355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Стив Айлетт » Наука убийства » Текст книги (страница 7)
Наука убийства
  • Текст добавлен: 6 сентября 2016, 23:49

Текст книги "Наука убийства"


Автор книги: Стив Айлетт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

6. Ограничитель

Ограничитель тупо вызвался обеспечить развлечение на тусовке снайперов – он был печально известен своими выступлениями в Задержанной Реакции.

– Я слежу, – объявлял он, – крошечными глазками за тем, что начинается на К. – Тут он выпускал крапивника Района, который выдергивал бумажник у смутного зеваки и под аплодисменты тащил Ограничителю. – Кража, – объяснял Ограничитель, кидая назад опустевший бумажник. И обнаруживал, что зрители, не обращая на него внимания, выкрикивают варианты «куст», «копыто», «капуста» и будут поистине ошарашены его закономерной яростью.

На сегодня он запланировал кое-что другое. Когда он был ребёнком, мать его всегда пыталась отучить его ковырять в носу, произнося фразу «Когда ты ковыряешься в носу, тебя видит Бог». Это обязательство вдохновило его создать граффити из козюль, гласящее «ТЫ ОХУЕННО ОБЛАЖАЛСЯ». Но в зрелые годы ему пришло в голову, что Бог может не уметь читать. Решение должно быть проще.

Так что он встал на сцене перед собранием уставившихся наёмников и залез пальцем в нос, а на заднем фоне шла нарезка кадров голода, смертей и болезней. Отъехавший от дозавера Джонса, он начал смеяться и изображать странный, дёргающийся танец. Он забыл цель обряда и что Эм-Си представил его выступление как «Мистер Ограничитель и его Потрясающий Глаз», украсив вишенкой негодование аудитории. Огонь стрелкового оружия начал трещать из разных точек аудитории – невозможно сказать, откуда точно. Ограничитель стиснул руку, потом ногу, а потом потащился со сцены на фоне продолжающейся нарезки.

В другом месте Зала Собраний на Площади Маккена Состязания Волшебной Пули вновь стали причиной раздоров из-за «нечестного использования технологии» вроде радиоуправляемых умных снарядов, когда участники пытались воспроизвести выстрел Освальда. Популярная секция Теда Джелликоу, «Разбуди в себе хама», соревновалась с бурным семинаром Ионы Дервиша «Стрельба в упор ради денег и веселья». Главный кинозал принимал шоу ограблений: в гневе на поганое качество съёмок камер наблюдения преступники начали снимать свои подвиги самым дорогим оборудованием. Стреляторы спорили об источнике цитаты на обложке программы: «Снайпер подобен гению: мало быть лучшим надо быть лучшим в чём-то». Сумки делегатов на выходе из здания проверяли на бомбы.

Были представлены и меньшие звёзды – Хэмми Подорожник, Дино Зломалин, Ранний Си Няк, Тед Упыряла, Эддисон Фенвей, Лео Струкция, Мена Отбелка, Хилари Ракушка, Зоб Герцог, Салли Револьвер, Пузо Критик, Рекс Камп, Близняшки Кайер, Сэм «Сэм» Бликер как представитель бессмысленного насилия от группировки и кокаинист Хезелтин Финн, нарисованный на плакатах «Разыскивается» в виде пятна с глазами. Вид Финна вылился в повторяющийся арест Марципана Чада, известного способностью спонтанно генерировать на лице пузырь цифровой анонимности. Чад тоже пришёл, чтобы бросить Финну вызов, и между двумя неразличимыми фигурами разгорелся бой. Их полез разнимать Жевательная Попытка, парень с таким представлением о второй коже, что он удалил свою кожу и затянул кости и мышцы в кожаную одежду, а сверху опять восстановил родную кожу. Незакреплённая и обескровленная, человеческая кожа скоро износилась, и он превратился в скрипучего человека в чёрной коже.

Но крупной звездой был Керни, искореняющий клоун экстраординарный – и был он в кладовке для мётел, с кляпом во рту и связанный лентой аварийного заграждения.

Данте Второй подошёл к своему дому. Его машина, Дымный Столб, до сих пор скрывалась под мусором в переулке. Войдя в квартиру, он нашёл всё как оставил. Забрал эсхатологическую винтовку из полости в стене и разрядил её, составляя в голове список.

1. Выехать из города на восток и объехать по окружной.

2. Нагрянуть в аэропорт с севера.

3. Угнать джетфойл.

4. Найти Розу и Данте на Аляске по цепочке слухов, относящихся к сексуальным эскападам на грани невозможного.

5. Доказать превосходство над Данте в крышесносно коварных партиях в шахматы длиною в месяцы, где абсолютно равные Данте будут тютелька в тютельку угадывать ходы друг друга.

6. На пятом месяце похитить Данте и подвергнуть курсу нейролингвистического самоусовершенствования, которое на самом деле изменит его субмодальности и через то саму его личность. Оказавшись за одной доской с некачественно модифицированным Данте, надеть боксёрскую перчатку и вышибить из него дух.

7. Запереть Данте в неуничтожимом плавучем питомнике, снабжённом мировой библиотекой, и богатствами сверх вообразимого, где каждая его жажда может быть удовлетворена. Отправить идеальную среду дрейфовать в Беринговом проливе, замаскировав её под айсберг.

8. Передобиться любви Розы в джакузи размером в квадратную милю, наполненную бесценной ДНК динозавра, и транслировать картинки через спутниковое зеркало на купол Белого дома.

9. Выпустить макровирус, который изменит имя каждого на Микки Доленц, и тем разрушить налоговую систему. Объявить западное полушарие Свободными Землями Доленца и установить новую многокомпонентную демократию, в которой обаяние и нервное напряжение пойдут рука об руку по полям и лугам, ослепляя всех и каждого красотой жизни.

10. Короновать себя копией Вселенной, сформированной озоновыми космическими линзами, фокусирующими десятилетние кумулятивные фокальные данные на 3200-мильную шахту рефракции в земной коре, отливая образ в чистый магмовый бриллиант толщиной в метр. Объявить, что это к лучшему, и всё будет хорошо. Взорваться.

Ещё на тусовке он набил карманы пригоршнями успокоительных маскираторов, и теперь глотал их, готовясь к путешествию. Потом налепил королевский личностный патч на рану на пузе и сидел, удивляясь, почему комната не вспыхнула. Ведь все вещи здесь принадлежат Данте? А Данте Второй – беглец из реальности. Что показывают по телеку?

Последняя мысль сообщила Данте Второму, что успокоительные вшторили, ополовинив его айкью. Он взвёл эсхатологическую винтовку и покинул квартиру, усердно повторяя про себя список.

1. Выбрать время, чтобы надолго со всеми попрощаться. Напоследок окинуть взглядом пограничные столбы. Не брать билет, когда едешь на машине.

2. Если погонятся копы, почти врезаться в грузовик с фруктами, чтобы содержимое того разлетелось по улице.

3. Ни с того ни с сего вылететь на тротуар и пропахать по дюжине мусорных баков.

4. Пока едешь, держать наготове бритву для мольбы о пощаде.

5. Если лобовое стекло разлетится от пуль, въехать в витрину магазина.

6. Бросить оружие.

7. Забежать в тупик, спотыкаясь по дюжине мусорных баков.

8. Врезаться в высокий проволочный забор и неистово карабкаться вверх.

9. Бездумно выбраться по пожарной лестнице на крышу, бороться на краю и упасть, приземляясь посреди дюжины мусорных баков.

10. Если арестуют, звать адвоката – чем дороже, тем лучше!

Когда Свалка Олимп переросла пятнадцать этажей, на трупах построили лыжный спуск. Определили, что скользить по унылому склону будет гражданам и в радость, и в науку. Роза Контроль миновала периметр Свалки через КПП, спустив баблососу будущее до колен. Она обошла Свалку по краю, пропинываясь через – крыс и птиц, лыжная маска укрывала её от облаков мух и миазмов.

Ветверная пушка начала пульсировать, когда она подошла сзади к главному входу – именно здесь проверяли мертвецов. Почти уже вдавив пушку в затылок охранника, она весьма удивилась, когда он обернулся и уткнул нос обреза Маг-10 ей в лоб.

– Подумай вот о чём, – сказал он. – Всего на пару лет мертвецы стали наконец меньшинством – а теперь это. – Он кинул взгляд на Свалку. – Пошли.

Они пошли по склону вверх, соскальзывая.

– Его нет в журнале, мисс Контроль. Ты здесь, чтобы выкопать Дэнни или похоронить его?

– Похоронить.

– Мисс Контроль, я тебе не верю.

Впереди, хлопая крыльями, взорвались чайки. Ошмётки приставшей плоти шлёпались с сапог Розы.

– Какая шикарная пушка, Роза. Вот, смотри. – Они остановились на плато, и она оглядела его – он изогнул левую руку, блестящую, как кожа змеи. – Это как наркотик.

– А стрелять она может? – спросила Роза и пошла дальше по склону прежде, чем он ответил.

Ближе к пику поверхность Свалки составляли в основном голые кости, чистые и гладкие, как лёд. Грудные клетки проваливались под весом человека. В повестку дня вторглась меловая пыль. На вершине Роза повернулась и увидела Спектра, держащего нецелую голову.

– Это Джерри Граф, – сказал он. Из котла черепа выливался серый суп. – Я защищал его на суде, где его отправили сюда. – И он улыбнулся, как разрезанная глотка.

– Чего мы сюда припёрлись, хуятор?

Спектр отшвырнул голову. Он подошёл и прислонился к стенке лыжного домика, потом помахал Дорожным Блокиратором.

– Сними пробу города, мисс Контроль. Вычисляя момент для выстрела, Роза окинула взглядом разрушенные дома, огоньки и редких насекомых машин на отдалённой магистрали.

– Посмотри на лохов – они работают, чтобы оплачивать шелуху реальности, и посвящают свободные часы вере в неё. Угнетение развивается.

– Надеюсь, твой монолог развивается за грань очевидного.

– Не устраивай тут скандалов. Подобная грубая угроза в этом месте лишь традиционная прелюдия выстрелу в спину.

– Это старомодное убийство, мистер Спектр. Спектр шагнул к ней.

– Хотя нет.

Но когда она крутнулась, чтобы выстрелить, Спектр уже стоял, подняв руки вверх, Дорожный Блокиратор на выбеленной земле. Брут Паркер протягивал узкий пистолет армани к улыбке адвоката.

– Тебе не стоило стрелять леди в спину, Гарпун Спектр.

– Так я же и не выстрелил? – спросил адвокат.

– Ты мне не нравишься, – объявил киллер без выражения.

– Знаешь, вот на эту тему я действительно бешусь, – заметил Спектр, когда Роза спихнула его винтовку в пропасть.

– Ты носишь бежевые трусы, – объявил Паркер.

– Тоже ищешь Локтя?

– Расскажи, что ты об этом знаешь.

– Сиё не надежда лазарита, Паркер. В наше время бума на ужас цена ясности стала бременем, неподъемным ни для кого. Я тебе так скажу. Ответь на простой вопрос, я это учту. – Он поднял четыре пальца. – Сколько пальцев я показываю?

Паркер отстрелил один.

– Три.

7. На большое представление

На большое представление главный зрительный зал забился до отказа, между тем предыдущий оратор потихоньку закруглился. «…Без всякого сомнения продемонстрировав, что рынок сбыта для снайперского капитализма неотличим от земледельческой общины. Благодарю за внимание». Под вежливые аплодисменты выступающий покинул кафедру, и после паузы туда восшествовала другая фигура, спелёнутая клоункостю-мом. Присутствующие снайперы поприветствовали Керни уважительными аплодисментами.

Возбуждённый хитрованами, Энтропийный Малыш сорвал маску шута, спёртую из подвала Джонса, и, говоря сильным, ясным голосом, обратился к собранию с накалом отваги и обаяния, едва ли выносимым в этой шее мира.

– Да, это я, именно я всё время дурачил всех и каждого ублюдка, вырядившись клоуном. И почему, Господи, можете спросить? Где евангелическая бойня, что сделала этот город американской столицей насилия? Где смелые программы бесценного пандемониума, что мы привыкли воспринимать как должное? Где Панацеи, Дизели, Атомы? Криминальные студии выпускают сплошь римейки и ретроспективы. Посмотрите на себя – укрепляете свой затасканный мачизм хитрыми устройствами и постфутуристическими обобщениями. Вы уволены. Да, вы все, и я пришёл сюда, чтобы объявить об этом. Прямо сейчас, 17 июня, – уволены.

То, чем вы занимаетесь, – это не искусство. Любезно стреляя сверху, вы доказываете, что не понимаете значения честного обмена. С мирным великодушием умащивая свою вину единственной похвальбой – что вы могли бы умереть с лучшими из них. Что здесь это значит? Осталось ли хоть что-нибудь важное в мире, где жизнь и смерть решаются броском костей вашей лажовой целкости? Я здесь не для того, чтобы помогать вам притворяться, мол, вы чем-то отличны от братства. Я тот скелет, что вы пытаетесь скрыть в своём теле. Ваша притворная мораль мне вдоль дула, уверяю вас. Инфантильные антигосударственные банальности – «Церемония является сценой для неожиданного выстрела», – и что? Можете взять свою избитую племенную арифметику и затусовать себе в очко. Я главный клоун среди приговорённых за то, что досталось им в наследство – этот дурацкий рай монотонных правонарушений, негодяев-хлеборезов, баллистической невоздержанности и пустяковых выстрелов в голову. Причины столь глубоки, что утонули и погибли. Если хоть один из вас, быкорукие акушеры бессмысленной гибели, отрастит себе мозг, вы обрубите все хвосты, но вас останавливает самомнение ваших жалких мафиозных династий. Вы и всё преступлитное поколение можете пойти и бомбочкой прыгнуть в говенное болото вашей посредственности.

Вдруг Малыш украсился красной гвоздикой из собственной плоти. Он опустил на неё взгляд, в котором разгоралось понимание, и созвездие пулевых отверстий начало распахивать его. Он сделал шаг назад, запуская кровяные вымпелы Пекинпа на стенд с графиками. Выстрел обнажил каллиграфию его мозговых извилин. Из головы выплеснулось что-то вроде свернувшегося молока, растёкшись по задней стене. Аудитория подскочила на ноги, мешанина выстрелов артикулировала её ответ. Пламя выстрелов стробировало на румяных лицах, и искры опилками клубились в воздухе. Пустые скорлупки ракушками звенели по полу. Кафедра раскололась пополам. Малыша вбило в стену, и он сполз отдохнуть в кровавое озеро, по форме похожее на штат Флорида. По всему его лицу растеклось умиротворение.

Огонь утих от задних рядов зала к передним, пока по центральному проходу, устилая свой путь обрывками ленты заграждения, шествовал человек. Присутствующие снайперы умолкали, когда до них доходило, что новоприбывший – ни кто иной, как Керни, раздетый до антишоков и угорающий над своим мёртвым двойником.

Дайс «Киллер» Эгню, бывший сокамерник Малыша, вышел на сцену и продолжил расстреливать тело. Что же до Керни, тот ничего не знал о своей прежней личности и был более-менее похож на человека. Он модифицировал свою Кафкаклеточную пушку так, чтобы вид с глаз жертвы передавался даже после смерти: когда он убивал, на него обрушивалось гипнотизирующее зрелище загробной жизни. Но когда он стрелял и перестреливал в искрошенный труп Малыша, он не видел ничего, кроме серой статики. Левый клоун, кем бы он ни был, уже покинул их, суицидировав на следующий уровень. Керни использовали. Значит, на его долю выпало лишь пострелять в зрителей.

Блинк швырнул трубку.

– Проблемы на встрече оружейных зануд, Бенни. Каждый божий год. Я заставлю тебя понять лучше, чем я сам, эти космо-обезьяны хватают свою единственную тупую идею и носятся с ней, пока не приходится принимать изысканные меры. Ты знаешь, что они продают обоймы с маленькими бумажными зонтиками? Опупеть. И они зовут это преступлением, словно купили понятие. Чёрт побери, я отдам ударную руку, чтобы увидеть в наших краях настоящее преступление – ни от кого ни звука со времён того дерьма в Молоте, ограбления на Торговой и взрыва, что снёс нижний округ. Двенадцать с хреном часов пенопластового кофе, пончиков, занавешенных штор, криков «ты отстранён от дела» блудным копам и прочая рутина – но к братству я присоединился ради другого, Бенни, мне нужно наблюдать за насилием. Вроде бойни, что устроил Нелюбимый пару лет тому, помнишь? Этот парень знал, как отвесить воркуху.

И никогда мне не нравилась эта берлога. Это ракето-непробиваемое оргстекло на фасаде – это ж гадское приглашение, вот что это. Куда ни тыкнись, везде войска – видишь там сзади арсенал? Герион молодец, но шесть-два-и-ещё его ребят не знают, как стрелять из блуперов. И пока я зеваю на эти передистические компьютерные пробы из верхнего округа, какой-то идиот влез в представление Керни, и тот слетел с нарезки, расстреляв жизнь в зрителях. Ну, я думаю, он сэкономил нам вагон проблем с этими снайперами – я тебе уже говорил, каждая заказанная угроза несёт в себе противоядие.

Арестуй жертву, Бенни, это основной момент – упакуй её, как подарок на сочельник. А если жертва окажется куклоглазой и покойной, на этом наша работа закончится и мы сможем тихонько спать дальше. Думай как бандит, Бенни, и ты не ошибёшься – вот есть два чувака, совсем одинаковые, одни и те же отпечатки пальцев, вся фигня, как они могут это использовать, чтобы жульничать и лгать? Что до меня, я бы решил собрать и перестрелять всех собак, но у тебя могут быть другие идеи. Помнишь парня, который пошёл и вырезал крошечные антикоповские заявления на кончиках пальцев? Заставил ребят в дактилоскопической лаборатории безумно скакать. В остальном отпечатки гладкие, если я верно помню, выжженные. Прошло время, и ребята осознали, что сообщения несут эдакое завуалированное уважение, первое для них за ’ многие годы. И не скоро они заметили жуткие грамматические ошибки и поняли, что это работа копа, – помнишь, Бенни? Бенни?

Блинк внезапно огляделся, осознав отсутствие. Как раз в этот момент Бенни и Кори прорвались через пост копов в Терминальном Штате и с хохотом неслись к бункеру Молота.

Кровь стекала по величественным каменным ступеням Зала Собраний на Площади Маккена – окрестный Светлопив всегда будет грустить над муниципальным фонтаном. Керни вышел с дымящимся пулемётом Гатлинга и спустился по красному ковру лестницы. На нулевом уровне он глянул на часы, показывающие цифровую картинку разлагающегося серфера. Час ночи.

Мимо проулюлюкал угонщик, и Керни выстрелил, удары пробарабанили по боковой броне и сквозь кабину – на него нахлынул вид с глаз кричащего водителя, звёзды трещин заполнили лобовое стекло, и машина обвалилась в черноту, нить души, пойманной и распутывающей плоть водителя, пока на руле не остались лишь белые костяшки пальцев. Лишь свист ветра в рёбрах – вид померк.

Это, конечно, отличное развлечение, но никто ещё не заработал на жизнь посещением съездов. Керни разобрал винтовку и сложил части в шёлковый мешок в горошек, нашёл в куче машин свою и закинул мешок на заднее сиденье. Потом захлопнул дверь с надписью «ДЕТСКИЙ АРТИСТ» и отправился назад на западное побережье.

Обкусывая и вырывая полосы из буферов машин, как будто они из фольги, Спектр приближался к Олимпу со смутным оптимизмом, какой без остановки вытекает из сумасшествия. Он раскапывал голыми руками грузные трупы, и надежды его принесли сладкий плод. Два стрелка, явно несведущие в смысле тела, показали ему место, где похоронен Локоть, со словами, мол, не стесняйся, угощайся. Во дураки! Скоро слизь разойдётся, и он попадёт в вену манипуляции, которую искал всю жизнь – просто чуть глубже. Он принялся зубами расскрежетывать чёрную корку крови.

Ни один из стрелков не знал, где найти Локтя, так что они параллельно пришли к решению пойти за конкурентом и проследить. Через пару минут они снова стояли друг напротив друга, злобные и угрюмые.

– Его смертоубежище, – сказал Паркер.

– Уже был там – ноль. У Дэнни был в потаёнке эсхатологический паровичок, нетронут.

Работая на принципе, что личная и культурная история растягивается под воздействием эсхатологического аттрактора, конца света, который притягивает события как магнит, эсхатологическая пушка вычёркивала среднего человека, навязывая ему среднестатистическое состояние жертвы – обычно полёт пепла. Время от времени, однако, в зависимости от удачи и планов жертвы на будущее, она трансформировала её во всезнающую, всемогущую, плавающую в потоке света клёцку. Из-за подхода всё-или-ничего и плоского барабана под патроны её называли «винтовка-рулетка».

– Понимаешь, – добавила Роза, – в тот миг, как мы найдём Дэнни, ты поцелуешь свою тень.

– Я понимаю, ты обязана попытаться, Роза Контроль.

Они брели с Улицы Усилка, когда увидели серый седан с паутинистыми окнами и заваренными дверями, скрежещущий по Воскресенью, с коповозками на хвосте. Седан вылетел на тротуар и пропахал дюжину мусорных баков – Паркер видел, что Локоть одновременно ведёт машину и бреет лицо. Роза встряхнула Распылат, и тут Паркер нажал на курок, и лобовое стекло и кабина испарились, машина пошла юзом и влетела в витрину магазина.

Роза сбила коповозку, которая врезалась в гидрант и, попрыгав, остановилась, в неё влетела вторая бибика. Данте Второй проломился в тупик, уронил пушку и поспотыкался через мусорные баки. В конце тупика он врезался в высокий проволочный забор и начал карабкаться вверх. Паркер прицелился в Данте второго, а Роза прицелилась в Паркера, эдакая блевотная цепочка.

Пару минут назад в покинутом подвале Загрузки Джонса что-то за забитой дверью в поломанном лифте включилось по таймеру. Это оказалось устройство, прежде принадлежавшее Минобороны, модифицированное орудие ионосферных штормов программы ХААРПА [5]5
  HAARP – Активная высокочастотная программа исследований северного сияния – американская программа, за которой скрывается проект разработки геофизического оружия.


[Закрыть]
, которое выстреливало квантовый электронный заряд через пустую шахту и сквозь крышу дома. Он попадал в небо, инвертируя плотность атмосферных электронов. Через пару минут интенсивный электромагнитный поток пропитывал город. Волосы у людей вставали дыбом, и стирался каждый кусочек незаэкранированных програмных данных. Мониторы чернели.

Коммуникационные сети хлопали на ветру. Всё оружие с цифровым управлением в Светлопиве становилось мёртвым, как скала.

– Живое оружие – это смерть, – писал Эдди Гамета, – а мёртвое оружие это жизнь. Можно приложить столько усилий, сколько хочешь, но ничего не произойдёт. – Этот урок Брут Паркер так и не выучил – даже он позволил чипам и цифроданным вползти в своё вооружение. Распылат был огнём-по-проводам, и он отшвырнул его, потянувшись к узкому армани.

– Даже не пытайся! – воскликнула озабоченная Роза; ветверная пушка раскрылась, с визгом спрыгнула с её руки – дата-жидкость плеснула на стену переулка, а оружейная плоть шлёпала по земле, как форель на воздухе. Но в огневой механизм армани Паркера была встроена система цифровой корректировки траектории – когда она выдавилась, пистолет расплавился и исчез. – Это настоящий, Паркер, настоящий пистолет! – кричала Роза, целясь из пистолета в голову Паркера. Она пошла вперёд, прямо по хардверу – включая эсхатологическую винтовку, на полу валялось четыре мёртвых оружия, одно ещё дёргалось. – Заузр 226 автоматический пистолет, Эмм парабеллум, пятнадцать зарядов, без сетки, без лазерного импульса, без коррекции обзора, без всяких хитрых штучек – только пошевелись, и ты войдёшь в историю!

«Я люблю тебя», – подумал Паркер, нахмурившись.

– Дэнни, спускайся оттуда! – заорала Роза. Данте Второй покинул забор и начал лезть в никуда по пожарной лестнице. Типичная передозировка успокоительного.

Когда она вытащила его из переулка на Воскресенье, то увидела остатки преследующих копов, лишённые компьютерного управления – они одновременно отстрелили друг другу головы.

Паркер вышел из переулка как раз вовремя, чтобы увидеть, как они уезжают в коповской бибике. Локоть на заднем сиденье ест жареное мясо. Роза дышит сквозь прекрасный синяк своего рта и смотрит в глаза пропасти мира. Она может вырвать сердце мужчины и швырнуть ему в лицо. Какое сильное переживание!

Он рассеянно пошёл по Воскресенью. Локоть – что-то в нём неправильно. Паркер и прежде отстреливал хвосты, и Локоть не соответствовал роли. Не было в нём загнанного, призрачного вида подменыша.

Он резко остановился. Выше по улице, где должна быть коповская берлога, осталась эдакая тень и обгорелые балки. Он уточнил своё местонахождение, осмотрев другие ориентиры. Бесчётное число раз приходил он сюда, пытаясь уничтожить это здание. И вот – пепелище, место детских забав.

Улыбка сформировалась в ста милях позади его лица. «Терпение нестреляной пули безбрежно, – думал он, – как и её сила».

В Высотке на Торговой Улице книга Данте отрубилась, уничтоженная проделкой Джонса. Сам он в полутрансе сидел под окном.

Из теней в углу вышел незнакомец.

– Позвольте, я помогу вам, – сказал человек, потянувшись к руке Данте.

Данте легко поднялся на ноги. Взгляд его обежал склад.

– Где Малыш? – смутно спросил он.

– Мистер Локоть, отойдите от окна. Это была квадратноплечая кражечка, идиотизм начинающего, какого, я думал, в мире уже не осталось. Но всё кончено – и у вас есть неотложные дела. – Всё это вполне дружелюбно сказал высокий мужчина с пепельными волосами и довольным выражением лица.

– А вы, собственно, кто?

– Эдди Гамета, – сказал тот. Белый цилиндр молча упал с потолка и распахнулся – это был лифт. – И вы, мистер Локоть, стоите на пороге смерти.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю