Текст книги "Предатели (СИ)"

Автор книги: Степан Уранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Больше к этим, темам Гофринов не возвращался. Накипело, выложил всё и забыл. Артём ещё больше его начал уважать.

Оставшиеся дни до так называемой выписки, сталкер сократил на неделю. Выполняя все указы хмурого бурята и Гофринова, он восстановился за короткий срок. Требовалось ещё отшлифовать всё турником и отжиманиями и все. Но этим он решил заняться позже. Как можно скорее, орион хотел покинуть владения Мизерова и увидеть своих.

Пушистый любитель арахиса явно проникся к парню симпатией, постоянно балдея у него в палате и пряча пустые пакеты в тумбочку. Зверек приходил под вечер. Если Артёма не было, он с надутым видом уходил бродить дальше по «своим» владениям. Кто такой Мизеров? Чаще всего пушистый кашпик, чтобы уж точно застать Артёма в палате наведывался к нему после полуночи. В этот час орион ещё не спал. Он или перечитывал журналы, или делал «спартанский комплекс». Пушистый, якобы не обращая на него внимания, всегда взбирался на кровать и садился на край начиная болтать по воздуху своими пушистыми ножками и уплетать арахис.

В тот день, когда сталкер готовился к убытию, Пушистый не отходил от него ни на шаг.

Майор с Броговым позаботились о том, чтобы он ушёл из «Белых катакомб» в полной экипировке и без долгов. Гардероб вернул всю сумму, прислав курьера.

Попрощавшись с Гофриновым, хмурым, но как оказалось мировым братом-бурятом и всем персоналом, сталкер направился к выходу. Уже у самой двери его догнал опомнившийся Гофринов, следом подоспел бурят.

– Слушай, Тём, – начал ученый, – забери Пушистого, а!

– Погубят ведь, сволочи, – произнес бурят. – Его уже в график исследований внесли. Резать начнут через четыре дня.

– И тогда узнают почему он так любит арахис, – напомнил Артёму его же вопрос Гофринов. – По его поведению видно не таким агрессивным стал. К тебе прикипел, котенок этот. Мизеров его ведь для опытов оставил. Его будут потрошить с самым диким энтузиазмом. Сейчас журналы ведут, подготовка заканчивается. Пушистого ждет смерть, без вариантов. Заберешь зверька?

– Он мне не нужен! – отрезал орион и вышел из лаборатории.

В это время котёнок сидел в его палате, на застланной, «отбитой» и выравненной кровати и, болтая своими мохнатыми ножками ждал когда же вернется его друг. И даже когда в его ушастой, белоснежной головке вдруг вспыхнули последние слова сталкера, зверек не обращая внимания на свои слезы, продолжал хрумкать арахис и ждать.

Глава 2
Старикам тут не место!

Игнат Валерьевич Лоскутов в очередной раз листал именной блокнот своего начальника – основателя транснациональной фармацевтической корпорации «Белый купол» Стива Дэнгора. Из своих сорока пяти лет шестнадцать Лоскутов отдал «куполу». Все основные вехи развития, падения и очередного рождения он видел своими глазами, пропускал через свое сердце и верил как и Дэнгор в очередной успех и рывок. Но фатальные ошибки, дедлайн в работе, обреченность на провал исследований и опытов, как следствие профиль лузеров в глазах военных воротил «Пентагона» и «Лэнгли». Всё, золотой век Белого купола закончился, осталась серость и тот конвейер с которого Дэнгор создавал из обычной компании настоящего монстра. Монолитную корпорацию, которую взяли за прототип многие создатели компьютерных игр, комиксов и фильмов. Не было бы никаких, якобы выдуманных компаний, занимающихся разработкой биоорганического оружия и создающих настоящих демонов в своих застенках. Не было бы их интересных историй об исследованиях и поисках по всему миру патогенов – если бы не было реальной истории «WD». На всякий случай, если всё пойдет хреново, Лоскутов думал продать всю историю «купола» в Голливуде. Уже поступали интересные предложения и оставалось только согласиться. Всё это мелочи по сравнению с тем, что предлагал «Череп солнца».

Адепт этого ордена вышел на него не так давно. Полная конспирация по всем направлениям. Огромные деньги от «кэша» до биткоинов. Счет в любом офшоре, любом банке. Главное это вирус. Им нужен был патоген. Тот курс который держал «купол» в 60-70е годы, уже распылился с чередой неудач, но когда на Дэнгора вышел сотрудник лаборатории «Биогенокс» с предложением купить интересный штамм, Игнат понял, что его время настало, а время Дэнгора и второго старого дурака кануло в лету.

Игнат быстро добился карьерного роста в «куполе» и не важно было ни Дэнгору ни кому то ещё что он русский. К сорока трем Лоскутов занял место руководителя «северной лаборатории» Джейсона Мидсона, погибшего на рабочем месте из-за сотрудника-террориста, создавшего все условия для ЧП. Очередной эксперимент с выведенным патогеном серии J-1 вышел из под контроля. История не нова, но эффективна. Как рассказывали оперативники службы безопасности и предотвращения внештатных ситуаций «Октопус», когда они прибыли в «северную лабораторию» там был настоящий ад устроенный вырвавшимися мутантами. Из своей группы в тот день «осьминоги» потеряли половину состава.

Вообще «Октопус» свои деньги отрабатывал сполна. Все ЧП в лабораториях и исследовательских центрах предотвращали именно эти парни с вышитыми на рукавах осьминогами. По сути они были смертники. Они обеспечивали контроль и безопасность во время зарождения лаборатории и до её ликвидации и консервации. Приходилось летать по всему миру и решать вопросы с местным населением. Вопросы бывшие бойцы мексиканских картелей, спецназа и сальвадорских отрядов смерти видя перед собой лишь цель и обеспечения пунктов контракта решали очень быстро: патронов и братских могил хватало на всех. Что чувствуешь когда убиваешь гражданского? Отдачу винтовки. При угрозе распространения вируса, лаборатория уничтожалась сразу же, со всем биоматериалом, включая ученых. С последними октопусы вообще не церемонились. При заражении одного сотрудника уничтожали или отдавали мутантам весь штат. Купол никогда не испытывал дефицита в спецах и ученых. Осьминоги работали радикально, без компромиссов. Учитывая то, какие аварии пришлось ликвидировать в своих центрах куполу и не допускать распространения заразы, все меры осьминогов были оправданы. В конце-концов ученые знали куда суют свои носы, огромные деньги им платили не только за работу, но и за их соглашения с корпоративным уставом, неразглашением тайны и отсутствием вопросов, как должное, о каких-то там социальных обязательствах перед ними и отчислений в пенсионный фонд.

Лоскутов еще раз прочитал выведенное 3 месяца назад дряхлой рукой президента корпорации название нового штамма.

«DICTATOR».

Дэнгор тогда среагировал быстро, чуя всеми клетками, что у этого патогена есть фундамент. Купленный им у какого-то пронырливого сотрудника «Биогенокса» штамм, вселил в старика уверенность и поднял его с колен. Игнат ухмыльнулся, представляя чтобы он сделал с таким говнистым предателем…Порезать не ремни? Нет, слишком быстрая смерть.

Игнат начал вспоминать тот день. Прошло много времени, но всё стояло перед глазами в мельчайших подробностях: звуки, запахи, слова и действия.

Как только они покинули «квадрат» он уже был готов приступить к активной фазе. Подъехавший к ним Хосе Мора, начальник службы безопасности «купола», был готов не меньше Лоскутова.

Отъехав по пронизывающей тайгу дороге в сторону Хабаровска не больше двадцати километров, он притормозил в заранее выбранном с Игнатом месте. Внедорожник свернул на пустую площадку перед заброшенной шашлычной. Обычное бревенчатое здание, половину которого выстроили из отработанных свой ресурс шпал, потихоньку разносилось местными жителями. Достав ствол, Лоскутов приказал боссам вываливаться из машины. Старики держались достойно с высоко поднятыми головами в своих сшитых на заказ костюмах, они понимали что произойдет с минуты на минуты.

Откуда-то из развалин возникла пара подчиненных Хосе. Посмотрев в их сторону, Игнат понял куда вести шефов. Поднявшись на невысокий пригорок, они спустились в неглубокую лощину с вырытой ямой. Старики переглянулись и растянули довольные улыбки. Не так хотели умереть, или именно так? Тем временем Лоскутов прикрутил к стволу «пбс». Подошел к Дэнгору со спины и направил глушитель, упершись им по диагонали в «атлант».

«Тынк» – прозвучал звонкий металлический удар, даже не распугавший птиц. Как будто долбанули маленьким молоточком о наковальню. Глушитель отлично подавил выстрел. Лоскутов упустил тот момент, когда влетевшая Дэнгору под затылочную кость пуля, вырвалась с бледно-алой кашей и лобовой костью к веткам сосны. На второго старика, Лоскутов пули тратить не стал. «Осьминоги» просто забили деда лопатами. Скинув трупы в яму, они приступили к засыпке. Лоскутов с Хосе закурили и направились к внедорожнику.

Позже Мора позвонил секретарю Дэнгора и рассказал о трагическом происшествии, случившемся со стариками в особо опасной зоне. Перед поездкой, от которой отговаривали его все приближенные, Дэнгор дал несколько указаний, написал завещание. Всем этим старик занимался ради проформы – ведь он был уверен в тех людях с кем ехал в опасную местность. Рядом был его заместитель, один из ведущих управленцев – Игнат Лоскутов и проверенный временем, тяжбами и верностью – преданный начальник службы безопасности со своими бойцами Хосе Мора. Автоматически управление развалившейся ещё несколько лет назад корпорацией, как та шашлычная, переходило к бывшему начальнику самой проблемной но в то же время живучей «северной лаборатории» Игнату Лоскутову. Ведь её он возглавил в самый страшный период, когда ЧП, произошедшее в ней, грозило уничтожением всего человечества. Лоскутов являлся после скоропостижной кончины основных боссов полноправным президентом. Его мало сейчас интересовали все эти никому ненужные акции и контрольный пакет. «Белый купол» ушел в тираж и остался в истории. Когда-то мощная корпорация уже не интересовала никого. Лоскутова это дерьмо то же обрыдло. Игнату нужны были другие сокровища, которыми ещё обладал «White dome», которые составляли настоящую ценность и были самим Дэнгором преданы и ставились на последнее место – это специалисты: микробиологи, вирусологи, ботаники и химики. Люди! Вот главные «силовые узлы» в любой сфере. Лоскутов сумел сохранить основной костяк и эти преданные науке, пусть и фанатики, да, безумцы, но все они готовы были идти за новыми исследованиями, новыми открытиями – они готовы были идти за Лоскутовым. Игнат это отлично знал и понимал. Тем более с ним был Мора, монолитный глава со своими стражами безопасности и спокойствия. Если рядом бойцы «OCTOPUS», можно создавать кого-угодно не беспокоясь ни о чем. И этот фактор давал возможность специалистам заниматься только наукой, зная что всё под контролем у «осьминогов».

Больше тридцати ученых, опытных и ответственных, тех, кто прошел с Игнатом всю историю «северной лаборатории» и многих проектов, уничтоженных в зачатке внешними факторами и решением идиотов из совета директоров. Этих людей он не забывал, помогал им и держал в резерве. И они были готовы вновь взяться за любимую работу. И взялись, как обезумевшие изголодавшиеся по практике фанатики. Всё шло по плану.

Все нити вели к «Волчьей голове», одному из старейших тайных обществ магнатов, промышленников, финансистов и аристократов. Этот, якобы, особо секретный аномальный сектор в Хабаровском крае – «Квадрат-13» там обсуждали с года его открытия. Не видели ничего интересного. Помимо квадрата, как знал Лоскутов, есть масса вещей поинтересней. Именно в этом обществе на одном из собраний в готическом замке, Дэнгор познакомился с Марком Вернером и принял его предложение о финансировании проекта «Крысиный король». Именно в этом обществе на Лоскутова вышел Рон – шпион другой, не менее тайной и жесткой организации – орден «Череп солнца». Рон предлагал миллиарды за готовый патоген для великой революции. И Лоскутов, ничего не обещая адепту, ждал окончания исследований Вернера, но потом Дэнгору поступило предложение от сотрудника одной из узловых лабораторий квадрата. Надо было приехать под видом визита к Вернеру и встретиться с этим торгашом. Посмотреть на работу штамма, ознакомиться с его мутагенными свойствами и принять решение. Всё так и произошло. Вернера списали с его крысами сразу, когда увидели на что способен штамм «Биогенокса». После презентации Дэнгор понял, что можно расконсервировать и «северную лабораторию» в Норвегии и «южный центр» в Сальвадоре и с уверенностью выходить на сенаторов и «Пентагон». Ну а Лоскутов понял, что пришло его время и ждать больше нельзя. Надо играть по своим правилам и работать на «Череп солнца».

Кого и для каких целей орден пытался создать с помощью патогена, Лоскутов знать не хотел. Его и Хосе с его латиносами-головорезами интересовали только счета в банках и безбедная старость. Свобода, им нужна была свобода.

Создать такой препарат на основе органического соединения аномального эндемика квадрата, имеющего устойчивость за его пределами удалось лаборатории «Биогенокс». Патоген мог превратить в абсолютную машину для убийств любого представителя флоры и фауны. Склеивать их геномы и наслаждаться творением рук человеческих. Игнат не испытывал к этому сотруднику предателю симпатии, если бы он такого выявил в своих рядах – убил бы на месте, не задумываясь.

Свои амбиции, цели и мысли Лоскутов сравнивал с интеллектуальной работой сверхчеловека Ницше. Да и самого Бога! Цинизм и сарказм в юморе и поведении какого-нибудь хирурга никогда не дойдет до того пика чванливого высокомерия, каким в силу своих возможностей обладал Игнат. Он не просто как какой-нибудь хирург-кардиолог мог запустить и остановить сердце со всей его биомеханикой – Лоскутов изменял физиологию человека. Он лепил из карликов великанов, давая им не одну а пять голов и семь рук. Он мог дать мощь и силу старику, создав из него настоящего бегемота. Игнат всегда наслаждался процессом мутации, регенерации, прямого вектора и изменения человеческих тел.

Откинув блокнот Дэнгора, он посмотрел на вошедшего Хосе. Сальвадорец сел напротив, и, взяв из коробки сигару, проделал все манипуляции с обрезкой, пробой аромата и с зажигалкой. Когда по кабинету начал расстегиваться тягучий дым, Мора произнес:

– Они готовы, надо искать гладиатора!

– Есть уже вариант, – произнес на испанском Игнат. – Завтра привезут.

На следующий день в лабораторию доставили с базы «Контроля» молодого крепкого парня. Лоскутов заметил на его лице полную опустошенность и злость. Игнат понял, что этот малыш натерпелся достаточно и готов был сорваться. Это и надо было.

– Как тебя зовут? – спросил Игнат, пока Хосе отсчитывал начальнику базы Контроля за парня кэш. – Андрей! – ответил паренек, потирая грудь.

– Кем ты работал? Стрелять умеешь?

– Умеет, умеет! – проорал Егор, убирая наличность в карман. – Андрюха водилой-телохранителем вкалывал у двух нарков. Умеет все, как я и говорил!

– Понятно, – усмехнулся Лоскутов смотря на парня.

– Хосе, – перешел на испанский Игнат, – надо его приодеть и сразу спускать в подземелье. Там камеры установили?

– Всё в норме, ещё вчера в коридоре две повесили, – ответил Мора.

Глава 3
Шансяо

Лихой всегда относился с подозрением к азиатской кухне и тем более к предложениям китайцев разделить с ними стол. И вот сейчас, когда за ним пришел посыльный от старших братьев, приглашающих его пообедать, Гайфулин тяжело вздохнув, собрался всем телом. Отказать боссам на их же территории с учетом своих птичьих прав и в статусе медленно расплачивающегося должника, было бы самоубийством. Такого плевка в лицо не простил бы никто.

Подскочив с дивана, татарин довольно улыбнулся молодому китайцу и вышел из хибары. Оказавшись в какофонии каких-то лупов китайского техно-попа, играющих в разных участках лагеря и в спертом воздухе, прожаренном со специями и перегаром, Лихой достал сигареты. Посмотрев на стоящего позади молодого азиата, вылизывающего жопы своим «старшим тиграм», он понял что это дерьмо затянется надолго.

– Задрали, говнюки! Чё им надо? – выдал в гневе татарин, смотря на посыльного.

– Идем, да? Холосо, да!

Лагерь Ли Ха Шуня можно было унюхать за версту, и не надо быть чуваком с выдающимся шнобелем – благоухания стояли каким-то жирным смогом, пережаренное масло и свинина в сладком соусе входили в мозги, оплетая их своими ароматами и специями. Постоянно здесь орали, бухали, шныряли с какими-то пакетами, тазиками и жарили, жарили и ещё раз жарили все подряд. Острота и кислятина, перемешанные с соевым соусом царили в каждом уголке. Невозможно было постирать шмотки и вывесив их на улицу, надеяться на свежесть, лучше сразу их закинуть в сковородку с маслом. Нет, это нисколько не противно, это просто традиционно.

Тут и там стояли какие-то хибары, сараи, сляпанные наскоряк из подручного дерьма: палки, ветки, рисовые сумки, пластик и еще раз пластик. Все напоминало гонконгские трущобы середины восьмидесятых, любимый антураж для Рэймонда Чоу, Джеки Чана и Саммо Хунга. Китайцы строили свои фавелы, и каморки за сутки. И вскоре, это строительство грозило перерасти в «Коулун» тринадцатого квадрата. Можно было увидеть уже и вторые, третьи «этажи». Главное что этот «вынос мозга» стоял и не разваливался.

Прокормить больше сотни хунхузов, дело не простое, но «старшие тигры» с этим справлялись. Кормили сборщиков на убой. Постоянно через переход в лагерь приезжали фуры с провиантом. Никто в еде не нуждался. С партией риса, как-то вышло «плохо дело» – крупа стала эдемской обителью для червячков. Вкус конечно поменялся, прогорклая горечь и слабо выраженная сладость, это всё продукты жизнедеятельности червей. Но это всё мелочи: специи, свинина, кисло-сладкий соус и алкоголь. Да и что такое для хунхуза сваренный вместе с любимой крупой червячок, по составу, если честно, просто кладезь и белок усваивается полностью. Такой рис, кто не знает, падает на дно желудка куском мокрой глины и переваривается, переваривается и переваривается, тяжело идет, с натугой, вызывая метеоризм и так любимые всеми запоры.

«Дзиень ша дже», как помнил Лихой, когда-то насчитывала под триста хунхузов. Ряды поредели, поредели, но Ли Ха Шунь не отчаивался и вел себя так, как будто он знал все тайны Великой Китайской стены.

В некоторых местах лагеря, ароматы из пыхтящих и горящих кухонь сменялись тем ядовито-химическим зловонием пластмассы и дешевого клея, взвеси которых можно унюхать над любым китайским ширпотребом, созданным из переработанных пэт-бутылок с добавлением вонючих смол.

С этими друзьями Лихой старался держать ухо востро и не расслабляться. С ними в его пик величия, он мутил только бартерные сделки, ничего серьезного. Он им женьшень с органами и золотом, они ему или стволы, или продукты. В плотном контакте татарин работал только с семьей Тонг и ошивался в их забегаловке «Глухая Жаба». Сакральное и культовое место для каждого хунхуза. Через них он вышел на «старших тигров», так и жил. Сейчас другое положение, другой расклад и всё не предвещало ничего хорошего. Это татарин своим нутром чуял.

Как он понял, эти товарищи по сути своей торгаши и какие-то телеги про совесть и мораль, для них, как и для него, вещи лишние и бесполезные. Живем одним днем и делаем его сытным и чтобы все завидовали, на этом всё. Взлететь всей страной в конце восьмидесятых продавая «паль», ширпотреб и веселясь открытию нового рынка на просторах агонизирующей соседней страны. Заниматься промышленным шпионажем с помощью которого умудриться выстроить базу для якобы своего научно-технического ядра. Что-то доработать, большую часть ухудшить и хвастаться какие мы гении и как быстро мы идем в ногу со временем и совершаем семимильные скачки во всех отраслях. Скопировать, обесценить качество и гордиться великими прорывами в науке, бизнесе и развитии. Да, вот это бизнес, вот это серьезный подход. Жизнь это выручка, хавчик и шмотки, не китайские конечно. Всё остальное перхоть. Добро, зло, свет, тьма – это всё лишнее. На юге живут-южные варвары, на севере– северные, а Китай это центр цивилизации и мироздания.

На этой территории, насколько знал Лихой была одна из автоколонн первостроителей, от которой осталось двухэтажное кирпичное здание и ремонтный цех, в котором обустроили какую-то «Ферму». Что в ней выращивали и кого, татарин не знал. Пару раз видел как туда заводили пойманных «объедков» с присосавшимися к ним пиявками, ну и персонал в бактериологической защите.

Иерархия «Дзиен ша джэ» была такой. Во главе Старик, Патриарх, Колдун, его называют по разному и все верно. Потом Ли Ха Шунь под которым 9 старших братьев – «Старшие тигры». Потом «5 вестников», избранные хранители портала, на руках у которых два плазона. Эти ребята отвечают за переход и всех входящих и выходящих. Далее «штыки», загнанные караулами и патрулированием несколько бывших вояк НОАК. Их задача охрана. На этом все. Где-то на дне сборщики и охотники, искатели и простые разбойники-баламуты. Все работяги обязаны скидывать «Старшим тиграм» половину хабара. Скинул добро, улыбайся и живи дальше. Если выносили смертную казнь, то её приводили в исполнение незамедлительно. Решали всё «тигры».

Особняком держался Чжон Тонг вместе со своей вечно молодой и красивой женой. Их забегаловка «Глухая жаба», располагалась у южного поста и вела свою игру в маджонг. Все, кто хотел мутить с китайцами, сначала попадали на разговор с Чжоном в его забегаловку. В ней, на втором этаже, можно было балакать с ним обо всём и предлагать сотрудничество. Если Тонг видел выгоду мог без привлечения «Старших тигров» провернуть любое дело: скупка, продажа, обмен, всё что угодно. Если без тигров никак, то выходил на них, не забывая про свой ломоть. «Глухая жаба» – это форпост, некий фильтр. Лихой, когда держал «быков», этот фильтр прошел успешно и вышел на «Старших тигров», но про Чжона не забывал и при любом случае всегда стремился подогреть именно его. Всё самое жирное попадало владельцу «Глухой жабы». Почему Ли Ха Шунь и его тигры закрывали шары на вольности Чжона, Лихой не знал и понять не мог. Ходило много слухов, по одним Тонг – это родственник Ха Шуня, по другим он когда-то спас Патриарха…

«Старшие тигры» жили в том двухэтажном здании, оставшемся от автоколонны. Их жилище ничего общего с тем дерьмом, которым было завалено абсолютно всё вокруг, ничего общего не имело. Это было самое красивое с архитектурной позиции, здание. Изначально просто кирпичный короб, но доработали умельцы его шикарно – «Старшие тигры» должны жить в дворце! Вся отделка экстерьера делалась вручную, с применением культурно-этнических метод и олдскульных техник: крыша «пагода», стропила с уникальным креплением бруса по системе «доу гун», стены, интерьер, всё было выполнено настоящими мастерами-ремесленниками, которые вне времени, вне торгашества и вне рынка – это искусство. Далекий от эстетики Лихой со своим спартанским стилем, порой «подвисал» смотря на это строение, до того было красиво. Да, красота, но кому она досталась? Девятерым придуркам, способным харкнуть и высморкаться под стол за обедом. Внутри всегда свербило бухлом и немытой плотью. На верху трахались, внизу жрали – это единственное правило, которое соблюдалось в этом доме, или клубе, или…что это вообще за берлога, понять татарин так и не смог. Тошнотворная тема и это просто для них традиционно…

У входа его встретил Квай-Лай, маленький жирный китаец, в майке закатанной под самые сиськи. Белоснежный надутый «мамон» свисал на засаленную резинку треников, то же закатанных до середины голеней. Шлепанцы раскрывали все прелести ногтей-когтей и залепившего их коричневого грибка.

– Холосо, здолово, – рявкнул азиат, затягивая татарина в дом.

Просторный обеденный зал, с низкими столиками и наваленными на полу матрасами, подушками и подстилками. Обычно столы выставляли буквой «п», но в какой-то момент, найдя в разговоре тему, двое, или трое «тигров» просто отставляли один стол в другой угол, забирали свои подстилки и начинали шушукаться между собой, начхав на остальных братков и общую трапезу. Когда такую картину Лихой увидел в первый раз, он офигел от этих действий, но это оказывается для менталитета азиата нормально. Если учитывать что в основе своей в «тиграх» бывшие члены «триады», то получается, что такие сцены вполне нормальны и в китайском преступном мире. Сидят за общим столом, потом отодвигают стол в сторону и начинают вполголоса перетирать свои дела. Ещё раз Лихой убедился что этим, клоунам и понторезам никогда не догнать ничего в этой теме и организации.

Усевшись на упругую подушку, и поджав под себя ноги, татарин окинул взглядом стол с яствами. Аппетит пропал. Закурив, он по привычке начал искать глазами «яму», которой не было. Квай-Лай этот вопрос решил быстро, стряхивая пепел в какую-ту широкую тарелку с ароматными овощами. Нормально. Гайфулина перекосило, злость вскипала.

– П@ец!

– Давайа покусай, – налегая на свинину и тут же докуривая сигарету, пробубнил китаец. – Лазговола естьаа. Ты…Ли хоцсета стёбы ты помогала. Сталику его глуз нузна, а тама плоблема да. Всё плохо. За ними гонятся. Влоде отолвалисьа, но на пелеходе надо помогай. Тама возьмесьаа всё у весников.

– Кто на хвосте у них?

– Алмия узе влоде, – безучастно сквозь набитый едой рот выдал азиат. – Помогайа да, холосо, холосо там надо делай. Глуза холоссий, сталика здётта. Они тама убили кого-то. Помогай на пелеходе. Вельтолета мозет быть, надо «хунъинь лю хао» бели два лаза, – нахмурив брови и плюясь ошметками еды, кивал головой азиат.

– Чтоб ты скис, злыдень! – вытащив ещё одну сигарету произнес Гайфулин. – Вот это дерьмо, – он показал ему пачку дешевых китайских сигарет, – можно заменить? Ты сам че куришь?

– Панда, золотая! – достав красную пачку с изображением двух панд, ответил китаец. – Надо? – грязнымы пальцами к которым приклеились остатки еды и волкна мяса, он полез за сигаретой.

– Чё гонишь, ты, тупень, бля? Полез! Ну на хер! Забудь, – отрезал Гайфулин. – Я всё понял. Когда к вестникам и сколько спишите? Давай не тяни, дядя! Развел бля, парашу тут! Где жрёшь там и срёшь! Сколько спишите, кровососы?

– Холосе будетта, целез цяса иди сама к весникам. Ты сказала, сколько? Холосе будет, намальна. Намальна будет! Поняла, да?

«Вестники», 5 избранных Ли Ха Шунем хунхузов, которым он доверил переход и два плазона. Элитная каста, отвечающая за портал своими головами. Курьеры в настоящий мир, проводники и посыльные. Охрана «первого круга» портала не для тех у кого вместо мозгов порция разваренной лапши с нарезанными яйцами.

Переход располагался на восточной стороне лагеря. К зоне вестников вела выложенная брусчаткой тропа, пролегающая между двумя бетонными заборами. Заканчивалась она у огромных ворот высокого ангара. Лихой по ней ходил уже два раза, встречал фуры вместе с группой из четырех охранников, входящих в усиление. Татарина привлекали за его умелое обращение с пзрк и гранатометом. Один из вестников встретил его у ворот. Они своей амуницией напоминали каких-то отаку на косплее. Чересчур всё обвешано какими-то латами и разгрузкой в китайском стиле «али экспресса».

Войдя в ангар, легко способный вместить пару танков, Лихой встретил взглядом знакомую уже группу, около которой стоял вестник. Ворота лязгнули, татарину вручили FN-6 и две ракеты к нему. Проверив амуницию и оружие, группа направилась вглубь ангара к «черному камню». Вел группу вестник, держа перед собой «плазон», позади стоящий положив руку ему на плечо, начинал цепь. Лихой шел последним держась за рюкзак впередистоящего. Пройдя границу миров, Гайфулин успел выхватить высокие стены с какими-то коробками с иероглифами. Когда свечение погасло, группа китайцев собралась около контейнера, начав что-то обсуждать.

Лихой осматривал огромное складское помещение. Коробки, контейнеры, рельсовый кран с крюком под потолком. Выход был напротив, от которого тянулся просторный, широкий путь, по обе стороны которого возвышались пирамиды из контейнеров, ящиков и бочек. Теперь ему стало понятно, почему так запросто въезжают в портал тяжелые грузовики. Места достаточно. Оглянувшись назад, он увидел стоящий у стены, в какой-то чернильной сырой тени камень-портал.

Как он понял, какие-то засланцы должны были доставить для Старого-корня важный груз, который он очень ждал, но что-то пошло не так. Засланцам пришлось завалить кучу «копов», засесть на день в тихом месте и сегодня с прорывом, добраться до портала. А задача группы вестника заключалась в обеспечении доставки груза. Если у курьеров на хвосте серьезная сила, то необходимо было начать локальное лобовое столкновение с превосходящими силами противника. Лихой сглотнул подкравшийся к гландам колючий ком. Курить не хотелось, он готовился к чему-то геморройному, к тому, что на хер ему ни во что не вперлось.

Пока он разглядывал пространство и решал покурить или ну нафиг. Китайцы начали активный диалог, и он уже приобрел накал, но в какой-то момент закончился, не успев выйти из берегов.

Со всех сторон, загрохотали автоматы. Как будто стреляли коробки, стены, бочки и контейнеры. Фигуры стоящих впереди китайцев задергались черными силуэтами, раскидывая ошметки и сгустки крови. Рикошеты уходили в разные стороны. Свистели над головой и мимо ушей. Настоящий свинцовый дождь пролился на бедняг. Эхо грохота, забарабанило во всем теле. Лихой завалился на живот прикрыв череп руками. На удивление, он ещё дышал. Когда стрельба закончилась, татарин открыл глаза и сделав глубокий вздох, почувствовал как легкие наполнились острым пороховым дымом. Глаза слезились, татарин скинул ранец с ракетами и встал на ноги. Руки поднимать не стал. Раз уж смерть, то никаких команд и постановок.

Группа с которой он перешел границу превратилась в кучу кровавого тряпья. Он не мог рассмотреть ни голов, ни ног ни рук – пуль автоматчики не жалели. Из под трупов расплывалась жирная черная лужа. Лихой сплюнул сквозь золотую фиксу, поводив по зубам языком. На его лице была усталость и уверенность. Он знал что это конец и весь резерв играл на него: собранность и хладнокровность. Решительный и трезвый взгляд. Ничего не боялся. Да-да 1000/1, в пользу стрелков, красавчики.

Враги медленно, бесшумно и плавно, как парящие в воздухе тихие плазмоиды-хищники вытекали из-за коробок, из теней и спускались откуда-то сверху. Дюжина спецназовцев, направила в него раструбы автоматов. У всех типов, «типы-95». Лихой как новогодняя елка зажегся красными лампочками.

Подкова стрелков разорвалась в середине. К Лихому вышел поджарый вояка в пиксельном комке. На голове кепка с кокардой НОАК, на плечах погоны с двумя крупными звездами. Лихой не понял, что у него за звание. Расположение звезд было как у прапора российской армии. Стрелки растворились в тенях, контролируя обстановку из укрытий.