Текст книги "Решения принимались на земле"

Автор книги: Степан Гречко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Я не сомневался, что генерал Конев потребует массированных ударов с воздуха крупными силами авиации. Мне, конечно, были известны возможности авиационных корпусов и дивизий, однако требовалась полная точность, и я прежде всего связался по телефону с командиром 1-го бомбардировочного авиакорпуса полковником И. С. Полбиным. Сообщив ему о сложившейся боевой обстановке под Мерефой, от имени командарма поставил задачу: через три-четыре часа быть в готовности к нанесению бомбовых ударов по противнику полковыми группами пикирующих бомбардировщиков. Приняв боевую задачу как должное, Иван Семенович сказал, что к ее выполнению будут привлечены бомбардировщики авиаполков 293-й дивизии полковника Г. В. Грибакина и 1-й гвардейской дивизии полковника Ф. И. Добыша. Командиры этих дивизий сами и поведут первые девятки в район Мерефы.

Командир 4-го истребительного авиакорпуса генерал И. Д. Подгорный заявил, как всегда, без лишних слов, что его истребители в любой момент готовы сопровождать полбинцев. А немецких "мессеров" и "фокке-вулъфов" с каждым днем в воздухе становилось все больше, зачастую нашим летчикам приходилось вступать в неравные воздушные бои. В результате – потери. Об этом Подгорный напомнил мне и попросил, чтобы я непременно еще раз доложил командующему армией о необходимости пополнения его корпуса новыми самолетами.

С генералом В. Г. Рязановым переговорить мне тогда не удалось, но начальник штаба 1-го штурмового авиакорпуса генерал А. А. Парвов твердо заверил, что, мол, "горбатые" ни при каких обстоятельствах не оставят в беде наземные войска и помогут пехоте и танкистам.

Всю ночь мы с начальником штаба 7-й гвардейской армии занимались разработкой плана авиационной поддержки наземных войск, действовавших в районе Мерефы: уточняли цели нанесения бомбовых ударов, обсуждали различные варианты взаимодействия. Незадолга до рассвета было названо время "Ч"-точное время начала атаки.

"Значит, первая группа бомбардировщиков должна быть над полем боя ровно в 5 часов 50 минут, за девать минут до начала артиллерийской подготовки", – прикинул я в уме и не мешкая передал уточненные данные начальнику штаба 1-го бомбардировочного авиакорпуса.

На армейский КП вернулся как раз в то время, когда из-за горизонта неторопливо выплывал красноватый диск солнца. Только вошел в рабочую комнату – дежурный сообщил: "Вас вызывают с КП генерала Шумилова". В наушниках послышался голос радиста, который в последнее время постоянно сопровождал с портативной рацией генерала Горюнова, а в необходимых случаях информировал меня об обстановке в том районе, где находился вместе с командармом. Так было и в этот раз. Радист сообщил, что на командный пункт 7-й гвардейской армия приехал командующий фронтом Конев, там же находятся командарм 7-й гвардейской, начальник его штаба. Ждут начала авиационной и артиллерийской подготовки. Радист докладывая, разумеется не называя ни фамилий, ни должностей присутствовавших на КП. Он умел это делать так, что подслушивание немцами радиоразговора не раскрывало никаких военных тайн. Я же все понял отлично. Потом микрофон взял Горюнов, поинтересовался, все ли у нас готово. А готово было все.

До начала первого бомбового удара оставались считанные минуты. Я с волнением всматривался в чуть затянутое перистыми облаками небо: вовремя ли придут пикировщики? Удар огромной силы с воздуха по опорным узлам сопротивления гитлеровцев в районе Мерефы был обрушен точно без опоздания. Девятки бомбардировщиков под общим командованием полковника Г. В. Грибакина сбрасывали бомбы кучно, не оставляя врагу никакой надежды на то, что его опорные пункты сопротивления после бомбежки могут "ожить".

Бомбежка еще не закончилась, как в дело вступила артиллерия: была проведена кратковременная, но сокрушающая по силе артподготовка, Взвились сигнальные ранеты. Обходя город и железнодорожный узел Мерефа с флангов, войска генерала Шумилова, преодолевая сопротивление небольших по своему составу опорных пунктов противника, двинулись вперед.

А над полем боя в это время продолжали уверенно действовать бомбардировщики 780-го авиаполка во главе с ведущим – командиром эскадрильи капитаном Королевым. Серий за серией они прицельно сбрасывали стокилограммовые авиабомбы на немецкие артбатареи, располагавшиеся у железнодорожного моста, в трех километрах юго-западнее Мерефы.

В процессе выполнения боевого задания капитан Королев обнаружил на берегу реки Мжа у деревни Утковки большое скопление немецких автомашин. Тут же радировал командованию: в таком-то квадрате, у переправы через реку Мжа, скопилось до тысячи вражеских автомашин и мно-го боевой техники. Как только это сообщение стало известно генералу Коневу, он немедленно истребовал от Горюнова силами бомбардировочной авиации нанести удар по сосредоточению автомашин и боевой техники в районе Утковки.

На выполнение этого боевого задания командир 1-й гвардейской авиадивизии поднял две девятки бомбардировщиков. Гитлеровцы открыли по ним огонь из "эрликинов", но наши пикировщики не дрогнули – сбросили серию крупных авиабомб на переправу и скопившиеся возле нее автомашины. Меткость бомбометания оказалась вполне удовлетворительной. По уточненным показаниям жителей деревни Утковки, разрывами авиабомб было сожжено до сотни автомашин и убито до батальона гитлеровцев.

Прикрывавшие группы бомбардировщиков истребители авиакорпуса генерала Подгорного неоднократно вступали над Мерефой и окрестностями города в воздушные бои с "мессерами", блокировали попытки вражеских бомбардировщиков наносить удары по нашим войскам. В то же самое время штурмовики авиакорпуса генерала Рязанова энергично помогали войскам 53-й армии, поддерживая с воздуха их наступление в направлении Полтавы. Три группы "илов" – по 18 самолетов в каждой, – возглавляемые капитанами Д. А. Нестеренко, С. Д. Подшивальниковым и старшим лейтенантом М. И. Степановым, эшелонированно, одна за другой, наносили удары по немецкой танковой дивизии в районе местечка Коротич. Гитлеровцы упорно сопротивлялись, неоднократно предпринимали яростные контратаки против наших наступавших войск. В этих условиях систематические удары штурмовиков по танкам позволяли стрелковым соединениям 53-й армии не только срывать, локализовать контратаки врага, но и наносить ему ощутимые потери.

О том, насколько эффективной была помощь штурмовиков наземным войскам в боях у Местечка Коротич, командарм 53-й армии генерал Манагаров так писал в одном из своих боевых донесений: "...На моих глазах двумя группами штурмовиков Рязанова было сожжено 7 танков противника, и контратака дивизии CС была полностью сорвана. Третья группа штурмовиков наносила удар по штабу танковой дивизии в роще – в 1,5 км южнее Коротич... Разбито несколько десятков штабных машин..."

Управлявший боевыми действиями штурмовиков с командного пункта 53-й армии Рязанов постоянно следил и за воздушной обстановкой над полем боя, которая порой обострялась до предела, особенно когда немцы применяли свой излюбленный, а точнее, шаблонный тактический прием одновременной контратаки на земле и в воздухе.

Так случилось, например, на рассвете 29 августа, о чем несколько позже Рязанов доложил по телефону на КП воздушной армии. Неожиданно из рощи на полном газу выскочили полтора десятка танков и, ведя на ходу огонь, двинулись на позиции одной из наших стрелковых дивизий. В воздухе висела "рама", а через несколько минут над полем боя появились 20 фашистских бомбардировщиков. Одновременно на "втором этаже" начался воздушный бой между нашими и немецкими истребителями. Обстановка складывалась явно в пользу фашистов. Тогда командир авиакорпуса принял единственно верное решение: одной группе штурмовиков приказал разогнать "лапотников" и не дать им возможности прицельно сбросить бомбовый груз, другой – нанести удар по танкам. Боевая схватка продолжалась примерно минут двадцать пять и закончилась победой наших штурмовиков. Они разогнали "юнкерсы", заставили их сбросить бомбовый груз бесприцельно и во взаимодействии с артиллеристами сорвали танковую контратаку противника. Достигли успеха и наши истребители; они рассеяли, обратили в бегство большую группу "мессеров". А штурман 247-го истребительного авиаполка капитан С. А. Карнач, участвовавший в прикрытии штурмовиков, с первой атаки сбил фашистскую "раму".

Постоянное внимание, которое уделял командующий фронтом генерал Конев практике использования авиации в боях, ее взаимодействию с наземными войсками, в большой мере способствовало эффективности ударов по врагу с воздуха. Этим своим утверждением я отнюдь не хочу в чем-то принизить роль командующего воздушной армией. Сергей Кондратьевич Горюнов всегда оставался на высоте положения. К тому же командующий фронтом, несмотря на категоричность и твердость своих указаний, никогда не подменял командарма напротив, постоянно открывал перед ним безграничный простор для проявления творческой инициативы. И хотя иногда мнения, взгляды Конева и Горюнова в чем-то расходились, оба они глубоко уважали друг друга.

В пору многодневных сражений за освобождение Левобережной Украины мне довелось довольно часто работать с командующим фронтом. В первом эшелоне 5-й воздушной армии я тогда фактически выполнял обязанности начальника ее штаба и неоднократно получал различные указания, задания непосредственно от генерала Конева. По ВЧ он иногда звонил но нескольку раз в день. Обычно разговор начинал с вопроса: "Где Горюнов?" Получив ответ, сразу же переходил к делу, будто местонахождение командарма его уже не интересовало. В этом я видел доверие командующего фронтом, разумеется, не только ко мне лично, а ко всем подчиненным командирам, добросовестно выполнявшим свои обязанности. Говорил он, как правило, не очень громко, не любил, когда его переспрашивали, не сразу понимали. Бывал порой грубоват, но пределы дозволенного не переходил.

Хорошо помню такой случай. Поздно вечером 1 сентября 1943 года Иван Степанович позвонил к нам на КП. Командарма поблизости не было – трубку взял я и, конечно, сразу узнал голос Конева,

– Днем авиационная разведка докладывала о выдвижении немецких танков к линии фронта. Напомните, когда и где были обнаружены танки,– истребовал он.

Как раз в этот момент погас свет. Я стал докладывать разведданные по памяти. Сообщил, что ровно в 19 часов воздушные разведчики обнаружили до 30 танков между населенными пунктами Зеленое и Новая Водолага. Новую Вода-лагу генерал Конев нашел на карте быстро, а селение Зеленое отыскать не смог.

– Что вы там мелете? – раздраженно проговорил он,– На карте нет населенного пункта Зеленое. Есть деревня Зеленая. Ее вы имеете в виду?

В комнате вновь вспыхнул свет. Я посмотрел на карту и понял, что допустил ошибку. Извинился. В конце разговора Конев как бы между прочим заметил, что на войне неточность даже в мелочах непростительна. Этот случай помог мне еще раз убедиться, что самым главным для командующего фронтом было дело.

Войска Степного фронта продолжали успешно наступать, не оставляя противнику никакой надежды на длительное удержание Левобережной Украины. Учитывая это обстоятельство, Ставка Верховного Главнокомандования по мере необходимости усиливала фронт. В первых числах сентября из резерва Ставки фронту была передана 31-я армия генерала М. Н. Шарохина. Тогда же в состав фронта были включены еще две общевойсковые армии: из Воронежского фронта 5-я гвардейская генерала А. С. Жадова, из Юго-Западного фронта – 46-я генерала В. В. Глаголева. Число заявок из сухопутных войск на авиационную поддержку резко подскочило вверх. Принимать в эти дни заявки и решать вопрос об удовлетворении просьб общевойсковых командиров чаще всего приходилось мне, так как генерал Горюнов большую часть времени находился либо на КП фронта, либо на аэродромах. Удовлетворить же все заявки командиров на авиационную поддержку не представлялось возможности, поэтому я руководствовался в таких случаях простым соображением. С утра узнавал, в какой общевойсковой армия находился генерал Конев. Если туда же выезжал генерал Горюнов, нетрудно было сделать вывод: там в данный момент решалась судьба сражения, на это направление и следовало сосредоточить основные силы авиации.

5 сентября по данным воздушной разведки стало известно, что крупные автоколонны противника отходят от

Краснограда на Днепропетровск и через Полтаву на Кременчуг. Об этом немедленно было доложено командующему фронтом, а затем Ставке. Генерал Конев приказал наносить удары по отступавшим вражеским войскам с воздуха. В тот же день и из Ставки поступило распоряжение: "Силами авиации разрушить железнодорожные и автомобильные мосты через Днепр у Днепропетровска и Кременчуга". Таким образом, воздушной армии предстояло одновременно решать две важные задачи, требовавшие различного подхода к их выполнению.

На разгром и дезорганизацию отступавших войск врага были направлены крупные группы штурмовиков и истребителей, а вот чтобы разрушить мосты, нам пришлось разрабатывать специальный план. Дело в том, что для обеспечения более или менее безопасного пролета к ним бомбардировщиков и истребителей предварительно надо было блокировать вражескую авиацию на полевых аэродромах Карловка, Ланная, Красноград. Это боевое задание предстояло выполнять группам штурмовиков из авиакорпуса Рязанова и ночным бомбардировщикам из дивизии Чанпалова.

Первыми приступили к выполнению боевой задачи чанпаловцы. В течение всей ночи на 8 сентября, вылетая группами по 15 самолетов в каждой, они забрасывали вражеские аэродромы мелкими осколочными бомбами и ампулами с воспламеняющейся жидкостью. На всех трех аэродромах возникли пожары. С рассветом 8 сентября к штурмовке аэродромов приступили группы самолетов Ил-2. При наши летчики сразу же обнаружили, что на стоянках осталось всего лишь несколько "мессеров", основную же массу самолетов немцы успели перебазировать за Днепр.

Хотя открытие было не из приятных, тем не менее воздушный путь к днепровским мостам в районе Днепропетровска был расчищен. На выполнение задания по уничтожению вылетели две группы бомбардировщиков Пе-2, возглавляемые командиром полка Новиковым и командиром эскадрильи Скоробогатовым. Их сопровождали 28 истребителей под командованием старшего лейтенанта Кожедуба. На высоте 4000 метров бомбардировщики перешли в пикирование, почти одновременно сбросив 54 двухсоткилограммовые авиабомбы. Истребители Кожедуба обстреляли подходы к мостам из пулеметов и визуально зафиксировали пять прямых попаданий авиационных бомб по двум мостам в районе Днепропетровска. Этого было достаточно, чтобы на какое-то время прервать поток военных грузов противника через Днепр.

Бомбовые удары по днепровским мостам в районе Кременчуга наносились дважды – 21 и 24 сентября – в более трудных условиях, при противодействии 5 зенитных батарей и истребителей противника. Однако и здесь нашим бомбардировщикам (группы Пе-2 возглавляли командиры авиаполков подполковник Новиков и майор Тюриков) удалось достигнуть успеха. По данным авиаразведки, каждый из двух мостов – железнодорожный и автомобильный – был поражен двумя прямыми попаданиями авиабомб. Оба моста получили значительные повреждения и на несколько дней оказались выведенными из строя.

Так для 5-й воздушной армии началась борьба за Днепр. Удары с воздуха по мостам у Днепропетровска и Кременчуга и их частичное разрушение были, разумеется, лишь небольшим прологом будущего гигантского сражения на земле, на воде и в воздухе, но так или иначе, если иметь в виду, что переправы на Днепре бомбили летчики не только нашей, но и других воздушных армий, определенные основания утверждать, что битва за Днепр началась, уже имелись.

Знакомясь со сводками Совинформбюро, получая оперативные данные об успешном продвижении вперед войск Степного, Воронежского, Центрального и других фронтов, мы у себя в армейском штабе все чаще измеряли по карте расстояние от линии фронта до Днепра. Отдаленность базирования авиационных соединений в определенной мере отрицательно сказывалась на боевых действиях нашей авиации. Для устранения этих неудобств, для обеспечения непрерывной поддержки, прикрытия наземных войск с воздуха нам приходилось до предела уплотнять и без того перенасыщенный график вылетов групп. Настроение у летного состава, инженеров, техников, вооруженцев было по-настоящему боевое. Все трудились, как говорится, не покладая рук, никто не сетовал на перегруженность, усталость.

Такому боевому настрою способствовала непрерывно проводимая партийно-политическая работа. По мере освобождения территории Левобережной Украины и приближения советских войск к Днепру она приобретала все большую целеустремленность, предметность. На новые боевые подвиги весь состав нашей воздушной армии вдохновляли радостные сообщения об освобождении от фашистской тирании советских сел и городов, людей, переживших тяжелейшие годы и месяцы вражеской оккупации. А таких сообщений с каждым Днем поступало все больше и больше.

19 сентября войска Степного фронта освободили Красноград. В связи с этой победой ряду наиболее отличившихся соединений было присвоено почетное наименование Красноградских. Такой чести удостоилась и 292-я штурмовая авиадивизия генерала Ф. А. Агальцова. Этому знаменательному событию радовался весь личный состав воздушной армии.

Еще большую радость и вдохновение вызвал у всех воинов 5-й воздушной приказ Верховного Главнокомандующего в честь освобождения Полтавы. Город освободили 23 сентября, и в приказе в числе особо отличившихся в боях за освобождение Полтавы войск, которым объявлялась благодарность, были названы войска генерал-лейтенанта авиации С. К. Горюнова. Две наши авиационные дивизии – 266-я штурмовая полковника Ф. Г. Родякина и 294-я истребительная подполковника И. А. Тараненко – тем же приказом были удостоены почетного наименования Полтавских. Во всех авиачастях армии состоялись массовые митинги, на которых авиаторы клялись громить ненавистного врага еще более решительно, ответить на благодарность Верховного Главнокомандующего новыми боевыми успехами. Так и делали.

Вслед за Полтавой настала очередь освобождения от оккупантов Кременчуга, одного из важных пунктов обороны врага перед выходом войск Степного фронта непосредственно к Днепру. Для немецко-фашистской армии Кременчуг в те дни имел большое значение, как важный узел коммуникаций на левом берегу Днепра. Гитлеровское командование спешило эвакуировать основные силы своих войск на Правобережье, за водный рубеж, а для этого стремилось хотя бы на непродолжительное время удержать Кременчуг за собой. Перед советскими войсками в этих условиях стояла задача не только как можно быстрее сломить сопротивление врага на подступах к Днепру, но и не дать захватчикам возможности организованно переправиться через реку. Частично выполнении этой задачи было возложено командующим фронтом на авиацию.

Тесное взаимодействие групп авиаторов позволило наземным войскам успешно отразить в районе Кременчуга несколько яростных контратак противника. Бомбардировщики авиаполков Тюрикова и Новикова повторно вывели из строя в районе города железнодорожный мост через Днепр. Истребители авиаполков Обозникова и Золотова сбили в воздушных боях над Кременчугом 15 вражеских самолетов. Два "фокке-вульфа" уничтожил лейтенант В. М. Иванов. Тогда же, по существу в самом начале битвы за Днепр, группа штурмовиков Т. Бёгельдинова, действовавшая под прикры– тием восьмерки "яков" С. Карнача, разрушила автотранспортный мост, прервав тем самым организованный отход гитлеровцев и отвод боевой техники противника на западный берег реки.

Наступил октябрь сорок третьего года. Реже выдавались ясные, солнечные дни. Затяжные осенние дожди и сокращение светлого времени суток все больше ограничивали применение авиации в боях. Однако командование фронта не отказывалось от ее постоянного использования в ходе наступления для активной поддержки наземных войск, в неимоверно трудных условиях переправлявшихся на западный берег реки и занимавших там плацдармы, нацеленные на продолжение наступления.

Войска Степного фронта по-прежнему развивали успех. Ставка Верховного Главнокомандования уделяла Степному фронту огромное внимание, постоянно наращивала его силы. Так, в первых числах октября в его состав были включены еще две общевойсковые армии -52-я генерала К. А. Ко-ротеева и 4-я гвардейская генерала И. В. Галанина. В те же дни большое подкрепление получила и наша 5-я воздушная армия. Под командование генерал-лейтенанта авиации С. К. Горюнова в дополнение к имевшемся в армии авиасоединениям был передан из резерва ВГК 7-й истребительный авиакорпус генерала А. В. Утина. Корпус состоял из двух дивизий – 205-й и 304-й, в каждой из которых тогда было по 94 истребителя.

С новым комкором генерал-майором авиации А. В. Утиным и начальником политотдела 7-го истребительного авиакорпуса полковником В. И. Смирновым я познакомился в домике у командарма. Сергей Кондратьевич болел. Незадолго до того в результате автомобильной катастрофы он сломал ногу, поэтому принимал представителей истребительного авиакорпуса лежа на койке.

Я пришел с некоторым опозданием, уже после официального доклада генерала Утина о боевом составе корпуса. Теперь гости сидели за столом. Виктор Иванович Смирнов увлеченно рассказывал о лучших летчиках корпуса. С особой теплотой говорил о командире звена Герое Советского Союза старшем лейтенанте Н. Д. Гулаеве, о большом боевом опыте и мастерстве полковника М. Г. Мачина и других. Я на всякий случай записал эти фамилии в блокнот.

– Люди у нас очень хорошие, драться с врагом умеют. Одним словом, не подведут,– закончил свое сообщение полковник Смирнов.

Генерал Утин в основном согласился с характеристикой, которую дал летному составу корпуса полковник Смирнов, но в то же время отметил, что в частях корпуса есть и молодые летчики, не обладающие достаточным боевым опытом,– их надо учить.

Докладывая свое мнение о летном составе, комкор встал. Вслед за ним поднялся и полковник Смирнов. Я невольно залюбовался ими. Оба высокие, стройные – богатыри! У первого на груди был орден Ленина, у второго – два ордена Красного Знамени. Видно, обоим пришлось уже изрядно повоевать. Высокие боевые награды свидетельствовали, что воевали командир и политработник смело, отважно, от пуль и снарядов за чужие спины не прятались. На фронте такие качества ценились превыше всего.

Прежде чем попрощаться с командиром и начальником политотдела 7-го истребительного авиакорпуса, генерал С. К. Горюнов напомнил им, что устраиваться на аэродромах долго не придется. Командующий фронтом приказал всемерно усилить помощь с воздуха войскам 7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова по удержанию плацдарма на правом берегу Днепра у населенного пункта Домоткань. Немцы там беснуются, стараются сбросить гвардейцев в реку, непрерывно контратакуют, поэтому не исключено, что помогать шумиловцам придется и истребителям 7-го авиакорпуса. В самом конце встречи командарм сообщил, что утром на НП Шумилова будут командиры корпусов Рязанов, Подгорный и Полбин. Приедут туда также заместитель командующего воздушной армией В. И. Изотов и начальник оперативного отдела штаба С. Н. Гречко.

Получил разрешение выехать на КП 7-й гвардейской армии для первого знакомства с обстановкой и генерал Утин.

Утром 8 октября, еще до рассвета, все были в сборе на КП 7-й гвардейской армии. С ее командующим Михаилом Степановичем Шумиловым я однажды уже встречался под Харьковом. Запомнились его мощная фигура, крупная, наголо побритая голова и строгий взгляд серо-голубых глаз. Прошло совсем немного времени, но тогда, под Харьковом, генерал, как мне показалось, выглядел гораздо моложе, живее и энергичнее. Теперь же его лицо было усталым, под глазами набухли синеватые мешки. Я знал, что войска 7-й гвардейской первыми из состава армий Степного фронта форсировали Днепр и заняли на его правом берегу плацдарм. Удержать этот тогда еще совсем небольшой участок правобережной земли было неимоверно трудно, но необходимо – любой ценой, как говорили на фронте. А цена – это жизни бойцов, командиров, политработников. И конечно же, генерал переживал.

Подумалось: "Первым всегда трудно". Вслух эту мысль продолжил сам Михаил Степанович. Знакомя авиаторов с обстановкой на плацдарме, он сказал, что, положение очень тяжелое, что 25-й гвардейский стрелковый корпус на западном берегу Днепра прямо-таки задыхается от непрерывных контратак врага. Десантникам на плацдарме крайне необходима помощь авиации. Такого адского огня, какой противник обрушивает на плацдарм, по словам Шумилова, ему не приходилось видеть даже под Сталинградом. Командарм знал, о чем говорил.

Накануне мы у себя в оперативной группе первого эшелона 5-й воздушной армии уже разработали план поддержки с воздуха стрелкового корпуса, сражавшегося на плацдарме. Так что, как только на КП 7-й гвардейской прилетел командующий фронтом Конев, в воздухе появились первые группы наших бомбардировщиков и штурмовиков под прикрытием истребителей. С восходом солнца плацдарм с каждой минутой все больше превращался в огромный кипящий котел. Ожесточенные бои шли на земле и в воздухе.

Генерал Конев вместе с командармом Шумиловым спустились к самому урезу днепровской воды. Я тоже пошел вслед за ними, чтобы в случае необходимости получить срочные указания. Отсюда, с левого берега, до плацдарма было примерно метров семьсот. Однако рассмотреть, что там происходило, практически не было возможности. Все кипело от тысяч авиабомб, снарядов и мин.

Когда генералы Конев и Шумилов вернулись от реки в расположение КП (это было совсем рядом, всего в нескольких десятках метров от берега), ведущий группы штурмовиков капитан Лыков, самолеты которого только что штурмовали вражеские артбатареи у населенного пункта Мишурин Рог, доложил по радио командиру корпуса Рязанову: "В двух километрах юго-западнее Бородаевка вижу колонну танков и автомашин. Держат курс к плацдарму. Разрешите штурмовать?"

Доклады Лыкова услышал генерал Конев и крикнул в сторону Рязанова:

– Штурмовать и сжечь немедленно! К плацдарму ни в коем случае не пропускать!..

Первой скопление вражеских танков и автомашин штурмовала группа "илов" капитана В. М. Лыкова, вслед за ней мощный удар нанесла группа Г. Т. Красоты, и завершила штурмовку группа Н. А. Евсюкова. В результате было сожжено 7 танков и больше десятка автомашин противника. Не менее интенсивный удар нанесли по двигавшейся в сторону плацдарма колонне немецко-фашистских танков и автомашин группы бомбардировщиков корпуса Полбина. плацдарму удалось прорваться лишь жалким остаткам колонны, да и те были разгромлены гвардейцами стрелкового корпуса при первой же попытке контратаковать позиции советских войск на правом берегу Днепра. Когда бомбардировщики выполняли это боевое задание, мне довелось стать свидетелем несколько необычного разговора между Коневым и Полбиным. Они стояли возле окопа, полуприкрытого кустарником. Полковник Полбин называл командующему фронтом фамилии ведущих групп бомбардировщиков Пе-2, или, как он говорил, "пешек", которые пикировали так низко, что казалось, вот-вот зацепятся за землю.

– Наши экипажи закончили работу, товарищ командующий, – доложил Иван Семенович, когда последняя группа пикировщиков направилась на свой аэродром.

– Вижу, полковник, вижу,-чуть задумчиво произнес Конев.– Действуют ваши бомберы смело. Это похвально, только...

Далее генерал Конев обратил внимание комкора на то, что бомбы, сброшенные серией с пикирующего бомбардировщика, как правило, взрываются на небольшой площади, по существу в одной точке. Таким способом хорошо разрушать мосты и переправы, а бить в одну точку на поле боя невыгодно.

– Или это вам нравится, полковник? – спросил Конев.

– Нет, товарищ командующий, не нравится,– быстро ответил Иван Семенович и стал рассказывать о том, что начальнику инженерной службы корпуса дано задание переоборудовать схему электросбрасывателя бомб на Пе-2. Работа по изменению схемы подходит к концу. Через два-три дня можно будет провести испытание. По расчетам инженеров, после изменения схемы сбрасывателя бомбы будут взрываться не в одной точке, а с интервалом в 200 метров одна от другой. Эффективность бомбометания при этом в несколько раз увеличится.

– Ну что ж, подождем результатов вашего эксперимента,– выслушав Полбина, сказал генерал Конев.– Только не затягивайте это дело надолго, война не ждет...

Через три дня здесь же, в районе плацдарма, новый способ бомбометания с пикирования был испытан и дал очень хороший результат: с изменением схемы электросбрасывателя поражаемая осколками авиабомб площадь значительно увеличилась.

Несколько дней спустя, поддерживая с воздуха войска 7-й гвардейской армии на днепровском плацдарме, боевые группы бомбардировщиков во главе с ведущими комдивами Грибакиным, Кобышем, командирами полков Новиковым и Тюриковым, а также самим комкором Полбиным впервые применили новый способ бомбометания с пикирования с повторным заходом Пе-2 на цель. Тактическая новинка оказалась неожиданной для гитлеровцев, дала высокий результат. Впоследствии этот метод бомбометания, названный "вертушкой" Полбина, получил широкое распространение в большинстве воздушных армий. Он давал возможность летчикам-бомбардировщикам не только дважды за один вылет наносить удары с пикирования, но и в необходимых случаях также вступать в бой с фашистскими истребителями, отражать их нападение.

Ко времени битвы за Днепр завершили отработку нового тактического приема и штурмовики генерала Рязанова, назвав его "замкнутый круг". При поддержке с воздуха войск 7-й гвардейской армии на плацдарме летчики в полной мере убедились, что штурмовка новым способом, то есть путем образования над наземными целями "замкнутого круга" из 8-10 самолетов, гораздо эффективнее и безопаснее, чем разрозненные удары по избираемым каждым летчиком целям. Построение в "замкнутый крут" позволяло штурмовикам в течение 25-30 минут наносить непрерывные удары по врагу и одновременно, когда было необходимо, успешно отражать атаки фашистских истребителей. Особенно умело применяли штурмовку "замкнутым кругом" группы ведущих Я. К. Минина, М. И. Степанова, И. К. Джинчарадзе и Г. П. Александрова. Помогая наземным войскам отражать танковую контратаку врага в районе Корнилова, они в течение часа сожгли 9 "тигров" и "пантер" и заставили противника отказаться от повторных контратак на этом направлении.

Там же, в районе плацдарма, впервые вступили в дело истребители типа "Аэрокобра" 7-го авиакорпуса генерала А. В. Утина. Сначала в воздухе появились две восьмерки, ведомые майором Гореглядом и капитаном Ефимовым. Убедившись, что вражеских самолетов поблизости нет, обе группы с ходу атаковали артиллерийские позиции противника, открыв по ним огонь из скорострельных пушек. Атака оказалась удачной, фашистские артбатареи замолчали, что позволило нашим наземным войскам улучшить свои позиции. Через несколько минут истребители Горегляда и Ефимова над Днепром сменила группа Героя Советского Союза Н. Д. Гулаева. Как раз в этот момент в район плацдарма прришла восьмерка "мессеров". Цель у "мессеров" была, видимо, такая: отвлечь на себя советские истребители и тем самым очистить небо для беспрепятственного прохода "юнкерсов".