Текст книги "Джагала"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

У самого дома Лойош хлопнул крыльями, чтобы я знал, где он. Обычно он летает тихо, как сова, но если желает, может и пошуметь. Как-то я его об этом спросил, а он крайне нелестно отозвался о совах; я имел в виду совершенно другое, и разговор на этом закрыли.

Он опустился мне на плечо. Из-под закрытых ставней пробивался тонкий лучик света.

«Как действуем, босс?»

«Я выношу дверь, вы с Ротсой мечетесь у него перед физиономией, дальше импровизируем. Ты уверен, что он там один?»

«Уже несколько часов оттуда ни звука не слышно.»

«Ладно. Готовы?»

«Угу. Кстати, дверной запор тоже не щелкал.»

«То есть мне не придется выламывать дверь? Черт.»

Лойош был прав, ручка легко подалась, и я рывком распахнул дверь. Проклятый свет почти ослепил меня, так что Лойош и Ротса устремились в полет, а я последовал за ними наудачу.

Движение, ругань, и вот он уже у меня в руках. Я коснулся острием кинжала его затылка, он нырнул вперед, развернулся и попробовал пнуть меня в колено, однако я уже видел достаточно хорошо и уклонился. Я сгреб его за грудки, вспомнил, что имею дело с человеком, и приставил нож к горлу. Это помогло, он замер.

Самым громким звуком в комнате было дыхание. По-моему, он расстроился.

– Приветствую, друг мой Дани. Как тебе нравится этот прекрасный вечер? Сияющие звезды, стрекотание сверчков, прелестное пение цикад.

Он продолжал дышать.

Зрение мое почти привыкло к свету. Я толкнул его назад и заставил опуститься в кресло, по-прежнему держа лезвие у горла. Подбородок его вздернулся, а взгляд, что неудивительно, был прикован ко мне.

– Я задаю вопросы, – объяснил я, – а ты на них отвечаешь. Если не ответишь – я сочту, что ты для меня бесполезен. Если ответишь, будешь жить. Если потом узнаю, что ты солгал – я вернусь. Все понятно?

– Это джареги, – выдавил он. – Они выследили меня.

– У моего дружка есть не совсем обычные умения, – согласился я.

– Еще не поздно, – сказал он. – Уходи, и я забуду обо всем, что случилось.

– Весьма любезно с твоей стороны. Первый вопрос: на кого ты работаешь?

– Ты не понимаешь, с чем…

Я закатил ему оплеуху. Сильную.

– Даже не начинай.

Дани молча уставился на меня.

– Нет, так не годится, – заметил я. – Отвечай. Не ответишь – убью. Твой начальник заслуживает такой верности?

Кажется, в голове у него завертелись колесики. Я позволил ему подумать.

– Я работаю на графа Саэкереша, – наконец сказал он.

Нож стал чуть меньше давить ему на горло. Назовем это наградой.

– Так, и в чем заключается работа?

– Я, э, разбираюсь с трудностями, так сказать.

– Хорошо сказано. И на что же граф хотел меня подрядить?

– Не знаю, – ответил он, – мне он этого не говорил.

Размышляя, верить этому или нет, я заметил:

– В таком случае ты, наверное, не знаешь, почему он не сказал этого и мне, когда мы беседовали.

В глазах его что-то мелькнуло, кажется, удивление, словно вопрос его озадачил. Тут тоже было над чем подумать. Секунды две.

– Когда тебе предложили работу?

– Работу? – моргнул он.

– Переманить меня.

– Дня два-три назад.

– И в чем именно заключалась работа?

– Переманить тебя.

Я быстро перевернул кинжал и ударил его рукоятью в лицо. Не слишком сильно, но так, чтобы на скуле осталась ссадина. А потом снова приставил лезвие к горлу, нажимая так, что еще чуть-чуть, и пойдет кровь.

– Мы же так хорошо разговаривали, зачем эти трудности?

Он сердито смотрел на меня, а я просто ждал, и наконец услышал:

– Мне велели выяснить, что ты задумал.

Я кивнул и слегка отодвинул кинжал.

– Видишь, правду говорить легко и приятно.

– Вот и мамочка так говорила, – вздохнул он. – А когда я говорил правду, получал ремнем.

Пожалуй, парень мне нравился. Может, даже не придется его убивать.

– Ну и что же такого ты выяснил?

– Пока еще ничего.

– Сообщи, когда узнаешь.

– Непременно. Письмом.

– А что, в этой стране почта надежная?

– Где как. Но в этом графстве – вполне, поскольку ей заправляет Гильдия.

– А есть что-то, чем она не заправляет?

– Граф. Я. Возможно, ты.

– Возможно?

Взгляд его метнулся к моей руке, которая все еще сжимала прижатый к его горлу кинжал, потом вернулся к лицу.

– Не следовало мне делать таких предположений. У тебя рука не устала?

– Нет, все в порядке. Что случилось с Орбаном?

– С кем? А, с этим. Понятия не имею. Возможно, уехал. Он немало времени проводит в разъездах.

– Он работает на Гильдию?

– Все работают на Гильдию. Или на графа. Все.

– Включая колдунов?

– Хм. Не знаю. Чтобы понять такое, надо тут всю жизнь прожить, и то не факт, что поймешь.

С моими выводами сие вполне совпадало, но я об этом не упомянул.

– А все эти дела с «темным» и «светлым» колдовством?

– Я слышал о темных колдунах. Говорили, что семья Мерс занималась подобным. Не знаю, правда ли это. И не знаю, что это значит, для меня оно звучит странно. А когда будет моя очередь задавать вопросы?

– Когда нож будет у тебя.

– Кстати о – может, уберешь его от моей шеи? А то я боюсь, что если случайно скажу что-то такое, что тебе не понравится, то порежусь.

– Восхищаюсь твоими инстинктами. Продолжай.

Кажется, он расстроился. Дани определенно не хотел продолжать. И почему люди все время скрывают то, что мне хочется узнать? Если позволить им и дальше так себя вести, я расстроюсь.

Так что я слегка надавил на нож.

– Знаешь, – сказал он, – ты произвел, так сказать, впечатление, когда прибыл.

– Ну и?

– В смысле, сразу вышел на представителя Гильдии, и, как я понял, практически заявил ему, что намерен разрушить Гильдию.

– Орбан, – проговорил я.

Он кивнул.

– Ну и само собой, Гильдия пустила слух, что за тобой надо приглядывать.

– Ага.

– А потом ты начал искать Черных Колдунов.

Ну разумеется. Да, здесь даже имелся смысл. Иногда я предполагаю, что люди врут, и пытаюсь вычислить причину этого вранья. В общем-то оно не так плохо, но я забыл, что кто-то может проделывать со мной то же самое.

– Так, – сказал я. – Дальше.

– Это все не то, что его сиятельство сообщил мне, это я сам слышал.

– Да, конечно. У тебя есть уши. Валяй дальше.

– Его сиятельство вызвал меня и велел, чтобы я нашел к тебе подход для работы с ним, не сообщая, кто он. Мне было велено выяснить, интересно ли тебе сотрудничество с, так сказать, неуказанным лицом в расследовании убийства тех колдунов. Он сказал…

– Колдунов, – повторил я. – Но там была семья. Дети. И одному из детей не было и… Ладно, продолжай.

Он нервно сглотнул и кивнул.

– В общем, он сказал, что ты считаешь их своей семьей, потому что используешь их имя, и вот с этого я и начал.

– А ты не спросил у него, как меня зовут по-настоящему?

– Я не задаю ему вопросов, – покачал головой Дани. – Он просто…

– Ну да, ну да, понял. Как по-твоему, он знает, как меня зовут?

Он развел руками.

– Понятия не имею, господин М… господин. Прошу прощения.

– Разрешаю и дальше звать меня Мерс. И ему, и тебе.

– Да, господин Мерс.

– Что еще он сказал? Что-то, чтобы подчеркнуть, что я опасен?

– Не так прямо, но то, как он о тебе говорил… ну в общем, мне было несколько не по себе.

– Знаете, друг мой Дани, это самый странный город из всех, какие мне попадались.

– Это ты еще не все знаешь.

– О, конечно, не сомневаюсь. Кто их убил?

– Кого?

– Ты понял, кого.

– Семью Мерс? Без понятия. И граф не знает. Но он не думает, что это ты.

– Да, я тоже не думаю.

– Но он не уверен.

– А кто должен выяснить?

– То есть?

– Когда случается что-то в этом роде, кого-то убивают, кто обычно занимается поисками виновного? Кто ответственный?

– А. Ну, полагаю, граф. Или, возможно, король, я не уверен.

– А кому поручил бы такое дело граф?

– Пожалуй, мне.

– Тебе?

– Я так полагаю.

– И вместо этого ты крадешься за мной в темноте и предлагаешь заключить союз.

– Признай, это выглядело драматично.

– Недостаточно, Дани. Почему именно там и тогда?

– Я видел, как ты уходишь, и думал, что обстановка даст мне кое-какие преимущества. Я не знал о твоих дружках.

– Ну да. И как давно ты следил за мной, ловя удобный момент?

– Недолго. Дня два.

– Дня два?

Он кивнул.

– Ну-ну. Вот теперь ты ранишь меня в самое сердце.

«И меня, босс. Но думаю, он может врать.»

«Я всегда так думаю – и где мы теперь?»

«Ну, мы все еще дышим.»

– Ты действительно следил за мной два дня?

Он кивнул.

– Не возражаешь, если я кое-что проверю?

Я задал ряд вопросов насчет куда я ходил и с кем виделся, и бОльшую часть ответов он знал. Дальше я предпочел не углубляться. Унизительно.

– Ладно, – решил я наконец. – Каковы заключения?

– Не понял?

– Ты следил за мной в течение двух дней. Что я, по-твоему, задумал?

Он пожал плечами.

– Ты крайне скрытная персона. Я не сумел этого вычислить.

– И ты передал это графу.

Он кивнул.

– И это рассеяло все его возможные подозрения.

Дани стало неуютно.

– А если бы я принял предложение?

– Это было вполне законной сделкой.

– Было?

– Да.

– Предложение еще в силе?

– Нет, если перережешь мне горло. Это против правил.

– Вот как? Круто запрашиваешь.

– Не я. Граф. Он очень чувствителен к такого рода вещам.

Я убрал нож.

– Ладно. Если он хочет выяснить и… выяснить, кто убил семью Мерс – я в игре. Ты знаешь, где меня найти.

Он потер шею.

– Посреди поля в темноте?

– Я имел в виду трактир.

– Конечно.

– Хорошо. Не вставай, я сам закрою дверь.

Я повернулся к нему спиной, не испытывая по этому поводу никаких сомнений. У меня не было никаких сомнений в том, что Лойош настороже.

«Ну что ж, кое-что мы выяснили.»

«Похоже на то, босс. Удивительно.»

«Я сам поражен.»

До постоялого двора мы добрались без труда. Народу там было немало и мое появление ажиотажа не вызвало. Мой столик был занят и я, обидевшись (совершенно нелогично), сел за другой. Гуляш из баранины остался прежним и, смолотив полную миску, я сразу почувствовал себя лучше.

Подбирая последние капли ломтем вкусного, теплого хлеба (самая вкусная часть трапезы – всякий, у кого есть хоть капля здравого смысла, со мной согласится), я отстранился от окружающей болтовни и гула, и размышлял о том, что только что узнал.

Немалая толика всего этого зависит от того, сколько именно правды выдал Дани. По крайней мере в ряде позиций верить ему стоило. В любом раскладе, о нем самом я теперь знал многое. Работает ли он на себя? Безусловно; он работает на Саэкереша и иногда подхалтуривает на стороне. Винить его в этом я никак не мог. Вопрос в том, что дальше.

Можно ли оценить сроки? Точно – нет. Как минимум день, вне зависимости от всего прочего. Вероятно, не больше недели. В этом промежутке – когда угодно. Черт, черт, черт.

Кое-кому скоро придется плохо. Я, кажется, даже почти придумал, кому именно. Однако в любом случае, не стоит делиться с Лойошем самыми свежими заключениями, а то бедняге совсем не по вкусу здешние места.

Кое-что он, впрочем, уловил.

«Нужно убираться отсюда, босс.»

«Знаю.»

«Знаешь, но убираться не хочешь.»

«Да. Просто будь настороже.»

«Может, хотя бы уберемся из трактира?»

«Куда, например?»

«В тот, другой?»

«Но я только что сказал Дани, что буду здесь.»

«Босс…»

«Ладно, ладно. Посмотрим, есть ли там свободная комната.»

Так я и сделал. То ли ветер унес все миазмы, то ли я к ним уже притерпелся, но прогулка через весь городок оказалась вполне приятной. Народу в зале было не слишком много, и хозяйка, радушная дородная женщина средних лет, с удовольствием предложила мне комнатку за разумную цену. Поразмыслив, я решил не сообщать хозяину «Колпака», что нашел себе новое жилье. Лойош мысленно ущипнул меня за то, что я о подобном вообще подумал. Монеты перешли из рук в руки, и скучный человечек в одежде явно не по росту проводил меня наверх.

Окно выходило на улицу и меня заверили, что утром Горнило (сказано было «науп», но я понял, что это значит) не разбудит меня, даже если я забуду закрыть ставни. Кровать была узкой и короткой, но зато мягкой и без насекомых. Также в комнате имелись умывальник и ночной горшок, а еще мне сообщили, что если я утром открою дверь и позвоню вот в этот вот колокольчик, то мне принесут горячей воды. А нельзя ли будет принести клявы? Нет, но утренний кофе – пожалуйста, с нашим удовольствием. Что ж, пусть будет кофе, с медом и сливками – сойдет, сказал я, издав при этом вздох, не поддающийся описанию.

10.

Первый Ученик (шепотом): Кажется, хозяева пьяны.

Второй Ученик (шепотом): Что же делать?

Сиделка: Во-первых – прекратить шептаться. Это их раздражает, особенно когда отключатся.

(Миерсен, «Шесть частей воды». День Первый, Акт III, Сцена 2)

Следует отдать должное Лойошу: даже если никто не собирался бить меня по башке, останься я в «Колпаке», вероятно, я подсознательно допускал такую возможность, потому что этой ночью я расслабился и спал крепко и долго, почти до полудня. Тот же скучный человечек в практически той же одежде принес мне горячей воды и кофе, и ни слова не сказал относительно времени.

Доставленный, почитай, в постель полный кофейник заметно поднял мне настроение, и я почти смирился с тем, что содержится в нем все-таки кофе. Я пил его и смотрел на улицу, где перегавкивались две собачонки. Потом я оделся и спустился вниз; хозяйка уже была там и болтала с парой господ средних лет, в которых что-то такое выдавало их нездешнее происхождение.

– Доброе утро, господин Мерс, – щербато улыбнулась она.

– Доброе утро, – ответил я и принюхался. Гикори. – Вкусно пахнет. Обед?

Она кивнула.

– Свиная требуха. Самолучшая в городе.

– Вернусь, непременно попробую.

Я прикоснулся ко лбу кончиками пальцев и вышел, встречая новый день. Первым делом прогулялся в «Колпак» и спросил, не было ли для меня посланий. Нет, не было, если не считать посланием многозначительный взгляд хозяина, мол, пристойно ли проводить ночь черт-те-где? В любом случае, это послание я позволил себе проигнорировать. В зале вовсю пахло хорошим гуляшом, однако вкусы мои уже переменились. Такая уж у меня переменчивая натура.

Я вернулся в «Мышь» и пообедал. Весьма недурственно, хотя лично я бы не клал столько гикори. За едой я неспешно размышлял о том, что выяснил ночью, и прикидывал, чему же из всего этого стоит верить.

Чувствовал я себя неплохо. Ярость не улеглась, но я знал, что раньше или позже – и скорее раньше, – я смогу выследить того, кто стал ее причиной. Картина пока не сложилась, однако уже собралось достаточно кусочков, и вскоре я увижу, как они сочетаются друг с другом.

Я заказал стакан вина – красное, резкое и кисловатое, на вкус оно оказалось лучше, чем можно было предполагать, – и потихоньку потягивал его, продолжая размышлять.

Через час, так ничего и не решив, я встал и снова прогулялся в «Колпак», где меня приветстствовал хмурый взгляд Инче:

– Вам послание.

Определенно, для него все это казалось весьма подозрительным. Утром я спрашиваю, не было ли для меня посланий, а уже днем прибывает вот это вот. Я определенно что-то задумал.

Вернувшись в «Мышь», я уселся на неуклющий коричневый табурет, взломал печать и развернул плотный розовый пергамент. В отличие от прошлого, это письмо было изложено просто и прямо, без лишних слов. Мне предлагалось нанести визит его сиятельству завтра днем.

«Кажется, Лойош, у нас получилось.»

«Или это ловушка.»

«Возможно. Но сейчас меня устроит и ловушка, тогда я смогу что-то сломать. Нет ничего хуже, чем когда хочется двинуть, а некого.»

Лойош начал перечислять, что может быть хуже, но я велел ему заткнуться. Определенно, нет ничего хуже умника, делающего вид, что не понимает метафор.

Имелся, впрочем, более важный вопрос: как защитить себя на случай, если это БУДЕТ ловушкой? Стоит ли сделать какие-нибудь приготовления?

«Будь при оружии, босс.»

«Хорошая мысль.»

Вскоре в зале почти никого не осталось. Хозяйка (звали ее Мари) подошла, налила мне в стакан еще вина и спросила, все ли у меня в порядке.

– Да, вполне, – ответил я, – просто строю планы относительно дела, которое предстоит мне завтра.

– Планы?

Я кивнул.

– Пока что я подобрал лошадь, на которой туда поеду.

– Что ж, да будет ваш выбор удачным, – сказала она.

– О да. – Я подвинул к ней монету. – Выпейте со мной за это.

Она широко улыбнулась и кивнула, а потом подошла к стойке и, плеснув чего-то золотистого в стаканчик, отсалютовала мне и выпила. Я осушил свой стакан, а Мари проговорила:

– Что ж, занимайтесь планами, я постараюсь вас не беспокоить.

– Буду благодарен, – отозвался я.

Обычно за подобными словами как раз и следует сплошное беспокойство, но добрая хозяйка сдержала слово и молчала, а я сидел и, как говорят орки, «лавировал против ветра». Занятно, многие ли из горожан умеет держать слово? Да и всегда ли это делает она сама? Сомневаюсь (строго для справки: нет, не всегда). К чему все это? Да просто так уж у меня мозги работают.

В конце концов я вздохнул и поднял пустой стакан. Лучшего способа мне не выдумать.

Когда хозяйка принесла вино, я спросил:

– Вам знаком такой светловолосый, весь в веснушках, чужеземец по имени Дани?

– Да, заходил несколько раз, – кивнула она.

– Вы ему доверяете?

Она нахмурилась. По-моему, Мари была из тех, кто доверяет всем и каждому, и не понимает, почему другие не таковы.

– О чем это вы?

Я улыбнулся.

– Он предложил мне одну сделку, и мне хотелось бы знать, достоин ли он доверия в деловом отношении.

Вопрос, кажется, ей не понравился, как будто она и думать не хотела, что ответом может быть «нет».

– Боюсь, я не так хорошо с ним знакома.

– А что вы слышали?

– Слышала?

– Слухи, сплетни?

Это ей понравилось еще меньше.

– Не знаю, стоит ли говорить…

– Окажите мне любезность.

– Сплетничать о ком-то – не любезность.

– За вычетом нынешнего случая.

Мари окинула меня внимательным взглядом темно-карих глаз и вздохнула:

– Ну, знаете, говорят, он работает на его милость… на графа.

Я подумал, что тут нет ничего такого, что ей бы не хотелось о ком-то говорить, и кивнул.

– А еще говорят… знаете, граф уже немолод.

Я кивнул – это я знал, ибо сам видел.

– Ну, он… – она закашлялась и вдруг покраснела, а я вдруг понял: что бы она сейчас ни сказала, мне это пользы не принесет. – Ну, я не говорю, что тут что-то не так, учтите, но говорят, что он, ну, что девушки кое-что для него делают. А Дани, говорят, именно он таких и подбирает, – протараторила она, заливаясь краской.

О да, мои инстинкты ничуть не притупились. Я собрал все усилия, всю мошь, всю свою волю, закаленную в горнилах смерти и приступлений, – и не расхохотался.

– Спасибо, – сказал я. – Для меня это очень важно, вы очень мне помогли. Заверяю, от меня никто об этом не услышит.

Она кивнула и вернулась к стойке.

– Извините… – проговорил я.

– Сударь? – спросила она обеспокоенно.

Я поднял стакан.

– Ой, – она вспыхнула еще сильнее, хотя это казалось невозможным, и быстро наполнила стакан. – Это за счет заведения, – с глупой улыбкой добавила Мари.

– Спасибо, – кивнул я и передал ей монету. – А это в знак моей признательности.

Она спрятала монету и поспешила заняться чем-то в соседней комнате, оправляясь от смущения.

«Я все-таки чертовски хорошая ищейка, Лойош. Другой бы упустил этот жизненно важный клочок информации.»

«Ты так говоришь, потому что знаешь, что если бы упустил ты – нашел бы я, а, босс?»

«Вот видишь? В тебе тоже есть задатки хорошей ищейки.»

Представили себе мысленный эквивалент того звука, который издает лошадь, громко выдыхая через нос? Вот именно это до меня и донеслось.

Я пил вино и размышлял – совершенно не об амурных делах графа, уж поверьте. А потом вернулся в «Колпак», нашел конюшего и сказал, что завтра мне потребуется Марси. Он заверил меня, что Марси будет готова, и клянусь, я почти заметил в его взгляде искорку изумления. Если бы не это «почти», я точно ударил бы его. Не за то, что он издевался надо мной, а за попытку оскорбить Марси, это совершенно чудесное животное.

«Это и все, босс? Это все, что мы сделаем?»

«Предлагай.»

Он мысленно зарычал.

Я продолжил гулять и заглянул в одну лавочку, где продавали книги, надеясь найти что-нибудь развлекательное, убить время до завтрашнего полудня. Все мои книги остались у Коти. Мне их не хватало. И ее мне не хватало. Сколько мы вот так вот сидели и читали; я слушал, как она хихикает, упиваясь легкой поэзией; как мы зачитывали друг другу понравившиеся абзацы…

Ничего подходящего в лавке не нашлось, так что я шатался по городу, пока не устал; потом вернулся в «Мышь» и улегся спать. Итак, я уже почти неделю провел в поселке Бурз, в самом центре бумажного производства Фенарио, если не всего мира. Я пришел сюда, разыскивая свою семью – и нашел ее, в некотором роде.

Проснулся я не в лучшем настроении, однако когда тебе по звонку приносят горячую воду и кофе – это все-таки располагает. Я бы мог привыкнуть к подобному. Почему это мы с Коти не держали слуг? Уж одного-то мы могли себе позволить, и я точно помню, что пару раз заговаривал об этом. Я попытался вспомнить, как она восприняла предложение и почему мы ушли от этой темы, но не сумел.

Прихлебывая горькую дрянь, я извлек все кинжалы и ножи, которые таскал с собой, взял точильный камень (почти новый, я купил его, когда покидал Адриланку) и аккуратно выправил и заострил каждый клинок, а потом то же проделал со шпагой. Возможно, сегодняшний день не пройдет даром. Драконы не слишком следят за остротой своего оружия; при их манере боя что измолотить до смерти, что изрубить в куски, без разницы. Я предпочитаю аккуратность и точность. А аккуратность и точность важны, потому что, ну, потому что важны.

Ну да.

Кофе. Умывальник. Одежда. Оружие. И вот я спускался по лестнице, готовый встретиться со всем, что мирозданию угодно будет послать мне. Не удивляйтесь, это снова метафора. Лойош на моем левом плече, Ротса на правом, тщательно изучали помещение, готовые засечь убийц, гостеприимных горожан или кусочки колбасы на полу. О да, драматическое явление. Жаль, что зал оказался пустым.

Я вышел прямо на улицу, миновав пару собак, очень похожих на безрогих лиорнов, и повернул налево, в сторону «Колпака». Народу на улицах было полно, и многие походили на тех, что работали на мельнице. Странно, вроде сегодня не выходень. Может, у них тут другой выходень и другая неделя? Ну а почему бы и нет, здесь вообще все не так.

Я задержался у пристани и взглянул, что творится на той стороне. Точно, дыма над мельницей не было, а все лодки и паромы пришвартованы на этом берегу. Хозяева лавок трудились в поте лица, даже книготорговец. Гильдия, чем бы она ни была, сегодня процветала. Странно, но я при всем своем параде прекрасно вписывался в окружение. Непривычное ощущение.

«Сколько у меня еще осталось до визита к графу?»

«Босс, откуда я знаю? Ты лучше чувствуешь время, чем я.»

Нойш-па рассказывал, что он привык оценивать время по положению Горнила с точностью до пяти минут. Я взглянул вверх, потом на тени. Ну, в общем, на дворе день.

Спросить кого-то? Вопрос-то дурацкий, а чувствовать себя дураком крайне неприятно. Мысленно ругаясь, я вернулся в «Мышь» и обнаружил хозяйку на боевой позиции. Она поздоровалась со мной, тепло улыбаясь; вероятно, она не злилась на меня за то, что я заставил ее раскрыть потаенные, мрачные и жизненно важные сведения об одном из местных владетелей.

Я спросил:

– Извините, хозяюшка, не знаете ли вы случайно, который час?

Она покосилась на окно.

– Почти половина первого.

Я поблагодарил, заказал чашечку кофе и присел выпить ее.

– Время не имело значения, так говорили.

Я поднял взгляд. Руки Мари скрывались за стойкой, кажется, она что-то вытирала.

– Совершенно не важно было, который час.

– Да?

– Да, пока не появилась мельница.

– Но это вроде как случилось очень давно, – проговорил я.

– О да, мир тогда был совсем другим, – кивнула она. – Но говорят, время стало что-то значит, когда появилась мельница, и надо было оказаться в определенном месте в определенный час, и согласовывать свои дела со многими и многими. Крестьяне и вольные землепашцы и теперь не слишком беспокоятся относительно времени. Но, скажем, рабочий с мельницы и крестьянин договорились встретиться, и крестьянин опаздывает на час-другой, а рабочий расценивает вынужденное ожидание как оскорбление, но крестьянин его не понимает. Доходит до драк. Сама не раз видела.

Я кивнул. Интересно, она просто хочет поболтать, или все-таки это к чему-то ведет?

Мари переместилась чуть в сторону и продолжила делать за стойкой то, что делала.

– И говорят, это загрязняет реку. Граф Нойжлаб, его земли ниже по течению, постоянно жалуется, что хозяйство его подданных приходит в упадок. Из-за этого было даже несколько стычек и налетов. Ну и вонь, конечно. Когда построили мельницу, из-за нее город переименовали в Бурз.

– Сплошные неприятности, да?

– И да, и нет, – заметила она. – Люди теперь едят лучше, а вольным землепашцам и даже крестьянам лучше платят. Это и хорошо, и плохо.

– Но ведь мельница здесь уже сотни лет.

– Вовсе нет. Лет восемьдесят, кажется. Ровесница моей бабушки.

– Да? Значит, меня ввели в заблуждение. А случайно не тогда же появились слухи о двух видах колдовства, которые плохо сочетаются друг с другом?

– Понятия не имею.

– А Гильдия?

– А что Гильдия? – фыркнула Мари.

– Что вы можете о ней рассказать?

– Ну, я вхожу в Гильдию, как все. Но не могу сказать, чтобы она сильно меня заботила.

– Это почему?

– Вы же знаете, какие у нее правила.

– Вообще-то нет. Но мне интересно.

– Ну, все должно быть сделано строго установленным способом. Отчетность и прочая чушь. У кого нужно покупать и кому нельзя продавать. Глупо все это.

А по мне так очень даже знакомо. Я улыбнулся и кивнул. Она спросила, не созрел ли я для требухи. Я отказался, но с удовольствием взял ковригу свежего хлеба от гильдейского пекаря, который работал буквально здесь за углом. Если б не городские миазмы, я бы сам давно унюхал его лавку. Отменный хлеб, особенно с изрядным количеством масла и меда, который местные пчелы собирали с чего-то такого, что я никогда не пробовал раньше, с тонким ореховым привкусом. Великолепно. Захотелось выпить еще чашечку кофе, но я передумал; пришлось бы по дороге в особняк покинуть седло и облегчиться.

В зал начали просачиваться посетители, которым хозяйка должна была уделять внимание, так что я вышел и направился к «Колпаку». Там тоже было довольно людно, но хозяин выкроил минутку, принял плату за проживание еще на неделю вперед, и осторожно так поинтересовался, где я был. Весьма интересно. Как-то он заговорил очень уж прямо. Что, правила уже переменились и клинок наконец вышел из ножен? Мой скрытый враг вдруг перестал заботиться о том, чтобы оставаться скрытым?

– А зачем вам? – спросил я.

– Да так, низачем. Поддерживаю разговор.

– Поддерживаете разговор. Понятно.

Он отошел к дальнему краю стойки, откупоривая для кого-то бутылку вина. Я смотрел ему в спину. Слишком многим в этом городе я не доверяю, чтобы список имен имел хоть какой-то смысл.

Вскоре он вернулся, и я спросил:

– Орбан в последнее время не появлялся?

– Вы все время о нем спрашиваете.

– А вы все время не отвечаете, где он.

– Зачем вам?

– Низачем, поддерживаю разговор.

Он прищурился.

– Уже несколько дней его не видел. Наверное, уехал с грузом.

– Наверное, – согласился я.

Он фыркнул.

– Ну и как вам недоваренная свинина из «Грызуна»?

Я взглянул на него в упор.

– Вам ведь заплачено, верно? Тогда к чему вопросы?

– Я просто поинтересовался. – Инче почти не хмурился.

– Требуха вкусная.

– А клопы хороши в постели?

– Хуже, чем я надеялся. Мы только-только разогрелись, а им пора было уходить и готовиться к завтрашним урокам.

Он фыркнул.

– Какого черта вам вообще…

– Ну, чужеземцу следует расширять дело, вы так не считаете? Особенно когда он намеревается открыть тут заведение. «Широкие связи», вот мой девиз.

– Открыть заведение?

– Точно.

– Тут?

– Да, подумываю об этом. Мне понравился городок.

– Но какое… прошу прощения. – Он вернулся минуту спустя. – Какое именно заведение? Думаете построить еще один трактир?

– Нет. А я что, похож на трактирщика?

Он пожал плечами.

– Мне откуда знать?

– Нет-нет, – успокоил я его. – У меня совсем иная сфера деятельности.

Инче нахмурился.

– И какая же?

– Вы удивитесь, – улыбнулся я.

– Ну, удивить меня – это полдела. Но у нас тут есть Гильдия, и довольно-таки строгие правила допуска.

– Что, правда? Об этом я как-то не подумал.

Он не обратил внимания.

– Весьма строгие, уж поверьте. Вам чего-нибудь принести?

– У вас есть свиная требуха?

Он сморщился и не ответил, так что я решил немного подбодрить его и заказал кружку летнего эля. Потом сел за привычный стол и какое-то время посасывал напиток.

Для пива, в общем-то, недурственно.

Выждав должное время, я медленно направился к конюшне, размышляя обо всем сразу. Дела завертелись – слишком быстро, я не успевал обдумывать их по очереди. Если это устроено специально, у меня могут возникнуть серьезные неприятности.

Неприятности случались у меня и прежде. Ничего особенного.

Конюх кивнул мне, вывел Марси и заседлал ее. Работал он быстро и аккуратно, словно проделывал подобное уже тысячи раз. Возможно, так и было. Тоже занятие.

Марси сумела сдержать удовольствие от новой встречи со мной. А может, и не сумела: она на какой-то миг вздернула голову, для нее это показатель. Конюх быстро все осмотрел, подтянул то и это, и передал мне поводья.

Я вывел дражайшую Марси из стойла и, с помощью конюха, влез в седло. Меня снова поразило это чувство высоты – глядя на лошадь, совсем не думаешь, что верхом на ней ты такой большой. Интересно, не этим ли объясняется поведение конногвардейцев – самое противное из подразделений Гвардии Феникса, если нужно с ними договориться.

Марси, кажется, заскучала. Я сжал поводья обеими руками, коснулся каблуками ее боков и вроде как направил ее вперед, сжимая колени. Видеть морду Марси я не мог и не знаю, закатила ли она глаза, но двигаться начала.

«Босс!»

«Что там, Лой…»

«Сзади!»

Я развернулся в седле – уж поверьте, это нелегко. Марси остановилась. Я огляделся. Людей на улице хватало, но рядом со мной никого не было.

«Что? Где?»

«Ярдов сорок по улице, северная сторона, под навесом, уходит. Голубой жилет.»

Точно, он, даже сзади не спутать. Весьма вовремя объявился. Я начал разворачивать Марси и, кажется, сделал что-то не так, потому что она выглядела сбитой с толку. Но потом я призадумался. Что мне, собственно, делать? Остановиться и завести с ним длительную беседу, забыв про визит, который должен наконец раскрыть мне, что тут творится? Назначить ему встречу позднее? А если он не захочет разговаривать?

Черт, черт, черт.

«Лойош, следи за ним.»

«Не хочется мне сейчас с тобой расставаться, босс.»

«Мне это тоже не по душе, но нужно повидаться с графом, и я не хочу, чтобы эта скользкая сволочь опять скрылась. Шевелись.»

Он мысленно выругался, но подчинился. Я развернул Марси в прежнем направлении и вскоре выехал из города.