Текст книги "Жизнь Энн (СИ)"
Автор книги: Стефания Лин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Глава 18
Когда приезжаем в больницу тело Адама забирают, а меня спрашивают не нужна ли помощь психолога и отправляют домой, попросив перед этим оставить контактный номер. Оставляю телефон Джона в регистратуре и выхожу на улицу.
Дождь не утихает, а становится еще сильнее, словно сама природа плачет по Адаму. А я вместе с ней.
Стою под навесом больницы чего-то ожидая. Даже не чего, а кого. Деймона. И он появляется. Быстро, с визгом шин припарковав серебристый автомобиль Адама прямо напротив меня. Выпрыгивает и в два шага оказывается рядом. Секунду смотрит в мои глаза своими, полными слез, и забегает внутрь.
Знаю, должна побежать за ним, но чем сейчас могу помочь? Подержать за руку, когда будет смотреть на тело, когда сломается увидев то, что и я? Если бы это помогло, сделала бы....Но не поможет. Здесь уже ничего не поможет... Когда горе, боль, отчаяние стучатся в двери твоего дома, приходят на крыльцо твоей жизни, у тебя нет другого варианта, кроме как впустить их. Ты не хочешь этого. Мечтаешь, чтобы они ушли, оставили тебя в покое, но кто мы такие, чтобы перечить судьбе?
Не знаю почему, но открываю дверь машины и сажусь на пассажирское сидение. Бросаю короткий взгляд на ключи под рулем, улыбаюсь: " Адам никогда не забирает ключи из авто... – раздается голос Деймона". Это правда. И он такой же....
Эмоции, бушующие во мне самые разные: с одной стороны облегчение, что это не Деймон. Просто не передать словами, что почувствовала, когда думала, что это он. А с другой – боль, отчаяние, печаль. Я переживаю за Деймона, за его реакцию, переживаю за то, что Адама больше нет...То, что случилось...Оно ломает изнутри, бьет под дых, выбивая из легких последний воздух...
Думаю они оба врали сами себе, когда говорили, что между ними нет связи, которая обычно бывает у близнецов....Им так было удобно. Оба не хотели уступать. Не хотели становиться лучше. Не думали о последствиях.
Теперь один из них будет всю жизнь страдать из-за этого.
Не знаю сколько проходит времени, с тех пор как сижу в машине слушая шум дождя, ни на миг не прекращающего барабанить по крыше, всматриваясь в прозрачные разводы на стекле. Но знаю, что сегодняшний день в школе я прогуляла... Наверное Джон ругаться будет...но разве могла бросить Адама там?
Мысленно возвращаюсь к аварии, к умышленному убийству. Потому что сомневаться в этом причин нет. Что если на самом деле водители машин – Дэйв, Сэм, Крис, думали, что это Деймон? Потому что все знают, что Адам любит ездить на спорткаре, а не на мотоцикле. Возможно они хотели уничтожить Деймона? Но только почему? Он не был для них угрозой. Или был?
Что-то не совпадает.
Адам для них был опасен. Адам знал о запрещенных веществах, Деймон же в этом фарсе не участвовал, Тогда почему? Покушение именно на Деймона. Какой в этом смысл?
Ответа нет. Возможно его и не будет...
Через небольшой промежуток времени на место водителя садится Деймон. Он даже не замечает, что сижу рядом. Просто кладет голову на руль, закрыв ее руками, а его плечи дрожат от сдерживаемых слез.
Стараюсь даже не дышать, чтобы не выдать себя, хоть все равно увидит, что была свидетелем его отчаяния. Поэтому шепотом зову его:
– Деймон.., – кладу руку ему на плечо. Секунда, спина напрягается, а голова поднимается с руля. Пустым взглядом смотрит на меня, даже не понимая вероятно, кто рядом с ним, – Мне так жаль..., – не знаю, что еще сказать. Ни одно слово в мире не поможет прекратить отчаяние. Ни одно сочувствие не уменьшит боли. Никогда. Она не становится меньше, не притупляется, как иногда говорят. Нет.... Боль, как кислота, живет в тебе разъедая внутренности душу...
Эта потеря всегда будет в сердце.
– Что случилось? – спрашивает собравшись с силами, – Кто его сбил, ты видела? Рассказывай все, – его голос ровный и твердый. Безэмоциональный.
– Я ехала в школу, – начинаю, – А потом увидела, как ты на мотоцикле проехал на невероятной скорости мимо...
– Почему думала, что это я?
– Потому что ехал из своего дома... Я начала догонять тебя, ведь дорога скользкая от дождя. Мне стало страшно за тебя. Когда догнала, поравнялась с мотоциклом и попросила тебя перестать, попросила остановиться, – недавно высохшие слезы снова начинают течь по лицу, – Но ты не хотел. Вернее, Адам не хотел останавливаться. Помчался вперед. На перекрестке рядом с кинотеатром выехали из-за угла два автомобиля. Они намеренно врезались в мотоцикл. Я видела это! А дальше...дальше еле дошла до тела. Потом приехала скорая и забрала его. Тебя. Я села с ними хоть и боялась узнать, что это ты. Когда они сняли шлема...
– Врачи что, ничего не делали?
– Делали. Пытались запустить сердце, но не получилось. Адам...его не стало сразу.....Тогда позвонила тебе. Ты должен был знать, что случилось..., – отворачиваюсь к окну разглядывая размытые силуэты больницы сквозь стекло. Никогда не думала, что рассказывать плохие новости, которые произошли с чьим-то близким человеком так же трудно, как и слушать их.
– Я знаю кто его сбил...., – помолчав долгое время говорит, глядя пустым взглядом перед собой, – И это я виноват, хотя не думаю, что они хотели именно его убить...
– Знаешь? – оборачиваюсь в изумлении к нему, – Откуда ты можешь знать?
– Это были Дэйв, Сэм, Крис – его друзья. Наезд они хотели сделать на меня. Черт!– бьет ладонями по рулю, – Это просто тупое стечение обстоятельств, понимаешь? Адам не должен был брать мой мотоцикл, но с самого утра мы поссорились с ним и он намеренно так поступил. Хотел позлить меня...., – откидывает голову на спинку и закрывает глаза, словно не в силах держать их открытыми.
– Почему они хотели сбить тебя?
– Потому что вчера мы с ними очень неприятно поговорили в баре за лесом, – и только сейчас замечаю то, чего раньше не заметила. Возможно чиз-за слез, которые не давали возможности внимательно разглядеть его лицо, возможно просто не хотела...Под глазами синяки. Не те, когда человек не высыпается, а те, что появляются при помощи кулака. Косточки на руках сбиты в кровь. Верхняя губа опухла и краснее, чем должна быть.
– Ты подрался с ними? – ошарашенная догадкой, спрашиваю.
– Да. Не просто дрался, Энн....Я хотел сделать им больно. За Адама. За тебя. – выравнивается, поворачивает голову ко мне, – Хотел отомстить. Показать, что вас трогать нельзя. Меня злило то, что они втянули брата во всю эту грязь, не смотря на его поступки. Он был слабым. Не мог остановиться.
– Деймон..., – сочувственно начинаю, – Не нужно себя винить. Ты не знал, что они захотят отомстить. Не мог знать. Твои поступки, наоборот, хорошие. Ты хотел, как лучше.
– Неужели не видишь, не понимаешь? – с отчаянием в голосе,– Из-за моей внутренней темноты пострадала ты...И мой брат...., Энн! ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! – прозрачные капельки соленых слез стекают по его щекам. И нет большей боли в мире, чем видеть, как он плачет.
– Я знаю, – своей рукой накрываю его руку, – Но ты должен понимать, что не твои действия привели к этому. Конкретно ТЫ не виноват. Разве ты мог знать, что эти придурки захотят отомстить тебе? Нет! Разве мог знать, что Адам сегодня решит забрать твой мотоцикл? НЕТ! ТЫ НЕ ВИНОВАТ, – четко проговариваю, – Виноваты друзья Адама. Они его убили. И сделали огромную ошибку, за которую поплатятся.
Ни одно мое слово не помогает. Да и не должно...Разве можно помочь словами тому, кто тонет во тьме вокруг? Кто не хочет чувствовать себя правым, а наоборот, упивается этой болью, решив, что он – единственная проблема для всех людей вокруг него?
Телефонный звонок прерывает нас. Деймон подносит смартфон к уху, долго молчит, слушая собеседника, а затем, побелев еще больше, чем до этого, бросает девайс на приборную панель.
– Где твоя машина? – резко спрашивает.
– Рядом с кинотеатром.
Через несколько минут останавливается неподалеку от нисана. Бросаю на него последний взгляд полный боли, и не нарушая тишины в салоне, выхожу под дождь. Серебристое авто долго не стоит. Оно с ненормальной скоростью мчится вперед, по дороге, ведущей к нашему дому. Я же остаюсь смотреть ему в след, не чувствуя, как холодный осенний дождь пронизывает до самых костей, но не может смыть отчаяние и боль в сердце за того, кто считает себя худшим в мире человеком.
Глава 19
Смысла ехать в школу не вижу, в любом случае большинство уроков уже пропустила, поэтому сев в машину и заведя мотор еду домой, вслед за Деймоном. Конечно же догнать не смогу, скорость не та, но быть рядом, даже в соседнем доме все что остается...все что могу...
Дома на крыльце меня встречает Джон. Руки сложены на груди, выражение лица недовольное.
– Где ты была? Почему не в школе? Почему мне звонят из больницы? – засыпает вопросами пока молча снимаю обувь и иду в ванную комнату, – Энн, я к кому обращаюсь! – впервые повышает голос. Оборачиваюсь, схватившись за ручку двери и смотрю на него, умоляя взглядом дать хотя бы час, а потом все расскажу. Но не понимает. Подходит, нависает надо мной и разглядывает грязные джинсы, руки.
– Я не доехала туда. В школу, – уточняю.
– Почему не доехала? Где ты была?
– Возле кинотеатра произошла авария. Два автомобиля наехали на мотоциклиста. Я была с ним. Ждала пока приедет скорая, – Джон замирает на месте. Долгим взглядом смотрит на меня, а потом все же решает оставить на некоторое время в покое.
– Я приготовлю обед, а ты отдохни.
Уговаривать меня не надо. В ванной сбрасываю грязную и полностью мокрую одежду и смываю горячей водой сегодняшнее утро. Легче не становится. Даже гель для душа не помогает. Поэтому позволяю себе снова начать плакать, пока шум воды скрывает мои всхлипывания от дядюшки.
Через полчаса, выплакавшись, выхожу из ванной и переодевшись направляюсь на кухню. Я должна рассказать все Джону, объяснить, почему не попала в школу, а домой пришла сломанная и уничтоженная увиденным. Вот только на кухне меня встречает не только Джон, а еще и несколько мужчин в полицейский форме.
– Здравствуй, Энн,– говорит один из них, – У нас есть к тебе несколько вопросов, – тяжело вздохнув, сажусь за стол в ожидании, когда полисмен сделает то же самое. Так даже лучше. Не придется переживать все несколько раз. Один раз расскажу и все, – Сегодняшняя авария... Ты знала Адама Грея?
– Да. Он мой сосед, как и его брат.
– Насколько все знают – Адам Грей всегда ездит на сером авто, а сегодня на мотоцикле, не знаешь причину?
– Нет, – пожимаю плечами, – Но он любил позлить брата, поэтому можно предположить, что взял мотоцикл Деймона специально.
– Насколько тесно ты общалась с близнецами? – подозрительным тоном спрашивает.
– Близкими друзьями мы не были, если вы об этом. Я нравилась Адаму, мы несколько раз гуляли вместе.
– Адам и недавнее нападение на тебя с подругой, связаны?
– Не знаю. Откуда мне это знать.?
– Ладно, – короткое мгновение молчит, а потом продолжает дальше задавать вопросы, – Расскажи об аварии...
– А что рассказать? Мотоцикл промчался вперед мимо меня. Я поехала за ним, дорога то одна. На перекрестке увидела, как на мотоцикл наехали два автомобиля, сбили его и скрылись с места совершения преступления. Конечно же я видела, что на мотоцикле уехал один из моих соседей, поэтому не могла остаться в стороне и побежала к нему. Вот и все. Адам скончался в скорой, на моих глазах это зафиксировали врачи...
В кухне устанавливается тишина. Джон ошарашено смотрит на меня. Знаю о чем думает: как новое приключение повлияет на мое психическое состояние? Не сломаюсь ли, не замкнусь в себе? Оно и понятно, после смерти родителей в аварии, нападения Дэйва и Сэма и теперь еще Адам, я должна как кукла стать, не способная ни к чему. Но нет. Я держусь. Все еще держусь. Ради Джона, Деймона, себя. Ради лучшего.
Я все еще верю в лучшее.
– Вы не собираетесь спросить о случае с Энн и ее подругой? – вмешивается дядюшка.
– Нет. Этим занимаются другие люди. Спасибо за сотрудничество.
На этом полицейские прощаются и уходят. Джон провожает их, а вернувшись садится рядом со мной и просто обнимает.
– Энни....как же так, ты за последние два месяца попала в такие события.
– Не знаю,– шмыгаю носом, – Думаешь я хотела?
– Знаю, что не хотела.
– Что теперь будет с Деймоном, его родителями? Адама намеренно сбили. Только думали, что это Дэймон.
– Энни, прошу тебя, не лезь в их дела. Не нужно. Сейчас наша задача разобраться с теми двумя, что хотели изнасиловать тебя.
– Джон, но я думаю, что это они сбили Адама! Это те самые...
– Почему?
– Потому что он их знал. Адам. И Деймон.
– Почему ты не рассказала об этом полиции?
– А что они сделают? Где доказательства? Есть лишь догадки.
Больше мы не разговариваем об этом. Обедаем в тишине, пытаясь делать вид, что все хорошо. Джон встревожен не на шутку. Постоянно смотрит на меня, словно ожидает, что выкину что-то неразумное. Но я не собираюсь.... Идей у меня нет. Помочь полиции не могу. Нечем. Максимум, что получат Дэйв и Сэм, если наш адвокат докажет домогательство – от 4 до 7 лет.
До вечера бесцельно слоняюсь по дому. Джон лег спать после ночной смены, а мне даже заняться нечем. Словно призрак заглядываю в окна, наблюдая за улицей, где не проезжает ни один автомобиль.
Потом решаю, что пришло время позвонить Аише. У меня еще так и не было возможности поговорить с ней.
Захожу в спальню дядюшки и тихонько беру телефон с тумбы рядом с кроватью. Выхожу и прячусь в своей комнате. Набираю по памяти ее номер. Короткие гудки раздаются рядом с ухом довольно долго, но наконец ее тонкий голос отвечает мне:
– Кто это?
– Аиша это я, Энн, – подруга замолкает. Слышно лишь ее дыхание на том конце, – Поговори со мной, пожалуйста.
– Привет Энн.
– Как ты?
– Не очень. Сейчас посещаю психолога. В школу пока ходить не буду, врач советует уменьшить контакты с окружающим миром. Мне снятся кошмары. Каждую ночь. А тебе?
– Нет. Не снятся. Мне так жаль, Аиша, – решаю не говорить, что Адама больше нет. Подруге и так хватает страданий. Как и думала, ситуация на озере повлияла на нее гораздо хуже, чем на меня.
– Я рада, что ты позвонила мне. Действительно. – в ее голосе нет больше того беззаботного веселья. Он словно не живой, – И мне тоже жаль. Я виновата в том, что случилось.
– Как ты можешь такое говорить? Аиша, виноваты те, кто хотели сделать это с нами, уж никак не ты или я! Слышишь?
– Да. Надеюсь их вину докажут. Пока. Мне нужно идти, – слышу короткие протяжные гудки. Аиша нажала отбой.
Кладу телефон на стол и падаю на кровать. Долгое время разглядываю потолок составляя все, что случилось в одно целое. Вывод один: во всем виноваты друзья Адама из соседнего города. Именно они стали отправной точкой для него, втянули его в свои грязные дела, подсадили на всякую дрянь. Даже в том, что случилось с Лизой виноваты в какой-то мере они, ведь скорее всего, что в момент, когда девушка плакала из-за Адама он был неадекватен. А потом все пошло вообще наперекосяк...
Где-то в четыре раздается стук в дверь. Джон все еще спит, поэтому иду открывать я. На крыльце, в неизменно сером костюме стоит Анжела Прин, социальный работник. Мысленно тяжело вздыхаю, пока губы растягиваются в улыбке и приглашаю зайти в дом. Женщина нахмурена, бегло окидывает меня неприветливым взглядом. Не снимая обуви нагло проходит в гостиную, оставляя влажные следы на полу. За это мне уже хочется ее пнуть, но конечно такого делать не буду.
– Где Джон Уэйн, твой дядюшка? – спрашивает сухим тоном.
– Спит после работы, – отвечаю. – Кофе? – стараюсь быть приветливой, но при взгляде на нее трудно оставаться такой.
– Кофе. И разбуди Джона.
Включаю кофеварку. Пока аппарат сам колдует над кофе иду в спальню дяди.
– Джон. Анжела пришла, как и обещала, – тихонько говорю. Он сразу открывает глаза, как будто и не спал, встает с кровати. Встревоженно смотрит на меня.
– Ее только не хватало, – произносит почти одними губами, – Наверное полиция подала документы о...
– Случае на озере? Да, думаю ты прав.
Джон набрасывает на пижаму халат и идет со мной в гостиную. Пока здоровается с Анжелой я делаю всем кофе, приношу его к дивану и ставлю на маленький столик рядом.
– Я слышала кое-что..., – начинает женщина, – В отношении Энн, – снова разглядывает меня, будто я музейный экспонат, – Шериф Милс сообщил.
– Мы это и не скрываем, – коротко отвечает Джон, – На Энн напали. Сейчас полиция все проверяет. Адвокат делает свое дело.
– Вы же понимаете, что социальная служба обеспокоена этим? Как опекун Энн Вы должны делать все, чтобы оберегать ее. А ее чуть не изнасиловали. А это означает, что Вы ненадлежащим образом выполняете свои обязанности.
После этих слов мне хочется вылить кофе ей прямо на голову.
– Социальную службу волнует, прилагает ли дядя все силы для уход за мной, а их не волнует множество детей страдающих от издевательств в семье? От алкоголизма родителей? Вы лучше ими займитесь. Статистику посмотрите, – резким тоном, – А в том, что произошло не виновата ни я, ни тем более дядя. Я не нарушала комендантского времени для моего возраста. Просто так случилось. Джон здесь ни в чем не виноват.
Джон взглядом мне приказывает замолчать, но не могу. Слова сами вырываются, ведь Анжела неправа. Дядюшка прекрасно выполняет свою работу.
– Послушай меня, юная леди, своим нахальством ты доказываешь то, о чем я и сказала: Джон ненадлежаще воспитывает тебя! – отрезает, – Пока я пришла проверить вас. Но будь уверена, что если мне не понравится хотя бы что-то, то тебя заберут обратно до твоего совершеннолетия!
Хочу крикнуть ей, что она ненормальная, что я ни за что не вернусь в интернат, но молчу. Кое в чем она права: я должна вести себя идеально, чтобы не вызвать каких-либо подозрений с их стороны.
– Анжела, думаю Энн не имела в виду ничего плохого, – пытается смягчить ситуацию дядюшка, – Просто, как и все подростки она не умеет подбирать слова. Конечно же я не хочу, чтобы ее забрали, она моя племянница, мой остров счастья и надежды в этой жизни.
Женщина при взгляде на Джона становится мягче.
– Ладно, – допив кофе, проходится по дому, осматривая с особой внимательностью мою комнату и на прощание, уже стоя на крыльце говорит, – Я буду следить за событиями с нападением. А дальше комиссия по вопросам несовершеннолетних примет решение, – и пропадает под противным мелким дождиком. Джон закрывает за ней дверь и с облегчением выдыхает, а потом мы вместе истерически смеемся.
– Ну она и отвратительная, эта Анжела, – говорит и идет на кухню, – Таких, как она хочется обходить за десять миль.
– Лучше за двадцать,– сажусь рядом с ним и допивая кофе наблюдаю за тем, как достает продукты из холодильника, шинкует овощи, бросает их в кастрюлю, следом мясо и присыпает это все приправами. Вкусный аромат разносится по кухне. Только тогда понимаю, что голодная.
За ужином мы пытаемся отвлечь друг друга от плохих мыслей и событий. Джон рассказывает смешные истории из своей и маминой жизни, вспоминая детство, а мне эти слова словно счастье приносят, открывают завесу прошлого, о котором больше не у кого спросить.
Ночь проходит тревожно. После аварии мне снится мотоцикл. На нем я и Деймон. Мы мчимся вперед, в горы, по скользкой дороге, кружась на поворотах. С неба падает снег, заметает дорогу, закрывает ее от нас, поэтому видим только на несколько метров вперед. А потом я кричу, потому что мы срываемся в пропасть. Моя рука держит руку Деймона, и х пальцы немеют от холода, теряют чувствительность и он падает вниз. Летит... а я с криком наблюдаю за этим, зная, что не могу ему помочь, хоть и хочу...
Глава 20
Когда-то я спросила у мамы, что такое жизнь. Тогда она ответила, что жизнь – это моменты. Не важно какие. Не важно длинные или короткие. Важно то, что они мои. Только мои. И я сама в силах решать, какой момент стереть из жизни, уничтожить, растворить в воздухе, а который оставить в памяти и беречь всю жизнь.
Думаю, она была права... Тогда я не поняла ее. Не поняла, что такое – моменты. Но сейчас понимаю.
В последние дни, до переезда в Дрим-таун, моя жизнь состояла из плохих моментов. Я страдала, ведь осталась одна на всем белом свете. Казалось, что больше никогда не почувствую теплого взгляда родного, близкого человека. Казалось, что навсегда останусь в интернате.
Но нет... Все наладилось. Меня нашел дядя, который смотрит на меня, как на родную дочь. Даже парень появился... И кто же знал, что этот парень сломан изнутри. Что его душа и сердце однажды дали трещину, а теперь разлетаются в разные стороны обломками?...
Я знаю, что должна помочь собрать их – обломки, должна склеить... Как раньше в его жизни уже не будет, ведь, как не лепи куски души, все равно не получится так, как было сначала, и все-таки я могу ему помочь. Возможно у меня даже получится исцелить его... по крайней мере надеюсь, что так и будет.
Дни до конца недели тянутся долго, скучно и безрадостно. Не обращаю внимания на перешептывания за спиной в школе. Разве мне есть до этого дело? Нет и нет. Тогда почему должна обращать внимание? Вот и не обращаю.
Постоянный дождь добавляет грусти, словно плачет вместе со мной, страдает вместе со мной. И не знаю, что приносит больше боли – гибель родителей, которые все еще как живые в памяти, или страдания Деймона?
В любом случае на сердце тяжело. Дело с нападением на меня и Аишу, с наездом на Адама продвигается медленно, бюрократическая машина работает долго и натужно. Но я их не виню. Главное, чтобы мы добились справедливости, все остальное неважно.
В субботу утром, когда дядюшка едет на работу, хватаю куртку, шапку, надеваю тяжелые сапоги и вставляю в уши наушники. Не обращая внимания на дождь выхожу дорогу, по которой еще летом шла вместе с Деймоном, направляюсь вперед, к озеру.
Не знаю почему именно сегодня оно тянет меня к себе. Сказала бы, что хочу одиночества, тишины, но не могу, ведь и дома могла бы побыть наедине с собой. Но желание выйти, почувствовать капли дождя на коже было сильнее.
Мне не страшно. Дэйв, Сэм, Крис арестованы. диких зверей здесь не водится. Самый страшным врагом может оказаться лишь грязь в лесу.
Раздумываю над пассивностью Греев. Нет, они привезли из большого города лучших адвокатов, и те сейчас занимаются делом с наездом на Адама, но я не видела, чтобы их родители, или сам Деймон покидали дом. Все, что знаю – сегодня похороны.
Еще утром решила, что не пойду. Просто не смогу стоять там, смотреть на Деймона, на пустые глаза и наблюдать за тем, как тело его брата опускают в землю. Потому что будет больно. Такое не проходит бесследно...
Довольно быстро оказываюсь рядом с началом тропы, которая и приведет к озеру. Решительно поворачиваю на нее и разве что не бегу. Сердце ускоряет свой темп, задает собственный ритм телу. Шлепаю по грязи подошвами обуви, руками хватаюсь за влажные ветки и, наконец, выныриваю на поляну, окруженную деревьями.
То, что там вижу сбивает ровное дыхание в тяжелое... Даже не думала, что ОН будет здесь. Даже не думала, что ходит сюда...
Подхожу ближе. Сквозь шум дождя моих шагов не слышно, но вероятно он чувствует чье-то присутствие интуитивно, ведь стоит приблизиться к нему на несколько метров, как оборачивается. Долго смотрит на меня, как будто не может понять, что здесь делаю. Я же улыбаюсь как дура, в попытке поддержать хоть как-то, но потом понимаю, улыбка неуместна.
– Ты не была на кладбище, – говорит твердо, словно обвиняет в этом.
– Не была,– соглашаюсь. Если честно, то думала, что похороны еще идут.
– Почему? – спрашивает. Он не подходит ближе, но и не увеличивает расстояние между нами.
– Деймон, – тяжело вздыхаю, – Просто не могла. Похороны второй раз за полгода – выше моих сил.
– Я понимаю. Я тоже не ходил.
– Не ходил? – удивленно.
– Да. Не хотел видеть, как его тело исчезнет под землей.
Делаю шаг к нему. Осторожно, медленно. Капюшон слетает с головы и волосы моментально становится влажными. Потом еще один шаг. И еще. И так пока не оказываюсь совсем рядом. Поднимаюсь на носочки, обнимаю его напряженное тело в попытке забрать хотя бы чуточку его боли.
– Все наладится. Обещаю, – шепчу на ухо.
– Откуда ты можешь знать? У тебя наладилась? – спрашивает тихо-тихо. Тело так и напряженное, он не может позволить себе слабость.
– Честно? Благодаря твоем присутствии стало лучше.
Наконец, он как будто освобождается из каменного плена. Руками обнимает меня за талию и опускает свои губы на мои. Целует нежно, осторожно, с привкусом слез на губах. Чувствую, как внутри меня все взрывается, танцует дикий танец, который полностью противоречит ситуации. Поцелуй Деймона становится более настойчивым, ему это нужно больше, чем даже воздух. Одновременно хочется плакать и смеяться. Хочется слиться с ним в одно целое.Стать чем-то единым.
Так же неожиданно отталкивает, как и поцеловал.
– Извини, – твердо говорит, пока смотрю на него с удивлением.
– За что? – нахожу силы, чтобы ответить.
А он не отвечает. Даже не смотрит. Просто разворачивается и исчезает между деревьями. Я же так и остаюсь стоять под дождем с привкусом его поцелуя на губах, растерянная и удивленная.
* * *
Если бы тогда знала, почему поцеловал, в лесу, а потом исчез, наверное накричала бы, или попрощалась. Но я не знала. Откуда мне было знать, что проснувшись на следующий день, я увижу, как из его дома вывозят всю мебель?
Долго не думая, даже не отдавая отчета своим действиям в одной пижаме выбегаю на улицу, бегу к их дому и залетаю внутрь. Сердце громко стучит в груди. Руки моментально потеют. А внутри появляется очень плохое предчувствие.
– Что случилось? Где владельцы? – спрашиваю мужчину, который несет коробку.
– Уехали еще вчера. Они продают дом. Хочешь купить? – подмигивает.
Нет, не хочу..., – тяжело дыша опираюсь на стену и сползаю на пол. Тупым взглядом осматриваю домашние мягкие тапочки, которые после этой прогулки превратились в болотного монстра.
Уехали...Продают дом... Теперь понятно, за что извинялся Деймон вчера в лесу. За это. Но почему же не сказал? Почему? Неужели я не заслуживала узнать, что он уедет, и куда уедет? Неужели, то что связывало нас настолько для него незначимо?
Тугой узел боли появляется в теле. Поднимаюсь и на ватных ногах возвращаюсь домой. По привычке принимаю душ, но от него лучше не становится. Возвращаюсь в кровать и ложусь под одеяло.
Слез нет. Только злость.
Уехал. Исчез из моей жизни так же, как и появился: неожиданно. Разве имел право не сказать? Разве имел право держать это в себе?
Боль разъедает сердце. Душу. Все падает и падает на плечи тяжелым бременем.
Знаю, что именно сейчас ломаюсь... Взрываюсь, словно бомба. Тихо, со скорбью....но не без последствий для самой себя.
КАК он мог так поступить?...
Вспоминаю мамины слова о моментах. Нужно оставить их – наши поцелуи, плавание в озере, ночные разговоры под окном моей комнаты. Они ценные. Дороже всех украшения мира.
Мысленно открываю дверь в темную комнату плохих событий. Запихиваю туда все, что произошло за последние месяцы горького, болезненного и закрываю. Теперь я не буду возвращаться к ним. Теперь буду помнить только хорошее.
