лестнице…

* * *

– Я… Я ничего не знаю… Я ни в чем не виновата… – скулила Лиза, ползая по полу. Она ужасно боялась этого страшного человека со сверкающими бешенством глазами. – Я ничего не делала!

– Говори, как ты передавала кассеты! Кому? – Холодно глядя на нее, он демонстративно поигрывал плеткой в руке.

– Но честное слово, я ничего…

Раздался тонкий свист, и плетка с узелками на конце оставила на тонкой коже предплечья багровый рубец. Раздался жуткий крик:

– А-а-а!

– Говори!

– Я все скажу! Все! Только не бейте!

– Кому ты передавала кассеты?

– Я ничего не знаю… А-а-а! – Новый удар… И новый, набухший багровой кровью рубец.

* * *

Надя так перепугалась, когда все это случилось с Лизой… Это было так неожиданно! Что же будет с ней самой? Защищаться ей нечем, оставалась надежда только на длинные ногти и зубы.

Жива ли еще Лиза – неизвестно. Когда хозяин схватил ее, вид у него был ужасно решительный. Своими ручищами он мог задушить девушку одним движением. А что, если после Лизы он примется за нее, Надю? Ведь сил у нее после болезни, как у цыпленка.

Осторожно ступая босыми ногами, Надя прокралась из комнаты.

Из подвала доносился какой-то странный свист, гудела чья-то сбивчивая речь… «Где кассеты? Кому ты их передавала?»

Пауза. Свистящий звук. Крик.

– А-а-а! – пронеслось по всему дому.

Надя вздрогнула. Какой ужас! Неужели это Лиза так кричит? Да, это ее тонкий голос. Он убьет Дубровинскую, и она останется один на один с этим чудовищем. Нужно скорее спрятаться, пока он не настиг ее.

Покачиваясь на дрожащих от слабости ногах, девушка побрела по коридору. Длинная рубашка цеплялась за дверные ручки – Наде казалось, что это дом, точно сторукое ужасное чудовище, не пускает ее.

– …а-а-а! – донеслось до нее совсем близко, за поворотом извилистого коридора.

Надя отпрянула назад: неужели он уже здесь, в этой части здания? Он гонится за ней!

– …а-а-а! – донеслось совсем рядом. – Кто-нибудь! Отзовитесь!

Юля-а-а! Алеша-а-а!

– Кто здесь? – Девушка боязливо сделала шаг вперед.

– Это я, Лариса! – послышался знакомый голос. – Надя, это ты? Ты на свободе?

– Да, только не кричи, – умоляюще прошептала Надя. – Тише!

– Почему? Что случилось?

– Тут такое… Лизу чуть не убили!

– За что?

– Кажется, за какие-то кассеты. Он требует, чтобы она созналась, кому передавала их. А она не признается.

Молчание за дверью. Раздраженный голос:

– Вот ненормальный… Что это ему взбрело? Она здесь ни при чем!

И вновь протяжный крик Лизы, полный мучительной боли, прокатился по дому…

– Я боюсь, он и меня убьет. Я хотела спрятаться, – испуганно пролепетала Надя, едва не теряя от страха сознание.

– Ясно, – проговорила Лариса и тут же потребовала:

– Выпусти меня!

– Как?

– Не знаю, придумай что-нибудь! Выломай дверь!

Надя с силой дернула ручку – дверь даже не шелохнулась.

– У меня сил не хватит. – Пауза.

– Слушай, а где они сейчас? – заговорщически прошептала Лариса.

– В подвале.

– Это хорошо… Ты должна мне помочь. Послушай, не перебивай! Я дам тебе карточку, ею открывается ход наверх, в бункер… Там, в ящике стола, наверху лежит пистолет. Возьми его и…

Раздалось тихое шуршание, и твердый пластиковый прямоугольник просунулся в щель.

– Хорошо, – прошептала Надя, все больше слабея от страха, – я попробую…

* * *

Отшвырнув теряющую сознание от обиды и боли Лизу, он наконец остановился, тяжело дыша. Что ж, они напрасно рассчитывают, что слезы подействуют на него! Он с пристрастием допросит одну пленницу за другой и выяснит, кто из них осмелился на преступление. И если даже они умрут после пыток, никто не узнает об этом, ни единая душа! Он уедет отсюда и вновь найдет себе новых жертв, более покладистых и менее строптивых…

Створка двери отлетела от сильного удара. Небольшой коренастый столик на гнутых ножках, стоявший за ней, рассыпался в щепы, ударившись о стену. В запале бешенства он не обратил внимания на это. Сейчас он возьмет пистолет и… Посмотрим, как запоют эти серебристоголосые птички под прицелом!

Карточка долго не могла попасть в щель: его руки еще мелко дрожали от гнева. Вскоре приглашающе щелкнул замок, винтовая лестница застонала под тяжелыми шагами. Он взбежал наверх легко, как юноша, и изумленно остановился, не веря собственным глазам.

Прямо ему в лицо пристально глядел бездонный зрачок пистолета.

Оружие сжимала двумя руками рыжеволосая девушка с широко распахнутыми от страха глазами.

– Стой, буду стрелять! – слабым голосом проговорила она,* * *

У Нади хватило сил только на то, чтобы подняться наверх и отыскать пистолет. А потом она услышала шаги на лестнице. Эти шаги все приближались, с каждой секундой становясь отчетливее и страшнее.

Она упала в кресло. Нащупала пальцем предохранитель. В голове ее крутились обрывки ненужных воспоминаний.

Однажды они с Пауком… они пошли в парк… был прекрасный весенний день… светило солнышко… он учил ее стрелять по пустым банкам… Боже, зачем эта чушь лезет ей в голову?

Шаги все приближались.

– Стой, буду стрелять! – тихо проговорила она, и пистолет опасно дрогнул в ее руках. Но не от страха, а от напряжения.

Она увидела перекошенное лицо с бешено сверкающими глазами. Еще недавно она находила это лицо приятным, целовала его и даже строила кое-какие далеко идущие планы…

Но теперь оно казалось ей просто отвратительным!

– Надюша! Что ты! – остановившись, воскликнул он хрипловатым голосом, стараясь придать ему ласковое звучание. В его голове вертелась одна мысль: значит, это она. Это она совершила хитроумную аферу с кассетами! Она обвела его вокруг пальца!

А он считал, что она недостаточно умна, чтобы разыграть такую комбинацию… Усилием воли он смягчил голос и даже заставил себя улыбнуться.

– Ну у тебя и шутки… Ну ты даешь, Надюша! – И сделал осторожный шаг вперед.

– Стой на месте! – Ее голос требовательно окреп.

– Неужели ты выстрелишь? Ха-ха! Да ведь ты же не умеешь стрелять! – натужно рассмеялся он и сделал еще один микроскопический шаг. – Ну, брось дурить, что за шутки!

– Это не шутки.

– Ладно, давай договоримся по-хорошему. Ну, может быть, я перегнул палку, и ты испугалась… Ты же испугалась, да? Моя бедненькая рыжая киска! Мой маленький рыженький котенок испугался… Ты же знаешь, я никогда и ни за что не причинил бы тебе вреда… Давай договоримся: ты отдашь мне пистолет, а я за это позволю тебе вернуться домой, в Москву. Хочешь? Сядешь в вертолет – и ту-ту. – Он заговорил с ней сюсюкая, точно с маленьким ребенком. И протянул вперед руку.

– Нет, ты отпустишь всех, – промолвила она, упрямо мотнув головой, – а потом поговорим.

– Ну, зачем это тебе? – натужно улыбнулся он. – Ведь ты получишь то, чего так хотела. Ты получишь свободу. Одна из всех!

И он сделал еще один шаг вперед.

– Стой!

Он бросился на нее, пытаясь выбить из рук пистолет, и, пока его тело, точно в замедленной съемке, летело в прыжке, она успела нажать курок…