Текст книги "Предатели (СИ)"

Автор книги: Степан Уранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10
Сорванный ноготь

Продрав пьяные глаза и пнув с дивана пустую бутылку и резиновую вагину, Лихой всмотрелся в стоящего в дверях посыльного «тигров». На пацане вонючий, засаленный пуховик. «Li Zhan Kong» вышито вместо «The North Face».

– На хер пошёл, демон! – проорал посыльному татарин.

– Холосо! Вставайа, да, – улыбался юнец. – Квай, здетта! Тонг, она тама!

– Съе…сь! Чучело! – проорал Лихой охрипшим голосом, подскочив с дивана.

Ноги не держали, завалившись у кровати, татарин нащупал бутылку и запустил её в китайца. Ловко увернувшись, пацан закатился гоготом.

– Я зду, тама! – достав сигареты, азиат вышел на улицу.

Лихой встал на ноги и ухватился за раскалывающуюся башку. За прошлый вечер он выжрал две бутылки китайской настойки: одну со змеёй, вторую с имбирем. Параша редкая. После второй он понял, что не вставляет. Поперся к соседу с которым ещё раскурился и догнался двумя литрами теплого «харбина». Выстегнуло сразу. Как дошел до своей хибары с разложенным диваном, он не помнил, и откуда взялась эта «резиновая потеха», на которой он сейчас стоял, он тоже понятия не имел. Татарин всё равно чувствовал себя мужиком и ему хотелось верить, что после «змеи и имбиря» – штакет и пивас, не в счет, – он бессмертен и богат. Иногда своим фантазиям он давал прорасти и в таком виде. С ворохом нерешенных проблем, кучей долгов и распухшим черепом, он натянул свой любимый «адик», вогнал копыта в «Saucony» и вышел на улицу.

Жадно вдохнув порцию озона, татарин огляделся по сторонам. Сырость, слякоть и грязь. Хунхузы выносили из своих хибар в тазиках воду, орали, курили, пинали друг друга, вычерпывали дождевую воды из наполненных бочек. Дээспэшные стены некоторых жилищ пропитались водой. Огромные темные пятна и потеки вскоре взбухнут, а когда эти грыжи высохнут, начнут рассыпаться.

– Идёма, туда, – махал рукой занудный посыльный, показывая в сторону «Глухой жабы».

Закурив, татарин, сжал кулаки и дернул руками. Почувствовав в мышцах тонус, он уверенно пошёл за китайцем.

Который час, что ему скажет Квай-Лай да и вообще, что будет дальше его не интересовало. Одно беспокоило татарина: главное не скурвиться, не струхнуть, не потерять себя и выжить.

Делая злые затяжки, Лихой мужался и бодрился. Он пытался откинуть все тревожные мысли и не думать о том почему этот азиат решил перетереть в доме семьи Тонг? Почему именно у них?

Сплюнув горечь от дешевого китайского табака, татарин всмотрелся в спину бодро шагающего юнца. В голову снова влез червь подозрения. Гайфулин делал выводы, понимая что на эту логическую задачу, есть только два ответа. Первый: Квай-Лай хочет потрещать о чем-то серьезном, воспользовавшись уединенным местом в «Глухой жабе» – это нормально и так делают многие, зная что в этой харчевне нет «наушников» и можно поливать дерьмом хоть самого Старого корня. Второй: Тонг обратился к «тиграм» с просьбой поторопить Лихого с выплатой долгов. От второго варианта Гайфулин почувствовал как свело челюсть. К какому больше склоняться, татарин не знал, но надеялся на первый.

– Сука! – взревел от своих выводов татарин, махнув рукой. – Гандоны! Полупокеры, бля. Жукоеды желтоперые!

Остановившийся в трех метрах юнец, озадаченно посмотрел на него. Поняв что, Лихой гонит «сам на сам», он снова растянул улыбку и продолжил шагать к харчевне.

«Глухую жабу» Лихой пытался обходить стороной. И показываться на глаза её владельцам у него тоже, желания не возникало. Долг, этот чертов долг он бы выплатил еще давно если бы не Наглый…Самый преданный пацан, которому он доверял больше чем кому-либо его кинул, вычистив все схроны. Гайфулин снова начал бередить нутро прошлым…

В памяти вспыхнула та перестрелка. Лихой вспомнил как истекал кровью и уже отходил в мир иной. Наглый вырвал его из лап костлявой. Вынес из замеса. Вколол какую-то дрянь и дотащил до «Глухой жабы». Тонг пришел на помощь без каких-либо вопросов. Лихого поднимали его личные лекари в подвале харчевни. Очнулся Гайфулин через неделю в какой-то каморке с замазанными глиной стенами. Он лежал на матрасе. На невысоком столике стояли обосранные мухами трехлитровые стеклянные банки, с желто-зеленой жижей: в одних мариновались кисти мутантов вместе с пауками, в других крысы и женьшень, в третьих черные скорпионы и ягоды, в других рос «чайный гриб». Из склянок тянулись трубки, воткнутые длинными иглами в его тело. Сорвав тогда одну капельницу, он увидел как из ранки сочится гнойного цвета мутная жижа. Из кассетного магнитофона доносилось мычание китайской певицы. Первое впечатление от своей палаты его не порадовало. Жив да ладно. На второй день пришел Наглый и начал, как оказалось врать, что Тонг требует быстрее оплатить лечение. Доверяя ему, Лихой без промедления рассказал где «мать тайга» пригрела его схроны с золотом и камнями. Этого груза, хватило бы не только на лечение, но и на отстройку ещё нескольких «глухих жаб». Наглый вырыл всё и нарулил. Тонг не торопил Гайфулина с оплатой, но когда понял, что у татарина положение ущербное, предложил ему поработать на «тигров». С паршивой овцы, хоть шерсти клок – так понял Лихой. Тонг же продолжал сохранять олимпийское спокойствие и ни разу не напоминал ему о долге.

Подойдя к харчевне, татарин увидел у входа Квай-Лая, сидящего на скамейке в компании трех хунхузов. Посыльный исчез, как фантом. Закурив, Лихой приблизился к компании. Их косые взгляды, заставили татарина сжать кулаки. Задубевшие от злости и жестокости азиатские морды, всматривались в каждое его движение. Лихого начало трясти. Злость накрывала. Равнодушно и холодно, он обратился к Квай-Лаю.

– Чё звал?

– Здолово! – смотря в его глаза, улыбнулся толстяк. – Лазговола естьаа. Ты кусай хосес? Не? Пойдемаа.

Встав со скамьи, пузатый китаец, вытащил из задницы зажеванную складку хэбэшных штанов и подошел к резной двери харчевни.

– Ты моя болсая длугга, мне казали, – войдя внутрь произнес китаец, – сто надо тебе говолитьа.

Лихой напрягся, смотря в фойе. Тонг сидел за столиком, спиной к двери. С правой стороны стоял охранник с ружьем от «номинко». Татарин знал, что помимо этого амбала рядом есть ещё несколько бодигардов.

Квай-Лай тянул его в левую сторону. Пройдя узкий коридор, они поднялись на второй этаж и вошли в комнату. В центре стоял невысокий столик, заставленный едой. По всему полу раскиданы подушки и коврики. Усевшись на подушки, китаец положил руки на колени и улыбаясь посмотрел на татарина. Устроившись напротив него, Гайфулин достал свои сигареты. Он заметил на столе пепельницу и запечатанную пачку «мальборо». Татарин растянул довольную улыбку. Азиат отреагировал эмоционально, хлопнув себя по коленям.

– Наманя, да, длуга?

– Наманя-наманя! – ответил татарин, срывая с пачки целлофан. – Чё звал-то? Давай, раскидывай всё по сути!

– Кусай, мняма, – набивая рот пищей приглашал к трапезе азиат. – Нама надо сделать. Завтла будета холосый, вазный деньа. Для твоя, для…холосо будета надо делай.

– Ну? Дальше, дальше что? Давай не тяни, бля!

– Вцела Ли казала, что ты сделала осеньна всё холосо. Тебя хоцсета видеть сама Сталика! Всё насьнется ровно в два цяса дня. Где-то в пятьдесят минут киньа в Сталика палецца! Пятьдесята, или пятьдесятапять. Солви ноготь и кинь в неё палеца. Киньа!

– Ты гонишь, Квай? Какой палец? – рявкнул татарин.

– Твоя на плавой луке нета пальца ведь.

– Ну и чё, бля? Ну нету у меня безымянного. Давай не тяни уже! Тебе чё надо?

Выудив из куртки коробку, азиат положил её на стол и снял крышку. Достав муляж безымянного пальца, он протянул его Гайфулину.

– Вот эта пальца, наденья, солви ноготь и киньяа в Сталика.

Лихой повертел резиновый палец в руке. Ничего особенного. Да похож, да и кожу напоминает и по пигменту подходит. Протянув изделие Кваю, он спросил:

– И чё будет? Когда я сорву с него ноготь и кину эту парашу в деда? Пиз. нёт?

– На пола падай и усёа. Мне не давай, себе забели. Наденьа завтла в цяс пят…

– Я понял! – перебил его татарин. – В час пятьдесят, край пятьдесят пять сорвать ноготь и кинуть палец в деда.

– Твоя холосо всё поняла, поняла. Завтла будет холосо!

– Шансяо? Он кто? – спросил татарин убирая палец в мастерку.

– Шансяо! – пережевывая свинину с помидорами, ответил азиат. – Это не имя, звание. Полковника, шансяо – полковника НОАК. Полковника она!

Лихой вдруг помрачнел. Докурив сигарету, он встал и молча вышел из комнаты. Мутная пелена застилала глаза. Выйдя из харчевни, он поплелся да своей каморки. В голове бесновался хаос.

На полпути, он свернул к Ля Няму: остаток дня, он решил уничтожить китайской бормотухой и масляными «макухами». К девяти вечера, уделавшись в кал, татарин добрел на автопилоте до своей хибары и завалился на диван.

Проснувшись в семь утра, Лихой осушил полулитровую бутылку воды и закурив, вышел на улицу. Взбодрившись, он понял, что к приходу посыльного от Ли Ха Шуня надо подготовиться основательно. Первым делом надеть полевую экипировку и берцы…

В половину второго пришел посыльный. Постучав в дверь, юнец услышал матерный рык татарина и улыбнувшись принялся смолить любимые сигареты.

Перед выходом, Гайфулин сорвал с основания резинового пальца пленку и приклеил его в пробел между средним и мизинцем. С виду всё отлично. Муляж держался на сухой коже крепко. Посмотрев на ноготь, Лихой резко метнулся к двери и вышел на улицу. Часы показывали без двадцати два. Совсем скоро, он придет или к голгофе, или к свободе, но Великого Старика ему увидеть удастся. Ни о чем больше не думая, он шел за посыльным и контролировал время.

У «Фермы» их встретил Ли Ха Шунь с охранником. Страж, проверил карманы Лихого, пробил и прощупал всю одежду. После проверки главарь хунхузов довольно улыбнулся и сделал жест, обозначающий следовать за ним. Войдя в здание, Ли шел впереди, не отвлекаясь на крики и вопли, мычания и протяжный рев, доносящиеся из помещений, привязанных к длинному коридору. Охранник следовал за ним. На спине у бодигарда татарин заметил «тип-95». Следуя за фигурой Шуня, татарин смотрел то влево, то в право. Эта ферма, напоминая ему скотобойню: кафель на стенах и полу залитый кровью, в цехах орудовали мясники срезая с гниющих зомбаков отъевшихся пиявок. Дойдя до бронированной двери в конце коридора, Ли набрал на панели код. Лихой всмотрелся в дверной проем с открытой дверью. На сером, кафельном полу, двое китайцев в защитных комбинезонах ловко срезали с «объедка» пиявку. Одну азиаты уже отделили от зомбака и оставили эту раздутую до размеров бочки тушу у противоположной стены. Тем временем Ли открыл дверь и вошел внутрь. Татарин сделал шаг и почувствовал сырость земли и зловоние: процессы окисления вошли в окончательную фазу. Бодро лидер хунхузов спускался по металлической лестнице. Слабое освещение лишь для того, чтобы не свернуть себе шею, запнувшись на металлических ступенях. Охранник не отставал, следуя за гостем Старика. Время приближалось к пятидесяти минутам второго. Лихой приготовился.

Спустившись в тесный тамбур, Шунь снова подошел к панели и набрал код. Створки ушли в стороны. Из помещения потянуло отсырелым черноземом и гнилью. На часах пятьдесят три минуты второго, татарин не мог расслабиться. Охранник заметил его состояние и внимательно всматривался в каждое движение татарина, взяв в руки автомат.

Войдя в берлогу Старика, Лихой осмотрелся. Подвал оборудован под кухню и лабораторию: везде стояли какие-то банки, колбы, пакеты, странные инструменты. Татарин увидел холодильник, громоздкий железный шкаф и электроплиту. По площади эта кухня подходила к сорока квадратам. Довольно просторное и чистое место Лихой увидел в пяти метрах от серьезной двери, прямо вокруг резного трона на котором сидел сутулый старикашка. Из черной ткани, свисающей на пол, виднелась маленькая, иссохшая головка с седыми жидкими волосами, усами и бородкой. Подойдя ближе, Лихой разглядел под стулом глубокий широкий таз с землей, в которой тонули, выползшие из-под халата Старика бледные корни. Ступней Лихой не увидел. Резко, с грохотом вдруг захлопнулись панели двери. Татарин от страха дернулся. Ему вдруг почудилось, что он находится в адской бездне с древней землей.

Послышался старческий презрительный смешок. Старый-корень, закатился как трехлетний карапуз. Успокоившись, колдун всмотрелся в гостя. Слова патриарха всплыли в голове Лихого:

– Хочу тебя отблагодарить! Ты доставил груз…

В этот самый момент где-то наверху громыхнуло, потом ещё и ещё. Всем стало ясно что молотит какое-то тяжелое орудие.

Ли Ха Шунь взглянув на потолок, на удивленного колдуна, на татарина. Гайфулин вырвал из ладони муляж пальца и сорвав с него ноготь метнул резиновый перст в охеревшего деда. Упав на пол, татарин прикрыл голову руками.

Слишком поздно Ли Ха Шунь потянулся за своим пистолетом Стечкина. Всё произошло в адское мгновение…Всё железо которое стояло, в этой каморке вдруг сорвалось со своих мест и с чудовищной силой магнитного поля, метнулось в сторону колдуна. АПС вырвало из рук. В придачу к этому Ли получил по черепу углом пролетевшего сейфа. Шунь рухнул рядом с предателем. Раздался грохот, татарину показалось что в двух метрах от него долбанулись в «лобовом» грузовики.

Бордовая лужа из раны Ли тянулась к локтям татарина. Встать Лихой не мог. Ужас стальными клешнями сжал его сердце, ноги набили ватой. Когда кровь из проломленной головы Ли Ха Шуня приблизилась к губам, он оторвался от пола и встал на колени. Мертвенно-бледный свет освещал полный разгром берлоги Старика. Теперь перед глазами Лихого стоял захламленный барахлом подпол.

Слева, истекая кровью что-то хрипел, булькающими возгласами Ли. Напротив возвышалась гора из железа, разломанного резного стула и кусков старого тела. Черная ткань халата колдуна, превратилась в лохмотья: прилетевшие ножи и топоры, мечи и серпы свое дело сделали.

Что за магнитного монстра, китайцы заточили под резину и каким макаром сработала эта «граната», Гайфулина не интересовало. Сейчас татарин знал одно, ему как-никогда фартит. Всё идет как надо. Подойдя ближе к железному холму, он увидел АПС Ли Ха Шуня. Взяв в руку пистолет-пулемет, татарин быстро осмотрел оружие, передернул затвор. Бахнул в потолок. Всё работало исправно. Раздались шорохи и шевеления под лоскутом черной ткани. Гайфулин направил в завал ствол. Материя сползла вниз, татарин увидел ожившие останки патриарха.

Разломанная голова Старика пыталась соединиться с помощью выползших из неё тонких, бледных корней, напоминающих червей. Крови татарин не видел. А судя по тому что с телом колдуна сделали сковородки, ножи и сейф с плитой, ею должно быть раскрашено всё… Из разорванного тела патриарха, напоминающего крупные куски вареной свеклы, выходило испарение. Гайфулин смотрел на извивающийся воздух над трупом деда. Как понял Лихой, протез, который он кинул в колдуна, затерялся где-то в складках его халата после чего активировал мощное магнитное поле, сорвавший аномальной силой притяжения всё железо, находящееся в этой подземной берлоге. Тело Старика стало расчетным местом всего металлического хлама, сорванного в доли секунды. От головы осталась правая часть с живым глазом, смотрящим на татарина. Ни внутренностей, ни бледно-желтых осколков костей и ни единой капли крови. В общем, от колдуна остались свекольного цвета рваные куски, разбросанные по горе железа и складкам черной ткани.

Выползшие из половины головы деда отростки превратились в подобие ног паукообразного. С каждой стороны выросли по четыре конечности. Не прошло и секунды, как они унесли обломок головы китайского колдуна в сторону двери. Набрав на панели комбинацию, голова-паук открыла створки и юркнула в коридор.

В этот момент в проеме появились две фигура бойцов НОАК. Татарин метнулся с линии огня. Первый армеец вбил железные клинья под нижние торцы открывшихся створок, не давая им закрыться, второй установил заряд на внешнюю панель управления. Первый метнулся вслед за головой колдуна. Второй вбежал внутрь жилища Старика. Раздался хлопок, створки основательно ушли в свои ямы, открыв вход. Подойдя к раненому и истекающему кровью Ли Ха Шуню, ноаковец направил в него автомат, но тут же получив в череп порцию пуль из АПС, рухнул на пол.

Татарин поменял оружие, забрав у армейца автомат. К входу уже спускались несколько бойцов. Лихой кинулся им на встречу. На верху уже громыхали автоматы. Сорвав с разгрузки две «лимонки», татарин запустил их за дверь. Крадущиеся по лестнице к тамбуру с дверью на гранаты среагировать не успели. Как только хлопнули взрывы, татарин вылетел в тамбур и добил на лестнице раненного, второго прошил у подъема на верх. Поменял на автомате магазин.

В коридоре, бравый стрелок долбил из своего оружия в дверной проем той комнаты, в которой Гайфулин видел пару объедков с отожравшимися на них до размеров бочки, жирными пиявками. Нашинковав левую часть морды солдата свинцом, татарин осмотрел пустой коридор и подошел к проему, начав снимать с армейца рюкзак и всё вооружение.

На улице тем временем всё взрывалось, грохотало и лопалось Явно, как понял татарин работала или пушка, или «кулак». Долбили гранатометчики. Пуль никто не жалел.

Уже было кинувшись обратно в подвал, Лихой всмотрелся в комнату, в которою стрелял армеец.

Половина головы колдуна, превратившаяся несколько минут назад в паука, теперь валялась у противоположной стены, разрушенная ещё на несколько частей. Ноаковец долбил по ней прицельно. Из груды ярко-свекольных кусков, покрытых старческой кожей, вдруг выполз глаз из которого вновь выросли тонкие отростки. Придавленный остальными частями, орган не мог выбраться из под груза. Татарин видел, как воспаленный глаз всмотрелся в него. Лихой каким-то внутренним маяком уловил посыл от этого гневного зрачка всё ещё не погибшего колдуна. Гайфулин понял, что этому оку «большого брата» лучше помочь. Смахнув куски, татарин взял упругое глазное яблоко, отросток которого указывал на лежащие по правую сторону две огромные туши пиявок, срезанных с зомбаков. Подойдя ближе к наполненной бордовой кровью кровососущей тваре, татарин положил рядом с нею глаз Старика. Тут же полые ростки-трубки впились в тело пиявки и начали перекачивать кровь в глаз колдуна. Татарин видел как с каждой новой каплей, глаз становиться всё больше и больше. Через несколько минут око наполнилось кровью и раздулось до чудовищных размеров. Ещё немного и он упрется в потолок.

Покончив с рассматриванием регенерации колдуна, Гайфулин вышел в коридор. Прогремел взрыв, татарина откинуло к лестнице, по коридору раскидало кирпичи, заклубились взвеси пыли. Танк вынес одну из стен, в дальнем конце у выхода. Тотальная зачистка лагеря хунхузов шла полным ходом. Лихой всё ещё не понимал, что может противопоставить тяжелой артиллерии и армии Старик, если первым этапом подготовки к штурму, стояло его уничтожение. Ли Ха Шунь – это просто секретарь, правая рука, засланец и исполнитель под которым «тигры» и добытчики.

Не бывать в квадрате «Куалуну», а так всё хорошо начиналось: шаг за шагом, этаж за этажом и эти фавелы, сараи, каморки и все уродские нагромождения могли обрасти не только вторыми этажами.

Ну, «кому война, а кому мать родна», ухмыльнувшись татарин рванул в разрушенное жилище Старика. Лихой надеялся найти что-нибудь весомое перед своим побегом. Его просто тянуло вниз, всеми фибрами, татарин чувствовал, что можно разжиться. Спустившись вниз, он вскоре расковырял два пакета с золотом, весом под десять килограмм. Небольшой коробку с камнями и вырезанную из кости шкатулку, размером с пачку сигарет. Утрамбовав все добро в рюкзак ноаковца, Лихой ещё раз взглянул на труп Ли Ха Шуня и пустился наутек. Теперь требовалось спасти свою задницу и выйти из этого замеса.

Поднявшись в коридор, он обомлел видя как по нему в сторону пролома в стене ползет сине-фиолетовая масса, похожая на пудинг, оставляя за собой скользкий след, выходящий из комнаты с разросшимся глазом. Это пудингоподобное существо стало последним витком регенерации колдуна. Из массы выходили черные стебли с налитыми до малинового цвета бутонами литра на два. В неуловимый момент, у самого выхода эта масса, начала взбухать ещё больше, превращаясь в пену, с лопающимися пузырями, бутоны разрушались, выползли тентакли. Увидев вырывающийся из массы желтый дым, стремительно уходящий на улицу, татарин надел противогаз и приготовился к самому быстрому бегу в своей жизни. Прося легкие не подвести, он прокрадывался к выходу, осторожно следуя за массой.

Выползшая из «Фермы» субстанция, начала уничтожать ноаковцев и снующих с носилками медиков. Желтый дым, смешавшись с зелеными испарениями вылетающими из треснутых пор поверхности кучи, взбухающей и лопающейся, выключали армейцев, падающих один за одним. Успевших надеть противогазы и открывших огонь по массе, скручивали и ломали тентакли. Существо уничтожало всех штурмовиков, обходя стороной хунхузов. Вскоре рухнул дрон. Танк дал последний залп. Снаряд угодил в забор пробив дыру. БТР рванулось на смесь, затрещал пулемет, но проворный дым, успокоил всех танкистов и водителей-механиков. Метр за метром, пудинг уничтожал всех врагов хунхузов.

Уходя от клубов дыма и щупальцев, татарин рванул уходя к дыре в заборе. Везде валялись трупы солдат, пораженные ядовитым дымом. Огибая завалы, разрушенных хибар и каморок хунхузов, татарин приблизился к отверстию и пустился в хвойный лес. Его путь лежал на юго-восток. Отбежав метров на двести, Гайфулин перешел на шаг, восстанавливая дыхалку.

Смолистый, таёжный воздух вселял надежду. Сырая низина с густой осокой и топкими прогалинами под гнилыми пнями охладила раскаленную голову. Пряная испарина в дымчатой глубине оврага вскоре осталась позади. По косогору с огненными ягодами он поднялся на извилистый хребет с кедровым стлаником. Пахло медом и пихтой.

Лихой решил отдохнуть, взяв в этом марафоне паузу. Уходя от раскаленного воздуха Гайфулин сел в тень щетинившихся сосен. Сняв рюкзак, он решил проверить его содержимое.

Пакеты с золотом и камнями, он отложил в сторону, поставил рядом красивую шкатулку. В недрах рюкзака помимо штатного барахла он нарыл смартфон солдата. Хуавей, оказался незапороленным, татарин решил посмотреть видео, вес которого привлек внимание. Ноаковец, плюнув на запреты и устав снимал переход батальона через портал. Армейцы радовались и храбрились. В их молодых лицах мелькал задор и уверенность. Рядом с «змейкой», каждый боец которой держался за спину впередистоящего ходил знакомый татарину шансяо. В эти моменты оператор убирал камеру за бедро. На фоне тарахтел движок ZFT-99.

Дальше смотреть Гайфулину стало не интересно. Развязка для всех этих юных придурков стала гибельной. Это как начать смотреть фильм, премьеры которого ты ждал год и услышать от какого-то фикуса спойлер кульминации и развязки. Начиналось у ноаковцев в 13–55, всё отлично и продолжалось замечательно, до того момента, когда из «Фермы» не показалась эта прожорливая масса, распыляющая ядовитый дым. Гайфулин не мог вспомнить на какой минуте он сорвал с протеза ноготь и запустил это «диамантовую гранату» в Старика. В то время, которое обозначил Квай-Лай, он вложился и задание выполнил. Значит, армейцы ему должны. Гайфулин усмехнулся от своих мыслей, откинув смартфон армейца, взял в руки шкатулку. Открыв крышку он увидел небольшой пузырек с зеленой жидкостью. Утопив обратно в бархат бутылек, закрыл крышку и внимательно всмотрелся в вырезанную с миниатюрной точностью композицию: в центре фигура человека и связанные с ней волнами и стрелками иероглифы, листья, цветы и ветки. Лихой ничего не мог понять из этой флористической абракадабры, но что-то вдруг подсказало ему, что эту шкатулку далеко убирать не надо…