Текст книги "Нуреддин"

Автор книги: Сулейман Ахундов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

После ужина муж в жена ушли в соседнюю комнату, а Нуреддин и Бахар еще долго разговаривали. Выслушав грустный рассказ мальчика о всех его злоключениях, Бахар еще больнее укрепилась в мысли отомстить Гюльпери и Амираслану.

Прошло десять лет. Была весна. В доме Рагима с раннего утра хлопотали, готовясь к встрече гостей. Нуреддин только что окончил реальное училище, а Рагим решил отпраздновать это событие настоящим пиршеством.

Бахар, Рахима и сам Рагим накрывали на стол в большом вале. Даже Джаннат-Али помогал им. Он нарвал в саду цветов, выращенных им самим, и поставил их в дорогие вазы.

Виновник торжества стоял в это время перед зеркалом в соседней комнате и примерял новый студенческий костюм. Когда он вышел в зал, старики всплеснули руками, так он был красив.

– Да сохранит тебя бог от дурного глаза! – сказала Рахима, обнимая и целуя его. К двум часам дня дом наполнился молодыми людьми. Нуреддин пригласил всех в зал, и пиршество началось.

Никогда еще в доме Рагима не было так весело. Молодые голоса и беззаботный смех заглушали звуки тары.

К вечеру гости стали расходиться. Нуреддину захотелось немного освежиться, погулять по городу, и он ушел с товарищами. Вечером, когда вся семья сидела за чайный столом, он вошел в комнату и взволнованно сказал:

– Отец, я привел гостью. Прошу принять ее.

– Твои гости – наша радость, – ответил Рагим.

– Знаю, отец, но моя гостья... Боюсь, что вы ее не примете.

– Почему же? Пусть войдет.

Нуреддин вышел и скоро вернулся, ведя за руку какую-то нищенку.

– Мама, ты знаешь, кто эта женщина? – спросил он Рахиму.

– Гюльпери! – вскрикнула Бахар, и в глазах ее вспыхнул огонь гнева и мести.

– Да, это Гюльпери. И вот, посмотри теперь, как я отомщу ей. – Нуреддин повернулся к своей бывшей мачехе и опекунше:

– Все те муки, все страдания, которые ты причинила мне, я прощаю тебе, Гюльпери. Поверь, в сердце моем нет ничего, кроме жалости. Услышав это, Гюльпери с плачем бросилась к ногам Нуреддина.

– За все твои муки и страдания бог наказал меня так, что я осталась без хлеба, без крова, и в этих лохмотьях скитаюсь по улицам.

Нуреддин поднял ее на посадил на стул. Она плакала и говорила:

– Правда, я хотела завладеть твоим наследством, но я не желала твоей смерти. Это Амираслан уговорил меня. Это он задумал бросить тебя в колодец.

– Не потому ли ты и меня оставила в городе, не взяла с собой в деревню? – гневно воскликнула Бахар.

– Успокойся, Бахар! – остановил ее Нуреддин. -Дай ей договорить.

И Гюльпери продолжала:

– Когда нашли твою шапку, мы решили, что ты утонул в реке. Бедный твой дедушка Имамверди не вынес этого, умер с горя.

Юноша глубоко вздохнул.

– Так мы и стали хозяевами твоего имущества...

– И оно пошло вам в прок? – спросила Бахар.

– Нет, Бахар. Через два года ничего не осталось, Амираслан все проиграл в карты. Потом он продал дома и в городе и в деревне, и эти деньги тоже промотал. Меня прогнал, а сам ушел с шайкой разбойников. Грабил народ несколько лет, потом его поймали и повесили.

– Да, верно пословица говорит, – вставила Бахар, – повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить.

Гюльпери продолжала свой рассказ.

– Я вышла замуж за одного человека. Он привез меня в город, бросил, а сам скрылся, неизвестно куда. Пришлось мне просить милостыню. Один только бог знает, столько я пережила!

Она опустила голову и горько заплакала.

– Не плачь, Гюльпери! Ты была женой Гаджи-Насира и мачехой Нуреддина. Ради них я прощаю тебе все, оставайся у нас, – сказал Рагим и повернулся к Нуреддину: – Сын мой, теперь я спокоен. Сегодня я увидел плоды своего воспитания. Я усыновил тебя, но не считаю это подвигом, потому что я лишь за добро отплатил добром. Это может сделать каждый человек. А ты поступил лучше, ты на зло ответил добром.

Гаджи-Самед кончил.

– А теперь решайте сами, мои дорогие, чей рассказ лучше, – сказал он, обращаясь к притихшим и взволнованным детям.

– Конечно, твой. Твой рассказ самый интересный, – ответили, не задумываясь, Мамед к Фатьма.