Текст книги "Я, снайпер"

Автор книги: Стивен Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Глава 9

Это были взрослые люди, профессионалы своего дела, но в тех редких случаях, когда директор заходил в их комнату, без пиджака, с закатанными рукавами рубашки и сбитым набок галстуком, все сразу напрягались. Это кажется нелепым, однако именно так и происходило.

Поэтому, когда большой босс появился в рабочем кабинете, гомон голосов мгновенно сменился полной тишиной. А за секунду до этого агент Чендлер, которую из-за молодости, светлых волос и чрезвычайной привлекательности теперь называли Старлинг, по фамилии героини Джоди Фостер из кинофильма «Молчание ягнят», сидела вместе с Роном Филдсом и другими старшими агентами из оперативной группы «Снайпер» и добродушно ворчала «по поводу ситуации».

Ситуация заключалась в том, что не происходило ничего существенного, только проверки, перепроверки и снова проверки. Старлинг должна была следить за временной линией, фиксировать в хронологическом порядке ход расследования, следить, чтобы все улики были запротоколированы с указанием источника и ответственного лица и приложением документов о юридической законности и чтобы все лабораторные отчеты сопровождались аннотацией и выводами. Это она написала первый примерный вариант того отчета, который, дополненный и расширенный, ознаменует роспуск оперативной группы «Снайпер» и официальное закрытие дела.

Однако в последнее время даже сверхдеятельная Старлинг особенно не утруждалась; она даже позволила себе потратить на обед целых полчаса вместо обычных двенадцати минут и приехала в гости к своему жениху, аналитику из одного внушительного здания без вывески, расположенного в Лэнгли, штат Виргиния,[18]18
  В Лэнгли находится штаб-квартира ЦРУ.


[Закрыть] раньше десяти часов вечера.

– Это как-то странно, – рассуждала она, сидя в рабочем кабинете. – Я все проверяю и проверяю…

– Знаешь, Старлинг, – ответил Филдс, – это ритм любого серьезного расследования. Все продолжается, продолжается, продолжается, а затем пшик – и больше ничего нет. Просто привыкни к этому. И еще уясни: нам, в частности, платят за то, чтобы мы ждали, когда этот гений консультант скажет свое слово.

– Кстати, а что он за птица? – спросил Боб Мартин, лучший следователь полицейского управления Шейкер-Хейтс.

– Ну, считается, что это большой знаток оружия. Не только в теории, но и в оперативной практике. Ходят слухи, что Ник Мемфис внедрил его в Бристоле и именно так удалось завалить банду Грамли.

– Он похож на Бадди Эбсена в роли старого полицейского,[19]19
  Имеется в виду роль известного американского актера Бадди Эбсена в популярном детективном сериале «Барнаби Джонс».


[Закрыть] – заметил Боб. – Как там его звали? Макгивер?

– Нет, Макгивер – это молодой. Кажется, Барнаби Файф.

– Нет, – возразила Старлинг. – Барнаби Джонс.

Старлинг смотрела все передачи о правоохранительных органах, какие только выходили в эфир, поскольку была родом из чисто полицейской семьи: ее отец возглавлял дорожную полицию штата Аризона, а двое братьев работали в ней инспекторами.

– Очко в пользу Джоди, – улыбнулся Мартин.

– Эй, Боб, не надо так ее называть. Она у нас Старлинг.

– Ребята… – начала было Чендлер, но осеклась, увидев «его превосходительство».

Директор постучал в дверь кабинета Ника и открыл ее, когда изнутри донеслось «да». Он оставил дверь открытой, предположительно для того, чтобы подчиненные все слышали и получили информацию прежде, чем ее выдаст Ник. Директор славился своими организаторскими способностями.

– Не надо, Ник, не вставай.

Ник, поднявшийся из-за стола, опустился на место.

– Да, сэр. Может, хотите кофе?

– Насколько мне известно, кофе у вас дрянь. Предпочитаю кофе в отделе борьбы с организованной преступностью. Вот там кофе так кофе!

– Да, господин директор.

– Ник, говори. Я просто проходил мимо. Мне не хочется уподобляться этим козлам, которые суют нос во все мелочи, сам таких знаешь, но ты со своим консультантом условился о времени?

Директор не потрудился сесть, и на бюрократическом языке это означало, что беседа будет краткой – быстрое введение в курс дела, а не серьезное обсуждение стратегических задач.

– Сэр, я ему постоянно твержу, что время не на нашей стороне, но он действует осторожно и расчетливо. Благодаря этому он оставался в живых все эти годы.

– На меня давят со всех сторон. Кажется, «Нью-Йорк Таймс» работает на Констебла, как и его лоббист и этот конгрессмен. Со мной уже связывались из Чикаго и Нью-Йорка, уверен, что и Кливленд не за горами. Все требуют действий, в нашем пресс-центре люди буквально днюют и ночуют в ожидании новой информации.

– Я вижу их каждое утро.

– Ладно, я тут подумал, мы можем выдать какой-нибудь промежуточный отчет? Ну, что-нибудь такое, чего еще не было. Например, подтвердим, что мы проверили все передвижения Хичкока по местам преступлений. Это ведь так?

– Тут все железно.

– Такое заявление нас ни к чему не обяжет, зато выставит в хорошем свете. Сделай утечку в «Таймс». У тебя есть человек, кому можно это доверить?

Поднявшись, Ник посмотрел поверх плеча директора.

– Старлинг, будь добра, подойди сюда.

Девушка тотчас встала и направилась в кабинет.

– Прошу прощения. Я не должен был так называть вас, агент Чендлер. Вы знакомы с директором? Сэр, это специальный агент Джин Чендлер, которой я поручил подготовить предварительный отчет. Она отлично знает свое дело, нюх как у ищейки.

– Старлинг? Я все понял. Что ж, надеюсь, Старлинг, ты оправдаешь свое прозвище.

– Я тоже надеюсь, сэр, – отозвалась Чендлер, для которой настоящая Старлинг была богиней, определившей ее решение поступить на службу в ФБР.

– Кажется, я знаком с твоим отцом. Аризона? Отличный полицейский.

– Лучший из лучших.

– Старлинг… прошу прощения, агент Чендлер.

– Я уже к этому привыкла, господин директор.

– Так или иначе, у тебя есть опыт общения с прессой?

– Мои отец и братья не любят делиться с журналистами.

– Что ж, это неплохо в большинстве случаев. Но иногда можно выиграть немного времени, если бросить собакам маленькую кость, чтобы они перегрызлись из-за нее, оставив нас в покое. Гм, я вот тут подумал…

Зазвонил телефон.

– Не стесняйся, Ник, отвечай, это подождет.

– Да, сэр.

Ник схватил трубку, радуясь тому, что их прервали. Он знал, что работать с прессой очень сложно: журналистов не проведешь, и Старлинг, даже если она будет работать под руководством самого директора, могут заклеймить как доносчика, что повредит ее карьере. А Ник не желал подобной судьбы такой молодой, способной и трудолюбивой девушке.

– Мемфис слушает.

– Это Свэггер. Кажется, у меня кое-что есть. Мне зайти? Кстати, как ты собираешься это обставить?

– Предлагаю вот что: я соберу все руководство следственной группы, а также экспертов и специалистов из Бюро по контролю над алкоголем, табаком и огнестрельным оружием. Ты не против? Тогда ты сможешь выступить сразу перед всеми.

– Ладно, назвался груздем – полезай в кузов.

– Поскольку директор здесь, могу и его пригласить.

– Почему бы и нет? – не стал возражать Боб.

– Порадуй меня, скажи, что у тебя хорошие новости.

– У меня новости, – поправил его Боб, – и уж вам решать, хорошие они или плохие.

– Звучит не слишком обнадеживающе.

– Ваши ребята проделали колоссальную работу. Просто поразительную, если учесть, сколько у них было времени. Они ошиблись только в одном.

– И в чем же?

– Взяли не того человека.

Глава 10

Боб стоял во главе стола с блокнотом в руках, в котором находились его заметки. Справа от него устроилась очень привлекательная молодая женщина, тоже с блокнотом, – видимо, она собиралась записывать его слова. Кроме них в комнате были ведущие агенты из оперативной группы «Снайпер», два приглашенных специалиста из Бюро по контролю над алкоголем, табаком и огнестрельным оружием, эксперт-баллистик из Бюро, два младших аналитика, по одному следователю из полицейских управлений Огайо, Чикаго и штата Нью-Йорк (последний представлял соответствующие местные власти), Ник Мемфис как руководитель группы и директор, который якобы «случайно оказался поблизости и решил зайти». Помещение было залито безжизненным светом люминесцентных ламп, окрашивающим лица в бледный зеленовато-серый цвет.

Эти люди – угрюмые, враждебные, не разъяренные, но разочарованные и готовые драться – знали, с кем имеют дело. Никаких улыбок, никаких открытых взглядов, ничего, кроме недовольных жестов и громких перешептываний с коллегами. Воздух вибрировал настроением «нас это не впечатляет».

– Коллеги, – начал Ник, когда ерзанье, возня и разговоры наконец прекратились, – как вы помните, мне хотелось, чтобы все наши находки изучил человек посторонний, и я пригласил мистера Свэггера, поскольку он сам в прошлом снайпер морской пехоты. Не сомневаюсь, он подтвердит, что, приступая к вопросу, он искренне желал иметь другой результат, который обелит его собрата-морпеха, но я также знал, что если мистер Свэггер убедится в нашей правоте, значит, мы действительно проделали отличную работу. Судя по всему, это не так. Мистер Свэггер – самый опытный стрелок из всех, с кем мне приходилось иметь дело, человек кристально честный и порядочный, кроме того, у него есть своеобразный… дар, что ли, позволяющий разбираться в динамике процесса стрельбы. Он не профессиональный эксперт по части стрелкового оружия, привыкший выступать в суде, но у него есть какой-то дополнительный ген, позволяющий видеть то, что скрыто от других. Так давайте же послушаем мистера Свэггера. Итак, Боб…

– Хочу добавить, – вмешался директор, – и прошу меня простить, Ник, я вовсе не собираюсь отнимать у тебя руководство группой, но в прошлом году в Теннесси мистер Свэггер выступал в качестве консультанта Ника и показал себя настоящим героем. Так что он заслужил право взъерошить нам перышки, и я надеюсь, что все присутствующие отнесутся к нему с профессиональным уважением. Давайте не будем превращать эту встречу в состязание «кто кого перекричит».

– Я кричать не буду, обещаю, – заверил Боб. – Вижу, здесь все разочарованы. Я пришел не для того, чтобы критиковать и указывать на пропуски и недоработки. Не собираюсь никому портить карьеру. Для меня главное – добиться правды. По тому, как я путаю сказуемые и подлежащие, вы понимаете, что образование у меня хромает, и за это я приношу свои извинения. Когда я стараюсь говорить как надо, получается только хуже, поэтому обычно я даже не пытаюсь изъясняться по-умному. Так что если я случайно скачусь на привычную речь и мои подлежащие и сказуемые начнут сталкиваться друг с другом, шлепните меня по заднице.

Это вызвало смех и сняло враждебное напряжение, пусть и ненадолго.

– По большому счету все это не имеет значения. Я собираюсь поделиться с вами опытом, которого ни у кого из вас нет, а именно опытом снайпера, человека, отнимавшего чужие жизни на поле боя и слишком много размышлявшего о подобных вещах. Позвольте мне заранее поблагодарить вас за внимание. Не буду ходить вокруг да около и сразу открою все карты. Да, я здесь для того, чтобы сказать: вы ошиблись и Карл Хичкок никого не убивал. Полагаю, последнюю неделю своей жизни он провел в наркотической коме. Вы, конечно, сразу возразите: «Тогда почему в его крови не обнаружили наркотик?» А объясняется это тем, что наркотиком является бурбон. Этого добра хватало. Карл был алкоголиком, и после того, как его похитили, ему насильно вводили бурбон через капельницу – ну, в медицинских тонкостях я несведущ, возможно, это был чистый спирт. Но кто это делал? Имени я назвать не смогу. Однако, когда я закончу, у вас сложится довольно приличная картинка, кто этот тип, где он и как его взять. Итак, можно продолжать?

Раздались невнятные реплики – неохотное выражение согласия.

– Начну со стрельбы. Вы отметили, что преступник обладает изрядным опытом. Этот парень понимал, что делает. Дважды он вышиб мозги через толстое заднее стекло машины с расстояния двести с лишним ярдов. Актрисе он всадил пулю между ребрами прямо в сердце. Митчу Грину попал в открытый рот с расстояния сто футов, сквозь стекло. Определенно, Карл Хичкок мог бы это осуществить. Как и его винтовка. Как и боеприпасы. С такой винтовкой, такими боеприпасами и таким мастерством это пара пустяков. Так подумали все вы, и так сначала подумал я. Эффективные смертельные выстрелы. Да, хороший снайпер способен на эффективный смертельный выстрел, такой по силам Нику или мне. Но эти выстрелы не просто эффективные смертельные выстрелы. Не просто попадания в яблочко, в центр мишени. Эти выстрелы, все четыре, являются анормально идеальными.

Боб остановился, давая присутствующим возможность переварить информацию.

– Стрелок не просто поразил цель. Не просто попал в яблочко. Не просто в середину яблочка. Не просто в крестик в середине яблочка. Четыре раза подряд он попал в ту самую точку, где пересекаются две риски, в самый центр середины яблочка. Он поразил точный математический центр цели, и вы можете сами в этом убедиться, ознакомившись с измерениями, проведенными коронером. Все четыре выстрела пришлись в эту самую чертову точку.

Тут же взметнулась рука.

– Прошу прощения, что перебиваю, – заговорил следователь полиции штата Нью-Йорк, – но я ничего такого не вижу. Я вижу следующее: отверстие между ребрами слева от левой груди, отверстие в середине затылка, отверстие в левой стороне головы в двух дюймах выше и чуть впереди левого уха и отверстие в задней стенке гортани. Я еще могу согласиться, что выстрелы в середину затылка и в рот являются идеальными, но остальные два никак нельзя назвать попаданием в яблочко.

– Хорошее замечание. Однако вы рассуждаете об убитых так, словно это застывшие цели. Вы видите в них плоские мишени, установленные на подставке, и ищете одинаковые расстояния сверху и снизу, справа и слева. Но это были люди, и они двигались. И все они получили пулю в самый центр, в центр центра, если учитывать тот угол, на который было развернуто тело в момент выстрела. Проще всего это показать на Рейли. Ее муж, сидевший рядом, получил пулю в затылок. Она оборачивается к нему, повертывает голову влево. Для снайпера ее голова, переместившись приблизительно на сорок пять градусов влево, занимает большую площадь. Убийца стреляет строго в центр головы, какой она становится для него под таким углом, и в этом положении строгий математический центр оказывается в двух дюймах выше левого уха и в одном дюйме перед ним.

Боб сверился со своими заметками.

– Под углом сорок пять градусов голова представляла бы мишень шириной в четыреста двадцать пять миллиметров. Я попросил одного знакомого прогнать это на компьютере. Преступник всадил пулю точно в двухстах двенадцати миллиметрах от затылка, в ста тридцати двух миллиметрах от макушки и в ста тридцати двух миллиметрах от подбородка. Хотите цифры на Фландерс? То же самое, учитывая угол, под которым находилась жертва. Точно в середину от бока до бока и от верха до низа, если брать во внимание угол попадания пули. Если бы этот человек стрелял на кучность, он всадил бы все четыре пули, с разных расстояний, в различных условиях, в кружок диаметром приблизительно триста двенадцать тысячных дюйма. Больше того, разброс, если измерять между центрами пуль, был бы меньше одной десятой дюйма. Ни один живой человек так стрелять не может. Такое по силам только Богу.

Боб ждал, когда слушатели усвоят смысл его слов, однако на большинстве лиц отражалось полное недоумение.

– Как же ему это удалось?

– Самое смешное, что, если бы вы спросили преступника, он не смог бы ответить. Он не стремился сознательно к подобному эффекту. В этом его оплошность. Подумай он наперед, то стрелял бы не так хорошо, просто убивая, а не попадая в центр центра. На самом деле это получилось у него по ошибке. Но как?

Молчание.

– Суть в прицеле, – наконец пояснил Боб. – Неужели не понятно? У Карла был «Льюпольд Марк-четыре» 2,5х10 с тысячными делениями на перекрестье – именно он был установлен на его винтовке, – верх совершенства на тот момент, когда Карл собирал свою винтовку, а именно на две тысячи пятый год. Да, с таким прицелом можно попасть в голову, в сердце, в рот, но на дистанции триста ярдов пули бессистемно разойдутся где-нибудь на пару дюймов. Разброс будет около дюйма на сотне ярдов, двух дюймов на двухстах и трех дюймов на трехстах ярдах, это называется «угловыми минутами». Прицел не настолько идеален, его невозможно усовершенствовать так, чтобы кучность составляла меньше четверти дюйма. Убийца добился сверхточности, потому что у него был особый прицел.

– Он использовал спортивный прицел? – поинтересовался кто-то из присутствующих.

– Нет. С две тысячи пятого года технологии прицелов шагнули далеко вперед. Военные вкладывают в это большие деньги, потому что именно такие войны приходится вести в современном мире. Мы должны поражать врагов до того, как они поразят нас. И наш преступник имел доступ к такому снаряжению. Этот тип использовал какое-то оборудование самого последнего поколения, управляемое компьютером и позволяющее добиваться поразительной точности. Производителями таких прицелов являются «Хорус», «Табб» от «Шмидт и Бендер», «Холланд», имеющая контракт с «Льюпольд», «Найтфорс», система БОРС компании «Барретт» и некая фирма, именующая себя «И-снайпер». Тот, кто совершил эти убийства, снял прицел Карла, установил один из этих малышей, произвел выстрелы, после чего вернул на место «Льюпольд Марк-четыре». Преступник сидел в темноте автомобиля, оценивал расстояние, температуру воздуха, скорость ветра, все это вводилось в уравнение, просчитывалось компьютерной программой, откалиброванной на вес пули, количество пороха, влияние капсюля, и электронный малыш выдавал результат. Что-нибудь вроде «семь вниз, четыре и три десятых вправо». Убийца смотрел в прицел и вместо привычного нам одного перекрестья видел целую рождественскую елку черточек – на снайперском жаргоне рисок, – расходящихся от центра прицела, находил нужную, в данном случае ту, что была на семь делений ниже и на четыре целых и три десятых правее, после чего нажимал на спусковой крючок. И сразу же попадал в самое яблочко. А теперь позвольте кое-что заметить. Во-первых, Карл был стариком и просто не мог разбираться во всех этих новых мудреных технологиях. Он даже не имел возможности пользоваться ими на практике. Сомневаюсь, что у него был хотя бы сотовый телефон; я обзвонил семь человек, знавших его, и они подтвердили эту догадку.

Опять тишина. Боб обошел всех вчистую. Наконец Ник сказал:

– Но возможно, все эти идеальные выстрелы просто случайны. Я имею в виду, нет никаких физических причин, почему Карлу не могло повезти. Четыре дня подряд. Такое бывает. Твое предположение не подкрепляется ничем существенным. Другими словами, никаких доказательств нет, помимо рассуждений о попадании в яблочко, помимо твоих субъективных оценок.

– Нет, – вмешался Рон Филдс, вечный слон в посудной лавке, – я вынужден согласиться с мистером Свэггером. Шесть лет я работал снайпером в отряде полиции специального назначения в Сент-Луисе. Я стрелял хорошо, очень хорошо, но стрелять настолько точно был неспособен. Я мог попасть в кого угодно, завалить за секунду, слава богу, что мне не пришлось этого делать, но все мои выстрелы, как выразился мистер Свэггер, были в пределах угловой минуты. А этот тип стреляет в пределах угловой секунды. В пределах десятых долей угловой секунды.

– Господин директор? – обратился к боссу Ник.

– Ник, я просто слушаю. Продолжайте, мистер Свэггер. У вас есть еще что-нибудь?

– Давайте подумаем, кто может использовать такой прицел. По сути, все снайперское сообщество делится на две группы: на военных и полицию. Однако в действительности большинство полицейских снайперов никогда не стреляют дальше сотни ярдов.

– Совершенно верно, – подтвердил кто-то. – В прошлом году ребята из учебного центра в Квантико провели исследование и обнаружили, что в среднем полицейский снайпер имеет дело с целью, удаленной на семьдесят семь ярдов.

– Только военным приходится поражать людей, находящихся гораздо дальше. Вот почему сейчас на стрельбищах занимаются с такими калибрами, как триста тридцать восемь «Лапуа магнум», триста «Винчестер магнум», четыреста восемь «Чей-тек», четыреста шестнадцать «Барретт» и, разумеется, пятьдесят «Браунинг». Подобным патроном можно сразить плохого парня на дистанции в милю, а то и больше.

– Значит, это армейский снайпер. Карл служил в армии. В таком случае это подтверждает скорее нашу точку зрения, чем вашу, – заявил Рон.

– Нет. Карл начинал в армии, Карл прославился в армии, стал одним из лучших морских пехотинцев за всю историю, но на протяжении последних двадцати лет он разъезжал по всей стране, устраивая семинары для полицейских.

– Именно так на него и вышла Чендлер, – заметил Ник.

Боб подумал, что, судя по всему, Чендлер – сидящая рядом девушка, делающая заметки; она улыбнулась, но глаз не подняла.

– Карлу пришлось постигать все премудрости вашего ремесла, – продолжал Боб, – в дополнение к тому, что он уже знал. Вот почему у него не было никакой «Чей-тек» калибра четыреста восемь – он не занимался с молодыми снайперами, которым предстоит отправиться в пески и уничтожать «тюрбанов» на дистанции полторы тысячи метров. Карл работал с полицейскими сержантами, которым, возможно, придется пристрелить пьяного папашу, приставившего нож к горлу собственного ребенка. Поэтому Хичкок остался верен триста восьмому калибру. Пролистайте его ежедневник, и вы сами убедитесь, что последние десять лет Карл имел дело только с полицейскими школами. Это еще одна причина, почему он понятия не имел о новейших компьютерных штучках и не мог быстро с ними разобраться. Но есть и другой момент. Сэр, вы сами были полицейским снайпером. И даже если вы никого не завалили, не сомневаюсь, вас вызывали на дело. Представьте, как вы лежите в темноте, терзаясь тревогой. Что вас беспокоит? Что для вас самая большая проблема?

– Ну… – Взгляд Рона стал отсутствующим, показывая, что он сосредоточился на своем прошлом. – Насколько я помню… в общем, стекло.

– Оно самое, – подтвердил Боб. – Где находится человек, приставивший нож к горлу ребенка? Где находится грабитель, захвативший заложников в банке? Где находится окруженный бандит, не желающий сдаваться? Где находится похититель, держащий под прицелом жертву после погони? Правильный ответ не «в помещении». Правильный ответ – «за стеклом».

И снова пауза.

– Вот что обязан был уяснить Карл, раз он помогал ребятам из правоохранительных органов освоить искусство меткой стрельбы. И вот на что армейские снайперы не обращают никакого внимания. Им практически всегда приходится поражать цели на открытой местности. Они не имеют дела с захватом заложников. Они определяют местонахождение цели, рассчитывают все параметры и стреляют, и, даже когда дело происходит в городе, большая часть окон уже выбита, если не все. Тип с АК или РПГ. Тип с сотовым телефоном, с чем угодно. Никакого стекла в планах нет. Сэр, как вы будете стрелять через стекло?

– Да. – Рон кивнул, словно соглашаясь с хитрой шахматной комбинацией, которую он просмотрел и которая окончилась для него матом. – Я все понял. Каждый полицейский снайпер в курсе, что для стрельбы сквозь стекло ни в коем случае нельзя использовать пулю «Сьерра» весом сто шестьдесят восемь гран с полым наконечником. Для этого лучше всего подходит охотничий патрон с пулей «медвежья лапа» весом сто шестьдесят пять гран. У этой пули сердечник гораздо более прочный, то есть она не лопнет, не расколется, не уйдет в сторону при попадании в стекло, особенно в закаленное стекло автомобиля. Однако наш стрелок этого не знал.

– Карл наверняка знал. А этот тип не знал, – согласился Боб. – Но он не полный дурак. У него имелись кое-какие смутные представления о стекле, и он принял решение на ходу, как это сделал бы армейский снайпер на вражеской земле. Его решение заключалось в том, чтобы максимально уменьшить угол отклонения, переместив винтовку перед выстрелом в Рейли. Где находился убийца? В двухстах с лишним ярдах, в конце следующего квартала, и он понимал, что лучше не стрелять через заднее стекло «вольво» под углом, потому что в этом случае невозможно предсказать, куда отклонится пуля. Была даже вероятность, что она вообще не пробьет стекло и уйдет по касательной. И вот наш стрелок – полагаю, у него непременно был помощник, – просто переставил мешок с песком или опору на восемнадцать дюймов вправо, и угол со стеклом стал равен нулю градусов. Вот почему вторая пуля также не отклонилась. Оба выстрела были прямо через стекло.

В комнате царила тишина.

Наконец Боб продолжил:

– Все было просчитано до мельчайших деталей. Эти ребята следили за Карлом, изучили его слабости, его сильные стороны, его привычки. Как-то ночью, когда все было готово, они схватили Карла и впрыснули ему что-то сильнодействующее; возможно, после этого он больше не приходил в себя, в течение всей следующей недели постоянно подключенный к капельнице со спиртом. Человек, внешне похожий на Карла, занял его место: купил микроавтобус, снимал номера в мотелях, оставлял следы, ездил к месту преступления. Пока убийца стрелял, другие привели в нужный вид одну из комнат в доме Карла. Узнав, что преступником сочли Карла, они оттащили беднягу в тот мотель и вышибли ему мозги. После чего исчезли. Они все подстроили так, что полиция просто обязана была решить: убийца – Карл. Эти ребята провели с вами хитрую игру, и им это едва не сошло с рук. Единственная беда – их снайпер не слишком усердно размышлял о своих выстрелах. В этом его ошибка.

– Так кого же мы ищем? – спросил Ник.

– Большой опыт на войне, никакого опыта гражданской работы. Великолепная техника. Думаю, выпускник военной школы снайперов и на его счету множество побед. Считает себя непревзойденным мастером.

– Мистер Свэггер, и что бы вы нам посоветовали?

– Если вы хотите поймать снайпера, есть лишь один способ – пригласить другого снайпера.