Текст книги "Перекрёсток параллельных линий (СИ)"

Автор книги: Света Сорока

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Глава 1

Всё описанное в книге вымысел, какие-либо совпадения случайны.

Ты мне поверь, я сделана сияющей и лучистой

И это не смотря на то, что так низко

Приходиться летать мне день ото дня.

Давным-давно с тобой перевернули каждую кочку

Хотелось так поставить жирную точку,

Но кто-то сделать это нам не дает.

А мы перевязаны цепями и лентами

Большими надеждами и вечными "Но", "Но", "Но".

А мы с тобой связанны секундами вечности

Парим в бесконечности, вдыхая любовь.

Поверь, мой друг

Ты тоже здесь затем чтоб петь и смеяться.

И это жизнь, её не надо бояться

Все наши игры строят сотни свечей

А мы с тобой связанны секундами вечности

Парим в бесконечности, вдыхая любовь.

«Цепи-ленты» – песня, написанная Владой Куприяновой и записанная украинской певицей Ёлкой

Пролог

Черное небо на востоке начала прорезать ярко-голубая полоска. В сонную Москву приходил новый день.

Как много мыслей в этот час окружают тех, кого постигла участь встречать рассвет. Вся ежедневная суета отступает на задний план перед рождением нового дня. В этот час, хочется, думать о чём-то бестелесном, но единственно реально важном почему-то именно сейчас. Например, о сущности бытия, или о том из чего сделаны души людей, а может о том, что такое судьба, или какую роль играет в нашей жизни случайность.

В то время, когда люди только начинают просыпаться и сонно греметь посудой на кухне, молодая женщина стояла напротив большого окна и смотрела, на пробуждение любимого города. За её пока недолгую жизнь, этой молодой женщине довелось просыпаться в разных городах и в разных обстоятельствах, но Москву она любила особенно. Её мама поговаривала: "Москва как сильный наркотик, однажды попробовав, не можешь отказаться. Некоторые люди, Москву не любят, а жить в тихих городах уже не могут". Жить она могла где угодно, но вот просыпаться всегда хотелось здесь – в родном городе, даже в самую мерзкую погоду Москва давала ей силы.

Силы… Силы ей сейчас очень нужны.

Она, ещё немного постояла у окна, обняв себя руками, и решив, что пора собираться, подошла к шкафу. Надо выбрать подходящую одежду. Чувство, что день будет сложный нарастало с каждой минутой.

Эл (начало 2000-х)

Стайка девчонок, хихикая, забежала в подъезд, громко хлопнув старой деревянной дверью, без кодового замка.

– Эль, видела, как он на тебя смотрел? – сказала высокая брюнетка с короткими волосами.

– Да уж, прямо взглядом просверлил, и ещё спрашивает "Девушка, где вы живёте?". Так я ему и сказала.

– Девочки, а вдруг он маньяк? – вступила в разговор маленькая полненькая блондинка.

– Ой, Кать! Не мели чушь! Маньяки среди белого дня, на переполненной улице, не пристают, – улыбнулась брюнетка.

– Таня, ты прям великий маньяковед! Вот скажи, ты часто маньяков встречаешь? – не унималась блондинка.

– Ладно вам, девочки, спорить, лучше давайте посмотрим, ушел он или нет, – сказала Эля, хрупкая девушка с длинными светло-русыми волосами, заплетёнными в толстую, тугую косу.

Они приоткрыли дверь подъезда и высунули наружу свои любопытные мордашки. Улица шумела привычной жизнью, не обращая внимание ни на что. Странного мужчины, к счастью, нигде не было видно. Поспорив немного о вероятности преследования, девушки всё же вышли и направились домой к Эле, им предстояло ещё выбрать причёски для последнего звонка. Через пару дней история была благополучно забыта. Тем более что в их девичьей жизни было много событий: они учились в выпускном классе, впереди, грозной тучей, надвигались экзамены и торжественный выход во взрослую жизнь, про ужасы поступления в Вуз даже думать не хотелось.

Через неделю вечером Эля возвращалась домой после подготовительных курсов. Был тёплый майский вечер, воздух был пропитан ароматом молодой листвой и, одновременно, пылью, что успела подняться после вчерашнего дождя. лёгкой запылённостью, Люди, устав за долгую зиму разделись, оставшись в лёгких курточках.

Эля обожала весну. Весна в её понимании, олицетворяла радость и детство. На город тихо опускались сумерки, покрывая лёгким серым тюлем, всё то, до чего ты не мог дотянуться рукой. У самого подъезда, рядом с дверью, рос раскидистый куст сирени, который сейчас буйно цвел, девушка никогда не могла равнодушно пройти мимо него, вот и сейчас не удержалась и, склонившись к цветам, вдохнув любимый аромат.

– Добрый вечер, Элеонора, – произнес за спиной тихий вкрадчивый голос. От неожиданности она чуть не подпрыгнула. Обернувшись, Эля увидела невысокого мужчину с чёрными глазами и волосами с проседью, того самого человека, который спрашивал неделю назад где она живет… Девушке стало страшно…

***

– Добрый вечер, Элеонора! – повторил мужчина.

– Что Вам надо?! – Элино сердце затрепетало, как заячий хвост, а кожа стала липкой от ужаса.

– Да Вы не пугайтесь так. Я хочу всего лишь побеседовать. На улице это делать неудобно, может, пройдёмся до кафе, выпьем чашечку кофе, поболтаем? – он слегка дотронулся до её руки.

– Никуда я с Вами не пойду! – Элины связки выдали фальцет, она дернулась, пытаясь отодвинутся, и тут же почувствовала железную хватку пальцев, намертво сковавших её запястье.

– А вот переживать и убегать не стоит. Мы же с Вами понимаем, что я знаю, где вы живете, и мы, так или иначе, поговорим, зачем же портить впечатление? Давайте сделаем это по-хорошему, обижать я Вас не буду. Я хочу всего лишь узнать о Ваших планах на будущее.

– Отпустите меня, – девушка словно умалишенная стала дёргать рукой, пытаясь вырваться, хотя и понимала безнадёжность этой попытки.

– Элеонора, Вы меня слышали?

– Не получится у нас с Вами разговора по-хорошему, потому что я с вами не хочу говорить! – на Элю накатила истерика вместе с паникой, она была готова отгрызть свою руку, чтобы освободиться от этого типа.

– Тогда и я Вам ничего не обещаю, – в его голосе засквозили нотки стали.

– Отпустите меня, – закричала она уже во весь голос, но вокруг, как назло, не было ни души.

– Ну, раз так… Пойдём, – сказал мужчина и, развернувшись, направился к машине, не выпуская ее руку. Как Эля не пыталась вырваться, как не кричала, это не возымело никакого успеха. Мужчина волоком подтащил ее к машине, втолкнул внутрь и сел за руль.

– А теперь, спать, – сказал он, посмотрев девушке в глаза. Его зрачки блеснули каким-то демоническим светом, и окружающая действительность поплыла, заволакиваемая дымкой. Дальше Эля ничего не помнила, видимо потеряла сознание, совсем сном это уж точно назвать никак нельзя было.

Глава 2

Карен 70-е годы

Сидя, прислонившись спиной к перегородке плацкарта, молодой человек задыхался от радости, что, наконец, покидает это забытое Богом, а заодно и всем человечеством, место. Как же он ненавидел село, в котором провёл детство и юность!

Аул, в котором он вырос, был не беден. Нет, он был нищ. Все жители еле перебивались тем, что давали им огороды, мечтая лишь, чтоб год был урожайным. Юноша никогда не понимал ни родителей, ни соседей. Зачем было здесь жить? Ещё меньше он понимал тех людей, что здесь выросли и возвращались обратно после техникумов. Его семья не выделялась из общей массы – отец пастух, а мать доярка. У родителей был скот, огород и бесчисленное количество детей – а вот денег было, до кошмарного, мало. Вещи, изредка привозимые в магазин, были недоступны. Чаще всего мать перешивала старую одежду старших, которая попадали в дом не из сельпо, а от кого-то и была уже, несколько раз, латанная-перелатанная, но так жили почти все здесь. Зачем плодится как кошки, если ты не можешь обеспечить ни себе, ни детям нормальной жизни?

Глупо, но в детстве пределом мечтаний Карена был телевизор. Такое чудо водилось только в одной, богатой по сельским меркам, семье. По праздникам его выставляли в окно, чтобы все соседи могли посмотреть парад и речи партийных деятелей. А ещё юноша всегда мечтал, что у него не будет семьи. Он ненавидел всю свою родню, родителей – за то, что их устраивала такая жизнь, братьев и сестёр – за то, что их много и никаких стремлений у них нет, кроме как жениться, плодиться, да влачить нищенское существование. Ну почему нельзя было уехать учиться и никогда не возвращаться сюда, как сын соседа, дяди Давида?

Сейчас Карен ехал поступать в институт на агронома, отец никогда бы не позволил учиться на ту специальность, которая не принесёт пользы в родном селе, он даже не представлял, что сын может не вернуться.

У юноши давно был готов план, продуманный до мельчайших деталей. Только благодаря ему Карен не переубивал всех вокруг, только мысли о нём помогали держаться долгие годы.

Решение было принято несколько лет назад. Он должен поступить в институт в ближайшем городе. Отучившись там год, Карен забирал документы и уходил служить в армию, а по возвращении переводился в институт в Москве. Всё до гениального просто. Москва! Она казалась ему городом мечты, как, наверное, всем, кто стремится сбежать из своих маленьких городков и сёл. Карен знал, что приложит все усилия, чтобы родные никогда не смогли его найти, а в огромной столице он как раз мог затеряться так, что сам, вероятно, не смог бы себя отыскать.

***

Чего ожидать от службы в армии Карен не знал. Честно говоря, для него каждое передвижение вне села было сродни полёту на Марс – абсолютно нереалистичным и жутко интересным. Но оказавшись в роте, куда его направило доблестное военное министерство, он быстро и без особых трудностей выстроил отношения с сослуживцами. С одной стороны помог несгибаемый характер, закалённый в постоянном противостоянии, а с другой – нашлись плюсы от жизни в большой семье, имея семеро братьев и сестёр, хочешь – не хочешь, научишься договариваться.

Ребята подобрались со всей нашей обширнейшей родины. Слушая их рассказы, он ещё крепче уяснил для себя, что самая бедная жизнь в городе лучше, чем самая богатая в его посёлке. Служил в их роте парень, Лешка… Выделял его невообразимо рыжий цвет волос и ярко-голубые глаза, которые всех согревали добрым светом.

Ещё одной особенностью Лёши было то, что к нему все ходили со своими недугами: у кого голова болит, кто ноги натёр, не по размеру выданными кирзачами, у кого синяки по всему телу после тренировки. Парень хлопал сослуживца по плечу, лучезарно улыбался и говорил:

– Всё пройдёт, не думай об этом, – самое удивительное было то, что больные руки, ноги, головы и прочие части тела действительно очень быстро проходили, даже кровавые мозоли за пару часов затягивались молодой розовой кожицей.

Ох, как же Карен захотел обладать этой способностью. Это стало его мечтой, при мысли о которой у юноши сводило челюсть и начинали подрагивать руки. Он начал пробовать сам, совершенно не надеясь на успех, а однажды, не выдержав, подошел и попросил научить.

– Да как же я научу? Я и сам не знаю, как это работает, – Лёшка заулыбался и обнял Карена за плечи, – Я просто очень хочу помочь всем, кто ко мне обращается. Если б я мог, с удовольствием бы научил. Хочешь посиди, как-нибудь, посмотри. Я даже расскажу, как и о чём думаю, да не уверен, что из этого выйдет толк.

Несколько раз после того разговора приятель рассказывал, как думает об исцелении других, даже сам звал, когда к нему обращались. А Карен пытался повторить, всё, что ему рассказывали.

Вот в третьей роте захворал Серёга, ничего особенного, просто насморк. В очередной раз Карен пытался сделать, так как его учил Лёша. Мучился, мучился да и лёг спать, не солоно хлебавши, как ему тогда показалось.

А следующее утро для него началось с жуткой боли в районе лба и переносицы. Глаза казались горячими, а каждое движение отдавалось в голове эхом. Как он добирался до сан. части юноша не помнил, боялся только одного, не завалиться бы под ближайший куст. Молоденький доктор, сделав рентген, диагностировал острый гайморит и положил в лазарет.

Спустя две недели, после того как эскулапы позволили Крену вернутся в ряды служащих, юноша случайно узнал, что в тот день, как он попал в госпиталь у Серёги волшебным образом прошел насморк. Сам сослуживец разражался трелями восхваления великого целителя Лёхи, от чего последний усердно открещивался. И надо заметить, что недаром. Вечером Карен решился прояснить для себя ситуацию:

– А как ты делаешь, чтоб болезнь не переходила на тебя?

– Не знаю, а почему она должна перейти на меня?… Я же тебе рассказывал, просто очень хочу помочь, ну разве что когда помогаю, я стараюсь не забывать, что это нельзя брать на себя. А почему ты спрашиваешь? – и тут же замолчал, – Ты попытался? Ох, чёрт! У меня ведь не получилось тебе помочь, когда ты валялся в лазарете.

Разговор был исчерпан, а ещё через две недели Лёха демобилизовался. Не раз, засыпая в тёмной казарме, Карен думал о словах приятеля. Он ведь, когда помогал Серёге тоже думал, чтобы болезнь не перешла на него, единственная разница была в том, что Лёха во время лечения искренне желал "пациенту" здоровья, для Карена же помощь Серёге была игрой, пробой сил и ничем больше. Ему было всё равно, поправится сослуживец или нет, важно было лишь одно, получится ли.

***

Демобилизовавшись, Карен приехал в Москву и без труда поступил в Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева. Учёба пролетела быстро, не оставив ярких воспоминаний. Юноша был старше своих сокурсников и их жизнью практически не интересовался. Его не привлекали их пьяные вечеринки и коллективные подготовки к экзаменам. Гораздо больше его интересовало то, какие способности бывают у людей и чему ещё из этого можно научиться.

"На ловца и зверь бежит" – стоило Карену заинтересоваться такими способностями, как жизнь свела его с доморощенным гипнотизёром Сашей и очаровательной девушкой Олесей, которая, сама того не ведая, обладала навыками телекинеза. Первый был немного не в своём уме, мечтал о мировом господстве и по его словам "собирал касту просвещённых", дабы управлять окружающими, поэтому он был рад научить Карена чему угодно. Одно было плохо, к концу обучения новый знакомый окончательно свихнулся и угодил в психушку.

Вторая ничего не ведала о своей способности, вернее старательно её не замечала, видимо боялась быть не такой как все. После длительных уверений и убеждений, она в свой талант, таки поверила и радостно бросилась учить Карена. Конечно, в его голове роились подозрения о том, что всё это она проделывала лишь с одной целью – выйти замуж, но он от этого отмахнулся. В конце концов, какая ему разница, что у неё за цель, если он-то свою знал, и женитьба туда не вписывалась никаким боком. Правда итог этого обучения тоже был печален, ни с того ни с сего в один, не очень прекрасный, день девушка не проснулась. Слава Богу, это произошло не в постели Карена, иначе трудностей был бы миллион.

Но такие интересные финалы обучения той или иной способности заставили задуматься. Конечно, может быть это простое стечение обстоятельств, но как-то уж они странно стекаются.

Когда Карен закончил институт, судьба решила, что достаточно обласкала его своим вниманием. Карен получил распределение в московский исследовательский институт сельского хозяйства и комнату в общаге. Тут то дело с поисками талантов застряло намертво. Рядом с ним не было никаких необычных людей, только трудяги, ломовые лошадки советской селекции и агрономии. А он уже почувствовав азарт от нахождения и получения талантов, сродни тому, что чувствует охотничья собака, напавшая на след, и не знал в какую сторону метнуться, чтобы эти самые таланты найти. Но как их искать? Не ходить же, в самом деле, по улицам, приставая к людям с дурными вопросами. Мысли о поисках захлестнули его с головой, вытеснив все остальные.

Глава 3

Дэн (Денис Крапенков) начало 2000

Денис уже не первый год служил в милиции. Вернувшись из армии и хорошенько подумав, он понял, что по вине своих, как ни странно не истрепавшихся, идеалов свою судьбу ему надо связывать со служением порядку на любимой родине, а по сему воспользовался квотой при поступлении и пошел учиться на юриста. Он хотел, да нет, он мечтал быть опером. Оттого, закончив институт, рьяно взялся за работу. Она с одной стороны была жутко интересной, с другой подавляюще тяжелой, выворачивающей на изнанку все человеческие грехи и пагубные пристрастия, а с третьей дарящей успокоение, ведь закрытые дела говорили ему о том, что он, Денис, хотя бы чуть-чуть попытался исправить то тёмное и плохое, что всегда присутствует в жизни. Отношения в коллективе сложились хорошие, да и, что греха таить, руководство его ценило. Не исключено, что это было из-за его прозорливости, он почти безошибочно определял, мог ли преступник совершить то или иное злодеяние. Да и управленец из него получился не плохой, Денис всегда знал, как будет работать тот или иной новенький, что можно поручить сотруднику, чтоб человек не провалил задание. Благодаря этому он весьма быстро стал заместителем начальника отдела, резво продвигаясь по службе без всякого блата.

В то утро он шел на работу с каким-то странным ощущением, бывает такое, что нутром чувствуешь – сегодня случиться что-то неординарное.

– Доброе, так сказать, утро, – приветствовал он коллег, заходя в кабинет, который делил ещё с двумя ребятами.

– Утро, добрым не бывает, – откликнулся Миша, молодой парень, относительно недавно у них работавший.

– Особенно утро понедельника, – буркнул Петрович, мужчина лет сорока, вечно всем недовольный. Петрович давно уже работал в отделе на момент когда Денис только пришел, но по сей день оставался обычным опером, то ли потому что сам не хотел расти, то ли по тому, что начальник считал, что он слишком хорош на своём месте, чтоб его переводить.

Не успел Денис устроиться за столом, как в дверь всунулась голова дежурного:

– Ребят, на выезд, там опять убийство, – Денис всё время забывал, как зовут этого дежурного, он работал у них не первый год и сообщал о каждом происшествии всегда так расстроенно, как будто этого он от людей ну никак не ожидал, причём старался это делать всегда лично, пренебрегая телефоном. Хорошо хоть все выездные отделы сидели рядом с дежуркой, а может именно поэтому они тут сидели.

– Миш, поехали! Петрович – ты за старшего, – с улыбкой сказал Денис, не смотря на тревожное ощущение и утренний выезд, настроение у него было отличное.

– Юморист, блин. Не переживай, скоро и меня заставят куда-нибудь тащиться, – пробурчал в ответ Петрович, не поднимая глаз от отчёта.

Денис с Мишей ехали по весенней Москве, на служебной машине, солнышко играло в витринах магазинов, и город был какой-то по-утреннему свежий и как будто умытый, хотя дождя ночью не было. От всего этого на душе начинали петь птички, и хотелось весь мир обнять, а не думать о том, что сейчас они приедут в квартиру, где в очередной раз прервалась чья-то жизнь и не будет больше у этого человека ничего, ни плохого, ни хорошего.

Войдя квартиру, расположенную в пятиэтажке, на окраине города, они застали странную картину. На полу кухни лежало сильно обгоревшее тело мужчины, в соседней комнате, подвывая, рыдала женщина, что как раз странно не было, а на полу возле её ног, как ни в чём не бывало, играл пятилетний мальчуган. В кухне рядом с трупом крутилась давно знакомая бригада медиков. Они сообщили, что мужчина умер рано утром и им тут, собственно, делать нечего, так что они вызвали санитаров и отбывают, так как работы много, а они ещё не завтракали и смена у них только вечером закончится.

– Будьте добры, документы, – обратился Денис к женщине, когда медики ушли. Она утёрла лицо рукавом, осмотрела их с Мишей с ног до головы и вдруг засуетилась, вскочила, начала рыться в ящиках, извлекая на свет божий кучу бумаг, пока наконец не нашла сильно потрёпанный паспорт, – Так, Анна Сергеевна, расскажите, что случилось? – Денис присел на сильно продавленное и потрёпанное кресло, рядом с диваном, на котором расположилась дама.

Женщина икнула, посмотрев на него дикими глазами, но на вопрос всё же ответила:

– Я утром встала, увидела на кухне мужа и вызвала врачей и милицию, вот и всё.

– Значит, человек, лежащий на кухне, Ваш муж? – достав блокнот, Денис принялся туда всё записывать. Он не любил надеяться на память, зная, что она не такая верная союзница, как хотелось бы думать.

– Да.

– А как его звали?

– Реунов Виктор Михайлович, – отвечая, женщина смотрела по очереди невменяемым взглядом то на Дениса, то на Мишу, пристроившегося рядом на подлокотнике.

– Угу.

– Анна Сергеевна, а что вы со своим супругом делали вчера вечером? – вступил в разговор напарник. Денис любил работать с Мишкой, он умел заставить человека рассказать всё, даже то чего тот рассказывать не планировал.

– Вчера вечером муж, как всегда, пришел нетрезвый, – женщина всхлипнула, но глаза, наконец, обрели ясность, – Мы немного повздорили. Он, когда выпимши, он всегда ругается. Потом, я пошла спать, а утром нашла его вот там, – она опять всхлипнула, – Уже не живым. Это не я! – на лице её отразилась паника, – Честное слово! Я бы никогда! Я его любила! Это все знают! Ну, дерётся иногда, но что ж за беда! Я никогда не жаловалась! Господи как же я, без него! – и она разрыдалась, уткнувшись в ладони.

Денис скучающе осмотрелся, обычная бедная квартира, да и история, казалось бы, обычная: он пьёт и бьёт её, она терпит-терпит, а потом терпелка заканчивается, но таким варварским способом… да и мальчуган… он опустил глаза на малыша, продолжавшего играть на полу. Вот тут-то его и прошиб пот: странная, ни на чем не основанная, уверенность пронзила его – это мальчик! Это он убил отца, и не просто убил, а сжег. Мальчик отлично умеет поджигать предметы и при желании пользуется этим. Денис поёжился, не может этого быть! Что за чертовщина!

– Анна Сергеевна, а Ваш сын, кстати, как его зовут? Где он был во время ссоры? – спросил Денис, смотреть на ребёнка было выше его сил, он притягивал взгляд, как притягивает бабочку горящая лампа, но знание о способностях мальчика наоборот отталкивало, заставляя опасаться неизвестно чего.

– Сашенька? – от удивления женщина отняла руки от лица и перестала плакать, – Сашенька уже спал. Витя пришел в одиннадцать часов. Да и я стараюсь, что б Сашенька никогда не видел наших размолвок, он очень сильно нервничает.

– Саша? – спросил Денис, медленно произнося слова, – Ты всё видел, правда?

Саша поднял на него свои глаза, чистые и честные, какие бывают только у детей:

– Когда он пришел, я спал, но он так кричал, что я проснулся.

– Саша, а что ты делал потом? – задавая этот вопрос, Денис уже знал ответ и от этого у него в желудке противно зашевелился съеденный пару часов назад завтрак.

– Да что вы пристали к моему ребёнку? – начала кричать мать, – Я запрещаю его допрашивать! Вы травмируете детскую психику!

– А вы не травмировали ее, когда жили с алкоголиком, который бил вас, а возможно и ребёнка? – спросил Миша, выразительно посмотрев на синяки разной степени давности у неё на руках, какую бы ересь не спрашивал Денис, они были командой.

Анна Сергеевна сразу как то посерела и осела на диване.

– Не обижайте маму, – вдруг, как будто в пустоту, ни к кому не обращаясь, сказал Саша.

– Мы не будем, – сказал Денис успокаивающим голосом, – Ну, так, что ты делал, когда проснулся? – повторил он вопрос.

– Я сначала послушал их, а потом когда понял, что всё как всегда, пошел играть в машинки. Я люблю играть в машинки, – казалось, мальчик беседует сам с собой, он не обращал на незнакомых мужчин внимания и не отрывался от любимого занятия.

– Сашенька! – вздохнула женщина и поднесла руки к лицу, было видно, для неё это было откровением, что сын часто становился свидетелем ссор.

– А потом, когда мама пошла спать, я решил проучить его, чтоб он больше никогда-никогда не обижал мамочку.

– Ты захотел, что бы он сгорел? – это казалось полным бредом, что мальчонка силой мысли поджег своего отца.

– Да, я подошел и сказал ему, чтоб он сгорел и ушел. Пошел в комнату и закрыл дверь, потому что очень неприятно пахло.

– И он молчал? – ошарашено спросил Миша, бред напарника это одно, но коллективный бред это уже почти истина.

– Да, всё было очень быстро. Он сгорел пока я дошел из кухни до комнаты.

– До этой комнаты? – хором спросили мужчины.

– Да я сплю вон на той кушетке, – разговор о комнате заинтересовал мальчика, он поднял голову и теперь радостно смотрел на Дениса, – Это моя комната. Раньше, когда к маме приходили подруги, они пили чай в этой комнате, за столом, а теперь давно уже никто не приходит, – личико малыша погрустнело, – Но теперь всё будет как раньше, правда?

Анна Сергеевна захрипела, и все обернулись на неё, она с сипеньем открывала и закрывала рот, держась рукой за сердце, лицо её посерело, а левый глаз дёргался.

– Мишка, быстро звони медикам! У неё инфаркт, если не инсульт, – только этого ещё нам не хватало.

***

Когда Денис с Мишей вернулись в отдел, был уже обед. От утреннего хорошего настроения не осталось и следа, нестерпимо хотелось вымыться, чтобы смыть с себя следы этой истории. Но она не закончилась, а продолжалась, расцветая буйным цветом: женщина угодила в реанимацию, приехавшая бригада диагностировала инфаркт, это конечно было лучше, чем инсульт, но не намного. Мальчика забрал инспектор по делам несовершеннолетних, и оперативники очень сильно акцентировали внимание на том, чтобы с мальчиком обходились максимально ласково и корректно, рассказать правду они не могли, потому что тогда бы их забрала следующая бригада и конечным пунктом их путешествия бы была больница, именуемая в народе "Белые столбы".

Мишка отвлёкся от написания отчёта:

– Откуда ты узнал, что это парнишка?

– Не знаю, – Денис почесал лоб, от нервов чесалось всё тело, но он сдерживал себя, – Я вдруг понял, что он может сжечь силой мысли. Я частенько такое про людей понимаю. Хотя нет… ТАКОЕ я узнаю впервые. Понимаешь я как будто знаю сильные стороны людей, – усилием воли он перестал чесаться и положил руки ладонями на стол, – Вот когда с тобой познакомился, я так же знал, что ты можешь разговорить людей, ещё до того как в первый раз с тобой на задание поехал.

– Тебе, прямо, в спец. подразделение надо! – Миша вскочил и подошел к столу Дениса.

– Ну конечно, – хмыкнул тот. У них давно ходили слухи о том, что создаётся подразделение для людей с паранормальными способностями, – Я ж не телекинезом страдаю и не как этот парнишка, поджигаю силой мысли. Как это называется?

– Пирокинез. Всё, конечно, классно, да только, как дело закрывать будем? – живость ушла с лица напарника, возвращая их в реальность, – Никто не поверит, что паренёк поджег папашку. Тётку ведь посадят. Блин, прям Чали.

– А может самоубийство? – постучал ручкой по столу Денис, – Хотя всё равно срок дадут, – как бы разговаривая сам с собой, продолжил он, – Почему не спасла, если человек горел, орал и пах простите, – он уткнулся в ладони и дальнейшие слова звучали глухо, – И соседи не слышали ничего. Что за Чарли?

– Главное, что б тётка не померла, а то я б не хотел, чтоб такого парнишку в детский дом сдали, – Мишка озабочено вернулся на своё место, – А то таких дел станет много. Стивен Кинг, кино "Воспламеняющая взглядом", не смотрел что ли?

– Нет, не люблю я такое кино, с детства не интересно смотреть, уж больно фальшиво они эти способности изображают, – Денис, взяв себя в руки, заставил сделать беззаботное лицо, откинулся на спинку стула и водрузил ноги на стол.

– А может всё дело в том, что ты точно знаешь, что у них нет этих способностей, – и Миша задумчиво посмотрел на коллегу.