Текст книги "Капер"

Автор книги: Стивен Майкл Стирлинг

Соавторы: Джеймс Дуэн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Джеймс ДУЭЙН, Стивен СТИРЛИНГ
КАПЕР

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Все это простая формальность, – убеждал себя коммандер Питер Эрнст Редер. – У нас тут полный ажур. Это даже не настоящая следственная комиссия и уж тем более не трибунал. Я герой, а не козел отпущения. – Тут он подавил отчаянное желание потереть себе диафрагму. – Почему же тогда живот никак не проходит?»

Да, разумеется, сказывался предыдущий визит Питера в эту же самую залу суда, визит не столь давний. Тогда второго лейтенанта Синтию Роббинс, его заместителя, подозревали в диверсии и убийстве, да и на самого Редера тоже косо поглядывали. Так что теперь и вид массивного дубового стола в дальнем конце залы, и аромат восковой полировки, и едва слышный шелест флагов Содружества и Космического Отряда у него за спиной – все это предупреждало его подсознание об опасности. В сущности, ощущение это мало чем отличалось от того, которое ты испытывал в «спиде», когда компенсатор начинал барахлить, а система автоматического слежения сообщала о том, что мокакский истребитель уже держит тебя на мушке…

«Это еще когда я руку не потерял», – подумал Питер. Впрочем, с тех пор, как его сделали бортинженером «Непобедимого», стрессов меньше не стало. Коммандер неловко заерзал на стуле.

Всего несколько недель спустя зала по-прежнему щеголяла теми же глянцевитыми панелями красного дерева, той же впечатляющей картиной космической баталии на задней стене, по бокам от которой висели усеянный звездами флаг Содружества и сине-черный флаг Космического Отряда. Шестеро суровых на вид старших офицеров сидели в удобных кожаных креслах за крепким дубовым столом, обращаясь лицом к небольшому столику с единственным стулом для свидетелей. Все это слишком напоминало тот предыдущий раз.

Разве что действующие лица несколько изменились.

И на сей раз у Редера была личная причина для беспокойства В конце концов, он действительно оставил свой боевой пост в самый разгар сражения с мокаками и их союзниками повианами.

«Никогда нельзя быть до конца уверенным в том, что начальство не решит сделать из кого-нибудь наглядный пример, – размышлял Питер. – Из меня, скажем, чтобы далеко не ходить». И ведь не то чтобы коммандер сознательно не хотел повиноваться приказам. Просто все складывалось так, что в какой-то момент он оказывался единственным, кому было ведомо то, чего не знали его начальники…

Тот факт, что физиономия Редера в точности соответствовала призывному плакату – квадратный подбородок, синие глаза, которые в видеоновостях упорно именовали «вулканическими», черные волосы, бледная кожа, – мало в чем ему помогал. Точно такую же внешность имели обычно и самовлюбленные позеры – это тоже следовало признать.

Свой боевой пост Редер, естественно, оставил из лучших побуждений; рискуя жизнью, он спас драгоценный пятимесячный запас антиводорода, который без его вмешательства наверняка был бы потерян. Ни для кого уже не оставалось секретом, что запас антиводорода у Содружества упал до опасной черты. А без этого горючего Содружество просто не могло существовать, и война с мокаками была бы закончена. Помимо ценного антиводорода, Редер спас «Неустрашимый», корабль, который его транспортировал, а также местного главного механика, чудо-инженера.

И в результате стал героем.

Последовал шумный успех.

Капитан представил его к «Звездному кресту».

Тут Питер поморщился.

«Знаешь, Редер, – подумал он, – порой ты явно не по делу переживаешь».

С другой стороны, существовало скверное подводное течение, которое заставляло Питера неуютно ерзать на стуле, как бы он себя ни ободрял. Кому-то в этой зале чертовски повезет выйти отсюда всего-навсего с выговором. В этом он был абсолютно уверен.

И не последней причиной для этой уверенности было то, с каким пристрастием прямо сейчас адмирал Эйнар Греттирсон допрашивал капитана «Неустрашимого» Кэтрин Монтойю. От одного тона адмирала у Питера шерсть на загривке вставала.

– Итак, ка-пи-тан Мон-той-я, – протянул Греттирсон, сверля ее голубыми как лед глазами из-под нависших седых бровей, – в целом вы потеряли в этой операции ты-ся-чу семь-сот ваших людей, а также двадцать пять «спидов». Не так ли?

– Так точно, адмирал, – сдержанно отозвалась Монтойя.

«И при этом никто не смог бы сделать больше для их спасения», – с возмущением подумал Питер. Одного тяжелораненого члена команды капитан Монтойя собственными руками притащила к спасательным шлюпкам.

Впрочем, Греттирсон был известным солдафоном и ревнителем строгой дисциплины; ходили слухи, что он даже спит с уставом Космического Отряда Содружества под подушкой.

Монтойя сумела доставить свой изувеченный корабль к оборонительному рубежу базы «Онтарио», да еще с антиводородом.

«Для меня, – подумал Питер, – это говорит только о том, что таких командиров днем с огнем поискать».

– Как вы объясните столь катастрофические потери? – осведомился Греттирсон, чье худое аскетическое лицо было холодным как космос.

«Похоже, адмирал с моим заключением не согласен», – подумал Питер и снова заерзал на стуле, привлекая к себе внимание главы комиссии. Тут он замер, точно горный баран под недремлющим оком голодного барса.

Не то чтобы адмирал являл собой какого-то запредельного монстра; просто он был твердо убежден в том, что его нынешние подчиненные появились из формочки куда более низкого качества, нежели он сам и ему подобные.

Питер внимательно изучал остальных членов следственной комиссии, пытаясь по непроницаемым выражениям их лиц прочесть их реакцию. Вице-адмирала Полу Андерсон он знал еще со слушаний по делу Синтии и считал абсолютно беспристрастной и справедливой. Коммодор Уэйн Грецки и коммодор Маргарет Трюдо из отдела контрразведки были совершенно ему незнакомы. А вот десантный генерал Кемаль Скарагоглу представлял собой фигуру известную и могущественную, хотя и довольно темную. Его повсюду сопровождали всевозможные слухи, сплетни и наговоры.

Скарагоглу был таким последовательным макиавеллистом, что даже внешне выглядел совсем как африканская копия знаменитого общественного деятеля шестнадцатого столетия. Те же плотно сжатые губы и пристальные глаза вкупе с длинной переносицей и острым подбородком; поговаривали даже, что это у него биоскульп. Редеру так не казалось, он скорее думал, что десантный генерал является реинкарнацией какого-то невероятно удачливого кондотьера.

– И как же так получилось, – продолжал тем временем адмирал Греттирсон, – что ни вам, ни вашему старшему механику не пришел в голову весьма простой способ решения проблемы с тем злосчастным антиводородным баком?

– Хочу вам напомнить, адмирал, что у меня нет инженерного образования, – негромко ответила Монтойя. – Что же касается главного старшины Кейси, то тут я ничего сказать не могу. Скорее всего, была слишком большая запарка. А кроме того, полетная палуба получила прямое попадание, действительно катастрофическое. Как вам известно, для опорожнения поврежденного бака коммандер Редер использовал шунт, изготовленный из мотора «спида». Старшине Кейси, даже реши он эту деталь использовать, она была бы попросту недоступна.

– Проверьте этот факт, – велел Греттирсон сидящему среди публики секретарю, и тот произнес несколько быстрых слов в свой наручный диктофон.

Допрос капитана Монтойи все длился и длился, а Редер мысленно ежился. «Интересно, – думал он, – если адмирал так обращается с людьми, который действовали в полном согласии с идеальным сценарием из учебника по ответственному и героическому поведению, что же он тогда собирается сказать мне?»

Как будто коммандер и так этого не знал.

Его непосредственный начальник, капитан Каверс, уже устроил Редеру первоклассную головомойку за этот, как он выразился, «один из самых дурацких и безответственных фортелей, какие мне в жизни довелось наблюдать!»

Наконец, следственная комиссия закончила с капитаном Монтойей – а точнее, адмирал Греттирсон счел, что достаточно над ней поглумился.

Следующим был вызван Падди Кейси, огненно-рыжий, а в данный момент к тому же неистово-краснолицый старший механик «Неустрашимого».

Вразвалку подтащив к свидетельскому столику двух с лишним метровую плиту твердокаменных мышц, Падди уселся и уставил на адмирала огненный взор своих голубых глаз. Взор этот наверняка способен был растворить все сильные и слабые связи молекулярной структуры Греттирсона. Огромные лапищи новоирландец сложил перед собой, костяшки его крепко сжатых кулаков побелели.

Греттирсон одарил его огненным взором в ответ, но почти без осуждения, явно не собираясь играть с ним в гляделки. Главный старшина сравнительно недолго оставался в центре событий – не в последнюю очередь потому, что каждый его негромкий, предельно вежливый ответ звучал странным образом угрожающе. А членам комиссии было прекрасно известно, что Падди – крайне вспыльчивый человек с прискорбно-длинным списком случаев физического насилия над старшими офицерами.

«Адмиралу не следует это забывать, – подумал Питер, – особенно учитывая, что он был непозволительно несправедлив к Монтойе».

К счастью для Греттирсона, Падди был по уши влюблен во второго лейтенанта Синтию Роббинс и для дальнейшего развития их отношений намеревался поступить на офицерские курсы. Иначе жестко связанная уставом Роббинс вечно оставалась бы для него недоступна.

– Что… вы… сделали? – осторожно переспросил Греттирсон.

– Я смастерил из акселератора «спида» магнитный спускач, сел в одну из брошенных спасательных шлюпок и привез его на «Неустрашимый», – просто сказал Питер.

– Вы бросили ваш боевой пост? – в неподдельном ужасе спросил адмирал. – В разгар сражения?

– Я постарался расставить своих людей так, чтобы обеспечить себе замену, – заверил его Редер.

– Вы старший офицер, ответственный за главную палубу, коммандер! Никто не может служить вам заменой! – Синяя венка на виске у Греттирсона буквально корчилась. Оторвав огненный взор от Питера, он устремил его в публику. – Мне следует спросить капитана Каверса, почему на вас не было наложено дисциплинарное взыскание. – Тут адмирал снова опустил глаза на Редера. – Можете занять свое место, коммандер. Но уверяю вас, последнего слова по поводу всего этого безобразия вы еще не услышали.

Редер кивнул и встал, бросая быстрый взгляд на остальных членов комиссии. Грецки и Трюдо смотрели на него в недоверчивом возмущении, Андерсон выглядела огорченной. А вот Скарагоглу… Скарагоглу казался заинтересованным.

Коммандер скованно вернулся на свое место среди публики, чувствуя, как глаза десантного генерала буквально сверлят ему затылок. «Это не тот человек, – подумал Питер, – чей интерес к моей военной карьере меня бы обрадовал. От таких лучше подальше».

Следующим свою долю острых вопросов и обвинений отправился получить капитан Каверс, а за ним – командир эскадрильи Шелдон. Последним блюдом стали капитаны истребителей «Дифенбакер» и «Маккензи». Но в итоге мучения все-таки закончились, и глава комиссии произнес заключительную речь. Завершил он ее ремарками, адресованными непосредственно коммандеру Питеру Редеру.

– Вот уж действительно персона, достойная «Звездного креста», – осклабился Греттирсон, попутно отправляя пренебрежительный взор капитану Каверсу. – Если бы вы, коммандер, погибли, тогда мы действительно презентовали бы вашей семье кое-какие посмертные украшения. А так я буду настойчиво рекомендовать, чтобы вам объявили строгий выговор с занесением в личное дело и переподчинили для исполнения канцелярской работы на Земле. Причем считайте, что вы счастливо отделались. Ибо вы, коммандер, не что иное как постоянная угроза порядку и дисциплине!

С этими словами он встал, грохнул молотком по латунной тарелке и повел остальных членов комиссии к выходу из залы.

Их адъютанты отделились от публики и последовали за ними, а прочие «обвиняемые», ибо именно таковыми они себя ощущали, встали по стойке «смирно».

– Выпить охота, – пробурчал Падди, выражая общее желание как высших, так и низших чинов.

– К Паттону? – предложила Ван Чунь-мэй, старпом «Непобедимого». Все одобрительно закивали.

Краем глаза Питер взглянул на капитана Каверса, от всей души желая, чтобы они могли включить в свою компанию и Старика. Но протокол это запрещал. На какой-то момент Питер ощутил все одиночество капитанского положения. А потом в приливе поразительного ожесточения подумал: «Зато у высшего командного состава свои привилегии. Только вот мне их теперь, похоже, так и не доведется узнать».

* * *

– Интересный человек этот коммандер Редер, – заметил Скарагоглу. На смуглом лице десантного генерала выражалось безмятежное спокойствие. Из комнатной аудиосистемы доносились звуки скрипичного концерта.

Капитан Сьярхир, адъютант генерала, лишь потянул из рюмки превосходный виски Скарагоглу и ничего не сказал. С тех пор, как Редер вышел на сцену, генерал явно обмозговывал какую-то идею, и в его мыслительный процесс лучше было не вмешиваться.

Они находились в личных апартаментах десантного генерала, расслабляясь после долгого и напряженного рабочего дня. Даже эти комнаты мало что говорили о персоне Скарагоглу. О них только и можно было сказать, что они приличествуют человеку его ранга и возраста. Абсолютно, даже как-то неестественно приличествуют – все они целиком, вплоть до голоснимков различных планет, в большинстве своем сильно поврежденных. Планет, разумеется, а не снимков.

Скарагоглу холодно рассмеялся.

– Этот парень в беде, капитан. Греттирсон всерьез намерен усадить его за канцелярскую работу.

– Там он, по крайней мере, жить будет, – сказал Сьярхир, встречаясь взглядом с генералом.

– Интересно, – произнес Скарагоглу, поднимая брови в учтивом недоумении. – Стало быть, вы так это называете? – Он подался вперед, и взгляд его темных глаз стал жестким. – По-вашему, для такого человека, как Редер, это жизнь? – Концовка генеральской фразы буквально сочилась пренебрежением. – Он воин, Сьярхир, а не бюрократ. Канцелярская работа станет бездарной тратой его талантов и его жизни в целом. Год упорного труда на ниве статистики – и он будет так же бесполезен для себя самого, как и для нас.

– Так это чистый альтруизм, сэр? – непринужденно осведомился капитан. – Давая ему задание, которое почти наверняка его убьет, вы тем самым его спасаете?

Не спуская глаз с лица Сьярхира, Скарагоглу медленно отклонился назад.

– Вот, значит, чем я, по-вашему, занимаюсь, капитан? Подбираю людей исключительно для того, чтобы их убивали? – Взгляд генерала стал еще острее, и несмотря на то что в эту игру они уже играли многие годы, во рту у Сьярхира вдруг пересохло. После недолгой паузы Скарагоглу снова заговорил, и хотя голос его оставался спокойным, он ясно давал капитану понять, что разгневан. – К нам постоянно поступают опасные, чрезвычайно рискованные задания, – неспешно произнес он. – Таков непреложный факт войны и нашей работы, капитан. Я подбираю тех мужчин и женщин, вероятность гибели которых на этих заданиях минимальна. Это мой особенный дар и мое проклятие. Вот вам факты, – продолжил он, снова подаваясь вперед. – Редер может жить и отчаянно рисковать – или он может стать еще одним зомби для тупиковой кабинетной работы. Я точно знаю, что бы я для себя выбрал. – Тут он склонил голову набок. – И догадываюсь, что выбрали бы для себя вы. Так будете вы мне помогать или нет?

Сьярхир позволил себе принять удивленный вид.

– Зачем вам моя помощь, сэр? Когда речь заходит о вербовке, у вас и так полный карт-бланш.

Скарагоглу опять рассмеялся, на сей раз с истинным удовольствием.

– По тому, как коммандер Редер на меня смотрел, я понял, что до него дошло достаточно грязных сплетен про мои наклонности кукловода. Все по-настоящему независимые люди поначалу с этой проблемой сталкиваются. А вот если кто-то, кому он может доверять, намекнет ему, что мне доверять тоже можно… – Скарагоглу пожал плечами, – тогда все будет куда как проще.

– Но генерал, я вам вовсе не доверяю.

Скарагоглу недовольно поднял брови.

– Вы уже выполняли для меня подобные задания, капитан.

Сьярхир улыбнулся.

– Именно поэтому, сэр, я вам и не доверяю.

Десантный генерал ухмыльнулся.

– А кроме того, сэр, у Редера нет никакой причины мне доверять. Мы с ним даже не знакомы.

– Что ж, – Скарагоглу развел руками, – значит, придется познакомиться. И не сомневаюсь – ему вы тоже понравитесь. Обаяния вам, Сьярхир, не занимать.

– Благодарю вас, сэр.

Генерал милостиво ему улыбнулся, а затем несколько секунд просто посидел в задумчивости, правой рукой отстукивая такт скрипичного концерта.

Этот жест Сьярхиру кое о чем напомнил, и он сказал:

– У Редера протезная рука, сэр. От полетов на «спидах» он отстранен.

Генерал пренебрежительно отмахнулся.

– Едва ли это серьезная причина не поручать Редеру это задание, – сказал он.

– Не уверен, сэр.

– Вы у меня совсем как «адвокат дьявола», Сьярхир, – с язвительной улыбкой заметил генерал. – Но, полагаю, сам дьявол побольше вашего споров выиграл.

– Вам виднее, сэр.

Скарагоглу от души рассмеялся.

– Вы уже слишком давно со мной, сынок. Я собираюсь вам устроить новое назначение.

– Как вам будет угодно, сэр. – Но Сьярхир знал, что это будет очень нескоро.

* * *

Питер сидел в баре у Паттона; он не был пьян и не хотел напиваться, но за воротник все-таки немного закладывал. Так его настроение оставалось достаточно приподнятым, чтобы он в свою кружку пива не разрыдался. Или, если уж по правде, в рюмку виски. «Весь фокус в том, – думал он, – чтобы держаться на самой грани эйфории, но не пытаться ее достичь – иначе я наверняка расчувствуюсь и заплачу».

Остальные по его же просьбе оставили коммандера одного.

– Мне тут кое о чем подумать требуется, – жизнерадостно заявил Питер. И с тех самых пор его мысли так и носились по кругу.

«Итак, меня опять намыливаются приземлить, – думал он. – Как раз теперь, когда я снова могу летать». Ничего хорошего Редеру все эти думы не приносили, но ничего тут поделать он не мог.

В зеркале за стойкой он увидел свою мрачную физиономию. Вообще-то это зеркало было устроено так, чтобы делать наблюдателей моложе, симпатичней и счастливей, чем в действительности.

«Со мной ему нешуточно поработать приходится», – подумал Редер. Вид у него был предельно серьезный. Но серьезный в хорошем смысле, что совершенно не отражало его настроения типа «нажраться таблеток, перерезать вены, а потом с высокого утеса махнуть». Зато лицо Питера, в отличие от зеркала, прекрасно это настроение отражало. Тут он заставил себя улыбнуться. И почти расслышал облегченный вздох зеркала.

Редер огляделся. «А все-таки у Паттона самое то, – подумал он. – Славное местечко». Сейчас ему очень хотелось, чтобы рядом была Сара Джеймс. В роскошной компании капитан-лейтенанта не пришлось бы ему сосать эту жидкую отраду. Но Питер отстранил Сару вместе с остальными, и она, к его ужасу, без единого слова ушла. «А, ладно», – горестно вздохнул он и добавил этот солидный кирпич к стенке своих невзгод.

Затем Питер сделал еще глоток виски и заставил себя поразмышлять о том, какую канцелярскую работу могут поручить человеку с его опытом и выучкой. От этих раздумий он вздохнул так горестно, что дальше уже было некуда.

– Ничего себе. Похоже, все горести мира с бока на бок переворачиваются.

Редер взглянул направо. На соседний табурет садился десантный капитан. У мужчины была приятная улыбка, золотисто-смуглое лицо и иссиня-черные волосы индонезийца.

– Не все так скверно, – с беспечной улыбкой откликнулся коммандер.

– Ясон Сьярхир, – представился индонезиец, протягивая руку.

Питер охотно ее пожал.

– Питер Редер.

Сьярхир погрозил Редеру пальцем.

– По-моему, я вас знаю, приятель. Ну да, конечно! Вы тот самый парень, который спас «Неустрашимый»! Разве не так?

– Не так. «Неустрашимый» спасла Кэтрин Монтойя. А я знатный механик, только и всего. Со мной никогда ничего особенного не приключается. Я всего-навсего проделал маленький ремонтик…

– Вы сами не знаете, что вы проделали! – воскликнул Сьярхир, после чего схватил Питера за руку и энергично ее затряс. – Позвольте пожать вам руку.

«Да на здоровье», – подумал сбитый с толку Редер.

– Можно мне вас угостить? – Капитан поднял руку, подзывая бармена. – Я настаиваю, – подчеркнул он.

– А я и не отказываюсь, – отозвался Редер. – За чужой счет почему не выпить? – Когда выпивка прибыла, он поднял свой бокал и провозгласил: – За капитана Монтойю! Вот кто по-настоящему достойный офицер!

Сьярхир одобрительно кивнул.

– И весьма достойно с вашей стороны, коммандер, поднимать за нее тост. – Он тоже поднял бокал. Поверх его ободка капитан оценил состояние Питера и решил, что этот бокал станет сегодня для коммандера последним. Сьярхир вовсе не хотел быть впоследствии обвиненным в том, что воспользовался преимуществом трезвого над подвыпившим.

Затем капитан огляделся и пододвинулся к Редеру.

– Ходит слух, что Греттирсон хочет объявить Монтойе выговор.

У Питера аж челюсть отпала.

– Выговор? – недоверчиво переспросил он. – Не может быть! Она сделала все, что было в человеческих силах, чтобы спасти этот корабль.

Сьярхир развел руками и поморщился.

– Греттирсон всегда был фанатичным борцом за дисциплину. Но с тех пор, как погиб его корабль, да еще почти со всей командой, включая его сына, он совсем с цепи сорвался.

Редер нахмурился. Вообще-то ему нравился командир, который терпеть не мог, чтобы его людей убивали. Это было намного предпочтительней альтернативы – командира, который манипулировал своими подчиненными как неодушевленными игровыми фишками, видя в них заменимый товар, подобный всей прочей амуниции.

– И все-таки… – пробормотал Питер, качая головой.

– Впрочем, я сомневаюсь, что у него это получится, – утешил его Сьярхир. – Я слышал, что Андерсон чуть его из кресла за погоны не вытащила, когда он это предложил. – Он рассмеялся. – Лично я бы не рискнул попасть к ней под горячую руку.

– Но что она может сделать? Она всего лишь вице-адмирал, – заметил Редер.

– Верно. Она младше его по рангу, зато к ней больше уважения. – Сьярхир осведомленно кивнул. – Греттирсон всегда к ней внимательно прислушивается, пусть даже ему это и поперек горла.

– Откуда вы все это знаете? – спросил Редер. «Как может скромный десантный капитан быть осведомлен о столь тонких деталях взаимоотношений в высших эшелонах Космического Отряда?» – мысленно подивился он.

– А у меня в штате вице-адмирала приятель, – непринужденно ответил Сьярхир. Затем он снова конфиденциально наклонился к Редеру. – Но еще больше меня беспокоит то, на что вас хочет обречь этот старпер.

Питер мрачно сгорбился над бокалом и ничего не ответил. Просто слов не нашел.

– А ведь вы знаете, что вы должны сделать, – сказал Сьярхир.

Редер поднял на него взгляд.

– Нет, не знаю, – отозвался он. – А что?

– Вы должны пойти добровольцем на какое-нибудь впечатляющее задание. Когда вы вернетесь, вас уже нипочем не посмеют засадить за канцелярскую работу.

Питер хмыкнул и невесело улыбнулся. Затем он поднял правую руку, невыразительную как резиновая перчатка.

– Во-первых, вот такая вот штуковина автоматически делает вас отвергнутым, когда вы пробуете получить подобное задание. А, во-вторых, где мне найти такое задание и как вовремя на него зачислиться? Ведь Греттирсон уже завтра утром намылился сделать из меня козла отпущения.

Лицо десантного капитана медленно расплылось в улыбке, и в животе у Редера от этой улыбки почему-то похолодело. Он почти услышал, как индонезиец подумал: «Вот ты и на крючке!»

«Пожалуй, не стоит после третьей рюмки вести серьезные разговоры с незнакомцами», – решил Питер.

– Если вы не против, – предложил Сьярхир, – я бы мог прямо сейчас отвести вас к тому, кто способен реально вам помочь.

– К кому именно? – спросил Редер, уже начиная подозревать, кто это должен быть.

– К десантному генералу Скарагоглу. – В темных глазах Сьярхира ничего было не прочесть, и все его лицо сделалось совершенно непроницаемым.

Хотя Редер и ожидал услышать именно эту фамилию, в животе у него вдруг сжался ледяной шар отчаянной паники. «Держись, – мысленно приказал он себе. – У тебя только два варианта. Первый: позволить Греттирсону с позором отправить тебя на Землю. Второй: сходить и посмотреть, что тебе предложит эта гремучая змея. Ведь если это что-то запредельное, ты всегда сможешь отказаться».

– Идемте, – поторопил его Сьярхир. – Что вы потеряете, если просто послушаете? А кроме того, виски у генерала намного лучше этой бурды.

– Тогда без вариантов, – сказал Питер, вставая. – Ведите меня, капитан.