Текст книги "Изгнание из Эдема"

Автор книги: Стивен Оппенгеймер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 29 страниц)

СТИВЕН ОППЕНГЕЙМЕР
ИЗГНАНИЕ ИЗ ЭДЕМА
ХРОНИКИ ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО ВЗРЫВА

Посвящается

моей дочери Мэйлин и сыну Дэвиду,

моей жене Фреде

и моим отцу и матери.

«Чтобы знать, куда мы идем, необходимо  понять, кто мы; чтобы понять,  кто мы, необходимо знать, откуда  мы родом».

Филиппинский вариант пословицы  одного из народов Океании

ПРЕДИСЛОВИЕ

Представьте себе, что вы стоите в очереди в пункте таможенного  контроля в аэропорту Чикаго или Лондона. Рядом  с вами – семеро точно таких же пассажиров. Один из  них – афроамериканец с Карибских островов, другой,  точнее, другая – светловолосая девушка, уроженка одной  из стран Северной Европы. Третий ваш сосед – специалист  по компьютерной технике родом из Индии. Четвертый  – подросток-китаец, слушающий музыку, надев наушники  своего плейера. Пятый, шестой и седьмой ваши соседи  – участники научной конференции по наскальным  рисункам, прибывшие соответственно из Австралии, Новой  Гвинеи и Южной Америки. Все семеро ведут себя тихо  и скромно, избегая смотреть друг другу в глаза, поскольку  незнакомы и чувствуют себя совершенно чужими друг  другу. И тем не менее нам не составит труда доказать, что  все они – дальние родственники, ибо у всех них были общие  предки, причем как по женской, так и по мужской линии.

В каждой клетке нашего тела присутствуют гены. Гены  состоят из ДНК (дезоксирибонуклеиновой кислоты), особого,  похожего на длинную цепь, «кода» жизни, который  заключает в себе информацию о том, кто мы и откуда, и  описывает все наши свойства и характерные особенности  – от строения ногтей до врожденной одаренности.  И если мы проанализируем гены этих семи соседей-пассажиров, мы сможем проследить пути и маршруты их далеких  предков в пространстве и времени, вплоть до локуса  появления их общего прапредка в Африке на заре существования  рода человеческого. Более того, если мы выберем  наугад двух пассажиров и сопоставим их гены, мы без труда  обнаружим, что у них есть и более поздний общий предок,  живший, скорее всего, уже за пределами Африки. Кроме  того, мы без проблем сможем определить, где именно  жили их предки и когда покинули свою древнейшую прародину.  Подобная система доказательств стала возможной  лишь в последнее десятилетие благодаря новаторским разработкам  целого ряда ученых.

Многие из нас были бы немало удивлены, если бы очутились  на пресловутой машине времени, которая унесла  бы нас в глубины минувшего, через бесчисленные поколения  наших далеких и близких предков. Интересно, куда бы  она принесла нас? А вдруг мы оказались бы родственниками  некой знаменитости или выдающейся личности?  Сколько поколений нам пришлось бы отсчитать вспять,  чтобы столкнуться лицом к лицу с первыми людьми на нашей  планете? А что, если общая линия наследственности,  перешагнув порог человечества, пойдет дальше – к обезьянам,  червям или простейшим одноклеточным организмам,  как полагал Дарвин? Разумеется, мы помним об этом  еще со школьной скамьи по урокам биологии, однако,  учитывая неопределенность участи, которая ожидает наши  души после смерти, в это очень непросто поверить.

Мы до такой степени привыкли к постоянно убыстряющемуся  темпу технического прогресса, что с каждым новым  его достижением чувство удивления и восторга все  более и более слабеет. И все же вплоть до самого последнего  времени генетики могли лишь мечтать о том, чтобы  использовать гены в качестве маркеров, позволяющих во  всех деталях проследить историю заселения мира человечеством.  Главная причина их пессимизма заключалась в  том, что большинство изученных ими генов как бы заново перемешиваются в каждом новом поколении и присутствуют  у подавляющего большинства людей. Задача генетиков  была невероятно сложной, напоминая попытку восстановить  предыдущую сдачу карт по колоде после того,  как она была тщательно и многократно перетасована. Таким  образом, казалось почти немыслимым выстроить  сколько-нибудь точное семейное генетическое древо, уходящее  всего на несколько веков назад, не говоря уж о прослеживании  такого же древа от самых корней – с момента  появления человека современного типа. Изнутри подавляющее  большинство современных людей выглядят  практически одинаково. Так с чего же, собственно, начать?

Однако методика использования тендерной дифференциации  генов и их линий, выделения так называемых генов  Адама и Евы, возникшая в последнее десятилетие, коренным  образом изменила ситуацию в этой области. В отличие  от всех прочих генов, митохондриевую ДНК (целый  свод генов в пределах одной клетки) мы наследуем только  от матери, а Y-хромосому – только от отца. Эти два набора  генов, маркированных по признаку пола, передаются  без всяких изменений из поколения в поколение, не смешиваясь  и не «перетасовываясь», как карты, и благодаря  этому их можно проследить вплоть до самых отдаленных  наших предков, первых млекопитающих, червей и даже  хуже того...

Мы можем также реконструировать два семейных генетических  древа: одно – наших отцов и другое – наших  матерей-прародительниц. В результате в любой группе  людей, сколь бы малочисленной она ни была, по одному  из этих генетических древ мы можем проследить родословную  любой пары вплоть до общего предка, на какой  бы ветви он ни находился. Так, общие предки тех или  иных людей могли жить 200, 5000 или 150 тысяч лет назад,  и тем не менее они тоже занимают свое строго определенное  место на реконструированном древе Адама или  Евы. Это – вполне реальные генеалогические деревья генов современных людей, имеющие конкретные ветви и  отростки. При этом можно определить даже возраст каждой  ветви на любом из этих деревьев (хотя надо признать,  что точность такой датировки оставляет желать много  лучшего).

Сегодня уже установлены контуры многих региональных  генных деревьев, причем создается впечатление, что  они «пропилены» огромной пилой по тем или иным регионам  с учетом вполне конкретных ориентиров. Именно  таким путем за последнее десятилетие была составлена  сводная картина распространения генных линий Адама и  Евы, протянувшихся в самые отдаленные уголки света.  И вот настал момент, когда, совсем как при выпиливании,  вся картина вдруг выходит из плоскости и приобретает узнаваемые  очертания. И хотя древо остается пока еще далеко  не полным, недостающие фрагменты появляются на  карте все чаще и с меньшими усилиями. Темпы прогресса  здесь настолько стремительны, что ученые, работающие  на переднем крае в одном географическом регионе, могут  и не подозревать о прорывах, достигнутых в других областях.  Зато мы можем наложить это необъятное генное древо  на карту мира и проследить, где, обживая неведомый  древний мир, прошли наши далекие предки, оставляя цепочки  и линии генов.

Эти новые знания позволили решить некоторые бросающиеся  в глаза парадоксы, обусловленные вопиющими  контрастами между культурной и биологической историей  человечества за последние 150 тысяч лет. Сегодня мы  можем даже поместить ту или иную находку-окаменелость,  относящуюся к определенной эпохе, на соответствующую  ей ветвь или отросток на генном древе жизни.

Действительно, ученым удалось найти ответ на многие  вопросы. Как оказалось, несмотря на то что наш мир представляет  собой нечто вроде гигантского плавильного котла,  в котором с доисторических времен переплавляются и  смешиваются друг с другом всевозможные человеческие  потоки, подавляющее большинство ныне живущих представителей человеческой диаспоры с незапамятных времен  живут на тех же самых местах, которые избрали их  далекие предки. Они живут в этих местах со времен Последнего  Ледникового периода. Более того, мы можем даже  проследить даты переселения тех или иных народов за  последние 80 тысяч лет. Таким образом, от картины, характеризовавшейся  многовариантностью и неточностью  критериев идентификации, мы неожиданно получили возможность  обратиться к точной и предусматривающей региональное  деление схеме, отражающей все ветви расселения  человека в мире.

Приведем несколько примеров того, как благодаря генному  древу удалось дать ответ на целый ряд вопросов, издавна  не дающих покоя археологам. Один из них – противоречие  между «африканским» и «мультирегиональным»  характером происхождения человечества. Гипотеза об африканском  происхождении утверждает, что все современные  люди, живущие ныне на Земле, являются потомками  общих предков, совершивших около 100 тысяч лет тому  назад массовый исход из Африки. Этот исход привел к исчезновению  всех ранее существовавших типов человека  во всем мире. Сторонники регионалистской теории, напротив,  стремятся доказать, что древнейшие люди на Земле,  представители вида Homo neanderthalis (неандертальцы)  в Европе и Homo erectus (человек прямоходящий) на  Дальнем Востоке в результате длительной эволюции создали  те расы, которые существуют сегодня в мире.

На сегодняшний день верх в этом диспуте явно одерживают  сторонники гипотезы об африканском происхождении,  поскольку генное древо человечества, охватывающее  последние 100 тысяч лет, прямо указывает на Африку[1]1
  Cann, R.L. et al. (1987) «Митохондриевая ДНК и эволюция  человека» Nature 325: 31—36; Vigilant, L. et al. (1991)  «Население Африки и эволюция митохондриевой ДНК  человека» Science 253: 1503—7; Watson, E. et al. (1997)  «Митохондриевый след расселения человека в Африке»  American Journal of Human Genetics 61: 691—704.


[Закрыть] . Никаких следов более древних видов человека на генном  древе Адама и Евы не прослеживается, за исключением,  естественно, самого его корня, относительно которого  мы можем отсчитывать, насколько далеко наши гены отстоят  от неандертальцев. Генетический тип неандертальского  человека определяет митохондриевая ДНК, и неандертальцы, по всей видимости, были скорее нашими двоюродными  братьями, нежели прямыми предками. С неандертальцами  нас объединяет общий предок – так называемый  Homo helmei.

Современные приверженцы теории африканского происхождения  обычно подкрепляют свои взгляды утверждениями  о том, что австралийцы, жители Азии и европейцы  представляют собой потомков различных ветвей Homo sapiens  – выходцев из Африки. Однако это не совсем так:  лишь одна из линий и на мужском, и на женском генетическом  древе имеет бесспорно африканское происхождение.  В этом и заключается ключевой аргумент моей книги.  Я утверждаю, что в древности имел место всего лишь один  великий исход из Африки, и поэтому представители обоих  полов имеют только одного общего генетического предка,  который и стал отцом или матерью всех прочих народов  за пределами Африки, расселившихся по всему свету.

Это повлекло за собой крах многих прежних предвзятых  мнений. Некоторые европейские археологи и антропологи  еще не так давно полагали, что именно европейцы  первыми освоили навыки рисования и резьбы, создали  первую сложную культуру и даже первыми обрели дар речи  – словом, возникало впечатление, будто европейцы  обладают неким явным биологическим преимуществом  перед другими расами. Между тем структура генетического  древа опровергает подобную точку зрения. Аборигены  Австралии в генетическом отношении тесно связаны с европейцами  и имеют с ними даже общего предка, жившего  примерно 70 тысяч лет назад – вскоре после исхода народов  из Африки в Йемен. После этого будущие обитатели  Австралии отправились вдоль береговой линии побережья  Индийского океана, совершив растянувшийся на несколько  тысячелетий марш-бросок через острова Индонезии в  Австралию, где, оказавшись в полной изоляции от внешнего  мира, создали свою собственную, уникальную и сложную  художественную культуру. Самые ранние наскальные  рисунки, найденные в Австралии, по меньшей мере не уступают в древности творениям первых европейских художников.  Это означает, что люди, совершившие исход из  Африки, уже владели навыками рисования.

Другой загадочный парадокс, давно не дававший покоя  археологам, заключался в неожиданном и быстром распространении  своеобразной неолитической культуры по  всей Европе из Турции. Произошло это около 8000 лет тому  назад. Быть может, земледельцы с Ближнего Востока  оттеснили и уничтожили древних европейских охотников  и собирателей или новые идеи распространялись мирным  путем, постепенно получая признание у туземных европейских  общин эпохи палеолита? Генетический ответ на  этот вопрос совершенно ясен: 80% жителей современной  Европы являются потомками представителей генного типа  древних охотников и собирателей, и лишь 20% происходят  от ближневосточных охотников и собирателей. Таким  образом, древние туземцы Европы вовсе не были безвольными  слабаками[2]2
  Richards, M. et al. (2000) «Прослеживание генетических  линий предков европейцев в ближневосточном митохондриевом  генофонде» American Journal of Human  Genetics 67: 1251—76.


[Закрыть].

Наконец, если перенестись на другой конец света, надо  признать, что там всегда существовала масса споров об этническом  происхождении полинезийцев. Увы, Тур Хейердал  оказался здесь далеко не первым (в сущности, капитан  Кук оказался куда ближе к истине, полагая, что полинезийцы  имеют близкие родственные связи с Малайским архипелагом).  Лет пятнадцать тому назад археологи были убеждены,  что полинезийцы – это выходцы с острова Тайвань.  Однако сегодня генетическое древо опровергает эту  версию: предки мореходов на больших каноэ были выходцами  из другого региона – Восточной Индонезии[3]3
  Эта история описана в книге С. Оппенгеймера – Oppenheimer,  S.J. «Эдем на Востоке» (1998, Weidenfeld &  Nicolson, London); см. также: Oppenheimer, SJ. and  Richards, M. (2001) «Быстрые поезда, тихоходные лодки  и предки островитян Полинезии» Science Progress 84(3): 157-81.


[Закрыть].

А теперь вернемся в очередь в аэропорту. Давайте  вспомним, что мы тоже – участники этой генетической  истории, поскольку 99% работ по реконструкции нашего  древнего генного древа было выполнено с генетическим  материалом и пробами ДНК, которые сдали добровольцы,  проживающие в самых разных концах света. И поэтому  эта история касается каждого из нас.

ПРОЛОГ

Сегодня многие антропологи утверждают, что весь род человеческий  – это потомки выходцев из Африки. Откуда  же им это известно? Если у нас действительно был некий  общий прапредок, почему же тогда существуют столь разные  человеческие расы? Как эти расы соотносятся между  собой? Правомерно ли вообще само понятие «расы»? Являемся  ли мы, люди, частью общей семьи, или у африканцев,  аборигенов Австралии, европейцев и жителей Восточной  Азии имеются разные корни и прошли они в своем развитии  параллельные этапы эволюции? Но откуда же мы? Какие  движущие силы в ходе нашей эволюции побудили потомков  приматов, совсем недавно спустившихся с деревьев  на землю, отправиться в скитания по необъятным африканским  саваннам, а затем, через какую-нибудь пару миллионов  лет, позволили им совершить полет на Луну?

Нашумевшие книги Джейкоба Брауна «Происхождение  человека» и Ричарда Лики «Сотворение рода человеческого» явились этапными вехами на пути привлечения интереса  широкой публики к проблемам эволюции человека.  И тем не менее они, как и любые книги подобного рода,  оставили без ответа множество вопросов. Отсутствие достоверных  материальных свидетельств, относящихся к той  эпохе, представляет собой как бы зазоры и просветы, неизбежно  зияющие между нашими представлениями и реальными  знаниями. Недавние археологические находки и  открытия в области биологии позволили нам заполнить  хотя бы некоторые из этих лакун и в то же время выдвинуть  целый ряд новых вопросов. Сегодня мы в состоянии  внести коррективы в наши искаженные представления о  том, когда и как произошел решающий перелом, отделивший  нас от наших предков и двоюродных собратьев, крупных  приматов, а также развеять многие мифы, стоящие за  привычными представлениями о прогрессе человечества.

Анализ ДНК позволил нам достичь невиданного прогресса  в осмыслении факторов региональной биологической  истории эволюции человека современного типа. Как  мы увидим в дальнейшем, так называемые гены Адама и  Евы действительно позволяют нам совершить путешествие  в пространстве и во времени и перенестись в далекое прошлое,  чтобы проследить пути странствий предков человека  по земному шару.

Однако далеко не все факторы прогресса нашли свое  отражение в молекулярной биологии. Так, например, палеоантропология,  научная дисциплина, изучающая наших  далеких предков, с момента выхода в свет книги Лики,  опубликованной двадцать лет тому назад, достигла значительного  прогресса сразу в нескольких важнейших областях.  Прежде всего целый ряд недавно открытых черепов  древнего человека, найденных как в Африке, так и в других  частях света, позволил определить временные рамки и  географические координаты периодически повторявшихся  миграций человека из Африки за последние 2 миллиона  лет. Находки других черепов позволили выявить черты  родства и преемственности между нашими древнейшими  предками и шимпанзе, жившими в еще более ранние эпохи.  Во-вторых, после создания компьютеров сравнительный  анализ строения и формы черепов обрел более достоверную  научную базу, и в результате стало возможным  разместить основные типы черепов доисторических людей,  найденные по всему миру, на соответствующих ветвях  генетического древа, а черепа их современных потомков  – на его побегах.

Сам принцип формулирования ветвей биологического  древа современного человека на основании сравнительного  анализа черепа с трудом пробил себе дорогу сквозь тучи  псевдонаучных взглядов, связанных с расизмом и деятельностью  нацистских антропологов в середине XX в.  Начиная с 1960-х гг. возникли новые, более объективные  и доказательные математические методы, позволившие палеоантропологам  построить более детальную модель генеалогического  древа гоминида и даже человека современного  типа. Заметно возросший интерес публики к этой  теме, а также опасения, что выводы подобных исследований  могут быть использованы нацистами и расистами в  своих неблаговидных целях, во многом завели эти исследования,  образно говоря, на минное поле пресловутых  «политически корректных» эвфемизмов, устроенное западными  антрополагами под предлогом защиты от предвзятых  мнений. Хотя такой язык явно имел своей целью  более четко сформулировать различия между человеческими  расами, на практике он привел к путанице и неясностям,  что дало импульс дискуссиям и спорам. Так, например,  понятие «раса» сегодня считается политически  некорректным термином, а в некоторых кругах так же  воспринимается и термин «этническая принадлежность».  Подобную гиперчувствительность следует рассматривать  как вызов, а не как реальное препятствие. Обсуждение  проблемы различий между расами носит расистский характер,  если посредством таких различий пытаются подчеркнуть  собственное превосходство и исключительность  или принизить другие народы. Однако оно вполне допустимо  в контексте позитивной оценки многообразия рода  человеческого.

В этой книге я хотел бы в первую очередь затронуть  вопросы истории эволюции человечества за последние  200 тысяч лет, ответить на которые можно, только проследив  вспять, до самых истоков, линии эволюции наших генов.  Но чтобы решить эту задачу и осознать, что же побудило  наших далеких предков обойти буквально все уголки  нашей планеты, мы должны прежде всего задать себе вопрос:  «Кто мы?» Силы эволюции, включившие в нас механизмы  адаптации к трудностям жизни на просторах африканских  саванн – это и есть ключи к нашей природе и невероятно  увлекательной истории человечества. Мы не  были спущены с небес в этот мир, так сказать, «в готовом  виде» – прекрасно сложенными мыслящими существами,  наделенными даром речи и выделяющимися среди всех  прочих животных. На нас воздействовали силы целенаправленного  отбора и слепые, беспощадные и безличные  факторы окружающей среды. Как и у всех прочих видов  живых существ, у нас были предки и ближайшие родичи,  которые были наделены теми или иными из наших врожденных  качеств, однако они не сумели воспользоваться ими  и вымерли. Наша физическая и поведенческая адаптация  была сконцентрирована на выживании в борьбе с нашим  заклятым врагом и беспощадным учителем – климатом.

Одна из бессмертных повестей Редьярда Киплинга из  цикла «Просто сказки» (1902) рассказывает о малыше Слоненке,  у которого в те времена еще не было хобота и который  донимал своих дядюшек и тетушек назойливыми вопросами.  Однажды он совершил ошибку: спросил коварного  Крокодила, что тот обычно кушает на обед. Не успел  малыш договорить, как Крокодил вцепился ему челюстями  в нос и изо всех сил потащил Слоненка в реку. После  упорной борьбы малышу удалось вырваться, но его нос  при этом сильно вытянулся, превратившись в длинный и  очень удобный хобот. Эта притча Киплинга[4]4
   Любопытно, что Киплинг был не только автором экзотических  новелл и сказок, но и идеологом европейского колониализма, выдвинувшим  концепцию особой цивилизаторской и культуртрегерской  миссии белой расы. Достаточно вспомнить его знаменитую  формулу «бремя белого человека», недвусмысленно отстаивающую  право европейцев претендовать на роль лидеров мирового исторического  процесса. – Прим. перев.


[Закрыть], как и другие  повести того же сборника, образно говоря, показывает  нос эволюционной теории Жана-Батиста Ламарка, объясняющей передачу приобретенных признаков, но в ней содержится  и намек на теорию Дарвина. Малыш Слоненок,  хотя и весьма жестоким путем, но все же получил новый  орган – видоизмененный нос, оказавшийся невероятно  удобным, хотя малышу понадобилось немало времени,  чтобы осознать это. Точно так же изменения нашего мозга,  свободных конечностей (рук, ног), семейной и общественной  жизни возникли путем отбора под воздействием  жестко неблагоприятных погодных факторов за последние  несколько миллионов лет, и мы нашли им совершенно  новое применение.

Один из наиболее поразительных выводов был сделан  на основе детального изучения воздействия периодически  повторяющихся циклов оледенения на эволюцию человека  и миграционные потоки из Африки за последние 2,5  миллиона лет. Наряду с тем, что суровые климатические  условия повлекли за собой массовую гибель и полное вымирание  представителей мегафауны (гигантских и особо  крупных видов животных), появление новых и лучше приспособленных  типов человека, по всей видимости, совпало  с суровым оледенением и ухудшением климата в африканских  саваннах. Однако изменения климата могли стать  движущей силой, стоящей за процессом эволюции человека  и определяющей ее в куда более длительной перспективе.  Для приматов, как правило, характерны хорошо развитые  и приспособленные верхние конечности, сравнительно  крупный мозг, разнообразный рацион питания и куда  более сложные социальные отношения в группе, чем у  большинства современных млекопитающих. 10 миллионов  лет назад Африка была настоящим земным раем, где  шумели пышные леса – родной дом и колыбель некоторых  видов человекообразных приматов. В те времена не  только эти человекообразные приматы, но и многие другие  виды обезьян активно экспериментировали, пытаясь  приспособиться к жизни на земле и поросших высокой  травой луговинах у окраин лесов. С тех пор, по мере того  как климат в мире становился все более прохладным и засушливым,  площадь таких безлесых пространств (саванн)  в Африке многократно расширилась, но сами изменения  носили циклический характер, повторяясь с нарастающей  частотой и интенсивностью.

Приматы, способные ходить на двух ногах

Как мы уже знаем благодаря изучению воздействий Последнего  Ледникового периода, наиболее негативная фаза  климатического цикла, несмотря на свою непродолжительность,  способна привести к вымиранию многих видов  животных. Выжившие во время подобных климатических  катаклизмов могут иметь уже свой особый генетический  тип, сохраняющий определенные специфические черты,  которые и помогают им приспособиться к внешним факторам.  Примерно 7—8 миллионов лет назад произошло  резкое сокращение числа видов человекообразных приматов,  совпавшее по времени с расширением площади безлесых  травяных степей и глобальным похолоданием, которое  продолжалось несколько миллионов лет. Некоторые  ученые утверждают, что эта недолгая ледниковая эпоха ознаменовалась  тем, что во время нее окончательно разошлись  пути эволюции предков современного человека и  предков нынешних шимпанзе. Возможно, именно тогда  появилось и наиболее важное изменение физического облика  наших предков – бипедализм (способность передвигаться  на двух ногах). Впрочем, наиболее ранними на сегодняшний  день свидетельствами бипедализма являются  останки скелетов Australopithecus anamensis – примата, передвигавшегося  на двух конечностях. Эти скелеты, датируемые  4 млн. лет назад, были найдены в 1995 г. на берегах  озера Туркана в северной Кении[5]5
  Некоторые ученые утверждают: Senut, В. et al.  (2001) «Первые гоминиды миоценовой эпохи (Формация  Лукейно, Кения) Earth and Planetary Sciences 332:  137—44. В этой работе выдвигается противоположный  аргумент о том, что недавно открытый вид гоминида,  Ottorin tugenensis, возник на 6 млн. лет раньше появления  генов Homo, вытеснив своего современника и соперника,  вид Ardipithecus/Australopithecus ramidus (4—5  млн. лет тому назад; об этом см. White, T.D. et al.  «Australopithecus ramidus, новый вид ранних гоминидов,  найденный в Арамисе, Эфиопия» Nature (1994) 371:  306—12) на ветви Pan (шимпанзе). Главный вывод авторов  заключается в том, что ветви Pan и Homo разделились  около 8 млн. лет назад. Наиболее ранними на  сегодняшний день свидетельствами бипедализма  являются: см. Замечательно четкие снимки коленного  сустава гоминида, помещенные на стр. 44—5 в статье  Leakey, M. «Отдаленные горизонты» (1995) National Geographic  188(Sept.): 38—51.


[Закрыть].

Многие ученые убеждены в том, что существует непосредственная  связь между расширением площади безлесых  пространств и переходом приматов от квадрипедализма (передвижения на четырех конечностях) обитателей  лесов к бипедализму жителей саванн. Возможно, в  этом есть доля истины, но, судя по обилию зубастых хищников,  с которыми им приходилось делить свое жизненное  пространство, первые двуногие приматы, по всей видимости,  не рисковали заходить на равнину слишком далеко от  спасительных ветвей островков родного леса. Во всяком  случае, другие приматы, в частности – предки бабуинов,  на удивление хорошо приспособились передвигаться по  саваннам на всех четырех конечностях (как поступают и  современные бабуины).

Другие исследователи выдвигали альтернативные теории,  объясняющие, почему передвижение на двух конечностях  было более предпочтительным. Это якобы позволяло  – в самом буквальном смысле – сохранять голову  холодной[6]6
  Wheeler, P.E. (1993) «Предки человека ходили прямо,  чтобы сохранить голову холодной» Natural History  102(2): 65-7.


[Закрыть] или, подобно африканским сурикатам (мангустам),  наблюдать за окрестностями, следя, не приближается  ли хищник. Однако хотя мозг наших предков был значительно  крупнее, чем у большинства сухопутных млекопитающих,  он не превосходил по величине мозг наших  ближайших сородичей – шимпанзе, так что сколько-нибудь  реальной опасности перегрева мозга не существовало.  Точно так же не давало никаких особых преимуществ  и передвижение на двух конечностях. На это способен не  только человек, но и многие другие млекопитающие, в том  числе обезьяны, шимпанзе, медведи и сурикаты, которые  могут длительное время передвигаться на двух конечностях.  С точки зрения эволюционного учения более привлекательной  выглядит идея о том, что приматы начали  освобождать верхние конечности (руки) для того, чтобы  совершать ими какие-либо полезные действия, например,  держать тяжелые дубины на охоте (или, что более вероятно,  орудия защиты от хищников, поскольку наши предки  были преимущественно вегетарианцами). К сожалению, у  нас нет прямых доказательств этой гипотезы, поскольку  дерево – материал недолговечный, а каменных орудий,  относящихся к тому времени, пока что не обнаружено.

За этими первыми приматами, передвигавшимися на  двух конечностях, о которых сохранились весьма скудные  сведения, последовали представители известного семейства  «Люси» – Australopithecus afarensis. Люси – это древняя  самка примата, фрагменты скелета которой были обнаружены  в 1974 г. Дональдом Джексоном в Гадаре, Эфиопия.  Представители этого вида, жившего примерно 3—4 млн.  лет назад, имели рост от 1 до 1,5 м, более прямую осанку и  передвигались на двух конечностях, а их таз был более  близок к нашему. Однако подобное сходство заканчивалось  на уровне шеи, поскольку череп и мозг у представителей  этого вида были более близки шимпанзе (так, объем  мозга у них составлял 378—500 куб. см), хотя клыки у них  были значительно меньше (см. рис. 1). Самки этого вида,  как и самки горилл, были значительно меньше, образуя  нечто вроде гаремов при сильных самцах. Другой вид прямоходящих  приматов (Australopithecus africanus), живший  между 2 и 3 млн. лет назад, имел такой же рост, но несколько  больший размер мозга, чем шимпанзе, а именно  – от 420 до 500 куб. см. Зубы у них также были меньше  и более походили на наши. Следует заметить, что эти два  вида прямоходящих приматов не обязательно являются  этапами эволюционного развития на пути к появлению  человека современного типа. Наши предки в те времена  вполне могли представлять собой пока что не открытых  собратьев этих приматов. Так, например, нашим ближайшим  предком может считаться недавно обнаруженный археологами  вид, живший около 3,6 млн. лет назад и названный  Kenyanthropus platyops, что буквально означает «плосколицый » (рис. 0.1). Плоское лицо, признак, присущий  человеку, возможно, представляет собой связующее звено  между прямоходящими приматами и нами, людьми современного  типа. Можно с уверенностью сказать, что на протяжении  нескольких миллионов лет, когда представители  австралопитеков («южных приматов») и их непосредственные  предки бродили по травянистым саваннам Африки,  у них имело место очень небольшое, а отнюдь не резкое  увеличение размеров мозга.

Фото 1. Реконструкция внешнего облика Australopithecus afarensis, из семейства прямоходящих приматов Люси, живших 3—4 млн лет назад. Они одними из первых научились передвигаться прямо на двух ногах (бипедализм), однако объем черепа и мозга у них были такими же, как у шимпанзе.

Рис. 0.1

Увеличение размеров мозга в великую засуху

Коренные изменения начались тогда, когда около 2,5 млн.  лет назад в мире произошло глобальное похолодание. За  несколько миллионов лет влажный и теплый плейстоценовый геологический период уступил место плейстоценовой  ледниковой эпохе. Эта эпоха представляла собой своего  рода климатическую мельницу, то есть цикл чередующихся  сухих ледниковых периодов, во время которого  происходили то расширения, то резкие сокращения площадей  африканских травяных саванн. Так продолжалось  вплоть до Последнего Ледникового периода, кульминация  которого имела место около 18 тысяч лет тому назад.  Вскоре после начала этого неустойчивого, холодного и засушливого  периода на просторах африканских саванн  появились первые люди (носители генов Homo) с древнейшими  каменными орудиями и значительно более крупным  мозгом. Подобно переходу от хождения на четырех конечностях  и ходьбе на двух, имевшему место несколько  миллионов лет назад, это явилось новым этапом эволюции  прямоходящих приматов. У одной из их ветвей, так  называемого Paranthropus, развились крупные и сильные  челюсти, позволявшие представителям этого вида пережевывать  жесткую растительную пищу. Представители другой  ветви, Homo, научились делать каменные орудия. У них  развился крупный мозг, что позволило им выйти на прямой  путь эволюции, на котором они сначала стали охотниками  и собирателями, а затем – людьми современного  типа.

Разумеется, мы склонны думать, что человек – это  представитель некоего особого вида, приципиально отличного  от прочих приматов. Многие полагают, что тем,  кем мы сегодня стали, нас сделал наш крупный мозг. Другие  считают даже, что именно заметное увеличение объема  мозга побудило древних приступить к созданию примитивных  орудий, однако этот аргумент представляется  малоубедительным. Да, действительно, тщательно обработанные  орудия – это признак, отличающий человека (а  возможно – и представителей вида Paranthropus[7]7
  Elton, S. et al. (2001) «Сравнительный контекст эволюции  мозга гоминидов в плио-плейстоценовую эпоху»  Journal of Human Evolution  41: 1—27; см. с. 19 (о Раranthropus  и каменных орудиях) и с. 21 (о Paranthropus  и роли мясной пищи). Дополнительные данные о сравнительном  анализе объема мозга гоминидов, использо ванные в данной главе, см. в Ruff, C.B. et al. «Масса тела и  увеличение объема мозга у Homo в плейстоценовую  эпоху» Nature 387: 173—76.


[Закрыть]), однако  даже шимпанзе способны делать из дерева примитивные,  но эффективные орудия. Между тем шимпанзе обладают значительно меньшим по объему мозгом и очень  давно отделились от прямоходящих приматов. И хотя до  нас, естественно, не дошли остатки их примитивных орудий,  созданных около 7 млн. лет назад, объем мозга у  шимпанзе до сих пор примерно такой же, как у нашего  общего предка, жившего на заре цивилизации. Это говорит  о том, что между умением делать простейшие орудия  и развитием крупного мозга не существует непосредственной  связи. Равно как из сказанного отнюдь не следует, что  общие предки человека и шимпанзе в глубокой древности  умели делать подобные орудия.