Текст книги "Жена Сатана (СИ)"
Автор книги: Светла Литвин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Глава двадцатая
Константин
Мама предложила пообедать, и отец как раз приготовил отбивные, но Эльвира отказалась. Сославшись на усталость после дороги, ушла в комнату, отведённую для нас, да и у меня не было аппетита.
– Без обид. Правда, очень устали, эти сборы, перелёт. Потом, за ужином встретимся, зато подольше поболтаем. – обняв по очереди всех, поторопился к жене.
Пока ещё жене…
Как-то моё поведение не особенно привело её в чувства. Ей по-прежнему было всё равно на меня, на мою семью, да на всё, что мне хоть немного дорого. Главное, что она устала и ей надо поспать, а то, что я с родными не виделся несколько лет, это ерунда.
– Я буду спать на полу. – предупредил Эльвиру, сразу же, как прошёл в комнату.
Она уже в пижаме лезла под одеяло и даже бровью не повела на моё предупреждение.
– Сладких снов! – зло пожелала, после такого разве что кошмары сниться и будут.
– Слушай, а зачем ты полетела сюда? Ты не меняешься, что-то не вижу той паиньки, которую ты обещала. – не хотел этих разборок, но не удержался и зря.
Никакого разговора не вышло. Эльвира мой вопрос оставила без ответа, натянув на глаза маску для сна заткнула уши наушниками и устроилась на подушке. Выдохнула при этом так, словно только что закончились её мучения.
Мне же ничего не оставалось, кроме как прикрыть дверь на замок, и постелив себе одеяло на полу, лечь. Естественно, сна не было даже несмотря на бессонную ночь. Голову заполонили страхи и мысли. Пытался представить себе реальный развод, жизнь без Эльвиры, но виделась какая-то ужасная картинка. Даже тот факт, что мы лежим на разных поверхностях, не доставлял такого дискомфорта, всё же ещё женаты, да и в одной комнате находимся.
Пока лежал, в голову пришла идея напоить её вечером за ужином и спросить с пьяной. Эльвира под градусом всегда была более разговорчива, я был полон надежды выяснить всё раз и навсегда. Надоело жить в подвешенном состоянии, без понимания чего ждать от супруги. В какое очередное дело она ввяжется и насколько забудет про семью, носясь со своими клиентами по судам.
Так и пролежал до вечера на полу без сна. Поднялся и вышел на кухню незадолго до того, как у Эльвиры прозвенел будильник. Пока бабушка варила мне свой фирменный кофе, заспанная жена проплыла мимо нас в обнимку с полотенцем и халатом, но потом вернулась с вопросом;
– Я хочу душ принять, в ванную комнату никому не надо? – на её милом личике справа отпечатались следы от наушников, а кофе был не готов и спрятать улыбку мне было некуда пришлось чесать лицо, оставив вопрос Эльвиры без ответа, иначе я бы выдал свою реакцию, а это могло помешать делу.
– Все во дворе стол накрывают, но если что потерпят. Иди детка. Тебе кофе приготовить? – спросила бабушка.
– О! Буду вам благодарна! – с милой улыбкой согласилась Эльвира и ушла в хорошем настроении в душ.
– Я, пожалуй, тоже схожу. Сэкономим воду. – не выдержал напряжения и устремился за женой, под понимающий бабушкин смех.
Мой нетерпёж вполне можно было прикрыть экономией воды в доме, так что Эльвире пришлось бы подвинуться в душевой. Благо я успел заскочить в ванную комнату до того, как она закрылась.
– Это зачем это? – промямлила она, будучи в недоумении, когда увидела, как я раздеваюсь.
– Принимать душ придётся вместе, иначе мне после тебя горячей воды не хватит. – ответил максимально сухо и залез в душевую кабинку.
Эльвира сопела от недовольства, явно не желая делить со мной воду и столь маленькое пространство небольшой душевой. Сопела как злой енот, но отвернувшись от меня всё же раздевалась, маня своим аппетитным задком.
– Ты не взял полотенце, учти, своё я тебе не дам. – буркнула она, встав рядом и закрыв дверь душевой.
Я включил воду и сразу пошла тёплая, Эльвира всячески крутилась на месте, пытаясь встать под струи поудобней, потираясь при этом об меня всеми своими прелестями. И на что я рассчитывал, когда сюда совался? Знал же чем всё кончится, собственно, за этим и шёл, как больной. Уже через минуту ни о каком мытье речь не шла, даже гель для душа выдавить не успели. Я притянул Эльвиру к себе, сразу впиваясь в её пухлые губы, а она вовсе не выказала мне никакого сопротивления. Словно её недовольство растворилось под соприкосновением наших губ.
– Может выйдем? Я боюсь, что она развалится… – выдохнула Эля мне в губы, когда я уже был готов и хотел подхватить её под бёдра, чтобы взять, прижав к стенке.
– Можно. – согласился, но прежде чем выйти снова поцеловал её.
Не было ничего слаще, чем целовать её после сна, она была такой милой и мягкой ещё не проснувшейся и от того нежной.
Вышли из душевой, я успел отключить воду, всё же сполоснуться хотелось, а вода и правда могла кончиться, набирать её и ждать пока нагреется не хотелось.
Эльвира повернулась ко мне попкой, и маняще прогнула спинку, опираясь о раковину. Переглянулись с ней в зеркале, и я увидел карий взгляд любимых глаз полный нежности и желания. Но отметил вовсе не это, а то, что такой взгляд у Эльвиры я ловил нечасто. Только в моменты примирений после наших ссор.
Вошёл в неё медленно с замиранием дыхания и сердца улавливая от неё первый тихий стон, будоражащий получше всякого порно. Как и прежде Эльвира оставалась моей порнофеей и никому её не переплюнуть, никем её не заменить, даже мысль об этом была неприятна. Пальцами касался её кожи прохладной от остывших капелек воды, вызывая в ней ещё большее возбуждение. Наблюдая в отражении как она закусывает губу и от этих прикосновений. Но скоро потерял всякий контроль, прижимал к себе одной рукой под мягкий животик так, что был в ней на максимум. Другую руку утопил в волосах, не больно потянув к себе, ловя зубами нежную шею, едва сдерживаясь от болезненного укуса.
– Сожрал бы тебя, стерву. – признался тихо.
Мы не выдавали себя и звуком, тот первый стон Эльвиры, сорвавшийся с губ, был единственный, и эта вынужденная тишина лишь делало ощущения от секса мощней. Невозможность выплеснуть энергию в звук, вынуждала тело дрожать, пуская по клеткам сладостный ток. Любое его прикосновение и действие проносилось по коже желанием, распаляя сильней. Желание заполнить всю, стать одним целым, дотянутся до губ и в какой-то момент это получилось. Поцелуй был словно замерший во времени, нежный, лёгкое касание губ и изредка языками, но сам факт, что наши губы соприкасаются… Этого было достаточно, этого хватало чтобы дышать. И я входил так глубоко и быстро до дрожи любимого желанного тела, до моей дрожи. Прижался к Эльвире, уткнувшись носом в её шею, не хотел отпускать, словно чувствовал, сейчас отпущу и всё станет как прежде.
Ничего не изменится.
Глава двадцать первая
Эльвира
– Теперь в душ? А то не успеем, кому-нибудь обязательно понадобится в ванную. – спросила у мужа, более-менее отдышавшись от такой страсти.
Хотелось ещё помолчать и в тишине насладиться крепкими объятиями Кости, но одна ванная на кучу народа ещё то удобство, хотя, спасибо хоть, что она в принципе здесь есть.
– Да. Пожалуй, стоит поторопиться, ещё холодный кофе гадость такая. – со смехом ответил супруг, разворачивая и целуя меня вновь.
Я уже подумала, что всё, все эти разговоры о разводе в прошлом и мы больше к ним не вернёмся. Стопроцентный мир был налажен, я так решила, но мы это не обсудили с Костей. Просто приняли вместе душ, и я даже поделилась с мужем полотенцем. Но кое-кто вскоре внёс коррективы в мои мысли.
Костя отошёл после душа переодеться, я же, сидя в махровом халате на кухне пила кофе, сваренный Ксенией Александровной. Наслаждалась этим терпким вкусом, уж что что, а кофе Костина бабушка варила отменный, и я видела в этом тот мизерный плюсик в моём нахождении здесь. Конечно, одной побыть в этом доме было нереально, но я ждала мужа, а не Танечку.
– Ой, кофе пьёшь, я тоже буду. – и эта сучка потянула по столешнице своей наглой ручонкой чашку кофе, приготовленную для Кости.
– Приготовь себе другой, этот для моего мужа. – не упустила момента напомнить ей, что я тут не абы кто, а всё-таки Костина жена.
– Так вы же разводитесь. – надменно произнесла она и бесцеремонно отпила из Костиной кружки, его кофе.
– Кто тебе сказал? – ну, кто, кроме Кости, мог ей сказать?!
Их с Костей встреча была столь милой, естественно это он ей сказал! Чёртов болтун!
– Костя. – ехидно ответила эта сука, я держалась лишь тем, что представляла, как хватаю её за волосы и бью головой о столешницу.
О каменную столешницу. Её тупая черепушка бы этого не выдержала, кровища, возможно, даже мозги, а потом полиция, суд и сто пятая статья. Какой кошмар! Спаси и сохрани святая конституция!
Мысленно перекрестилась, отпила кофе, тут и муж на пороге кухни появился.
– Твой кофе выпила Танечка. – сообщила ему голосом, сочащимся приторностью, – Пойду к ужину переоденусь, не в халате же за столом сидеть, вон Татьяна, как разоделась. Словно на свидание. – да-да именно так она расфуфырилась!
Мымра!
– Ничего страшного. Халат тебе идёт, можно и так. – Костя потянулся ко мне, но я ловко увернулась от его рук.
– А куда ещё наряжаться? – удивлённо хлопая глазёнками эта сука корчила из себя невинную овечку, – А кофе, я Костику новый сделаю. – её улыбка в моём воображении вмиг стала беззубой и страшной, этим и удовлетворилась, выйдя с кухни.
В комнате я заметалась как зверь в клетке. Меня просто разрывало на мелкие кусочки внутри, от тоски, от гнева и ещё десятка чувств. Хотелось собрать вещи и сбежать с этой пасеки хоть вплавь, но жажда утереть нос этой суке была сильней, к тому же бежать я не могла. Уже вечерело, как днём-то плыть по реке неясно, а в сумерках тем более для меня было невозможным. Так и выходило что эта пасека для меня словно клетка!
Подобрала короткое платье на бретельках с откровенным декольте. В таком платье Костя бы меня не выпустил из дома, но мы же дома хоть и у его родителей, но всё же пусть только попробует хоть что-то мне сказать! Под платье в ход пошло шикарное нижнее бельё, это для того, чтобы сняв платье после вечера, было ещё слаще отказать дражайшему супругу. Пусть слюни пускает, а я буду вести себя так, как он вёл себя со мной эти два дня.
Про то что я дура дала ему в ванной я старалась не думать. Хрен с ним, я ведь тоже кайфанула, сил для борьбы заметно прибавилось.
Когда я вышла на террасу, где уже все собрались, мои старания были вознаграждены скривившимся лицом Татьяны. Она уже устроилась на стульчике рядом с Костей, а я пресекла попытку мужа поменяться с кем-то местами.
– Сиди-сиди там дорогой, я здесь с краешка присяду. – с радушной улыбкой села напротив них на углу стола, пусть Костя смотрит на меня красивую и слюни пускает, а Танька сука дохнет от зависти.
– Замёрзнешь такая раздетая вышла. – сделал замечание Станислав Сергеевич.
– Что вы! Я же сейчас пить буду! Не замёрзну, даже жарко станет. – потянулась к пустому бокалу, и Костин папа поторопился его наполнить красным домашним вином, – У вас вино такое, выпьешь и не помнишь потом, как в кровати очутился. Так что если я буду чудить, вы внимания не обращайте, а ты Костя не вздумай на камеру снимать, а то потом моим коллегам покажет. Он у вас такой шутник. – миленько призналась Костиной бабушке, а та и рада была улыбаться мне в ответ.
– Накинула бы ты кофту, а то комары съедят. – встряла сука Танечка.
– Что ты! Я же змея! У меня кровь ядовитая, потравятся твои комары, а ты застегнись, застегнись, вместо меня они же тебя сгрызут. – смеясь, сделала вид что шучу, и все засмеялись.
Один муж просёк сразу, что я не в настроении и всё, что не скажу елейно, то сплошная язвительная насмешка и провокация.
– Да какие комары?! Я спираль поставил, вы хоть одного видите? Ну за приезд! За встречу! – громко объявил Станислав Сергеевич и все чего-то встали со своих стульев, собираясь бокалами и рюмками в центре.
Ну и я встала, платье и без того короткое задралось, это ещё когда садилась, но я не стала уже его одёргивать, что непременно заметил Костик. Гхыкнул, красноречиво пялясь мне в глаза. Чокнулась с его рюмкой бокалом и послала воздушный поцелуй. Такой же саркастический, как и всё остальное во мне. Залпом осушила бокал вина, и он тут же сделал своё дело. Согрел нутро, добавил храбрости и поднял настроение.
Глава двадцать вторая
Константин
Не мог понять, какая муха укусила вдруг Эльвиру. Мы, конечно, не успели поговорить, я не успел извиниться за своё пренебрежение вчера и сегодня, но всё же… Какого чёрта?!
– А музыки нет? Я бы потанцевала. – ласково поинтересовалась жена, но я то знал точно, что это лишь провокация с её стороны.
– Да! Давайте музыку включим! – с радостью поддержала Таня, – Я хочу с тобой потанцевать! – заявила она, вцепившись в мою руку.
Эльвира на это всё лишь посмеялась и отпила добрую половину бокала, итого это был уже третий. И всё бы ничего, но бабушкино вино имело странное свойство для такого лёгкого алкоголя. После второго бокала мозг не отвечал за адекватность владельца, а память медленно, но верно подвергалась форматированию.
– Я включу, вам, наверное, что помолодёжней. – отец с радостью поднялся с места и пошёл в дом, включать музыку.
– Дорогой дашь свой телефон? – Эльвира протянула руку за ним, лукаво улыбаясь.
И несмотря на то что телефон лежал у меня в кармане брюк, я отрицательно повёл головой.
– Не взял, а тебе для чего? – понятное дело, честно Эльвира не признается, но не мог не спросить, знал бы во что выльется, молчал бы как дохлая рыба.
– Жаль, очень жаль. Может сходишь за ним? – миленько говоря она улыбнулась Тане, – Хочу запечатлеть танец брата и сестры. Я же верно помню, что вы родственники? – на нашем с Таней родстве Эльвира сделала особый акцент, и это уже замечено было не только мной.
Мама с бабушкой переглянулись неловко, да всем за столом было неловко благодаря Эльвире.
– Танечка, вообще-то, нам некровная родственница, мой брат двоюродный женился на её матери, когда девочке было два месяца. – пояснила моя мама, – А ты это к чему спрашиваешь Эля? – спросила она, а я мысленно взвыл, ведь Эльвира ответит, и так, что этого никто не забудет.
– Как к чему? Разве вы не видите? Не успел Костик развестись, а тут уже новая пассия сиськи подкатывает! Я уж было подумала извращенка она у вас и на брата вешается, но раз не родня, то всё отлично! – её слова были полны злобы, но по лицу и интонации этого было не понять.
– Зачем ты так?! – Таня моментально разревелась, уткнувшись лицом в мою грудь.
Эльвира лишь фыркнула, допив своё вино. В этот момент папа в доме включил музыку и на всю террасу заиграла Сердючка, сразу с припева голосила, что всё будет хорошо.
– Зашибись! Как же в тему! Я танцевать! – радостная Эльвира соскочила со стула, снесла со стола пару бокалов, но не обратив на это никакого внимания, ушла танцевать босиком, скинув по пути туфли, мешающее и без того плохой координации.
Навстречу ей вышел папа и она его не пустила за стол. Пока они отплясывали под это «хорошо» мне хотелось провалиться на месте. Таня рыдала, навалившись на мою грудь, в ожидании поддержки от меня, а мама с бабушкой смотрели на меня недоверчиво и, кажется, очень недружелюбно.
Первой не выдержала мама.
– Ты что?! – она постучала по своей голове кулаком, – Ты с Элей разводишься?! – возмущения была столько, словно Эльвира её дочь, а я нерадивый зять.
– Точно идиот! – вставила бабушка, поддерживая текст песни.
Не успел ничего ответить, даже рта раскрыть не успел, только Таню оторвал от себя, заставив сесть её прямо, а танцующие вернулись за стол.
– Выпьем! – радостно заявила Эльвира, отец, отсутствовавший за столом в скандальный момент, с радостью её поддержал.
– А чего кислые такие?! Ну-ка! Дети приехали! Вы чего?! – наехал на маму с бабушкой, доливая им вино.
Они обе уставились на меня, а я лишь выпучил на них глаза, приложив палец к губам. Если отец узнает про это всё, то мне ж и вовсе хана.
Глава двадцать третья
Константин
И если маме с бабушкой я мог подать сигналы, и они мне готовы были подыграть, то Эльвире ведь было по барабану, ещё и Танька идиотка, никак не могла успокоиться. Сидела рядом и всхлипывала постоянно. И удивительно было теперь осознать то, чего я раньше не замечал. Как эта дурында на мне виснет абсолютно не по-родственному, как интересуется моей личной жизнью во всех соцсетях и главное, как она всегда была против Эльвиры.
– Дорогая, потанцуем? Моя любимая! – на моё обращение к жене Танька снова заревела.
На уме были одни маты, а лицо словно полыхало от стыда.
– Да! – весело согласилась Эльвира, выпив ещё бокал вина, так словно это сок, я с ещё большим переживанием из-за очередного бокала вина попавшего в Эльвиру, стал выбираться из-за стола.
– А кто любимая? Песня или я? – пьяно мурлыча, Эльвира обвила мою шею руками и прижалась прохладным животиком ко мне.
На её коже выступили крупные мурашки, и она дрожала. Замёрзла всё же.
– Ты конечно. Скинул с себя ветровку и накинув на плечи жены, попытался её укутать получше, но она не хотела опускать рук, ветровка скатывалась, пришлось придерживать ладонью, прижатой к затылку супруги.
Мы медленно кружились под что-то мелодичное, Эльвира в этот момент смотрела на меня с живым блеском в глазах, и это меня расслабило немного.
Три минуты в танце можно было спокойно перевести дух, потом я хотел увести Эльвиру в дом под предлогом одеться поуютней и теплей. Поговорить там без свидетелей спокойно.
– Я… – с болезненным отчаяньем произнесла жена и до меня дошло, что всё её внешнее опьянение напускное, она вполне трезва и может быть серьёзной.
– Ты да, ты мне не веришь? У меня даже в мыслях не было связываться с Таней. – старался в танце успеть всё сказать, чтобы Эльвира выкинула из головы эти глупости и вечер мы продолжили без разговоров о разводе и уж точно не о моей родственнице.
– Ветрянка. – неожиданно для меня сказала Эльвира на моё признание.
– Что ветрянка? При чём тут ветрянка? – я начал злиться, музыка уже была на исходе, нас ждали к столу, а Эльвира тратила наше время зря, забивая мне голову какой-то ерундой.
– В том, что у нас всё так не складывалось в семье, я вечно в работе, в этом виновата ветрянка. Помнишь может, – на может она усмехнулась так, что ясно было, не смешно ей, а больно, – М-м-м я заразилась от Вероники, это было почти сразу после медового месяца, когда мы должны были лететь во Владивосток. – подробно объяснила Эля, но я не мог вспомнить, когда там это было лет пять назад, брала злость.
– Ты перебрала, кажется, и несёшь какую-то ерунду. – зло ответил, музыка закончилась, и я повернулся к родителям, – Сходим переодеться потеплей! – предупредил их и подхватив Эльвиру под руку повёл в дом.
Радовало хоть то, что она, не сопротивляясь шла рядом.
– Я сейчас рассказать хочу… Мне надо! Сейчас! Рассказать! – повышая голос с каждым словом, Эльвира при этом по-прежнему шла рядом и на удивление не пыталась вырваться.
– Давай про ветрянку ты потом расскажешь, хотя я уверен, что твоя ветрянка здесь никаким боком в наших проблемах не виновата. Вот твой эгоизм, твоя помешанность на работе, вот этот да! Петров у тебя на первом месте со своими исками, а не я! Твой муж! А ты меня Таней попрекаешь, позоришь перед родителями! – уже и я не сдержался, завёлся, да и мы дошли до нашей комнаты, где можно было не сдерживаться, никто не услышит.
– У меня была ветрянка! Понимаешь?! Ветрянка! – Эльвира, зашедшая в комнату вместе со мной под руку, резко развернулась и встала передо мной, я впервые увидел, что по её щекам бегут слёзы.
Вот такая уловка ею использовалась впервые, и я растерялся даже. Плачущая Эльвира, это разве что было, когда Хатико смотрели.
– Хорошо, была, допустим, при чём тут ветрянка?! Была и была, у меня в детстве тоже была и что с того? Я в чём виноват? За что ты мучаешь меня все пять лет нашей совместной жизни?! Я во Владик улетел? Болячки тебе зелёнкой не помазал? Или что?!
– Знаешь что, иди ты к чёрту Скоробогатов! К Чёрту! Да! Болячки не помазал! Да! Улетел! Я одна была! Я эгоистка?! Ты мог отложить ту поездку, она была несрочная! Мог полететь папа! А не ты! – с крика Эльвира резко перешла на шёпот, захлёбываясь слезами, каждый вдох для слова давался ей тяжело, она давилась воздухом, но продолжала говорить, пыталась говорить. – А я… Я… Это…всё…одна тогда переживала… И знаешь почему так и не рассказала тебе?
– Почему? То есть ты мне про ветрянку не рассказала тогда, а сейчас упрекаешь, что я не помню? Тебе лучше не выходить из спальни ты пьяна и не в себе. Скажу родителям, что ты спать легла. – потеряв терпение снял с Эльвиры ветровку и подтолкнул её к кровати, – Ложись я сказал. У тебя истерика. Поспишь и утром спокойно поговорим. – дождался, когда Эльвира шагнула в сторону кровати в кои-то веке согласившись со мной, и направился к двери.
– Ветрянка у меня была во время беременности, это был приговор для плода. И я тебе не говорила, боялась разочароваться в тебе окончательно. Просто, когда тебе плевать на меня это одно, а если бы было плевать…на того… несбывшегося ребёнка… Я спать да. – пока у меня земля уходила из-под ног, Эльвира легла на кровать и зарылась под одеяло, откуда через секунду как ножом по сердцу раздался протяжный вой.
