Текст книги "Призрак и гот (ЛП)"

Автор книги: Стэйси Кейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Это невыносимо, – пробормотала она.

– Так что ты поняла? – спросил я, пытаясь быть терпеливым.

Алона развернулась ко мне, подобрав под себя одну ногу.

– Ладно. Я подумала о том, что ты сказал мне вчера и… Тебя не волнует, что подумают люди, видя, что ты болтаешь сам с собой?

– Вообще-то я…

Она подняла руку.

– Не продолжай, это неважно. Они и так думают, что ты псих. Наверное, болтовня с самим собой для тебя обычное дело.

Сжав челюсти, я показал ей мобильный в руке.

– Спикерфон.

Алона выгнула бровь.

– В этом старье есть спикерфон?

– Нет, но они, – я махнул рукой на сидящих в машинах людей, ждущих у стоп-линии когда можно будет повернуть, – не знают об этом. – Мобильные со спикерфоном или, еще лучше, с блютусом – прекраснейшее изобретение, позволяющее лично мне делать вид, что я говорю с кем-то, кого никто не видит. Для всех стало настолько привычным видеть человека, говорящего в воздух, что в половине случаев никто даже не посмотрит, есть ли у него телефон. И мне не нужно выдумывать не очень правдоподобную ложь. Как-то раз в шестом классе мама застукала меня болтающего с самим собой, и мне пришлось солгать ей, что я учу свою роль для спектакля. Папа-то знал в чем дело, а вот мама полгода мучила меня вопросами, когда же будет показан спектакль и может ли она купить билеты на него.

– Вот как. – Алона задумалась на секунду. – Очень умно.

Я воздержался от саркастического ответа. В настоящий момент я нуждался в ней и не хотел, чтобы она сбежала.

– Так что ты там поняла?

– Ах да. – Она тут же оживилась. – Я думала о том, что ты сказал, о решении моих проблем и переходе в духовный мир. – Алона сделала акцент на выбранном термине и стрельнула в меня предупреждающим взглядом.

Я невинно поднял руки, показывая, что не собираюсь возражать. Не хочет, чтобы ее называли призраком? Ладно. Мне все равно. Даже если она им и является.

– Вот только у меня ничего не вышло. Я пыталась общаться. Ну, знаешь, знаками показывала свое присутствие, опрокидывала вещи…

У меня отвисла челюсть.

– Ты пугала людей?

– Нет, я пыталась общаться. И я не виновата в том, что они перепугались. К тому же, они это заслужили, – сказала она, защищаясь.

– Когда ты делала это? – резко спросил я.

– Вчера, когда ты был в стране грез и фантазий.

Я потер лоб. Это чудо, что она все еще здесь. Ничто не истощает так призраков, как попытки причинить кому-либо вред. И когда энергии у них остается совсем чуть-чуть, они исчезают… навсегда.

– Что именно ты сделала?

– А тебе какое дело? – огрызнулась она.

– Просто скажи мне. – Мне нужно было знать, сколько энергии она потеряла. Она может в любую секунду исчезнуть на веки-вечные, и тогда прощай мой план.

Алона поддела одним ногтем другой ноготь.

– Ну, среди прочего, я побывала в гостях у бывшей подружки и перевернула парочку вещей, пока она обжималась с… – она скривилась от отвращения, – со своим новым бойфрендом.

– Крис и Мисти. – Я вздохнул. – Это не они твое незавершенное дело.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда, что насколько я понял, ты даже не знала о них до вчерашнего дня. То есть, ты узнала о них только после смерти, когда уже застряла здесь. – Я видел, что ей не хотелось верить мне. – Ладно, проехали. Ты напугала их?

На ее губах появилась самодовольная улыбка.

– Ага, немного. – Алона помолчала, затем наклонилась ближе ко мне, вся напряженная от возбуждения. – Это было непередаваемо. Я хотела скинуть фотографии с собой, чтобы они поняли, что это я. – Она нахмурилась. – Но там почти не осталось моих снимков, так что я столкнула только одну фотку, а они даже не заметили этого, потому что слишком громко играла музыка…

– Алона, – попытался прервать ее я. Она говорила, а кончики ее пальцев становились прозрачными.

– Тогда я решила найти ее альбом выпускников…

– Алона!

– Что? – Она раздраженно взглянула на меня.

Я схватил Алону за запястье и поднял исчезающую руку к ее лицу.

Ее зеленые глаза расширились.

– Вот черт, только не это опять. Вчера, при любой попытке общения, я все время исчезала… в то, другое место. – По ее телу прошла дрожь. – Которое я не могу вспомнить.

– А может это и есть ключ к разгадке? – пробормотал я, отпустив ее запястье прежде, чем оно исчезло совсем. – Скажи что-нибудь приятное, – велел я.

Алона прищурилась, глядя на меня.

– В твоих мечтах.

– Не обязательно обо мне, – сказал я с некоторым раздражением. – И даже лучше – не обо мне, потому что твои слова должны быть искренними.

– Да о чем ты? – уставилась она на меня.

Я поборол желание встряхнуть ее.

– Послушай, у меня нет времени сейчас тебе все объяснять. Твои лодыжки уже исчезли.

Она взглянула вниз на свои ноги без ступней и взвизгнула от ужаса.

– Скажи что-нибудь приятное, – повторил я. Во мне росла паника. Если Алона вчера «общалась» весь день, то это мог быть ее последний визит в Междумирье.

– Почему ты мне помогаешь? – спросила она.

– Почему тебя это волнует? – резко ответил я. – Просто сделай это.

– Уилл? Все в порядке? – раздался справа от меня голос Джуни.

Я огляделся в поисках черного Фольксвагена Жука Джуни, с нарисованными на дверце водителя черепом и скрещенными костями. Он стоял на дороге перед стоп-линией. Джуни опустила окно, чтобы лучше меня видеть.

– Что случилось? Твой Додж в конце концов забарахлил? – спросила Джуни, сведя чересчур тонкие черные брови над налитыми кровью голубыми глазами. Мне всегда было интересно: больно ли ей с ее проколотыми бровями делать вот такое выражение лица?

– Что-то вроде того.

– Что изменится, если я скажу что-то приятное? – требовательно спросила уже наполовину исчезнувшая Алона.

– Ждешь, когда тебя кто-нибудь подвезет? – в голосе Джуни слышалось недоверие. Неудивительно, ведь отсюда я дошел бы до школы вовремя, даже если бы прополз весь путь на четвереньках.

– Эвакуатор? – предложил я в качестве возможного объяснения, хотя позже, когда она увидит мою машину на стоянке, это может вызвать некоторые вопросы. – Сделай это, если не хочешь уйти навсегда, – уголком рта сказал я Алоне.

– Это полный бред, – пробормотала Алона. – Хорошо. – Она глубоко вздохнула и громко произнесла: – Я счастлива быть здесь. – И вскинула вверх исчезнувшие до локтя руки. Ничего не произошло.

Я притворно кашлянул.

– Я же сказал: твои слова должны быть искренними.

– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – хмуро посмотрела на меня Джуни. – Ты кажешься немного… отстраненным.

– Не надо, Джун, меня и так мама с этим дома достает, – мягко попросил я.

Она застыла, открыв рот, чтобы в который раз спросить меня, все ли хорошо, но вовремя сдержалась. – Прости, – извинилась она, выдавив усмешку. – С тобой я становлюсь мамочкой. – Ее лицо омрачилось. – Особенно после того, как пришлось день назад тащить твою задницу из школы в полубессознательном состоянии.

– Со мной все хорошо. Правда. – Или будет хорошо, если я наконец заставлю Алону сказать хоть что-нибудь позитивное.

– Сегодня теплый весенний день, и я от этого счастлива, – зло выкрикнула она.

Ну да, как же.

– Слушай, – высунулась из окна Джуни. – Я вчера ходила в больницу к Лили.

Алона перестала выкрикивать фальшивые комплименты всем («Пирсинг на губе твоей подруги замечательно блестит») и вся («Теннисные корты сегодня очень… зеленые») и посмотрела на меня. Я почувствовал на себе ее взгляд, но продолжал глядеть на Джуни, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. Вручить Алоне еще одно оружие против меня? Что-то не хочется. – Да-а?

– Нам нужно поговорить.

Я неловко поерзал. Джуни считала себя ответственной за произошедший с Лили несчастный случай, за ссору, из-за которой Лили от нас отдалилась. Но Джуни так же обвиняла в этом и меня, и я не знаю почему. Она, конечно же, была права, но она ничего не знала о звонке Лили, на который я тогда не ответил. Я не мог ей о нем рассказать, потому что узнай она об этом, то поняла бы, что Лили обратилась за помощью ко мне. Она всегда была гораздо ближе к Джуни… до той глупой ссоры.

Прошлым летом, за несколько недель до начала школы, Джуни пришла ко мне домой смотреть кино без Лили. Когда я спросил, что случилось, Джуни отмахнулась, но потом, поддавшись моим настойчивым расспросам, сказала, что они поссорились.

– Из-за чего? – спросил я.

Она отвернулась, уставившись в окно, а не на играющего терминатора Арнольда Шварценеггера.

– Из-за парней.

До сих пор не понимаю, как они могли так сильно поссориться из-за парней, когда никто из них ни с кем не встречался. Но я никогда не отличался пониманием девушек, даже если они были моими подружками.

Проблема в том, что я не знал, как почувствовать себя более виноватым и пристыженным, чем уже себя чувствовал, и не мог принести извинения за то, о чем Джуни понятия не имела. Короче, остатки нашей дружбы рушились на глазах.

– Да, хорошо, – ответил я наконец, не зная, что еще сказать.

За машиной Джуни остановился и просигналил старый Гео Метро Кевина Рейнольдса.

Джуни показала ему средний палец.

– Если не придешь на урок миссис Педерсон, то пеняй на себя – я тебя найду, – пригрозила она и переключила передачу.

Я покачал головой.

– Вообще-то, меня на неделю отстранили от общих занятий.

Джуни нахмурилась.

– Я тебя догоню, обещаю. Тебе лучше поторопиться. Брюстер будет несказанно рад, если ты опоздаешь.

Жук затарахтел, а затем, взревев, остановился у знака «стоп», вызвав тем самым еще один гудок от Кевина.

– Твои друзья беспокоятся о тебе, – сказала с грустью в голосе Алона. – Они бы, наверное, очень скучали, если бы тебя больше не было.

Я посмотрел на нее – висящую в трех футах над пассажирским сидением голову (прям как спецэффект из кино), и на моих глазах остальные части ее тела снова обрели форму. Ее слова были искренними, и хоть и не поднимали настроения, но все же в ее устах звучали комплиментом.

Я устало откинулся на спинку сидения.

– Ну вот. Неужели это было настолько трудно?

Глава 9
Алона

Я вытянула вновь материализовавшиеся ноги, согнула их в коленях и повращала стопами, радуясь их, как бы это сказать… присутствию, а затем повернулась к Киллиану. Он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сидения.

– Как ты это сделал? – ​​спросила я.

Я испробовала все что только можно, чтобы перестать исчезать – если, конечно под «все что только можно» понимать крики, ор и проклятья – и это ничуть не замедлило процесс.

Киллиан приоткрыл один глаз и искоса глянул на меня.

– Я ничего не сделал. Ты сделала это сама.

– Ох, нет, нет, – ткнула я в него пальцем. – Даже не пытайся меня развести. Ты знал, что это сработает. Как?

– Позитив равен энергии, – пробормотал он себе под нос.

– Что? – озадачилась я.

Киллиан медленно выпрямился.

– Ничего. Забудь об этом.

– Я не подумаю. Мне нужно знать, как ты это сделал.

– Зачем? Чтобы ты и дальше пугала людей, а потом в последнюю секунду восстанавливала свои силы?

– Ну…

– К сожалению, так не получится, милая.

Я сердито посмотрела на него в ответ на ласковое обращение, но он уже перевел взгляд на зеркало заднего вида.

– Копы, – сказал он. – Нам пора.

Глянув через плечо, я увидела медленно едущую по улице патрульную машину. Прибавив скорости, она остановилась рядом с нами как раз в тот момент, когда Киллиан включил зажигание.

Пожилой седеющий полицейский опустил стекло с пассажирской стороны.

– Какие-то проблемы? – спросил он, скользнув цепким взглядом по волосам Киллиана, его темной одежде и машине.

– Улыбнись, или нам хана, – сказала я Уиллу. – Ты всем своим видом кричишь: я затаивший злобу заговорщик с багажником, полным оружия.

Руки Киллиана, лежащие на руле, напряглись. Ему до смерти хотелось послать меня куда подальше. Вместо этого он изобразил на лице довольно сносную улыбку. – Нет, офицер. Никаких проблем. Просто ждал кое-кого, кто так и не показался.

– Ох, ха-ха, – съязвила я.

После долгого молчания полицейский кивнул.

– Улица – не стоянка, сынок. Давай езжай.

– Да, сэр. – Киллиан выключил аварийку, включил сигнал поворота, завел мотор и тронулся – все по инструкции.

– Какой сознательный гражданин, – усмехнулась я.

– Заткнись, – отозвался он, не отрывая взгляда от зеркала заднего вида. Мы проехали по Хэндерсон-стрит со скоростью на три мили ниже дозволенной, повернули на улицу Вязов и двинулись через стоянку учителей к последнему ряду стоянки учеников. Припарковавшись, Киллиан откинулся в кресле и громко и облегченно вздохнул.

– Если бы он мог арестовать кого-то за один только виноватый вид, – сказала я, – то этим человеком был бы ты. Ты же не делал ничего незаконного.

– Это неважно. Я не могу сейчас рисковать, у меня и так полно проблем.

Я повернулась в кресле к нему лицом, впервые довольная тем, что невидима для других. Вряд ли кто-то еще остался на стоянке – все шли на занятия, но все же. Никогда, даже в самых смелых своих фантазиях, я не могла себе представить, что когда-нибудь, пусть и в загробной жизни, окажусь в машине Уилла Киллиана в последнем ряду ученической стоянки. Хотя отсюда открывался чудесный вид на футбольное поле и беговые дорожки.

– Так зачем я здесь? И никаких заумных ответов, пожалуйста, – поспешно добавила я.

Киллиан ответил не сразу, нервно сжимая в ладонях руль. Рукава футболки при этих движениях обрисовывали красивые рельефные бицепсы. Ого, так парнишка-гот нашел время, чтобы покачаться. Интересно.

– У меня есть к тебе предложение, – сказал он наконец.

– Я не пересплю с тобой, даже если ты единственный, к кому я могу прикоснуться. Я мертвая, а не озабоченная, – немедленно ответила я и, откинувшись на спинку сидения, принялась разглядывать кончики своих ногтей. Скорее по привычке. Я усердно отращивала их для выпускного и получения диплома, теперь же все это было не важно.

Киллиан презрительно фыркнул.

– Не льсти себе.

– Это не я не могу отвести глаз от моих ног, – заметила я.

На его бледных щеках вспыхнули красные пятна.

– Больше хороших слов от тебя не дождешься?

Я лениво повела плечами.

– Знаешь, как пишут: «Разбейте стекло в случае крайней необходимости»? – Я помахала перед ним полностью материализовавшейся рукой. – Я еще не исчезаю.

– К сожалению, – пробормотал он.

– Эй! – Я села. – Я исчезала только потому, что ты не помог мне с самого начала. И это не ты разобрался с неприятностями, в которые сам себя втянул.

Он провел руками по лохматым черным волосам, которые, подстриги он их нормально, смотрелись бы очень хорошо.

– Забудем об этом. Я готов помочь тебе сейчас.

– Что? – Я опустила руку.

– Ты слышала меня. – Киллиан отвел взгляд, не желая встречаться со мной глазами.

– Почему? – подозрительно поинтересовалась я.

– Какое это имеет значение? – спросил он, теряя терпение. – Просто…

– О, нет, это имеет значение. Вчера ты все время пытался меня прогнать. Я практически принудила тебя уделить мне десять минут твоего времени, после чего ты позволил накачать себя снотворным и вырубился на целый день. И еще ты думал, – с небольшой долей негодования добавила я, – что я попаду в ад.

Он вздохнул.

– Так и будешь попрекать меня этим?

Я сделала вид, что задумалась, после чего ответила:

– Ага.

– Все, что имеет значение… – Киллиан нервно водил пальцами по пластику на руле. – Слушай, ты хочешь выбраться отсюда или нет?

– Это зависит от того, – медленно произнесла я, – куда ты собираешься отправить меня.

Киллиан раздраженно простонал.

– Никуда. У меня нет такой власти над… Ты должна понять… – Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, затем развернулся ко мне с серьезным лицом.

В легком нетерпении услышать, что же он скажет, я наклонилась ближе к нему.

– Здесь оказываются далеко не все умершие, – сказал Киллиан таким тоном, будто открывает мне величайшую тайну.

Я со вздохом снова откинулась на спинку кресла.

– Удивил, блин!

Он хмуро глянул на меня.

– Ты что, и, правда, думал шокировать меня этим? – Я неверяще покачала головой. – Я здесь уже пять дней и еще не видела ни одного умершего, которого знаю… знала. А, пофиг. Да и к тому же, если бы все умершие застревали здесь, то тут было бы не протолкнуться.

Уилл выглядел удивленным.

– Точно. Как ты?..

– То, что я забочусь о своем внешнем виде, – я окинула неприязненным взглядом его черную футболку и потрепанные джинсы, – не значит, что я дура.

– Ладно, я понял. – Киллиан потер лицо ладонями. – Просто выслушай меня, хорошо? Не все умершие оказываются здесь. Некоторые отправляются прямо в конечный пункт назначения. Без всяких заморочек. Без посещения своих собственных поминок перед погребением. – Он пристально посмотрел на меня.

Я передернула плечами. Ну да, я присутствовала на своих собственных поминках и похоронах, и что? Кто бы на моем месте отказался? Такая возможность увидеть, кому и насколько ты действительно небезразличен, выпадает только раз в жизни – и то не всем.

Кстати, что-то я не помню, чтобы Киллиан присутствовал на панихиде, в церкви или на кладбище. Да, народу везде было предостаточно, заведующий даже отпускал всех пораньше с уроков, но поверьте мне, вы заостряете внимание на каждом входящем и выходящем, будучи, так сказать, виновником торжества.

Я почувствовала странную тяжесть в груди – почти боль. Так значит, я была достаточно хороша для того, чтобы спорить со мной, пялиться на меня и с шестого класса предаваться фантазиям обо мне – да, для меня это совершенно очевидно, – но не стоила того, чтобы потратить на меня пятнадцать минут своего драгоценного времени? Нет, я понимаю, что на похоронах, наверное, ошивается немало духов, и Киллиану было бы не по себе рядом с ними, но все же…

Плевать. Это все неважно. С чего ему оплакивать меня? Он всего лишь бездарный засранец, пустое место. Я осознала, что его не было на моих похоронах только потому, что умерла и мне нужна его помощь. Ладно, согласна, логика тут хромает на обе ноги, но вы поняли, что я этим хотела сказать.

Киллиан помахал перед моим лицом рукой, привлекая к себе внимание.

– Я сам себе это рассказываю? Ты со мной вообще?

Я отбросила его руку.

– Прости, тебе отвлекают мои осоловевшие от скуки глаза? Пожалуйста, продолжай.

Он сжал зубы и долгое мгновение молчал, но потом продолжил:

– Как я уже сказал, с такими как ты… – последние слова он произнес таким тоном, будто таких как я больше нет, и уж точно не в хорошем смысле, – умершими, оказавшимися здесь, происходит одно из трех.

А вот это-то я как раз и хотела услышать. Подавив внезапную вспышку гнева, вызванную осознанием того, что Киллиан забил на мои похороны – у мертвых, видать, трабблы с эмоциями, – я выпрямилась и, развернувшись к нему, подсунула под себя обе ноги.

– Большинство не задерживается здесь…

Я нахмурилась.

– Но те призраки… духи в школе…

Киллиан зашипел сквозь зубы.

– Погоди, я дойду до этого.

– Ну так поторопись. – Тянет тут, как будто у нас целый день впереди. Вообще-то, у одного из нас впереди гораздо больше времени, но что-то мне не хочется всю оставшуюся вечность слушать невнятные бормотания Киллиана.

Он зло глянул на меня.

– Ты всегда такая бесцеремонная?

– Только когда моя бессмертная душа висит на волоске, – отбрила его я.

– Так и знал, что ты католичка, – пробормотал он.

– Полегче на поворотах!

Киллиан проигнорировал меня.

– Как я уже сказал, умершие, оказавшиеся здесь, не задерживаются тут надолго. Чаще всего они уходят в течение нескольких дней.

– Как именно уходят? Это-то мне и нужно знать.

Он снова сжал зубы, и на его щеках заходили желваки. А у него красивая линия подбородка – решительная, квадратная. Жаль, это не бросается в глаза из-за его бледности и закоса под привидение.

– За кем-то из них приходит кто-то или… что-то.

– Яркий белый свет? – жадно спросила я. Пусть я не вижу и малейшего проблеска рядом с собой, но хоть буду знать, чего ждать.

Киллиан, что странно, не выказал раздражения на то, что я его прервала. Он задумчиво покачал головой.

– Нет, это не похоже на то, что ты видела по телевизору. Это трудно описать. Ты ощущаешь приятное тепло, как будто кто-то поймал прекрасный солнечный день в сосуд и вылил тебе его на голову. – Он остановил свой взгляд у меня над головой, и на его губах появилась легкая улыбка.

– Как поэтично, – с усмешкой сказала я.

Он ожег меня злым взглядом, резко вернувшись с небес на землю.

– Сама спросила.

– А что насчет остальных? – упорствовала я – Ты сказал, что с ними происходит одна из трех вещей. Расчудесный золотой свет – первый вариант. Второй – наверняка тот, что случился с теми людьми из школы, застрявшими здесь или навсегда, или же на несколько лет.

Киллиан неохотно кивнул.

– Так что же может случиться еще?

Бьюсь об заклад, ему просто страсть как нравится, когда я вытягиваю из него информацию по крупицам. Чувствует себя при этом особенным и суперважным, черт его дери.

– Большинство из них просто исчезают, – ответил Киллиан таким тоном, будто хотел, чтобы это случилось со мной прямо здесь и сейчас.

Пуф – и нет Алоны. Но я не почувствовала ни слабости, ни головокружения.

– Сколько времени обычно продолжаются исчезновения? – Мне уже осточертели эти выпады из реальности. Это раздражает так же, как невозможность закончить начатое предложение, которое приходится начинать сначала, снова и снова.

Киллиан покачал головой.

– Это-то и странно. Для большинства все заканчивается первым же исчезновением. Исчез – и больше не вернулся, конец. – Он посмотрел на меня своими светло-голубыми глазами, отстраненно и холодно, словно представляя себе, как я исчезаю.

– Так что же происходит, когда человек полностью исчезает? Это совсем плохо? – Глаза защипало от выступивших слез. Ну хорошо, может я и не была идеальной, но не заслуживаю же того, чтобы меня просто стерли с лица земли и неба?

– Я не знаю, – сказал Киллиан, поднимая руки ладонями вверх. – Не было никого, кто бы мог вернуться и рассказать мне об этом.

– Но я не понимаю… – я замолчала, ощущая поднимающийся во мне ужас. От его слов еще один кусочек головоломки со щелчком встал на место. – Так вот почему ты смеялся надо мной вчера. Перед уроками. Тебя не волновало, что я поняла, что ты видишь меня. Ты думал, я скоро исчезну навсегда. – Мне даже не нужно было слышать его ответ, я и так знала, что права.

Он отвел взгляд, уставившись в боковое окно на стоянку.

– Я не должен был смеяться. Это было неправильно.

– В этом ты чертовски прав. – Я была в шоке. Значит, он строил из себя эдакого миленького, хоть и причудливого паренька, и при этом от всей души желал, чтобы я исчезла… навсегда. – Я никогда не делала тебе ничего такого, чтобы заслужить…

Он с горечью усмехнулся.

– Ах да. Великая и блистательная Алона Дэа, единственная и неповторимая мисс Идеал.

Я уязвлено отшатнулась.

– Я никогда не утверждала, что…

Но он еще не закончил.

– Ты проходя, одним лишь взглядом или колким словом разрушала жизни. И получала от этого удовольствие…

– С меня хватит. – Я отвернулась от него, чтобы пройти сквозь дверь машины и выскочить на улицу, но ударилась о металл и пластик. – Ой. – Я потянулась к дверной ручке.

– Бекка Стенхоуп.

Я замерла, обхватив пальцами металлическую ручку.

– Толс… – Я замолчала, закатив глаза. – Ширококостная девчонка с алгебры, носящая мешковатые свитера? Она-то тут при чем? – Я бросила на Киллиана через плечо торжествующий взгляд. – Она пришла на мои похороны, и она плакала.

– Наверняка от облегчения, потому что ты теперь мертва и больше не побеспокоишь ее.

– О чем ты?

– Ты довела ее до слез.

Мне потребовалось время, чтобы понять, о чем он говорит. Я что-то сказала ей и даже не помню что именно. Помню только, как она выбежала плача из класса.

– Один раз, и это было несколько месяцев назад.

Он осуждающе посмотрел на меня.

– Ты сказала, что ей следует покупать одежду нужного размера.

– Ну и что? – Я пожала плечами, почему-то чувствуя, что должна защищаться. – Ей и следует это делать. В отделе с большими размерами полно симпатичных вещей. Надо лишь приложить немного усилий и…

– Эти свитера вяжет ей бабушка.

– Лучше бы она этого не делала. Такое ощущение, что она пытается изуродовать ее еще больше. – Я нахмурилась. – А откуда ты это знаешь? Про свитера?

– Потому что она плачет каждый день, переодеваясь после физкультуры на следующий урок. Алгебры, – бесстрастно отозвался он.

– Киллиан, ты что, шпионишь за девчонками в раздевалке? Не думала, что ты настолько отчаялся, – сказала я, но в моем ответе недоставало язвительности. Образ Бекки Стенхоуп, рыдающей в проходах девчачьей раздевалки, заставил зашевелиться мою совесть. Я не по жестокости душевной так с ней обошлась. Меня просто выводит из себя, как наплевательски людишки относятся к себе и тому, как оценивают их окружающие. Не заботит то, что подумает о вас мир? Лады, но тогда не ждите, что мир вас примет и поаплодирует за это.

– У нее с Джуни совместный урок физкультуры. Она мне это и рассказала, – с нотками морального превосходства произнес Киллиан. Прямо как Отец Ранкин.

– Уверена, что Бекка с Джуни близкие подружки. – Я скрестила руки на груди. – Джуни, наверняка тут же принялась ее утешать, обнимать и уверять, что все будет хорошо. Мы с Беккой обедали в разное время, так что я понятия не имею, где она сидит, но судя по ее внешнему виду, думаю, в четвертом или пятом ярусе столиков кафе, где-то между ботаниками и ребятами из испанского клуба. Но точно не с такими фриками, как Джуни и Киллиан.

Уилл отвернулся.

– Она услышала разговор Бекки с миссис Хиггинс.

– Ну вот видишь? Ты и твои подружки тоже не особо дружелюбны с другими. На самом деле, Бекка, скорее всего, никогда бы сама не заговорила с Джуни, так что ни о каком дружелюбии тут и речи не стоит, но это не отменяет сказанного мной.

Киллиан покачал головой.

– Мы не жестоки, в отличие от тебя.

Я изумленно уставилась на него.

– Я не…

– Джои Торрес, – сразу же ввернул он, будто только и ждал, что я начну это отрицать.

– Пицце-лиций Джо? – нахмурилась я.

Киллиан поморщился. Ой, ну не я же дала это прозвище Джои. – Он пригласил тебя на свидание, а ты высмеяла его из-за проблем с кожей. Ему пришлось перевестись из-за тебя в другую школу.

– Так говорят? – недоверчиво спросила я.

Он приподнял бровь.

– А это неправда?

– Во-первых, у меня в то время был парень. И он об этом знал.

– Не все в курсе твоей ежеминутно меняющейся личной и общественной жизни.

– Если он был не в курсе, то должен был поинтересоваться. Разве не нужно перед приглашением на свидание убедиться, что девушка свободна?

– То есть, если бы у тебя не было парня, то ты бы пошла с ним на свидание?

Меня передернуло.

– Нет, конечно. Он – не мой тип.

– Почему? Потому что сидит не в том ярусе кафе? – усмехнулся Киллиан.

– Нет, потому что он одевается как штурмовик на выходных, – резко ответила я. – Он пригласил меня на какую-то научно-фантастическую конвенцию.

Киллиан выглядел пораженным.

– Но все это не имеет значения, – продолжила я. – Он пригласил меня на свидание, зная, что у меня есть парень, но надеясь на то, что я соглашусь с ним встретиться из жалости. Я сказала «нет», вот и все.

Уилл покачал головой.

– Ты – это нечто с чем-то.

А вот теперь я разозлилась. Сегодня что, Ударь Побольнее Алону День? Кто-то должен сообщить моей маме, что пора отмечать новый праздник.

– Ну и как поживает твой дружок Джои?

– Что ты имеешь в виду?

– Он ведь учится в школе Святого Виатора? В городе?

– Не знаю, – неловко пожал плечами Киллиан.

– Зато я знаю. – Вышло самодовольно, но меня это не волновало. – Я видела его на баскетбольной игре несколько месяцев назад, когда мы играли с их командой. Его кожа была чистой, и он обнимал очаровательную маленькую зубрилку, похожую, кстати, на молоденькую Дженнифер Гарнер.

– Вижу, ты приписываешь себе это в заслугу.

– Разумеется, нет. Я просто была честной по отношению к нему. Мир жесток, Киллиан, и ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой. Если ты небрежно одет, то никто не возьмет тебя на работу. Нельзя рассчитывать на то, что если у тебя есть какой-то физический недостаток, то с тобой пойдут на свидание из жалости. Далеко не всегда в жизни все идет так, как мы того хотим, но это не значит, что нужно опустить руки и ждать, когда все сложится как-то само собой. Нужно играть по правилам, чтобы победить.

– Говорит девушка с идеальным лицом, идеальным телом, идеальной жизнью… – в тон мне ответил он.

Я должна была бы радоваться, что он купился на мой образ. Я годы создавала его, дорабатывая и корректируя бесчисленные изматывающие часы. Покупала подходящую одежду, заранее готовила, что, как и когда говорить. И все это время чувствовала растущую в груди волну ярости. Он считает себя в праве меня осуждать? Как будто так называемое совершенство просто свалилось мне на голову, и я должна быть за это благодарной?

– Поехали, – зло бросила я.

Еще достаточно рано. Мама, наверное, до сих пор в отключке. Пустые бутылки из-под водки, при помощи которых я кропотливо выложила на полу слово «Остановись», будут на месте. Что ж, пускай хорошенько нюхнет моей идеальной жизни.

Киллиан озадаченно посмотрел на меня.

– Куда? Мы уже приехали. И… – он поморщился, бросив взгляд на мобильный, – на десять минут опоздали. Брюстер меня убьет.

Я протянула руку и дернула рычаг передач вниз, переводя на обратный ход. Раздался скрежет металла по металлу.

Киллиан дал ногой по тормозам.

– Алона! – Коробка передач не…

– Хочешь идеала? – сказал я каким-то не своим, лишенным эмоций голосом. – Я покажу тебе идеал.