Текст книги "Капер"

Автор книги: Стивен Майкл Стирлинг

Соавторы: Джеймс Дуэн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Они часами искали, но безуспешно. Редер отказывался сдаваться. «Я видел ее маяк, – мысленно повторял он. – Я знаю, что она катапультировалась Она должна быть где-то здесь».

– Коммандер, – обратилась к нему Маннинг.

– У вас что-то есть? – с жаром спросил Редер.

– Сигнатура небольшого судна, сэр. Очень маленького. Возможно, спасательного плота. Он направлялся к полю боя, и хорошо раскошелился на нейтрино.

«Они ее взяли», – подумал Редер. Его мозг застрял на этой мысли и наотрез отказывался двигаться дальше. Коммандер машинально проверил счетчик горючего. Затем шумно выдохнул.

«О чем ты думаешь, Редер? – спросил он себя. – С четырьмя „спидами“ и парой ремонтных шлюпок ты собираешься идти вызволять Сару с мокакской базы, которую обороняет подбитый, но по-прежнему достаточно грозный истребитель?»

– Думаю, они забрали ее, сэр, – сказала Маннинг, когда пауза слишком уж затянулась.

– Пожалуй, вы правы, младший лейтенант. Возвращаемся на базу. Конец связи. – «Я обязательно что-нибудь придумаю, – пообещал себе Редер. – Сару Джеймс я в руках у мокаков не оставлю».

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

– Очистите-ка мне этого омара, – приказал капитан Холмс конвоирам.

Фигура в скафандре оказывала несуразное сопротивление, все еще потрясенная электрошоком, при помощи которого спасатели ее усмирили.

– Какой в этом смысл? – спросил Холмс у слабо сопротивляющейся фигуры – Мы никуда особенно не спешим. Так что если вам так больше нравится, мы можем просто оставить вас здесь. Когда у вас кончится кислород, вы сами избавитесь от скафандра.

Окончательно выбившись из сил, фигура повисла на руках у двух конвоиров, а третий снял с нее шлем. Из скафандра с шипением вышел воздух.

– Это женщина! – потрясенно воскликнул стоящий рядом с Холмсом аудитор.

Холмс искоса на него глянул. В обязанности аудитора входило заботиться о том, чтобы умы членов команды оставались чистыми и чтобы никакая посторонняя доктрина не запятнала их веру Он даже мог распекать самого капитана, хотя лишь наедине. То, что пират оказался женщиной, становилось нежелательным осложнением. Несомненно, теперь аудитор Уильямс Духоприверженец должен был предпринять бурное расследование. Начиная с этого момента всякий, кто упомянул бы при нем о том, что скучает по своей жене, поступил бы весьма опрометчиво.

Уильямс возмущенно повернулся к капитану. Он набрал воздуха, чтобы заговорить, но ничего не сказал, а лишь указал на пиратку, словно бы от нее отрекаясь, и Холмс легко прочел мысли в убогом мозгу аудитора.

– Очевидно, – сказал капитан, – личность данного арестанта должна держаться в секрете. – Внешне он адресовался к конвоирам, однако на самом деле его слова были ответом на невысказанное расстройство Уильямса. – Старшина, – продолжил он, обращаясь к старшему по рангу конвоиру, – подберите еще трех человек, чьему благоразумию вы доверяете, и поручите им охранять данного арестанта. Вы займете все помещения на гауптвахте и до особого уведомления не будете разговаривать ни с кем из остальных членов команды, если только вам напрямую этого не прикажут.

– Есть, сэр! – откликнулся молодой старшина. На смуглом лице мужчины отражалось почти такое же потрясение и замешательство, что и на лице аудитора.

– Если арестант серьезно ранен, дайте мне знать, и я позабочусь о том, чтобы его осмотрел врач.

– Есть, сэр!

– Арестант, вы вполне можете избавиться от вашего скафандра и чувствовать себя совершенно непринужденно. Аудитор, – тут Холмс повернулся к Уильямсу, – думаю, нам следует поговорить в моем кабинете.

– Безусловно, капитан! – Глаза Уильямса так и сверкали бешеным возмущением.

* * *

– Все это очень серьезно, – настойчиво повторил Уильямс, расхаживая взад-вперед по небольшому капитанскому кабинету. Затем он остановился, чтобы огорченно глянуть на Холмса, спокойно сидящего за своим столом. – Не уверен, что вы понимаете, насколько это серьезно.

– Сэр, – кротко напомнил ему Холмс. – Во имя дисциплины, аудитор, вам очень важно помнить о том, что моя должность предполагает обращение «сэр». – Он сложил ладони домиком. – И я очень ясно сознаю вполне реальную возможность того, что данный арестант вызовет… если угодно, некоторое брожение среди достойных членов команды моего корабля. Однако в настоящий момент меня больше заботит то, как нам следует подойти к допросу данного арестанта.

– Методы обращения с содружескими блудницами четко определены, – прорычал Уильяме.

Холмс положил ладони на стол и стал смотреть прямо перед собой, сопротивляясь побуждению брезгливо поморщиться.

– Нам некуда торопиться, – сказал он. – На ремонт прыжковой системы уйдет определенное время. Давайте не будем спешить.

* * *

– То есть, как это вы не знаете? – Редер озадаченно смотрел на Падди.

– Вот так, сэр. У нас не было другого приказа, кроме как за ними присматривать. Их главный шлюз неисправен, а они тихо себя вели и все такое прочее. Ну и мы, так скажем, решили вас подождать.

– Итак, мы не знаем, кто они, сколько их и как они вооружены? Вы это хотите сказать?

– Мы знаем, сколько их, сэр. Их пятеро, датчики нам это показали. Хотя в грузовой зоне у них какое-то экранирование, сквозь которое нам не пробиться. Там у них может быть целая армия, хотя я в этом сомневаюсь, поскольку энергетические сигнатуры показывают, что обогревается только жилой сектор. Один из тех пятерых, похоже, совсем ребенок.

– Ребенок? – ошалело переспросил Редер. «Кто-то из первоначальной команды?» – предположил он. Такое было вполне возможно, хотя нельзя было отбрасывать и тот вариант, что кто-то из пиратов мог завести ребенка. «Да что за черт, – подумал коммандер. – Мы с таким же успехом можем признаться, что мы Космический Отряд. Так или иначе, нам в самом худшем случае именно на этом корабле домой отправляться. Признавшись в том, что мы содруги, мы сможем попасть на него с меньшими заморочками».

* * *

Кави и ее семейная команда тревожно ожидали дальнейшего развития событий. Когда «спиды» их здесь оставили, они попытались сбежать После того, разумеется, как убедились в том, что «спиды» действительно куда-то свалили. Однако вскоре ремонтные шлюпки окружили их и буквально засыпали сообщениями, угрожая тяжелыми последствиями, если они будут и дальше упорствовать.

Ремонтные шлюпки не были особенно грозными в бою судами, но в таком случае грузовые корабли тоже таковыми не являлись, а потому Кави последовала их совету. Конечно, они вполне могли блефовать, но с другой стороны, это были пираты, а такой народ может смеха ради даже свои унитазы оборудовать лазерными пушками. Уже не в первый раз Кави пожалела о том, что ей не удалось раздобыть более совершенные датчики. Что касалось представления о происходящем вокруг, то с теми, что у них были, они мало чем от слепых отличались.

– Вызываю «Провинцию Квебек».

Кави буквально подскочила, поскольку прошло уже много часов с тех пор, как с ними последний раз связывались. Взглянув на своего дядю, она заметила, что он плотно сжал губы. Сама Кави зажмурилась, перевела дух, а затем нажала кнопку на пульте.

– «Провинция Квебек» на связи. – Она провела по сухим губам в равной мере сухим языком – Пожалуйста, назовите себя.

– Это коммандер Питер Эрнст Редер из Космического Отряда Содружества. Мы требуем, чтобы вы открыли корабль для законной инспекции ваших документов и груза.

Если бы Редер заявил, что он Вильям Шекспир и что он хочет, чтобы она сыграла главную роль в его новой пьесе, Кави была бы меньше поражена.

– Космический Отряд, – вымолвил Стас, и в голосе его прозвучало поразительное при данных обстоятельствах облегчение.

– Космический Отряд? – переспросила Кави, сверкая глаза ми на дядю.

– Так точно, мэм, – ответили из интеркома.

– Между мертвым и арестованным, Кави, большая разница, – заметил Стас. – Бывал я в жизни счастливее, но такого облегчения что-то не припомню.

– Откуда нам знать, что они говорят правду? – спросила Кави у дяди, не обращая внимания на открытый интерком.

– А зачем нам лгать? – поинтересовался у нее Редер. – Ведь вы у нас в руках. Вы правда думаете, что настоящие пираты стали бы тратить время на психологическую пытку, когда они сразу смогли бы заняться настоящим делом? И, кстати говоря, вам есть, что вспомнить. Вы можете вспомнить один конкретный конвой, атаку на этот конвой и почему ваш корабль тогда не захватили. После чего, между прочим, всех вас в лучшем случае вышвырнули бы через переходной шлюз. Помните новый метод обезвреживать вражеские датчики, который я тогда открыл? Метод молотка?

Семья переглянулась, и на всех лицах ясно читалась настороженность. Кави цыкнула, чтобы все молчали. Этот коммандер – как бишь его? – был прав. Настоящие пираты давно бы уже действовали, а не разговоры вели. И это означало, что Стас тоже был прав, и что все они теперь арестованы.

– Почему я должна верить, что это тот самый офицер Содружества? – прошипела Кави, ненадолго прерывая связь.

– Тебе легче поверить, что какой-то пират знает про то, как обезоружить звездолет, если просто летать вокруг него и долбать его молотком? – спросил Стас. – Даже пираты до такой степени с ума не сходят.

– Мы идем к вам на борт, – твердо сказал им Редер – Откроете вы нам или нет, но через час мы будем у вас на капитанском мостике. И предупреждаю – если вы станете в нас стрелять, каждый выстрел вернется вам сторицей Мы не хотим, чтобы здесь еще кто-то погиб, а потому прошу вас проявить сдержанность Ну как, станете вы нам содействовать?

Кави взглянула на своих племянниц и племянника, затем на дядю, который, судя по выражению лица и позе, уже смирился с судьбой. Она вздохнула.

– Ладно, годится, – буркнула Кави. – Встречу вас у главного шлюза. – Выключив интерком, она встала и устремилась прочь с капитанского мостика. – Ну как, доволен? – рявкнула она, проносясь мимо Стаса.

– Нет, черт побери! – отозвался дядя, и на лице у него появилось выражение типа «чем я такое заслужил?». – Но мы у него в долгу. И немалом.

Кави лишь прорычала что-то нечленораздельное и устремилась дальше. Стас и детишки пристроились к ней в кильватер.

* * *

Очнувшись, Сара обнаружила, что лежит совершенно голая в пустой камере. Камера была маленькая, прохладная и ярко освещенная, хотя никакого явного источника света там не наблюдалось. Потолок, стены и пол были из одного и того же твердого, блестящего материала. Сара неплохо отдохнула и была сравнительно бодра; ее синяки, как и головная боль, особого значения не имели.

– А, вы проснулись.

Мужской голос гудел сразу отовсюду, и Сара тут же закрыла уши ладонями.

– Это, знаете ли, не поможет, – прогудел голос.

Сара вскрикнула и скорчилась в позу зародыша; казалось, от одной только мощи этого голоса камера вот-вот лопнет.

– Это у вас в голове, – проинформировал ее голос. – Пока вы были без сознания, мы вставили вам имплантат.

Теперь Сара кричала, но едва сама себя слышала.

– Я регулирую громкость, – продолжил голос, – и вы здесь ничего поделать не можете.

Он перестал говорить, и собственный вопль Сары страшно ее поразил. Она лежала на боку с широко распахнутыми глазами, ожидая нового удара и пытаясь совладать с рыданиями.

– Нам нужна информация, – сказал мужчина.

Сара резко выдохнула, а затем расслабилась, поняв, что теперь голос доходит с нормальной громкостью.

– Что вы хотите знать? – спросила она.

– ПРАВДУ!

От шока Сара потеряла сознание. Когда она очнулась, в камере царила полная темнота. Молодая женщина лежала неподвижно, даже не осмеливаясь открыть глаза и ожидая очередной атаки. Но ее не последовало. Казалось, многие часы она пролежала неподвижно, но ни света, ни звука не проникло сквозь чернильный мрак. Только очень долгое время спустя она медленно и осторожно сменила позу. Лишь на самую малость, зная, что даже в этом кромешной тьме все ее движения регистрируются. Стараясь дышать ровнее, Сара задумывалась, правду сказал голос или нет. Было у них время разместить в ее мозгу имплантат?

«Нет, – сказала она себе. – Не было». Тут Сара кое-что вспомнила. Когда она хлопнула себя ладонями по ушам, там не было волос. «Сколько я уже здесь? – подумала она. – Несколько часов, сутки или дольше? Или гораздо дольше?»

Существовали наркотики, которые могли заставить тебя все забыть. Может статься, ее уже допрашивали, и не раз, заставляя забыть каждый допрос? Благодаря подобной технике они могли набрать целое досье противоречий, о которых она ничего не знала. И, основываясь на этих противоречиях, им удастся докопаться до истины.

«Я должна была застрелиться», – с сожалением подумала Сара.

– Вы, вероятно, думаете, что здесь темно, – произнес голос.

Джеймс вздохнула. «Так и знала, что они поймут, когда я очнусь», – подумала она.

– Но это не так. Здесь так же светло, как было до этого. – Последовала долгая пауза, рассчитанная на то, чтобы Сара это переварила. – Когда мы вернемся в Конгрегацию, мы сможем использовать более совершенную технику. Но мы выяснили, что и с избирательной слепотой можно добиться неплохих результатов.

Внезапно Саре почудилось, будто по всему ее телу забегали насекомые. Вскрикнув, она села. По всей коже ощущались слабые укольчики, и женщина принялась бешено хлопать себя ладонями.

– Прекратите! – крикнула она. – Уберите их от меня!

Теперь она могла видеть.

Там ничего не было, но ощущение крошечных бегающих лапок и укусов не проходило.

– Прекратите, – сквозь зубы проговорила Сара. И ощущение пропало. – Что вам от меня нужно?

– ПРАВДУ!

И Сара без чувств рухнула на пол.

* * *

– Она сломается? – спросил капитан Холмс.

– Да, конечно, – самодовольно ответил Уильямс. – Это всего лишь вопрос времени. Мы сможем понять, какого именно времени, когда начнем по-настоящему ее допрашивать.

Холмс поморщился. Пленница находилась здесь всего двенадцать часов, а его уже от этого процесса тошнило. В конце концов, она была просто пираткой. Вряд ли все это стоило того вреда, какой причиняло его душе наблюдение за тем, как Уильямс здесь забавляется. Капитан не мог дождаться того момента, когда ее наконец можно будет казнить.

* * *

Первое, что предпринял Редер, это разделил команду «Квебека» и назначил людей ее допросить. Сам он решил поговорить с капитаном.

Тот факт, что Кави была чертовски привлекательна, никакого отношения к его выбору не имел.

– Я одного не понимаю, – сказал Редер, когда они уже в десятый раз пошли по кругу. – Почему? Зачем вы это сделали? Да еще с кораблем, полным детишек. Как вы решились поставить их и себя, не говоря уж о корабле, под такую угрозу, когда прекрасно могли обеспечить себя всем необходимым, работая на Содружество?

– Да что вы об этом знаете? – гневно отозвалась Кави. Она с грациозной непринужденностью развалилась в кресле, одна ее длинная нога была переброшена через подлокотник, а руки скрещены под грудями. – Вы ведь с Земли, не так ли?

Лицо Редера резко помрачнело в ответ на вызов в ее голосе, который будто бы намекал на то, что родиться на Земле было чем-то позорным. Коммандер пожал плечами.

– Так, – отозвался он. – А что?

– А то, что подобно тем политикам, которые решили, что нам требуется не больше половины того антиводорода, который мы получаем, вы никогда не жили на планете, где воздуха, пригодного для дыхания, нет и никогда не было.

– Не жил, – согласился Редер. «Кажется, я понимаю, куда она клонит», – с неловкостью подумал он.

– Мы урезаны во всем: в обогреве, в охлаждении, в освещении, даже в мытье. – Кави не смогла сдержать краткой улыбки при взгляде на его лицо. А затем опять мгновенно посерьезнела. – Все, что можем, мы делаем вручную. Мы коммунально готовим еду, используем все пассивные источники энергии, какие только можно, экономим, экономом и еще раз экономим. – Она нетерпеливо покачала головой. – Но этого недостаточно. – Это… вы… понимаете? Если мы не получим больше антиводорода, мы умрем.

– А колонизационный совет не предлагал вас переселить? – спросил Редер. Он прекрасно знал, что совет им это предлагал. Бесплатный транспорт обратно на Землю или в любую из самостоятельных колоний.

– Ага, конечно. Роскошное предложение. Все, что с собой можно забрать, это две смены белья. И никакой гарантии, что вы еще когда-то увидите ваш дом и все то, что вы и многие поколения ваших предков за долгие годы нажили. Сделка что надо, верно? А еще попытайтесь себе представить, с каким радушием встретили бы на любой из тех планет большую толпу нищих изгнанников.

– Мне казалось, в сделку входил обратный билет и поддержка, пока война не закончится. – Питер очень хорошо знал, что условия предлагались именно такие. «Хотя, – подумал он, – государственное планирование, понятное дело, не всегда работает так, как указывается в рекламе».

– Да? – Кави вопросительно подняла брови и наклонила голову. – А мне казалось, что в сделку входила вся необходимая поддержка до тех пор, пока колонии не смогут сами себя обеспечить. – Одним легким движением она смахнула ногу с подлокотника и села прямо. – Только ведь получилось-то все иначе, разве вы не знаете? Как только им это стало затруднительно, нас бросили задыхаться во тьме!

Редер беспомощно развел руками и хлопнул себя по ляжкам.

– А про войну вы что-нибудь слышали? – спросил он.

– Ее можно было избежать, – уверенно заявила Кави. – Это все грязная политика. Всякий раз, когда есть война, есть компания богатых ублюдков, которая ее затевает, чтобы нажиться на чужом горе.

Редер поморщился.

– Послушайте, Кави, вы капитан собственного грузового корабля, разумная женщина. Зачем вы всю эту чепуху несете? Мокаки, сами по себе, вдруг решили, что ни одной из планет Содружества они антиводород продавать не будут. Они все Содружество от него отрезали. Не только Землю и еще какие-то колонии, а всех. И сделали они это потому, что им наши религиозные воззрения и стиль жизни не по вкусу. Помогать им означает просто-напросто всю эту ситуацию затягивать.

– Благодаря тому, что мы им помогаем, мы дышим, коммандер.

Редер не мог с этим поспорить. К несчастью, поддержать позицию обитательницы Каттавасии ни он, ни Содружество тоже не могли. «Должен найтись какой-то способ это уладить, – подумал он, а потом мысленно вздохнул и добавил: – Но не сегодня».

– Безусловно, мы не станем обращаться с вами и вашей командой…

– С моей семьей, – мрачно уточнила Кави.

– С вашей семьей. – Он развел руками и поднял брови. – Мы не станем обращаться с вами так же, как с пиратами. Мы уберем ваш груз, чтобы освободить место для наших людей и необходимых ресурсов. Мы оборудуем отдельное помещение для вас и вашей семьи, чтобы вы могли быть вместе.

– Наш груз! – Кави вскочила на ноги. – Вы с таким же успехом могли быть пиратами! Результаты были бы точно такие же!

– Ну и ну! – возмущенно воскликнул Редер. – Вы контрабандистка, капитан Гэллап. А при поимке контрабандистов их груз и корабли всегда конфискуются. Вы прекрасно об этом знали, когда еще только начинали этим заниматься. Сейчас вам, леди, следует куда более о важных вещах призадуматься. Например, как быть с тем фактом, что вы оказывали помощь и поддержку врагу, что автоматически делает вас и вашу семью предателями? А наказание за государственную измену куда более суровое, чем за контрабанду.

Кави резко села.

– Моя семья ни в чем не виновна, – скованно произнесла она.

– Что касается детей, то им наверняка не о чем беспокоиться, – сказал Редер, сожалея о своей несдержанности. – А вот ваш дядя, скорее всего, пойдет в один котел с вами.

– Что будет с детьми? – спросила Кави.

– Полагаю, они будут помещены под опеку. На Каттавасии у них больше никаких родственников нет?

Кави помотала головой.

– Все разбежались. – Она развела руками. – И я не знаю, кто сейчас где. Даже в лучшие времена трудно было поддерживать связь, а сейчас это просто невозможно. – Кави бросила на него яростный взор. – Я сделаю все, абсолютно все, чтобы моя семья была в безопасности.

Редер открыл было рот, собираясь сказать, что какое бы предложение она ему ни сделала, решать все равно будет правительство. Но вместо этого он лишь покачал головой и вышел за дверь.

«Проблема в том, – думал Питер, бредя по капитанскому мостику, – что у нее серьезные аргументы. Каттавасия сейчас, наверное, годах в двадцати от пригодной для дыхания атмосферы. Когда вся эта заваруха началась, планета по сути была капитально освоена и готова к крупной колонизации. А это означало, что все пионеры, которые столько поколений столь многим жертвовали, пожнут выгоды бума. Владельцы участков станут сказочно богатыми. И то, что им предлагают эти участки бросить и стать изгнанниками, вряд ли вселяет в них оптимизм». Кави была права. Всегда и везде находились «богатые ублюдки», только и ждущие, чтобы пожать выгоду.

«Но почему я чувствую себя виноватым? – задумался Питер. – Я не богатый ублюдок, и я эту войну не затевал. Но судьба этой конкретной семьи и впрямь у меня в руках. Они предатели! – сказал он себе. – Они убили Айю!»

Хотя, если быть честным, а коммандер в данном случае не хотел быть честным, но ничего со своей натурой поделать не мог, на самом деле они думали, что защищаются от пиратов.

«Она сделает все, чтобы сохранить свою семью в безопасности, – подумал Питер. – А у меня, как у победителя, действительно кое-какая власть имеется…» И Сара была в руках у врага. Коммандер замер как вкопанный, когда в голове у него вдруг стали складываться зачатки идеи.

* * *

– Как скоро вы планируете начать допрос? – спросил Холмс, с отвращением наблюдая за дрожащей фигурой на экране.

– Полагаю, еще не скоро, – небрежно ответил аудитор. – Все, что она сейчас скажет, скорее всего, окажется ложью. – Он хлопнул ладонью по пульту, и женщина с воплем вскочила, затем энергично принялась растирать себя ладонями для тепла.

– Насколько мне известно, ложь тоже может содержать в себе информацию, – хмурясь, заметил капитан. – Кроме того, она пиратка. Пираты – слабые существа, лишенные всякой преданности друг другу. – Он покачал головой. – Зачем ей в таком случае лгать?

– А затем таким жалким созданиям вообще что-то делать? – спросил в ответ Уильямс. – Он пожал плечами, и лицо его скривилось в презрительной усмешке. – Быть может, просто от злости?

Теперь Сара лежала на боку, прижимая ладонь к глазам, словно она пыталась отгородиться от слепящего света. Уильямс сверился с пультом.

– Она пытается уснуть, – заключил он, явно обрадованный.

Холмс вздохнул. Он все это ненавидел. Просто ненавидел.

– Мне тоже в какой-то степени ее жаль, – сказал Уильямс. – Какой шанс был у этого несчастного создания? Если бы только ее родители вовремя обратились к Праведному Пути. Тогда она могла бы быть спасена, могла бы стать приличной женщиной с надлежащей скромностью и уважением к начальству. – Он скорбно поморщился. – Какая жалость. Она в своем роде достаточно привлекательна. – Указательным пальцем он погладил ногу Сары на экране.

Капитан одарил его презрительным взором.

– Я хочу, чтобы вы ее допросили, аудитор. Сегодня.

Уильямс кивнул.

– Она спит, – негромко заметил он, словно Сара могла его слышать. А затем щелкнул пальцем по кнопке, и в камере заревела сирена. Даже капитан вздрогнул от неожиданности.

Аудитор повернулся к Холмсу с самодовольной улыбкой.

– Скоро она будет готова, капитан. Не беспокойтесь, я свое дело знаю.

Холмс отвернулся, внезапно ощутив неловкость от понимания того, что аудитор действительно славно поднаторел в пытках и допросах.

– Очень хорошо, – сказал он. – Позовите меня, когда будете готовы. – Капитан пошел было прочь, но затем вспомнил о том, что женщина здесь уже целые сутки. – Но будьте готовы в ближайшее время, – добавил он и пошел дальше.

* * *

Сара села. Она уже подозревала, что ей действительно вставили какой-то имплантат. К примеру, они знали, когда она спит, а когда просто лежит. Или, по крайней мере, так ей казалось. Она уже довольно давно была по этому поводу в большом замешательстве. Сара испытывала голод и жажду, но не так уж голодала и не ощущала симптомов опасного обезвоживания, которые можно было бы ожидать назавтра. Когда бы это завтра ни настало.

«Итак, – устало подумала она, – я здесь сутки, не больше». И до чего же поганые это были сутки! Сара снова сосредоточилась на том, чтобы поверить в свою легенду. Она приукрашивала ее, воображая ужасное детство. Нет, никаких инфернальных кошмаров, просто кое-что достаточно скверное, чтобы искалечить психику ребенка и сделать его пиратом. Сара изо всех сил концентрировалась на легенде, твердо зная, что если она как следует постарается, даже наркотики никакой другой истории из нее не вытянут. Но это было тяжело. Она страшно устала, и это было очень тяжело.

* * *

Редер пытался сосредоточиться на собрании. Он рассчитывал, что если он это сделает, то идея, которая до сих пор тикала где-то у него в затылке, наконец выйдет из укрытия. Но если по правде, пока что совещание проходило крайне непродуктивно.

– Насколько я могу судить, – докладывал Пеллагрио, – в документах у них ничего инкриминирующего нет. Никаких потайных файлов, никаких признаков двойной бухгалтерии, совсем ничего предосудительного.

– Таким образом, – сказал Редер, – если только они сами не признают факт контрабанды, у нас, по существу, нет никаких доказательств того, что они продавали товары мокакам?

Все, сидящие за столом, принялись переглядываться.

– Так точно, сэр, – с явным смущением признал Пеллагрио.

Откинувшись на спинку стула, Редер задумчиво потеребил верхнюю губу.

Младший лейтенант Маннинг энергично подалась вперед.

– Сэр! – начала она.

Редер поднял руку, глаза его смотрели куда-то вдаль. Наконец он взглянул на Падди.

Новоирландец озадаченно воззрился на него в ответ. Затем глаза его вспыхнули, и он резко выпрямился.

– Вся грузовая зона защищена экраном от сканирования, – возбужденно произнес он.

Редер тоже сел прямо.

– И они знают нужный код.

Тут вмешался Пеллагрио.

– Но зачем им нам помогать, когда помогая нам, они докажут свою вину?

– Что ж, – сказала Маннинг, – может статься, мы поможем им нам помочь.

Пеллагрио недоуменно нахмурился. Маннинг хлопнула ладонью по столу.

– Мы изменим наши записи так, чтобы все выглядело так, как будто мы захватили другой грузовой корабль. Затем мы скажем, что мы их отпускаем в обмен на содействие, зная, что они снова могут быть захвачены – причем фактически по собственной воле. – Она многозначительно развела руками, и Пеллагрио медленно кивнул.

– Эй, погодите минутку, – вмешался Гивенс. – О чем мы тут вообще говорим? Зачем нам отпускать грязных предателей? И что они, кстати говоря, могут для нас такое сделать, чтобы нам потребовалось пойти с ними на сделку?

– Ох, Гивенс, – вздохнула Маннинг. – Вы порой такой тугодум.

До этого момента Алонсо Барак сидел молча. А тут он неожиданно проревел:

– Отпустить их? Вы что, из ума выжили? Вы уже не помните, что они убили Айю? Она мало для вас значила, – бросил он Питеру, – раз вы так просто дадите ее убийцам избежать правосудия.

Редер бросил гневный взор на своего старого товарища.

– Айя Вишневская была моим другом, – холодно произнес он. – И я знал ее дольше, чем вы, Барак. Я ее не забыл и никогда не забуду. Но я также не забыл и Сару Джеймс. И если для того, чтобы вернуть ее обратно живой, потребуется отпустить эту семью, я скажу, что именно так и будет. – Они с Бараком долго друг на друга смотрели. – И я думаю, Айя бы меня поддержала, – добавил Питер.

Алонсо изменился в лице – он понял, что именно этого хотела бы Айя. И почти услышал, как она говорит: «Мне уже нельзя помочь, но ей можно. Идите и верните ее. Не оставляйте никого из наших в руках у мокаков». Барак медленно кивнул.

– Хорошо, – хрипло сказал он. – Что от нас требуется?

* * *

– Падди?

– Сэр?

Редер остановился, ясно сознавая о том, что время поджимает. Но кое-что должно было быть сказано…

– Падди, я бы хотел узнать ваше… в общем, мне нужно еще одно мнение.

Падди отложил микрорегулятор и отодвинул в сторону небольшой пистолет.

– Э-э… – начал Питер, думая: «Черт, нет у меня времени на экивоки». – Падди, вы знаете, что я испытываю… к Саре Джеймс… большое уважение.

– Так точно, сэр. А еще я знаю, что в космосе темно – если вы меня понимаете.

– Вопрос в том, что… не ставлю ли я под угрозу свою команду и все задание ради личных целей?

Громадный старшина посмотрел ему прямо в глаза.

– Нет, Питер Редер, вы не такой. Ну да, пожалуй, вы в связи с этим испытываете больше энтузиазма. Но будь в руках у этих сволочных психов волосатый ирландский мужик, вы бы делали то же самое. Или даже будь там один из этих проклятых десантников, которых вы не больше моего любите. Точно так же, как вы тогда наехали на того паскудного шпиона ради парнишки, которого вы едва знали. Вы настоящий командир. Вы можете приказать нам умереть за это задание, но никого из своих не бросите. А другой офицер просто дерьма не стоит.

Тут в Падди произошла какая-то смутная перемена, он снова подобрал свой инструмент и принялся ковыряться в оружии.

– У вас ко мне что-то еще, сэр?

Снова они были коммандер и старшина. Редер почувствовал, как сердце его сжимается от тоски.

– Нет, это все, – отчеканил он. – Продолжайте работу. У нас еще куча дел.