Текст книги "Под угрозой (в сокращении)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 10

– По крайней мере теперь мы знаем, какова их цель, – сказал Джим Данстэн.

– Это точно, что АС-130, участвовавший в даранжском инциденте, один из тех, что базируются в Марвелле? – спросил Уиттен.

– Никаких сомнений, если верить рапорту, – сказала Лиз.

– Каково происхождение этого рапорта? – спросил Маккей немного раздраженно.

– Все в нем, кроме причастности Фараджа Мансура, является открыто опубликованной информацией, – сказала Лиз уклончиво. Она повернулась к Маккею: – Я удивлена, что эти рапорты не попали к тебе на стол.

– Попасть-то они попали, – сказал Маккей. – И насколько я помню, исламабадские сжигатели американских флагов вдоволь насладились этим инцидентом. Мне было просто любопытно, откуда здесь всплыл Мансур. Он не упоминался ни в одном файле, которые мы когда-либо получали от пакистанских коллег.

– Меня заверили, что источник надежен, – сказала Лиз, с некоторым удовольствием наблюдая явное раздражение Маккея.

– И как раз завтра будет годовщина, – сказал Джим Данстэн. – Как вы думаете, они попытаются привязать все к ней?

– Символичность и годовщины чрезвычайно важны для ИТС, – сказал Маккей. – Одиннадцатого сентября была годовщина британского мандата в Палестине. Двенадцатого октября, когда взорвали ночной клуб на Бали, была годовщина начала кэмп-дэвидских мирных переговоров между Египтом и Израилем. Думаю, мы можем ожидать, что они сделают все возможное, чтобы и дальше придерживаться этого подхода.

– Следует ли нам отбросить возможность использования грязной бомбы? – спросил Джим Данстэн.

– Мы не нашли никаких следов радиоактивных материалов вокруг бунгало в Дерсторпе или в «воксхолл-астре», которую они использовали, – сказал Уиттен.

– Готов побиться об заклад, что они используют Си-4, – сказал Маккей. – Это классическая взрывчатка ИТС, и большинство ее компонентов можно купить в любом магазине. Вопрос: как они планируют доставить ее к цели?

– Джин Д’Обиньи, – сказала Лиз. – Она – ключ.

– Продолжайте, – сказал Джим Данстэн.

– Кураторы Мансура не стали бы тратить впустую такой актив, как она, на бессмысленное нападение на хорошо защищенный объект. Она должна располагать какой-то эксклюзивной информацией.

– Ваши люди уже сумели проникнуть за двери той уэльской школы? – спросил Маккей со значением.

– Да. Они отправят мне по электронной почте список одноклассников Д’Обиньи, как только смогут.

– Честно говоря, – сказал Джим Данстэн, – я не вижу, как, черт возьми, история школьной жизни этой молодой женщины может нам помочь. Мы знаем, за кем они охотятся, и мы знаем, как они выглядят. У нас есть цель, у нас есть мотив, и у нас есть дата. У нас есть стратегия противодействия, и у нас есть люди, готовые осуществить ее. Все, что мы должны теперь делать, это ждать, так почему бы вам не пойти и не вздремнуть, юная леди?

«Не слишком жалует вашу братию», – сказал Уиттен о Джиме Данстэне, и сначала она думала, что в этом отношении он ошибался. Но суперинтендент оказался прав. Старые обиды были живы. Высокопоставленные полицейские, с учетом их общественного положения и уровня ответственности, с давних времен не доверяли тайным слугам государства.

Лиз огляделась. Лица были вполне дружелюбными, но выражение каждого из них говорило одно и то же. Наступил эндшпиль, тот момент, когда теория претворялась в практику. Работа серого вещества – сбор и анализ разведданных – окончилась.

И она ощутила еще кое-что. Скрываемое, но явное предвкушение. Военные, в частности, походили на акул, почуявших запах крови. Они хотят, чтобы Мансур и Д’Обиньи попытались атаковать Марвелл, осознала она. Они хотят, чтобы эта пара разбилась о неприступную стену вооруженных людей, которые встали на защиту авиабазы. Они хотят их убить.

Дензил Пэрриш вернулся в Уэст-Форд уже в темноте, зная, что его ждет беспросветный вечер. Мать предупредила его заранее, что ее новые родственники были не самыми легкими в общении людьми, но то, что родители его отчима потребуют внимания в течение целой недели, дошло до него только тогда, когда он прибыл домой из Тайнсайда, и это было ему неприятно. В душе, однако, он понимал затруднительное положение матери и был вынужден признать, что после того, как она повторно вышла замуж, она выглядит счастливее, чем когда-либо на его памяти, и Дензил был рад этому.

Он завел «аккорд» на подъездную дорожку. На полпути он остановился и вышел из автомобиля, чтобы отпереть гараж и снять каяк с крыши. Это был по-своему фантастический день. На дренажном канале Метволд он видел болотного луня, который в наши дни встречается очень редко. Сначала он услышал его зов – пронзительное «кви, кви», затем, мгновение спустя, он увидел самого хищника, почти небрежно парящего на крыле. Затем он резко упал в тростники и взлетел мгновение спустя с кричащей шотландской куропаткой в когтях. С красным клювом, с окровавленными когтями. Такие моменты запоминаются навсегда.

Момент, сосуществующий, каким-то странным образом, с вертолетами, которые время от времени появлялись в отдалении на севере. Что там происходило? Маневры какие-то?

Подняв дверь гаража, он занес каяк внутрь и пристроил его под стропилами. Затем, загнав автомобиль и закрыв двери гаража, он вернулся на подъездную дорожку и поднялся по каменным ступеням к парадной двери. Стянул с себя влажный плащ и повесил его сохнуть в прихожей. Мать он нашел на кухне, она открывала банку детского сливового желе. Рядом с матерью стоял полицейский в форме.

Полицейский улыбался, и Дензил узнал в нем Джека Хобхауса. Солидный человек средних лет, державший в руках фуражку с кокардой норфолкской полиции, он заходил к ним и прежде, когда Дензил еще жил дома.

– Дензил, дорогой, сержант Хобхаус предупреждает нас, что в округе бродит пара террористов. Не совсем рядом, но они вооружены, и они предположительно… – Нырнув вниз в ответ на внезапный резкий крик Джессики, которая лежала на полу на ковре, она подняла девочку, устроила ее на левом плече и стала похлопывать по спине.

– Предположительно?.. – спросил Дензил.

– Они убили двух человек на северном побережье, – сказала она, когда Джессика, срыгнув, пустила струю молока вниз по спине дорогого черного кардигана матери.

– Фейкенем, – сказал Дензил, глядя на спину матери в брезгливом ужасе. – Я читал что-то об этом в местной газете. Разыскивают англичанку и пакистанца, да?

– Так думают, – сказал Хобхаус. – А теперь, как сказала твоя мама, нет никакой причины предполагать, что они могут быть где-то поблизости, но…

Его прервал звонок телефона. Мать схватила трубку, прослушала сообщение и положила ее обратно. Одновременно начал кричать ребенок.

– На дороге пробка в милю длиной из-за блокпостов, – сказала она. – Он думает, что опоздает по крайней мере на час. А его чертовы родители прибудут с минуты на минуту. Кстати, я вспомнила, нам еще потребуется вино… Боже мой, Дензил, неужели это они?

– Я э-э-э… оставлю вот это, – пробормотал Хобхаус, вручая Дензилу две ксерокопии формата А4 и надевая фуражку, – и пойду. Разумеется, если вы заметите кого-то…

Дензил взял листки, распрощался с полицейским и выглянул в окно. Судя по «ягуару» и раздраженному поведению вылезавшей из него пары, это были действительно «они».

– Мам, она срыгнула тебе на спину. – Он глубоко вздохнул и принес высшую жертву. – Дай мне Джессику. Иди наверх и переоденься. Я буду держать позиции.

Фарадж бесстрастно смотрел, как под мостом Джин опустилась на колени на мощенную камнем тропинку и склонилась вперед, чтобы промыть в реке волосы. За арками моста лежал серый мрачный рассвет.

Настал тот самый день.

Спрятав на мгновение ладони под мышками, чтобы согреть их, она покопалась в сумке с туалетными принадлежностями, извлекла стальные парикмахерские ножницы и вручила их вместе с расческой Фараджу.

– Моя очередь стричься, – сказала она немного застенчиво.

Он кивнул. Хмурясь, он попробовал пощелкать ножницами.

– Это просто, – сказала она. – Двигаешься сзади вперед, подрезая так, чтобы каждая прядь, – она подняла указательный палец, – была вот такой длины.

По-прежнему хмурясь, Фарадж уселся позади нее и начал стричь, аккуратно бросая отрезанные пряди в реку. Пятнадцать минут спустя он положил ножницы.

– Готово.

– Как получилось? – спросила она. – Я выгляжу по-другому?

Слово нежности. Достаточно одного слова.

– Ты выглядишь по-другому, – сказал он резко. – Ты готова?

– Я только хочу бросить последний взгляд на карту, – сказала она, глядя на него искоса. Она потянулась за атласом. По прямой они были всего в трех милях от цели.

– Я все еще беспокоюсь по поводу вертолетов, – призналась она. – Если мы пойдем по полям и они засекут нас, нам конец.

– Это менее опасно, чем красть еще один автомобиль, – сказал он. – И если они так умны, как ты говоришь, они все равно здесь не будут искать. Они сосредоточатся на подходах к американским базам.

– Мы, вероятно, в пятнадцати милях от Марвелла, – признала она.

Но пятнадцать миль все же не так уж далеко.

– Думаю, мы должны пойти в Уэст-Форд по тропинке вдоль реки, – сказала она, сознательным усилием успокаивая голос. – Тогда, если мы услышим вертолеты, у нас… у нас будет шанс спрятаться под следующим мостом.

Он невыразительно посмотрел на ее руки, которые начали снова дрожать.

– Хорошо, – сказал он. – Пусть будет тропинка. Упакуй сумки.

Лиз сидела в столовой Свонли-Хит перед нетронутым куском намазанного маслом тоста и чашкой черного кофе. Следственный отдел наконец-то заполучил список учеников школы Гарт-Хаус, но не смог извлечь из него ничего интересного. Некоторые ученики жили в Норфолке или Саффолке сейчас, а некоторые в прошлом, но, хотя большинство помнило Джин Д’Обиньи, ни один из них не поддерживал с нею сколь-нибудь близких отношений. Одиночка – таков был общий приговор.

Родители Д’Обиньи все еще отказывались хоть как-то помочь полиции, скорее всего, подозревала Лиз, по совету адвоката.

И несмотря на обширную поисковую операцию с участием нескольких подразделений марокканской полиции, МИ-6 все еще не определила местонахождение Прайс-Лэсселса, который, как теперь полагали, уехал в Атласские горы.

Лиз оглядела комнату. Полиция и бойцы штурмового отряда были в одной группе, армейские офицеры в другой, спецназ в третьей. Бруно Маккей, увидела она, стоял с командой спецназа и шумно смеялся над чем-то, сказанным Джейми Керсли.

Лиз села рядом с констеблем Уэнди Клиссолд, которая потратила большую часть обеденного перерыва, со смехом разговаривая по телефону, очевидно с приятелем.

– Значит, они считают, что сегодня большой день, – сказала Клиссолд, – что они врежут по базе янки.

– Да, так они считают, – сказала Лиз.

– Зато я так не считаю, – сказал знакомый голос у нее за спиной.

Лиз обернулась. Это был Дон Уиттен, и, судя по налитым кровью глазам, у него явно была плохая ночь.

– Не забывай напоминать мне, чтобы я сторонился армии, Клиссолд. Койки мне совершенно не подходят. Начнем с того, что в них не разрешают курить.

– Разве это не нарушение ваших гражданских прав, шеф?

– У тебя правильный ход мыслей, – сказал Уиттен мрачно. – Клиссолд, с тобой этим утром не связывался Брайан Мьюди?

– Что вы имеете в виду, шеф?

Он посмотрел на нее устало:

– Когда он позвонит, скажи ему, что я жду опись вещественных доказательств из сгоревшего бунгало. Особенно меня интересует упаковка.

Клиссолд опустила глаза на свои пальцы:

– Так уж получилось, что я только что разговаривала с сержантом Мьюди. Они все еще составляют опись…

– Продолжай.

– Он сказал, что там было кое-что. Они нашли больше дюжины расплавившихся упаковок из-под пластилина. Все пустые, шеф.

Глаза Уиттена встретились с Лиз.

– Сколько из этого получится? – спросил он бесцветным голосом.

– Достаточно, чтобы сровнять с землей это здание.

Уэнди непонимающе переводила взгляд с одного на другого.

– Взрывчатка Си-4, – объяснила Лиз. – Пластилин – один из основных компонентов. Лучше всего покупать в магазинах игрушек.

– А что насчет цели? – задал вопрос Уиттен.

– Сейчас самым популярным местом кажется авиабаза Марвелл.

Уиттен покачал головой.

– Вот те ребята, – он кивнул в сторону армейских офицеров, – думают, что Мансур и Д’Обиньи просто напорются на одну из наших поисковых команд. Они думают, что у тех вообще ума нет. – Он пожал плечами. – Возможно, они правы. Возможно, те двое просто хотят найти толпу людей побольше, и… – Он развел руки в характерном жесте.

Лиз попробовала куснуть свой тост, но, казалось, утратила вкусовые ощущения. Она хотела выйти к своей машине и уехать. Подвести черту под этим делом. Оставить его полиции и армии. Она сделала все, что могла.

Если не считать того, что, как она знала, кое-что еще оставалось. Все еще оставалась одна ниточка, незначительная, но, однако, логически обоснованная, которую следовало потянуть. Если бы родители Д’Обиньи думали, что у их дочери не было никаких связей с Восточной Англией, они, безусловно, так и сказали бы, независимо от того, что сказал Джулиан Ледуорд. И учитывая, что они очень немногое знали о жизни своей дочери после того, как она покинула дом, было вполне возможно, что такая связь была еще до того, как она покинула родительский дом. Что возвращало ее – и Лиз – обратно в школу и Гарт-Хаус.

Они миновали нескольких человек на берегу реки. Там были туристы, упакованные в пузатые куртки и пальто, была пара пожилых рыбаков, несущих вахту под своими зонтами, и была женщина в бирюзовой ветровке, тащившая вдоль тропинки престарелого лабрадора. Никто из них не обратил на Фараджа или Джин внимания.

Наконец показалась граница деревни Уэст-Форд. Первая дюжина домов у тропинки состояла из довольно новых коробок в псевдогеоргианском стиле. За ними река сужалась и проходила между отмечавшей границу кладбища стеной старых тисов на северной стороне и рощей буйных вечнозеленых растений, разделенной пополам общественной тропой, на южной стороне.

Джин и Фарадж были на южном берегу Лессер-Уз, и лестница с каменными ступенями привела их прямо в лес. Все было так, как Джин запомнила тем летом десять лет назад, когда это место было пронизано косыми лучами зеленого света и клубами гашишного дыма. В декабре, однако, магии было немного. Тропа была болотистой и замусоренной бутылками и обертками от еды, а деревья выглядели какими-то сырыми, насквозь промокшими.

За деревьями была деревенская площадка для крикета. Идя по тропе через лес, можно было подойти к черному ходу крикетного павильона.

Замок на задней двери был дешевым, как они отметили во время разведки тремя днями ранее, и вряд ли мог создать какие-либо проблемы.

Джин быстро открыла его кредитной карточкой, и, протиснувшись в полумрак с рюкзаками, они закрыли за собой дверь и плюхнулись на скамью.

Джин осмотрелась. Они были в какой-то раздевалке, свет в которую проникал через два маленьких, покрытых паутиной окна под потолком. Над деревянной скамьей вдоль стены была прибита доска с крючками, а в одном углу стояла тяжелая керамическая раковина. Дверь рядом с раковиной вела в туалет.

Она осторожно открыла дверь в переднюю часть павильона. Это было просторное помещение с деревянным полом, в наружной стене которого имелась запертая дверь и два ряда зеленых ставней, закрывавших окна, через которые игроки могли следить за игрой. На стене висела пара судейских пиджаков и несколько пыльных фотографий.

– Играй, играй, играй игру! – пробормотал Фарадж.

– Что?

– Просто из стихотворения, которое я учил в школе.

Джин непонимающе на него посмотрела:

– Мы должны устроить наблюдательный пункт. Может быть, просверлить дырку в ставнях.

Он покачал головой:

– Слишком опасно. И у нас нет инструментов для этого. – Взобравшись на стопку шезлонгов, он посмотрел в боковое окошко. – Попробуй отсюда.

Он спустился вниз, и она заняла его место. Через маленькое окошко она могла видеть северо-западный сектор площадки для крикета, вплоть до затуманенного дождем изгиба Террасы и «Джорджа и дракона». Фарадж исчез в задней комнате и возвратился с биноклем, который передал ей. Около дома номер один по Террасе стоял темно-красный «ягуар». Сквозь окна первого этажа она могла видеть высокую неподвижную фигуру. Неужели это он? – задумалась она. Человек, которого приговорили к смерти на другом краю света. К смерти вместе с семьей, как умерли многие невинные граждане в Ираке, Афганистане и других государствах.

Высокий человек отошел от окна, и Джин хотела уже опустить бинокль, когда внимание ее привлекла другая фигура на дороге. Человек в блеклом плаще вылез из черного автомобиля, чтобы размять руки и ноги.

– Там есть охрана, – прошептала она встревоженно. – Человек вылез из машины, и… да, еще один в автомобиле.

– Этого следовало ожидать, – кивнул Фарадж. – Нам придется подбираться к дому через сад на заднем дворе.

– Когда стемнеет, я проберусь туда из переулка, который идет между двумя домами. Мне нужно будет опустить устройство по ту сторону стены.

– Возможно, так мы всех их не убьем.

– Это единственный путь, который у нас есть, Фарадж.

– Дай мне подумать об этом. А ты переоденься. Сходишь за едой.

Она кивнула и пошла в заднюю комнату. Там она вымыла лицо и руки, используя потрескавшийся обмылок, который нашла в блюдце на раковине. Затем, нашарив сумку с туалетными принадлежностями, она вынула свой скудный запас косметики и выполнила полузабытый ритуал. Тонкий слой основы, легкие тени на веках и бледное прикосновение помады. Из рюкзака она достала один из пакетов с одеждой. Там был мягкий сиреневый кашемировый свитер, серые брюки и приталенная джинсовая куртка, все купленное в парижском универмаге. Когда она была готова, она осмотрела себя в зеркале, висевшем в раздевалке. Трансформация была потрясающей. Она нерешительно вышла и показалась Фараджу. Он кивнул и ничего не сказал, но какие-то неясные чувства отразились в его взгляде.

– Я подготовлю взрывное устройство, – сказал он. – Постарайся, чтобы тебя не заметили на выходе.

– Впусти меня, когда я постучу шесть раз. Любое другое число ударов – это не я или меня взяли.

– Понял. Иди.

Магазин в Уэст-Форде находился в начале Террасы. Когда Джин шла через дорогу, она увидела светловолосого молодого человека, не спеша спускавшегося по ступеням дома номер один. Похоже, что он, как и она, направлялся в магазин. Это, должно быть, сын того человека, подумала она с нехорошим предчувствием.

Она одернула себя. В долгосрочной перспективе то, что она сделает сегодня, спасет жизни. Последовательный тройной взрыв, в котором умрет британская семья, заставит Запад дважды подумать, прежде чем сыпать бомбы на тех, на чьи жизни ему плевать. Молодой человек должен будет отдать свою жизнь, как и все остальные.

Они подошли к магазину одновременно, и он вежливо отступил в сторону, пока она входила в дверь. Внутри, пока она набивала корзину хлебом, минеральной водой, фруктами, сыром, шоколадом и, для антуража, несколькими рождественскими открытками, она чувствовала, что молодой человек не сводит с нее глаз. Стрельнув в него глазами в проходе между стеллажами, она увидела, что он дружелюбно ей улыбнулся, и отвела взгляд. Она была готова убить его, но не могла заставить себя ему улыбаться. И почему, почему она думает, что знает его?

Сердце ее судорожно забилось, когда, подойдя к прилавку, она увидела свою фотографию на первой полосе «Дейли телеграф». Это был неудачный портрет, сделанный ее матерью три или четыре года назад. РАЗЫСКИВАЕТСЯ 23-ЛЕТНЯЯ ЖЕНЩИНА… Взяв газету и заставив себя не читать далее, она свернула ее так, чтобы фотографии оказались внутри.

– А дождь-то кончился, однако! – Это был тот самый молодой человек, оказавшийся теперь перед нею в очереди.

– Это верно, – сказала она невыразительно. – Но вот надолго ли?

Вопрос, как она и хотела, не требовал ответа, и он не стал отвечать, просто передвинулся вперед. Когда кассирша просканировала его чипсы и упаковку пива, он попросил, чтобы сумму записали на счет миссис Делвс.

У Джин внезапно появилась идея. Поставив корзину на прилавок и предоставив кассирше возможность просканировать и упаковать покупки, она подалась вперед и коснулась руки парня, который как раз собирался уходить. Он с удивлением оглянулся на нее.

– Можно спросить у вас кое-что? – прошептала она. – На улице?

– Э-э-э, конечно, – пробормотал он.

Кассирша не обратила внимания на этот обмен репликами.

За дверями магазина Джин постаралась придать своему лицу самое дружелюбное выражение. Это было нелегко. Улыбка получилась почти болезненной.

– Простите, что так вот… вцепилась в вас, – сказала она. – Но не подскажете ли вы, где здесь можно найти какой-нибудь приличный паб? Я остановилась тут неподалеку, – она неопределенно кивнула на запад, – а мест здешних не знаю, поэтому…

Он с энтузиазмом почесал голову.

– Что ж, посмотрим… вон там «Джордж», – он ткнул пальцем, – но он немного старомодный, если понимаете, о чем я. Я обычно хожу в паб «Зеленый человек», это приблизительно в миле отсюда по Даунхэм-роуд. По-моему, это лучшее заведение в округе.

– Понятно, – сказала Джин, встречая его застенчивый взгляд теплой улыбкой. – Еще вот что… Вы не подскажете, как добраться туда пешком? Я не уверена, что смогу взять родительскую машину.

Она была поражена тем, как легко выстроила этот изощренный обман.

Как и в случае убийства, когда дошло до дела, все оказалось так легко.

– Ну, вам нужно будет пересечь площадку для крикета, и… – Он глубоко вздохнул. – Послушайте… Я могу… подбросить вас туда, если хотите. Я сам туда сегодня вечером собирался, так что, если вы, э-э-э… – Он неловко повел плечами.

Она коснулась его предплечья:

– Звучит просто замечательно. Во сколько?

– О, э-э-э… после восьми? – Он смотрел на нее не веря своей удаче. – Скажем, восемь тридцать? Здесь? Подойдет?

– Прекрасно! – Она быстро сжала его руку и ушла.

На площадке у ангара спецназовцы играли в футбол с бойцами штурмового отряда, которым проигрывали. Без сомнения, игроки проводили время значительно лучше, чем их непосредственные начальники, которые сидели в ангаре в ожидании новостей.

Все утро, по мере того как из каждого сектора приходили отрицательные результаты, Лиз испытывала все нарастающее чувство собственной бесполезности, и только невероятная притягательность процесса завершения операции не давала ей все бросить и уехать в Лондон.

В 15.30 один из армейских офицеров озвучил мысль, которую никто больше не посмел облечь в слова. А не могло ли так получиться, отважился спросить он, что им подсунули пустышку? Что, следуя ложным выводам, они охраняют не тот объект?

Вопрос был встречен молчанием, и все присутствующие повернулись к Джиму Данстэну.

– Мы продолжаем операцию без изменений, – сказал он. – Мистер Маккей уверяет меня, что отношение мусульман к памятным датам не знает исключений, и у нас есть еще несколько часов до полуночи. Сам я подозреваю, что Мансур и Д’Обиньи где-то скрываются, дожидаясь, когда можно будет прорвать кордон под покровом темноты. Так что продолжаем.

Вскоре после четырех пошел дождь, барабаня по крыше ангара и размывая силуэты вертолетов, застывших в ожидании.

– Его только нам не хватало, – поморщился Дон Уиттен, в отчаянии засовывая руки в карманы кителя. – Говорят, что дождь – друг полицейского, но теперь он наш враг, это уж точно.

Лиз собиралась ответить, когда запищал ее телефон. Текстовое сообщение предупредило о приходе электронной почты из следственного отдела.

Поиски Прайс-Лэсселса в Марокко все еще продолжаются, но мы идентифицировали некую Морин Кахилл, ранее работавшую экономкой в школе Гарт-Хаус. МК утверждает, что самой близкой подругой Д’Обиньи была Меган Дэйвис, исключенная из Гарт-Хауса в возрасте 16 лет после ряда инцидентов, связанных с наркотиками. Согласно школьным архивам, семья Дэйвис жила близ Гедни-Хилл, Линкольншир. Современных данных о местонахождении семьи Дэйвис нет. Развивать это направление?

Лиз мгновение смотрела на экран. Она хваталась за соломинку, но, по правде говоря, ничего другого ей не оставалось. Если был хоть какой-нибудь шанс, пусть самый призрачный, спасти жизни людей, приказав установить местонахождение семьи Дэйвис, она должна была использовать его. Вперед, напечатала Лиз. Используйте все. Найдите их. Она выглянула наружу. Дождь лил как из ведра. Надвигалась темнота.

– Еще раз, – сказал Фарадж.

– Когда мы приезжаем в паб, я прошу разрешения оставить свое пальто в автомобиле. Я оставляю и сумку – под пальто. Я уговариваю его остаться в пабе как можно дольше, предпочтительно до закрытия, и затем отвезти меня к его дому. Когда наступает время уходить из паба, я ставлю таймер на один час. В автомобиле я роняю несколько монет и лезу на заднее сиденье, чтобы собрать их. Находясь там, я засовываю рюкзак под пассажирское сиденье. Когда мы возвращаемся к его дому, я остаюсь там максимум на десять минут, возможно договариваюсь встретиться завтра, и затем ухожу. Я шагаю к крикетному павильону и стучу шесть раз в дверь. После этого у нас будет приблизительно тридцать пять минут, чтобы уйти.

– Хорошо. Помни, что после возвращения он не должен выводить машину из гаража. Именно поэтому я хочу, чтобы вы вернулись как можно позже. Если тебе покажется, что есть малейшая вероятность, что он или любой другой член семьи снова воспользуется автомобилем, ты должна предотвратить это. Или укради ключи от машины, или повреди сам автомобиль. Если ты не сможешь сделать этого, тогда занеси рюкзак в дом и спрячь бомбу где-нибудь там.

– Понятно.

– Хорошо. Надевай рюкзак.

Фарадж уже соединил компоненты взрывного устройства, и теперь, вместе с цифровым таймером и электронным детонатором, оно было уложено в алюминиевый корпус. На одном конце корпуса была красная кнопка, включавшая таймер, а из другого торчала короткая антенна около дюйма длиной. В случае необходимости таймер можно было обойти и взорвать устройство на расстоянии с помощью передатчика размером со спичечную коробку, уложенного во внутренний нагрудный карман куртки Фараджа. Однако радиус действия передатчика составлял всего четыреста ярдов.

Обернув взрывное устройство в грязные джинсы, которые она сняла утром, Джин засунула его на дно рюкзака. На джинсы она положила косметичку и застегнула молнию на рюкзаке. Затем она продела свой водонепроницаемый плащ через ремни рюкзака, так, чтобы он висел перед нею.

Он с подозрением взглянул на нее:

– Ты и вправду готова сделать это, Азимат?

– Я готова, – сказала она спокойно.

Он взял ее за руку:

– Все у нас получится, а потом мы убежим.

Она улыбнулась. Невероятное спокойствие, казалось, обволокло ее.

– Я знаю это, Фарадж, – сказала она.

Он кивнул, держа ее за руку в темноте. Снаружи ветер стегал павильон и темные влажные деревья.

– Пора, – сказал он.

У Дензила Пэрриша не было никакого желания соответствовать стереотипу, согласно которому студент-естественник должен выглядеть неухоженно. Он тщательно вымылся и побрился, с головы до пят оделся в чистую одежду. Такие встречи, как сегодня, бывают раз в жизни, и он не собирался испортить эту. Девушка возникла как будто из ниоткуда – спокойная, шикарная и уверенная в себе. Он не знал ее имени, он не знал, где она остановилась… Он не знал о ней ничего.

– Прекрасно выглядишь, – сказал его отчим, выходя из кухни в гостиную со своей первой за этот вечер кружкой пива. Из соображений безопасности Колин Делвс переодевался в военную форму на базе в Марвелле, а сейчас был в джинсах, легких туфлях и коричневой кожаной куртке, которую обычно надевал, выезжая с базы. Однако, несмотря на свободную одежду, его окружала ощутимая аура напряженности.

– А вы выглядите немного усталым, – сказал Дензил.

– День был тяжелый, – сказал Делвс. – Снова была боевая тревога. На сей раз решили, что террористы могли выбрать базу из-за работы крыла истребителей в Афганистане. Поэтому Клайд Грили и я решили, что весь живущий вне базы персонал, включая меня, должен отправиться домой, с тем чтобы силы безопасности могли блокировать объект.

– Это секретная информация? – спросил Дензил.

– Трудно удержать все полностью в тайне, – пожал плечами отчим, – учитывая, что местным жителям раздали листовки, вокруг базы развернули контрольно-пропускные пункты и ввели в район три батальона войск.

– А что будет с ними? С террористами, я имею в виду.

– Ну, к базе они подобраться никак не могут, скажем так. А ты что собираешься делать сегодня вечером?

– Пойду в паб, – сказал Дензил, садясь на диван. – «Зеленый человек».

Родители Колина Делвса вошли в комнату и осмотрелись с вопрошающим видом людей, которым необходимо выпить. Воодушевленный неведомыми другим мыслями о предстоящем вечере, Дензил сам принял у них заказы.

– Черт! – сказала Шарлотта Делвс несколько минут спустя. – Тут джина достаточно, чтобы свалить лошадь.

– А ты разве с нами не выпьешь? – Ройстон Делвс, сделавший деньги на товарных биржах, был более румяной, более мясистой версией своего сына.

– Я за рулем, – сказал Дензил благочестиво.

– Ага, прямиком в паб, – сказал Колин.

Они все еще смеялись, когда вошла мать Дензила с Джессикой. Ребенка выкупали, накормили и одели в чистый белый комбинезон. Теперь сонную и пахнущую тальком девочку можно было продемонстрировать, прежде чем уложить спать.

Это был тот момент, которого ждал Дензил. Пока все ворковали и кудахтали, он ускользнул из дома. Девушка ждала у магазина, как и обещала.

– Извините, – сказал он, когда она пристегивалась ремнем в «хонде». – Машинка так себе. Попробуйте представить себе, что это «порше».

– Не уверена, что мне так уж нравятся «порше», – сказала она. – Слишком быстрые, вы не находите?

Он повернулся, чтобы взглянуть на нее. Она была одета, как и в прошлый раз, в руках у нее был зеленый плащ.

– Что ж, я рад, что вы так на это смотрите, – усмехнулся он. – Хорошо провели сегодняшний день?

– Спокойный день. А как вы? Меня, между прочим, зовут Люси.

– Я – Дензил. Чем вы занимаетесь, Люси?

– Боюсь это очень скучно. Я работаю в компании, которая делает экономические прогнозы.

– Подумать только, это… это действительно кажется весьма скучным!

– У меня есть мечта, – сказала она.

– Какая?

– Я хотела бы путешествовать. Азия, Дальний Восток. Там, где жарко. А вы?

– Я изучаю геологию в Ньюкасле.

– Интересно?

– Я бы так не сказал. Но зато можно побывать в интересных местах. В следующем году будет поездка в Гренландию.

– Классно.

– Да, скорее даже холодно. Но я люблю холод, если вы понимаете, о чем я, так же, как вы явно любительница жарких стран.

– Какая жалость.

– Ну, возможно, мы могли бы встречаться посередине. В какой-нибудь умеренной зоне. Типа паба.