Текст книги "Курьер (фрагмент)"

Автор книги: Стенли Морган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Девочки! Посмотрите-ка, кого я вам привела! Узнаете своего любимого красавчика из рекламы мыла "Глэмур"?

Со всех сторон раздались "ахи" и "охи", а какая-то девушка даже не удержалась и завизжала. Нацепив на себя "глэмуровскую" улыбку, я раскланялся с десятком дамочек, по меньшей мере четверо из которых ничем не уступали Лиз Ардмонт, взял предложенный кем-то бокал, закурил сигарету и начал отвечать на вопросы. Их поток не иссякал. Правда ли, что один рекламный ролик иногда снимается месяцами? Как ставится тот или иной трюк? Как случилось, что я оказался в телерекламе? Как можно снять в рекламе свое чадо – сущего ангелочка? Правда ли, что нам платят бешеные деньги? Знаю ли я обворожительного юношу, который скачет по берегу на белом коне в шоколадной рекламе? Получаем ли бесплатно рекламируемые товары?

Должно быть, это продолжалось уже битый час, пока я наконец почувствовал рядом Вики. К тому времени я уже почти охрип, а скулы начало сводить судорогами от бесконечных улыбок.

– Вы не против, если я его утащу? – спросила Вики у Лиз. – Филип хочет перекинуться с ним парой слов.

– Что ж, раз уж ты настаиваешь... – вздохнула Лиз и рассмеялась.

Вики провела меня в гостиную. Число гостей заметно поубавилось.

– Я поняла, что пора уже тебя спасать, – тихонько сказала Вики.

– Ты прелесть.

– Я поговорила насчет тебя с Филипом...

– Ну и? Что он сказал?

– Именно то, что я тебе говорила, – ответила Вики. – Спросил, когда ты можешь начать.

– Ты шутишь!

– Ничего подобного. Филип вышел в прихожую и понаблюдал, как ты управляешься с толпой поклонниц. А потом сказал, что если благодаря тебе доход фирмы не подскочет хотя бы на десять процентов, то он публично слопает нашу ежегодную рекламную брошюру.

– Заливай дальше...

– Нет, честно.

Филип Ардмонт сидел на корточках возле елки, помогая квартету сорванцов сооружать мост из конструктора. Когда мы приблизились, он встал и выпрямился, свирепо уставившись на пластиковую балюстраду.

– Как, черт побери, должна присобачиваться эта фиговина, – пробормотал он себе нос. В следующую секунду, заметив нас, он расцвел в улыбке.

– Привет, ребята. Что ж, Тобин, Вики мне все про вас рассказала. Необычный случай, должен сказать. Ведь для вас, звезды телеэкрана, сменить столь почетное и высокооплачиваемое амплуа на работу курьера, согласитесь довольно странно.

– Но увлекательно, – вставил я, польщенный, что меня приобщили к телезвездам.

– Так вы и в самом деле хотите попробовать?

– Если то, что мне рассказала Вики – правда, то очень.

– Вы не говорите по-испански?

– Нет, в школе я учил латынь и французский, а вот с испанским вышла промашка.

– Но вы готовы подучиться?

– Всей душой. Как лучше – прослушать лингафонный курс или взять самоучитель?

– Как вам удобнее. Я тут прикинул... Самое хорошее для вас место это Мальорка. Начиная с середины марта. У вас будет целых три месяца на то, чтобы освоить испанский, если вы и в самом деле этого хотите. И вы согласны продолжать работать все лето, до самого октября?

– Да, согласен.

– Замечательно. Тогда после Нового года жду вас в своей конторе и мы обговорим все условия. Вам только придется заполнить анкету, которую будет рассматривать наш совет директоров.

Я поблагодарил его, а он в ответ улыбнулся.

– Вы отработаете свое жалованье, уверяю вас. А теперь... – Он посмотрел на балюстраду. – Чтобы возвести эту дьявольскую конструкцию, нужны диплом инженера и адское терпение...

Я протянул руку.

– Позвольте я попробую... Мне доводилось этим заниматься.

Ардмонт благодарно протянул мне балюстраду. Я присел на корточки, поздоровался с вихрастыми бесятами и лихо, одним молодецким движением, отработанным во время бесконечных репетиций, ввинтил балюстраду на место.

У мальчишек поотвисали челюсти.

– Чтоб я сгорел! – вырвалось у Ардмонта.

Мы задержались до самого вечера – пока я достроил мост, полностью сложил разрезную головоломку, изображающую "Куин Элизабет" в бушующем море, наигрался до одури в футбол, отыскал спрятанные на дне океана сокровища и принял участие в полумиллионе музыкальных конкурсов и шарад. Что ж, ради всего этого и затевается Рождество – дети веселятся до упада, радуясь своим новым игрушкам и переворачивая весь дом вверх тормашками. Возясь с малышней, я припомнил собственное детство – хороводы вокруг елки, ожидание Санта-Клауса, рождественские чулки, набитые всякой гонконгской мишурой, подарки, сласти... Внезапно мне почудилось, что с тех пор прошло несколько миллионов лет.

В семь часов Филип и Лиз Ардмонты проводили нас до дверей, горячо поблагодарив за то, что мы устроили детишкам такой замечательный праздник.

Уже сидя в машине, Вики вздохнула и потерла уши.

– Уф, я почти оглохла! Должна сказать, что ты произвел сильное впечатление на Ардмонтов... особенно на мамашу Ардмонт.

– Ревность тебя не красит, радость моя. Хотя мамаша и впрямь ничего.

– Вот как? – вскинулась Вики. – А не старовата ли?

– У женщины это называется зрелостью, солнышко. Зре-лос-тью.

– Понятно. Как у овечьего сыра.

– Она тебе не нравится?

Вики расхохоталась.

– Что ты, мы обожаем друг дружку. Итак, Тобин... похоже, ты обрел новую работу.

– Даже не верится. Неужели я и впрямь проведу целых полгода на Мальорке. Шесть месяцев на солнце... И на море... Море... тра-ля-ля и солнце. Море, с-с...

– Остановись здесь! – приказала Вики.*

– Я хотел сказать "свет". Чего тут дурного?

Вики игриво шлепнула меня по колену.

– Уже семь, – заметил я. – Как бы тебе хотелось провести рождественскую ночь?

– В постели с тобой.

– Послушай, дорогая, ты можешь хоть иногда думать о чем-нибудь другом?

– Что, сводить тебя на вечеринку?

– Меня интересуют только определенные вечеринки.

– Ну, кто теперь все опошляет?

– А что ты имела в виду?

– Второе из моих приглашений – от двух знакомых стюардесс. Они снимают вдвоем квартирку в Найтсбридже. Боюсь только, что там тоже шумновато, зато вино льется рекой.

– А как тебе самой хочется?

Вики пожала плечами.

– А почему бы и нет. Если не понравится, нам никто не помешает слинять оттуда.

– О'кей. Давай тогда поужинаем в городе, а потом рванем туда.

Поскольку в рождественский вечер открыты далеко не все ____________

* Имеется в виду песня "Море, секс и солнце" (прим. перев.).

рестораны, мы выбрали ресторан отеля "Дорчестер" – там, по меньшей мере, вас не отравят. Как правило, я стараюсь

избегать просторных и многолюдных залов, поскольку обычно сбиваюсь в них на шепот и совершенно не отдыхаю. Но вот в обществе Вики мне удалось полностью забыть про окружающих и отрешиться от внешнего мира, не замечая никого вокруг.

В половине десятого мы покатили в Найтсбридж и вскоре подъехали к современному многоквартирному зданию, тесно зажатому со всех сторон торжественными и мрачными особнячками викторианской эпохи.

Мы поднялись на третий этаж и позвонили. Дверь быстро открыли. Возникшая на пороге особа лет двадцати восьми, увидев Вики, расплылась и радостно завопила:

– Оно пришло... Ой, и оно привело мужика!

– Стелла, – грозно произнесла Вики. – Предупреждаю: я не войду, пока ты не пообещаешь, что не станешь к нему приставать!

– Подлюка! Ладно, заходите.

Войдя, Вики повисла у меня на руке и сказала:

– Это Расс Тобин, но здороваться с ним за руку я тебе не разрешаю. Она повернулась ко мне. – А эту самку зовут Стелла Орманд. Если ты по-прежнему дорожишь своей девственностью, то держись от неё подальше.

Стелла поспешно протянула вперед пухлые лапки, вцепилась в мою руку и томно промяукала:

– Привет, Рассик. Вики, он просто прелесть!

Сексуальность выпирала у Стеллы буквально изо всех пор. Среднего роста, она была, пожалуй, чуть полновата, и обладала впечатляющим бюстом. Привлекательное лицо носило следы излишнего увлечения спиртным, да и в целом Стелла производила немного неряшливое впечатление, словно оделась впопыхах после бурного торжества в постели. Она мне понравилась.

Изнутри доносились громкие возгласы и шум веселья, заливистый женский смех, громыхание мужских басов и все это – под аккомпанемент оглушающей музыки.

– Кто у тебя, Стелла? – поинтересовалась Вики.

Стелла отмахнулась.

– Господи, откуда я знаю! Их там тысячи. Мы пригласили человек двадцать, а нагрянуло больше сорока. Ничего, ребята, выпивки на всех хватит. Заваливайте.

Она взяла меня за руку и потащила за собой, приговаривая:

– Где ты откопала такого мужчинку, старая вешалка?

При этом многозначительно терлась о меня боком.

– В рождественском чулке с подарками. Я отправила спецзаказ Санта-Клаусу.

– Эх, а в моем чулке одни дырки. Чего я только не перепробовала – даже молилась.

Войдя в гостиную, Стелла проревела:

– Эй, все – заткнитесь! Я привела вам Вики и Расса! Все, – это уже нам. – С представлениями покончено. Хватайте стаканы и растворяйтесь.

Стелла не преувеличила: в гостиную набилось не меньше полусотни людей. Все, как мне показалось – одного поля ягоды; летная братия, давно знакомая друг с дружкой. Пока мы проталкивались через танцующие пары к небольшому бару в углу комнаты, Вики несколько раз приветливо кивала каким-то своим знакомцам. За стойкой бара орудовал краснорожий детина с топорщившимися усами и в рубашке с закатанными рукавами; судя по всему, он только что закончил рассказывать сгрудившимся вокруг бездельникам сальный анекдот все они вдруг дружно заржали.

– Это Рыжий Куксон, – сказала мне Вики. – Главный инженер нашей авиакомпании. Душа и тело всего общества.

– Ты многих тут знаешь?

– Нет, примерно с полдюжины. Вон там Пат, девушка которая снимает эту квартиру вместе со Стеллой. – Вики указала на смазливенькую рыжеволосую деваху, которая танцевала с высоченным красивым парнем в клетчатом костюме. По-медвежьи облапав Пат, он впился губами в её шею, словно вампир. Похоже, Пат, глаза которой были закрыты, а ротик приоткрылся, не слишком возражала. Я ещё раз осмотрелся по сторонам.

– Они все летают? – спросил я.

– Думаю, что да. Хотя некоторые, возможно, из наземной команды. Стюардессам редко выпадает возможность познакомиться с кем-нибудь еще.

– Довольно сексуальная компания.

– Ха, да ты на себя посмотри. Выпить хочешь?

– Еще бы. Если Рыжий не откажет.

А Рыжий тем временем заприметил Вики и оглушительно проревел:

– Вики, привет, дорогуша! С Рождеством тебя, счастье мое! Что я могу для тебя сделать?

– Привет, Рыжий! Две водки с тоником, пожалуйста, если есть.

– Для тебя, ангел, я готов на все... – Рыжий плотоядно подкрутил усы. – Я не шучу, киса – на все! – Кивнув мне, он вопросительно изогнул бровь.

– Он с тобой, рыбка моя?

– Да.

– Черт побери, женщина, зачем, скажи на милость, ты подложила мне такую подлянку? Разве ты не знала, что здесь буду я?

И продолжал распинаться в том же духе. Полный мудак. Лишь целую вечность и пару зубодробительно скучных анекдотов спустя нам удалось вырваться из его паучьей хватки и отлепиться от стойки бара.

– Если бы я не знала Стеллу, – сказала Вики, – то подумала бы, что она специально поставила Рыжего барменом. Чтобы не тратиться на выпивку.

– Очаровательный орангутан.

– Ты ещё не видел его в деле. Погоди, пока он наберется по-настоящему. Будет отплясывать в чем мать родила.

Я расхохотался.

– Нет, правда, это его коронный номер. Сейчас ещё все идет чин чином. Подожди пару часиков.

– А как насчет соседей? Они не пожалуются?

– Все эти люди и есть соседи. Этот дом иначе называют "взлетной полосой". Когда кто-то спит, то спят все. И наоборот – бесятся тоже сообща. Совершенно замечательно устроились.

– Да, представляю.

Веселье разгоралось с каждой минутой, пока в три часа утра (шел уже "день подарков", второй день Рождества) в окно не ухнула бутылка. К тому времени голый Рыжий Куксон валялся под столом мертвецки пьяный и со свернутой челюстью; в ванне распростерся один из незваных гостей, о голову которого разбили бутылку, намекнув тем самым на необходимость соблюдать правила хорошего тона; вломившаяся полиция принялась утихомиривать дебоширов и наводить порядок, а мы с Вики незаметно испарились.

Мы и не собирались так долго задерживаться. Поначалу я ощущал себя чужаком. Сами знаете, если вам доводилось попадать трезвыми как стеклышко в незнакомую подвыпившую компанию. Не говоря уж о том, что все в этой компании были одним миром мазаны, тогда как я ощущал себя пришельцем из далекой галактики.

Мы с Вики бродили между группками, перебрасываясь дежурными фразами. Кто-то передал нам по стакану "фирменного коктейля" от Рыжего: девять десятых чистой водки с двумя капельками тоника. Полчаса спустя дозу повторили, потом ещё и еще... пока наконец, к часу ночи, мы с Вики не почувствовали полного умиротворения. Вечеринка к тому времени стала нежной и гладкой, как хорошо смешанный коктейль. Однажды мы с Вики потерялись и я вдруг обнаружил, что рассказываю про съемки какой-то аппетитной брюнетке. Прежде чем стать стюардессой, эта хорошенькая кареглазка поработала манекенщицей и сама снялась в паре рекламных роликов, так что у нас нашлось много общего. Я уже почти растаял, как вдруг её сграбастал и утащил какой-то свирепый детина, на голову выше Кинг-Конга и столь же широкий в плечах. Взгляд, который метнул на меня этот мастодонт, мог бы испепелить всю испанскую армаду. И я остался один.

Впрочем, долго скучать мне не позволили. Внезапно я оказался лицом к лицу с совершенно сногсшибательной девицей, которую я почему-то раньше не заметил. Возможно, пришла позже нас. Высокая, стройная, гибкая, смуглокожая, как индианка, с томными карими глазами, белоснежными зубками и роскошной грудью.

– Привет, – бросила она. – Что-то я тебя не припомню. Ты летчик?

Деваха уже явно набралась. Говоря, она приникла к моему левому плечу и шептала мне прямо в ухо.

– Нет, я...

– Хочешь потанцевать? Сто лет не танцевала.

– Давай...

Не тратя ни секунды, она обвила мою шею руками, щекой прижалась к моей щеке и крепко вжалась в меня всем телом – привычно, словно натянула старую шубку.

– М-мм, это приятно, – промурлыкала она, потеревшись о меня бедрами. И как это я тебя раньше не заметила.

От неё исходил необычный, но очень приятный мускусный аромат возможно, какие-то восточные духи. Запах волнами поднимался от её жаркого тела, дурманя мой мозг и обволакивая сознание.

– Как тебя зовут? – прошептала она, целуя меня в ухо.

– Расс Тобин. А тебя?

– Анита Лесар.

– Звучит по-французски.

– Так и есть. По папе я француженка.

– А по маме?

– Сингалка.

– Вот это да!

– В каком смысле?

– Должно быть, твоя мамочка – настоящая красотка.

– Ты душка. Ты здесь один?

– Нет... Меня привела Вики Херст. Знаешь ее?

– Нет. Где она?

Я обшарил глазами находившуюся в полусумраке гостиную – кто-то предусмотрительно выключил верхний свет, – но Вики нигде не разглядел.

– Не знаю, – сказал я. – Поблизости не видно.

– Отлично. Может, она ушла домой?

– Нет, – рассмеялся я. – Это вряд ли.

– Почему ты так уверен? Она для тебя что-то значит?

– Даже очень.

– Вы давно с ней знакомы?

– Целых два дня.

Неужели это правда – всего два дня?

– Два дня! И уже так втюрился! Ты, похоже, шустрый мальчик.

– Я...

– Ты у нас шустрый, да?

Ее коленка бесцеремонно втерлась между моих ног, беззастенчиво гладя все, с чем соприкасалась.

– Я... – Я судорожно сглотнул. – Не знаю. Это зависит от женщины. Шустрый для одной – в понимании другой может показаться улиткой.

– Ты прав. – Она склонила голову мне на плечо, словно устраиваясь на ночь. – А ты умненький, да? Чем ты занимаешься? Ты диспетчер?

– Нет, я вообще к авиации непричастен. Я снимаюсь в реламных роликах.

Она меня даже не слушала.

– Жаль, что ты не водопроводчик.

– Водопроводчик?

– Эх... ты бы приходил ко мне чинить краны. Они жутко шумят.

– А где они находятся? – затаив дыхание спросил я.

– Наверху. В другом подъезде.

– Да, жаль, что я не водопроводчик. – Я поспешил сменить пластинку. А чем ты занимаешься?

– Я-то? О, у меня очень трогательная работа...

– И что же ты трогаешь? – игриво спросил я.

– Кое-что, – хихикнула она, – помимо всего остального. – Ее рука соскользнула с моего плеча и стала гладить внутреннюю поверхность моего бедра. – Я это за-ме-чательно делаю, – многозначительно произнесла она внезапно треснувшим голосом.

Я нервозно оглянулся по сторонам.

– Кого ты там высматриваешь? – бдительно спросила Анита. – Вики Трахст?

– Херст, – поправил я.

– Это одно и то же. Знаешь, парень, это невежливо: танцуя с одной, таращиться на другую.

– Прости, пожалуйста.

– Или тебе не нравится со мной танцевать?

– Очень нравится.

– Может, тогда я тебе не нравлюсь?

Черт, ну и влип!

– Что ты, очень нравишься, – поспешно заверил я.

– Может, ты не находишь меня привлекательной? – не унималась моя мучительница.

Разговор принял серьезный оборот. В голосе Аниты звучали нотки, которые недвусмысленно свидетельствовали: кто осмелится ей перечить, тому несдобровать. Я даже допускал, что она завопит: "Спасите, насилуют!". Или подаст против меня иск с жалобой на расовую дискриминацию.

– Мисс Вселенная тебе и в подметки не годится, – поспешно выпалил я.

Анита расцвела.

– Тогда рас-слабься, Рассик, – промурлыкала она, нежно покусывая мою шею и продолжая гладить мое бедро. – И поцелуй меня.

Ее губы впились в мои. Я никак не мог сосредоточиться – между нами стояла Вики. Анита резко отстранилась и недоуменно уставилась на меня, явно ошеломленная тем, что повстречала мужчину, нечувствительного к её чарам.

– Слушай, ты что-то не того... – пробормотала она. Потом пьяно улыбнулась. – Я поняла – ты из тех красавчиков, которые любят, чтобы за ними сначала побегали, да? И только потом поймали. Хо-ро-шо! Я побегаю... и поймаю!

Я уже мысленно приготовился к какой-нибудь враждебной выходке, но Анита снова свалилась в мои объятия, а её рука привычно скользнула вниз. В следующее мгновение я почувствовал, что "молния" на моих брюках расстегнута, а шаловливая рука Аниты, ужом проскользнувшая внутрь, уже сжимает свою добычу.

– Вот и поймала! Ух ты, да он красавчик!

– Послушай, Анита... – Мой голос трепетал, как крылышки мотылька. Я зажмурился, но пол внезапно покачнулся, и мне пришлось открыть глаза. Вглядываясь в неясные тени, окружавшие нас со всех сторон, я вдруг почувствовал тошноту и дрожь в коленках. – Анита, – судорожно выдохнул я. Я не могу здесь оставаться.

– Ага! – торжествующе воскликнула она, неверно истолковав мой призыв. – Я же говорила, что ты будешь мой. Пошли...

Я не стал терять времени на бесплодные споры. Пробивая толпу, как волнорез, и на ходу застегивая "молнию", я ринулся вперед. Уже в прихожей Анита повисла у меня на плечах, хохоча и приговаривая:

– Не так быстро, лапусик, у нас впереди целая ночь!

Внезапно я очутился лицом к лицу с Вики, которая, стоя перед дверью, разговаривала с какой-то незнакомой мне девицей. Я ошалело уставился на нее; Вики посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Аниту...

– Приветик, – сказала она. – Это прозвучало довольно многообещающе. Что, говорите, у вас там впереди?

Лицо Аниты исказилось – вместо ангела перед нами предстала Горгона-Медуза.

– Приветик, – неуклюже пробормотал я. – Э-ээ, Вики, тут вот...

Анита круто развернулась и бешено вылетела из прихожей, шипя, как расфуфырившаяся кошка.

Вики звонко расхохоталась.

– В чем дело, Расс? Ты не заболел?

– Сейчас уже получше. Гремучая смесь Рыжего, похоже, достала меня.

– А кто... Кто была твоя спутница?

– Кто – эта девица? Понятия не имею. Мы с ней танцевали, а потом у меня вдруг все перед глазами поплыло...

– А что она имела в виду, говоря, что у вас впереди вся ночь?

Я пожал плечами.

– Не знаю. Должно быть – что мы ещё натанцуемся.

– Гм-м, – с сомнением протянула Вики.

Из гостиной послышался нестройный хор пьяных голосов, а в следующую секунду там вспыхнул свет. Мы подошли к двери, чтобы выяснить, в чем дело. Вики глухо застонала.

– Все, дело швах – уже до бутылок добрались. Коронный трюк Рыжего.

Мы вошли в гостиную, вытягивая шеи, чтобы разглядеть происходящее. Распростершись ничком на полу и опираясь на пальцы ног, между которыми лежала пачка сигарет, Рыжий "шел" на двух пивных бутылках, зажатых в руках. Когда-то я и сам участвовал в такой забаве. Смысл состоит в том, чтобы перенести одну руку с бутылкой как можно дальше вперед, при этом балансируя на второй бутылке. После этого нужно быстро "перепрыгнуть" назад, на одну линию со второй бутылкой, не потеряв равновесия и не прикасаясь к полу никакой частью тела, кроме пальцев ног. Нагрузка на руки, запястья и брюшной пресс выпадает неимоверная. Игра достаточно сложная для трезвого; в пьяном виде – задача непосильная.

Рыжий, похоже, успешно справился с первым шагом, но сейчас его физиономия густо побагровела, а опорная рука угрожающе пошатывалась. Толпа улюлюкала и подбадривала его: "Давай, Рыжий! Ты уже почти у цели. Растряси жирок!

И вдруг кто-то проорал:

– Эй, Рыжий, ты знаешь, что у тебя в жопе дырка?

Громко гоготнув, Рыжий обрушился на пол, едва не развалив дом, и распростерся, шумно дыша, как подстреленный слон.

– Следующий... следующий! – выкрикнул кто-то.

– Кто меня рассмешил? – проревел Рыжий. – Убью мерзавца!

– Отваливай! Кто следующий?

От толпы решительно отделился длинный и тощий, как спичка субъект с тараканьими усами. С таким ростом можно было и впрямь установить рекорд. Впрочем, не успел долговязый опереться на первую же бутылку, как его тонкие паучьи лапки подогнулись и он с жалобным воплем размазался по полу, едва не проткнув пупок второй бутылкой. Под радостные визги, кто-то схватил его за ноги и отволок в сторону; мне показалось, что длинный нос жерди прочертил желобок в ворсистом ковре.

Следующим, к моему вящему удовольствию, облажался Кинг-Конг, который едва не испепелил меня взглядом за шашни с очаровательной брюнеткой. С первой-то задачей он справился успешно, а вот потом оплошал: опорная рука подвернулась и он плюхнулся на пол с такой силой, что соскользнувший палец угодил прямо в горлышко бутылки, где и застрял. Когда мастодонт потопал на кухню за молотком, я злорадно проводил его взглядом, мысленно потирая руки.

Затем счастья попытали ещё несколько добровольцев. Наибольшего успеха добился молодой летчик; в решающую минуту у бедняги лопнули по швам брюки и он, судорожно подвывая, козлом запрыгал в спальню. Я участвовать в игре не стал, решив, что не пристало незнакомцу выставлять на посмешище стольких асов.

Затем настал черед девушек – оказалось, что с полдюжины из них настолько назюзюкались, что согласились рискнуть. Я-то знал, что затея совершенно безнадежная – девушки просто не годятся для этой цели, – но их подвыпившие спутники ничего не хотели понимать и весело подзадоривали их. В основном, мне кажется, потому, что все девушки были в мини-юбках. Одна за другой, упрямые девицы принимали исходную позу, но тут же теряли равновесие и падали. Ни одной не удалось даже опереться на бутылки. Когда на полу, бессильно хихикая, распростерлась третья жертва кряду, гостиную разорвал пандемониум хохота.

И тут в круг, пошатываясь, выбрела Анита – прелестная демоническая Анита, Анита-вамп. Бедняга едва держалась на ногах. Она опустилась на колени, схватила обе бутылки сразу, задрала очаровательный задик в воздух и... с веселым визгом плюхнулась вбок и перекатилась на спину, раскорячив ноги; её нейлоновые трусики оказались настолько прозрачными, что я даже не сразу понял, есть ли у неё под юбкой хоть что-нибудь. Со стороны зрителей-мужчин донесся дружный радостный рев. Анита лежала в прежней позе, обессилев от смеха. Желающих поставить её на ноги не нашлось – все любовались столь неожиданным зрелищем. Внезапно Анита перестала смеяться, а её голова безвольно поникла. Я понял, что на сегодня веселье для Аниты закончилось. Смуглокожая красотка напрочь вырубилась. К ней с диким воплем подскочил какой-то плешивый субъект, по-тарзаньи взвалил на плечо и поволок в спальню. Больше мы их не видели.

Пятая девушка – на мордашку невзрачная, но с потрясающей фигурой сразу ловко уцепилась за бутылки и рванула с места в карьер. Похоже, лифчика на ней не было. Едва её правая рука вытянулась вперед – плюх! наружу выскочила обнаженная грудь. Под гиканье и улюлюканье мужчин девица отважно, не моргнув и глазом, завершила испытание. Потом выпрямилась и со словами: "Можно подумать, что вы никогда не видели бабских сисек" преспокойно затолкнула выбившуюся грудь в блузку и удалилась, величаво покачивая бедрами.

Следующей кандидаткой была не кто иная как Стелла, и без того одутловатое лицо которой за последних несколько часов ещё более обрюзгло. Стелла опустилась на четвереньки и уже изготовилась было принять исходную позу, когда Рыжий Куксон, подскочив сзади, опрокинул её на спину и, навалившись сверху, принялся изображать половой акт, усердно подмахивая бедрами.

Да, праздник определенно разгулялся.

Рыжий с трудом поднялся на ноги, потянул за руку Стеллу и, пьяно икнув, пробасил:

– К-кабаре!

– Давай! – дружно проревела толпа.

– Музыку! И вырубите этот дурацкий свет!

Судя по всему, этого ожидали, потому что буквально в следующее мгновение свет погас и заиграла вкрадчиво-соблазнительная мелодия "Стриптизерши". Толпа расступилась, освободив больше места для Рыжего и Стеллы. А они, между тем, кружили, как заправские профессиональные стриптизерши по воображаемой сцене, делая вид, что стаскивают с рук длинные перчатки и швыряют их зрителям. Затем Стелла, подкравшись сзади к Рыжему, обвила ногой его бедро и ловко развязала ему галстук. Галстук тоже достался зрителям. Покончив с галстуком, она медленно расстегнула пуговицы на рубашке Рыжего, извлекла её из брюк, стянула с плеч и швырнула в гогочущую толпу.

Какое-то время Стелла извивалась в такт с Рыжим, терлась, как игривая кошечка, о его зад, щекотала его соски и теребила мохнатые волосы на груди. Потом её пальцы медленно спустились к его животу, нащупали и расстегнули ременную пряжку... Дзинь! "Молния" съехала... Рыжий стряхнул туфли... Стелла обогнула его спереди, присела на корточки и стащила с него брюки. Потом, заинтригованная непонятным холмиком под его боксерскими трусами, уставилась на сей непонятный предмет, словно загипнотизированная.

Толпа так и покатилась от смеха. Со всех сторон неслись призывы и советы:

– Попробуй на вкус, Стелла!

– Отгрызи его, Лолита!

Стелла наклонилась пониже, пока её нос не оказался в полудюйме от набухшего холмика, а потом, зашипев, как змея, резко выбросила голову вперед... один раз, потом другой, а затем широко раскрыла рот и сделала вид, что собирается вцепиться в предмет своего вожделения зубами.

Рыжий, испустив вопль ужаса, перескочил через свалившиеся на пол брюки и запрыгал прочь, выглядя крайне нелепо в мешковатых трусах и съехавших носках. Стелла, угрожающе шипя, гналась за ним. Настигнув свою жертву, она одним рывком стянула с Рыжего трусы. Толпа взвыла от восторга...

Не знаю, до чего бы они докатились дальше, если бы не шум и гневные возгласы, послышавшиеся из прихожей. Зрители испуганно притихли. В тот же миг, по какому-то удивительному совпадению, стихла и музыка. В гостиную ворвалось несколько людей. Двое из них были нашими, из числа летной братии, а вот остальные трое выглядели престранно: нечесанные грязные юнцы с воспаленными взглядами, одетые в какое-то мерзкое шмотье. Один из них угрожающе помахивал пустой бутылкой из под виски, высматривая, на чью голову её обрушить.

Какой-то летчик выкрикнул:

– Слушай, приятель, убирайся отсюда, пока я...

– Пошел ты в жопу!

В следующее мгновение перед ним вырос внезапно протрезвевший Рыжий.

– Что тебе тут нужно, сынок?

– Эти козлы позвонили в дверь и вломились сюда, прежде чем мы смогли им помешать, – пожаловался кто-то сзади. – А теперь, выматывайтесь отсюда...

– Мы выпить хотим! – визгливо выкрикнул молокосос с бутылкой.

Рыжий прогремел:

– Ах вы, засранцы! А ну, валите отсюда, пока я...

Он едва успел присесть, иначе пущенная юнцом бутылка снесла бы ему голову. Бутылка просвистела через всю гостиную, разнесла стекло и вылетела на улицу. Послышались женские визги. Рыжий отвесил своему обидчику здоровенную оплеуху, едва не размазавшую того по стенке. Когда Рыжий надвигался, чтобы растереть в пыль останки врага, вторая бутылка, метко пущенная товарищем поверженного героя, со страшной силой угодила ему в лицо. Рыжий, не успев даже хрюкнуть, обрушился, как подстреленный гиппопотам. И тут началось... Кто-то разбил бутылку о голову хиппи, сразившего Рыжего. Юнец рухнул навзничь, обливаясь кровью. Третий их товарищ, осознав, при виде столь чувствительных потерь, что силы неравны, испустил заячий вопль и кинулся к двери, но мощный пинок отшвырнул его к стене.

Не знаю, кто вызвал полицию, но минут пять спустя гостиную заполонили дюжие ребята в мундирах. К тому времени безжизненное тело Рыжего успели одеть, так что выглядел он вполне чинно и благопристойно. Юнца с разбитой головой вывалили в ванну, чтобы не пачкать пол и ковры.

Со всех собрали показания, а Рыжего со сломанной челюстью увезли в больницу. Хиппи с пробитой головой постигла та же участь, а его помятых приятелей прихватили с собой полицейские.

Лишь через час после этого мы распрощались со Стеллой и отчалили.

Домой к Вики мы ехали, храня оглушенное молчание. Зато, придя к ней, едва не упали от смеха, вспоминая перипетии вечеринки: мастодонта, палец которого застрял в бутылке, тощего балбеса, прочертившего носом расселину в ковре, голого Рыжего, скакавшего, как павиан с намазанным скипидаром задом... и все остальное. Первой не выдержала Вики.

– Не могу, у меня уже живот разболелся, – взвыла она, тесно прижимаясь ко мне. – Господи, ну и Рождество. Век не забуду.

Всю последующую неделю мы вспоминали этот праздник.

Глава шестая

Шестого января Вики улетела в Италию и Лондон сразу опустел.

Я проводил её в аэропорт Хитроу, но расставание превратилось в настоящую муку. Я терпеть не могу всякие проводы, но Вики настояла, а я не мог ей отказать. Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, поглядывая на часы и не зная, о чем говорить. Я даже не мог сказать: "До встречи в июне", или "В четверг увидимся", потому что мы с ней даже не знали, когда встретимся в следующий раз – и встретимся ли вообще. Вики застрянет в Италии до самого ноября, я буду торчать на Мальорке, а работа у нас обоих круглосуточная, по семь дней в неделю.

Мы выкурили по сигарете, потом выпили по последней чашечке кофе, все это время пытаясь поддерживать безмятежный треп про лето и про нашу работу и старательно избегая всяческих разговоров про последние две недели. Но в глазах Вики, преисполненных печали, которую не могли затенить даже самые веселые слова, жили воспоминания об этих днях. Наконец, объявили посадку на её рейс. Вики обняла меня и поцеловала, глаза её заволокли слезы.