Текст книги "Ворриор и Пиас. Гнев богов"

Автор книги: Стелла Так

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Стелла Так
Ворриор и Пиас
Гнев богов

Для Астрид, которая сражалась за Ворриор и Пиаса, как настоящий дракон.

© Зайцева Д., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

Глава 1
Ошибка. Стоп. Спасибо, скоро все наладим

Мэдокс был мертв. Глубоко в душе я это знала. Желудок вдруг сжался, и к моему перерезанному горлу подступила желчь. Я глотала воздух ртом. Казалось, будто мой мозг задыхается от этих двух слов: Мэдокс мертв.

От одной мысли об этом казалось, что я умираю изнутри. Как будто эхо внутри меня постоянно нарастало и отскакивало от стенок черепа вместо того, чтобы становиться тише.

Мой брат не выжил. Мимолетный взгляд в светло-зеленые глаза был всем, что у меня осталось, прежде чем пламя взрыва поглотило его. Я все еще видела страх и отчаяние на лице Мэдокса. Мне даже показалось, что я чувствовала запах сожженных крыльев. Слышала рев пламени в ушах.

И я… Я даже не могла ему помочь. Я была обречена на неподвижность, пока он…

Я задыхалась, лежа на руках Чарминга, словно безжизненная кукла, потому что порез на горле был настолько широким, что голова откинулась назад. В разрезанной трахее свистел холодный воздух. Тело напряглось, и, будто одна из молний Пиаса, меня пронзил ужас, глубоко проникая в плоть. Вероятнее всего, я выглядела сейчас как какая-то мертвая лягушка, которую с помощью ниточек пытались заставить шевелиться. Мои губы издавали беззвучный крик.

Мэдокс был мертв.

Мэд.

Мой Мэд.

Он был…

– Тихо. Все в порядке. Успокойся, – услышала я шепот Чарминга над своим ухом.

Теплое дыхание щекотало мою щеку. Голос бога доходил до меня медленно и искаженно. Я дрожала, а на языке чувствовался вкус сладкой божественной крови, слез и темной магии. Взгляд судорожно метался по сторонам. Где мы были? В аду! Тартар все еще открывал рот в ожидании нас. Его зубы сверкали перед нами, как мертвые деревья. Сияющие и зловещие, словно в заколдованном сказочном лесу. Я видела перед собой тени других богов, которые медленно к нему приближались. Фэйд. Трик. Рэйзд. И Онор, который нес обмякшее тело Пиаса. Пиас! У меня перед глазами потемнело, когда я подумала о его израненном лице. В это мгновение мой разум отключился. Будто сгорела проводка, и все выключилось. Ошибка. Стоп. Спасибо, скоро все наладим.

Тело парализовало. Оно отказывалось думать дальше.

– Поспи немного, – скомандовал Чарминг, мягко смахивая теплую влагу с моих щек.

Что это?.. Ой. Когда я начала рыдать? Капли падали на руки Чарминга, который, крепко прижимая меня к груди, шел вперед. Наверняка у меня еще и сопли во все стороны текли, но с этим в настоящий момент я ничего поделать не могла.

– Все будет хорошо, – пообещал он мне. Но мы оба знали, что это ложь. Ничего и никогда не станет хорошо. И уж точно не со мной. В ушах гудело. Я чувствовала себя опустошенной. Такой пустой и одинокой.

– Это было только начало, – тихо добавил Чарминг.

Я не знала, было ли это успокаивающим обещанием или зловещей угрозой. Правда, я была слишком вымотана, чтобы думать об этом. Пустота задавила все остальные мысли. Разум защищался от самого себя. От безумия, которое пялилось на меня зелеными глазами Мэдокса и, смеясь, ковырялось в моем мозгу.

Мэдокс.

Я закрыла горящие огнем глаза. Ощущение в горле было омерзительным. В моей собственной плоти зияла дыра, а в нее пробивался холод. Как у разрезанной рыбы, которая в агонии задыхалась от боли. Я задыхалась, но не умирала. Магия Чарминга жужжала на моей коже, а его запах ударил мне в нос, сладкий и пряный, как у Мэдокса. Он тоже всегда прекрасно пах. Домом. Корицей, гелем для душа с ароматом шоколада и печеньем «Поп-Тартс», которое он всегда тайно поедает.

Тайно поедал, исправил мерзкий голос в голове. Меня снова тошнило.

– Спи, – прошептал Чарминг на ухо, и я почувствовала, как этот приказ подбирается к моему мозгу, обосновывается там и тянет вниз.

Пальцы задрожали. Дыхание медленно успокоилось, стало более глубоким и размеренным. Веки опустились, словно наполненные свинцом. Все во мне хотело заснуть, подчиниться приказу, но ничего не получалось. Что-то удерживало мою опустошенную душу на плаву, не давая покоя. Я снова и снова видела перед собой одни и те же картины.

Смех Спэйда над своим ухом, когда он прижал нож к моему горлу.

Выстрел из пистолета Мэдокса.

Звук снаряда, вонзившегося в лицо Пиаса.

Я видела серебряную кровь. Страх и отчаяние в глазах брата, когда его настиг взрыв.

У меня снова начались судороги. Шок смог подавить даже магию Чарминга.

– Что с ней? – услышала я обеспокоенный голос Рэйзда рядом.

Чарминг фыркнул.

– У нее шок. Ее магия сопротивляется моей.

Я захрипела. Остатки души Аида и Геракла текли внутри меня, словно плотная смола, забивали горло и, наконец, спускались с губ со слюной. На вкус они были очень горькими.

Мэдокс! Пиас! Спэйд! Мэдокс! Пиас! Спэйд!

– Выглядит ужасно! – в голосе Рэйзда послышалась паника.

– Я знаю. Нам надо поторопиться. Док точно знает, что делать.

Мне стало жарко. Слишком жарко. Магия бушевала в моих внутренностях, словно животное, пытавшееся сорваться с цепей. Василиск на запястье нервно свернулся, потираясь тонкой чешуей о руку. Он был готов вот-вот спрыгнуть с меня.

– Скорее! – боги побежали быстрее.

Топот их ног эхом разнесся по стенам каменной пещеры. Чарминг вдруг подпрыгнул. Воздух затрепетал в волосах и коснулся горящей кожи. Мой желудок будто провалился куда-то, когда мы упали в глотку Тартара. Я услышала щелканье зубов и запах древней магии, окутавший нас. Тартар снова нас проглотил. И если раньше это было нашей тюрьмой, то теперь мы бежали обратно, как побитые рыцари в свой надежный бастион. Боль пронзала кишечник и ковырялась там, словно длинная вязальная спица, заставив меня согнуться. Кожа туго обтянула кости, которые пульсировали так, будто были готовы сломаться в любое мгновение, а крылья бесконтрольно дрожали за спиной.

Чарминг выругался, и я выскользнула из его рук, тут же упав во влажное и пропитанное слизью горло существа. Мое правое крыло хрустнуло, когда я перевернулась, и еще пара тонких костей была раздавлена из-за стремительного падения. Я вдруг услышала испуганные крики других богов, будто кто-то сделал радио громче. Они выкрикивали мое имя, но я не могла сдвинуться с места. Что меня парализовало? Шок? Магия Чарминга? Или моя собственная? А может быть, ненависть к самой себе?

Что бы это ни было, я безвольно падала, как марионетка, чьи ниточки обрезали. Проваливалась в горло существа все дальше и дальше.

– Суженая! – это был голос Пиаса.

Такой далекий и полный паники, что я сделала невозможное и действительно открыла глаза. Словно это был приказ, которому я не в силах была противиться. Еще секунду я видела вместо бога яркое пятно с развевающимися во все стороны голубыми волосами на фоне кроваво-красного неба, а затем случилось столкновение, поднявшее в воздух огромное облако пыли.

Я прикусила язык, наверное, даже откусила его, потому что из рта в то же мгновение хлынул ручей крови. Крылья были разорваны, как бумага. Я снова рухнула с высоты. В прошлый раз это случилось, когда боги сбросили меня в Тартар, а я вместе с Мэдоксом упала с Олимпа в ад. Воспоминания об этом были удивительно свежими. Прежде всего потому, что ощущалось это так, будто меня раздробили на кучу маленьких кусочков. Земля подо мной дрожала, а тело пропахало собой целый ров. Кости ныли, но каким-то чудом оставались на местах. Магия бушевала в венах, будто дикое животное. Сила богини во мне противопоставила себя всем законам природы.

Это был, вероятно, тот памятный момент, когда я заметила, как сильно изменилась. И все это лишь за несколько недель, которые, по факту, начались с того самого мгновения, когда Пиас появился в моей жизни. Нелепая и уничтоженная болью и горем, часть меня в этот момент мечтала о том, чтобы я никогда не очутилась в объятиях этого прекрасного бездушного бога. Потому что, какой бы сломленной, разбитой и растерянной я себя ни чувствовала, это было уже не мое тело, и моим оно больше не будет. В отличие от брата, я не могла умереть, не могла последовать за ним. Я уже была слишком сильной. Противилась законам природы, которые непременно забрали бы мою жизнь после такого падения. Но бессмертие больше нельзя было подавить. То, что осталось внизу, являлось остатками моей человечности. Она уступала дорогу чему-то совершенно новому и незнакомому. Еще до того, как треск в ушах замолк, я почувствовала, как заживает язык. Остаток души Геракла вытек из меня и черной слизью приземлился на земле. Я повернулась в другую сторону, и меня стошнило. Порез на горле пульсировал. Он ритмично затягивался, пока кровь и остатки душ покидали мое тело. Я хрипела. Кричала. Боль хваталась за мои нервные окончания и мышцы.

– Ворриор! – один из богов – я точно не знала кто – приземлился рядом со мной. Песок продолжал гневно клубиться в воздухе.

У Василиска однозначно закончилось терпение, и он сорвался с моей кожи. Его гигантское тело начало вытягиваться, увеличиваясь до размера высотного дома, и свернулось в защитном кольце вокруг меня, а три головы сердито зашипели. Все больше богов опускалось на землю. Но единственное, что я чувствовала, был… Мэдокс.

Я согнулась и выплюнула кучу песка, который проглотила, сама того не заметив. Василиск бросился на стоящих вокруг меня богов. Он не понимал моей боли и ее причину. Животное действовало инстинктивно, обращая внимание лишь на бушующее во мне отчаяние. Боги, ругаясь, рассыпались во все стороны.

– Ворриор! Отзови свое чудовище! – услышала я крик Рэйзда.

Мои пальцы впились в горячую землю, а горло продолжало затягиваться. Я жадно глотала кислород, пуская его в свои легкие, которые хрипели в ответ.

Ранее выплюнутая слизь стала плотнее, собралась в комок и сформировывалась в тело Геракла, который тоже глотал ртом воздух, выглядя таким же дезориентированным, какой ощущала себя я. Он переводил свой нервный взгляд с меня на Василиска, а затем на других богов. Несмотря на очевидное замешательство, он на удивление быстро оценил ситуацию и, словно проворная ласка, вскочил на ноги, бросив на меня испуганный взгляд, и убежал прочь. Я молча глядела ему вслед. Василиск тем временем шнырял по песку, сосредоточенный на богах, которые, в свою очередь, наблюдали за чудовищем, пока Геракл спасался бегством.

Мои пальцы дрогнули. Я должна была сделать хоть что-то. Чем мы только не рисковали, чтобы поймать хотя бы одного этого идиотского бога!

Мэдокс. Зажившее горло в то же мгновение сжалось. Боль пронзила кишечник, заставив меня рыдать. Мэдокс умер из-за миссии Пиаса, из-за его кровожадного восстания. Пиас настаивал на том, чтобы я пошла с ними. Неопытная и нетренированная, ведь он был таким нетерпеливым. Он хотел, чтобы мы схватили богов, а теперь единственный наш трофей убегал прочь. Мы так позорно провалились, что могли занять первое место в Книге рекордов Гиннесса по идиотским провалам. Я всхлипнула, а вокруг меня бушевал хаос. Боги отчаянно пытались уйти от Василиска.

Я вдруг почуяла запах озона. В воздухе трещали молнии, которые так сильно ударили Василиска, что его отбросило назад и длинное чешуйчатое тело свернулось клубком на вздымающемся в воздух песке. Его крик разрезал знойную жару и завибрировал в моих перепонках. Зверь рассыпался в бесполезный дым, который мгновением позже вернулся на мое тело.

Я заныла, когда смерть змея сотрясла мое сердце. И все же не сдвинулась с места. Если мне повезет, одна из молний Пиаса попадет в меня, и я тоже обращусь в дым. Тогда хотя бы эта боль прекратится. Тогда пропадет дыра в душе, которую оставила смерть брата. Но, к сожалению, ничего подобного не случилось. Вместо этого меня схватили две сильные руки и перевернули на спину. Я уставилась вверх. Надо мной стоял Пиас. Синие волосы небрежно спадали на его простреленный лоб. Раны еще не успели закрыться, и серебряная кровь стекала по его лицу и капала с подбородка. В этом зрелище было что-то гипнотическое. Место, где раньше находился его правый глаз, было пустым. В дыре виднелась кость, которая когда-то обрамляла глазницу. Кожа пахла горелым, а следы пороха растянулись от щеки к уху. Больше половины его лица было уничтожено. Прямо как моя душа. Правда, ее вряд ли можно будет снова починить.

– Ворриор! – дрожа, прошептал он. На его лице отражался страх. Он быстро прощупал мое тело. – Ты ранена? Ты можешь дышать? Что у тебя болит? – слова вырывались из его рта, словно жесткие приказы.

Я захрипела. Этого хватит в качестве ответа.

– Суженая! Открой рот! Где ты ранена? – он грубо тряс меня. Я чувствовала его страх за меня в каждом резком вздохе, в дрожи пальцев.

Лицо Пиаса расплылось в потоке слез, наполнивших мои глаза. Почему он вообще интересовался моими травмами? Он себя-то вообще видел? Кто-то должен срочно отвести его к Доку, чтобы тот собрал его по частям. Я была совершенно довольна ситуацией, в которой останусь лежать здесь и ждать своего нервного срыва… Хотя… секунду… я ведь его уже дождалась. Причем давно.

– Ворриор, приди в себя! – я услышала шлепок, после чего моя щека вспыхнула. Я раздраженно хлопала глазами и смотрела на Пиаса. Ох уж эта пощечина… ай! Он хоть понимал, что это домашнее насилие? В любой другой ситуации он бы за такое получил пинок под зад. Его вызывающий взгляд, казалось, хотел пробудить во мне именно эту реакцию. Но мозг обмяк, и единственной активной частью тела были мои дрожащие пальцы.

– Что с ней? – рядом с нами появился Чарминг. Светлые волосы развевались на ветру красной пустыни, а лицо, как, очевидно, и у всех нас, было настолько испачкано грязью, что узнать его было сложно. Растекшийся кайал образовал черные линии вокруг его глаз. Он походил на симпатичного енота.

– Я сам не знаю, – выдавил Пиас. – Она просто не реагирует!

– Пиас! – из ниоткуда появился Рэйзд. Он выглядел не менее измученным, чем Чарминг и Пиас. Его смуглая рука опустилась на левое плечо Пиаса и крепко его сжала. – Нам надо уйти отсюда. Я или Чарминг заберем Ворриор. Тебе нужно к Доку. Сейчас же!

– Нет! – сказал Пиас.

Господи! Сколько упрямства в таком коротком слове. Рэйзд разочарованно зарычал.

– Без обид, чувак, но твое лицо выглядит так, будто ты проиграл пиле, – Рэйзд сразу перешел к делу.

– Сначала я должен узнать, все ли хорошо у Ворриор!

– Пиас…

– Она не двигается! Она ничего не говорит, и я чувствую… не знаю… я ничего не чувствую. Ворриор, скажи хоть что-нибудь! – Он снова отчаянно меня затряс.

Я беспомощно уставилась на него.

Рэйзд окинул своего друга внимательным взглядом черных как смоль глаз.

– Пиас, а теперь серьезно. Дела у Ворриор совсем плохи. Ее душа кричит так громко, что я вот-вот оглохну. Может быть, тебе лучше взять ее с собой. Мы, наверное, не сможем помочь ей сейчас, пока она в таком состоянии, – он снисходительно указал на горячий вздымающийся песок. Красивый песок. Милый песок. Я могу здесь остаться. Навсегда.

Цвет лица Пиаса за короткое время так часто менялся, что он с легкостью мог подрабатывать хамелеоном. Сначала красный, потом белый, потом немного желтоватый и снова белый.

– Что с тобой? – рявкнул он в мою сторону, потом схватил и поднял на руки, хотя сам едва мог держаться на ногах. Мы закачались. Я выскользнула из его хватки и снова упала, не моргнув и глазом. – Что с тобой? – снова зарычал Пиас. В его взгляде мерцали тени, которые я никак не могла истолковать. Я просто не обращала на них внимания. Некоторые вещи и не надо пытаться объяснить.

– Пиас! – это был Чарминг. В его обычно беспечном голосе звучала жесткость. – Мы виноваты в смерти ее брата. Я думаю, проблема в этом.

Пиас, который только открыл рот, чтобы дать волю разочарованию, снова его закрыл. Я почти подняла бровь. Он действительно только сейчас это понял? Конечно, в его голове была дыра размером с мяч для гольфа, что, возможно, не совсем положительно влияло на быстроту мыслительных процессов. Но о чем он вообще думал? Он сделал так, что половина Аваддона, моего дома, взорвалась! Тут нельзя было сказать: «Извини, дерьмово получилось». Это было… Я и не знала, что это было, но вызывало во мне желание заткнуть дыру в его голове. Его членом, например. Из-за него Мэдокс был мертв. Как и Спэйд, а также, вероятно, все существа на соседних этажах. Сотни! Тысячи!

Когда мои глаза снова застлали слезы, я не отвела взгляд. Он должен был это видеть. Он был просто обязан увидеть мои слезы, иначе никогда ничего не поймет. Я не осмеливалась даже моргнуть, хотя глаза уже начинали болеть.

Пиас уставился на меня. Без движения и без эмоций, словно какая-то статуя. В его оставшемся глазу все еще танцевали тени. Под моим пытливым взглядом волосы на его руках встали дыбом, а ноздри раздулись. Мой тихий упрек нашел виновного. Бог тут же повернулся, заставив песок клубиться, и прервал наш мучительный зрительный контакт.

– Заберите ее! – грубо приказал он, прежде чем внезапно уйти. Мы с Рэйздом и Чармингом посмотрели ему вслед. Остальные были уже далеко впереди, но они ждали, пока их догонит отец богов.

– Ну пойдем, сладкая. Все будет хорошо.

Снова врет. Чарминг, казалось, любил это делать в неприятных ситуациях. Сильные руки придержали меня за спину и подняли в воздух. Мы пошли за Пиасом и его божественными приспешниками.

Голова Фэйда светилась в рассеянном красном свете. Его руки заметно дрожали, когда он открывал портал, люминесцентная пасть которого разверзлась посреди песчаной пустоты, словно открытая рана. Боги молча запрыгнули в нее. Мы – имеются в виду Чарминг и, по принуждению, я – прыгнули за ними. Мир расплылся вокруг, когда время остановилось и выплюнуло нас там, где мы начали нашу самоубийственную миссию.

В холле царила гробовая тишина. Шаги богов громко отдавались эхом от мраморного пола. От прежней суеты ничего больше не осталось.

– Элита уже ожидает в конференц-зале! – обратился один из богов – кажется, Онор – к Пиасу. Тот кивнул и хотел было направиться в комнату, как вдруг замедлился. Он посмотрел на меня.

– Перенесите собрание на потом, – тихим голосом решил он. – Нам нужно к Доку.

В ушах что-то треснуло.

– Он уже ждет вас в комнате! – раздался в моей голове голос Хака. Ой, он же еще там. Как прекрасно.

Я позволила Чармингу отнести меня в комнату. Все остались в холле, кроме Рэйзда, который, очевидно, не хотел оставлять Пиаса одного. Наедине со мной или наедине с неприятной ситуацией – вопрос открытый.

Я устало закрыла глаза. Мне больше не хотелось думать. Так или иначе, я даже не могла это делать. По крайней мере, не рационально точно. Все то короткое время, что Чарминг нес меня в комнату, я делала вид, что меня не существует. В ушах упорно звенело. Подкрадывалась тошнота, и я чувствовала остатки какой-то божьей души на языке. Надо бы избавиться от нее, иначе никогда не успокоюсь. У Дока наверняка для этого есть какое-нибудь средство. Или я силой мысли заставлю Чарминга засунуть палец мне в горло. Одна я с этим точно не справлюсь.

Дверь распахнулась, и мягкий порыв воздуха заставил веки открыться. Я посмотрела на спальню сквозь ресницы. В углу у окна стояло выглядевшее потерянным растение. Брейв. Его веточки затряслись, когда он увидел меня.

В следующее мгновение я уже лежала на большой кровати Пиаса. Темные шелковые простыни были такими мягкими, что мне казалось, будто я опускаюсь в перышки. Матрас прогнулся, когда Пиас опустился на него рядом со мной. Он застонал и выглядел… извините… просто хреново. Лицо хоть и заживало, но все происходило так долго, что богу, вероятно, еще несколько дней придется ходить с этим фаршем вместо лица. Его нос был совсем бледным, а губы Пиас поджал так сильно, что они почти исчезли.

Док тут же наклонился к нему с ошеломленным выражением лица и сурово нахмурил брови.

– Боже ж ты мой! – выдавил он. – Кажется, мы не победили.

– Оставь свои комментарии при себе! – прошипел Пиас.

Челюсть доктора дрогнула, но он не стал больше отпускать никаких саркастичных замечаний, а только наклонился ближе к Пиасу и убрал испачканные кровью волосы со лба.

– Что скажешь? – кратко спросил он.

Пиас скрипнул зубами.

– Выстрел в лобные доли. Разрушенная скуловая кость. Пуля еще там, но кровотечение уже остановилось.

Док кивнул, поднял руки с его лба и помахал ими перед оставшимся глазом Пиаса. У бога были явные сложности с тем, чтобы уследить за движениями.

– Как думаешь, пуля сама выйдет? Или мне надо тебе помочь? – поинтересовался Док после нескольких повторов упражнения «смотри за пальцем». Пиас явно терпел неудачу.

– Помочь! – кратко выдавил он.

У него на лбу проступил пот. Док кивнул и поднял ладонь, над внутренней стороной которой дрожала магия. Пиас тут же покачал головой. Ему явно было больно двигаться, он скривил губы и тихо застонал.

– Не мне. Сначала Ворриор. У нее… у нее еще есть душа.

– Ворриор? – взгляд Дока переметнулся ко мне. На его лбу образовались морщины. – Ты как?

Я молчала, а Чарминг рядом со мной вздохнул.

– Она в состоянии шока. Ее брат только что умер, – мягко объяснил он. Слишком мягко.

Доктор изучающе смотрел на меня, а затем подошел поближе и пропальпировал тело. Он нажал на живот, который сразу же заурчал.

– Кажется, с физической точки зрения она не слишком пострадала. Я вижу лишь крошечные следы чужой души, – его пристальный взгляд изучил мои мышцы и кости, прежде чем Док снова повернулся к Пиасу. – Я не могу ей помочь. Твоя очередь.

– Нет! Сначала Ворриор! Она проглотила Геракла, – прокричала синеволосая башка, он же отец богов.

Док нервно щелкнул языком.

– Сначала надо заняться более серьезными травмами, и под серьезными травмами я имею в виду твои, – железным голосом сказал он. – Как я уже говорил, в физическом плане Ворриор не пострадала. Если она и глотала Геракла, он уже точно не в ней!

– Но… Я этого не понимаю, – Пиас выглядел сбитым с толку и в то же время расстроенным.

Я попыталась с помощью взгляда дать ему понять, что давно выплюнула Геракла и он исчез в пустыне, но Пиас был не на пике эмпатии и не в состоянии расшифровать мои панические выкаты глаз. Его лицо приобрело такое выражение, будто он в любой момент готов был от злости укусить подушку.

Казалось, Пиас снова хотел наложить вето на вмешательство в свое здоровье, тем самым раздражая всех нас еще больше, но Док уже вытянул свою руку в его сторону. На бледных кончиках пальцев зашипела магия.

Пиас заморгал из-за внезапной вспышки и закричал, когда Док без колебаний полез ковыряться в открытой ране. Волосы на моей шее встали дыбом. Я непроизвольно схватила Пиаса за руку, и его длинные пальцы ухватились за мои, а ногти впились в ладонь.

– Еще немного! – пробормотал Док.

Кровь лилась. Несколько серебряных капель упали мне на щеку. Сладко пахнущие, они стекали к моему подбородку, щекоча уголок губ, пока Пиас ревел от боли во все горло.

– Вот и все!

Я услышала влажное хлюпанье, и снова полилась кровь. Пиас застонал.

Врач торжествующе держал в руке сплющенную пулю. Она была похожа на монетку, только поменьше. Мне стало плохо, когда вспомнила, как Мэдокс нажал на курок и отправил пулю в голову Пиаса.

– М-м-м, титан! Умно, умно! – прокомментировал Док, щелчком пальца заставив снаряд исчезнуть. Пиас задрожал. Его рука так крепко обхватила мою, что я услышала, как хрустят кости. И все же я ничего не говорила, продолжая изображать немую куклу.

– Секунду! – доктор длинными шагами отошел от нас, сел на корточки перед окном и открыл свой вездесущий медицинский чемодан. Из него он достал белые марлевые повязки, компресс и бутылочку с сомнительным красным содержимым, которую открыл, подходя обратно. Запах амброзии наполнил воздух. – Может немного жечь, но это ускоряет процесс восстановления, – он без лишних церемоний вылил все содержимое в открытую рану Пиаса.

Он чуть не слетел с кровати, когда его спина выгнулась. Но все же не отпускал меня ни на секунду.

– Ты что, совсем с ума сошел? – рявкнул бог, когда шок прошел. Док начал накладывать повязку с компрессом вокруг головы Пиаса, словно белый шлем.

– Ой, мне очень жаль. Я не знал, что с нашим принцем надо обходиться как с малышом. Хочешь леденец?

– Да что на тебя нашло? – прошипел Пиас, наконец отпустив мою руку, и резко сел. Он шатался, но ему все же удалось выпустить пару угрожающих молний в сторону врача.

Мышиного цвета брови Дока поднялись.

– Думаю, вида твоей эмоционально сломленной половинки достаточно в качестве ответа. Я ждал от тебя большего.

Молнии внезапно прекратились. Док поджал губы и подошел ко мне, почти нежно посмотрев. Он присел на корточки и положил руку мне на лоб.

– Я дам тебе поспать, если ты не против, Ворриор, – прошептал он. – Я пока что не могу помочь тебе. Но время… время лечит все раны.

Я моргнула. Это ведь было почти как кивок, правда?

Док улыбнулся в ответ. Таким милым со мной он еще никогда не был. Жутко.

– Все будет хорошо, – солгал он.

Я перевела взгляд на Чарминга. Тот оперся на дверной косяк со скрещенными на груди руками и ни на секунду не спускал с меня глаз.

Рэйзд все это время молча сидел в большом кресле рядом с растением-Брейвом, наблюдая за сценой своими черными глазами.

– Спи спокойно, – магия врача, совсем не похожая на предыдущие пытки Чарминга, сверкнула и мелькнула в голове. В этот раз я заснула в мгновение ока.