Текст книги "Джагала"

Автор книги: Стивен Браст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

8.

Бораан (пожимая плечами): Он джагала. Мы понятия не имеем, как поведет себя джагала, не зная, в какой он стадии.

Лефитт: Точно. Так, собственно, стадии обычно и определяют.

Бораан: Поразительная неэффективность.

Лефитт: Возмутительно.

Бораан: Огорчительно.

Лефитт: Безобразно.

Бораан: Чудовищно.

Лефитт: Следует обязать их носить значки.

(Миерсен, «Шесть частей воды». День Второй, Акт I, Сцена 1)

Сгущались сумерки. Дела сворачивались, в темноте трудно работать на полях. В то же время, только в другом месте, рабочие покидали мельницу. Оба потока состояли из людей, которые устали, взмокли, провоняли и намеревались поскорее забыть безотрадность своего бытия. Крестьяне тупые и грязные, рабочие вонючие и шумные. Перемешать их и как следует встряхнуть, и где разница? И ради таких вот людей Коти дала мне от ворот поворот. Как вам это нравится?

Думаю, как и мне – никак, остается просто жить с тем, что есть. В жизни немало подобных вещей.

Я вышел и зашагал на запад по тракту. Всего несколько шагов, и город остался позади. Я прошел еще с четверть мили, направляясь туда, откуда прибыл. Поразительное ощущение одиночества. Огни далекого Бурза ничуть не рассеивали окружающую тьму. Ветер дул в лицо, никакой вони.

Я поднял голову. Звезды, крошечные искры в мертвой черноте небес, сверкающие над людскими краями.

Не знаю, сколько я так простоял, пока Лойош не предупредил:

«Кто-то идет, босс.»

Вскоре послышались шаги. Наверное, надо было подготовиться, достать кинжал или что-то еще в этом роде, но я был не в настроении. В любом случае, на меня не нападали.

Шаги затихли. У кого-то хорошее ночное зрение.

– Господин Мерс?

Голос был мужской и незнакомый.

– Да, – я не оборачивался.

– Я искал вас.

– И нашли. Может, поделитесь секретом, как вам это удалось? С тех пор, как я попал в этот проклятый город, я многое ищу, но не могу найти никого и ничего.

– Вас найти гораздо проще. Зовите меня Дани.

– Рад познакомиться, Дани. И какова ваша роль во всем этом?

– Хороший вопрос, – проговорил он. – Во всем этом участвуют слишком многие, но нет никого достойного доверия.

– Я бы и сам не выразился лучше. Однако в вашей речи проскальзывает кое-что…

– Да, я не здешний. Я из небольшого королевства к востоку отсюда, женщины там прекрасны, но еда оставляет желать лучшего.

– Выбирайте еду, – вздохнул я. – Она не обманет.

– Так я и сделал.

– Мудро.

– О да. Но говоря о мудрости, вы, кажется, оказались в том еще положении, верно?

– Да? Я-то думал, что дела как-нибудь устроятся.

– Могу помочь.

– Прекрасно. Слушаю вас.

– Во-первых, есть причина, почему вам нужно меня выслушать.

– Мне нравится ваш акцент, этой причины мне вполне достаточно.

Он рассмеялся.

– Мы вполне поладим, господин Мерс. Хорошо, в таком случае, почему вам нужно мне поверить.

– Да, это объяснить будет сложнее.

– Я оказываю услугу другу.

– А как его зовут?

Он снова рассмеялся.

– Вы же не ожидаете, что я отвечу?

– Пожалуй, нет.

– Итак, мой друг полагает, что вы в состоянии кое в чем ему помочь, и что он в ответ сможет кое в чем помочь вам.

– Продолжайте, я слушаю.

– Я полагаю, больше всего вам требуется информация.

– Хорошее предположение.

– Что ж, вот он я. Спрашивайте меня, предпочтительно о чем-то таком, что вы можете проверить.

В общем-то неплохое предложение. Вот только все не так уж просто: можно многое выяснить о собеседнике по одним только вопросам, которые он задает, а я не собирался предоставлять этому парню подобную возможность. Пока что он не сделал ничего такого, что убедило бы меня поверить ему.

«Рядом больше никого нет, Лойош?»

«Чисто.»

– Ладно, – проговорил я. – Расскажите, почему этот город такой странный.

– Хммм. Вы недавно в Фенарио, да?

– Да.

– Он немногим страннее прочих городов этой страны. У каждого особая идеосинкразия.

– Идеосинкразия.

– Власть короля в графствах не слишком велика. Они живут сами по себе, а каковы местные странности – определяется скорее местной географией. Если хотите повидать действительно СТРАННОЕ местечко, отправляйтесь на восток, в горы, которые граничат с моей страной. Там есть городок Туз, в котором натаскивают козлов для перевозки контрабанды…

– Понятно, – прервал я. – Каждое графство наособицу.

– Да. Здешнее обособилось где-то несколько столетий назад, когда какой-то крестьянин откопал древний рецепт, как производить хорошую бумагу в больших объемах. Он продал его графу – вероятно, в цену входили повозка и пара лошадей, чтобы убраться из города, – и с тех пор…

– Расскажите мне о вашем друге – то, что можете. Что, он полагает, я могу для него сделать?

– У вас общий враг, а это неплохая основа для сотрудничества.

– Хорошо. И кто этот враг?

– А вы не знаете?

– Не играйте со мной, Дани.

– О, но ведь все это – большая игра, господин Мерс. Поэтому-то я и здесь: я хорошо играю, ибо обычно нахожу изъяны в правилах.

– И поэтому вы благоразумно не объясняете правил тем игрокам, которых не знаете.

– Совершенно верно.

– Прекрасно. Рад за вас. Развлекайтесь. Кто враг?

– Простите, господин Талтош.

Как быть, когда кто-то пытается выкачать из тебя информацию, причем делает это достаточно профессионально? Вариантов море. Первым на ум мне пришел простейший: прикончить его, здесь и сейчас.

Я вполне мог это сделать. Да, я его не видел, но Лойош знал, где он. И мне очень хотелось сделать именно так. Безусловно, это было бы ошибкой – у меня не имелось причин убивать Дани, а будь они, все обернулось бы, скажем так, иначе.

Поэтому я сказал:

– Убирайтесь.

Вероятно, мой тон был достаточно убедителен, он не сказал более ни слова. Послышались удаляющиеся шаги.

«Лойош, проследи за ним. Хочу убедиться, что его нет поблизости.»

Лойош так и сделал, а после доложил, что объект вернулся в город и скрылся из пределов видимости, войдя в дом. Лойош запомнил этот дом и вернулся присмотреть, чтобы я не промахнулся мимо города на обратном пути.

Свет из окон постоялого двора становился все ярче, пока у меня не заболели глаза. Я зашагал медленнее, давая зрению время привыкнуть.

«Что ж, это безусловно было интересно. Вопрос: мы получили больше сведений, нежели отдали?»

«Тут ты эксперт, босс. Я просто глаза с крыльями.»

«И еще хорошее чутье по части Тайн.»

Мы подошли к двери «Колпака».

«Это вопрос? Нет, никакого колдовства я не засек.»

«Ладно.»

Проклятье. Нужно, нужно выяснить попобробнее об этом странном Искусстве в этом странном городе.

В трактире к тому часу оставалось уже немного народу, и хозяин тихо беседовал с парой гостей. Подавальщицы уже разошлись, так что я прервал разговор Инче и убедил его дать мне еще кружку летнего эля, которым он так гордился.

Несмотря на голод, у меня не было настроения есть. Несмотря на усталость, я знал, что заснуть сейчас не смогу. Не смогу и сорвать злость и кого-то убить, потому что убивать некого. Случайные убийства, охочие до власти гильдии, колдуны или слухи о таковых… чушь какая-то. Возмутительно. Слишком много всего творится вокруг, а я не знаю ни подробностей, ни что тут с чем увязано, ни даже как это сложить. Я извлек кинжал и начал подбрасывать его, прикусив губу, пытаясь отыскать во всем этом смысл.

«Босс…»

Хозяин опасливо косился на меня. Я улыбнулся и спрятал кинжал. Альтернативой было бы – этим самым кинжалом расписать ему физиономию, а мне не хотелось вставать.

«Сколько мы тут сидим, Лойош?»

«Несколько лет, босс.»

«Да, впечатление именно такое.»

«То есть ты подумываешь уйти?»

«Пока нет.»

«Ладно.»

«Как там Ротса?»

«Как и я, босс. Прости.»

«Ничего. Нам всем туго приходится.»

«Но почему…»

«Я должен это сделать.»

«Ну, можешь просто побегать вокруг и помешать варево без всякого плана, авось чего и выплывет», – предложил он, намекая, что я именно этим и занят.

«Очень смешно», – отозвался я, намекая на прямо противоположное.

В общем-то Лойош прав. «Помешивать варево» – способ, до определенного момента, эффективный. Он может сработать и прояснить кое-что. Но порой из-за него погибают, и не всегда те, кому следует.

Лойош потерся головой мне о шею.

«Да, знаю», – вздохнул я.

Я заказал у Инче хлеба с сыром, немного съел сам и покормил джарегов. Сыр был соленым. Не люблю соленый сыр. Пришлось взять еще летнего эля и смыть этот вкус. Наверное, потому-то трактирщик и подает соленый сыр. Гад.

– Скажите-ка, – спросил я, забирая кружку, – а какое именно колдовство здесь в ходу?

– А? – Инче в упор взглянул на меня. – Достойное и чистое, насколько я знаю. Но я сам не колдую. Спросите у одного из них.

– У кого?

– Хмм?

– Кто тут колдун? Покажите мне.

– Прямо тут?

– Конечно.

В зале сидело четверо, все мирно сидели за своими столиками и что-то потягивали. Двое смотрели в нашу сторону, двое других явно были пьяны.

– Я за этим не слежу, – сказал Инче. – Но если бы и следил, чужаку не сказал бы. Ясно?

Я пожал плечами.

– Тогда скажите мне кое-что другое.

– Что? – Жесткий прищур, выпяченный подбородок.

– Вы специально подаете соленый сыр, чтобы народ покупал больше эля?

Он фыркнул и ушел в другой конец стойки, а я вернулся за стол.

«Что ж, я попробовал спросить прямо, и получил ответ. Надо запомнить.»

«Какой еще ответ, босс?»

«Ты не видел его глаз.»

«Он что, указал на кого-то?»

«Не специально.»

«Кто?»

«В середине, длинный серый плащ, курчавый; вот-вот отрубится.»

«Мне проследить, когда он будет уходить?»

«Ну, если я выйду следом, а потом вернусь без джарега, будет несколько заметно.»

«Окно выходит на задворки, присмотрю сверху.»

«Ага, годится.»

Я допил эль, оставил кружку на столе и поднялся в комнату. Я распахнул ставни, Лойош скрылся в темноте, а я сел и стал ждать.

Спустя минут двадцать, не больше, Лойош вернулся с самым что ни на есть беззаботным видом.

«Готово, босс. Он живет буквально через дом. Я бы раньше вернулся, но этот тип шел на бровях и по дороге пару раз чебурахнулся.»

«Хм. Итак, вероятно, он уже спит.»

«По-моему, это называется «в отключке».»

«Значит… так, хорошо, показывай дорогу.»

«Есть, босс.»

Итак, снова вниз по лестнице и наружу, в темноту и вонь. Если кому-то надоело слушать, как там воняло, представьте, как мне надоело там бродить. Фу.

У Лойоша ночное зрение было лучше моего – то есть оно у него по крайней мере имелось, – и он, летя прямо впереди, направил меня к повороту на соседнюю улицу. Я упоминал, что они в этом городе удивительно широкие? Ну вот, вскоре я окончательно перестал понимать, где мы находимся и в какой стороне постоялый двор. Однако тут Лойош сказал:

«Здесь.»

«Хорошо.»

Я послушал. Храпят. Дверь оказалась не заперта и отворилась почти бесшумно. Миг, и я внутри.

«Шаг вперед, босс. Еще шаг. Подними руку. Правее. Еще чуть-чуть. Да. Это свеча.»

Кажется, между мной и сонным храпом была стена.

«В комнате кто-то есть?»

«Нет.»

Удивительно, какой яркой может быть обычная свеча, и как от ее света болят глаза. Есть простенькие чары для адаптации зрения к свету или к темноте, но я не собирался снимать амулет, так что пришлось подождать.

Храп прекратился. Прозвучал пьяный голос:

– Э? Чего?

Я застыл и услышал шепот, а потом все тот же пьяный голос потребовал:

– Дай поспать.

Снова – шепот, и на этот раз я даже разобрал:

– Лачи, в доме кто-то есть!

Я мог возразить «Нет, никого нету», но это ничего бы не дало. Так что я поставил свечу на полку.

Зрение у меня достаточно приспособилось к освещению, я встал рядом с дверью, повернулся вполоборота и поднял воротник плаща. Я слышал, как он шаркает к двери, и когда она открылась, я сумел окинуть взглядом соседнюю комнату и оценить местоположение людей и вещей.

У людей горло ощущается куда более уязвимым, чем основание шеи. Почему – точно не знаю, но такого рода вещи нужно примечать.

Дело будет недолгим. Самую тяжелую рукоять имел тот кинжал, что я носил на поясе, так что я взял именно его, и нанес крепкий удар по затылку проходящему мимо типу. Потерял он сознание или нет, не знаю, но в его состоянии этого точно хватило для утраты координации. Он еще падал, а я уже был у кровати и держал нож у горла женщины. Холодная сталь на горле в темноте обычно привлекает внимание, а поскольку я повернул нож не лезвием, а обухом, то мог нажимать достаточно сильно и не пускать крови зря.

Я заговорил ровно и спокойно:

– Ни звука, замри и не двигайся, или вы оба покойники.

В этот миг она могла бы закричать, но не сделала этого. А он еле слышно застонал.

«Присмотри за ним, Лойош.»

«Есть, босс.»

Я проговорил:

– Я не собираюсь вас ни убивать, ни грабить, ни причинять вам вред. Не заставляй меня менять решение. У меня есть вопросы. Ты ответишь и я уйду. Кивни.

Она кивнула, очень, очень широко раскрыв глаза.

– Твой муж колдун. Ты тоже?

Глаза ее стали еще шире. Я повторил вопрос. Она кивнула. Отлично, одним вопросом меньше.

– Ты состоишь в ковене?

Заминка, кивок.

– Кто им управляет?

– Я, мы, не знаю.

– Не знаешь.

– Главы ковена, они назначают друг друга, тайно. На собраниях они в капюшонах. Когда тебя приглашают, все в капюшонах и ты не знаешь, кто есть кто.

Что ж, Нойш-па говорил, что иногда бывает и так. По крайней мере она подтвердила, что ковен ЕСТЬ. Уже что-то.

– Мне нужно знать о двух видах колдовства в этом городе. Ты объяснишь.

Она, насколько было видно в смутном мерцании свечи из-за двери, казалась удивленной. Я убрал нож, но не стал прятать его.

– Подумай, – сказал я. – Мне важно это понять, но на мои вопросы никто не отвечает. Ты ответишь.

– Не понимаю, – прошептала она.

– Понимать тебе не надо, просто скажи мне то, что я хочу знать.

– Кто ты?

– Человек с ножом. Я слышал о колдунах, которые следуют светлому и темному пути. Что это значит?

Мне нравилась эта женщина. Просыпается посреди ночи, муж вусмерть пьян, в дом врывается чужак и вырубает его – и после этого чужак задает ей вопросы вида «только для посвященных» о природе тайных искусств. В таком состоянии нелегко собраться с мыслями и выдать внятный ответ, даже если очень сильно хочется; так что когда она открыла и закрыла рот несколько раз, а глаза наполнились испугом, я сказал:

– Ладно, давай сперва что-нибудь полегче. Почему семья Мерс ушла из города?

– Семья Мерс?

– Да. Те, кого позавчера убили.

– Но они ушли очень давно.

– Знаю. Почему?

– Не знаю. Это было очень давно, до моего рождения. Я только слышала.

– Что ты слышала?

– Они были последними из тех, кто следовал темному пути.

– Что последователи темного пути делают такого, чего не делают последователи светлого?

– Используют запретную магию.

– А какая магия запретна?

– Они вызывают демонов.

Вроде бы она в это действительно верила. КОЛДУНЬЯ, которая верила в такое. Как можно быть посвященным Искусства и не знать подобных вещей?

Чушь, конечно же. Да, демоны существуют, и да, их можно вызвать, но не колдовством. Вызывая демона, нужно пробить барьеры между различными реальностями, – нет, я знаю об этом столько же, сколько и вы, если только вы не изучали некромантию, в каковом случае вы разбираетесь в подобных материях куда лучше меня, а значит, сами и объясняйте. Но суть в том, что колдовство есть использование силы разума для управления вероятностью, и имеются жестко ограниченные способы такового. Ага, однажды я с помощью колдовства переместил себе в руки некую вещицу за тысячи миль, и подобного способа колдовство вроде как тоже не предусматривает note 4Note4
  см. «Талтош"


[Закрыть]; но это одно, а совершенно другое – связать целую форму реальности с неким объемом пространства, чтобы создать брешь в том, чего вообще не существует.

Кстати, в тот раз я был в безвыходном положении. Даже вспоминать не хочу.

В данном случае, однако, значило не то, чем занимались «темные» колдуны, а то, что женщина полагала, будто они подобное могут. А вся эта бодяга с «темным» и «светлым» колдовством здорово напоминала мне местную мельницу. То бишь воняла, если вдруг кто не понял намека. Темный путь? Светлый путь? Кто делит мир на светлых и темных? Для разумных персон в этом нет смысла, но вот для легковерных звучит весьма убедительно.

Вот и ответ, не так ли? Просто кто-то решил убедить кое в чем массу народу. И небезуспешно, судя по этой женщине.

Но зачем? В чьих интересах было представить их обладающими подобной властью? Кто-то очень постарался, выдумывая эту большую ложь, и для подобного обязан быть смысл.

А моя семья стала жертвой этой большой лжи. По крайней мере, те, кто не…

– Погоди, ты сказала, они ушли еще до твоего рождения?

Она кивнула.

– Я думал, это случилось лет десять-пятнадцать назад.

– А, эти. По-моему, они колдунами вообще не были. Они ушли просто потому, что, ну, непросто жить тут с именем Мерс. Они думали податься в столицу. Нет, это не я! – внезапно воскликнула она, явно испуганная. – Я ничего с ними не делала, я никому о них ничего не говорила! Это кто-то другой, не я!

– А что с теми, кто были колдунами?

– Они покинули страну. Говорили, что они ушли на Запад, где продали души эльфам.

Да уж, вполне в духе местных.

– А тех, кого убили… кстати, кто это сделал?

– Я не знаю! – Она чуть не плакала.

– Я тебя и не обвиняю. Но у тебя наверняка есть мысли по поводу. Ты об этом слышала, и должна была подумать.

Она покачала головой.

Можно ли выудить у нее что-нибудь еще? Сомневаюсь. Я часами могу приводить ее в чувство, и так и не узнать ни одного имени. А если надавить, она скорее соврет, чем назовет того, кто заслуживает моего внимания. Впрочем, толк может быть и от этого, я как раз был в настроении на кого-то надавить и ощутить, как он истекает страхом.

Но у меня еще много дел, и лучше уж я получу удовольствие, выжимая того, кто, как я знаю, это заслужил.

А это возвращало меня к вопросу – знает ли эта женщина такую персону, и смогу ли я убедить ее назвать мне такую, не тратя на это всю ночь. Черт, черт, черт.

– Ты меня убьешь?

Тут до меня дошло, что я уже некоторое время просто так стою и молчу.

– Нет, – решил я. – Где собирается ковен?

– К востоку от города, в лесу. Не знаю точно, где. Мы собираемся у ручья, потом нам надевают повязку на глаза и отводят на место поодиночке.

Да, вполне в духе местных.

– Ладно, – сказал я. – Мы закончили. Можешь кому угодно рассказывать о нашей встрече и о тех вопросах, что я задавал. Не сомневаюсь, кто-то разозлится и начнет на меня охотиться. Тогда я убью их – а потом вернусь, и убью тебя. Если полагаешь, что я говорю это для того, чтобы ты держала рот на замке – что ж, вероятно, ты права, но делай как хочешь. В любом случае, я бы предложил тебе оставаться в доме и сидеть тихо еще час-другой, но опять же, поступай как хочешь. А пока – приятных сновидений.

Я убрал нож и вышел. Тип на полу уже вовсю храпел. Пнуть бы его; но я удержался, открыл дверь и окунулся в наполненную звездами ночь Фенарио.

«Итак, Лойош?»

«Что – итак? Если хочешь вызвать демона, босс, боюсь, я тут тебе не помощник.»

«Нет, я не в настроении. Информации море, надо как следует обмозговать, что все это значит. Если значит что-либо. Лойош, как-то Сетра сказала, что ложь никогда не бывает постоянной – ты не помнишь точные ее слова?»

«Нет, босс. Но не думаю, что главный вопрос тут во лжи.»

«Я тоже не думаю, но это один из пунктов списка. Чертовски длинный список вырастает, Лойош. А я намерен отыскать имя, которое войдет в него первым пунктом.»

«Здесь налево. Вот, тот огонек справа – трактир.»

Добрался я благополучно. Пришлось побарабанить в дверь, чтобы хозяин меня впустил. Я мог бы вскрыть замок, но зачем кому-то знать, что я могу это сделать? Открывая дверь, Инче недовольно посмотрел на меня, а я ответил благодарной улыбкой и прошел к себе в комнату, где сбросил верхнюю одежду и распластался на постели. Последнее, что я увидел – Лойош и Ротса, сидя друг против друга на спинке стула, переплелись шеями. Что-то больно кольнуло меня, но я заснул до того, как вспомнил, что именно.

9.

Бораан: Когда все факты собраны и сделаны соответствующие выводы, не остается ничего непонятного.

Лефитт: Чушь. Все факты и выводы в непонятной ситуации просто подтверждают, что она непонятна.

Бораан: Думаешь?

Лефитт: Боюсь, что так, хотя мне и жаль опровергать нашу любимую цитату.

Бораан: Твою любимую цитату. Я только повторяю твои же слова, сказанные по поводу происшествия в «Рыбацком фонаре».

Лефитт: Да, однако сказаны они были уже после того, как мы раскрыли преступление.

(Миерсен, «Шесть частей воды». День Второй, Акт II, Сцена 3)

Я снова забыл закрыть ставни, и проснулся, когда Горнило начало выжигать мне глаза. Выругавшись, я встал и закрыл ставни – потому что продуктивнее закрыть ставни, нежели проклинать свет или что-либо иное. Попытался поспать еще. Не получилось.

Я оделся и спустился выпить кофе. За стойкой находилась жена Инче, и взгляд ее обозначал, что ее бы тут не было, если бы мужу не пришлось вставать посреди ночи и открывать мне дверь. Но она ограничилась взглядом, так что и я оставил свои мысли при себе и просто сидел и пил кофе. Язык горчило, но сработало не хуже хорошей клявы. Наверное, в этом и различие: клява – удовольствие, кофе – необходимость.

«Планы на сегодня есть, босс?»

«Вроде того. Я сижу на месте, а дальше зависит от того, держит ли наша ночная приятельница язык за зубами.»

«И если нет?»

«Тогда я перейду к актам насилия с нанесением увечий.»

«Отлично, мне так их не хватало.»

Чуть позже появился хозяин и направился ко мне. Я уж думал, что меня собираются выселять – забавно, что бы я на такое ответил? – но он просто положил передо мной запечатанный конверт, сказал «прибыло для вас от Его Сиятельства» и удалился без дальнейших замечаний.

Я вскрыл письмо. В весьма пространных выражениях оно предписывало «Дневному старшине» (понятия не имею, кто это) обеспечить мне полный доступ на мельницу и отношение как к уважаемому другу и т.д. и т.п., а также паромную переправу в оба конца в любое время, как это будет удобно и уместно, и пр.

«Так-так, босс. Идем туда сегодня?»

«Может быть. Но не прямо сейчас.»

Я сложил письмо и спрятал. После поразмыслю.

За кофе я просидел достаточно долго, чтобы убедиться: на горизонте не маячит ни толпа разъяренных горожан, ни строгие лица с официальными полномочиями, которые намеревались бы выволочь меня из трактира и предать правосудию за совершенные вчера ночью преступления. Уже легче.

«Ладно, – решил я, – довольно. Пошли пройдемся.»

«Куда-то конкретно?»

«Как придем, скажу.»

«Это значит «нет», что значит, мы идем к пристани.»

«Заткнись.»

Я протопал к пристани и смотрел через реку на работающую мельницу, дым клубился, поднимался и медленно уплывал на северо-восток. Сегодня не не слишком воняло. Интересно, кто живет на северо-восток отсюда и как им нынешний ветер.

«Да, босс?»

«Хмм?»

«Ты пробормотал «ловушка».»

«Да?»

Мельница за рекой была приземистой и длинной, сложенной из камня. И ни одного проклятого Виррой окна!

«Ну, в общем, похоже на то.»

«Да, весьма возможно.»

«Давай туда не пойдем.»

«Не пойдем, пока не узнаем больше.»

Стояло самое утро, Горнило отбрасывало от домов слева длинные тени. Дед однажды упомянул искусство «читать по теням», что включало умение видеть определенные знаки и предзнаменования в формах теней от разных вещей в определенный час. Большего мне выяснить не удалось, поскольку дед считал это полной чушью.

Интересно, что бы он сказал мне сейчас. Он одобрил идею разузнать побольше о моей матери; дед сам так сказал и показал ту записку. Но я охотно послушал бы, что он думает по поводу «светлого» и «темного» вида Искусства, а также странностей местной политики.

Дед бы посоветовал мне не отвлекаться на тени и сосредоточиться на цели. На что я сказал бы, что вижу сплошные тени и ничего более. А он заметил бы, что всякой тени нужен источник света и исходная вещь, которая определяет форму тени.

Хорошо, Нойш-па, давай я опишу каждую тень, а ты скажешь, какая вещь имеет такую форму, ага? У нас есть граф, владелец бумажной мельницы. Есть семья, которую убили, потому что я о ней спрашивал. Есть возничий, которого убили, потому что он ответил на вопрос. Есть Дани, говорящий во тьме, который пытался склонить меня на свою сторону, не сказав, что это за сторона и каковы вообще стороны. Есть Орбан в ярко-голубом жилете, который сделал пару тонких намеков и предупреждений, после чего исчез. Есть Гильдия торговцев, которая заправляет городом и, вероятно, всем графством, и она связана либо не связана со странными колдовскими обычаями, один из которых запрещает вызывать демонов, что как минимум невозможно. Что здесь тени, а что их отбрасывает, Нойш-па?

Я разгуливал по пристани, поглядывая на мельницу, и слушал, как плещется река. Горнило поднималось все выше, тени укорачивалось. Становилось теплее, я подумывал было вернуться на постоялый двор и надеть плащ полегче, но уж слишком хлопотно перепрятывать даже тот небольшой набор сюрпризов, который у меня остался. Эх, вот если бы кто-то на меня напал, я мог бы как следует вмазать ему и насладиться видом крови. Дым и пепел на месте дома Мерсов стояли перед моим взглядом куда яснее, чем река и дымящая мельница.

Что-то вроде лодки, длинное и неуклюжее, отчалило от мельницы и поплыло вниз по течению. Различались силуэты двух-трех людей, но что они там делали, я не разобрал. Я наблюдал за посудиной, пока она не скрылась из виду, потом отвернулся от реки. Женщины, некоторые с детьми, идут по улицам, заходя в лавки. Там и сям играют дети. Мирная идиллия. Что бы ни творилось, все это хорошо скрыто.

Проклятый городишко, проклятая страна.

Ладно, хватит. Можно стенать и жаловаться на несовершенство мироздания, но всему есть предел. И вообще, хватит жалеть себя, а то вмешается Лойош.

Если найти нить, можно попробовать размотать весь клубок. В моем случае, однако, основная сложность в другом; нити есть, но их слишком много. Так, ладно: берем любую, тянем, смотрим, куда она ведет, и надеемся, что кто-то попробует меня остановить – это сразу предоставит мне мишень, на которой я смогу выместить все свое разочарование.

Дани.

Возник из ниоткуда, ночью, говоря невнятными околичностями. Он хотел, чтобы я что-то сделал, но не желал говорить, что. Следовательно, он что-то знает, и мне тоже нужно это знать.

«Лойош.»

«Дом Дани, босс? Поразведывать?»

«Угу.»

«Уже лечу.»

Я мог бы вернуться на постоялый двор и подождать там, но мне надоело это проклятое заведение, а кроме того, мы с хозяином, кажется, вот-вот схлестнемся, и если только он во всем этом не один из ключевых игроков (в конце концов, любой может им оказаться), я напрасно истрачу такой великолепный запал. Так что я прошел чуть левее, к западной стене склада, присел в тенечке и приготовился к ожиданию.

Через полчаса Лойош сообщил:

«Или его там нет, или спит. Полная тишина.»

«Ладно, продолжай наблюдать.»

Вот так вот мы провели утро и большую часть дня. В смысле, Лойош провел, я-то отлучился и купил хлеба с колбасой, а он там так и сидел. Я упоминаю об этом, потому что упомянул Лойош. Я скормил Ротсе кусок колбасы и послал ее к Лойошу, но ехидство его замечаний не уменьшилось. Когда Ротса вернулась, она выглядела приятно удивленной; либо я наконец научился ее как-то чувствовать, либо выдавал желаемое за действительное. Пятьдесят на пятьдесят.

Но в основном я сидел в теньке и смотрел во все стороны, где ничего не происходило. Новой «бабочки», готовой предложить мне свои услуги и продать информацию, тоже не появилось. Информация само собой, но я бы не отказался и отвлечься.

Ближе к вечеру ветер переменился, теперь он дул с мельницы и, казалось, прямо на меня. Можете себе представить, как мне это нравилось. Но через полчаса он переменился опять и дул теперь в сторону гор. Никогда не понимал погоды.

Лойош поинтересовался, сколько ему там еще торчать. Я бы тоже хотел это знать. Ответ этот ему, разумеется, не доставил удовольствия. Мы начинали потихоньку действовать друг другу на нервы – удивительно, как редко это случалось за столько-то лет. Я понимал это и не пытался давить, а Лойош просто делал свое дело.

Было еще вполне светло, когда он сообщил:

«Вот он, босс. Возвращается домой.»

«Пешком?»

«Не-а. Повозка и в ней еще двое мужчин, босс. В обычной одежде.»

«Хм. Мне это ни о чем не говорит.»

«Босс? По-моему, я узнал возницу.»

«Дай взглянуть. А. Отлично, парень.»

«Кто?..»

«Один из тех графских стражников у особняка. Тут темновато, рыжих волос не различить.»

«Так, босс, и что теперь?»

«А теперь я скажу «ага».»

«Хорошо, говори. А потом объясни, что все это значит.»

«Так далеко я еще не забрался, это первое «ага» в очереди.»

«Я имею в виду, это не доказывает, что он работает на графа. Может, парня отправили с поручением…»

«Знаю. Но тут уже есть с чего начать.»

«Конечно, босс. Мне продолжать наблюдение, пока Дани не уйдет, или ты хочешь застать его дома?»

«Сейчас буду.»

«Босс, может, подождем до темноты? Тут чертовски людное место, домишки стоят стена к стене, и полно народу.»

«Хочешь проторчать там еще несколько часов?»

Он мысленно вздохнул, что я перевел как свидетельство согласия. Ожидание продолжалось.

Темнело, пристани за рекой оживали, паромщики готовились перевозить рабочих с мельницы обратно на этот берег. И почему бы им не построить себе жилье прямо на той стороне, тогда не придется дважды в день ездить туда-сюда? Наверное, из-за вони. Или, возможно, граф запретил. Да, скорее второе.

Они высыпали из каменной коробки – из всех щелей, спеша к парому и подальше от этого места. Словно насекомые, гнездо которых разоряет хищник. У переправы они толпились, толкались и даже сражались за место на пароме; проигравшие оставались ждать следующего рейса. А с этой стороны реки на улице начали появляться женщины с открытыми коленками, парочка таких, проходя мимо, окинула меня Оценивающим взглядом. Паромы причалили к пристани, звучали разговоры, смешки, проклятья, топот тяжелых башмаков. Через двадцать минут прибыл второй рейс, и все то же самое повторилось уже с меньшей интенсивностью, а с приходом темноты снова опустилась тишина.

Стоит хотя бы раз взглянуть, как темнота накрывает неосвещенный город. Особенно – на Востоке, где Горнило пылает нестерпимо ярко и на него невозможно смотреть. Под Сумраком, в Империи, все это выглядит совсем иначе, и даже на Востоке в сельской местности – тоже не так. В городе тени от домов и одиноких деревьев становятся все длиннее и длиннее, потом они растворяются в других домах, в других тенях, в самой ночи – и вот вокруг сплошная темнота, и совсем другое место: ночной город.

С помошью глаз Ротсы и указаний от Лойоша я добрался куда следовало. То из одного, то из другого дома наружу проливались полоски света, озаряя мне клочки пути в несколько шагов, а временами по улице проходил кто-то с фонарем, каким, тут, кажется, небезуспешно пользовались все (за вычетом меня). Но в основном я шел по указаниям Лойоша, и самое сложное при этом было – сохранять тишину. Насколько же это сложнее, когда ни черта не видишь. Впрочем, ничего удивительного.