Текст книги "Укрощение строптивых"

Автор книги: Светлана Успенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Однако романтическая картина, нарисованная ею, не произвела никакого впечатления. Ее муж лишь усмехнулся и по-свойски заметил:

– Да ладно тебе заливать… Лучше скажи честно, раз уж мы остались одни, какого черта ты вообще притащилась сюда? И как тебе это удалось?

– Понимаешь, любимый, я не находила себе места от ревности, – пела Лариса затверженную песню. – Я не спала ночами, сходя с ума от мысли, что ты можешь покинуть меня навсегда…

– Брось притворяться, все равно я тебе не верю, – оборвал он ее. – Скорее всего ты просто надеялась разузнать, куда я припрятал денежки. По глазам вижу, что дело обстояло именно так. Так вот, я тебе отвечу. Вот они, денежки! – Он широким жестом обвел вокруг себя рукой. – Все до копеечки зарыты здесь, на этом острове. Ну, конечно, еще осталось немного в банке. На пропитание, так сказать. До конца жизни должно хватить. До конца нашей жизни! – Он выразительно усмехнулся.

– Но ведь ты не можешь запереть меня здесь пожизненно! – возразила Лариса. – Я попала сюда по ошибке, поэтому ты должен меня отпустить. – Она привела последний убедительный аргумент.

– Ты больше других знала, на что шла. Так что… Пеняй на себя. – Экран погас.

* * *

– Привет! Как дела? – Надя волновалась и потому внешне выглядела развязной и даже нагловатой. – Вот, проходила мимо, дай, думаю, поболтаю… В общем так, я пришла сказать, что я согласна.

– На что? – прозвучал с экрана сдержанный вопрос.

– Да на все! – Надя через силу улыбнулась. Улыбка должна была выглядеть вызывающей, но вместо этого она получилась кривой и жалкой, печально сползая набок. – Ну, вы раньше предлагали перепихнуться разок… Так вот, я не прочь.

Она замолчала, ожидая реакции. Реакции не было. Девушка набрала полную грудь воздуха и продолжала более уверенно:

– В общем-то вы мне даже нравитесь. Мне вообще нравятся самостоятельные мужики. И потом, мне так жалко, что я тогда вашу тачку долбанула, честное слово. Знать бы, как оно будет, так я бы вас не тронула…

Так что приношу свои извинения… Ну, вы как, согласны? Согласны отпустить меня, если я с вами разок пересплю? Вообще-то не в моих правилах предлагать это самой, но раз уж такое дело…

– Нет! – прозвучал в тишине резкий возглас.

– Но почему?

– Я бы тебе объяснил, но, боюсь, ты не поймешь. – Ее собеседник мягко улыбнулся. – Но все равно, меня радует твое предложение. Ты на правильном пути, моя девочка. Я рад, что твоя огненная головка работает в нужном направлении. Не переживай, осталось совсем немного. Скоро мы все заживем дружно, как одна семья. Помоги своим подругам понять, что они не правы, и все будет хорошо.

* * *

Алена долго не решалась на этот шаг, внутренне терзаясь от того, что собиралась сделать. У нее не хватало душевных сил наблюдать, как ее любимая Юля целыми днями лежит в кровати, скорчившись, точно больной ребенок. У Юли теперь хватало сил лишь на то, чтобы при приближении подруги поднять тяжелые ресницы и приветливо растянуть обметанные губы в некоем подобии улыбки.

Несколько дней с утра до вечера Алена провела на берегу моря с импровизированной удочкой и сетью, сделанной из кружевного белья. Итогом трехдневного подвижничества стало несколько мелких рыбешек и парочка пахнущих нефтью тощих креветок. Тайком, чтобы драгоценную пищу у нее не отняли, Алена сварила улов в комнате и принесла еду возлюбленной, надеясь вырвать ее из цепких лап голода.

Уловив рыбный запах, Юля приподнялась в кровати и проговорила слабым голосом, от которого у Алены мучительно заныло сердце:

– Неужели ты сам наловил, Алеша?

– Кушай! – только и нашлась сказать Алена, поднося к бледным губам подруги ложечку бульона. Сама она, глотая слезы нежности, мужественно отказалась от еды.

Похлебав бульонную невкусную водичку, Юля немного оживилась.

Смородиновые глаза ее вновь заблестели.

– А другие ели? – спросила она слабым голосом.

– Да, – солгала Алена, отводя взгляд. Ведь ей мало нужды до остальных, когда она видит ослабевшую от голода подругу.

– Хорошо! – улыбнулась Юля и заметила:

– Ну, если у нас будет хотя бы такая еда, тогда нам удастся довести бойкот до конца… Вот увидишь, он скоро пойдет на попятный!

А вечером Алена в урочный час прокралась в комнату, где стоял телевизор.

– Я прошу не для себя, – проговорила она, от волнения сжимая руки.

– Пожалуйста, ради всего святого… Ей так плохо! Ей нужен врач! Отправьте ее туда, где ей смогут помочь. Я боюсь, что она умрет…

– А ты сам что же? – немного погодя, точно очнувшись от тягостных раздумий, осведомился человек на экране. – Что же ты не просишь для себя?

– Мне все равно, что будет со мной, – проговорил Алеша. – Только бы с ней все было хорошо. Мне свобода без нее не нужна. Если хотите, я могу остаться здесь в заложниках навсегда.

– Вот тебя бы я с удовольствием отправил отсюда, чтобы ты не портил мне жизнь! – раздраженно отозвался голос. – Не прощу себе, что сразу не понял, кто ты на самом деле. Слушай, какого черта ты бабой рядился, а? Я же видел тебя на пляже, у тебя все в порядке с этим делом?

Тяжелый вздох был ему ответом. Чтобы дать ответ на этот вопрос, пришлось бы рассказать целую жизнь, с самого-самого начала…

– Ладно, – пробурчал голос. – Раз уж ты попал сюда – живи. Хоть ты и торчишь здесь у меня, как бельмо в глазу, но отпустить я тебя не могу.

Убивать мне тебя особой охоты нет, так что живи… Будешь помогать по хозяйству. Должен же кто-то управляться со всем этим беспорядком!

– Но я прошу не за себя, а за Юлю… – возразил Алеша, но экран уже погас.

Глава 7

Обостренным нюхом Лиза сразу же уловила запах съестного. Точно лиса, которая сидит у воды и вожделенно вертит хвостом, видя, как рыбка играет на стремнине, она голодно облизнулась, глядя в щель двери, как широкоплечая Алена на краю постели кормит ослабевшую подругу сытным наваристым бульоном.

Лиза, изрядно отощавшая от персикового питания, тут же стремглав бросилась к Ольге Витальевне.

– Они там рыбой обжираются, а мы? – жалобно воскликнула она.

Сообщив эту новость, она поспешила дальше. Читавшая книгу Лариса вздрогнула от ее резкого с визгливыми интонациями голоса.

– Рыбы наловили и тайком вкуснятиной под одеялом лакомятся! – взбунтовалась Лиза, заглянув к ней в комнату.

Потом:

– Алешка-то с Юлькой рыбу едят, а мы слюной давимся! – Эта тирада адресовалась Наде.

Вскоре вся честная компания собралась на месте преступления. Орудие преступления – ковшик, на дне которого еще плавали в серой жидичке три обглоданные тюльки и два розоватых креветочных панциря, – находилось тут же.

Юля испуганно приподнялась на локте, когда в комнату ввалилась компания разгневанных женщин, предводительствуемая Лизой. Алена мужественно заслонила спиной подругу.

– Ничего себе! – возмутилась Надя. – Сама всех подговаривала объявить бойкот, а сама втихомолку нажирается…

– Ну, мы не ожидали от вас такого, Юля! Как вам не стыдно! – Если бы Юля находилась на службе в компании «Насос трейд», она бы немедленно услыхала решительно-ледяное «Вы уволены!».

– Ярые борцы за правду часто попадаются на мелком воровстве, – ехидно усмехнулась Лариса.

– А еще они меня обвиняли, что я золотых рыбок ела! – мстительно припомнила Лиза. – А сами-то, сами! Небось каждый день животы набивают!

Алена стояла, понурив голову и вытянув вдоль тела длинные мосластые руки.

– Но я хотела, как лучше… Юле так плохо, она почти не встает…

Юля гневно сверкнула глазами и тихо спросила, обращаясь к подруге:

– Ты же сказал, что еды хватило всем! Как же так, а?

Та в ответ только ниже склонила голову. Алене было стыдно и больно, но не потому, что она скрыла добычу от остальных, а потому, что теперь Юля наверняка откажется брать у нее пищу и, следовательно, будет все больше чахнуть, угасая на глазах.

– Ну и что! – воскликнула Алена, неожиданно переходя в наступление.

– Сами вы хороши! Каждый для себя старается, а для других только на словах.

Можно подумать, Лиза, ты у нас без греха. А кто обещал за свое освобождение папочкин капиталец? А? Помнишь, два дня назад?

Лиза слегка стушевалась, но тут же нашлась:

– Ха, подумаешь! А разве я одна?

– А кто еще? – ошеломленно прошептала Юля.

– Наша праведная Ольга Витальевна тоже торговалась недавно. И мотоциклистка предлагала ножки расставить, только бы ее с острова выпустили. Я все, все слышала!

– Как, и вы, Ольга Витальевна? – изумилась Юля. Ольга Витальевна густо покраснела, но все же нашла в себе силы для оправдания:

– А разве я одна? Вот и наша бескомпромиссная Лариса тоже не побрезговала переговорами с бывшим супругом. Даже в любви клялась!

Женщины пристыженно замолчали, угнетенные собственным падением и разочарованные моральной слабостью других. Такая густая, плотная и напряженная тишина сгустилась в комнате, что стало трудно дышать.

– Надо сдаваться, – первой нарушила молчание Алена. – Больше ждать нельзя. Мне-то все равно, но вот Юля…

– Мне, в общем-то, тоже все равно, но Юлечку действительно жалко, – согласилась Лариса, пряча глаза.

– Придется спасать бедную Юлечку! – вздохнула Ольга Витальевна.

– Конечно, чего уж выкобениваться, давно пора! – Это, конечно, Надя. – Юлька вон уже на скелет похожа, краше в гроб кладут.

– Между прочим, я давно это предлагала, только меня не слушали! – гордо заявила Лиза, довольная тем, что все наконец убедились в ее правоте. И добавила для приличия:

– Но, конечно, мы сделаем это только для Юли!

Однако виновница небывалого единодушия внезапно заартачилась.

– Не надо! – заявила она. – Вы не должны ничего делать только ради меня. Не обращайте на меня внимания, поступайте, как считаете нужным. Я еще продержусь немного. Ведь я ела эту рыбу только потому, что Алена сказала, что вы уже сыты.

– Ну, что ты, что ты! – наперебой закричали дружные голоса.

– Мы не можем спокойно наблюдать, как погибает человек! К тому же, мы не для тебя стараемся, но и для себя тоже. Правда, девочки?

– Да-да, конечно! – одобрительно загудели голоса.

Наконец согласие было получено. Преодолевая головокружение и слабость, дружная компания, кроме оставшейся в постели Юли, гуськом направилась в холл, пряча друг от друга глаза.

Щелкнул пульт телевизора.

– Мы просим прощения! – Слова выдавливались из горла тяжело, точно засохшая паста из тюбика. – Пожалуйста, простите нас! Мы были не правы! Мы поняли свою ошибку! Мы согласны на все!

Хозяин по ту сторону экрана легким кивком принял извинения. Экран погас. И сразу же зажегся свет и захлестала вода в раскрученных кранах, грозя затопить пол, на кухне послышался знакомый гул, и продуктовый лифт, жизнерадостно подвывая, спустился вниз.

Пока Ольга Витальевна распоряжалась приготовлением диетического ужина, который должен был поддержать угасавшие силы, но ни в коем случае не отяжелить желудок, чтобы не подорвать здоровье, Надя что-то прошептала Ларисе на ухо. Та согласно кивнула:

– Да, пожалуй, пригласи его… Это будет выглядеть, как жест доброй воли.

И Ольга Витальевна согласилась с ее предложением, и Алена… А Лиза, та была просто в восторге!

И наконец, делегированная всеобщим молчаливым согласием, Надя направилась в холл. Остальные нерешительно следовали за ней.

– Мы приглашаем вас сегодня на торжественный ужин!

Изображение на экране не торопилось с ответом.

– Мы очень, очень вас просим, – сжимая руки на груди, промолвила Надя с внезапной пылкостью.

– Действительно, Игорь, хватит от нас скрываться, мы не кусаемся, – кокетливо улыбнулась Лариса, а Ольга Витальевна рассудила:

– Худой мир лучше доброй ссоры.

– Конечно, мое мнение для вас ничего не значит, – начала было Алена и смутилась. – Но… Приходите!

Юля ничего не сказала, потому что, выпив немного разбавленного молока, она лежала в постели и думала о том, когда же их мучения наконец закончатся. Ведь еще Соломон когда-то сказал: «И это пройдет…»

– Пожалуй, перенесем нашу первую встречу на завтра, когда вы будете в лучшей форме, чем сейчас, – наконец милостиво улыбнулся хозяин острова и мягко заметил с экрана:

– Я рад, что недоразумения между нами закончились. В наших отношениях наступает новая эра, эра любви!

Однако недоразумения только начинались.

– Слушайте, нам надо поговорить, – воровато оглядываясь, проговорила Надя, бочком входя в комнату Ларисы. – Пойдемте в сад…

Точно тайные союзники, они молча вышли на террасу и торопливо направились в сад.

– Я вот что хотела предложить, – произнесла Надя, отойдя на порядочное расстояние от дома. – Сегодня вечером он заявится к нам. Надо этим воспользоваться!

– Как? – с безнадежным видом спросила Лариса. Именно над этой проблемой она ломала голову целый день.

– Предлагаю сделать так: вы будете его отвлекать разговорами, а я тем временем возьму тяжелый подсвечник и стукну его по голове.

– Зачем?

– Как зачем? – возмутилась Надя. – Ну, в общем… Мы сразу же станем свободны, сможем делать, что захотим.

– Мы и так можем делать, что захотим. Естественно, лишь в пределах данного острова. Но если мы его убьем, то после этого мы действительно застрянем здесь навсегда.

– Почему? – тупо спросила Надя.

– А каким образом мы отсюда выберемся?

– Ну, не знаю… Построим лодку из подручного материала, или что-то в этом роде… Разожжем костер…

– Детский лепет! – усмехнулась Лариса с видом превосходства. – В том-то и вся прелесть, что он нам нужен живым. И он это прекрасно знает…

Несколько минут они молча прогуливались между деревьев.

Ослепительно сияло солнце, на лица ложилась беглая кружевная тень, листья платана деловито шушукались над головой, сплетничая о чем-то важном.

– Ну, тогда надо его схватить и связать. – Надя решительно встряхнула рыжей гривой. – А потом потребовать от него, чтобы он нас отпустил.

– А если он не согласится? – усмехнулась Лариса. – Что тогда?

– Можно его заставить.

– Как? Под угрозой смерти? Уверяю тебя, он сам прекрасно понимает, что нам невыгодно его отправить на тот свет. На это все и рассчитано! Мы будем жить, только когда он жив. Еда, вода и все такое… А если его не будет, то и мы очень быстро отправимся за ним на тот свет!

Они печально замолчали. Надя понурила голову, сознавая справедливость сказанного.

– А что если его пытать? – с надеждой вскинулась она. – Хотя бы попугать для виду? Он не выдержит боли и согласится на наши условия!

– Да ты что, в своем уме? – Лариса брезгливо сморщилась.

Нет, подобного варварства она не может допустить. Рано или поздно эта история попадет в прессу или на ТВ, и тогда она лично будет выглядеть не лучшим образом в глазах общественности.

– Как только тебе могло прийти это в голову? – возмутилась она.

– Но что же делать?

– Ты вообще представляешь, как это будет выглядеть? Ты сможешь сделать это? Не расплачешься, когда увидишь страдания человека? Ты ведь нормального среднего воспитания, не фашистка… Или я ошибаюсь? – Надя молча согласилась с собеседницей. Действительно, если дело дойдет до подобных крайностей, вряд ли она выдержит вид пыток.

– Но что же делать? – воскликнула она, вздыхая. – Должен же быть какой-нибудь выход!

– Выход обязательно найдется! – оптимистически произнесла Лариса. – Послушай, что я придумала…

И Надя заговорщически склонила к ней свою рыжую голову.

* * *

Торжественный вечер был в разгаре. Звучала негромкая музыка, в столовой был сервирован роскошный стол, а мелодичный перезвон ножей и вилок служил приятным аккомпанементом беседе. Прекрасные туалеты дам подчеркивали праздничность момента, а строгий костюм почетного гостя служил выразительным фоном уютного вечера.

– Не хотите ли еще фаршированной рыбы, Игорь Георгиевич?

– Возьмите кусочек пирога. Ольга Витальевна научилась изумительно готовить пирог…

– А вот еще кокотт с шампиньонами…

– А почему вы ничего не пьете? Может быть, вина?

Мягко и вкрадчиво звучали женские голоса, обволакивая его сладостной пеленой. И он с наслаждением отдался уюту и спокойствию этого вечера. Он так их всех любил! Долгими днями он наблюдал за ними, выучил наизусть интонации их голосов, их привычки, капризы, причуды… Теперь он был на седьмом небе. Наконец-то началось то, ради чего и заварилась эта каша.

Наконец-то его любят, уважают, боготворят…

Лариса сидела как на иголках. Во время ужина она старалась не привлекать к себе внимания, предпочитая находиться в тени. Не все было благополучно в ее отношениях с мужем, далеко не все… И в ее планы не входило напоминать ему об этом.

Надя то и дело поднимала пронзительные зеленоватые глаза на сидевшего напротив нее человека, с удовольствием подмечая его любопытный взгляд, то и дело нырявший в глубокий вырез ее платья (они с Ларисой долго подбирали экипировку для парадного ужина, и их задумка, похоже, блестяще удалась). В голове у девушки лениво вертелись снисходительные мысли. «А он ничего… – думала она, томно улыбаясь и кокетливо опуская ресницы. – Староват, конечно, но все же он лучше, чем Алешка непонятного пола».

Сладкая мелодия неторопливо текла в полумраке, обвивая их неразличимыми путами.

– Можно пригласить вас на танец? – В Надиных глазах отражались светящиеся точки свечей, придавая им какое-то странное, бесовское выражение.

Вскоре они уже плавно кружились по залу.

– Я так долго мечтал об этом мгновении, – еле слышно прошептал он, поддерживая рукой гибкий девичий стан.

– Я тоже. – Надя опустила глаза, чтобы погасить насмешливый блеск.

Она помолчала и добавила:

– Простите меня за мои глупые слова, которые я тогда сказала. Ну, в самый первый день… Это не со зла. Я была тогда ужасно расстроена.

– А теперь?

– А теперь нет. – Она даже не делала усилий, чтобы лгать. Ложь выходила у нее так легко и привычно, как будто не было ничего более естественного на свете, чем вранье.

– Становится жарко, – смущенно произнес ее партнер чуть погодя. – Не возражаете, если я сниму пиджак?

– Валяйте! – милостиво разрешила дама, сохраняя очаровательную улыбку на устах. Милый контраст между грубыми словами и смазливой мордашкой, которая без смущения выдавала подобные перлы, казался обворожительным.

Пиджак небрежно повис на спинке стула. А еще через секунду чья-то гибкая рука незаметно скользнула с инспекторской проверкой в карман.

Краем глаза Надя видела, как, обшарив карманы, Лариса неслышно выскользнула из зала. «Операция началась! – со смешком подумала она. – Надо задурить этому типу голову, чтобы он забыл обо всем на свете. Кроме меня, конечно». И она еще сильнее прижалась в танце к партнеру.

Остальные следили за вальсирующей парой, то и дело настороженно поглядывая на дверь.

Лариса не возвращалась. Ее могли хватиться в любую секунду.

– Ну что? – вздох облегчения прокатился по залу, когда наконец, спустя добрые полчаса, она появилась в зале.

– Ничего! – ответила она мрачным голосом. Тон ее слов ярко свидетельствовал о постигшей неудаче. – Бесполезно!

Услышав ее ответ, женщины уныло потупились. Еще один призрачный шанс на спасение оказался ложным…

Раз ничего не вышло из Ларисиной затеи, подумала Лиза, морща светленькие бровки, пора начинать собственную игру…

– А меня не хотите пригласить? – С нервной улыбкой она возникла на пути танцующей пары. – Что-то ты, Наденька, затанцевалась совсем. Не пора ли тебе отдохнуть?

Зло сверкнув зеленоватыми глазами, Надя послушно отошла в сторону.

Эта Дубровинская! Как Она ненавидит эту самовлюбленную дуру! Из-за ее нахальства сокровенные Надины надежды могут пойти прахом.

А виновница ее дурного настроения в этот момент уже строила далеко идущие планы, как очаровать тюремщика своей прелестью и добиться от него кое-каких режимных поблажек…

Вернувшись из разведки, Ларисе с трудом удавалось сохранять постную мину на лице. Если бы не необходимость скрывать свое настроение от остальных, она бы заплясала от радости, забила бы в ладоши и во все горло заорала бы победную песню. Наконец-то перед ней открылись долгожданные перспективы! Отныне путь к свободе совершенно перестал ее волновать, и даже наоборот. Отныне ее мечтой стало подольше задержаться на острове. И, главное, задержать на нем всех остальных.

Опустошив карманы пиджака своего мужа, она тихо прокралась из комнаты и прямиком отправилась в правое крыло здания, где находилась та самая подозрительная дверь, которую она приметила еще месяц назад. На все про все у нее было минут двадцать, не больше.

В дрожащих руках нетерпеливо позвякивала связка ключей. Один за другим она пыталась втиснуть их в замочную скважину. Бесполезно! Лариса даже взмокла от волнения. Ей казалось, что она на верном пути, но… Ни один из ключей не подходил! Скорее всего, дверь оборудована более сложным устройством.

Кроме ключей в кармане находилась всякая ерунда: пластиковая карточка, кредитка, часы… Кредитка? Но зачем кредитка на острове? И зачем нужна вот эта подозрительная щель в стене возле двери?

Карточка мягко вошла в прорезь, точно была создана для нее.

Огромная металлическая дверь все равно не поддавалась.

А что, если попробовать другой стороной? Руки дрожали от нетерпения, и карточка упрямо выгнулась, не желая попадать в щель.

Наконец она мягко провалилась внутрь, и негромкий мелодичный писк показался Ларисе победной музыкой. Дверь послушно отошла в сторону, открывая темный ход в глубину дома. Винтовая лестница терялась в полумраке, уходя вертикально вверх.

Лариса настороженно оглянулась. Пустынно и тихо, только с первого этажа доносится негромкая сладковатая музыка. Прикрыв за собой дверь, она крадучись стала подниматься по лестнице. Как здесь тихо! Ни звука не доносится снаружи, звенящая тишина пеленает уши ватным коконом.

Через три витка лестница закончилась небольшой горизонтальной площадкой, и, толкнув дверь, Лариса очутилась в комнате, пронизанной голубоватым светом от двух десятков тускло светящихся мониторов. Обширный пульт настороженно мигал лампочками в полумраке.

Лариса сделала шаг вперед. Что это? Зачем это все? Господи, да ведь ей одной и за сто лет в этом не разобраться!

Ей стоило больших усилий взять себя в руки. Надо сосредоточиться, приказала она себе. Вот она, долгожданная цель, перед ней! Сейчас от ее действий зависит вся ее будущая жизнь. И жизнь еще пяти человек кроме нее.

Итак, раз, два, три, четыре, пять… И вот уже стало легче дышать, и сердце угомонилось в груди.

Между тем на мониторе, передававшем изображение из зала, где продолжался торжественный ужин, одинокая пара все еще вальсировала в глубине комнаты, а возле накрытого стола мирно беседовали четыре смутные фигуры.

«Прекрасно! – решила отважная исследовательница. – Как только они прекратят топтаться под музыку, надо будет драпать».

На обследование апартаментов ушло минут пять. Лариса изучила пульт управления, пощелкала тумблерами, выдвинула ящик стола и запустила руку внутрь.

Рука коснулась чего-то холодного, металлического. Ба! Да это же пистолет!

«Зачем он ему? Чтобы перестрелять нас всех в случае бунта?» – удивилась Лариса и брезгливо отдернула руку, точно коснулась змеи.

Стопка карточек. Опять кредитки? Пластиковые карточки, обнаруженные ею, как две капли воды были похожи на ту, с помощью которой она проникла сюда.

Все ясно, запасные, на случай потери. Лариса быстро сунула одну из них в карман.

Огромная стопка видеокассет на специальном стеллаже от пола до потолка. Неужели он коротает время за просмотром боевиков?

Надписи на кассетах гласили: «Прибытие», «Первый день», «Второй день», «Знакомство», «Бунт» и так далее.

Лариса сунула первую попавшуюся кассету в узкую щель видеомагнитофона, и на одном из мониторов появилось изображение. На экране до боли знакомая женщина, размахивая руками, страстно объясняла что-то людям на заднем плане. Кто бы это мог быть?

«Да это же я!» – изумленно воскликнула Лариса и включила звук, повернув тумблер на пульте возле надписи «VCR».

Ольга Витальевна: «Может, все же оставить пенопласт для постройки плота? По моим расчетам, мы находимся где-то в Эгейском или Ионическом море».

Лариса: «И что делать в чужой стране без денег и документов? Да и вряд ли мы доплывем. Шесть человек, да запасы пресной воды, да еда…»

Ольга Витальевна: «Я могла бы одна, если вы боитесь».

Надя: «Если уж плыть, так всем вместе».

Лиза: «Лучше сразу утопиться. Надежней будет».

Экран погас. Лариса задумалась.

Значит, все происходящее на острове записывается на пленку… Это хорошо! Документальные свидетельства, так сказать… В один прекрасный момент это пригодится. Неужели этот момент уже настал?

Вальсирующая пара на экране остановилась… Надо торопиться. У нее мало времени.

Поехали дальше… Стопка бумаги на столе. Исписанный листок, на котором значится: «Свежая зелень, помидоры, манго, три форели средних размеров, две упаковки грибов…» Да это же список продуктов для торжественного ужина!

Она подумает о своей находке позже, когда у нее будет время для размышлений…

Ее блуждающий взгляд привлек знакомый предмет, черный, с кнопками.

Она столько времени мечтала о нем! Это же телефон!!!

Лариса жадно схватила трубку и вытянула антенну.

Только бы он оказался на месте, только бы…

– Со мной все в порядке, – произнесла она, из конспиративных соображений прикрывая рот рукой. – Я не могла выйти на связь. И сейчас не могу… Нет, не нужно присылать помощь, справлюсь, сама. Все оказалось совершенно не так, как мы думали… Слушай! У меня идея!

На объяснение этой идеи ушло драгоценных три минуты. Тревожный взгляд Ларисы то и дело возвращался к монитору, демонстрировавшему вечеринку в зале.

Между тем на нем произошло еле заметное изменение диспозиции. И это изменение встревожило ее. Задержаться здесь еще на минуту означало неоправданно рисковать своим будущим.

– Спроси, что нужно для прямой трансляции, придумай, как можно переправить кассеты. Этот материал будет покруче любого мексиканского мыла!

Одна дочка Дубровинского чего стоит! Попробуй узнать, сколько они за это заплатят. И ни полслова, где я нахожусь. Сам понимаешь, газетчики, шумиха…

Это будет эксклюзив!

Дав отбой, Лариса пулей слетела вниз по лестнице.

Через минуту она уже сидела в столовой с кислой миной, предварительно вернув содержимое пиджака его законному владельцу.

Внутри нее все пело и танцевало от радости.

* * *

Последние два месяца выдались хлопотными. Шла процедура банкротства компании, разгневанные кредиторы осаждали ликвидационную комиссию, призванную отдуваться за все. Михаил Гурьянов доживал последние дни в особняке. Внешне он оставался вполне спокойным, но внутри был напряжен, как струна.

Правда, после звонка Ларисы на душе немного отлегло. Вот уже месяц он не знал, что с ней. Боялся, что больше не увидит ее живой, боялся, что она его забыла. С болью подумывал о том, что она выбросила его, как ненужную вещицу.

Кузовлев неожиданно оказался на месте, в своем кабинете. Его лицо, обрамленное седыми, металлического цвета волосами, выглядело густо-багровым, как помидор, а осоловелый взгляд тупо застыл на шпингалете оконной рамы. Перед ним тускло блестела наполовину пустая бутылка водки.

Гурьянов не ожидал его увидеть. Свидание с бывшим начальником охраны не входило в его планы.

Услышав шорох осторожных шагов, Кузовлев перевел на него бессмысленный взгляд и пожаловался:

– Как собака! Пять лет службы, и на тебе… Прогнали старого пса…

Под хвост…

– Бывает, что поделать, – дипломатично вздохнул Гурьянов, раздумывая, как бы побыстрее отвязаться от него.

– И архитектора этого… Того… – продолжал Кузовлев, не слушая. – И в Грецию летал… И вертолетчика инструктировал. А зачем? И тут мне – шиш под нос! Хозяин сбежал, а я отдувайся! Нет, шалишь! От меня так просто не отвяжешься!

Сердце Гурьянова сильно забилось. Он и не надеялся на такую удачу.

Его очки возбужденно блеснули и тут же благоразумно погасли.

– Слышь, Михалыч, – он по-свойски положил руку на плечо верного служаки. – Что печалиться? Давай, что ли, выпьем, поговорим за жизнь…

Стакан начальника охраны до краев наполнился водкой…

– Пять лет без выходных, – простонал Кузовлев, махнув стопку, и занюхал ядовитую жидкость рукавом. – И куда я теперь? К кому?

– Так что там с вертолетчиком? – придвинулся к нему Михаил и ласково проговорил:

– Пей, Михалыч, пей!

* * *

– А вот этот чай… Попробуйте, изумительный вкус. Чуть терпковатый, едва горчащий аромат. Это сорт «Жасминовый ветер на рассвете». Не правда ли, чудесный напиток? – лысоватый тип с бегающими глазками и глянцевой головой, неуклюже сидящей на покатых плечах, ждал ответа.

Михаил понимал, что ответа от него не требуется, слова Главного всего лишь иносказательное согласие обдумать предложение, и поэтому с еле заметной улыбкой произнес:

– Аромат недурен, но, по-моему, ему не хватает глубины. Он кажется мне плоским, как равнина, и потому скучным.

– А у вас есть вкус, – одобрительно заметил Главный. И добавил, хитро щурясь:

– Однако то, что предлагаете вы, имеет такой же плоский вкус, как и этот чай. Обыкновенная полукриминальная история с гнусным привкусом тайной эротомании и больших денег…

– Именно это заинтересует зрителей. Они увидят все без прикрас: как герои едят, пьют, ненавидят друг друга, как проникаются симпатией, как надеются на чудо и как ежедневно расстаются с надеждой. Кроме того, там будет и «клубничка», – на этот аргумент Гурьянов рассчитывал более всего.

– А вот этот сорт, что вы скажете о нем? – сморщился Главный, точно ему в рот высыпали целый пакетик лимонной кислоты. – Он называется «Ветка вишни в капельках росы после дождя»… Будет ли это интересно зрителю? Документальные кадры, лишенные художественности…

– Это будет волновать телезрителей гораздо больше, чем вымысел! Все устали от актеров с их надуманными чувствами, с их примитивной игрой, с их гипертрофированными страстями. Теперь людям нужна подлинность. А где ее взять?

Только в документальных кадрах!

– Вы еще не сказали свое мнение относительно этого сорта…

– По-моему, ему больше подходит название «Куст чертополоха после полива», – внезапно разозлился Гурьянов. Сколько можно топтаться на одном и том же месте! Время дорого, у него билет на вечерний рейс! Но, сжав зубы, он продолжал:

– А какие персонажи! Подумайте сами! Ларису Михайловну многие видели в эфире новостей, а дочка Дубровинского чего стоит! А продавщица насосов – вся деловая Москва будет в шоке! Танцовщица из транс-шоу – недавно о ней восхищенно выла вся богема столицы! А журналистка из новостной программы! Многим запомнилось ее милое личико. Мотоциклистка – та просто очень хорошенькая.

– Я могу дать ответ лишь после просмотра материала… А вот этот сорт привозят прямо из Китая из провинции Хэйлунцзян персонально для меня.

Попробуйте! Чудный вкус достигается небольшим добавлением резаного вишневого листа на этапе сушки чайного сбора…

Гурьянов невнимательно пригубил чашку и, отодвигая ее, произнес: