Текст книги "Перекрёсток параллельных линий (СИ)"
Автор книги: Света Сорока
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
глава 9
Эл (2000 год).
Эля приоткрыла глаза. Ей было тепло и хорошо от того, что она вся была аккуратно закутана в плед. Откуда он взялся, девушка не могла припомнить. Прищурив глаза, чтобы не было заметно, что она проснулась, Эля посмотрела на своего охранника. Неужели это он её укрыл? Кирилл сидел на стуле и смотрел невидящим взглядом на её ступни, выглядывающие из-под пледа. Его красивые руки, с длинными пальцами, расслаблено лежали на коленях. В голову Эли закрались мысли об этом парне: "Интересно, о чём он думает?" Сейчас, когда он не знал, что за ним наблюдают, она могла рассмотреть его, не сталкиваясь взглядом с этими магнетическими глазами, вынуждающими смотреть только в них, засасывающими как трясина. Костяшки на его руках были сбиты, кожа, сквозь которую проступали синие вены, была испещрена старыми шрамами. Её взгляд поднялся выше, к лицу юноши, его тёмные глаза были задумчивы и печальны, справа по линии подбородка был длинный шрам. "Интересно, как он попал на службу к этому страшному человеку?" – думалось Эле.
Дверь открылась, и зашел Карен, разрушая тот чарующий образ, который начал рождаться в голове девушки. В руках его был поднос с завтраком, не обращая внимания на Кирилла, Карен подошел к столику посередине комнаты и поставил еду. Кирилл молча поднялся и вышел, как обычно это бывало.
– Доброе утро, Элеонора, – слегка потрепал Элю по плечу Карен, – Я знаю, что ты не спишь, так что не притворяйся и открывай глазки, – от этого сюсюканья ей стало до того тошно, что свело живот.
– Ты не передумала сотрудничать?
– Нет, не передумала, – напряженно сев на кровати и поборов страх, девушка взглянула ему в глаза, – Что я должна сделать?
Карен пристроился на краю лежанки и окинул её сосредоточенным взглядом:
– Ты сначала поешь. Похоже, сон пошел тебе на пользу. Нам для занятий необходимо твоё желание раскрыть себя.
Сосредоточено жуя завтрак: овсяную кашу с фруктами и кусок черного хлеба, Эля спросила:
– А можно впредь не класть эту гадость в кашу, – и отодвинула очередную ягодку на край тарелки, – Пусть повар не портит отличное блюдо.
– Я всегда считал, что девочки любят сладкую кашу, – Карен приподнял одну бровь.
– Не знаю как девочки, а я сладкой ем только рисовую кашу. То извращение, которое вы творите с геркулесом и гречкой есть невозможно, возможно только давиться! – откуда в ней взялась такая смелость, она не знала, Эля боялась этого человека, но в душе её зарождалось жёсткое желание сделать всё, чтобы выбраться отсюда.
– Я учту это, когда буду готовить в следующий раз, – каша встала комом в голе, и ей пришлось откашляться, вот уж чего девушка не ожидала так это то, что берёт еду из рук врага в прямом смысле этого слова. Закончив трапезу она встала с кровати и отряхнулась:
– Я готова.
– Отлично, – Карен направился к двери, – Пойдём. Я предпочитаю тренироваться в другой комнате, кто знает, может твой талант – это пирокинез, не хотелось бы спалить мой милый дом.
Эля последовала за ним. Когда они вышли из дверей, в коридоре, прислонившись к стене, стоял Кирилл, в его глазах было что-то странное, но что, девушка не успела понять.
– Ты пока можешь быть свободен, я позову тебя, когда мы закончим. Сходи, поспи, у тебя усталый вид, – улыбнулся помощнику Карен.
– Не расстраиваете девочку, она думает, что я робот – не ем и не сплю, – буквально на секунду на лице Кирилла вспыхнула улыбка, а в глазах появилось лукавое выражение, но только на секунду, потом лицо его утратило эмоции, словно и не было их там. Эти слова вызвали ответную улыбку Карена.
– Ладно, больше не буду понижать твой рейтинг в её глазах.
Они шли по длинному коридору, в котором не было окон, да и двери встретились только две. В конце коридора, в тупике, была последняя третья дверь, к ней-то видимо и лежал их путь. Комната производила странное впечатление: стены покрыты железом, пол мягкий, но непонятно из какого материала, скорее всего, огнеупорного, окон в комнате, так же как в коридоре и в Элиной темнице, не наблюдалось.
– Мы под землёй? – удивительно, но эта мысль посетила девушку только сейчас, до этого ей почему-то казалось, что они, наоборот, на каком-то высоком этаже.
– Да, конечно, – пожал плечами Карен, как будто она спросила, какую-то глупость, – Так теперь попробуем поработать. Ты умеешь медитировать?
– Ну, я представляю, что надо делать, но никогда не пробовала, – Эле не хотелось казаться полной дурой, не говорить же ему, в конце концов, что её познания в этой области стремятся к нулю.
– Ну, давай я расскажу всё же чуть-чуть, – уловка девушки была для Карен шита белыми нитками, как в общем и всё в ней, – Ты должна расслабиться и постараться сделать так, чтобы в голове не было ни одной мысли. Займи наиболее удобную позу и попробуй.
Эля, не раздумывая, плюхнулась на пол прямо посередине комнаты и, скрестив ноги по-турецки, закрыла глаза.
– Попробуй представить что-то умиротворяющее, например, что ты птица, летящая по бескрайним просторам, – голос Карена вползал в ей голову мерзкой змеёй, которую хотелось откинуть, от него вместо умиротворения в Эле начинало нарастать напряжение и кипеть злость.
– Я всё поняла, – злобно процедила девушка. – Попытайтесь мне не мешать. Я приложу все усилия, чтобы представить, что вас нет, поверьте, это сильно меня расслабит.
Она вздохнула и представила небо. Как свежий ветерок, щекоча, треплет прядку волос, заправленную за ухо. Она стоит на высокой скале, вокруг нет ничего, только свобода. Вдох, свежий воздух заполняет лёгкие, от этого становится так свободно, хорошо. Эля развела руки в стороны и почувствовала, что сейчас полетит, ещё раз вдохнула… В сознание лязгом вонзился посторонний звук, прислушавшись, она, поняла, что это приглушенные шаги, картинка и ощущение свободы моментально исчезло, видимо звукоизоляция у этой комнаты была хуже, чем в камере. Девушка злобно открыла глаза.
– Скажите своему цепному псу, чтоб он не вышагивал по коридору, это сбивает.
Карен выглянул из двери и что-то негромко сказал. Потом снова закрыл её и присел в углу комнаты.
– Он больше не будет, продолжай.
Она опять закрыла глаза и глубоко вздохнула. Представить горы уже не получалось. После недолгих усилий перед её мысленным взором появилась полянка, на ней было много цветов: желтые, белые, красные и фиолетовые. Эля неторопливо прошла в середину этого пёстрого ковра и легла. Видение было столь натуральным, что она даже почувствовала аромат, он был нежный сладковатый и успокаивающий. Вдох. Рядом жужжит шмель, перелетая с цветка на цветок. Вдох. Постепенно тело окутывает оцепенение и тяжесть, так бывает в полусне, когда ты хочешь пошевелиться и не можешь. Вдох. Оцепенение отпустило, и вместо него пришла лёгкость, начало казаться, что она парит над поляной. Вдох. Откуда-то из недр мозга начала подниматься пустота. Нет поляны, нет цветов, нет ничего. Есть только пустота и она, Эля, парящая в этой пустоте. Она не знала, сколько это продолжалось, но со временем это чувство покоя начало покидать её. Открыв глаза, девушка увидела железный потолок, Карен за это время перешел в другой угол и что-то увлеченно изучал на стене, после этой свободы ей стало так тошно и больно, что хотелось плакать, но Эля сдержалась, сцепив зубы, казалось, они вот-вот начнут крошиться, с такой силой она их сжала.
– Отлично, – сказал он, не оборачиваясь, – Теперь будет антимедитация, ты должна представить опасность, самую большую какую ты можешь вообразить. Но ты должна понимать, что она тебе по силам. И попытаться справиться.
Эля закрыла глаза. Вдох. Она стоит на берегу моря. Волны слегка плещутся, на небо начинают набегать облака, погода стремительно меняется, превращаясь из приятного летнего дня, в сильную осеннюю бурю. Волны становятся всё больше, теперь, кажется, они кидаются на берег, скаля белые зубы пены. Одна из волн, высотой с человека, понеслась прямо на девушку не уменьшаясь, а, наоборот, наращивая свой размер. Страх, как и волна, накрыл её, Эля начала барахтаться, пытаясь выплыть, а вода, раздирая горло, заполняла лёгкие. "Не то!" – голос Карена спасительно врезается в голову, вытаскивая её из омута, в кои-то веки девушка была рада этому голосу. Открыв глаза, она увидела всё тот же потолок – какое облегчение. Дыхание сбилось, глаза слезились, кисти рук судорожно елозили по полу, сжимаясь в хватательном движении.
– Я могу ошибаться, но мне кажется стихийные бедствия это не твоё. Попробуй представлять людей, – он всё так же стоял спиной к ней, изучая стену.
Эля послушно закрыла глаза. Вот они с мамой идут по улице, а наперерез, откуда-то из подворотни, выскакивает парень с пистолетом, видение столь реалистично, что ужас сковывает, превращая все мышцы в камень. У парня растрёпанные волосы, засаленная одежда и абсолютно безумный взгляд человека, доведённого до ручки. Эля, поборов ступор, начинает метаться, пытается бежать, схватив маму за руку. Парень бежит за ними, нагоняя женщин огромными прыжками. Эля заворачивает в какой-то переулок и с ужасом осознаёт, что бежать больше некуда – тупик. Наряженные мышцы дрожат, мозг судорожно пытается придумать выход, но в подворотне уже темнеет, потому что парень завернул сюда, он смеётся и приставляет ствол к голове Элиной мамы. «Не то» – опять раздаётся в голове голос. Итак, снова потолок. Дыхание сбилось, девушка, ослабев, садится и обхватывает колени руками, ощущая как всё тело сотрясает нервная дрожь:
– Я больше не могу, – говорить получилось только шепотом.
– Я вижу, продолжим завтра. Пошли, – лицо Карена сделалось сосредоточенным. Они шли по коридору, а Эля, крепко стиснув себя, обхватила руками за плечи, пытаясь прекратить эту нервную трясучку. Карен открыл дверь темницы и пропустил девушку вперёд.
– Почему видения такие яркие? – спросила она, усевшись на кровать и поджав под себя ногу, – Они такие и должны быть?
– Нет, – ответил Карен, глядя в одну точку и потирая подбородок, – Я немного усиливаю их с помощью гипноза, чтобы спровоцировать выброс адреналина и подсознание выдало нужную реакцию.
– Сколько времени прошло?
– Пять часов. Ты долго не могла, успокоиться, – он посмотрел на часы, – Я сейчас принесу обед, – Карен скрылся за дверью и через секунду зашел Кирилл, он выглядел непривычно, поначалу Эля никак не могла сообразить, что не так, а потом поняла – у него был запанный вид.
– Как ты? – в глазах Кирилла на секунду вспыхнуло беспокойство.
– Нормально, – девушка поняла, что совершенно истощенна и, свернувшись на кровати калачиком, упёрлась лбом в стену. Стена была приятно холодной и приносила успокоение, как если бы у Эли был жар.
Ей хотелось отрешиться от всего происходящего, но, бесшумно открыв дверь, вернулся Карен с подносом еды. От мысли, что надо поесть, девушку тут же начало мутить, а когда запах свежеприготовленной котлеты достиг ноздрей, пришлось сделать усилие над собой, чтобы не бросится в санузел.
– Я не хочу, есть, – Элин голос звучал бесцветно.
– Ты должна. Иначе у тебя не будет сил завтра.
– Я ничего не хочу.
– Так. Я оставляю еду и до ужина ты должна её съесть. Если ты не будешь нормально питаться и спать, придётся отложить проверку. Так что, смотри сама, – не обращая внимания на протесты девушки, заявил Карен.
– Хорошо… – казалось, что ещё чуть-чуть, и она рассыплется на тысячи мельчайших песчинок и это, наконец, будет счастьем.
Карен ушел, а Эля перевернулась на спину и тупо начала рассматривать потолок. Ей была знакома каждая точечка, она видела все их сотни раз. В душе было тошно, так тошно, что хотелось вывернуть себя наизнанку и вытрясти эту гадость. Отвернувшись к стене, она, намеренно, стукнулась головой об неё, как будто от этого тяжелые воспоминания сегодняшнего дня могли уйти. Но это не помогло, и она опять развернулась на спину, краем глаза отметив движение. Кирилл встал, нерешительно прошелся до кровати и снова вернулся к своему стулу. Это было первый раз, чтобы он ходил по комнате, не считая вчерашнего дня, когда Эля устроила истерику. Девушка взглянула ему в лицо, оно, вроде бы, как всегда ничего не выражало, только во взгляде была какая-то тяжесть, словно он пережил то же, что сегодня пришлось пережить ей, а может и больше, от этого становилось ещё муторнее. Не в силах смотреть ему в лицо Эля перевела взгляд на его руки, они были сжаты в замок, так сильно, что костяшки побелели. Нет, она ничего не понимает и, наверное, не хочет понимать, с этой мыслью девушка отвернулась к стене и замерла. Время остановилось, она знала точно, что оно не двигается, а может оно просто несётся с такой скоростью, что она даже не в силах его заметить?
– Попробуй, всё-таки, немного поесть, – услышала Эля мягкий низкий голос.
– Не хочу, – девушка закрыла глаза, но тут же их открыла, потому что перед мысленным взором возник парень с пистолетом, его лицо было искажено нервной жестокой гримасой. Почувствовав, что кровать прогнулась от того, что на неё сели, она скосила глаза, но обзор закрывали её же ноги. Эля могла лишь ощущать лёгкий, приятный запах его одеколона, рука Кирилла легла на её руку.
– Поешь, – тихо сказал он.
– Не трогай меня, – очередной приступ паники заставил девушку дёрнуться и отползти на другой край кровати, – Не смей ко мне подходить, – Кирилл резко встал с кровати и отошел. – Ты как он! Ты хуже! Ты ему помогаешь издеваться надо мной, – не в силах совладать с собой она вскочила, схватила тарелку с супом и зашвырнула ею в Кирилла. "Как хорошо, что суп остыл", отрешенно подумал юноша. – Ты зверёныш, садист, – за тарелкой последовал стакан с соком, – Таких как ты, перестрелять нужно.
Кирилл понял, что следующая на очереди тарелка с картошкой и котлетой. Если она и её зашвырнёт, ей нечего будет есть, и Карен опять остановит выяснение таланта. Одним прыжком юноша оказался за её спиной и сжал в объятьях, заблокировав её руки. Эля вырывалась, брыкалась, кричала какие-то оскорбления и больно пинала его ногами, пыталась укусить, но он лишь терпел, сжав зубы. Минут через пятнадцать она начала успокаиваться.
– Всё? – казалось, его дыхание обожгло ей шею.
– Да, – процедила она сквозь зубы.
– А теперь, слушай меня, я много перевидал в этой комнате, он правда прекратит выяснение таланта, если ты не будешь есть и спать, – и добавил уже мягче, – Ты должна попытаться, когда он всё выяснит, и ты его научишь, будет легче. Ты сильная, я знаю.
– Почему я должна тебе верить? – это было сказано так же, сквозь зубы, но Кирилл ослабил хватку и почти отпустил девушку.
– Ты ничего не должна, это просто добрый совет, – его голос стал снова бесстрастным, он разомкнул руки, подошел к своему стулу и сел, так как сидел все эти дни: руки на коленях, глаза направлены на Элю, и в них полное отсутствие каких-либо эмоций.
Со злобной гримасой она плюхнулась на пол, там же где стояла и принялась с трудом запихивать в себя еду. Девушку мутило, каждый кусок пищи, засунутый в рот, вызывал рвотные спазмы, но она, упорно продолжала, не отрывая взгляда от чёрных, как омут, глаз своего тюремщика.
глава 10
Карен (конец 70-х)
Вечером того же дня Карен вышагивал по аллее и ждал Шакира, стараясь не забивать разум ни единой мыслью. Голова должна быть спокойная и холодная, а сознание чисто и светло, как утренний ручей, что бил из горы в селе Карена. За день он всегда становился тоньше, вода в озерце под ним делалась мутноватая от того, что всякий черпавший, поднимал со дна песок, но каждое новое утро он был морозен, прозрачен и свеж. Так и мозг Карена был готов к приёму информации, думать он будет потом, когда сможет хоть что-то выпытать у Шакира.
– Добрый вечер. Стоило ли сбегать из санатория, что б через сутки назначать рандеву? – он шел Карену на встречу, беззаботно засунув руки в карманы.
– Мне надо было подумать, а ты бы мешал, – почему-то при виде Шакира его захлестнуло раздражение.
– Первый раз слышу такую лесную характеристику, – хмыкнул мужчина, – Ну я тебя слушаю.
– Я тебе зачем? – перешел Карен в наступление.
– Ну, я же тебе говорил….
– Не начинай, пожалуйста, я не собираюсь тратить своё время на то, что ты мне будешь лить воду в уши. Зачем я тебе? – раздражение начинало перерастать в злобу, Карен не любил когда ходят вокруг да около, играя с ним, это была его прерогатива.
– Хорошо, – Шакир задумчиво шел несколько минут, взвешивая, что и как говорить, – Существует, так сказать, небольшая компания по интересам, и мы были бы совсем не против, чтобы ты к нам присоединился.
– И чем занимается эта компания? – через злобу показало свой нос любопытство. Это была первая толковая фраза за сегодня, которую удалось выжать из Шакира.
– Ну, мы делаем мир лучше и удобнее для таких людей как мы, как ты и я.
– Как ты и я? Думаешь у нас много общего? – саркастично поинтересовался Карен.
– Думаю достаточно, – Шакир окинул его покровительственным взглядом, от которого Карена передёрнуло, но он не подал вида.
– Вопрос спорный, какие ещё плюсы?
– Я знаю о том, что ты собираешь умения, у меня есть люди, готовые поделиться с тобой.
– Я не буду твоим человеком, я готов помогать в обмен на уменья, только боюсь, наши отношения быстро изживут себя. Ты людей-то хоть спросил, готовы ли они на самом деле? – оскалился Карен.
– Не думаю, что изживут. А спрашивать мне нет надобности, как я скажу, так и будет, – казалось те эмоции, которые Карен так старательно показывал, нисколько не трогали Шакира.
– Это дело добровольное. И когда же я познакомлюсь с твоими, так сказать, друзьями? – с одной стороны этот человек Карена раздражал, даже бесил, а с другой его заполонил зуд нетерпения от возможности увидеть и пообщаться с людьми обладающими талантами – это было странное ощущение.
– Да можно хоть завтра, приходи ко мне в гости, – и Шакир протянул аккуратненько обрезанную по краям бумажку, с адресом, – Часов в восемь, наверное.
– До завтра, – Карен развернулся на каблуках и направился к выходу, стараясь не ускорять свой шаг.
Их общение напоминало Карену встречу двух тигров воюющих за территорию, которую он видел недавно в программе "В мире животных". Эти могучие звери ходят друг напротив друга, по кругу, хлеща себя по бокам хвостами и приглушенно рыча. "Итак, преступная группировка, чем они занимаются? Наркотики, убийства? Они на кого-то работают или сами с усами?" Вопросов становилось всё больше, а корректных ответов не появлялось.
глава 11
Кит (2005 год)
"Господи, о чём только не думают преподаватели на экзаменах, но явно не о предмете" – юноша шел домой, после первой сессии и на душе у него было хорошо. Сессия была сдана на отлично, так же как и сдавались все контрольные и экзамены в школе.
Классе во втором, парень заметил, что легко может узнать, о чём думает преподаватель, после этого учёба стала лёгкой. А уж построить отношения с окружающими людьми, не составляло труда. Правда у любой ситуации есть свои минусы, иногда он получал о себе весьма не лесные мысленные отзывы, но и гадать о человеческих симпатиях не приходилось.
– Привет, Никита! – издали махнула ему сокурсница, подзывая, – Неужели всё сдал?
– Да, я не люблю сидеть и ждать непонятно чего, – с улыбкой пожал плечами парень, – Люблю сдавать среди первых.
Мысли сокурсницы не были для Никиты секретом, вот сейчас она томно вздыхала и млела от того, что он был рядом. Да, она была тайно в него влюблена, и, в общем-то, она была милой девочкой, но парню почему-то не нравилась. А коль так, он старался вести себя с ней максимально корректно, но и намекая, что её чувства не взаимны. Вообще он часто направился девушкам – высокий, почти два метра роста, прямые русые волосы, умные серые глаза, очень приятное и интересное лицо, в общем, заправский красавчик, а если учесть, что в нём не было ни капли зазнайства, то было понятно, почему девушки падали к его ногам.
– А теперь куда? – она смотрела на высокого Никиту, снизу вверх.
– Да не знаю, а сама-то ты сдала? – нарочито серьёзно поинтересовался юноша.
– Нет, у меня курсовая не защищена, меня до экзамена не допустили, – печально вздохнула девушка и с надеждой воззрилась на Никиту, – Эх, кто бы помог разобраться в этом сложном предмете?!
– Ох! Не знаю, чем тебе и помочь, я и сам его не понимаю, просто зубрю, а потом, пересказываю, как попугай, – добродушно улыбнувшись, парень сделал дурашливый вид.
– А, может, пойдём в кино? Там крутой боевик вышел, – снова заискивающе заглянула Никите в глаза девушка. По правде говоря, в кино-то он и собирался до сего момента, но с ней идти не хотелось, а значит, придётся отложить поход, ведь если завтра с ребятами он будет обсуждать фильм, это её сильно обидит, а обижать людей Никита не любил.
– Да что-то не хочется…, – поскрёб он в затылке, – А на твоём месте, я бы к курсовой готовился, а не по кино ходил, не обижайся, – примиряюще сказал парень, – Я бы не хотел, чтобы у тебя оставался хвост, – добавил он проникновенно. Никита понимал, что играет на её чувствах, но учёба девушке пойдёт только на пользу, потом ещё ему спасибо скажет.
Личико однокурсницы просияло:
– Да, ты, наверное, прав, – часто-часто закивала головой она, – Пойду, пожалуй, подготовлюсь. Пока!
– Пока!
Доехав до метро, он решил прогуляться по парку, который находился рядом, коль скоро, с кино не сложилось. Купив бутылочку пива, парень пристроился на скамейке в алле. День был замечательный, солнышко тепло грело, но ещё не обжигало. Рядом, громко чирикая, ссорились воробьи, ветерок лениво перебирал листочки, детишки бегали, играя, по дорожкам парка, в общем, рай, а не день. На соседней скамейке сидел мужчина, изредка бросая семечки голубям, ищущим что-нибудь съестное. Когда Никита сел на скамейку, мужчина обернулся и внимательно посмотрел на него.
Попивая пиво, парень прислушивался к мыслям проходящих людей, не то чтобы он был ни в меру любопытен, просто была у Никиты такая игра: сморишь на человека, пытаясь угадать, о чём он думает, а потом настраиваешься на него и проверяешь свои догадки. За годы использования своего таланта, парень уже начал часто угадывать, о чём думаю окружающие: "Всё-таки люди, все очень похоже устроены, хотя и все разные". Напротив сел очень аккуратно одетый юноша, он в руках держал цветок. "Так у этого свидание назначено, тут не надо быть гением. Он, наверное, ждёт девушку и переживает. Такие, обычно, волнуются, чтоб девушка не оказалась дурой, не интеллигентной, а то впоследствии она родителям не понравится. Проверим". Но то, что Никита услышал, заставило его отшатнуться. "Так сейчас она придёт, – думал парень, – Потом надо сходить в кафе и напоить её шампанским, а потом надо пойти погулять в парк. Рядом с её домом отличный парк, там мало людей, но она, наверное, пойдёт, потому что со мной она ничего не боится. Там есть замечательное, тихое место, где редко ходят прохожие, и нет фонарей. А потом мы поразвлечёмся. Я заткну этой шлюхе рот и достану ножик, и буду всаживать ей и между ног, и ножом, а она будет извиваться и кровь… тёплая кровь, будет выбегать из разрезов, а между ног у неё будет туго от ужаса и боли". По лицу юноши разлилось блаженное выражение: "А отработанный материал в коллектор и крышку закрыть, её не скоро найдут".
Никита весь напрягся, а мозг судорожно пытался придумать, что делать. Набить ему морду сейчас – это просто, но девушку это не спасёт, ни эту, ни другую, с которой этот маньяк захочет встретиться. В милицию не пойдёшь, что он им скажет? "Вы знаете, я тут мысли вот этого парня прочитал, он маньяк, посадите его" – бред! Проследить за ними и попробовать взять его на попытке изнасилования – вот это уже что-то здравое: "Парень щупленький, я с ним справлюсь". Единственное у него нож, но Никита понадеялся, что сможет предугадать все действия юноши, коль скоро он слышит его мысли.
На встречу пришла очаровательная девушка, просто ангел. Белокурые локоны её спускались ниже плеч, голубые глаза были полны чистоты и наивности, аккуратненький ротик светился в улыбке, а курносый носик был задорно вздёрнут. Девушка безнадёжно влюблена, это было видно, не прислушиваясь к её мыслям. Парень поцеловал и начал что-то не громко говорить, но Никита не мог расслышать что, мешал не только обычный шум парка, но и кровь, стучавшая у него в висках. Никита очень боялся, не смотря ни на что, что может не успеть, или не справиться, говорят, даже у худеньких людей сумасшествие вызывает огромную силу. Тем временем парочка встала со скамейки и двинулась к метро. Отпустив их немного, парень двинулся за ними. Он был настолько поглощён своими мыслями, что не заметил, как за ним пошел и мужчина, сидевший на соседней скамейке и кормивший всё это время голубей.
Остальной день Никита помнил смутно и обрывками, сосредоточившись только на мыслях парня, он не замечал ничего вокруг. Сначала метро, потом он дошел за ними до какого-то кафе, в котором парочка поужинала, а потом они двинулись на окраину города, слава Богу, опять на метро, на такси следить за ними было бы значительно сложнее и дороже. И снова парк, правда, уже другой. Спроси Никиту, на какой станции метро он вышел, парень не смог бы ответить, сейчас его талант ему мешал. Видимо из-за нервного напряжения и из-за того, что он всё время силился расслышать не только мысли парня, но и его слова, "слух" Никиты обострился, и к вечеру он начал слышать всё и всех, из-за этого в его голове творился жуткий гвалт.
Мужчина из парка следовал за этими тремя неотрывно, и если Никиту, без труда можно было бы заметить, то вот мужчину заметить было сложнее, хотя у него была весьма приметная внешность.
Выйдя из метро, парочка направилась к парку, освещение которого, надо заметить, оставляло желать лучшего, а на Москву стали спускаться поздние летние сумерки, и если, идя по улице, фонари были не очень-то нужны, то в лесистом парке, они точно не помешали бы. Вокруг почти не было людей, от чего в голове у Никиты прояснилось и он, наконец-то, начал чётко слышать нужные ему мысли парня и девушки. Мысли парня Никиту интересовали больше, а так как тот думал только о том, как он пойдёт к укромному месту, то преследователь немного расслабился и позволил себе приотстать.
"Смотри, парень, не упусти их, не знаю, почему ты за ними таскаешься целый день, но я и сам чувствую, что дело тут не чисто" – Никита аж вздрогнул от этого, непонятно откуда взявшегося голоса, прозвучавшего в его голове. Он остановился и начал озираться. "Не ищи меня, иди за ними, я твои мысли читать не могу. Но у тебя есть подкрепление, имей это ввиду". Никита пошел дальше, чувствуя спиной пристальный взгляд, или ему казалось, что он его чувствует. Всё же он постарался прогнать из головы мысли о голосе и прислушивался к тому, куда парень ведёт девушку. На секунду переключившись на мысли девушки, Никита почувствовал в них страх и понял, что надо торопиться.
– Надо спешить, прямо и вторая аллея направо, – негромко в пустоту сказал он и бросился бежать.
"Понял, захожу с другой стороны" – прозвучал в голове голос.
Когда Никита сворачивал на вторую аллею, послышался негромкий всхлип, "Неужели опоздал?" – мелькнуло в голове испуганно. В кустах послышалась возня и он, не раздумывая, нырнул туда. Подонок, держа одной рукой девушку, второй достал нож. Глаза Никиты застила пелена злобы, как земля только носит таких тварей. Он, ринувшись на хулигана, схватив его за запястье. Услышав, как парень мысленно выругался и собирается пырнуть его ножом, Никита уклонился в другую сторону. В сумерках он ни черта не видел и не понимал где кусты, а где свободное пространство. Гадёныш выкручивался из его цепких объятий, поражая своей силой. Откуда в таком тщедушном недорослике сила, чтобы справится с ним, высоком парнем? На Никитино счастье, справа зашуршали кусты, и на поле боя появился мужчина из парка. Он, одним ударом, нокаутировал извращенца, который осыпался к Никитиным ногам.
– Крепко держи его, – бросил ему мужчина и повернулся к девушке, помогая ей освободиться от кляпа, – Ну, моя хорошая! Успокойся! Всё уже хорошо! – девушка всхлипывала и тряслась как осиновый лист, – Сейчас нам с тобой, по горячему, надо съездить в милицию и написать заявление, правда? – ласково говорил он, – Я тебе обещаю, эта мразь, ещё пожалеет, что он тебя попытался обидеть!
Девушка громко, протяжно всхлипнула и кивнула. Мужчина достал телефон, нажал кнопки и совсем другим, резким, тоном, рявкнул в трубку:
– Две машины мне.
Парень в руках у Никиты начал подергивать и стонать.
– Угомони его, – сказал ему мужчина. Дважды просить не пришлось, Никита с садистским удовольствием, со всей силы двинул извращенцу в висок, – Тише-тише, не убей его, – сказал новый знакомый.
По аллеям парка зашуршали шины машин.
– Ну что так долго? – проворчал мужчина, и повернулся к Никите, – Грузи его во вторую.
Вторая машина чем-то напоминала милицейский УАЗ, для перевозки выпивших граждан, но была явно импортной и показалась парню даже бронированной, но он отмахнулся от этого, да и с чего бы ей таковой быть? Упаковав дебошира, они сели в другую, представительского класса, машину. Ехали они молча, Никита устроился на переднем сиденье, мужчина по-отечески полуобнимал почти успокоившуюся, но с трудом воспринимавшую реальность девушку, на заднем.
В здании Петровки они сдали начавшего приходить в себя парня милиционерам, написали заявление, и мужчина отправил девушку на машине домой.
Они стояли в коридоре, а Никита себя чувствовал как помойный кот, выбравшийся из сливной ямы. Вечерок выдался не спокойным, и ему хотелось, скорее, домой, смыть с себя эти моральные экскременты, сесть перед компьютером и долго-долго играть, чтоб забыть сегодняшний вечер.
– Поговорим? – скорее предложил, чем спросил мужчина.
– Может не сегодня? – чего уж Никите точно не хотелось, так это обсуждать случившееся или давать какие-то ещё показания.
– Давай-ка сегодня, – мужчина приобнял парня за плечи и повёл за собой, Никите ничего не оставалось, как послушно плестись, с трудом переставляя ноги, – Я понимаю, ты устал и надолго набрался впечатлений, но думаю поговорить лучше пока всё свежо.
– Ладно, – на парня напало безразличное отупение, "что воля, что неволя"16 называла такое состояние мама Никиты.
– Тут рядом есть хорошее кофе, пошли.
Кафе было действительно рядом, за углом, когда они вошли, клиентов почти не было, кроме парочки в самом углу, что было не странно, ночь на дворе как-никак. Сев за столик у окна, мужчина заказал водки и закуску.
– Я бы лучше кофе выпил, – уже после заказа зачем-то сказал Никита, хотя честно говоря, о съестном думать не хотелось, потому что от этих мыслей к горлу подкатывала тошнота.
