Текст книги "Колыбельная для вампиров - 3 (СИ)"

Автор книги: Светлана Борисова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

«Ты это видела?» – безмолвно вопросила Соня, и Мари кивнула – мол, да, видела. «Что ж, этого следовало ожидать: мужским коалициям драки не помеха, а всего лишь выяснение, кто из них главный», – подумала она, попутно удивляясь тому, что приятель, даже зная о её чувствах к Тьену, предложил Нику встречаться с ней.

«Видимо, Ладожский не оставил прежнюю затею и хочет, чтобы я отвлекла Реази от Сони. Или наоборот, её от него», – пришла Мари к выводу. Она поразмышляла на эту тему и решила, что от неё не убудет, если она возьмёт Ника на себя и этим устранит угрозу отношениям её друзей. К тому же она любила театральное действо, как таковое, а Ник, к тому же, задел её своими насмешками и презрительным отношением. «Ну погоди, зазнайка! Решил поиграть со мной в любовь? Что ж, давай поиграем! Посмотрим, кто в результате останется в дураках», – и она усмехнулась, поймав испытующий взгляд тёмных глаз.

– Au revoir, mesdemoiselles, – вежливо попрощался Ник.

Прежде чем уйти, он сказал Соне, что она прекрасна, как мечта, и поцеловал ей руку, а Мари снова проигнорировал, что её несколько задело. «Вот гад! Ведёт себя так, будто это не он только что просил меня о свидании», – сердито подумала она.

_____________________

[1] Группа выглядела настолько живописной и выразительной в атмосфере, насыщенной напряжением, что любой стоящий художник отдал бы полжизни, чтобы запечатлеть её на полотне. К великому сожалению для потомков, в комнате не нашлось искусной руки с кистью, умеющей как надо наложить краски на холст, и оттого шедевр на века так и не увидел свет.

Глава 2

Трудности отечественного съёма проституток

Ник Реази ушёл через центральный вход дома, а остальная троица спустилась в подземный гараж. Иван открыл дверь чёрной «ауди» и усадил девушек на задние сиденья, а сам сел за руль автомобиля. Повернувшись к ним, он весело спросил:

– Ну, красавицы, куда рванём? Есть предложения?

– Лично мне всё равно куда, – отозвалась Соня и вопросительно посмотрела на Мари.

– Ночные клубы надоели. Терпеть не могу привкус наркотиков и прочей дряни в крови, но нужно соблюдать традиции, – размышляя вслух, задумчиво проговорила Мари. – Может, рванём на окраину? Вдруг нам повезёт нарваться на преступный элемент…

– Не имеющий дурных привычек в виде курения, потребления алкоголя и наркотиков? Такой мифический преступный элемент просто стадами ходит по окраинам Санкт-Петербурга, – скептически фыркнув, перебила её Соня.

– О Боже, прошу тебя о сущей мелочи! Дай нам вволю порезвиться и пусть на ужин у нас будет экологически чистая продукция. Умоляю, не нужно добавок, особенно синтетических, – молитвенно сложив руки, пропела Мари.

– Надеюсь, Боже в настроении и внял твоей просьбе, – откликнулась Соня и тоже воздела руки к небу.

– Аминь! – завершил Иван импровизированную молитву девушек и повернул ключ зажигания.

«Ауди» мягко тронулась с места и покатилась к выходу из гаража. Ладожский слегка притормозил, в ожидании пока перед ними распахнутся бронированные створки ворот, и Соня успела подмигнуть, а Мари помахать строгой охране, высокому молодому человеку в тёмной форме, беспристрастно взирающему на отъезжающих. Несмотря на официальную строгость, в глазах парня промелькнул весёлый огонек. Иван неодобрительно покосился на него и так рванул с места, что девчонки завизжали и, смеясь, попадали друг на друга на крутом развороте.

Въехав в Приморский район города, они оставили машину на тротуаре у нового высотного дома и неспешно пошли по ночному городу. Несмотря на позднее время, на улицах оказалось довольно много народа – и просто праздношатающихся гуляк, и усталого рабочего люда, спешащего к домашнему очагу. Заметив ночной клуб средней руки, молодые вампиры свернули в его направлении. Вокруг злачного места шумела и бесцельно кружилась пьяная толпа подростков. Совсем юные размалеванные девицы, выглядящие старше лет на десять под слоем грубой косметики, строили глазки таким же парням, а те в пьяном угаре пытались казаться взрослыми мужиками и периодически выясняли отношения друг с другом на их любимом уровне «ты меня уважаешь?» Иногда вспыхивали драки, причем нередко с участием обоих полов.

– Ну как? Ещё остались иллюзии насчёт экологически чистого элемента? – покосившись на Мари, съехидничала Соня.

– Тише, не мешай поиску! – шикнула та на подругу и азартно сверкнула глазами. – Видите вон ту группку в аллее? По-моему, подходящая дичь. Ну, точно наши клиенты.

– Это там, где один из парней хлещет девицу по лицу? – уточнил Иван.

Получив утвердительный кивок, он повёл девушек в направлении выбранной дичи.

Подойдя ближе, они смогли лицезреть картину съёма дешёвой путаны, во всей её неприглядной красе. Двое парней с неиспорченным интеллектом лицами стояли рядом с тощей чернявой девицей, одетой в традициях своей профессии – в туфли на высоченных каблуках, короткую юбку и нечто напоминающее лифчик. Будучи основательно навеселе, проститутка осмелилась перечить сутенеру:

– Ну, Ибраги-и-имчик, отпусти меня. Пожалуйста. И-к. Ну, миленький, чего тебе стоит? Я ж только с аборта! Ей богу, я отработаю! Вот только перестанет живот болеть, – плаксиво причитала она, цепляясь за него и заискивающе заглядывая в глаза. Получив очередную несильную оплеуху, тому не хотелось портить товар, она начинала тоненько скулить, имитируя рыдания. – Не надо меня бить, Ибраги-и-и-мчик! Ну, не надо! Я отработаю. Честное слово, через три дня я буду пахать как проклятая. Ну, Ибраги-и-и-мчик!..

– Отцепись, шалава! Тут тебе не госпредприятие, у меня б… на больничном не сидят. Иди с клиентом, сука, кому я сказал? Упустишь его, зарежу…

Клиент, высокий крепкий парень лет тридцати, с ухмылкой наблюдал за этой сценой. Наконец, сутенёру надоело нытье. Прорычав нечто матерное, он так хлестнул проститутку по лицу что та, не устояв на высоких каблуках, как подкошенная рухнула на землю.

Иван, наблюдавший за происходящим с брезгливой миной на лице, повернулся к спутницам.

– Видите? Слева, в кустах сирени! – сказал он вполголоса.

Девушки внимательно всмотрелись в густые тёмно-зелёные заросли. На нижней толстой ветке сирени, скорчившись, сидел мальчишка лет пяти. Он беззвучно плакал, размазывая слёзы по грязным щекам. Когда проститутка упала от удара сутенёра, ребёнок не выдержал. Отчаяние исказило худое личико, и с воплем «мама!» он бросился к ней и принялся тормошить бесчувственное тело. Наконец, та неловко зашевелилась и сделала попытку подняться. Что оказалось нелёгким занятием при её обуви.

Нетвердо стоя на ногах от дозы алкоголя и полученной оплеухи, тем не менее проститутка дотошно осмотрела свой наряд и принялась сосредоточенно отряхивать его от грязи. В какой-то момент она заметила мальчика. В её мутных глазах загорелась ярость пополам с радостью: наконец-то есть на ком безнаказанно сорвать злобу за унижения, выпавшие на её долю.

– А-а! Всё шпионишь, мелкий засранец? Снова бабка подослала!

Грязно выругавшись, проститутка схватила ребёнка за руку, и с размаха ударила. Наученный горьким опытом, тот попытался прикрыть голову руками, но это ещё больше разъярило любвеобильную мамашу.

– Ну, давай! Иди, скажи старой суке, что я опять на улицу вышла! Чтобы эта потаскуха опять деньги таскала! Мои! Кровные! Когда же эта …лядина нажрётся да сдохнет?.. Кровопийцы! Всё вам мало! Сколько раз говорила, не таскайся за мной!

Под градом ударов мальчик упал и попытался отползти, но проститутке показалось мало. Подскочив, она принялась ожесточенно пинать скрюченное тельце.

– Вот тебе! Вот тебе! Будешь знать, как шпионить! Ни копейки не дам! Хоть подохните со старой курвой! – в визгливом голосе слышалось торжество мелкой пакостной твари.

Мужики захохотали.

– Вот, б… дает! Ишь, как круто своего сучонка воспитывает! – воскликнул клиент с одобрением, и проститутка принялась пинать мальчика с удвоенной силой.

– Пожалуй, на сегодня достаточно зрелищ жизни на дне, – со сдерживаемым гневом сказал Иван. – Мы не нарушим охотничий кодекс, взяв их в оборот. Насколько я припоминаю человеческое право, когда одни взрослые издеваются над беззащитным ребенком, а другие на это безразлично смотрят, то такое действо подлежит наказанию. К сожалению, их неповоротливая машина правосудия действует долго и зачастую в упор не видит таких мелочей, но мы не настолько близоруки. Правда, девочки?

– Ладожский, мне не нравится дичь. Давай не будем спешить и ещё немного погуляем… – беззаботно проговорила Соня и, взяв его под руку, потянула за собой.

Делая вид, что не слышит, Иван мягко освободился из её хватки и продолжил:

– Предлагаю на правах их знаменитого суда-тройки вынести скорый приговор. Кто за то, чтобы приговорить подонков к смертной казни? Единогласно, – произнес он, непримиримо глядя на вдруг заколебавшуюся девушку. – Помолчи! На ком-нибудь другом, более достойном демонстрируй своё человеколюбие. Учти, я обязательно прослежу, чтобы на этот раз ты не отлынивала от охоты.

– Прекрати, командовать! – взвилась Соня, но под его взглядом понурилась и чуть слышно буркнула: – Хорошо, я постараюсь.

Мари удивлённо покосилась на подругу.

– О чём речь?

– Не бери в голову. С некоторых пор на почве человеколюбия у Беккер развивается паранойя. Пора её вытравить, пока та не приняла необратимый характер, и она не выпала из вампирского сообщества, – сдержанно пояснил Иван, заметив её недоумение. – Хватит болтовни, пора за дело! – скомандовал он, бесшумно срываясь с места.

Возбуждённо сверкая глазами, Мари отправилась следом за приятелем и Соня, поколебавшись, догнала её и зашагала рядом.

Троица, увлекшаяся издевательствами над мальчишкой, не замечала молодых вампиров до того момента, пока они не остановились рядом с ними.

– Чё надо, придурок? Чё, …, уставился? Тут тебе не театр! – злобно оскалился товарищ с гор.

– Почему? Такое поучительное зрелище не часто увидишь. А сколько экспрессии и динамизма в постановке, – усмехнувшись, сказал Иван.

Засунув руки в карманы, он принял обманчиво расслабленную позу.

Почти скрытые его высокой фигурой девушки держались позади и пока не вмешивались в действие. Посерьёзнев, сутенёр исподлобья разглядывал потенциального противника. Уверенная поза, твёрдый взгляд и обманчивая ленца заставили его насторожиться. Почувствовав угрозу, он сунул руки в карманы, проверяя на месте ли складной нож, и разразился серией матюгов.

– Вали отсюда, пока цел! – добавил он в завершение.

– Фу, как грубо! Думаю, для театра слишком много вульгаризмов, с непереводимой игрой слов. Всегда так бывает, когда на сцене играют поганые актёры, – пропела Мари, выступая из-за спины юноши, и капризно добавила: – Ладожский, что за дела? Хватит размусоливать, ближе к делу.

– Машка, не мешай общаться с народными массами.

– Нафиг они тебе сдались?

– Не торопись. Согласно охотничьему кодексу, мы обязаны соблюсти формальности…

– Ибрагим, ты только глянь, какие цыпочки к нам пожаловали, – «созрел» клиент, очевидно хороший знакомый приснопамятного товарища с гор. – Ну…, высший сорт! – и его рожа расплылась в довольной ухмылке.

– Ну, надо же! Беккер, кажется, мы идём высшим сортом. Ты польщена? – усмехнулась Мари и глянула на молчащую подругу.

Соня брезгливо поморщилась.

– О чём ты говоришь? Будь моя воля, в жизни не подошла бы к таким подонкам…

– Вай, такая красивая девочка! Зачем ругаться? Обе идите ко мне работать. Не обижу, да! – слащаво заулыбался Ибрагим при виде девушек. Его глаза загорелись.

Проститутка, испугавшись, что у неё появились конкурентки, злобно окрысилась.

– Пошли вон, шалавы! Здесь я работаю!

С визгливыми ругательствами она бросилась к Мари, но отброшенная молниеносным движением Ивана, отлетела в сторону.

– Ибрагимчик, прогони этих сучек, ты же здесь хозяин, – заискивающе залепетала проститутка.

– Заткнись, б…, из-за тебя всё, – отмахнулся «Ибрагимчик».

Оценивающе оглядывая девушек, он старался не выпускать из поля зрения их спутника. Внутреннее чувство кричало об опасности, и сутенёр не решался напасть первым.

– Что ты дрейфишь, брат? Всего-то дел, отрезать козлу яйца и девочки наши. На них же озолотиться можно, паханы в очередь встанут, – процедил «клиент», довольно усмехаясь. Мощный качок с рельефно выпирающими мышцами свято верил в собственную силу, не слушая предостережений интуиции. Он ни во что не ставил юношу хоть и гибкого, но довольно худощавого телосложения.

Испуганная проститутка почти протрезвела.

– Эй! Пойдём, парниша, обслужу по первому классу. В накладе не останешься, – сказала она, хватая клиента за руку.

– Да, пошла ты, …! Кому ты нужна, коза затрёпанная!

Не спуская с девушек жадного взгляда, «качок» с силой пихнул проститутку и она, ругаясь, снова растянулась на земле.

– Не знаю, как вы, а лично меня уже достали грязные речи. Уши вянут от матюгов, – деловито сказала Мари. – Значит, первым делом перекроем их поганый поток.

Прищурив отливающие фиолетовым глаза, она бросилась вперёд и неуловимым человеческому глазу движением ткнула всех троих в районе горла.

– Порядок!

– Какая многозначительная пауза на сцене бытия. Как много в ней трагичности и смысла. – усмехнулся Иван пока работники сферы обслуживания и их несостоявшаяся клиентура с натугой хватали ртом воздух не в силах издать хоть какой-то звук.

– Дичь под контролем, пора вести их на оперативный простор, – подытожил он и вопросительно посмотрел на приятельницу. – Машка, что у нас с лицензиями?

– Есть две, с разрешением на убийство.

– Женщине повезло, – сказал юноша с сожалением в голосе и через ментал отключил ненужную дичь.

Проститутка упала рядом с сыном, который, потеряв сознание, по-прежнему лежал на земле.

– Мы куда? – возбуждённо спросила Мари.

– Нет смысла тащить их далеко. Неподалёку есть большой запущенный парк. Думаю, там нам никто не помешает. Чур, ментал не использовать!

– Ага, и боевые навыки по минимуму, а то неинтересно.

– Вперёд! – скомандовал Иван и дал дичи понуждающий ментальный импульс.

Лица подонков исказились в безуспешной попытке вырваться из невидимых пут, но тщетно. Подгоняемые через ментал они послушно зарысили к парку.

ГЛАВА 22. Безопасность не дремлет

Диспетчерская Центра слежения СБ своей обстановкой походила на сцену из фантастического боевика или на ЦУП НАСА… каким он, возможно, станет в будущем. Глаза дежурных операторов были прикованы к обширной карте, которая отображала регион, подконтрольный клану Волка. В основном, в него входили Европа и территории государств бывшего СССР.

На карте мерцали многоцветные зоны напряжённости ментальных полей и бежали информационные строки с данными, отображаемыми в режиме реального времени. Сведения одновременно поступали в аналитические отделы СБ РК и СБ ОК. Обе службы обрабатывали материал независимо друг от друга, а затем эксперты проводили сравнительный анализ.

На одном из мониторов СБ замигал зелёный огонек, сопровождаемый певучим звуковым сигналом. Он показывал всплеск точечной напряженности в ментальном поле Петербурга.

– Ну-с, что здесь происходит? – дежурный офицер с заинтересованным видом склонился к монитору.

– Молодняк дичь гоняет, сэр! – доложил оператор.

– Выведите на экран идентификационную информацию.

– Есть, сэр! Согласно сигнальным чипам, это трое стажёров, которые только что окончили Академию. Место охоты: Петербург, Приморский район. В работе четыре объекта, – отрапортовал он и с завистью добавил: – Везёт же молодняку, вовсю развлекаются на каникулах.

– Лицензии на ликвидацию есть?

– Да, сэр. Две штуки. Они отправили запрос на использование, и я уже перенаправил его в отдел зачистки.

– Хорошо. Всё же поставьте ребят на контроль и проследите, чтобы они не прокололись. Город крупный, огласка нам ни к чему.

– Слушаюсь, сэр.

– Не трудитесь, господа, – подключился к разговору Палевский. – Я сам присмотрю за ними.

– Так точно, сэр! – вытянулся в струнку дежурный офицер и, когда глава СС прервал связь, тихо уточнил у оператора: – Сколько объектов задействовано в охоте? Четыре?

– Да, сэр.

– Снимите ребятишек с контроля. Укажите в рапорте четыре лицензии на ликвидацию и вышлите на место ближайшую группу зачистки.

Дежурный офицер совсем недавно получил повышение, но он был опытным оператором и потому о привычках главы СС знал не понаслышке.

Глава 3

Охота есть, удовольствия нет. Бандерлоги, хорошо ли вы меня слышите?

В запущенном парке было тихо и темно. От настоящего леса его отличало лишь множество неухоженных тропинок, которые прихотливо петляли между высокими деревьями. Их замысловатая паутина временами сводила одиноких путников, а затем с неуклонностью судьбы вновь разводила в разные стороны.

На пороге времён стояла ранняя осень. Дородная цветущая красавица ещё медлила со своим появлением. Кокетничая, она ждала той поры, когда сможет явиться миру во всей своей золотой красе. Тем не менее воздух в парке был уже по-осеннему чист и прозрачен, а лёгкий ветерок нёс с собой пряные запахи земли, а именно прелой листвы и грибов, что наводило на мысль о бренности существования и вызывало тоску по уходящему лету.

В центре лесного массива, на низинном лугу, мелодично пели цикады. Их мирная трескотня придавала сонное очарование ночному пейзажу, озаряемому таинственным сиянием полной луны. Порождая тёмные фантазии, верная спутница Земли безуспешно пыталась заменить ей солнце. В ночном полумраке на звёздном небосклоне стремительно проносились крошечные тени. Это охотились летучие мыши, не менее верные спутники мифических вампиров.

Топот и мат вперемежку с хриплым дыханием вмиг разрушили мирное очарование парка. На фоне прозрачной тьмы промелькнули две нескладные фигуры. В поисках спасения беглецы отчаянно ломились сквозь кусты и невысокий подлесок.

Испуганные цикады примолкли, но страх не вечен и спустя мгновение вновь зазвучало их мелодичное стаккато.

Двуногая дичь боялась не зря. Спустя несколько минут в кронах высоких сосен бесшумно промелькнули мужской и женский силуэты. Преследователи, в которых чувствовалась грация и упорство настоящих хищников, с лёгкостью прыгали с дерева на дерево.

Внезапно Иван замер, а затем в мгновение ока спустился вниз. Мари тоже остановилась и с недоумением посмотрела на него.

– Ладожский, так нечестно! Ведь мы договаривались идти по деревьям, а ты спустился на землю. И куда подевалась Соня? Что-то она совсем отстала.

Выпустив когти, девушка с лёгкостью кошки спрыгнула с дерева и встала рядом с приятелем, который, судя по позе, к чему-то напряжённо прислушивался.

– Эй!.. Что-то случилось? – спросила Мари.

– Надеюсь, что нет, – рассеяно отозвался Иван и, пряча беспокойство, бегло улыбнулся. – Спокойно, Машунь! Думаю, с Беккер всё в порядке. На всякой случай я её поищу, а ты подожди меня здесь, хорошо? Чтобы я не бегал, разыскивая ещё и тебя.

– Ладно, – согласилась девушка. – Только смотри, если опоздаешь, и мы их упустим, сам будешь виноват. Вдруг при такой форе они сбегут? Ведь парк не слишком велик, а мы договаривались, что охота только в его границах.

– Что ж, значит, мадам Фортуна на их стороне, – ответил Иван, по-философски спокойно относясь к возможной потере дичи, и бесшумно растворился в ночной тьме.

Сердито ворча, недовольная Мари присела на корягу, торчавшую из-под земли. Время шло и возбуждение охоты, владевшее ею, внезапно пропало.

Девушке отчего-то стало одиноко в безмолвии парка, чью тишину нарушал только ветер, заунывно шумящий в высоких кронах деревьев. Вдруг на неё накатила такая тёмная волна, что захотелось взвыть от тоски. «Какого чёрта?» – встревоженная, она вскочила на ноги и огляделась по сторонам. Внезапно ей послышался слабый женский вскрик.

«Проклятье! Неужели Беккер попала в беду?» – всполошилась Мари и, сориентировавшись через ментал, бросилась на выручку друзьям. Удивляясь тому, что Иван и Соня вместе, а её тревога не проходит, она взлетела на пригорок и, не желая, чтобы её заметили, резко вильнула в сторону и встала за стволом дерева.

Картина, представшая её глазам, носила почти апокалипсический характер. На перекрестье, где сходились две заасфальтированные дороги, стояли четверо, а именно, двое бандитов и Соня с Иваном. Неизвестно, что случилось, но вышло так, что дичь и охотники поменялись местами. Горец сумел схватить Соню и теперь, держа нож у её горла, не спускал глаз с Ивана, который застыл в напряжённой позе. Юноша никак не мог решиться ни напасть на бандитов, ни обездвижить их, применив ментал. Он безумно боялся, что не успеет вовремя, и подонок успеет перерезать горло Соне.

Обнаглевшие бандиты осознали своё преимущество и приступили к действиям.

– Ты, недоумок! Свяжи его чем-нибудь, пока вторая сучка не явилась, – приказал «Ибрагимчик» недалёкому клиенту. – А ты, мудак, не дергайся, если не хочешь получить в подарок голову своей цыпочки.

В стрессовой ситуации в речи сутенёра исчез акцент, и в ней даже зазвучали интонации грамотного человека.

«Правильно говорят, что фортуна – дама переменчивая, и в любой момент может повернуться к тебе зад… спиной», – вздохнула Мари, и прикинула с какой позиции ей лучше напасть. Задачу осложняло то, что здесь, у выхода из парка, светили фонари и в любой момент могли появиться нежелательные свидетели.

Пока второй бандит отвлёкся на то, чтобы связать Ивана собственным ремнём, она зашла за спину сутенёра и, перехватив его руку с ножом, с ожесточением её вывернула. Хрустнула сломанная кость и тот, взвыв от боли, упал на колени.

В то же мгновение Иван отшвырнул от себя бандита. Высвободившись из неумело завязанного ремня, он схватил любимую девушку в охапку и с невнятным возгласом прижал её к себе, а затем гневно глянул в сторону убегавших бандитов.

Видя, что он напрягся, готовый пуститься в погоню, Соня обняла его. Удерживая юношу на месте, она всем телом прильнула к нему.

– Ладожский, прошу тебя, не надо! – воскликнула она с мольбой в голосе.

– Сонь, что с тобой? Ты ранена? – встревожено воскликнул он. – Убью гадов! Живьём закопаю!

– Не беспокойся, со мной всё в порядке.

– Беккер, ты не врёшь? Слава богу!.. Пусти, родная! Как смели они напасть на тебя? Скотам это даром не пройдёт, – прошипел Иван, и на его лице появилось непреклонное выражение.

Взглянув на расстроенную Соню, он сбавил тон и ласково добавил:

– Не кисни, малыш! Я быстро. Хочешь, идём вместе? Лично поучаствуешь в экзекуции.

Он пристально посмотрел на девушку и, помрачнев, снова сделал попытку высвободиться из её рук, но она вцепилась в него ещё крепче.

– Нет, не пущу! – заметив краем глаза движение, Соня повернула голову. – Стой, Мари! Ты тоже никуда не пойдёшь. Всё, хватит! Не хочу, чтобы мои лучшие друзья становились профессиональными убийцами.

– Сонь, да что с тобой творится? – воскликнула Мари, с недоумением глядя на подругу.

– Дайте слово, что сначала выслушаете меня, – потребовала Соня.

Серьёзная как никогда девушка твёрдо глянула в огорчённое лицо того, кого любила, и, расцепив руки, отступила на шаг.

– Честно говоря, даже не знаю, с чего начать, – сказала она и грустно усмехнулась. – Мне это кажется настолько очевидным… Господи! Неужели вы не понимаете, что нельзя убивать забавы ради? И не важно, что эти подонки заслужили своё наказание. В аллее, глядя на то, как трое взрослых издеваются над малышом, мне пришло в голову, что мы ничем не лучше этих тварей. Поймите, ведь люди, по отношению к нам, всё равно что дети, – страшно волнуясь, выпалила она.

– Хороши детки, с ножичком в одной руке и с кастетом в другой, – сердито пробурчала Мари, но Соня, увлечённая миротворческой проповедью, её не слушала.

«Ну, я и дура! – уныло подумала Мари, вполуха слушая излияния подруги. – Зря не перерезала горло бандитам, когда была такая возможность. Теперь начнётся нудное разбирательство с дотошным выяснением, почему заявленные лицензии на убийство оказались неиспользованными». Отвлекшаяся было девушка, покосилась на застывшее лицо друга, и внимательней прислушалась к тому, что говорит их новоявленная мать Тереза.

– Я считаю, что неправильно всё, что мы делаем! Кто дал нам право безнаказанно убивать людей? Уж точно не они! Считаю, что такие действия по отношению к ним незаконны и аморальны! И ведь мало нам людей в качестве дичи для забавы, так мы ещё без их согласия вырываем молодежь из семей, для которых такая потеря страшное горе. Даже у нас многие не знают, что похищаемых людей зачастую используют в качестве подопытных кроликов в экспериментах по генетике. Думаю, наш институт не исключение, где так безжалостно эксплуатируют человеческий материал. Поймите, так нельзя! Это не по-человечески! При таком отношении мы теряем моральное право называться людьми…

– Спорный тезис. Я имею в виду право называться людьми. Соня, ты забываешь, что мы уже не Homo sapiens.

– Ладожский, ты не понимаешь! Речь идёт о том, чтобы научиться жить с людьми, как с равноправными партнерами. В любом случае, мы – составная часть человечества и должны придерживаться изначальных духовных ценностей…

– Ох, Сонька, ну и путаница у тебя в голове, – перебил её Иван. – Боюсь, это ты ничегошеньки не понимаешь. Знаешь, что сделает твоё распрекрасное человечество, стоит только ему обнаружить нас?

– Да, я понимаю, что конфликт возможен, но человечество уже ушло от поры резерваций и концлагерей. Толерантность для него уже не пустой звук. Посмотри, как изменилось отношение людей к тем же сексуальным и цветным меньшинствам.

– Их меньшинства и мы? – скривился Иван. – Беккер, ты в своём уме? Если человечество обнаружит в своих рядах нас, Übermenschen[1], то никакие резервации и концлагеря нам не светят, даже при самом благоприятном раскладе.

– Но почему? – в отчаянии вскричала девушка. – Ведь они мечтают о братьях по разуму. Посмотри, сколько фильмов и литературы на эту тему. Думаю, они уже готовы.

– Ха, готовы они! Мечтать это одно, а заполучить воочию братьев по разуму, совсем другое. Человечество поверит в наши миролюбивые устремления лишь тогда, когда мы будем лежать рядком, причём каждый с пулей в затылке.

– Ты специально нагнетаешь обстановку, чтобы только не признавать, что я права.

– Мы можем спорить до бесконечности, кто из нас прав. Поэтому просто прими к сведению, что лично я совсем не жажду оказаться в рядах твоего распрекрасного человечества, и жить в резервации на правах генетического уродца.

Иван хотел поставить точку в неприятном для него разговоре, но в полемическом задоре не сумел удержаться от соблазна переубедить любимую девушку. К тому же он опасался, что провозглашённая ею доктрина, может ей же выйти боком.

– Малыш, ты совершаешь ошибку, идеализируя людей, или выдаёшь желаемое за действительное, – сказал он, стараясь не впадать в лекторский тон. – Беккер, ведь ты же учила их историю. Разве человечество гордится и помнит даты достижений ума? Нет, в основном их дети учат даты кровавых вакханалий, а не великих открытий.

– Победы в битвах тоже требуют некоторого ума, – заметила Мари и замахала руками. – Молчу-молчу! Ты прав, человечество – это кровавый Молох, пожирающий собственных детей.

– Вот именно, – кивнул Иван. – Сонь, как врач, ты не можешь не знать, что человеческий социум имеет иерархическое построение. Конечно, по мере развития социум меняется и это тянет за собой изменение иерархии, но это не отменяет главного. Даже если на Земле останутся только два человека, то один из них будет главенствовать, а другой ему подчиняться. Отсюда вывод: твоё разлюбезное человечество всего лишь болтает о равноправии и толерантности. На деле его нет, никогда не было и, смею тебя уверить, никогда не будет. Да, их политики, борясь за влияние на Олимпе власти, покупают себе избирателей тем, что идут на некоторые уступки тем, кто слаб и не может добиться признания своих прав самостоятельно, будь то женщины, чёрные или секс-меньшинства.

– Это неправда. Все они долго и упорно боролись за свои права.

– И что толку? Скажи, что будет, если условия на Земле резко изменятся, причём в худшую сторону? Например, возникнет длительная нехватка продовольствия и остро встанет вопрос лишних ртов. Ты уверена, что в таких условиях женщины и различные меньшинства сумеют отстоять своё равноправие или хотя бы не превратятся в объект для унижений и травли? Ну, что вы молчите?

– Господи! – вздохнула Мари. – Что здесь говорить? Достаточно глянуть, что творилось в Новом Орлеане после урагана «Катрина».

– Да, это показательный пример, но не совсем по теме. Такая катастрофа всё же временное явление, а я говорю о том, что будет, если человечеству, чтобы выжить, придётся вернуться к старой иерархии. Устоят тогда достижения их демократии? Беккер, что ты думаешь?

– Я думаю, что ты нарочно выставляешь меня дурой! – сверкнула глазами девушка.

– Ты ошибаешься, – последовал терпеливый ответ. – Сонь, просто я хочу, чтобы ты поняла, что люди не потерпят рядом с собой конкурирующий вид. Если смогут, они нас уничтожат. Конечно, не всех, самую малую часть оставят для изучения. Вот только держать нас будут не в резервациях, а в клетках под током. И тогда уже не ты будешь переживать по поводу негуманных экспериментов, а политики и прочие честолюбивые болтуны из человечества будут делать себе имя на горячей тематике. При этом они не ударят палец о палец, чтобы избыть существующую несправедливость. Ведь лживый гуманизм в среде человечества – это самое распространённое явление. Да, мы далеко не ангелы и у нас тоже полно скелетов в шкафу. Что поделать, наш мир не совершенен, но мы не лицемерим. Если это возможно, мы преодолеваем свои недостатки, если нет, то принимаем их как должное. И случись что, я буду до последнего защищать своё пусть несовершенное, но родное и понятное мне вампирское государство. В общем, что бы ты ни говорила, но у нас свои понятия, что такое хорошо и что такое плохо.

– Но есть же всеобщие ценности!

– Нет, Беккер, мораль и нравственность – это абстрактные вещи, они производные от социума, потому каждый вид понимает их по-своему.

– Господи! Неужели это так трудно понять? – вскричала девушка. – Нельзя жить по принципу: человек человеку волк! Ну, или вампир человеку волк!.. Ой, что-то я совсем с тобой запуталась! – беспомощно закончила она, не зная, как ей доказать то, что она чувствовала сердцем.

– А ты наплюй на человечество и живи как вампир вампиру, – посоветовал Иван. – Может, наше общество не гарантирует личной безопасности, зато оно позволяет сохранить независимость и чувство собственного достоинства и мне такая шкала ценностей очень даже импонирует.

– Ладожский, прекрати! – в отчаянии Соня топнула ногой. – Спорщица из меня никакая, но неужели ты на самом деле не понимаешь, что я хочу сказать? – воскликнула она и, не найдя взаимопонимания у юноши, попыталась заручиться поддержкой подруги.