Текст книги "Корабли времени"

Автор книги: Стивен М. Бакстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

17. Во внутреннем мире

– Добро пожаловать во Внутренний мир, – известил меня Нево, чей вид с зонтиком сейчас производил совершенно дурацкое впечатление.

Наша стеклянная колонна прошла последние несколько ярдов совершенно беззвучно. Я чувствовал себя словно помощник иллюзиониста на сцене, являющийся перед публикой на хитроумном механизме. Сняв очки, я прикрыл глаза ладонью.

Платформа остановилась вровень с травой, окружавшей нас по сторонам. Трава была ровной подстриженной и плавно переходила в полоску бетона. Лежавшую в стороне. Солнце светило прямо над головой – моя тень была короткой черной кляксой брошенной под ноги. Здесь был полдень: Внутри всегда был полдень, круглые сутки в любое время года! Ослепительное Солнце жарило голову и плечи – казалось, от меня скоро повалит дым – или я заработаю ожоги, – но постоянное присутствие светила все равно радовало.

Я оглянулся, осматривая местность.

Трава раскинулась кругом, до самого горизонта – правда, здесь не было горизонта как такового. Сколько я ни озирался, кривизны этого бесконечного пространства не чувствовалось. Это был плоский мир, каким его еще представляли древние, считая. Что земля покоится на черепахах или поддерживается плечами Атланта. Да, я уже не был приклеен к поверхности каменного шарика по имени Земля, я стоял в огромной пустой раковине. И это не было оптическим эффектом – обманом зрения. Итак. Трава, и только трава, да несколько деревьев и кустов в отдалении.

– Такое чувство, будто стоишь на громадном столе, – поделился я своими ощущениями с Нево. – Неужели мы по-прежнему внутри Сферы?

– Смотрите, – откликнулся Нево из-под зонта.

Закрутив головой по сторонам, я вначале не увидел ничего, кроме неба и солнца – с виду вполне земных. Но небо фактурой напоминало карту – или несколько карт, сложенных вместе. Я стал различать нечто за облаками. То, что я принял за дефект очков, было на самом деле мелкими крапинками, пятнышками, словно бы нанесенными акварелью: голубого, серого и зеленого цветов.

И только тут я стал понимать, что это.

Это было дальняя сторона Сферы, находящаяся за Солнцем… Пятна представляли собой океаны и континенты, горные хребты и степи – а может быть, и города! Замечательное зрелище – как будто множество земных карт сложились воедино. Сфера была настолько велика, что кривизна совершенно не чувствовалась. Казалось, я зажат между этими двумя слоями, меж массивами трав и крышей неба, где повис светильник Солнца.

– Не забывайте, что вы смотрите на расстояние орбиты Венеры, – предупредил Нево. – С такого расстояния Земля покажется точкой. Многие топографические массивы в несколько раз превышают размеры планеты.

– И, видимо, там есть океаны, способные поглотить планету. Представляю, какие геологические силы…

– Там нет никакой геологии, – перебил Нево. – Здесь все имеет искусственное происхождение, весь Внутренний Мир и его ландшафты.

Мне показалось, что он взбудоражен.

– В нашей истории многое развивалось иным путем, но одно осталось незыблемым: Это мир вечного дня, в отличие от мира, в котором живем мы – мира вечной ночи. Мы поделены между Тьмой и Светом, как и в той, вашей Истории.

Нево подвел меня к самому краю стеклянного диска. Он остался стоять на платформе с раскрытым зонтиком над головой. Я нерешительно ступил на траву. Под ногами чувствовалась твердая почва: необычное ощущение, после того как проведешь несколько дней на мягкой податливой поверхности пола Сферы. Трава была короткой и упругой, напоминая ту, что произрастает на морских берегах. Нагнувшись, я нащупал под ней сухую песчаную землю и выковырял из норки маленького жучка, который тут же вырвался и озабоченно скрылся из виду, зарываясь еще глубже в песок.

В траве шелестел ветер. Других звуков не было: ни пения птиц, ни звериного рева.

– Не особо плодородная почва, – заметил я Нево.

– Да, – ответил он. – Но она, – и снова жидко булькающее слово, которого я не понял, – восстанавливается.

– Как вы сказали?

Это симбиоз. Растения, насекомые и животные представляют собой единый механизм. Прошло всего сорок тысяч лет со времен войны.

– Какой войны?

Нево явственно пожал плечами, отчего шевельнулся его мех – явно перенятый у меня жест!

– О ее причинах уже никто не помнит. Все, кто воевал – и дети их – уже давно умерли.

– Но вы же сказали. Что этим никто уже давно не занимается, потому что нет причин для раздоров.

– Среди морлоков – да, – отвечал он. – Однако во Внутреннем мире… Это был само разрушающийся мир. Достаточно одной бомбы. А их было много. Земля была разрушена – и все живое на ней истреблено.

– Но как же растения, мелкие животные…

– Все, до основания. Поймите, погибло абсолютно все живое. Осталась только трава и насекомые – и так повсюду, на миллионы квадратных миль. Только теперь эти земли в безопасности. Им уже ничего не грозит.

– Нево, а что за люди здесь живут? Они похожи на меня?

Он ответил не сразу.

– Подобные вашем архаическому варианту. Здесь есть колония реконструированных неандертальцев, которые уже освоили религии исчезнувшего народа. Есть здесь и такие, что ушли в развитии дальше, чем вы, но и отличаются от вас не меньше нашего. Сфера огромна. Вы можете выбрать себе колонию по вкусу. Если пожелаете.

– Кхм. Не уверен, что у меня есть такое желание. Этот огромный мир давит на меня, Нево. Но, может быть, стоит сначала все посмотреть, прежде чем я выберу место, где мне суждено провести остаток жизни? Вы меня понимаете?

Он не стал спорить. Похоже, больше всего ему хотелось поскорее выбраться из этого светлого мира, залитого Солнцем.

– Прекрасно. Когда захотите увидеть меня снова, вернитесь на платформу и произнесите мое имя.

Так началось мое самостоятельное путешествие по Внутреннему миру Сферы.

В этом мире вечного дня трудно было измерить происходящее время. Если бы не мои карманные часы, я бы, наверное, потерял чувство времени. Да и смысла в нем здесь не было: день не сменял ни вечер, ни ночь, ни закрывающие Солнце облака. Я обзавелся календарем и стал отмечать проходящие сутки.

Нево оставил мне на платформе обычное жилище – четыре непрозрачных стены, подносы с водой и сыром. Было там небольшое окно и дверь. Достаточно было поставить пустой поднос на платформу – и спустя несколько секунд появлялся новый, заполненный провиантом. Ничего не поделаешь, это был единственный для меня способ выживания. Таким же образом «окуная» предметы в поверхность платформы, можно было получать их обратно чистыми, чем я и воспользовался, чтобы приводить в порядок обувь и гардероб. Нево показывал, что точно так же можно было мыть руки, но на это я не решился – опускать непонятно куда руки, а уж тем более лицо было выше моих сил. Так что я продолжал полоскаться водой.

В отсутствие бритвы я зарос пышной бородой, в которой уже просматривалась седина, указывая на то, что время идет.

Нево показал, как пользоваться очками. Нажав определенным образом на линзы, можно было приближать самые далекие предметы, как в телескопе. Я не преминул этим немедленно воспользоваться. Резкость была такой, что недостижима ни в подзорной трубе, ни в телескопе.

Первые дни своей одинокой жизни я гулял босиком по траве и покрывался бронзовым загаром. Временами начинало казаться, что я нахожусь на курорте, где-нибудь в Богноре.

Вечером я возвращался в свою хижину и как только закрывалась дверь, засыпал подоткнув под голову сложенный сюртук.

Большую часть времени я проводил в разглядывании Внутреннего мира в увеличительные очки. Я сидел на краю платформы или же валялся на траве с сюртуком, подстеленным под голову, бороздя взором небо, похожее на карту.

Это была экваториальная зона, почти типично земной ландшафт. Сравнительно узкая (в масштабах Сферы) полоска шириной в несколько миллионов миль. Там в небе, были странные пятна серебряно ледникового цвета, просвечивающие замершими морями, мне удалось разглядеть также оранжевую кляксу овальной формы непонятного происхождения – быть может, осенние леса, или прерии, или просто лесные пожары. Здесь, на экваторе, воздух был гуще, а гравитация сильнее. Похоже, этот экваториальный район был необитаем. Пустыни и океаны, в которых можно было утопить землю, сияли на Солнце фантастическим блеском. Эти пустоши земли и воды разделялись мирами-островами, районами размерами чуть больше земли.

Там я разглядел мир полный зелени: лесов и трав, с поднимающимися среди крон сияющими зданиями, что говорило о том, что там города. Я вычислил на карте Сферы мир, закованный во льды, где могли обитать мои предки времен ледникового периода. Может быть, это было искусственное охлаждение, и мир громоздился на какой-нибудь платформе-холодильнике. В некоторых из миров просматривались отчетливые следы промышленности: дымили фабричные и пароходные трубы, выгибались мосты над водоемами.

А иные миры были и вовсе непонятны мне – в них была своя, но непостижимая для меня цивилизация.

Я видел миры, парящие в небе, за которыми плыли их тени, видел строения, превышавшие длиной Великую Китайскую стену, окантовывающие гигантские пространства… Я даже представить себе не мог, что за люди там живут.

Несколько дней я просыпался в сумерках. Громадная облачная стена надвинулась над землей, а затем зарядил долгий проливной ливень. Видимо, погода в Сфере регулировалась.

Наконец, наступил день, когда я решил отправиться в путь. Я уже загодя определил себе направление – разглядев в очки-телескопы далекое нагромождение камней, которое сначала принял за тень или же лесной массив. Прихватив запас воды и съестного, уложив его в «суму», которую смастерил из сюртука, связав рукава, я пошел навстречу новым приключениям. Уже через несколько часов я выбился из сил. Что дальше? Думал я, переводя дыхание. Если со мной что-нибудь случится, когда я зайду далеко, то я не смогу даже вызвать Нево и потеряю последнюю надежду на возвращение в свой мир. Умру в травах, подобно раненой газели. И все это из-за дурацкой причуды сходить к далекой куче камней!

Почесав в затылке, я развернулся и отправился назад, к платформе.

18. Новые элои

Несколько дней спустя я вылез их хижины после пробуждения и сразу заметил, что свет стал ярче обычного. В небе я увидел еще одно светило рядом с незыблемо пылавшей звездой. Надев очки, я присмотрелся. Это был пылающий светом плавучий остров. Он содрогался от взрывов, расцветая облаками дыма, походившего на прекрасные мрачные цветы. Судя по тому, что там происходило, вряд ли на острове могло остаться что-либо живое. И тем не менее взрывы не стихали. И кроме них – больше ничего. Мертвая, сверхъестественная тишина!

Остров пылал ярче солнца, и так продолжалось несколько часов. Я знал, что стал свидетелем грандиозной трагедии людей или же их потомков.

И везде в каменном небе я видел следы войны: ее шрамы и ожоги украшали внутренний мир Сферы. Выжженные долы, траншеи, длинные как марсианские каналы, – и в них, наверное, год за годом погибали люди, сражаясь за чьи-то неведомые интересы. Охваченные огнем города, поднимающиеся над ними белыми облаками пара – видимо, там применялось какое-то воздушное оружие. И еще я видел мир, опустошенный войной, с почерневшими как угли континентами и городами, обращенными в пепел.

Представляю. Какая участь ждала Землю со времени моего исчезновения.

Через несколько дней я надолго расстался с очками. Земля, обезображенная войной, производила гнетущее впечатление.

В мое время были люди, отстаивающие войну, считая, что это необходимое средство для разрядки энергии, накапливающейся в человечестве. Они усматривали в войне очищающую функцию. Просто не хотели смотреть правде в глаза: война дает человеку выплеснуть наружу звериные инстинкты, содержавшиеся в нем. И при этом находит любые оправдания и причины и поводы. Гипертрофированный мозг находит оправдание всем жестокостям.

Мысленно я представил себе на этой карте над головой очертания Великобритании и Германии, давних соперников. Экономический и нравственный кризис привел эти государства на грань войны. И будь эти страны сейчас там – в моем каменном небе, меня, вне сомнения, тоже ждало бы незабываемое зрелище.

Тут мой ум вновь обратился к размышлениям о Нево и его народе, а также о его рациональном до предела обществе.

Да, человек может сражаться, отстаивая свою честь, защищая свою семью, он имеет на это право. Итак, один сражается за интересы семьи – а другой просто потому, что не видит для себя иной реализации в мире, где он живет. И, как только начинается война, уже не распутать, кто за что дерется и с чего все началось. В обществе накапливается масса недовольных жизнью людей – а из них получаются прекрасные солдаты, революционеры, инсургенты и так далее.

, поведение человечества предсказуемо. В особенности в нестабильном мире, где благ никогда не хватает на всех. Еще никому не удавалось разделить блага – или даже просто земли – поровну и по справедливости. И любой дележ отвергается и пересматривается последующими поколениями.

У морлоков не было таких проблем. Возможно, оттого, что они ушли от проблемы пола и семьи. У них был род – связанный несемейными узами, короче говоря, муравейник. Может быть, война – это проблема пола? Ведь, что характерно, воюют в основном мужские особи. И если бы человек дошел бы до состояния «унисекс» (эволюционируя в морлока), то возможно, избавился бы от войн.

В подобных размышлениях я провел несколько дней, продолжая свой курортный образ жизни. И, наконец, определился со своим будущим.

Больше мне нечего было делать в этом Внутреннем мире. С Нево и его сородичами я также не мог оставаться.

И более всего мне не давало покоя мое изобретение. Машина Времени оказалась разрушителем миров, нанося непоправимый вред Истории.

Я должен был решить эту проблему, с каковой целью вызвал Нево.

– Как только была сконструирована Сфера, – объяснял Нево, – наступил раскол. Те, кто хотел жить как люди, перешли во Внутренний мир. А те, кто хотел отречься от прошлых ошибок древнего человечества, стали морлоками. Войны остались проклятием Внутреннего мира.

– Нево, неужели цель создания Сферы – предоставить квази-людям, этим новым элоям, пространство для войн, так, чтобы они не уничтожили само Человечество?

– Нет. – Он стоял с зонтиком над головой в величественной позе, которая казалась уже забавной. – Конечно же нет. Сфера была построена для морлоков – как вы называете нас. А также для того, чтобы сберечь и употребить во благо всю солнечную энергию.

Он сморгнул.

– Какой еще может быть цель разумных существ, если не собрать и сберечь сохранить всю доступную информацию?

Механизм Памяти Сферы – вот что имелось в виду. Это была грандиозный библиариум, где хранилась мудрость целой расы, накопленная за полмиллиона лет, причем морлоки продолжали кропотливо собирать и обрабатывать информацию.

Эти новые морлоки были расой ученых! – и вся аккумулированная энергия солнца была пущена на постепенный коралловый рост их великой библиотеки.

Я почесал бороду.

– Понятно – хотя бы мотив. Наверное, это не так далеко от импульсов которые управляют моей жизнью. Но вы не боитесь, что в один прекрасный день все это кончится? Что вы станете делать, когда сложится окончательная теория физической вселенной?

Он покачал головой: еще один перенятый у меня жест.

– Это невозможно. И один из людей вашего времени – Курт Гедель – первый продемонстрировал это.

– Кто-кто?

– Курт Гедель. Ученый, родившийся на свет лет через десять после вашего исчезновения из времени.

Оказывается, этот не родившийся Гедель в 1930 году наглядно продемонстрировал процесс бесконечности познания. И точные науки, несмотря на свое название, никогда не смогут, оказывается, прийти к общей схеме и как-то завершить процесс познания мира. Логические системы всегда обогащаются правдой или ложью новых аксиом.

– Просто голова раскалывается, – для наглядности я схватился за голову, уже понимая, что скоро морлок переймет и этот жест. – Представляю, как отреагировал мир на открытие бедняги Геделя. Мой учитель алгебры просто сбросил бы его с лестницы, приди к нему с такой вестью.

– Гедель, – сказал Нево, – показал, что путь познания бесконечен.

Я кивнул.

– Он дал вам цель. Цель, уходящую в бесконечность.

Значит, морлоки были чем-то вроде монашеского ордена, без устали работающего на то, чтобы сохранить знания нашей великой вселенной.

Наконец – в Конце Времен – эта великая Сфера с вмонтированным в нее Разумом и его слугами-морлоками, станет чем-то вроде храма, в центре которого размещен алтарь Солнца.

Нельзя было не согласиться с Нево. Что более высшей цели для разумных существ невозможно представить.

Я заранее знал, что скажу.

– Нево, я хочу вернуться на Землю. Мы будем вместе работать над Машиной Времени.

Он кивнул.

– Я вам очень благодарен. Ценность вашего предложения неизмерима.

Дальнейшее мы обсудили по пути, и трудностей в общении с морлоком уже не возникало.

Наскоро собравшись в дорогу, я попутно обдумал все остальное.

Я знал, что Нево не терпится заполучить секрет путешествия во времени. Я чувствовал себя так, будто обманываю ребенка. Да, я вернусь на Землю вместе с Нево, но вовсе не собирался там оставаться. Как только я доберусь до машины, я немедленно сорвусь обратно в прошлое.

19. Как я преодолевал межпланетное пространство

Мне пришлось ждать три дня, прежде чем Нево объявил, что, наконец, готов к отправлению. Оказалось, нужно было дождаться момента, пока часть Сферы, в которой находились мы, поравняется с Землей, совершающей свой путь по орбите.

Мои мысли были возбуждены предстоящим путешествием – это был не страх. Поскольку мне. Очевидно, уже пришлось проделать этот путь в межпланетном пространстве, пусть в бессознательном состоянии. Скорее, это был чисто научный интерес – каким образом устроен корабль для таких перемещений? Судя по всему, это должен быть какой-то управляемый снаряд, вроде того, в котором отправил своих героев на Луну корифей фантастического жанра французский писатель Жюль Верн. Фантастика фантастикой, однако по моим расчетам для запуска подобного снаряда нужна была сила, способная преодолеть гравитацию – и при старте от человека вполне могло остаться только мокрое место. Нас с Нево просто размазало бы по стенкам такого корабля, точно клубничный джем.

Как же это могло сработать?

Общеизвестно, что между планетами нет никакого воздуха. Это совершенно пустое пространство, называемое вакуумом. Естественно в природе нет ничего абсолютного – и всякий вакуум относителен – это сильно разреженные газы, электромагнитные поля и прочее – но одно совершенно ясно: дышать в этом пространстве нечем – и пороховой заряд также не сработает, поскольку нет воздуха, а, значит, нет кислорода, необходимого для реакции. Мы не способны летать как земные птицы, которые опираются крыльями о воздух. Нет воздуха – нет и толчка! Возможно, космическая яхта, в которой нам предстояло лететь сквозь космос, должна передвигаться с помощью ракеты – причем в состав горючего обязательным образом должен входить кислород. В газообразном виде его много не захватишь в дорогу, значит – жидкий кислород с низкой температурой замерзания.

Впрочем, откуда мне известны технологии 657 208 года? Кораблю предстояло преодолеть гравитацию солнца и огромной Сферы. Возможно, при помощи тех же магнитных полей, о которых рассуждал Нево.

Как только мы вновь спустились в темный мир морлоков, утопавший в вечной тьме, я поднял голову, мысленно прощаясь со светлым Внутренним миром. Я снял очки и пообещал себе, что в следующий раз мое лицо осветит Солнце моего, девятнадцатого столетия!

Я ожидал, что попаду в какой-нибудь порт, с торчащими эбонитово-черными стволами ракет, напоминавших крейсера в доках.

Далеко идти не пришлось. Всего в нескольких милях пути по движущимся дорожкам Пола находилось это место. Небольшая коробка в рост человека, похожая на кабину лифта.

По знаку Нево я зашел внутрь. Морлок за мной. С шипением двери за нами закрылись. Коробка была абсолютно прямоугольной, однако закругленные углы делали ее внутри похожей на ромб. Кроме нас здесь ничего не было: ни стула, ни стола, лишь стержни, торчавшие из стенки «лифта».

Нево коснулся паучьими пальцами одного из стержней.

– Приготовьтесь. После старта гравитация изменится.

Эти слова, сказанные совершенно спокойным тоном, не на шутку взволновали меня. Глаза Нево за непроницаемыми очками хранили все то же отрешенное выражение. В его лице была смесь любопытства и аналитической работы ума. Я заметил, что его пальцы цепко обволокли стержни.

И тут – это произошло быстрее, чем я мог вообразить – пол распахнулся под ногами. Лифт провалился сквозь пол вместе со мной и Нево!

Я закричал и вцепился в один из поручней, как ребенок в материнскую юбку.

Бросив взгляд вверх, я увидел в прозрачный потолок кабины удалявшуюся Сферу. Вскоре кабина стала кувыркаться в пространстве, и Сфера то исчезала вверху, то появлялась под ногами. Нас бесцеремонно вышвырнули из того мрачного, почти подземного мира в еще большую пустоту и мрак открытого космоса.

Подо мной распахнулась глубочайшая на свете пещера, полная звезд, в которую стремительно скатывались мы с Нево.

– Заклинаю – что с нами происходит? Запуск сорвался?

В этот момент я стал замечать, что ноги мои оторвались от пола. С Нево происходило то же самое. Мы повисли над полом кабины, хватаясь руками за поручению Меня стало мутить. Мы болтались в пространстве точно горошины в спичечном коробке.

Нево посмотрел на меня:

– Мы открепились от Сферы. Все в порядке. Именно так и происходит межпланетное перемещение. А остальное – это невесомость и эффект вращения.

– Понимаю, – перебил я, – но почему? Почему так? Мы что, так и будем падать до самой Земли?

Его ответ добил меня окончательно.

– Естественно, – подтвердил морлок. – До самой Земли.

Тут у меня уже не осталось сил на дальнейшие расспросы. Я парил по кабине совсем как беспризорный воздушный шарик, но, в отличие от людей, шарикам тошнота и головокружение незнакомы.

Наконец мне удалось взять себя в руки. То есть свое тело. То есть научиться им управлять, пусть с грехом пополам.

Нево объяснил мне, как происходит полет на Землю. И только тогда я смог по достоинству оценить этот изящный и экономичный способ передвижения между планетами.

Да, многие светлые умы моего века предсказывали, что для полетов в космосе потребуются недюжинные затраты энергии. Но дело в том, что наш лифт, запущенный с экватора Сферы, уже получил могучую энергию вращения. Это был прощальный пинок, которого удостоила нас гостеприимная Сфера. Скорость вращения на экваторе была изрядная, так что у морлоков не было надобности ни в ракетах, ни в пушках для запуска кораблей или снарядов. Начиненных туристами, на Землю. Достаточно было просто выбросить капсулу за борт, остальное доделывала природа.

Так с нами и поступили. При такой скорости, как заверил меня мой провожатый и уже коллега – в этой катапульте мы должны были достичь орбиты Земли за каких-нибудь сорок семь часов.

Сколько я ни осматривал капсулу, не было и следа управляемых двигателей. Да и шума двигателей тоже не чувствовалось. Я просто кувыркался в кабине, моя борода развевалась как облако, а сюртук то и дело норовил слезть с плеч.

– Ну, принципы запуска мне понятны, – сказал я Нево, чтобы хоть как-то скрасить предстоящие часы. – НО как управляется эта капсула?

Несколько секунд он медлил с ответом, как будто колеблясь.

– Мне показалось, что вы меня поняли, но теперь вижу, что это не так. Я же сказал – это запуск с помощью центростремительной силы и…

– Это я понял, – агрессивно перебил я. Тут и ежу понятно. Но если мы обнаружим, что отклонились в сторону – мы что, так и пролетим мимо Земли?

В уме я уже сложил, что даже отклонение на градус при запуске может привести к кардинальной перемене курса – учитывая межпланетные расстояния. Мы можем пролететь в нескольких миллионах миль от Земли – и поплывем потом в бесконечные дали космоса, пока не кончится воздух в кабине!

Вид у моего собеседника был явно смущенный.

– Ошибки быть не может, – промямлил он.

– И все же, – настаивал я, – если что-нибудь произойдет, как нам выровнять траекторию?

Подумав некоторое время, он, наконец, ответил.

– Нет, это невозможно.

– Что невозможно?

– Отклонение невозможно. Это исключено.

– Вы в этом так уверены?

– Уверен. Ни в какой корректировке курса капсула не нуждается.

Я вынудил Нево повторить это несколько раз, пока не поверил ему окончательно. Капсула после запуска летела наобум, точно камень, выпущенный из пращи, как беспомощный снаряд из романа Жюля Верна.

Мой протест и несогласие с таким антинаучным подходом вызвали у морлока некоторый шок.

Капсула бултыхалась, вращаясь в космосе: многочисленные звезды и уникальная Сфера крутились по сторонам, а я с трудом убеждал себя, что все в порядке, и что наш путь заранее рассчитан, и прибытие на родную планету так же неизбежно, как наступление весны. Впрочем, после остановки вращения Земли такие понятия как времена года потеряли смысл. Несколько часов я провел в параличе страха. Определенно, такое путешествие имело все признаки кошмара – падение в бездонную тьму и полная беспомощность и невозможность как-то повлиять на события. Видимо, морлоки стопроцентно доверяли своей технике – но я не родился морлоком, и оттого опасения не оставляли меня.

И вот мы заметно стали притормаживать. Или мне это лишь показалось?