Текст книги "Колыбельная для вампиров - 3 (СИ)"

Автор книги: Светлана Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Они немного поболтали о всякой всячине, но хорошо зная мужа, Рени не выдержала.

– И всё же, что ты решил в отношении девочки? – с беспокойством спросила она и Мари, перестав делать вид, что её не интересует разговор родителей, уставилась на отца.

– Съем за завтраком! – фыркнул Палевский. – Милая, перестань волноваться из-за глупостей… Ладно, ладно! При случае поговорю с Максом Беккером. Пусть он приструнит девчонку, во избежание последующих неприятностей, – сдался он, не выдержав давления любимых женщин, с надеждой глядящих на него.

– Дай честное слово, что не тронешь Соньку, если она снова ударится в пацифизм! – потребовала Мари.

– И не подумаю.

– Мика! – хором воскликнула женская половина семейства и даже Аннабель осмелилась поднять глаза на Палевского.

– Хватит! – рассердился он. – Не смейте давить на меня в вопросах, которые выходят за рамки домашних дел. Девочки, ужин окончен! Отправляйтесь к себе наверх.

– Фигушки! С места не двинусь, пока не пообещаешь! – заупрямилась Мари, чувствуя, что отец ещё колеблется и не принял окончательного решения. – Если вздумаешь устроить ей публичное аутодафе, то я взойду на костёр вместе с ней, – предупредила она.

Палевский приподнял бровь.

– Даже так? – он сделал вид, что раздумывает. – Ладно, будь по-твоему. На костёр пойдёте на пару.

– Мика! – рассердилась Рени.

– Всё-всё, сдаюсь! Милая, прекрати пилить меня взглядом. Матка боска! Уже и пошутить нельзя. Ничего страшного с девчонкой не случится, но… – Палевский сделал паузу, выразительно глядя на Мари, – при условии, что твоя подружка внемлет голосу благоразумия.

– Папа! Прекращай разводить свою макиавеллевщину! – возмутилась девушка.

На лице Палевского проступило холодное выражение.

– Мари, довольствуйся малым и не требуй большего.

– Я сказала, что не дам Соньку в обиду, значит, не дам! Чего бы мне это ни стоило!

– Не нарывайся, милая, – отчеканил Палевский. – Ведь я могу передумать насчёт её наказания за сегодняшний проступок.

– Это нечестно! – вскинулась девушка и вздохнула, опустив глаза. – Прости, papa, я была не права. Пожалуйста, не меняй наказание Беккер лишь из-за того, что я веду себя как идиотка.

– Хорошо, – смягчился Палевский. – А теперь живо наверх!

– Yes! – Мари схватила Аннабель за руку и потащила её за собой. – Идём, мышонок! Раз нас здесь не любят, уйдём с тобой в пустыню и создадим там новую религию.

– Учительница рассказывала, что там очень жарко и нет ни воды, ни растений, – засомневалась девочка.

– Не бойся, нам не грозит бескормица. Мы с тобой устроимся в той пустыне, что рядом с Лас-Вегасом. Двуногой дичи там до фига и больше. Только успевай причащать божьих овечек.

Когда они поднялись наверх, Мари прижала палец к губам, призывая девочку к молчанию, и прислушалась к тому, что говорят родители. Но не тут-то было. Наученные опытом, они влепили ей сдвоенную ментальную оплеуху, и она с громкими причитаниями побежала в свою комнату. Не заходя внутрь, Мари хлопнула дверью и, попутно состроив страшное лицо хихикающей Аннабель, крадучись вернулась обратно.

Рени, пряча улыбку, прикрыла обеих дочерей ментальным щитом.

– Мой ангел, ты действительно ничего не задумал в отношении подружки нашей девочки? – вопросила она невинным тоном.

– Милая, и ты туда же? – возмутился Палевский. – Я вам что, изверг? Не бойся, ничего страшного с мадмуазель Беккер не произойдёт. Своё наказание она уже получила. Приговор вынесен и изменению не подлежит. Не смотри на меня так, не особенно она пострадала. Если вообще можно назвать наказанием выход замуж за симпатичного и умного парня, который любит её без памяти. Ну, почистит с месяц отхожие места…

– Это в изоляторе твоего института? Жуть! Там же у тебя обитают самые настоящие чудовища.

– Это пойдёт на пользу самолюбивой дурочке. Пусть посмотрит до какого скотства может дойти человек, – сказал Палевский и укоризненно посмотрел на жену. – Вот зачем ты портишь воспитательный процесс? Мари уже приплясывает от радости вместо того, чтобы приструнить свою подружку. Кстати, тебе не кажется, что кто-то чересчур уж часто повадился подслушивать?

– Ой-ой! Я больше не буду! – завопила девушка и, не дожидаясь очередной ментальной оплеухи, пробежала по коридору и скрылась в своей комнате.

– То-то же! – удовлетворённо произнёс Палевский и добавил: – Уверен, что Макс Беккер быстро выбьет дурь из дочери и дополнительного вмешательства не потребуется, – вампирский король тяжело вздохнул. – Какая-то беда с этими кровниками! Родители балуют их неимоверно и здесь даже наш главный идеолог не исключение.

«Уж кто бы говорил!» – ухмыльнулась Рени. Для неё не было секретом, что муж и дочь тоже кровные родичи. Он прекрасно помнила тот день, когда Михаил пришёл домой и, в смятении бродя по дому, то и дело поглядывал на Мари. Привыкшая к тому, что он игнорирует её существование, и если смотрит, то как на пустое место, девушка отвечала ему насторожёнными взглядами. «Детка, хочешь мороженое?» – вдруг спросил он и, когда Мари опасливо кивнула, преподнёс ей громадный торт, сделанный в Berthillon, хотя это был конец июля.

Глава 6

Рыцарские игры до добра не доводят, они доводят до целибата

Тем же вечером наступил поворотный момент в судьбах Ивана и Сони. По приезде из парка они попрощались с Палевскими и вышли на этаже, принадлежавшем семейству Ладожских. Как и предсказывал Иван, обычно шумный дом встретил их непривычной тишиной. Все его обитатели разлетелись по своим делам и это только порадовало Соню, которая опасалась, что домоседка Вера Дмитриевна могла вернуться, а ей совсем не хотелось объяснять откуда у неё взялся феникс.

Молодые вампиры уложили спящего мальчика в одной из многочисленных комнат квартиры Ладожских, похожей на опустевший лабиринт, и перебрались в кухню.

– Хочешь чаю? – спросил Иван.

Получив согласный кивок, он заварил зелёный чай ручной скрутки и поставил на стол большое блюдо с горячими бутербродами, разогретыми в микроволновке. Несмотря на неприятности, последовавшие за неудачной охотой в парке, молодые вампиры с аппетитом набросились на еду.

– Может, мальчика стоит отвезти в наш медицинский центр? – забеспокоилась Соня после второго бутерброда. – Все-таки фениксы, по сравнению с нами, очень хрупкие создания.

– Не, не надо, – невнятно проговорил Иван и, прожевав, добавил: – Михаил Янович сказал, что с ним всё в порядке. У парня только старые переломы, а остальное пройдёт под действием вампирской крови и долгого сна.

После очередного похода к буфету, на этот раз за фруктами и сладостями, он снова сел напротив девушки и положил подбородок на сплетённые пальцы рук.

Поглощённая своими переживаниями Соня не сразу обратила внимание, что он не сводит с неё глаз. А когда заметила, что на его губах блуждает странная полуулыбка, она смутилась и заёрзала на стуле. События, происшедшие в парке, кардинально изменили их отношения. Король вампиров выполнил своё обещание, она не помнила убийство друзей, которое он ей показал, но у неё действительно осталось чувство вины. Правда, она отнесла его на счёт того, что подвергла Ивана и Мари опасности. К тому же предстоящее объяснение с любимым человеком настолько угнетало девушку, что ей хотелось сбежать домой, хотя она больше не питала иллюзий относительно того, как отнесётся Макс Беккер к тому, что произошло в парке.

– Ладожский, что ты пилишь меня взглядом? Говори, если есть что сказать, – не утерпела Соня.

– У меня-то есть. А вот если ли тебе, чем мне ответить? – сказал Иван с загадочной миной на физиономии.

– Ты это о чём? – поинтересовалась девушка, гадая к чему он ведёт.

– Да так, о разном, – последовал неопределённый ответ.

«Понятно. Всё, как всегда. Будет ходить вокруг да около, но сделает ничего такого, что выходит за правила игры», – со вздохом подумала Соня. После придирчивого осмотра конфет в коробке она выбрала ту, что с ликёрной начинкой. В общем-то, она предпочла бы сам ликёр и желательно побольше, но не хотела, чтобы Иван подумал, что она струсила и боится предстоящей дома выволочки или, того хуже, скорого замужества.

– Ну что, так и будем молчать? – спросил Иван.

Расстроенная его очередными играми Соня бросила на юношу безучастный взгляд.

– В отличие от тебя, мне нечего сказать, – холодно сказала она.

– Так уж и нечего? – Иван перестал улыбаться, задетый её тоном. – Сонька, не молчи! – воззвал он к ней и сердито добавил: – Я хочу знать, что ты собираешься делать со своим замужеством.

Соня взяла ещё одну конфету и пожала плечами.

– Воспользуюсь генетическим банком, как велел Михаил Янович. А что ещё мне остаётся?

– Ну даже не знаю, – протянул Иван и с задумчивым видом откинулся на спинку стула.

Со стороны это выглядело так, будто он дистанцировался от её проблем, и девушка окончательно упала духом. «Вот дура! Сижу и жду неизвестно чего, а он, похоже, даже не собирается делать мне предложение… Что ж, тем хуже для меня! Значит, он не настолько любит и любит ли вообще – это ещё вопрос, а раз так, то нечего больше унижаться», – пришла она к выводу и надменно вздёрнула подбородок.

– Спасибо за чай, – Соня поднялась из-за стола. – Пожалуй, я пойду, а то уже поздно.

– Сядь, Беккер! Разговор ещё не закончен.

– Не сегодня, Ладожский, я устала.

– Я сказал, сядь!

– Прекрати командовать!.. Господи! – Соня поморщилась, заметив, что по руке у неё ползёт вша. – Нужно срочно обработать мальчика. У тебя нет какого-нибудь средства от педикулёза?

– Кажется, остались антиблошиные капли для Алёнкиного зверинца. Подожди, я сейчас принесу… – видя, как она пальцами раздавила насекомое, Иван покачал головой. – С твоими замашками великосветской фифы порой я забываю, что ты врач, а у них в силу профессии отсутствует чувство брезгливости.

– Верно, – усмехнулась Соня.

– А ещё, говорят, что у врачей отсутствует инстинкт самосохранения.

«И нет ума, если судить по мне», – вздохнула девушка.

– Здесь ты тоже будешь работать с фениксами? – хмурясь, спросил Иван.

Соня удивлённо посмотрела на него.

– Естественно, это же моя специализация.

– Беккер, пожалуйста, будь осторожней на работе, хорошо? А то я помню, как Машка захлёбывалась от восторга, рассказывая, как ты храбро лезешь к фениксам в стадии кровавого бешенства.

– Давай ты не будешь учить меня осторожности, а просто принесёшь, что обещал, – нетерпеливо сказала Соня.

– Хорошо, я принесу, – Иван смерил её недоверчивым взглядом. – Только не вздумай смыться, Беккер, пока я хожу. Дай слово, что дождёшься меня! – потребовал он и девушка, у которой действительно мелькнула мысль уйти в его отсутствие, с неохотой кивнула.

Не слишком доверяя обещанию гостьи, Иван обернулся очень быстро. Когда она потянулась к принесённому им пузырьку, он отставил его подальше.

– Мальчишка подождёт, давай продолжим наш разговор.

Соня подняла глаза и грустно улыбнулась.

– О чём?.. Ладожский, не тяни кота за хвост! Я устала и хочу домой.

– Ответь, ты на полном серьёзе собралась в генетический банк?

– Серьёзней не бывает. Я ещё не настолько сошла с ума, чтобы игнорировать распоряжения Михаила Яновича.

На лице Ивана вновь появилось раздумье.

– Ладно. Похоже, шутки действительно кончились, – произнёс он со вздохом и добавил: – Сонька, предлагаю тебе руку и сердце. Бери, пока я добрый.

– Спасибо, как-нибудь обойдусь.

– Чем я тебя не устраиваю?

Видя, что он оскорбился ни на шутку, Соня было заколебалась, но быстро взяла себя в руки и, прихватив с собой пузырёк с антиблошиными каплями, отправилась за мальчиком. Уйти ей не удалось. Иван поймал её за руку и рывком развернул к себе. Вместо ожидаемого возмущения он заглянул ей в лицо и на его губах вновь заиграла странная полуулыбка.

– Э, нет! Постой! Ты не можешь вот так просто смыться и ничего мне не сказать.

– Почему же не могу? Очень даже могу, – ответила девушка, стараясь выглядеть невозмутимой.

– Беккер, я же не шучу! Это настоящее предложение руки и сердца.

– Я так и поняла, – фыркнула Соня и язвительно добавила: – Вот только не помню, какое уже по счёту. Не подскажешь, оно ещё в пределах первой сотни или уже перевалило на вторую?

– Чёрт! Так и знал, что ты мне не поверишь, но всё же надеялся, – Иван с сокрушённым видом почесал в затылке. – И что же мне теперь делать? – вопросил он.

– Ложись спать! – посоветовала Соня и его глаза по-кошачьи засветились фосфорическим синим огнём.

– Беккер, ты умница! – одобрительно воскликнул он и по-медвежьи стиснул её в объятиях.

– Давай поженимся, а? – шепнул он на ухо девушке и, не дожидаясь ответа, поцеловал её далеко не рыцарским поцелуем, который, по предписанию игры, был церемонным и целомудренным до тошноты.

– Пусти! Мне нечем отплатить за твою великодушную жертву, – запротестовала Соня.

– Разве? А мне вот кажется, что очень даже есть чем… Ну что, снова нет? – улыбнулся Иван после очередного поцелуя.

– Нет!.. Ладожский, добром прошу! У меня нет больше времени на игры с тобой! – воскликнула Соня, пытаясь вырваться из его объятий.

– Зато у меня есть, – последовал ответ, а за ним ещё один поцелуй, от которого у неё перехватило дыхание.

– Что, опять нет? – возмутился Иван.

– Н-нет! – пробормотала Соня, находящаяся в полуобморочном состоянии.

– Уверена?.. Ну, ладно. Тогда продолжим, пока ты не передумаешь. Ночи сейчас длинные, так что времени у нас полно. Кстати, в моей спальне будет гораздо удобней выбивать из тебя добровольное согласие на брак, – спокойно сказал Иван и подхватил девушку на руки.

– Ладожский, с ума сошёл? Отпусти немедленно!

– Подожди ещё немного, скоро дойдём до спальни. Ты же вроде не любительница экстрима, хотя… – он замер на месте и вкрадчиво добавил: – Сегодня ты полна сюрпризов. Хочешь прямо на полу или стол тоже подойдёт?

– Пусти немедленно!.. Ладожский, прекрати издеваться! Это уже не смешно!

– Сонька, прекрати брыкаться! – начал сердиться Иван. – Без шуток, я люблю тебя!

– Ха! Так я тебе и поверила! – засверкала глазами девушка. – Уверена, это Михаил Янович приказал тебе жениться на мне. Так что давай заканчивай свою интермедию. Я обращусь в генетический банк и все дела.

– Хватит пороть чушь! Причём здесь мы и Палевский? Хочешь, я поклянусь всем святым, что люблю тебя?

Поставив Соню на ноги, Иван опустился на одно колено.

– Ты знаешь, как я дорожу своей семьей. Так вот клянусь их жизнями, что я люблю тебя. А теперь только попробуй сказать, что я солгал тебе, тогда между нами действительно всё кончено! – воскликнул он под конец с тихой яростью в голосе.

– Прекрати беситься! Хорошо, я тебе верю, но…

– Опять «но»! – простонал Иван и с подступающей тревогой пытливо глянул на вновь поникшую, но крайне серьёзную девушку.

Видя его недоумение, Соня пояснила:

– Ладожский, пусть всё сказанное тобой правда, но стоит ли нам жениться? Я вот не знаю. Ведь до сегодняшнего дня тебя всё устраивало. Зная о моей любви, ты всегда держал меня на расстоянии, предпочитая романы на стороне. Ой, давай без лицемерия! В нашем маленьком мирке что-либо скрыть совершенно невозможно. Поэтому сплетницам всегда было досконально известно, а вместе с ними и всему Академгородку, когда, сколько раз и как часто.

– Сонь, нашла кого слушать! А то ты не знаешь, как сплетники всё преувеличивают, – запротестовал Иван.

– Нет, не знаю! Может, просветишь? – с вызовом сказала девушка.

Под её взглядом его скулы порозовели, но Иван не опустил глаз, чувствуя себя в праве вести себя так, как ему заблагорассудится, поскольку он не был связан обязательствами ни перед одной женщиной.

– А хочешь знать, со сколькими ты спала, по мнению тех же сплетников? – перешёл он в нападение.

– Неправда! Я ни с кем не спала! Это был один лишь безобидный флирт и больше ничего, – не слишком убедительно проговорила Соня и, отвернувшись, сделала вид, что разыскивает пузырёк с антиблошиным средством, запропастившимся во время их бурных поцелуев.

– Да, ну?.. Что-то слабо верится, – хмуро сказал Иван, наблюдая за её манёврами.

– Ладожский, прекрати строить из себя Отелло! – рассердилась девушка.

– А знаешь, сколько раз я был готов придушить тебя за этот «безобидный» флирт? – признался Иван, не зная верить ей или нет. – Так ты спала с Рушевским на третьем курсе?.. Ладно, проехали! Это дело прошлое. Отвечай, ты изменяла мне с Реази или нет? – рявкнул он в полный голос.

– Нет! – выкрикнула Соня и замахала руками, испугавшись, что они наговорят друг другу такого, что потом не смогут помириться. – Не веришь мне, спроси у Мари. Всё! Больше ни слова, тема закрыта! Ладожский, я люблю тебя и принимаю твоё предложение. Доволен?

– Давно бы так, – буркнул рассерженный Иван. С трудом взяв себя в руки, он сам удивился бешеному приступу ревности. – Ну, что? Продолжим наш путь в спальню? – уже более миролюбиво вопросил он.

– Да, – не колеблясь, ответила девушка.

Когда рассветные лучи прогнали тьму из окон, Соня осторожно выбралась из объятий юноши и с любовью глянула на его ангельски-прекрасное лицо. Перед уходом она наклонилась и легонько коснулась губами его губ, но этого хватило, чтобы он проснулся.

– Куда это ты собралась в такую рань? – сонно пробормотал он и, не открывая глаз, ворчливо добавил: – Сонька, имей совесть! Дай хоть немного поспать!

– Пора домой. Как бы Макс не поднял бучу, объявив меня в розыск. С вчерашней суетой, я совсем забыла позвонить родичам.

– Не-а, не поднимут. Я им звонил, когда ты заснула после первой серии. Так что нечего отлынивать от сексуальной повинности. За шесть лет прогулов ты мне задолжала целую прорву ночей.

Подброшенная вверх Соня взвизгнула от неожиданности, но, пойманная ещё в воздухе, благополучно приземлилась на кровати.

– Чёрт! – Иван чуть было не свалился на пол, роясь в разбросанной там одежде. – Слава богу, нашёл!

Он поцеловал девушку, а затем, взяв за руку, надел ей на палец кольцо.

– В принципе, я хотел отдать тебе его сразу, но затем решил погодить. Я знал, что ты обязательно заподозришь меня в донкихотстве, и мы с тобой разругаемся.

Подняв руку, Соня полюбовалась игрой бриллианта в луче света и усмехнулась.

– Поэтому ты не придумал ничего лучше, чем вручить его после того, как мы переспим.

– Кстати, не самое плохое решение, – сказал Иван и сладко зевнул. – Это был верный способ доказать тебе, что игры кончились.

– Ну да, – согласно кивнула Соня. – Ты нарушил главное правило игры, которое гласит, что любовь к даме сердца должна носить чисто платонической характер, – улегшись сверху, она упёрлась локтями в грудь юноши и, пытливо глядя ему в лицо, потребовала: – Ладожский! Ну-ка, признавайся как на духу ты спал с Исабель или нет?

– Мамой клянусь, чего не было, того не было, – совершенно искренне ответил Иван и успокоенная девушка вознаградила его страстным поцелуем.

Глава 7

Академия. Печально, но везение в любви, как и в картах, приходит далеко не к каждому

Всю дорогу рядом с Алисой бежала суетливая тень. В свете уличных фонарей она то укорачивалась, то удлинялась, но не отставала ни на шаг. Она попыталась наступить на верную спутницу, но та вновь успела ускользнуть, не давая припечатать себя к каменным плитам.

Игра с тенью одновременно раздражала и забавляла молодую женщину, а ещё она отвлекала её от мыслей о работе. И всё же усталость после напряжённой смены в госпитале не давала забыть о ней полностью. В самом начале дежурства Алисы на хирургическое отделение поступил мальчик-первокурсник со сложным случаем. На спор он спрыгнул с крыши коттеджа и, зацепившись за украшение декоративного водостока, потерял равновесие. Поскольку это был не его день, то невезучий мальчишка ударился виском о камень. В результате у него оказался проломлен череп, причём костные осколки легли в опасной близости от крупных кровеносных сосудов, угрожая их прорвать. В общем, юный пациент держал Алису в напряжении всю операцию. К счастью, капризная фортуна сменила гнев на милость, и всё закончилось благополучно.

После мальчишки-первокурсника косяком пошёл прочий молодняк. Травмы были неопасные, но ребятни было больше обычного, и она единственно что успела, это перекусить в краткий перерыв. А к концу её дежурства на хирургию доставили девочку из спецназа. Вроде бы это был обычный набор вывихов и ранений после драки, но и с ней не обошлось без сюрпризов. Одно из рёбер оказалось сломанным и, сместившись, задело легкое. Правда, здесь операция прошла значительно легче. Поскольку такие травмы на вампирах заживают куда быстрей, чем на пресловутых собаках, то девчонка из спецназа, получив необходимую помощь, категорически отказалась от госпитализации. Мурлыча себе под нос весёлую песенку, она натянула одежду и бодрым шагом направилась к выходу из палаты. Медперсоналу оставалось лишь качать головой, видя такое легкомыслие.

Алиса подошла к своему коттеджу под номером восемь на Сиреневой улице и замерла у крылечка, вглядываясь в темнеющий силуэт на открытой террасе.

– Молодой человек, что вы здесь делаете?

– Извините, мадам. Я уже ухожу, – печально произнёс парень и, поднявшись с качелей, легко перемахнул через перила. Обернувшись, он ещё раз бросил на ходу: – Простите, я не хотел вас беспокоить.

Незнакомец быстрым шагом устремился к полутёмной улице.

– Постойте! Ведь это вы частенько приходите на мою террасу и сидите здесь по ночам?

Парень замер, а затем повернулся к Алисе. В свете уличного фонаря его глаза и волосы сверкнули чистым золотом.

– О, простите! – воскликнул он с раскаянием. – Я не думал, что настолько беспокою вас. Уверяю вас, больше такое не повторится. Ещё раз прошу прощения.

– Не нужно столько извиняться, молодой человек. Это лишнее. Может, вы повечеряете со мной, если не очень спешите? Попьём чайку, и вы поведаете мне, что именно приводит вас к моему дому.

Парень вернулся и Алиса, разглядев его, неслышно вздохнула. Он был очень красив и очень молод. «Лет восемнадцать, не более», – пришла она к выводу и тепло улыбнулась.

– Впрочем, несложно догадаться. Прежде здесь жила ваша девушка?

– Вы угадали, мадам. Простите ещё раз.

– Пустяки! – отмахнулась Алиса. – Я сама одиночка, поэтому сразу вижу родственную душу.

Отворив двери, она сделала приглашающий жест.

– Заходите. Зовите меня Алисой и, пожалуйста, давайте перейдём на «ты», так мне привычней. Простите, что так сразу, но мы медики не слишком привычны к политесам. Ведь любимые коллеги или «благодарные» пациенты под горячую руку иной раз так обложат, что смешно им выкать после этого. Конечно, на первых порах приходится нелегко, поначалу не знаешь, куда деваться от смущения, а потом ко всему привыкаешь, такая уж у нас работа.

– Рад знакомству, мадам Алиса, а я Тьен Моррисон из клана Тигра. Спасибо вам… тебе за приглашение, но, если тебя не затруднит, давай попьем чай здесь, на террасе.

Молодая женщина понимающе улыбнулась.

– Не хочешь терять свои иллюзии, тебе до сих пор кажется, что она там, внутри?

– Д-да… вы очень чуткий человек, мадам Алиса. Простите, я снова перешел на «вы», но я исправлюсь.

– О, я всё понимаю! Подожди немного, я скоро.

Когда Алиса вновь вышла на террасу, держа поднос, уставленный чайными принадлежностями, то там, к её великому разочарованию, никого не оказалось. «Всё-таки сбежал!» – огорчилась она.

Поставив тяжёлый поднос на столик, она взяла в руки небольшой сверток и оглянулась по сторонам.

– Эй!.. Не знаю, что ты себе вообразил, Тьен Моррисон! Я не собиралась приставать к тебе! Я всего лишь хотела передать тебе подарок от твоей девушки! – выкрикнула она в темноту.

Присев за стол, Алиса взяла вилку и ковырнула салат. «Вот дурачок! – с досадой подумала она. – Хотя сложно винить мальчишку. Видимо, его совсем достали женщины, если он удирает при малейшей возможности». Она покосилась на простенький белый свёрток, перетянутый пёстрыми резинками для волос. «Интересно, что там? Нет, нельзя! – она отдёрнула руку. – Может, оставить подарок в деканате?.. Нет, хочу видеть радость мальчика. Что ж, тогда придётся брать выходной день и тащиться в учебные корпуса, чтобы найти Тьена Моррисона. И всё же жаль, что он не остался. Я бы с удовольствием послушала историю его любви, глядишь, и вечер пролетел бы незаметно».

Размышляя о своём, Алиса не сводила глаз с соседнего коттеджа, где за зашторенными окнами метались две тени. Её губы дернулись в насмешливой улыбке. Вечер сплошного театра теней, подумалось ей. С рассеянным видом она потянулась к вазочке с печеньем, не замечая, что его крошки уже образовали приличную горку на столе.

Терзаемая любопытством молодая женщина поднялась и, подкравшись к соседскому дому, прижалась к его стене, чтобы случайные прохожие не увидели её на фоне освещённого окна.

– Хоть убей, всё равно с тобой не останусь! Гуляла и буду гулять, и ты мне не указ! Понял? – донесся яростный женский выкрик и тут же раздался звук звонкой пощечины.

– Ненасытная сучка! Убить тебя мало! Скажи, в Академии кто-нибудь ещё остался, кто тебя не трахал?

– Да! Это ты!.. Убери свои лапы!.. Отпусти, тупая скотина!.. Ой, больно! – истерически взвизгнул женский голос.

– О боже, опять всё сначала!.. Сара, хватит! Давай прекратим этот бессмысленный разговор, – с усталым раскаянием отозвался мужчина.

– Пошёл к чёрту! Кто ты такой, чтобы затыкать мне рот? Не забывай, что ты только числишься мужем! Сволочи! Сговорились за моей спиной и держите брачным контрактом! Судить вас нужно всех: и тебя, и твоих родичей, и ректора, а в первую голову твоего папочку! Я знаю, это он всех подкупил. Старый педераст! Продолжал бы и дальше развлекаться с мальчиками и не лез не в своё дело! – раздался мерзкий смешок. – Может, и над тобой он трясется не из-за того, что ты кровник, а потому что неровно дышит?..

Послышался глухой удар, оборвавший на полуслове лихорадочные словоизлияния женщины.

– Ах ты, брехливая сука! Совсем уже сбрендила? Не смей трепать поганым языком достойное имя отца! Ты мизинца его не стоишь! – взревел разъярённый мужчина.

В наступившей вечерней тишине прозвучал долгий, по-заячьи тоненький вскрик, полный нестерпимой муки, и Алиса зябко передёрнула плечами.

«Идиотка! Чего она так надрывается, как будто её убивают?.. Боже мой! А вдруг Давид в самом деле?.. Господи, что же делать? Может, позвонить в службу безопасности?» – заполошно подумала она, но тут, к её великому облегчению, раздался тихий надрывный плач и мужской голос испуганно забормотал:

– Сара-Сарочка! Любимая, прости дурака! Честное слово, я не хотел… Умоляю, не уходи! Я всё стерплю, только не бросай меня…

– Не прикасайся!.. Это невыносимо!.. Пойми, чтобы наши обоюдные мучения закончились, ты должен либо уйти от меня, либо убить. Иного не дано… Давид! Давид, послушай! Неужели до тебя ещё не дошло? Если ты будешь продолжать в том же духе, то у нашей истории есть только один конец? И это смерть!

В тоскливом голосе женщины было столько страдания и уверенности в своей правоте, что он пробудил в Алисе некоторое сочувствие. Не выдержав, она привстала на цыпочки и заглянула в окно. Шторы были не задёрнуты и сцена бытия, на которой разыгрывалась очередная семейная драма, была как на ладони. На удивление в комнате царили уют и безупречный порядок (Алиса знала, что Сара здесь ни при чём, это Саади обманывал себя иллюзией семейного гнезда) и лишь два предмета диссонировали с обстановкой комнаты – упавший стул и валяющаяся рядом с ним хозяйка дома.

Несмотря на вечернее платье и яркий макияж, Сара выглядела ужасно. Неестественная худоба и блеклая кожа заметно состарили бывшую королеву академических вечеринок. Лёжа на полу, она гримасничала и, хихикая, разговаривала сама с собой. Несмотря на душераздирающие крики, на ней не было видимых следов побоев. Шокированной Алисе показалось, что она элементарно пьяна и её взгляд метнулся к хозяину дома.

Саади с беспомощным видом стоял у стола, сервированного на двоих. На глазах Алисы он несколько раз пытался приблизиться к жене, но она каждый раз сворачивалась в позу зародыша и пронзительно визжала. Наконец, он отступился и сел.

– О Господи! Когда же это закончится? – воскликнул он с мукой в голосе.

От него шла такая мощная волна отчаяния, что преисполненная жалости, Алиса с трудом подавила желание ворваться к соседям и, схватив Сару за волосы, как следует её поколотить. Да что там! Она была готова голыми руками разорвать свою удачливую соперницу…

Удар кулаком и грохот упавших приборов привёл её в чувство. По руке Саади обильно текла кровь, но он даже не подумал её остановить и, вцепившись в волосы, сгорбился за столом.

Алиса пришла в чувство и внутренне содрогнулась. «Видимо, любовное безумие заразно», – подумала она с опаской. Проснувшаяся совесть заставила её почувствовать себя виноватой. «Почему ей можно отбивать мужчин, а мне нельзя? – попыталась она оправдаться. – В конце концов, мы никогда не были настоящими подругами. Просто Сара пользовалась моей бесхребетностью».

***

В Академии все друг друга знали, если не по имени, то хотя бы зрительно. Конечно, кроме студентов-первокурсников, которые просто ещё не успели примелькаться в общественных местах купола Гефеста. Правда, эту первокурсницу с броской внешностью и уверенными манерами, которую всегда окружали мужчины, было сложно не запомнить.

Алисе девушка не понравилась. Из-за вызывающе громкого смеха и явного стремления привлечь к себе внимание окружающих, она показалась ей вульгарной и недалёкой. Но со временем выяснилось, что она не совсем права. Сара Рудич оказалась лучшей студенткой на медицинском факультете и даже больше – в ней видели восходящую звезду в генетике и прочили успешную карьеру под руководством самого Палевского.

В академическом госпитале, где Рудич проходила практику, к ней относились по-разному. Девушка была очень талантлива – этого никто не отрицал – но по натуре она была заносчивой и не скрывала, что считает себя лучшей в выбранной профессии. Конечно же, это не прибавило ей доброжелателей, особенно среди женщин. По госпиталю ходили упорные слухи, что практикантка может запросто разбить семью. Для неё не существовало табу на женатых мужчин.

Алисе не было никакого дела ни до практикантки, ни до слухов о её проделках, пока та сама к ней не подошла. Рудич попросила разрешения побыть в операционной во время её дежурства. Алиса согласилась, но без особого желания. Она не любила, когда ей заглядывали через плечо. Но вышло так, что девушка оказалась чрезвычайно полезна и очень помогла ей в сложном случае.

В знак благодарности Алиса после работы пригласила её поужинать в академическом ресторанчике. Рудич согласилась, и к концу вечера они болтали как старые добрые знакомые. После этой встречи Алиса решила, что ошиблась. Несмотря на сплетни, девушка была на редкость обаятельна и отнюдь не глупа. С ней было легко общаться.